Текст книги "От ненависти до спектакля - один шаг?"

Автор книги: Маска Вторая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

      – Учитель Ю, а как Вы думаете должен ответить отец, которого разбудили криками о том, что его дочь – гулящая? Заметьте, это я ещё избежал слова «шлюха», как Яго и называл её?

      – Ну, избегал ты его недолго, – улыбнулся преподаватель. – Хорошо, продолжайте, но в будущем постарайся без «ногоприкладства», иначе наш Яго просто не доживёт до официального наказания – ты его в процессе угробишь.

Всё продолжилось. Первая сцена закончилась, но и тут не обошлось без неожиданностей. Пак со словами: «Мы в каждый дом войдем, ночную стражу на ноги поставим, прикажем, если надо. Где мой меч?» – неожиданно для всех вытащил из-за спины доску штакетника, заострённую вверху, что действительно придавало ей сходство с мечом.

      Учитель от неожиданности сел со словами: «Божечки, за что мне это…», – благо стул был рядом, иначе рисковал растянуться на полу. Остальные просто тупо ржали. А сам виновник всего этого безобразия стоял, скромно потупив глазки, но по улыбке на пухлых губах понятно было, что результатом доволен.

      – Всё, дальше! Пак, ещё одна подобная выходка – и ты будешь серьёзно наказан, – Дже Сок еле сдерживал улыбку, ему импонировал этот заводила, было в нём что-то притягательное, но, если потакать тому во всём, то спектакль из трагедии превратится в комедию, и неизвестно, как на это отреагирует начальство.

      Дальше читали без особых происшествий, за исключением небольших перепалок между парнями.

      Настала очередь Дездемоны оправдать своего мужа в глазах отца:

«Но здесь мой муж,

И вот, как мать моя была послушной

Сначала вам и лишь потом отцу,

Так я здесь вправе объявить, что мавр

Властитель мой».

      После этой фразы Джеджун со свирепой миной на лице оглядел всех, дескать, попробуйте только заржать. На моське Ючона расплылась улыбка чеширского кота. Он закончил свою следующую реплику словами:

«Меня бы твой побег тираном сделал,

И я бы их в колодки засадил.

Я кончил, герцог».

      «Рано кончил, гад», – подумалось Джеджуну, а вслух он произнёс, скрипя зубами:

«Я мавра полюбила для того,

Чтоб быть его женой… Позвольте ехать с ним».

Отелло-Юнхо:

«Я ставлю жизнь за верность Дездемоны!

Ее тебе, мой Яго, поручаю».

      Чанмин приобнял Дже и получил пинок.

Отелло-Юнхо:

«Идем, жена. Остался мне лишь час

Для ласк, для дел, чтоб всем распорядиться,

Чтобы побыть с тобой».

      После этого Чон, опасливо глядя на Дже, сделал вид, что держит того за талию.

      Дже Сок объявил следующую сцену:

      – Прибытие первого корабля на Кипр. Входят со свитой Дездемона, Эмилия и Яго.

Кассио-Хёнджун:

«Цвет корабля нисходит к нам. Мужи,

Склонитесь на колени перед нею!

Мой вам привет, синьора! Благость неба

Да окружит вас – спустится пред вами,

И сзади вас, и вдоль прелестных рук!

Мой вам привет!»

Дездемона-Джеджун:

«Спасибо, храбрый Касьо».

      Кассио получил пинок за то, «чтобы вдоль рук чужих своих не распускал», чему Хёнджун сильно удивился, так как привык, что волшебные пендели в их компании получал только Ючон. Ну, подумаешь, погладил друга по руке, задев нечаянно пальцами попу, тоже, блин, неженка мнительная. Драться-то сразу зачем?

      Опять Дже Сок:

      – На Кипре. После прибытия Отелло.

Дездемона-Джеджун:

«Отелло, милый!»

      И тут же сплюнул в сторону – какой позор!

Дездемона-Джеджун:

«О, дай нам, боже,

Чтобы с годами счастье и любовь

Умножились!»

      И в сторону: «А ты, козёл, издохни».

Отелло-Юнхо:

«Аминь, благое небо!

Нет слов, чтоб выразить такое счастье!

Ему и меры нет. Вот так и так».

      Юнхо старательно делал вид, что целует Дездемону в щёки, чмокая рядом то с одним ухом Кима, то с другим, от чего тот подумал, что оглохнет – настолько звонко это получалось.

«Пусть губ любовный спор навек заменит

Для нас вражду сердец!»

      Чон чуть наклонился – по сценарию в этот момент Отелло целовал жену в губы. Дже показал тому сначала фигу, затем – кулак, на что «Отелло» ухмыльнулся и чмокнул губами в воздухе, глядя прямо в глаза «возлюбленной». Оба были красными, ибо обстановка всё больше накалялась, Джеджун только и успел подумать, что же будет на спектакле…

Кассио-Хёнджун:

«В добрый час, синьора!

Я вольность разрешу себе. С терпеньем

Ее снесите, милый Яго. Что ж

Воспитанность мне позволяет это».

      Хёнджун поцеловал Джунсу. Это был целомудренный поцелуй в щёку, обычное касание губ, но Су так покраснел, смущаясь, что все удивились такой реакции. А у Джунсу опять заблестели слёзы в глазах. Он просто лишился дара речи. И как его ни тормошили, ни слова выдавить из «Эмилии» не смогли.

      – Так, Ючон, читай за Эмилию.

      – Ну, почему опять я?! – возмущённо запричитал тот. – Учитель, Вы смерти моей хотите?

      – Да, ладно, Пак, о чём ты говоришь? Скорее, ты своей болтовнёй нас всех тут укатаешь. А читать ты будешь, потому что реплики твоего персонажа практически закончились.

      – Так у Джунхо они закончились ещё раньше!

      – Я сказал, читай! – рявкнул мистер Ю, нервы начинали сдавать, он уже не раз проклял тот день, когда ему доверили руководство этим сумасшедшим классом.

      Ючон, надувшись, начал читать.

      Кое-как закончили. Учитель обрадовал ребят, что завтра, после уроков они могут сразу идти домой, учить свои роли, так как он будет заниматься с остальными: сколачивать декорации, посмотрит, что придумали с массовкой и так далее. Мальчишки были рады подобной передышке, и отдохнуть друг от друга не мешало бы.

Как только вышли из зала, Юнхо за спиной услышал окрик:

      – Эй, Чон, мы не договорили.

      Юнхо развернулся на месте, посмотрел на Кима:

      – Что, детка, хочешь, чтобы я домой тебя проводил? – ухмыльнулся шатен.

      Шим, находящийся рядом, заржал – как он соскучился по их перепалкам, как ненавидел этого Кима. И, если бы кто-то спросил, в чём причина этой самой ненависти, Мин не смог бы ответить, просто раздражал его красавчик, одним своим существованием раздражал.

      – Послушай, дебил, ещё раз назовёшь меня деткой – ты труп.

      – Хорошо, а ты ещё раз назовёшь меня дебилом – пожалеешь, увидишь, что на самом деле представляют собой дебилы, я тебе показательное выступление устрою. А теперь, если всё ещё не передумал по поводу разборок, пойдём в спортзал – нечего зевак собирать, они и так поржать над нами на спектакле успеют. Мин, – позвал он друга по имени, – иди домой, не жди меня. Я сказал – домой! Это не цирк! – рявкнул он, заметив, что тот собрался что-то возразить, но после такой реакции старшего Шима как ветром сдуло.

      Ким решил, что Чон всё-таки прав, поэтому молча последовал за ним, сделав знак Ючону и Хёнджуну уходить без него.

      Джеджун и сам понимал, что перестаёт рядом с этой грудой мышц контролировать себя – так и хочется стереть с его лица эту ухмылку. Дже тоже был в меру накачан. Широкие плечи, бицепсы, пресс в шесть кубиков, узкие бёдра – всё это сочеталось с хорошеньким личиком и очень светлой кожей. Поэтому со всей уверенностью можно было сказать, что брюнет представлял собой несколько более изящную копию мраморной статуи Давида Микеланджело. У Юнхо же была совсем иная красота, фигурой он больше походил на Аполлона Бельведерского, правда, не высеченного из мрамора, а вылитого из бронзы. Все мышцы были литые, не выделяясь особо. По манере поведения оба парня были схожи с хищниками. Ким ассоциировался с большой грациозной кошкой, пантерой, что двигалась мягко, лениво потягиваясь при каждом движении, но стоило её разозлить – мгновенное движение, и противник располосован. Чон же, напротив, напоминал ротвейлера, что дружелюбен до поры до времени, поэтому шутить с ним не стоит. И вот теперь они сошлись…

      Юнхо понимал, что дразнить парня не стоит, ведь они долгой перепалки не выдержат, обязательно перейдут к рукоприкладству, а этого категорически делать было нельзя – на кону стояло исключение из школы, причём обоих. Но он ничего не мог с собой поделать, его тянуло к этому загадочному бешеному мальчишке, просто раздражало его равнодушие. Если бы не конфликт между ними, начавшийся с самого первого дня, казалось, лучшего друга и пожелать нельзя было бы. С Кимом точно не заскучаешь. Не зря ж Ючон – главный балагур в классе – просто тенью за ним следует всюду, да и Хёнджун, не смотря на кажущуюся нелюдимость и серьёзность, тоже всегда рядом. Это не мешает им подтрунивать над другом, чем приводят порой того в смущение, и каким милым кажется в такие моменты Джеджун. Определённо, он обладает какой-то магнетической силой, к нему тянет, хочется смотреть, не отрываясь. Наслаждаться минутами, когда румянец, независимо от того, чем он вызван, гневом или смущением, покрывает нежную кожу щёк, что кажется бархатистой, без изъяна. Вот и сейчас, как и в первый день, Чон уставился на влажные губы соперника. Ким, заметив, куда направлен взгляд недруга, начал сильнее закипать, руки сами собой сложились в кулаки, и он молча ударил Юнхо в солнечное сплетение.

      «И с чего я взял, что он симпатичный?!» – только и успел подумать тот, прежде чем согнуться от боли пополам. Уже стоя на коленях и пытаясь сделать вдох, чтобы загнать туда воздух, что вышибло от удара, он продолжил свою мысль: «Козёл он, как есть козёл». Затем мелькнула следующая: «А если…», – и, руками схватив Джеджуна под колени, резко дёрнул на себя, отклонившись назад. Тот не успел отреагировать и по инерции мешком рухнул на Чона, который, мгновенно перекатившись, оказался верхом на Киме, крепко сжимая запястья соперника в тисках своих кистей и прижимая их к полу. Глаза парня были просто огромными, он, видимо, растерялся от резкой смены положения. Юнхо даже сам толком не понял, как его губы накрыли пухлые губы соперника – настолько всё быстро произошло. Но отказываться, раз уж решился, он не собирался. Вот Чон слегка оттянул нижнюю губу брюнета своими губами, затем провёл языком по верхней, по зубам и, проникая между ними, по нёбу, пока парень не успел опомниться и не захлопнул рот. Но, увы, Ким всё же относительно быстро пришёл в себя. Изо всех сил стараясь прижимать его к полу, Юнхо лихорадочно пытался сообразить, как выйти из этой недвусмысленной ситуации живым и, по возможности, как можно меньше битым. Ничего умного, кроме как повторно впиться в эти губы, что пленили его ещё год назад, в самую первую встречу с их обладателем, не пришло. И, решив, будь что будет, капитан баскетбольной команды пошёл ва-банк, и повторил поцелуй (с целью лишить парня воздуха, надеясь, вдруг этот упрямец успеет задохнуться до того, как бросится убивать), правда, без проникновения, ибо опасался, что именно в этот момент может лишиться языка, так как Ким активизировался и пытался его укусить. Тут Юнхо почувствовал, что ему самому не хватает воздуха, а силы слабеют, поэтому посчитал за лучшее ретироваться как можно раньше. Выждав момент, когда сопротивление парня слегка ослабло, он резко подскочил, отталкиваясь от пола костяшками пальцев, собранных в кулаки, что сжимали запястья брюнета, и, освободив руки Джеджуна, на предельной скорости попытался скрыться, позорно убегая и слыша в свой адрес отборный мат.

Примечание к части

В главе представлены выдержки из трагедии В. Шекспира «Отелло, венецианский мавр» в переводе Б.Н.Лейтина.

Погоня и эксперименты

      Итак, Юнхо бежал со всех ног, потому что знал, что Ким уже пришёл в себя, а так как физическая подготовка у него нисколько не хуже, то опасения, что догонит, были не беспочвенны.

      Джеджун, едва ему удалось вскочить с пола, тут же ринулся за обидчиком. Пока бежал, он лихорадочно пытался сообразить, что сделать с придурком, у которого вместо головы на плечах котелок с кашей. Ярость придавала сил. Конечно, гнев никогда не был хорошим советчиком, но сейчас парню было не до того, чтобы трезво оценивать ситуацию – пылающие губы требовали отмщения. Вот впереди замаячила спина беглеца, тот, оглянувшись и заметив преследователя, попытался прибавить скорость. Но куда там, расстояние медленно, но неумолимо сокращалось. «И откуда в этом парне столько сил?» – мысль не давала покоя и буквально билась в мозгу. Мальчишки в пылу погони не замечали ничего вокруг себя. Они на спринтерской скорости пробежали мимо Ючона и Хёнджуна, сидящих во дворе школы. Те всё же решили дождаться товарища, ибо не знали, в каком состоянии он закончит «разговор» с извечным недругом. Когда эти двое оказывались рядом, никто не мог предсказать исход встречи – у обоих словно клапаны срывало. Вот и сейчас оба неслись на второй скорости, ничего и никого не видя. Чанмин, тоже не собиравшийся идти домой, пока не узнает исход битвы, расположился немного в стороне и подавился пирожком, когда его хён пролетел мимо.

      А Чон решил пробежаться до парка, надеясь, что при большом скоплении народа Ким немного остынет, и, может, благодаря этому, удастся избежать кровопролития. А в том, что будет литься именно его кровь, Юнхо не сомневался – слишком взбешён был красавчик. Но, как назло, в парке было очень малолюдно. И почему именно сейчас, когда люди так нужны. Где их пресловутое «помоги ближнему своему». Вот сейчас этот самый «ближний» загнётся – никто и глазом не моргнёт. Добежав, наконец, до скамейки, на которой мирно сидела пожилая женщина с пятилетним ребёнком, вероятно, внучкой, шатен резко затормозил и сделал вид, что именно сюда и стремился.

      – Бабушка, смотри, спортсмены! – восторженно завопила девочка, показав пальчиком на запыхавшегося парня и его преследователя.

      Женщина согласилась с ребёнком:

      – Да, Джинни, мальчики тренируются.

      «Ни фига себе тренировка…», – только и успел подумать Юнхо, как Джеджун, быстро приблизившись к нему, прошипел почти в самое ухо, обдавая его горячим дыханием:

      – Мы ещё не закончили разговор, Чон Юнхо, – по телу парня пробежались мурашки – брюнет просто издевался над ним, продолжая рвано дышать в ухо, а потом ещё неслабо прикусил ушную раковину, заставив пострадавшего издать вопль раненого носорога, из-за чего невольные свидетели подпрыгнули от неожиданности.

      Джинни, как назвала пожилая дама девочку, вдруг завопила:

      – Больше двух – говорим вслух! – парни вздрогнули, и каждый сделал шаг в противоположную от соперника сторону.

      «Вот оно, моё спасение!» – Юнхо вдруг так сильно захотелось поговорить с ребёнком «за жизнь», будто он только что вышел из одиночного заточения.

      – Я слышал, тебя Джинни зовут. А почему именно так? – вопрос прозвучал так, будто это единственное, что интересовало парня.

      Ребёнок бесхитростно принялся объяснять:

      – Потому что меня зовут Джин И, но Джинни – намного красивее, разве не так? – резонный вопрос.

      – Согласен. А что вы с бабушкой тут делаете? – ничего тупее уже придумать нельзя.

      – Мы гуляли, а сейчас просто присели отдохнуть, потому что бабушка устала.

      – И… – собрался продолжить разговор Чон, но Ким перебил его:

      – Не видишь, люди отдыхают, чего привязался. Пошли, мы теряем время, – нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, произнёс брюнет.

      – Ой, Вы такой красивый! – восхищённо произнесла девочка, глядя на Джеджуна широко распахнутыми глазами.

      Тот растерялся, услышав настолько откровенно-наивное заявление.

      – Спасибо, но ты тоже весьма привлекательная особа, – улыбнувшись, ответил на комплимент Ким.

      – Я бы хотела, чтобы у меня муж был таким же красивым! – продолжало щебетать это чудо, не сводя восторженного взгляда с красивого парня, а тот уже заметно покраснел – его смущали слова девочки. – А может, Вы подождёте, пока я вырасту и выйду за Вас замуж? – окончательно добил ребёнок.

      Джеджун закашлялся, Юнхо просто наслаждался этой сценой. Нечасто можно увидеть самоуверенного холодного принца в такой растерянности. И кто же в этом виноват? Ребёнок!

      – Джинни, как ты можешь такое говорить мальчику, который намного старше тебя? Это же нескромно, – улыбаясь, задала вопрос женщина, до сих пор молчавшая и, подобно Юнхо, с интересом наблюдавшая за диалогом внучки и весьма привлекательного молодого человека.

      – Но, бабушка, – парировала девочка, она была в том возрасте, когда ещё не стыдно говорить то, что думаешь, и не пытаешься предугадать последствия своего поведения, – я же ничего плохого не сказала. А вдруг я тоже ему нравлюсь, он же сказал, что я привлекательная, – почти по слогам повторила она знакомое, но немного сложное для произношения слово. – Правда же? – этот вопрос уже был адресован Джеджуну, лицо которого стало пунцовым. Тот только и смог, что кивнуть.

      – Вот видишь, – победно блеснуло глазёнками чудо.

      – Да, Джинни, понятно. Однако же мы с тобой засиделись, пора домой. Попрощайся с мальчиками, – улыбаясь, произнесла женщина.

      – До свидания, мой принц, – с достоинством королевы произнесла девочка и протянула крохотную ладошку, которую тот машинально пожал, – я думаю, мы еще встретимся.

      – Эй, – воскликнул Юнхо, – кто же так прощается с будущей невестой? – с этими словами он схватил ручку Джинни и поцеловал, опустившись на одно колено, как делали это рыцари в исторических западных фильмах, затем, подмигнув ошарашенной «невесте», повернулся к брюнету. – Понял, как надо? – и, вновь обращаясь к девочке, с улыбкой произнёс:

      – Счастливого пути, маленькая леди. Надеюсь, ещё увидеть Вас.

      Та только и смогла что кивнуть, а женщина, быстро схватив внучку за руку, решила поскорее удалиться – мало ли что ещё взбредёт в голову этому странному парню. Уже семеня за бабушкой, Джинни на ходу обернулась и крикнула:

      – А как вас звать?

      – Меня – Юнхо, а этого красавчика – Джеджун, – ответил Чон, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться в голос.

      Джеджун же, застыв соляным столбом, молча смотрел вслед уходящим.

      Насмеявшись вдоволь, шатен решил привести в чувства Кима. Щелкая пальцами перед его глазами, произнёс:

      – Принц, отомри, невеста уже удалилась, пора возвращаться в реальность.

      – Да, кто бы мог подумать, что такая маленькая козявка может настолько выбить меня из колеи, – улыбаясь, проговорил Джеджун, затем нахмурился, будто что-то вспомнил и, повернувшись к Чону, прищурившись, заорал:

      – А ты чего расслабился, придурок?!

      «Как, опять?!», – Юнхо несколько прифигел от такого резкого перехода от милого, смущающегося Кима к Киму озверевшему и снова принялся петлять между деревьев, лихорадочно соображая, как прекратить эту смертельную гонку и сойти с дистанции живым и желательно здоровым, или, на худой конец, минимально пострадавшим.

      – Послушай, Ким, – кричал он куда-то через плечо, не сбавляя скорости, – давай остановимся и поговорим. Мне надоело играть с тобой в догонялки.

      – А мне, значит, это нравится – так, по-твоему? Я тебя давно просил остановиться.

      – Ага, чтобы ты меня прибил к чёртовой матери?

      – Зато это случится быстро, недолго будешь мучиться.

      – Ну что такого произошло? Ну, подумаешь, поцеловал разочек, с тебя же не убыло.

      – Ага, взасос! Как девчонку! Чон, ты вообще охренел?! Ты сам понимаешь, что говоришь?

      – А что, если бы не как девчонку, то можно было бы? А в чём разница, объясни.

      – Я те щас популярно на кулаках объясню, – раздалось за спиной рычание.

      – Ой, – почему-то фальцетом пискнул Юно и попытался прибавить скорости. – Ну, слишком вошёл в роль, прости.

      – Ты чего, Станиславскому экзамен по сценическому мастерству сдавал?

      – Кому?!

      – Да был такой режиссёр, – устало проговорил Ким, остановившись. Чон тут же последовал примеру парня, радуясь возможности немного отдышаться. И сделал вид, что его очень-очень заинтересовал этот самый режиссёр с такой заковыристой фамилией.

      – Ким, ну расскажи, кто это, ну пожалуйста, – тут же заканючил он, заметив, что преследователь дал слабину, и пытаясь воспользоваться ситуацией в свою пользу, при этом надув по-детски нижнюю губу и сложив брови домиком.

      Джеджун тут же захохотал, увидев эту умильную рожицу. Гнев потихоньку отпускал, сопернику всё же удалось несколько разрядить обстановку. Он и сам устал, передышка действительно не помешала бы.

      – Хорошо, – ответил Ким, отсмеявшись. – В России был такой режиссёр по фамилии Станиславский. Так вот, если его не устраивала игра актёров, то он кричал: «Не верю!», – это должно было означать, что играют они недостаточно хорошо или что-то в этом роде, я точно не знаю, просто слышал где-то – вот в голову и пришло сравнение.

      – Понятно, – протянул Юнхо. – Ну, правда, Ким, прости меня, я сам не понимаю, как так получилось. Я с первого дня завис на твоих губах, не могу ничего поделать. Мне, как и тебе, нравятся девчонки, но твои губы… это нечто.

      – Чон, тебе сейчас лучше заткнуться, – глаза брюнета прищурились.

      – Понял, молчу, – тут же подхватил Юнхо, шлёпнув себя пару раз ладошкой по губам.

      – Хорошо, будем считать, что на сегодня инцидент исчерпан. Твоё счастье, что свидетелей не было, иначе ты так легко не отделался бы.

      – Ни фига се, легко! – воскликнул шатен. – Пробежать почти пять километров без остановки – это, по-твоему, легко?

      – Конечно, в более тяжёлом случае, бежать ты бы не смог, – ухмыльнулся Джеджун, – ибо ног лишился бы. – Юнхо только и смог, что вытаращить глаза, не веря, что брюнет действительно мог так поступить.

      – Но учти, в будущем я не буду настолько снисходительным, я тебе это обещаю.

      – Оʼкей, – Чон действительно был счастлив.

      – Ладно, пошли по домам.

      И они двинулись к выходу из парка, направляясь в школу, где оставили свои сумки.

      Через час все, кто ещё находился в школе, наблюдали небывалое доселе зрелище: самые ярые соперники шли чуть ли не рука об руку, совершенно не обращая внимания на других, да и друг на друга тоже.

      Хёнджун и Ючон встретили Кима во дворе, помахав тому рукой и показывая на сумку друга, которую держал в руках Пак.

      – Дже, что случилось? Чего ты как подорванный ломанулся за этим Чоном? – поинтересовался Ючон. – Он что, опять «наступил» на какой-либо из твоих излюбленных комплексов, что ты так лелеешь, и с которыми не хочешь ни за что расставаться?

      – Кончай балаболить, я и так уже выдохся, пойдём домой.

      Друзья обняли Джеджуна за плечи с обеих сторон, и троица направилась в сторону дома. Ючон и Хёнджун, не сговариваясь, решили проводить Дже, а потом уже разойтись по своим домам.

      Юнхо с непонятной ему самому завистью смотрел на это. Как бы он хотел оказаться там, рядом с ними. Вот у него тоже есть друзья, но так ли много он для них значит? Оберегать всегда приходилось ему, а так хотелось иногда, чтобы позаботились о тебе. Товарищи Кима давали тому прочувствовать это в полной мере, было видно, что готовы за него в огонь и в воду, а вот у Чона всё немного по-другому: Мин и Джунсу принимали заботу старшего, как само собой разумеещееся, не задумываясь над тем, что хён сам порою в этом нуждался. От мыслительного процесса его отвлёк голос Чанмина:

      – Хён, твоя сумка у меня. А где вы были? Что случилось? Почему вы неслись как угорелые? – вопросы сыпались на Юнхо, а тот не знал, что ответить. – Ты же никогда не уступал этому красавчику, почему же сегодня так позорно убегал?

      – Слишком долго объяснять. Сегодня я провинился перед Кимом, поэтому и убегал. Драться с ним не хотел, так как он был прав, но и умирать раньше времени тоже не собирался, оттого и выбрал, казалось бы, самый оптимальный вариант.

      – Я совсем ничего не понял.

      – Да ладно, не важно. В конце концов, всё закончилось.

      – Но мне всё же любопытно…

      – Минни, я слишком устал, – не дал закончить фразу Юнхо. – Давай, по домам.

      Тому ничего не оставалось делать, как отдать сумку другу и расстаться с ним. Шим решил, что попытается разузнать обо всём завтра. На том и разошлись.

      Это был первый раз за четыре года, когда Юнхо изменил своей привычке. Он не вышел на вечернюю пробежку, посчитав, что сегодня перевыполнил план по километрам. Чон долго не мог уснуть, перебирая в памяти все события, которыми был насыщен прошедший день. И что его дёрнуло поцеловать этого задиру с завышенной самооценкой. Хотя по поводу самооценки можно и поспорить, достаточно было увидеть, как смущается Ким. Теперь Юнхо лучше понимал парня. Сегодня он сам не смог устоять перед обаянием, вернее, сексуальностью Джеджуна, что говорить об остальных. Как должно быть тот устал от подобного повышенного внимания к своей персоне. Скорее всего, именно в этом и крылась причина холодности и ершистости парня. Но как же приятно было целовать брюнета, вероятно, тот сам не догадывался, насколько манящими выглядели его губы, особенно после того, как по ним пробегал шустрый язычок, увлажняя и заставляя ярче блестеть. Только теперь Чон не знал, как себя вести: сделать вид, что ничего не было, продолжая это бессмысленное противостояние, или попытаться подружиться с колючим мальчишкой. Юнхо перевернулся на живот, накрыв голову подушкой. И в пограничном состоянии между явью и сном он видел миндалевидные глаза, что меняли свой цвет в зависимости от того, смотрели они яростно, растерянно или же заинтересованно, оценивающе; пухлые, алые искусанные губы приоткрывались, выпуская юркий дразнящий язычок…

      Друзья проводили Джеджуна до дома и напросились в гости. Ючон, как говорится, по горячим следам решил узнать, что же случилось на самом деле между непримиримыми соперниками, и почему они вернулись вместе, причём абсолютно целыми, ибо такого практически мирного исхода никак нельзя было предположить, учитывая, с какой скоростью они бежали. Обычно их «беседы» никогда не оканчивались настолько бескровно, как случилось сегодня. Поэтому друг повис на Джеджуне со спины и затараторил, пока тот не успел опомниться и послать товарищей куда подальше.

      – Дже, колись, что между вами произошло? Мы с Хёном все глаза проглядели, ожидая, когда ты вернёшься, так как догнать тебя было нереально. А ты хочешь оставить нас без сладкого, – Пак постарался сдержать улыбку и сквасил суперобиженную моську. – Хён, чего молчишь, заставь этого упрямца рассказать нам всё.

      – Джеджун, в самом деле, тебе придётся выложить нам всё, иначе этот паяц не даст спокойной жизни ни мне, ни тебе. Признаться, мне самому очень любопытно узнать, что же случилось на этот раз. Первый раз видел, чтобы Чон убегал, это так на него не похоже. Он что, увидел, как ты превращаешься в дракона?! По крайней мере, выражение лица у него было именно таким.

      – Вполне возможно, – улыбнулся Ким, вспоминая детали погони. А ведь действительно, со стороны наверняка смотрелось довольно смешно. – Однако говорить об этом я не хочу, слишком личная тема.

      – Вау!!! Тем более. Ты просто обязан всё выложить! – Ючон закусил удила, и остановить его уже не представлялось возможным.

      – Ну, хорошо, – смирился Джеджун, – только пообещайте, что ржать не будете, – потребовал юноша от друзей.

      – Крест на пузе, зуб даю, – тут же дал самую страшную клятву Пак.

      Хёнджун ограничился коротким кивком, ибо словесного подтверждения от него и не требовалось, на него всегда можно было положиться, впрочем, как и на Ючона, который, не смотря на кажущуюся легкомысленность, был верен друзьям и умел держать язык за зубами, если требовалось.

      – Знаешь, паря, мы с Хёном останемся сегодня у тебя, – решил за всех Пак, Хёнджун с ним согласился, а Джеджуну только и осталось, что закатить глаза от безысходности: уж если друг решил – фиг его остановишь, нужно просто смириться.

      Парни позвонили домой, сообщив, что будут ночевать у Кимов, тут же получив согласие, ибо эта троица частенько зависала у кого-то дома. После чего поднялись в квартиру на третьем этаже, где проживала семья Ким.

      – Мам, пап, парни сегодня ночуют у меня, – с порога заявил Джеджун.

      Абсолютно не удивившись, старшие представители семейства вышли в прихожую, чтобы поздороваться с шалопаями, как любил называть мальчишек мистер Ким. А мама пригласила их к столу. Сметя со стола всё, чем потчевала госпожа Ким, парни быстро ушли в «детскую», как по старой привычке называли комнату Джеджуна родители.

      – Ну, выкладывай! – нетерпеливо заёрзал Ючон. – Почему ты гнался за Чоном, а главное, почему тот предпочёл убегать, когда мог просто подраться с тобой. Как обычно и делал, – последнюю фразу Пак выделил, давая понять, что нынешняя ситуация выходила далеко за рамки «обычной».

      Джеджун вздохнул:

      – Хорошо, я расскажу. Но, учтите, я убью вас, если будете ржать.

      – Как? Обоих сразу или по одному? – не удержался от того, чтобы поёрничать Ючон, за что получил оплеуху от Хёна, который произнёс:

      – Ладно, Дже, в самом деле, хватит тянуть резину, говори уже.

      – Дело в том, что всё происходило по обычному сценарию. Я врезал Чону под дых, он скрючился, но потом так резко дёрнул меня за ноги, что я упал на него. Верите, я сам не понял, как оказался под ним, а этот гад меня поцеловал. Понимаете? ПОЦЕЛОВАЛ! – воскликнул Джеджун, но, вспомнив, что родители дома, продолжил тише:

      – Теперь понимаете, почему я так взбесился. Думал, что просто убью его, если догоню. Но тот бегает достаточно быстро…

      – Да, дружище, – даже у Ючона не было слов, настолько неожиданной оказалась новость, но он быстро пришёл в себя. – Слушай, а тебе понравилось? Как он целуется? Ну, чего ты молчишь, отвечай, не томи.

      – Ючона, – ласково заговорил Джеджун, что ничего хорошего не предвещало, – я тебя сейчас убью, раз с Чоном не получилось – хоть какое-то удовлетворение получу.