Текст книги "Магазин Виктории (СИ)"
Автор книги: Mary Lekonz
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
На второй круг Том не решился. Впрочем, вся компания оказалась не готова к высоте и темноте. Сара утратила боевой задор, Лина и даже Ясмин были бледны и хватались за парней. Джордж и Густав одинаково ежились. Чтобы развлечь дрожащих девчонок и выполнить обещание, данное родственнику, Билл повел всех к автомату по приготовлению сладкой ваты.
– Как ты понял? – тихо спросил Том, аккуратно отщипывая от сладкого облака клочок.
Кузен повел плечами.
– Знаешь, как страшно выходить на подиум? Все на тебя таращатся, камеры щелкают, а идти надо ровно, по схеме и не дай бог оступиться! Я ужас и оцепенение сразу по лицу вижу, у нас за кулисами такие стрессы иногда переживались, до обмороков и истерик.
– Эффективный у тебя метод отвлечения, – криво усмехнулся Том.
– Чистая импровизация, – наклонившись к его уху и заправляя темную прядь волос, выбившуюся из хвоста, томно промурчал Билл. – И такая… приятная. Я собой горжусь.
Том молча поглощал тающее на языке лакомство, слизывал липкие нити с пальцев. Джордж и Густав виртуозно ругались, проклиная коварное детское угощение, а девчонки смеялись и пытались очистить сладкие физиономии парней от прилипшей «паутины».
– Нет сил смотреть на то, как ты сосешь пальцы, Томи, – заметил Билл, когда тот почти справился со своей порцией.
– Не смотри, – огрызнулся парень и демонстративно вытер руки об джинсы.
Билл вдруг снял с палочки оставшуюся вату и протянул кузену. Том слегка опешил, бросил опасливый взгляд на друзей – не заметили ли? Но Джи и Густав были заняты борьбой со своими вкусняшками, к тому же, их отвлекали девушки. Тома охватил азарт. Он облизнулся, с вызовом смотря в смеющиеся карие глаза.
Том никогда не испытывал таких странных эмоций. Обхватывая губами мужские пальцы, игриво проводя кончиком языка, слизывая сахарные нити, он полностью отдавал себе отчет – сейчас он соблазнял, играл в опасную и обольстительную игру. От осознания так сильно билось сердце. Дрожали кончики пальцев. На шее пульсировала жилка. Невыносимо тянуло в паху и по-новому сладко и блаженно замирало в животе… Медово-карий взгляд Билла стал почти черным от расширившихся зрачков, а губы удивленно приоткрылись. Том едва удержался от того, чтобы притереться к кузену пахом – он был уверен, что там так же твердо, как у него самого. Билл ничего не сказал по поводу эротической выходки, лишь прижался ртом к своим пальцам, где только что были припухшие губы Тома.
Рядом копошились и смеялись девчонки, громко обсуждая прилипчивую вату и разные аттракционы.
– Наш Томас ест с рук, – тихо, но многозначительно сказал Джордж Густаву.
– Неудивительно – с таких-то рук! – выдал свое наблюдение немногословный Шеффер.
Они обменялись понимающими взглядами.
По окончании культурной программы в парке Джордж неосторожно вступил в перепалку с шумными молодыми мексиканцами. Находящиеся на пике активности Билл и Том радостно ввязались в конфликт, пока Густав благоразумно отгораживал широкой спиной девушек. Дело быстро шло к драке, когда начинающуюся потасовку прекратили два стража порядка. Смуглые парни пригрозили Джи и компании скорой встречей.
На следующий день витрина магазина бикини была щедро расписана цветистыми испанскими ругательствами и фаллическими символами. Билл серьезно обозрел наскальную живопись. Потрогал подбородок.
– А вот «Te quiero, puta» здесь вообще лишнее…
Пока Том громко возмущался глупой выходкой мексиканцев, блондин приволок ведро и универсальное моющее средство. Вручил Джи.
– Это ты вчера с кабальерос сцепился. Теперь поработай на пользу бизнесу.
Не говоря ни слова в свое оправдание, Джордж взялся понуро отмывать граффити. Билл несколько минут задумчиво наблюдал за работой. По зажегшимся азартом глазам кузена Том понял, что в светлую голову пришла очередная идея. Он не ошибся, Вильям поманил Джи в торговый зал. Через несколько минут Джордж появился на улице в новых шортах-сафари, гордо расправляя голые мускулистые плечи. Владелец магазина, в таких же штанах, вышел следом, привлекая внимание татуировками и изысканностью линий. Тому не оставалось ничего другого, как последовать дурному примеру.
Трое молодых мужчин мыли витрину магазина бикини. Из раскрытых дверей звучала «Metallica». Билл подавал пример, ритмично дергаясь под музыку, Джордж радостно изображал соло на бас-гитаре, используя вместо инструмента старую швабру. Том держался из последних сил, демонстрируя отстраненность, но настроение вырисовывалось отличное.
На работающих полуголых парней засматривались прохожие, а в магазин постоянно заходили посетители. Билл перешучивался с симпатичными девушками, приглашал примерить бикини и присоединиться к помывке.
После того, как стекла были отмыты до зеркального блеска, неугомонный блондин затарился ящиком пива «Корона» из соседнего минимаркета, махнул Джи.
– Поедем мириться с обидчиками, – и подмигнул кузену. – А ты за главного в лавочке останешься.
Том с важным видом пошатался по торговому залу, прислушиваясь к тихим разговорам продавщиц. Густав увлеченно изучал документацию по магазину за последний год. Наступила сиеста, посетителей почти не было. Изображая занятость, Том отступил в «большой» кабинет, разлегся на диване и сладко задремал, ведь ночью он спал мало и тревожно.
Вернувшись домой после разборки с мексиканцами, парни сначала весело переговаривались из своих комнат, обсуждая удачный вечер. Потом громко захрапел Густав, следом замолчал Билл. Том с Джи немножко позубоскалили на их счет, но оба вскоре тоже притихли. Том был уверен, что отлично выспится после продолжительной и насыщенной прогулки, но воображение сыграло с парнем злую шутку. Раз за разом он погружался в странные сновидения, где наглый и развязный Билл покушался на доминантную роль самца – прижимался сзади твердым членом, пытался залезть в штаны и ставил в немыслимые для приличного мужчины позы. Том подскакивал на кровати в холодном липком поту, с дико сверкающими глазами и каменным стояком. Но не только запредельное возбуждение тревожило парня, а свое явное бесстыжее согласие с подчиненным положением. Во сне все казалось будоражащим, правильным, сладким в предвкушении волшебного секса… Таких фантазий у Тома еще не случалось, и он не знал, как относиться к неожиданному острому желанию.
Том проснулся от ощущения внимательных взглядов, распахнул карие очи и увидел прямо перед собой сидящих в ряд Билла, Джи и Густава. У всех троих были лица, как у мамашек, умиляющихся пухлым младенцем.
– … и ресницы такой длины редко у парня встретишь, – вкрадчиво закончил фразу Билл.
– Определенно, красавец, – согласился Густав.
– За несколько дней, когда добирается в спортзал, делает такой рельеф, что может потом год не париться. А некоторые, кстати, три раза в неделю по два часа без вариантов, – с завистливым вздохом вымолвил Джордж.
– А что это вы тут делаете, а? – глупо поинтересовался Том.
Несколько дней прошли спокойно, в размеренной работе. Дэвид Джост предложил Тому двух претендентов на его долю магазинчика, но почему-то парень начал придираться и забраковал всех.
В четверг, во время общего обеда, Билл торжественно сообщил:
– Завтра приедет Джанни Феллини, – и сделал многозначительную паузу.
– Родственник тому знаменитому? – блеснул эрудицией Том.
Кузен отмахнулся.
– Вроде того. Он мой друг и талантливый художник. Будет делать фотосессию, – парень не удержал серьезного тона и расплылся в довольной улыбке. – Я фанат его творчества, и он клёвый чувак, вот увидите!
На вечер Билл напрочь позабыл про всех вокруг, постоянно разговаривал по скайпу с «клёвым чуваком», надолго завис в самом модном салоне, обновляя прическу, а по возвращении домой устроил себе затяжной спа-сеанс в шикарной ванной.
Том понял, что ему заочно не нравится парень со знаменитой фамилией.
В гостиной царила атмосфера непринужденного утреннего гламура. Билл, развалившись на диване, что-то весело обсуждал с улыбчивой загорелой девушкой. Оба пили сок из высоких бокалов. Рядом, с работающим блендером в мускулистых руках, стояло воплощение самой Красоты. Сонный Том, сползший со второго этажа в одних джинсовых шортах, моментально ощутил и свою помятую подушкой щеку, и нечищеные зубы, и припухшие со сна глаза.
– Доброе утро, – белозубо улыбнулся Аполлон.
Том буркнул приветствие, прошествовал мимо воркующей парочки к своему законному месту на кухне и уставился на молодого мужчину, сноровисто готовящего завтрак. Сын солнечной Италии был высок, рельефен до состояния античной статуи, золотоволос и синеглаз. Том даже удивился, насколько парень оказался не похож на итальянца в его представлении – определенно белокожий, просто загорелый дочерна, длинные волосы ниже плеч, мягкими естественными волнами. Черты лица – скорее славянские, крупные, с большими глазами и широкими скулами.
– Джанни Феллини, – с удовольствием представил Билл незнакомца, чуть заметно, как сладкую тянучку во рту, растягивая гласные. Том моментально взбесился и от тона и от того, как все выглядело не в его пользу.
– А где Густ с Джи? – мрачно поинтересовался охрипшим после сна голосом.
Кузен взмахнул рукой.
– Ушли в магазин.
– Слабаки. Не выдержали конкуренции, – прошипел Том, косясь на Аполлона.
Билл лучезарно улыбнулся.
– Лина, Сара и Ясмин сегодня справятся без меня. Мы с Джанни и Габриэль поедем на натуру.
– Сейчас угощу вас настоящими флорентийскими тостами, – встряхивая миксером, доложил красавец Джанни бархатным баритоном.
Пока Том слонялся по дому, собирая раскиданные с вечера вещи, дружное трио обсудило планы на день, и черноволосая Габриэль, оказавшаяся стилистом и подругой Джанни, начала гримировать Билла для предстоящих съемок.
Том задержался на выходе из дома, чтобы бросить взгляд на почти готового к подвигам кузена. Захлопнул рот и задом открыл дверь. Вильям был чертовски хорош. Незаметный макияж подчеркнул идеальные черты лица, заострил скулы, выделил экзотический разрез глаз и потрясающую кожу. Завершая образ, парень накинул на голые плечи странную шипастую рокерскую куртку, а его худые бедра обтянули черные леггинсы с «паутинным» принтом. Эпицентр паутины закономерно находился в паху. Билл был невероятно и опасно сексуален.
Том двигался по наполненному доброжелательными людьми бульвару и думал, что он запал, причем так конкретно, что вполне мог обозначить свои эмоции к Биллу словом «влюбился».
Как так произошло? Вроде изначально никаких таких чувств к дальнему родственнику он не испытывал. Было недоумение, легкое раздражение, замешанное на детских воспоминаниях и сопротивлении явной силе…
Весь день Том отгонял от себя мысли о Билле, даже встретился с еще одной потенциальной покупательницей магазина – типичной скучающей американкой, возраст которой утаивался многочисленными пластическими операциями. Теперь парень придрался к тому, что женщина была абсолютно лишена вкуса и… категорически не подходила кузену.
С каких это пор он волновался за Билла?
Вильям Каулитц, подлец, звонил чуть ли не каждый час, сообщая о своем местонахождении и чудных съемках то на побережье, то на скалах, то в открытом океане на случившейся вдруг по пути яхте. Том огрызался, но испытывал неопределимое смущение от фантазий на тему голого и прекрасного блондина, под горячим солнцем, на фоне синей воды и песка…
Спавшая к вечеру жара слегка притормозила нескромные мысли, и Том, наконец, обратил внимание на друзей. Большой компанией, вместе с девушками-продавщицами, они вышли на бульвар, засели в индийское кафе и долго пробовали национальные блюда. Очнувшись после ударной дозы непонятных мечтаний, Том с удивлением заметил, что Густав уже обнимал Лину, а Джи активно ухаживал сразу за двумя девушками, Сарой и Ясмин, причем никто из троицы не испытывал по этому поводу неудобств.
Поминутно обнимаясь и целуясь, компания решила устроить поход в кино, на какой-то новый блокбастер. Том ощутил себя лишним, распрощался и с легким выдохом ответил на телефонный звонок Джоста. Управляющий желал встретиться и поговорить.
Дэвид Джост держался пальцами на ремень своих безупречных светлых брюк, хмурил красивые брови и качал головой, тревожа идеальную укладку.
– Я не понимаю тебя, Том, – искренне удивлялся он. – Что тебе надо? Ты хотел продать долю в бизнесе поскорее. На твоем месте я бы еще неделю назад заключил выгодную сделку. Если ты передумал – скажи прямо, я не буду волноваться попусту.
Они шли вдоль бульвара по направлению к океану. Том злился от того, что не мог точно и правдиво сформулировать причину своего же поведения.
– Я… наверное, лучше узнал Билла. Мне теперь не все равно, кому продать магазин, Дэвид, – наконец, выдал он приближенное к истине умозаключение.
Джост кивнул и принял приглашение выпить пива у бассейна в доме Виктории.
Дом встретил тишиной. Том слегка встревожился – Билл звонил два часа назад и собирался возвращаться. Парень для этого и позвал Джоста, чтобы не сорваться на красавца-итальянца.
Дэвид привычно расположился в плетеном кресле, расспрашивал о жизни в Цинциннати, откуда прибыли Том и Густав, интересовался делами в магазинчике. Удивляясь самому себе, Том обстоятельно рассказал о вроде бы не интересующих его продажах купальников, о намечающихся скидках, о заказанной Биллом из Европы новой коллекции… Джост внимательно слушал.
Маленькая съемочная группа вернулась в сумерках, когда у Томаса уже иссякло терпение, а у Дэвида – темы для беседы. Билл был невозможно красивый, утомленный, пропыленный, сразу приблизился к кузену и вдруг потерся о его скулу колючей щекой, как большой кот. От него пахло песком и океаном. Том вдохнул полынный запах вспотевшего тела и сразу забыл о возмущении и претензиях.
– Пойду отмываться, – весело сверкнул глазами Билл. – И жрать охота до смерти.
Дэвид Джост моментально почувствовал себя нужным и бросился набирать номер прекрасного итальянского ресторанчика. Потускневший от усталости Джанни Феллини осторожно опустил баул с тяжелой аппаратурой на пол, и Том тут же отогнал от себя недостойную мысль нечаянно поскользнуться поблизости и упасть на хрупкие камеры.
За столом царило оживление. Джанни и Габриэль наперебой восхищались натурой и моделью. Модель молча работал челюстями. Джост неожиданно обратил внимание на итальянку и рассыпался в комплиментах Габриэль.
Джанни и Билл курили во внутреннем дворике. Том рассеянно прислушивался к трескотне Джоста и ругал себя за то, что демонстративно отказался от приглашения парней присоединиться. В нем вдруг взыграла какая-то подростковая ревность, которая, как известно, не могла привести ни к чему хорошему. Наконец, Том придумал и встал с дивана.
– Приготовлю коктейль, – объяснил он Дэвиду.
Джост вскочил следом, уверяя Габриэль, что никто не делает в Санта-Монике «мохито» так, как он. Парень дождался, пока будут готовы три порции, умудрился схватить в две руки три стакана и двинулся из кухни.
Джанни и Билл сидели за террасой, сбоку от бассейна. Блондин слегка покачивался в низком гамаке, итальянец уместился прямо на траве. В тишине и темноте отчетливо слышался тихий голос Джанни:
– Ты стал таким открытым здесь, на побережье. Смеешься и общаешься так, как в Европе вел себя только с Натали и со мной.
– Там были другие условия, – отозвался Билл.
В темноте зажглись красным кончики сигарет. Помолчав, парень продолжил:
– Ты прав, мне здесь комфортно. Я не ощущаю пристальных и любопытных взглядов на лице, не слышу щелчков камер за спиной. Я стал спокойно спать. Я начал жить.
– Ты не хочешь, чтобы я остался, – печально сказал Феллини.
Том прижался к темной стене дома. Билл шумно выдохнул.
– Я не хочу, Джанни. У меня нет к тебе тех чувств, которые ты заслуживаешь. Если останешься, то мы испортим то, что имеем сейчас. Давай остановимся.
– У тебя, как у китайской шкатулки, на дне спрятан секрет, – Том почувствовал усмешку Джанни.
– Ты что-то нам принес, Том? – спокойно спросил Билл.
Том вздрогнул и чуть не выронил стаканы из рук.
– Мохито, сир.
Блондин молча выпил коктейль, затушил сигарету, потянулся.
– Счастливого пути, Джанни.
Он легко выпрыгнул из гамака, игнорируя кузена, ушел в дом.
Том медленно опустился в еще покачивающийся гамак.
– Не спросишь, почему он такой странный? – подал голос Джанни.
Том пожал плечами.
– Нет. Меня больше интересует, почему он терпит мое бездействие и нытьё, если такой суровый. Давно бы выкупил часть магазина. Я думал, в шоу-бизнесе неплохо зарабатывают.
– Не так, Том, – Джанни, прищурившись, сделал затяжку. – Сначала надо стать европейской знаменитостью, чтобы на тебя обратили внимание серьезные бренды, тогда будут выгодные контракты и хорошие деньги. Простой модели от показов немного дохода. Но Биллу это почти удалось. Он чертовски много работал, создал оригинальный имидж отстраненного красавца, которому никто не нужен. Билла заметили несколько модных домов. Косметические фирмы заинтересовались. Он мог бы стать лицом нового парфюма от «Диор».
Итальянец поболтал в стакане светлый напиток с листиками мяты.
– И что? – хрипло спросил Том.
– Ему показалось, что теперь все дозволено, в том числе и выйти за рамки имиджа. Он… увлекся. Папарацци засекли Билла с одним молодым человеком в ресторане, в отеле, на прогулке…
– Подумаешь… – фыркнул Том. Джанни покачал головой.
– Нет, это было очень серьезно. Тебе сложно судить. В шоубизе нельзя так просто совершать необдуманные поступки, иначе можно разрушить работу многих людей, которые следят за твоей карьерой. Билл почти вышел из своего же, созданного таким трудом, имиджа. Агенты выдвинули жесткие условия. Наверное, любовь была не такой уж сильной, больше я того парня с Биллом не видел… Да и парень казался обычным, только прическа интересная – длинные волосы, светлые, дредами. Я думаю, у Билла какие-то свои воспоминания были, уж слишком часто он о дредах этих вспоминал…
Том обхватил руками плечи, будто замерз. Всеми силами пытался сохранить серьезное лицо, хотя так и подмывало расплыться в широкой улыбке. Ведь именно он, пятнадцатилетний Том, носил длинные светло-русые дреды… Он еще не смел надеяться.
– А контракт с «Диором» сорвался, – повествовал в темноту Джанни. – Менеджер решил, что такая непостоянная модель им не подходит, хотя по стилю это было бы стопроцентное попадание. Билл тяжело переживал неудачу. Разумеется, не сдался, хотя на этой волне кардинально изменился внешне. А недавно на одном из показов спортивной одежды в Брюсселе его снова заметили, на этот раз «Армани», но тут на Билла свалилось наследство… Кажется, он выбрал Америку.
Джанни повернул голову к Тому.
– У Билла действительно нет средств на выкуп части магазина. Зато они есть у меня. Я довольно успешный художник и хочу приобрести твою долю в этом бизнесе, Том. Собственно, для этого я и затеял весь разговор. Ты желаешь продать – я желаю купить. Надеюсь, ко мне претензий у тебя нет, ведь мы с Биллом давно знакомы и наверняка сработаемся.
Феллини поднялся с травы, отряхнул темные джинсы от несуществующего пепла.
– У меня через час самолет в Европу. А ты подумай.
Он улыбнулся и вернулся в дом, отставив Тома пялиться в ночное звездное небо.
========== Глава 4 ==========
Том Каулитц всегда был очаровашкой – пухлым счастливым малышом с ясными глазами, непоседливым обаятельным мальчишкой, даже подростком, хоть и ершистым, но искренним в своих эмоциях настолько, что люди говорили о нем только хорошее. Билл с детства мечтал проводить с дальним кузеном больше времени, но их матери находились в продолжительной ссоре, укрепившейся с годами, даже на общих праздниках здоровались сквозь зубы и разводили своих детей по разным компаниям.
В то Рождество, когда под омелой Билл поцеловал Тома, он загадал влюбиться.
За зиму и весну пятнадцатилетний Вильям изменился – из странного замкнутого парня с дичайшим самомнением постепенно превратился в коммуникабельного юношу с чудесной улыбкой. Одноклассники вдруг оценили его чувство юмора, находчивость, которая порой заменяла знания, а девчонки зашушукались между собой: «Тощий, но такой красивый!» Даже стиль «готик» перестали считать средством протеста, найдя в нем особую изысканность.
Окольными путями Билл узнавал про Тома: тот прекрасно учился, дружил с одноклассниками, не конфликтовал с родителями, собрал компанию парней-рэперов, с которыми слушал оглушительные речитативы и катался на скейте по дорогам тихого городка, а вскоре увлекся роком, устроился работать помощником механика в небольшой автосервис и на первый заработок купил гитару. Постоянным времяпровождением стал чей-то старый гараж, где новые друзья сыгрывались в группу и мимоходом чинили полуразвалившийся «мерседес». Девчонки считали Тома одним из самых популярных парней гимназии и тайком мечтали о свиданиях.
К следующему Рождеству Билл начал готовиться заранее, на все сбережения приобрел шелковую рубашку цвета бургунд – невероятно стильную, сделал свежее мелирование черных, отросших до плеч волос. С недавнего времени он определял свой имидж как «вампир-романтик», на Хэллоуин приоделся во все черное и узкое, а с помощью сестры одноклассника сделал ультрамодный макияж «смоки-айс», и внезапно имел такой успех на вечеринке, что с тех пор баловал себя и окружающих внезапным появлением в подобном образе.
Билл сразу заметил брата в толпе многочисленных молодых родственников, собравшихся под крышей большого дедушкиного дома. Том вытянулся, похудел, его длинные светло-русые волосы были заплетены в дредлоки, и это смотрелось так круто, что Биллу моментально захотелось потрогать кузена за похожие на растрепанные веревки пряди. На нижней губе слева поблескивала подковка пирсинга. Губы казались припухлыми, а может, действительно, не успели зажить после прокола. Парень красовался в огромной футболке и большой толстовке. Джинсы также казались снятыми с кого-то двухметрового и, по меньшей мере, двухсоткилограммового.
– Хорошо, что кроссовки по размеру, – не преминул заметить Билл, сощурив старательно накрашенные глаза.
– У тебя с ресниц тушь не сыпется? – вкрадчиво поинтересовался Том в ответ нарочно басовитым голосом.
Билл радостно рассмеялся. Кузен насупился и спрятался за спины оживленных родственников.
После торжественного ужина взрослые остались за столом – петь рождественские гимны и беседовать. Молодежь сбежала развлекаться. Кто-то из старших предложил догонялки по комнатам второго этажа. Идею тут же восторженно приняли.
Они носились по коридорам и помещениям, где специально выключили свет. Парни ловили девчонок, осторожно тискали, а случись оказаться под символическими венками омелы – целовали, звонко и взасос. Билл пытался поймать Тома. Глаза быстро привыкли к темноте, да и силуэт кузена отличался странными пропорциями. Ловить удавалось, но сильный и гибкий Том уворачивался, хихикал и удирал.
Они столкнулись под лестницей, ведущей на мансарду. Том часто дышал. От него упоительно пахло имбирным пивом, гвоздикой и апельсинами, юношеским потом. Билла моментально повело, он схватил парня за безразмерную футболку и притянул к себе. Том ткнулся носом в тщательно вымытые фруктовым шампунем шелковистые черные волосы, вцепился тонкими пальцами в дорогую рубашку, позволил плотно прижаться к себе бедрами. Они оба оказались запредельно возбуждены. Билл глубоко вдыхал пьянящий запах чужого желания и ритмично двигался, джинсы к джинсам, ощущая до боли напряженным пахом горячую эрекцию Тома. Время остановилось. Пространство исказилось, когда Том вдруг тонко и тихо вскрикнул, дрожа всем телом. Билл словно кровью и дыханием, своей сутью почувствовал его ошалелое удовольствие, моментально кончил следом, прямо в узкие новые джинсы.
Том вырвался и с топотом ломанулся в сторону, потом в другую, словно спущенный с цепи пес. Восстановившимся слухом Билл услышал, как кузен в кого-то влетел, кого-то обругал, над кем-то засмеялся. Собственное тело ликовало, а душа – душа пела.
В тот рождественский вечер Том больше ни разу не подошел к черноволосому родственнику, держался компании двоюродных братьев и сестер. А на следующий день, в очередной раз повздорив спозаранку с сестрой, мама Билла засобиралась домой. Они уехали в Берлин, когда Том еще спал.
Через две недели Вильям нашел повод, чтобы посетить небольшой город, где жил кузен, доброжелательно пообщался с родственниками и был накормлен фирменным сливовым пирогом. Тома дома не оказалось, он катался с друзьями на скейте в недалеком парке.
Билл медленно шел по расчищенным от снега дорожкам, пряча подбородок в пышный шарф, а руки в карманы короткой, но очень красивой и модной куртки. Компанию было слышно издалека. Парни сгруппировались у засыпанного пожухлыми листьями фонтана. Звучал рэп, стучали ролики скейтов, на которых исполнялись немыслимые фигуры. Парни галдели и подтрунивали друг над другом.
Нахохлившийся Том оторвался от компании и приблизился к Биллу, одетый в несуразную огроменную куртку и бейсболку поверх вязаной шапки. Джинсы были теми же, рождественскими.
– Чего надо? – хмуро поинтересовался мальчишка. – Здесь проводят время нормальные парни, а не накрашенные фрики в девчачьих шмотках.
Друзья на скейтах насторожились и даже уменьшили звук дикой музыки.
– А ты, значит, мачо? – прищурился Билл. Он был старше и предвидел первую реакцию кузена на свое внезапное появление, но слова Тома вдруг больно отозвались в душе. – Или, может быть, носишь бесформенные штаны, чтобы скрыть слишком длинные ноги и слишком соблазнительную попку?
Реперы оглушительно заржали. Том побледнел под кепкой и шапкой.
– Это кто такой смелый? – поинтересовался некто из компании.
– Да так… – отмахнулся Том, сверля кузена недобрым взглядом.
Билл обхватил пальцами свой яркий модный шарф.
– Тетя передала зимнюю курточку и теплые носки, Томми, – заявил, поглаживая рельефную вязку. – Уверен, тебе придется впору.
В темно-карих глазах промелькнула холодная ярость.
– Шел бы ты отсюда, – тихо посоветовал Том, сжимая побелевшие руки в кулаки.
Билл понял, что всё безвозвратно испорчено.
Он сидел в поезде, идущем до Берлина, и злился, чувствовал себя опустошенным и несчастным. Он так хотел, наконец, наладить дружбу с этим чудесным парнем, а получилось… Билл понимал эмоции и поведение Тома, быстро проанализировал свою реакцию и знал, почему сам так резко повелся на обиду. Он тоже был прав, но вся ситуация вышла дерьмовей некуда, Том остался униженным перед явно старшими друзьями, и вряд ли Биллу стоило рассчитывать на симпатию в будущем. Правильнее всего было выкинуть кузена из головы, расстаться с мечтой о его тонком гибком теле с манящим запахом специй, о неловких шутках и быстрых взглядах, солнечной улыбке и чуть раскосых глазах цвета кофе с корицей. Билл сжал челюсти, мрачно посмотрел в окно, на проносящийся грязный пейзаж. Внезапно пошел крупный снег. Мокрые хлопья бились в стекло, будто белые птицы с обломанными крыльями.
– Тебе плохо? – вдруг услышал Билл девичий голос и поднял голову.
Симпатичная блондинка с ясными голубыми глазами пристально смотрела на сидящего напротив парня.
– Да, мне плохо, – не стал отрицать Билл.
Закономерно сработал «синдром попутчика». Билл в двух предложениях рассказал незнакомой девушке о крахе первой любви. Блондинка, назвавшаяся Наташей, слушала с похвальным вниманием. Потом в ответ поведала, что сама пережила нечто подобное – ее родители год назад переехали в Германию из другой страны. У Натали на родине остался любимый парень, по которому девушка страшно тосковала.
В Берлин они приехали друзьями. На вокзале Наташа серьезно взглянула на нового знакомого.
– Хочешь попробовать себя в модельном бизнесе? Ты невероятно красивый, даже глазам больно.
Оказалось, что студентка престижного берлинского университета подрабатывала стилистом в студии молодежной моды. Модельеры находились в постоянном поиске новых лиц и стиля. Высокий и худой Билл со своим утонченным идеальным лицом и отчужденным видом сразу вызвал бурю восторга и вскоре стал любимой моделью ведущего дизайнера. Переживший личную драму парень быстро увлекся новыми перспективами.
Поворот Билла к моде отозвался скандалом в большом семейном кругу, только мама-художница одобряла подиумную карьеру сына. Остальные родственники придерживались традиционных представлений о том, чем прилично заниматься молодому человеку. Вильям Каулитц в систему приличий никак не вписывался, потому был громко и разнообразно осуждаем. Несколько лет парень игнорировал общие семейные праздники, не желая вступать в бессмысленные дискуссии с родственниками, а когда страсти поутихли и Билл триумфально прикатил в Магдебург на Рождество, Тома в Германии уже не оказалось – после успешного окончания гимназии он поступил в американский вуз и уехал из страны на восток США.
Билл решил, что так распорядилась судьба, и в очередной раз попытался забыть о дальнем кузене.
Многочисленные родственники не могли долго находиться без объекта для осуждений. На Пасху разговоры в старом доме дедушки велись вокруг Виктории, двоюродной тетки Билла, которая вот уже десять лет жила в Лос-Анжелесе и вела себя, по общему мнению семейства, возмутительно. Билл теткой заинтересовался и, вернувшись в Берлин, наладил с ней виртуальную связь. Знакомство вскоре переросло в крепкую дружбу. Находясь в гостях у Виктории, на теплом побережье Санта-Моники, Билл чувствовал себя свободным от надоевшего имиджа и обязательств, пропитывался солнцем и морским воздухом. И нет-нет, иногда думал, что Том живет где-то в этой стране.
Теперь Билл Каулитц сидел в гостиной и смотрел в темное окно. После беседы с Джанни Том вскочил на мотоцикл и умчался в ночь. Феллини на вопросительный взгляд блондина пожал рельефными плечами, философски заметил, что Томасу надо обдумать один очень важный вопрос. Биллу не понадобилось размышлять о предмете разговора, он хорошо знал своего итальянского друга.
Билл ждал Тома.
***
Том гнал по хайвею, все дальше от города. Съехал на песок пляжа. Уселся рядом с мотоциклом. В голове мешались мысли. Эмоции бурлили, так и не перебитые быстрой поездкой на предельной скорости. Парень желал бы знать, почему так разнервничался, ведь он с самого начала истории с наследством хотел продать свою часть магазина и активно искал покупателей. Джанни Феллини подходил по всем статьям – он был из той же среды, что и Билл, давний знакомый. «Может и не только знакомый», – промелькнула мысль, и Том громко засопел. Сейчас он мог признаться, что не хотел делить Билла ни с кем. Ему нужен Билл. И ему нужен этот чертов магазин с трусами и шортами, презервативами и кремами для ровного загара! Веселые акции и сейлы, перешучивания с покупателями, новые задумки и перестановки в торговом зале, общительные девчонки-продавщицы, которые, по-видимому, закрутили лав-стори с Густавом и Джорджем, учтивый Дэвид Джост, странный цветной дом с сюрпризами… Все то, что любил и ценил Билл. Том представил возможное развитие событий – как продал бы свою долю и уехал куда-то на верном мотоцикле… Остановился в незнакомом городе… Прикупил автомастерскую или часть мастерской… Сердце сжала тоска. Парень помотал головой. Выбившиеся из хвоста длинные пряди хлестнули по щекам. Не нужен ему капитал для нового дела, он желал жить этой жизнью, в Санта-Монике. Для начала – прояснить отношения с Биллом. Том давно загнал в тайные уголки памяти все эпизоды из юности, связанные с черноволосым братом. И все же… выбирая потом партнеров, он, кажется, ориентировался именно на тот образ.
