Текст книги "Умирающий доктор (ЛП)"
Автор книги: MaryLouLeach
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Шерлок глубоко вздохнул и крепко стиснул веки.
– Как я уже сказал, по его мнению, ты уже должен был прийти в себя. Ну, может, не совсем, но сознание уже должно было начать проясняться хоть ненадолго, как-то так. А ты вместо этого лежишь тут как эгоист, игнорируя тех, кто хочет твоего пробуждения. И можно не сомневаться, что уже Майкрофт подсунул в твою больничную рубашку какое-нибудь подслушивающее устройство. Его меры предосторожности активны как никогда.
Консультирующий детектив нетерпеливо склонился над своим другом, пристально изучая его лицо. Без привычных морщин тот выглядел спокойнее и моложе – в каких бы снах или мирах он сейчас ни витал. Шерлок невольно задумался, что же такое ему может сниться, ведь сейчас нет ничего важнее, чем проснуться и услышать о том, как гениален Шерлок.
Детектив подавил порыв оттянуть тонкие веки друга и проверить, нельзя ли таким образом его разбудить. Раньше это срабатывало; когда у Шерлока появлялась идея и требовалась дополнительная пара рук, Джон всегда становился его единственным логичным выбором. И если тот продолжал упорно игнорировать совершенно разумные просьбы, иногда помогало щелкнуть его по веку. Шерлок потряс головой, чувствуя себя дураком, потерянным идиотом. Раздраженно фыркнув, он резко развернулся и зашагал к двери, но пройдя всего несколько шагов, внезапно остановился, словно наткнулся на невидимое препятствие. Он сжал челюсти и решительно нахмурился.
– О, и еще одно, – прорычал он, возвращаясь к постели Джона. – Нам с тобой надо поболтать о Майкрофте. Тебе не позволяется с ним дружить, Джон. Он не знает, как обращаться с друзьями, и в любом случае, мы оба знаем, что “британское правительство” друзей не заводит – только марионеток, которыми можно управлять и держать полностью под своим контролем. Кроме того, ты лучше меня, как человек, а значит, намного превосходишь Майкрофта. Не продавай свою душу дьяволу, Джон. Тебе ведь очень повезло: у тебя есть я. И, разумеется, я тактично до него все это донесу.
Шерлок глубоко вздохнул и сжал поручень больничной кровати.
– Я… Джон, послушай, мне очень жаль. Это моя вина. Я должен был взять то дело, как ты просил. Я просто отвлекся из-за нехватки стимулов. Без стимулов мне нечем дышать. Я много раз тебе это объяснял. Даже когда ты уезжал в Дублин или спал на больничной койке. Это моя вина, я понимаю это, понимаю… и это не дает мне покоя, но я все исправлю, Джон. А ты очнешься и отправишь Майкрофта восвояси – когда он несомненно явится тебе докучать. Серьезно, Джон, меня не было всего три года. И ты, видимо, решил как следует себя наказать, подружившись за это время с Майкрофтом. Или это был твой способ отомстить мне? А может, и то, и другое одновременно. Зачем бы еще тебе продолжать с ним знакомство и откуда ты, черт возьми, знаешь, что он любит Шекспира?
“Идиот. Майкрофт – твой брат”, – вот что захотелось сказать Джону, когда он услышал ровный голос Шерлока. Какого черта сосед-полуночник решил разбудить его в такую безбожную рань? Наверняка опять нужна помощь с каким-нибудь жутковатым экспериментом, где не обойтись без огнетушителя. Джон со стоном попытался открыть глаза… почему веки тяжелые… а грудь сдавливает так, что он вот-вот задохнется.
Шерлок подумал, что ему померещилось, что ему показалось, будто веки Джона затрепетали, а хриплый голос едва слышно произнес “Идиот. Майкротбат”. Что бы это ни значило. Нет, это определенно не было игрой воображения, Шерлок ясно расслышал слово “идиот”. Друг попытался поднять руку к лицу, его глаза были открыты и пытались сфокусироваться на окружающей обстановке. Что ж, Джон несомненно прав, Майкрофт – идиот. Что хорошо доказывало: разум Джона во время комы не пострадал.
У Джона зудело лицо, и он поднял руку, чтобы почесать раздраженное место под носом. Черт, рука такая тяжелая, забавно, он что, ее отлежал? Пальцы коснулись какого-то предмета, трубка, доктор в нем сразу это определил, но он все равно был озадачен. Джон моргнул и попытался разогнать сонную дымку, но глаза отказывались фокусироваться. Его разум медленно провел краткую инвентаризацию: сухость во рту, глаза чувствительны к свету… гадость, он поморщился. Головная боль, отлично, он, должно быть перебрал в пабе, это объясняет, почему память в таком тумане. Нет, нет, не верно. Маленькая трубка под носом снабжала его дополнительным кислородом, эту холодную терпкость трудно не узнать, хотя она все равно лучше отвратного запаха хлорки, он, в конце концов, врач… И какого черта здесь такой яркий свет… Где-то поблизости раздавалось ровное попискивание монитора, и Джон медленно повернул голову, пытаясь сфокусировать взгляд на источнике звука.
– Джон? – произнес знакомый голос. Так, хорошо, это не сон. Шерлок здесь, и в его тоне сквозит облегчение.
– Замечательно, – собственный голос напомнил Джону скрежет наждачной бумаги. Он медленно переглотнул, но без толку, в горло как будто набили ватные шарики. Нет, не шарики, это побочный эффект кислорода, он всегда сушит нос и рот. – Замечательно, чем на этот раз ты меня отравил? – простонал он и сделал глубокий вдох. И это определенно было ошибкой: по телу прокатилась острая боль, и лежащая на груди непонятная тяжесть нисколько ее не облегчала, а скорее наоборот.
– Ш-лок… сними с меня эту штуку, я не могу дышать, – все так же хрипло.
– Джон, это повязка, она должна быть тугой, иначе рана может открыться. Тебя подстрелили.
– Подстрелили?
– Да, Джон, подстрелили. Надеюсь, мне не придется повторять еще раз.
– Извини, – опасаясь тошноты, которая все сильнее давала о себе знать, Джон медленно повернул голову. Потом слова Шерлока постепенно достигли его сознания, подстрелили. – Подстрелили?! – он попытался сесть.
– Нет-нет, доктор Ватсон, пожалуйста, не двигайтесь, – послышался голос, без сомнения, медсестры. Джон знал, как иногда разговаривают медсестры, а особенно с трудными пациентами, и этот снисходительный тон никогда не был у него в фаворе. Сфокусироваться на лице девушки не получалось, лампы светили настолько ярко, что его начало подташнивать, и да, грудь разрывала боль. Знакомая боль. Если тебя подстрелили, это на всю жизнь врезается в память. Дернувшись от острой, всепоглощающей боли, Джон судорожно втянул в себя воздух. Его снова уложили на постель, вызывая единственное желание: спихнуть то, что давило ему на грудь, а то дышать становилось все тяжелее и тяжелее.
– Джон. Доктор Ватсон. Мне нужно, чтобы вы успокоились, – требовательно прозвучал незнакомый голос, несомненно принадлежащий врачу, но не кому-то из его коллег. Сильные руки ухватили Джона за плечи, не позволяя двигаться.
– Сестра, – позвал через плечо доктор Грин. – Сестра! – Рыжеволосая медсестра в это время спорила с высоким черноволосым мужчиной, который пытался приблизиться к сопротивляющемуся пациенту. Дезориентация часто вызывала у травматологических больных некоторую агрессию. А у этого, несомненно, имелось еще и ПТСР. Нехорошее сочетание. Наверное, стоит его успокоить. – Гидроморфон и лоразепам²! По 5 кубиков.
Шерлок обошел ненормальную, которая пыталась заставить его уйти. Эта идиотка ничего не понимала, Джон был дезориентирован, ПТСР, будь оно проклято. Шерлок уже видел Джона в подобном состоянии, когда тот резко выходил из ночных ужасов.
– Джон, – Шерлок проигнорировал сердитый взгляд этого правительственного миньона, доктора Грина. – Джон, ты должен успокоиться. Иначе ты сделаешь только хуже. Тебя подстрелили, но сейчас ты в больнице. – Он мудро не стал класть руку на плечо друга – слишком агрессивное действие, но взял его за пальцы. – Джон, – продолжал он, мягко сжимая чужую кисть, пока сопротивляющийся друг слабо не вернул пожатие. – Джон, с тобой уже все хорошо. Пара пулевых дырок. Не о чем волноваться.
Доктор Грин воспользовался шансом и впрыснул в капельницу свои лекарства: сильное болеутоляющее и что-то еще до кучи.
– Шер… – Джон почувствовал внезапный прилив тепла и еще чего-то с несомненным металлическим привкусом барбитуратов. Он ощутил, что падает в глубину своего сознания, куда-то летит, летит, и вцепился в руку, которая крепко удерживала его пальцы. Падение замедлилось, потеплело, отяжелевшие веки стало трудно держать открытыми.
– Джон, я буду тут, рядом. Просто отдыхай; видимо, рановато было тебя будить. Ты устроил такой кавардак со своими повязками.
– Нет, я в порядке. Скажи мне, – каркающе попросил тот. – Как?..
Наймит ака доктор Грин стрельнул в Шерлока предупреждающим взглядом, без сомнения не желая, чтобы Джон разволновался. Но детектив знал своего друга – он знал Джона лучше, чем все эти глупцы вместе взятые, поэтому он поправил пластиковую кислородную трубку под носом друга и произнес без малейших признаков снисходительности и раздражающего тона, каким бабушки говорят со своими внучатами:
– Похоже, тебя избрал своей целью один психопат. Когда ты возвращался домой с работы.
Доктор Грин распахнул глаза, явно шокированный тем, каким обыденным тоном Шерлок сообщал эту новость.
– Да, у меня есть свойство их притягивать, – с усмешкой прохрипел Джон, поднимая осоловевший от лекарств взгляд. – Ты поймал его? Я почти ничего не помню…
– Отдыхай, Джон.
– Шерлок…
– Да, Джон.
Медсестры, тем временем, приводили в порядок закрепленную на нем манжетку тонометра и другие электроды и провода.
– Не делай… – лекарство вот-вот должно было взять верх над измученным Джоном.
– Джон?
– Не делай глупостей. Обещай.
– Джон, я – гений и едва ли способен делать глупости,
Шерлок сознательно тянул время – еще вдох и лекарство полностью завладеет разумом друга, а ему самому технически не придется ничего лгать. Как он и рассчитывал, Джон через секунду провалился в сон, но уже другого типа, без сновидений. Когда Шерлок вернется, он, вероятно, уже будет в сознании, но при этом – в полном неведении.
– Он не любит, когда с ним говорят свысока. У вас есть хоть немного профессиональной этики? Этот человек – один из лучших военных врачей, которые мне известны. И еще он мой друг. Вы прекрасно понимаете, кем является мой брат, так что, уверен, мне не придется вам угрожать. Джон не любит принимать болеутоляющие или наркотикоподобные средства, так что делайте все, что нужно, чтобы он не испытывал дискомфорта, но вам лучше дать ему выбор, прежде чем топить его в седативных.
Доктор Грин ничего не ответил, хотя не то, чтобы младший Холмс (который устрашал не менее, а пожалуй, и даже более, чем Холмс-старший) ожидал от него ответа. Он просто вылетел из палаты, держа в руке свое черное пальто.
– Сообщите мне по пейджеру, когда он очнется. Мы сможем обеспечить ему комфортное состояние, но… – Доктор Грин осекся, внезапно кое-что вспомнив. Куда делся его белый халат? Он же только что был тут, на спинке стула; Грин снял его, чтобы проще было удерживать сопротивляющегося пациента, и чтобы не испачкать халат кровью. – Боже, надеюсь, это последняя услуга, которую я ему задолжал, – проворчал он, отчаянно скучая по своему теплому кабинету и элитному кофе.
Комментарий к Глава 7. Сны и увещевания
¹ Грин (Green) в переводе “зеленый”
² Гидроморфон – болеутоляющее средство класса опиоидов, производное морфина.
Лоразепам – лекарственное средство группы бензодиазепинов. Фармакологическое действие – анксиолитическое, седативное, снотворное, миорелаксирующее, центральное, противосудорожное.
========== Глава 8. Другая крыша другой больницы ==========
Держась на приличном расстоянии, Шон бесшумно шел за высокой темноволосой фигурой в белом халате – накрахмаленно-чистом, ухоженном, словно отражавшем душу своего обладателя. Но нет, у того не было души, и именно белоснежный халат это Шону доказывал. Будь этот человек истинным врачом, он был бы сейчас по локоть в том, что сопровождает болезни и раны. На его халате – этом оскорбительном предмете одежды – оставались бы пятна, невыводимые даже после многих отбеливаний, а на карманах виднелись бы следы ручки, постоянно вынимаемой, чтобы сделать записи в карте или выписать рецепт на обезболивающее или еще что-то.
Но на халате доктора с буйной шапкой кудрей ничего подобного не было, что говорило только одно: его волнуют только деньги и статус. Шон заметил в его руке кружку с дымящимся кофе – оказывается, он не снисходил даже до больничного “гудрона”. У этой напыщенной задницы была своя личная кружка. А под мышкой была зажата газета.
Они оба вышли на крышу больницы.
Шон угадал верно насчет перекура. Незнающий о преследовании доктор двинулся к гладкому бордюру крыши, поставил на него чашку и положил рядом газету, одновременно нащупывая в кармане дорогих брюк сигарету. Он и не подозревал, что она станет для него последней – как точно, как поэтично, самый лучший на данный момент символ. У Шона чесались руки запятнать халат этого типа его же собственной кровью. И в этот момент его цель обрела дар речи.
– Знаете, почему вы – идиот? – послышался глубокий баритон, обладатель которого даже не побеспокоился обернуться. Он так и стоял на краю крыши и смотрел в звездное небо. Шон растерялся. Цель говорит с ним? – Ну так как?
– П-простите? – Шон с любопытством вышел из-под защиты теней, единственной рукой сжимая в переднем кармане черного свитера 9-миллиметровый пистолет.
– Вы меня слышали. Ваш слух не поврежден, только рука. – В тоне послышалось раздражение.
В голове Шона рефлекторно зазвенел набат “бей или беги”, требовавший бежать немедленно, развернуться и бежать со всех ног. Этот человек, кажется, был самим дьяволом. Но решимость Шона поколебать не так-то легко, он ведь не трус…
– Вы именно он, – возразил дьявол в белом халате.
Нет. Нет. Люди не умеют читать мысли, а дьяволы не ходят в белых халатах.
– Кто я? – вызывающе переспросил Шон, высвобождая из кармана оружие.
– Трус, – доктор взял кружку, сделал неторопливый глоток и беспечно продолжил: – Грустный сломанный мальчик-солдатик, который пытается обвинять в своих безумных поступках всех, кроме того единственного, кто на самом деле за них отвечает. Мне продолжить?
– Почему бы и нет, доктор. Я не тороплюсь. Вечер приятный, а у тебя, кажись, сейчас перерыв. Не рассчитывай, что нас здесь кто-то прервет. А когда мы закончим, ты будешь умолять сохранить тебе жизнь. А я буду стрелять в тебя, пока не кончатся пули, а потом уйду. У них уйдет какое-то время на твои поиски.
– Очень хорошо, тогда постарайтесь меня не прерывать, это раздражает и только отнимает время у нас обоих. – Шон скривился. О чем этот тип толкует? – Вы никогда ничего из себя не представляли. Ваши родители умерли, а вы женились на подруге детства, такой же сломленной, как и вы сами. Может, это было по любви, может – по расчету, но вероятнее всего, она была единственной, кто считал, что вы стоите больше фабричной грязи на ее туфлях. Я мог бы углубиться и рассказать, что папуля никогда вас не любил, а мамуле было на вас плевать, но мне не особенно хочется тратить на это всю ночь.
– Как… постой, что ты сказал насчет Деб?
– Деб? А, вот, значит, как ее зовут. Пожалуйста, не прерывайте, – доктор сделал глоток кофе, по-прежнему стоя спиной к Шону. – Она, без сомнения, погибла в автомобильной аварии, в ее машину врезался тот пьяный водитель. Забавно, но у нее на заднем сидении был чемодан. Она хотела от вас уйти, и сделала бы это, если бы не погибла. Вы ушли на войну в надежде обрести честь, уважение и тому подобное. Но в результате только потеряли руку. И в этой потере вы обвинили горе-хирурга и его невнимательное отношение.
Еще один глоток теплой жидкости.
– Отдаю вам должное: врачи были вынуждены отнять у вас руку или рука отняла бы вас, но вы смогли с этим смириться, вернулись домой героем и начали новую жизнь со своей милой Деб. Вы пытались переучиться все делать левой рукой: есть, брать газету, держать пистолет и прочее, но для такого слабенького малыша как вы, это оказалось слишком большой проблемой. И вместо того, чтобы принять этот вызов, как в подобной ситуации делают другие, вы… вы просто сидели и куксились. Срывались на своей юной жене – и настолько сильно, что когда она поняла, что в этот раз у нее не получится скрыть синяки, она дождалась, пока вы уйдете, и разрываясь между страхом перед вами и опасениями за свою жизнь, покидала кое-какие вещи в свою маленькую красную машину. Но далеко ей сбежать не удалось из-за мистера Арчи Роллингса. Пьяницы, чья жизнь представляет собой настолько скучное клише, что я отказываюсь его повторять. Но вы позаботились об Арчи. Разумеется, после того доктора.
– Как? – Шон пытался как-то осмыслить услышанное. Неужели этот человек правда сам дьявол?
– Забавно, что вы об этом подумали. Как-то раз я стоял на другой крыше с другим убийцей, и тот счел меня ангелом. – Смешок. – Но я полагаю, вы ближе к истине. Я действительно на стороне ангелов, но он сделал ошибку, поверив, что я – ангел по существу. Ангелов не существует.
– Не, моя Деб была ангелом! АНГЕЛОМ!
Доктор наконец обернулся, его лицо выражало скуку. Скуку.
– Не сомневаюсь, что она была твоим моральным компасом. Прощала все твои проступки и маниакально-депрессивные периоды. Все прощала и благоразумно пыталась помочь тебе вернуться на правильный путь, пока не поняла, что больше не может терпеть такое отношение. А потом какой-то пьяный водитель забрал ее жизнь прежде, чем ты смог снова навести мосты. Но ты все равно обвинил во всем доктора – обвинил, что тот не смог спасти искалеченную девушку, чей мозг был уже мертв, когда ее привезли в больницу. Хотя, полагаю, девушка с погибшим мозгом – как раз твой интеллектуальный уровень.
– Заткнись! – зарычал Шон, делая шаг вперед. – Деб была ангелом! Она меня не бросала! Она любила меня. И будь я действительно таким тупым, как бы мне сошли с рук все эти убийства, а? Отвечай, раз уж ты такой умный, а потом добавь себя к списку.
– Здравое предложение, – болтливый доктор снова перевел взгляд на звездное небо и нахмурился, словно пытался вспомнить что-то давно забытое.
– Да ты ненормальный, – захихикал Шон. – Чертов псих еще похуже меня.
– Я? – прозвучал дьявольский голос, приправленный холодной враждебностью.
Шону не понравилось, что этот врач не только его не боялся, но и даже не проявлял к нему особого интереса.
– Да, приятель. У меня есть пистолет, и я собираюсь тебя убить. Так что, тебе, как минимум, лучше обратить на это внимание. И смотреть на меня, когда я буду это делать.
– Я уже бывал мертвым, и уж не знаю, в первый или в последний раз, но меня уже держал на мушке один предсказуемый идиот, причем с намного более уверенной рукой и прицелом.
– Ты слишком много болтаешь для того, кто вот-вот станет мертвецом. Никто из предыдущих столько не болтал, все только рыдали. И спрашивали “почему?”. И знаешь, что я им отвечал? Я отвечал…
– “Потому что я могу”. Не слишком оригинально. Скука.
Шону очень не понравилось, что ненормальный в белом халате опять его оборвал, но тревожный “набат” в голове зазвучал еще громче.
– Как ты… Может, ты и сам дьявол, но это неважно, с такого расстояния я точно не промахнусь, – Шон усилием воли прекратил дрожь в руке.
– У меня остался только один вопрос, – со вздохом произнес врач, обнимая холодными руками теплую кружку.
– Не, дружок, с разговорами мы покончили, – процедил Шон сквозь зубы.
– Где его бумажник? – Такой спокойный вопрос, словно он попросил дать ему прикурить.
– Что?
– Ты живешь в постоянном движении, задерживаясь лишь для того, чтобы получить ежемесячную пенсию со специально выпущенной для тебя карты. Забавно, что ты винишь во всем армию, но не чураешься ее благотворительности.
– Они задолжали мне эти деньги и не только, за все то, что они у меня забрали!
– Как я и говорил. У тебя нет дома, где бы ты мог остановиться дольше, чем на одну ночь, а останавливаешься ты в грязной обветшалой комнатенке какого-нибудь отеля. Не то место, где ты мог бы хранить что-либо ценное, поскольку, я уверен, твои менее благородные соседи без проблем вломятся к тебе в номер ради простой пачки сигарет, не говоря уже о рюкзаке, где могут храниться потенциальные сокровища. Сгодится все, что угодно, лишь бы хватило на дозу. А у тебя, без сомнения, имеется видавший виды армейский рюкзак – скорее всего, зеленый – где лежат твои ценности и кое-что на память: несколько фотографий, и несомненно бумажники, которые ты забираешь себе как трофеи. Поэтому спрашиваю еще раз: где его бумажник? – уже требовательно, сочась нетерпением
– Как?.. – Шон потряс головой, он точно говорил с самим дьяволом.
– Я терпеть не могу повторяться.
– Хочешь меня ограбить? Такого со мной еще не случалось, – Шон захихикал, но пистолет не опустил. Бежать здесь все равно некуда, и некого звать на помощь. Внезапно его осенило, и по лицу растеклась ухмылка. – А, так вот в чем дело? И кто из них был твоим приятелем? Самый первый? Я слышал, его тело не одну неделю пролежало в морге на идентификации, прежде чем кто-то его хватился. Или это был второй? У него был интересный акцент, не совсем британский, но и не совсем французский….
– Швейцарский, – доктор закатил глаза.
– Резонно, значит, швейцарский. Так, посмотрим, кто там дальше. Тот доктор в Кардиффе с маленьким забавным галстучком-бабочкой… а, нет, я понял, это был капитан. Да, могу представить, что ты работал в госпиталях для ветеранов и тому подобных.
– Славная дедукция, – глаза темноволосого “врача” вспыхнули ледяным светом, а кружка в руках пропала.
========== Глава 9. У хороших людей есть правила ==========
… – Славная дедукция, – глаза темноволосого “врача” вспыхнули ледяным светом, а кружка в руках пропала.
– Для этого не нужно быть гением. Так значит, капитан – твой приятель. Не могу сказать, что много о нем помню. Без обид, он не был каким-то особенным. Просто оказался не в то время и не в том месте. Хотя я должен его поблагодарить: он помог мне найти цель в жизни, придал ясности.
– Интересно. Я мог бы сказать о нем то же самое, – низкий голос “врача” упал до шепота. По позвоночнику Шона пробежала струя озноба, он сделал шаг назад. – Забавная вещь, эти правила, которые имеются у хороших людей. Они меряют других по себе, считая, что всех можно спасти, – все так же мрачно и нетерпеливо произнес ледяной голос.
– Хорошие люди? Значит, твой мертвый приятель был хорошим человеком? И ты сам себя им считаешь? – циничный смех. – Не обманывай себя, мы оба знаем, что военные доктора отсиживаются подальше от ужасов, надежно укрытые за безопасной линией фронта. Их хватает ровно на то, чтобы латать солдат и отсылать их дальше, или списывать тех, кто кажется совсем безнадежным. Когда я уходил на войну, со мной было много хороших парней, и знаешь, что куда их это привело? Никуда, они все погибли!
Шон нажал на курок и ощутил, как что-то с силой ударило его в бок, знакомая выкручивающая боль, адреналин заставил его отшатнуться от дьявола. Укрыться здесь было негде, и он выстрелил еще раз, и еще, пока вместо выстрела не раздался щелчок, указывающий на то, что пистолет пуст. Шон шатко завалился на спину. От его бестолковых выстрелов фигура в белом только резко пригибалась, хлопая взлетающими полами халата, как птица крыльями…
– Ты неправильно меня понял! – послышался чужой баритон. Лицо его обладателя скрывала тень, и павший убийца видел лишь руку, которая очень уверенно поднялась, и пистолет в ней нацелился прямо на него. – Совсем не понял. Видишь ли, на самом деле хорошие люди встают рядом со своими друзьями и напоминают им о правилах.
Прозвучал новый выстрел, и Шон ощутил, что верхнюю половину бедра разорвала пуля. Он вскрикнул, но даже не мог двинуться с места, чертов бесполезный протез вывернулся под таким углом, что Шон даже не мог отползти назад.
– Кто ты? Почему это делаешь? – выкрикнул он.
– Я – друг хорошего человека, – Шерлок опустился на колени и вдавил девятимиллиметровый пистолет прямо в центр груди Шона, у самого сердца. Тот решил, что сейчас все кончится, но вместо выстрела по телу быстро прошлись руки, хлопая его по карманам. Извлекли содержимое левого. Шон уже и забыл, что носил с собой один из бумажников. Как этот человек мог это знать? Откуда?
Шерлок нашел что хотел: бумажник, который, он знал, должен был принадлежать Джону, и который сверху был в пятнах крови. Но крови не мерзкого создания, в чье тело он сейчас вдавливал оружие, нет, это была кровь Джона. Детектив поднял в руке пистолет, перехватил его за дуло и обрушил жестокий удар на голову поверженного, проламывая ему череп.
– И еще потому, что я могу, – произнес он.
– Полиция! – выскочил на крышу инспектор Лестрейд. Услышав выстрел еще на лестнице, он испугался самого худшего, но сейчас его взгляд уловил знакомую фигуру, стоящую над поверженным человеком в черном худи.
– Опаздываешь, как обычно, – бросил Шерлок задыхающемуся от бега инспектору и опустил пистолет.
– Шерлок, какого черта! Ты сказал “Бартс”! Что он будет в Бартсе, а это не Бартс! Хорошо, что у миссис Хадсон хватило ума позвонить мне и сообщить, что ты затеял. – Лестрейд осторожно двинулся к лежащей неподвижно фигуре. – Он?..
– Нет, он жив, – с сожалением.
– У него огнестрельное.
– Да, детектив-инспектор, вижу, вы, как всегда, наблюдательны.
– Шерлок…
– Он выживет, я стрелял исключительно из самозащиты. При сравнении вы убедитесь, что пистолет при нем – тот самый, что использовался во всех предыдущих нападениях, и кроме того, я воспользовался возможностью записать его признания на свой телефон. Этот любитель драмы прямо-таки жаждал выболтать весь свой сюжет. Обычная сверхкраткая форма со скучным диалогом, я скину аудио в смс. Кроме того, в отделении “скорой” рядом с фонтанчиком для питья находится зеленый армейский рюкзак, который тоже принадлежит преступнику, в нем вы найдете удостоверения личности других жертв. И еще предлагаю доставить сюда врача до того, как он совсем истечет кровью. Боюсь, я мог задеть ему легкое, хотя точно не знаю, в стрессе я стреляю просто ужасно. – Лицо Шерлока оставалось безэмоциональным, если не считать выражения глаз, и в них Лестрейд видел разочарование, словно консультирующий детектив был разочарован перспективой возможного выживания убийцы.
– Шерлок, если он выживет, то предстанет перед лицом правосудия. Улик ты нам дал более чем достаточно. И мне нужен от тебя отчет…
В этот момент на крышу выскочили трое полицейских, а следом – двое медиков, несущих носилки.
– Ты знаешь, где меня найти, – Шерлок пошел к двери.
– Шерлок, черт возьми! Подожди!
Но детектив уже его не слышал.
Телефон инспектора подал сигнал, и тот увидел сообщение о присланном аудиофайле. Ну, хоть что-то. Он решил, что остальные показания можно получить по возврашении в больницу. К тому времени, когда он здесь закончит, Джон уже, быть может, будет в сознании. Инспектор понадеялся, что Джон не застрянет в больнице слишком надолго. У него было ощущение, что оказавшись без своего блогера, который удерживал его на пути истинном, азартный детектив быстро слетит с катушек и утащит за собой весь Лондон.
– Когда закончите доставать миссис Хадсон, проследите, чтобы она спокойно добралась до дома.
Лестрейд беззвучно выругался, а консультирующий детектив драматичной вспышкой исчез за дверью, только белый халат заструился за плечами плащом.
– Черт знает что. Ладно, тащите его вниз, – ворчливо дал он указания полицейским.
Едва оказавшись на улице, Шерлок набрал полную грудь воздуха; у него тряслись руки даже несмотря на то, что ему пришлось отвести оружие. Адреналин. Замечательно, как раз то, что нужно, чтобы “сбросить скорость”. Он хотел вернуться в больницу до того, как Джон снова очнется. Телефон в кармане завибрировал, и Шерлок наполовину ожидал, что увидит на экране имя Лестрейда, но там оказалось сообщение:
Садись в машину. Он спрашивает о тебе. МХ
Времени для эмоционального ответа у него не оказалось. Рядом подрулил черный автомобиль с тонированными стеклами, и Шерлок скользнул на сидение рядом с брюнеткой, обладавшей раздражающей привычкой беспрерывно писать смс. Она, как обычно, даже не оторвалась от своего маленького “блэкберри” дабы отметить его присуствие. В этот момент Шерлок увидел, что между ними на сидении лежит его знаменитое пальто. Телефон завибрировал, извещая о новом сообщении.
Ты оставил его в комнате для посетителей. Во время своих игр с переодеванием. МХ
========== Глава 10. Ответы, чай и печенье ==========
После нескольких недель реабилитации и раздражающей физиотерапии доктору Джону Ватсону, самому ужасному пациенту в мире, наконец позволили выписаться из больницы, и он в сопровождении своего непривычно заботливого соседа радостно вернулся домой, в 221Б. Еще не до конца зажившие швы заметно ныли, отчего подъем по лестнице обещал стать достаточно болезненным подвигом.
Но, к удивлению Джона, Шерлок одной рукой подхватил его костыли, а другой надежно, но очень аккуратно обхватил за талию, и они без особых проблем медленным шагом поднялись в квартиру.
Оказавшись внутри, Шерлок сразу же усадил Джона на его обычное место.
– Спасибо, – Джон поморщился, откидываясь на спину. На его лбу собрались капли пота, он пытался успокоить дыхание и прижимал к ноющей груди подрагивающую руку.
– Нужно обезболивающее, доктор? – серые глаза Шерлока “сканировали” лицо друга, выискивая остальные признаки боли, дабы определить ее степень и вычислить необходимое количество лекарства.
– Нет, нет, все в порядке. Просто побаливает. Кроме того, я терпеть не могу эти проклятые препараты, меня от них подташнивает. И еще я ненавижу пребывать в лекарственном ступоре. Со мной все будет нормально. Не о чем волноваться. А разве тебе нечем сегодня заняться? Я вроде слышал, как Лестрейд говорил тебе о новом деле.
– О да, говорил. Я решил все с одного взгляда. Типичное “это сделала служанка, а дворецкий ей помогал”. Скука.
– Очень жаль, – Джон потянулся было к газете, которую сосед кинул ему на колени, но потом, сощурившись, посмотрел в сторону входной двери.
Нахмурившийся Шерлок остановился посреди непривычно прибранной гостиной.
– Шерлок, в чем дело? – на этот раз настала очередь Джона изучать раздраженное выражение лица друга.
В этот момент раздался громкий стук в дверь – вежливый, уверенный, сильный.
– Майкрофт, – проворчал Шерлок, даже не потрудившись пойти открыть.
– Входите, Майкрофт. – засмеялся Джон и поморщился.
Старший Холмс переступил порог и мгновенно “просканировал” взглядом небольшую гостиную, словно пытаясь определить, нет здесь ли потенциально скрытых опасностей.
– Рад вас снова видеть, Майкрофт. Все хорошо? – вежливо поинтересовался Джон. Его губ коснулась улыбка, когда Шерлок в ответ раздраженно закатил глаза.
