Текст книги "Умирающий доктор (ЛП)"

– Если это ограбление, просто возьмите мой бумажник и все. Нет нужды кому-то причинять боль, – сжимая в одной руке мобильник, Джон другой полез за бумажником во внутренний карман пальто.

– Скажи мне одну вещь, доктор. Когда ты работаешь c людьми, они для тебя просто поголовье? Куски мяса? Некто, отделенные от внешних ужасов, что находятся за пределами твоего милого теплого кабинетика? Все пациенты для тебя – просто расплывчатые лица? Тебе нравится играть в Бога?

Джон прикинул возможности. Переулок был тихий, но если начнется драка, существовала вероятность, что какой-нибудь невинный прохожий захочет прийти Джону на помощь. И только получит пулю в процессе. Джон не мог принять такой риск. Хотя последний вопрос этого безумца его озадачил. С чего у мистера Худи такой странный интерес?

– А что? Разве мы знакомы? – Больше Джон не успел ничего спросить, ибо предполагаемый грабитель нажал на курок. Первая пуля вошла Джону в грудь, опрокинув его на спину. Время было рассчитано идеально – вой сирены “скорой” поглотил собой звуки остальных выстрелов.

– Нет, не знакомы. Но вы, доктора, все одинаковы. Холодные бесчувственные ублюдки. Вы все заплатите за ее смерть.

Грабитель склонился над Джоном, поставив ногу в черной обуви на его кровоточащее плечо, и держа в одной руке пистолет, второй вытащил у Джона бумажник, ища наличные. Когда же он прочел имя на удостоверении личности своей жертвы, мир словно замер. Выражение лица незнакомца изменилось, он шагнул назад.

– Почему? – простонал Джон. Грудь жгло огнем, он чувствовал, что из зияющей раны стремительно бежит кровь.

– Ты – военный врач. Здесь написано: капитан Ватсон, Пятый Нортумберлендский, – Джон невольно подался назад, в голосе мистера Худи звучало нечто холодное и опасное. В одной руке он все еще сжимал пистолет, а другая, осознал Джон, была протезом.

Мистер Худи снова открыл огонь, на его лице застыла маска ледяного гнева. Он разрядил в Джона всю обойму, и все равно продолжал впустую нажимать на курок.

– Потому что ты – врач. И потому что я могу, – прорычал он, засовывая трясущейся рукой бумажник себе в карман.

Меркнущим зрением Джон видел, что грабитель спокойно отправляется прочь, но потом он остановился и, обернувшись, помахал ему, словно прощаясь со старым другом.

– Спасибо, док!

Джон застонал, пытаясь не отключиться. Он мог ползти, но таким способом далеко не уйдешь. Он перевернулся и рывком заставил себя подняться, сражаясь с волной боли, которая пронзила все тело так, что перед глазами затанцевали черные мушки. Привалившись к холодной кирпичной стене, Джон подумал, что он что-то слышит. Дышалось с трудом. Без сомнения, задето легкое. Боже, какая сильная, слепящая боль.

– Джон! – Джон осознал, что по-прежнему сжимает в руке телефон. Экран едва светился под густым слоем крови, сколько же ее натекло. Джон закашлялся и едва не упал на колени. Будучи врачом, он знал, что это плохо, что у него признаки шока. Адреналин скоро схлынет, и боль только еще усилится. Надо позвать на помощь до того, как это произойдет. Если у него и есть какие-то шансы на выживание, то чтобы ими воспользоваться – он завозился с телефоном, ставшим скользким от крови – надо набрать “скорую”… но от зазвучавшего в ответ голоса его окутало знакомым теплом. Оно было таким успокаивающим – все прочее может минуту потерпеть, Джон вцепился в это тепло, словно в спасительный огонек. – Джон?

– Шерлок, – прохрипел Джон, дышать становилось все тяжелее.

– Джон, где ты? – больше требование, чем вопрос.

– Ш… – голос не слушался, отказываясь произносить остальные гласные и согласные, но Джон понимал, что должен заставить себя их выговорить.

– Джон?

Сдавленный взволнованный голос.

– Переулок-больница-скор… – адреналин схлынул, выбивая из-под ног почву, а окружающее телефон свечение поглотила тьма. Внезапно – или вероятно – погас экран. Джону не под силу было больше держать мобильник – руки внезапно отяжелели, и он вцепился в грязную и холодную стену дома.

– ДЖОН! – прорычал Шерлок, но ответа не было. Он ненавидел отсоединяться, но связь явно прервалась.

Схватив пальто, он рванул к двери, по пути набирая телефон Лестрейда.

– В чем дело? – резко поинтересовался тот, он лег спать всего час назад.

– Лестрейд, в Джона стреляли! Он где-то в переулке рядом с больницей.

– Что!? – с Лестрейда сразу сбежал весь сон, целиком и полностью.

========== Глава 2. Глаза солдата ==========

Пустынное солнце жгло прикрытые бронежилетом плечи военного доктора, во рту и под одеждой у него был песок, везде песок. И палящий зной, словно эта чертова страна восставала против британских солдат даже своей проклятой погодой.

Отгоняя дискомфорт, капитан Ватсон приказал своим ребятам искать укрытие. На их автоколонну напали: сначала перед ними взорвалось СВУ¹, а затем их стали выцеливать боевики, и Джон направил всех под защиту одной из перевернувшихся машин колонны.

Сканируя взглядом раскинувшееся впереди пространство, Джон увидел своего солдата, попавшего под перекрестный огонь – враги стреляли, скрываясь за чудом уцелевшими в колонне машинами. Парнишка-рядовой пытался отползти к превращенному в баррикаду перевернутому “хамви” и кричал от боли – пуля ранила его в ногу.

– Черт! Рядовой, не подниматься! – крикнул Джон. – Я тебя вытащу!

Он направил своих ребят стрелять по импровизированной вражеской баррикаде – просто чтобы отвлечь их, ему не требовалось, чтобы они кого-то там подстрелили, хотя было бы неплохо, но сейчас ему нужно было лишь время, чтобы ускользнуть и вытащить парня в безопасное место.

Вокруг засвистели пули; горячий воздух, поднимавшийся со спекшейся от солнца земли, давил на загорелую кожу. Джон чувствовал, что ее уже стягивает от недостатка жидкости, черт, ему даже потеть нечем.

– Я иду! – объявил он и быстро пополз к раненому, приклеившись взглядом к его закрытой бронежилетом спине. Боевики, спохватившись, открыли огонь в его направлении, но Джон не желал останавливаться. Он этим ребятам командир, он за них всех отвечает.

– Не поднимайся… – Джон согнулся над лежащим солдатом, но его руки вцепились не в жесткий кевларовый бронежилет или привычную военно-полевую форму, нет – он моргнул на слепящем солнце – материал под пальцами был шершавым, а воротник одежды – знакомо-раздражающе поднят.

Пальто, солдат был в черном пальто. “Без разницы”, – подумал про себя Джон, выталкивая из сознания это открытие. Главное, вытащить парня с линии огня и самому здесь не остаться. Опустив глаза, он увидел перед собой не юного рядового в полевой форме – нет, он встретился с пристальным взглядом серых глаз; густая шапка черных, как ночь кудрей контрастировала с бледным лицом детектива.

– Шерлок? Что ты делаешь в Афганистане?

– Джон, я не в Афганистане. Что ты делаешь в Афганистане?

Моргнув от бьющего в глаза солнца, Джон внезапно осознал, что стоит в квартире, а конкретно – на кухне. Он повернулся на звук закипевшего чайника.

– Прости, что? – Джон обнаружил, что больше не лежит на песке, пригибаясь под брызгами стрекочущих пуль. И находится он не на какой-то неизвестной кухне, а на вполне определенной лондонской, в своей квартире – в их с Шерлоком квартире на Бейкер-стрит. Дом, он дома. Бейкер-стрит. Растерянный доктор прижал руку к груди, но ощутил лишь мягкий материал своего коричневого свитера.

– Джон. Что он здесь делает? – вновь врезался в его рассеянные мысли голос Шерлока.

– Хм, кто?

Шерлок раздраженно показал на мужчину, сидевшего в мягком кожаном кресле – на обычном месте самого Шерлока, что еще больше возмущало последнего. Сам же консультирующий детектив сидел в кресле Джона напротив брата, по-детски наполовину от него отвернувшись. Майкрофт, не выпуская из руки зонт, лишь закатил глаза и ничего не ответил на выходку младшего.

– Майкрофт? – Джон скривился, ощущая, что он как всегда что-то пропустил.

– Скажи ему, чтобы он ушел, Джон. Он не может остаться, – Шерлок раздраженно пощипывал струны скрипки.

– Выпьете чаю, Майкрофт? – вежливо поинтересовался Джон, игнорируя надувшегося соседа.

Старший Холмс перевел взгляд на отставного военврача, и на его обычно бесстрастном лице появилось хмурое выражение.

– Не трудись, он здесь не задержится, – с раздражением фыркнул Шерлок.

Джон покачал головой и снова предложил Майкрофту чая. Тот в ответ лишь еще пристальнее посмотрел на доктора.

– Ты знаешь, я никогда не понимал, в чем ценность дружбы, – обратился он к брату, игнорируя вопрос Джона.

– Простите? – последний снова испытал ощущение, что он что-то пропустил, что-то важное.

– У меня есть знакомые, Джон, но не друзья. У меня есть подчиненные, и они защищают меня, потому что им за это платят. Но вы, Джон, настоящая тайна за семью печатями, вы отказались брать у меня деньги, а ведь я всего лишь просил вас пошпионить за моим братом. Но вы мне отказали. Мне никто никогда не отказывает. И мне до сих пор интересно, почему он вас слушает? Шерлоку небезразлично ваше мнение. И ваше одобрение – ничье больше, даже мое… это многое значит.

– Майкрофт, не беспокой Джона твоими скучными наблюдениями. У него есть дела поважнее, например, сделать мне чай.

Майкрофт покачал головой,

– Он никогда не умел делиться игрушками.

– Джон не игрушка, Майкрофт, он – человек. Ну, правда. Не оскорбляй доброго доктора. Джон, прогони его. Почему он еще здесь? – заныл Шерлок.

– Не понимаю, как вы умудряетесь его выносить? – вздохнул Майкрофт и снова глянул на скуксившегося брата.

Джон рассмеялся – не смог удержаться, ведь Майкрофт спрашивал совершенно искренне.

– Джон, почему ты его не прогоняешь? – Шерлок наконец повернулся к брату лицом, награждая его негодующим взглядом. Покоящаяся в тонких пальцах скрипка была мгновенно забыта.

– Потому что он – мой друг. И твой брат. Кроме того, он довольно приятная компания, в отличие от некоторых моих знакомых консультирующих детективов.

На этот раз нахмурился уже Майкрофт, который явно попытался вспомнить, когда в последний раз он ощущал чью-то дружбу – настоящую дружбу, без каких-то скрытых мотивов.

– Да, Джон, я с удовольствием выпью чая, – голос Майкрофта прозвучал странно, почти обеспокоено.

Доктор оглядел квартиру и увидел Лестрейда. Тот стоял неподалеку от двери, держа руки в карманах. Когда он успел появиться?

– Чаю? – предложил Джон.

– Да, пожалуйста, – прервал уже открывшего было рот Майкрофта серьезный голос инспектора. Он выглядел измученным и сжимал пальцами переносицу.

Джон внезапно заметил, что в их захламленной гостиной находятся также миссис Хадсон и Молли. Зачем они все пришли? И как долго здесь находятся?

Шерлок перевел взгляд на Джона, его холодные серые глаза очень пристально посмотрели на доктора.

– Незачем так удивляться, они хотят о тебе позаботиться. Не могу представить, зачем бы тебе этого хотелось, но они – твои друзья, Джон.

– Наши, – поправил тот.

– Ну, если только, кроме Майкрофта, я полагаю.

Старший Холмс совершенно нехарактерно для себя – и в целом всей ситуации – невоспитанно фыркнул.

Раздавшаяся за окном стрельба заставила бывшего солдата подскочить к окну и отодвинуть темные шторы. У Джона перехватило дыхание – снаружи он увидел афганскую пустыню и поле боя. Не привычно оживленную Бейкер-стрит – нет, там были песок, солдаты и свистящие пули.

Рядом с растерянным доктором встал его друг, консультирующий детектив.

– Ты не должен выходить туда, Джон. Во всяком случае, один. – Утверждение.

– Она повсюду меня преследует. – Признание.

– Я знаю, Джон, – и Шерлок заиграл на скрипке знакомую мелодию собственного сочинения. Она начиналась уверенным маршем, и затем переходила в быстрые всплески диезов и лиг², напоминая о поле брани. Вскоре она превратилась в настойчивый зов и хаос, а затем наконец сменилась медленной и печальной музыкой, напоминавшей о тьме и одиночестве, но только лишь для того, чтобы плавно перейти к более счастливым временам. – Я написал ее для тебя.

Измученный душой солдат повернулся было к друзьям, но и Молли, и миссис Хадсон, и Лестрейд – они все исчезли, за исключением Майкрофта и Шерлока. Они вообще здесь были или ему показалось?

– Красивая музыка, – пробормотал Джон и отошел от окна, вспомнив о неприготовленном чае.

Майкрофт поблагодарил его, принимая чашку, но серые пронзительные глаза так и не встретились с синими глазами доброго доктора, нет, они сосредоточенно смотрели на что-то пониже его чисто выбритого подбородка. Джон невольно поднял руку к груди.

– Джон? – Майкрофт подался вперед, но бывший солдат сделал шаг назад, и прочистив горло, возобновил забытый разговор.

– На поле боя лучше, если у вас есть кто-то, кто прикроет вам спину. Это повышает ваши шансы на выживание. Именно это и есть дружба. Друзья защищают друг друга. И они есть у всех. – По мнению доктора, в жизни не было более правдивой истины.

– Интересная теория.

– Это не теория, Майкрофт. Если бы к вашей голове был приставлен пистолет, я бы не валялся на земле без дела. То же самое бы, я уверен, сделал и Шерлок, и вы тоже. Именно так поступают друзья.

Младший Холмс фыркнул:

– Только если бы у меня не было в руках пистолета. Кроме того, ты слишком веришь в моего дорогого брата.

– Шерлок, – возмутился Джон, но не успел закончить: чашка выпала у него из рук; почему так больно дышать… руки отказывались подчиняться.

– Джон! – Шерлок отложил скрипку и двинулся к другу.

– Что…

– Джон, держись, – в его голосе звучала мольба, так непохоже на Шерлока.

– Что… такое? Шерлок, ты в порядке? – Джон всмотрелся в исказившееся лицо друга. Шерлок ранен? Его взгляд так напряжен из-за боли? Господи, и еще эта боль в груди, откуда она?

Почему Шерлок так о нем беспокоится, ведь ясно, что это с ним самим что-то не так.

Он не может переживать из-за Джона. Джон ведь никто, просто доктор, отставной военный врач, простой старина Ватсон. Тот, кто не представляет ни для кого никакой важности. И это не принижение, просто общеизвестный факт. Доктор Джон Ватсон, бывший солдат и сломанный человек, не стоит и маленького местечка в Чертогах разума гения – даже простого бумажного листика на запыленном столе не стоит. Он не важен. Но лицо консультирующего детектива почему-то было искажено от волнения, и оно начало расплываться, словно скрываясь за тонкой дымкой. Донесшийся с улицы шум боя и перестрелки артиллерийских орудий вернули внимание Джона к окну.

– Война, она меня преследует, – повторил он, слыша приближающийся грохот орудийных залпов.

– Не волнуйся, Джон. С тобой уже все хорошо, – Шерлок встал у него за спиной.

– Со мной? Тебе не следует здесь находиться, Шерлок, – уверенно прозвучало из уст доктора, глаза которого, не отрываясь, следили за развернувшимся за окном боем, а рука прижималась к жгущей болью груди.

– Дай ему пространство, Шерлок, – на миг пробился в затуманенное сознание строгий голос Майкрофта, а боль усилилась, пронзая вибрирующей волной все тело. Джон отнял от груди руку, покрытую теплой липкостью – покрытую кровью.

Его губы шевельнулись, но с них не сорвалось ни слова, а Шерлок и Майкрофт теперь оба оказались вдалеке от окна. Они стояли и смотрели на кровь, что пропитывала клетчатую рубашку Джона и пятнала его уютный коричневый свитер.

– Джон, – прочистил горло Майкрофт, но именно Шерлок потянулся к другу, помогая ему устоять на ногах.

– Все хорошо, Джон, с тобой все будет хорошо. Просто дыши, продолжай дышать… ты не один, – пообещал густой баритон. – Я – здесь. Продолжай дышать, только продолжай дышать.

Комментарий к Глава 2. Глаза солдата

¹ СВУ – Самодельное Взрывное Устройство – кустарная бомба

² Диез – знак, обозначающий повышение стоящих справа от него нот на один полутон.

Лига – дугообразная тонкая линия с небольшим утолщением к середине, объединяющая две или более ноты. По своему функциональному назначению лиги подразделяются на следующие типы: связующая лига – лига, применяющаяся для обозначения беспрерывного звучания смежных нот одинаковой высоты […] и фразировочная лига – лига, объединяющая ноты разной высоты и применяющаяся для указания на связную манеру их исполнения (легато). Кроме того, фразировочная лига указывает начало и окончание музыкальной фразы. (с) Википедия

========== Глава 3. Извинения и информация ==========

– Дайте мне его увидеть!

Шерлок ворвался в отделение “скорой помощи”, где врачи и медсестры уже начали процесс подготовки к операции. Санитар упустил свой шанс удержать или хотя бы затормозить детектива, который на скорости пронесся мимо него в помещение, куда не допускался никто, кроме медперсонала.

– Кто вы, черт подери? – рявкнул врач.

Шерлок даже не удостоил его взглядом – сразу “просканировав” комнату, он мгновенно вобрал сознанием все подробности, касающиеся этого человека. Мужчина лет тридцати пяти, счастлив в браке, судя по нахмуренному лицу и сжатым челюстям – решительный и целеустремленный, руки уверенно и ловко инспектируют раны, без сомнения, определяя те, что требуют немедленного внимания.

– Джон? – Шерлок остановился около пострадавшего друга, накрыл прохладной рукой его пальцы, и в ответ на зов сразу же ощутил пожатие.

Голос Джона был едва слышным шепотом:

– Шерлок? Что ты делаешь в Афганистане?

– Джон, – Шерлок хмурился. – Я не в Афганистане. Что ты делаешь в Афганистане?

Джон в ответ слегка улыбнулся. От облегчения? Веки друга закрылись, и все имевшиеся у него силы, казалось, одним махом его покинули – они исчезли внезапно и плавно, как воздух из красного воздушного шарика, который мамуля как-то купила Шерлоку на ежегодной ярмарке.

Маленькому Шерлоку захотелось узнать, как тот летает, он развязал хвостик и шарик сразу же сдулся. Вот только Джон – не воздушный шарик, а человек, и его руки безвольно лежали вдоль туловища на операционном столе. Кто-то крепко схватил Шерлока за руку и потащил прочь. Детектив заторможено обернулся и увидел ни больше, ни меньше, как жесткое, хотя и бледное лицо самого Лестрейда.

– Не мешай им делать свою работу, или помоги мне Боже, я прикую тебя наручниками к ближайшей скамье.

Угроза была явно не пустая, и тон “Только дай мне повод, и я, черт подери, именно так и сделаю”.

Потянулись долгие часы операции, и наконец к взволнованным друзьям в зону для посетителей вышел уставший человек в белом хрустящем халате, явно только что надетом взамен окровавленной хирургической формы. “Ублюдок, – подумал Шерлок. – Успел переодеться, не торопился сообщать нам новости”. А Шерлоку до зарезу требовалась информация – что-то, от чего можно было бы оттолкнуться, он не мог начать действовать, пока не узнает, в каком Джон состоянии. А когда он узнает, то уже спланирует нужный курс, который будет определенно мрачнее, чем те, что связаны со здоровьем Джона. Напавший на него заплатит, и дорогой ценой.

– Пули мы извлекли, – врач повернулся к Лестрейду. – Мы передали их в качестве улик сержанту Донован.

– Это прекрасно, но что с Джоном? – как всегда, не утерпел Шерлок.

– Мистер Ватсон… – начал было врач, но его прервали сразу три голоса:

– Доктор Ватсон.

– Эм, да, верно. Доктор Ватсон в критическом состоянии, дважды была остановка сердца, но мы отслеживаем его состояние с помощью аппаратов. Он потерял много крови – пуля, попавшая в грудь, прошла совсем рядом с сердцем. Кроме того, ему очень повезло, что простреленное плечо – не то, что было ранено раньше, иначе рубцовая ткань и потеря подвижности могли бы стать еще более выраженной и постоянной проблемой, чем было раньше. Серьезных повреждений бедра нет, но опять-таки, стой этот человек ближе и, вероятно, будь он лучшим стрелком, это была бы уже совсем другая история. Пациент сейчас на сильных обезболивающих для облегчения состояния…

– Да, но ведь это не все? – Шерлок “читал” выражение лица этого человека, видел напряженную линию его челюсти, и ему не нравился расклад возможных причин. Этот врач – не из тех, кто готов без борьбы потерять пациента, и сейчас что-то давило на него тяжелым грузом. Что-то определенно нехорошее. Почему он об этом не скажет? Почему первым делом с его губ сорвалось не это, а ложная надежда и чепуха насчет того, что все могло быть и хуже? Шерлок хотел знать, что происходит. Ему нужна была информация, чистые бесстрастные факты, а не такие слова, как “удача” и “чудо”. Факты.

– Он потерял много крови, и хотя мы даем антибиотики, лихорадка не уходит. Нагрузка на сердце может оказаться непосильной.

Шерлок с отвращением фыркнул.

– И это лучший хирург, которого ты смог найти, брат? Идиот, очевидно. Бывший стипендиат, какое разочарование.

Врач тут же забросал Шерлока вопросами, откуда тот знает, что он был стипендиатом, и как вообще мог это выяснить, но его оборвало резкое требование:

– Где Джон? Я хочу его видеть.

– Сюда, сэр, – вызвалась его проводить медсестра.

– Лестрейд, мне нужна информация! Я скоро вернусь, – бросил через плечо Шерлок.

Измученный инспектор следом не пошел, он пока не был готов видеть Джона, во всяком случае, в таком состоянии. Он подождет, пока Джон сможет принимать посетителей. И, помоги боже, на этот раз он был согласен с Шерлоком – вероятно, впервые за все время их знакомства. Сердце Джона никто никогда не подвергал сомнению. У доктора было сильное сердце и упрямый характер. Он никогда бы не позволил сломить себя какой-то лихорадке и паре дырок от пуль. Нет, Джон сделан из материала потверже; он придет в себя, и как Лестрейд надеялся, даст им какие-нибудь ответы. А пока надо сделать звонок в судебную лабораторию.

– Шерлок, я же сказал: дай ему пространство, – вздохнул Майкрофт и попытался положить руку на плечо брата.

– Какого черта в это время делали твои болваны? Где они были? – Шерлок отстранился, уходя от прикосновения. – Майкрофт, сантименты тебе не к лицу, – проворчал он, не встречаясь глазами со старшим братом. – Почему они ничего не заметили, не вмешались? Какая вообще польза от правительственного наблюдения, если оно может вот так проспать свою чертову работу! Некомпетентные…

– Брат, я знаю, что ты зол, но, пожалуйста, соберись. Роль стенающей базарной бабы тебе не к лицу, – передразнил тот Шерлока на последних словах, хотя остальные произнес вполне ровным тоном. И сжав зонтик, тяжело вздохнул. “Это усталость? – подумал Майкрофт, чувствуя проникающее в самые кости тягостное ощущение. – Утомление или беспокойство?”

– Послушай, Шерлок, после того, как ты… – он оглянулся на кровать, на Джона, который лежал подключенный к аппаратам и опутанный трубками, которые помогали поддерживать его жизнь.

И Майкрофт продолжил, наблюдая за монитором, где отражался ровный сердечный ритм.

– Пока ты отсутствовал, я делал точно то, что ты просил меня сделать в отношении Джона. Мои люди не спускали глаз со всех троих – с доктора, с инспектора и с твоей домовладелицы. Джон сразу же заметил наше присутствие – видимо, подхватил от тебя привычку к дедукции. И через неделю он прислал мне… – Майкрофт осекся, цензурируя подробности. – В общем, просто скажу, что он был не слишком доволен. В конце концов, это я был виноват, что Мориарти удалось загнать тебя в подобное положение. Тем не менее, я все же перевел своих людей в чуть более скрытный режим; Лестрейд и миссис Хадсон, конечно, вообще ничего так и не заметили. И еще до того, как ты вернулся и заново вошел в мир живых, Джон, по своей очень сентиментальной натуре, открыто передо мной извинился. Хотя я даже не думаю, что он злился на меня столько, сколько изображал. Где-то с неделю или около этого, не больше, – Майкрофт нахмурился. В тот момент это его потрясло, хотя мало кому было под силу захватить врасплох великий ум правительственного служащего и гения Майкрофта Холмса.

– Разумеется, – фыркнул Шерлок и с ногами забрался в кресло около постели. Упер голову в поднятые колени, запустил пальцы в темные кудри.

– А когда ты вернулся, он, зная, что теперь все угрозы нейтрализованы, попросил меня проявить уважение к его частной жизни. Он попросил меня сделать то, о чем я и сам уже думал.

– Он попросил тебя прекратить слежку? И ты послушался? – Шерлок точно знал, что именно в этом брат собирался сейчас признаться, и виноватое выражение на обычно стоическом лице Майкрофта только подтверждало вывод. – Ты же никогда… за всю чертову прорву лет, что я тебя знаю, ты… – у Шерлока от потрясения заплетался язык, его великий мозг перестал образовывать связные мысли.

Не в состоянии пока все это разом переварить, Шерлок зацепился взглядом за руки Джона – его костяшки пальцев со шрамиками от чересчур частых рукопашных с преступниками, чуть выше – загорелые предплечья, маленькие следы взорвавшихся шерлоковых экспериментов, небольшие ожоги, шрам от пули, несколько месяцев назад попавшей в Джона рикошетом. В этом месте Шерлок оторвал свой проницательный взгляд, избегая дальше поднимать глаза – он знал, что увидит бегущие вверх трубки и отходящие от перебинтованной груди кабели – улики, указывающие на критическое состояние, критическое – жизнеугрожающее, которое может привести к смерти. Гораздо легче было не поднимать взгляда, не смотреть на потерявшее все краски лицо Джона.

– Это был компромисс, дорогой брат. Разумеется, я дал твоему другу обещание, что мои люди больше его не побеспокоят. Я заверил, что они не подойдут к нему ближе, чем на два квартала, а значит, мы оставим его в покое, как он и просил.

– Игра словами, – выплюнул Шерлок. – Как это на тебя похоже, дорогой брат.

– Ну, несмотря на отсутствие для него личной угрозы, он все еще связан с тобой и твоей работой, и это делает его в некоторой степени уязвимым. Вот почему сегодня ночью мои люди были на своем посту в двух кварталах. Они знали, когда он вышел из клиники, и поняли, что что-то не так. Видишь ли, братец, в отличие от тебя, доктор Ватсон – человек рутины, существо постоянных привычек. Он всегда возвращается домой одним и тем же маршрутом, который зависит лишь от того, какие просьбы он получил от своего раздражающего соседа. По дороге он обычно заходит в угловой магазин и потом одним и тем же уверенным темпом идет домой. Но сегодня ночью… – Майкрофт посмотрел на младшего брата. – Сегодня ночью он не появился на первой контрольной точке, и мои агенты сразу доложили об этом по рации. Вот почему, брат, мы и смогли его так быстро найти. Кто знает, сколько бы ушло времени на его поиски у этой проклятой полиции, – Майкрофт сам не понимал, почему говорит таким оборонительным тоном; разумеется, он не переживает, он просто раздражен неуважительным отношением брата и его безосновательной критикой. – Так что поосторожней раскидывайся обвинениями, дорогой брат. Сейчас я вижу, что соглашаться на подобную просьбу было ошибкой. Больше я такого в обозримом будущем не совершу. Так что я предлагаю тебе оставить волнение и пустую трату энергии на эту неэффективную эмоционально-сентиментальную реакцию другим людям. А мы, брат мой, тем временем, будем искать преступника.