Текст книги "Маски (СИ)"

Автор книги: Marlu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Глава 10

– Мама, а что ты тут делаешь? – удержаться от вопроса я не смог. На самом деле было очень интересно, каким образом она оказалась здесь, да еще не предупредив заранее? Вито между тем продолжал разоряться по-итальянски и по всей видимости говорил какие-то гадости, потому что Гвидо под одеялом весь задеревенел.

– Я? Это мой дом, моя спальня и моя постель, между прочим!

– Я не думал, что…

– Конечно! Когда уж вам тут думать!

– Мама…

– Я прошу прощения за своего сына. Он завтра же уедет, – вклинился Вито.

– Что? – спросили мы с мамой в один голос.

– Простите, – через силу ответил Вито, – я думал, что Гвидо исправился, выкинул из головы эти непотребства и взялся за ум, а вместо этого он соблазнил Сержа и опозорил меня. Как я теперь должен смотреть в глаза своей жене?

Я посмотрел на Гвидо, и его вид мне не понравился. Потухший и полный муки взгляд говорил сам за себя – папаша явно не скупился на эпитеты и обещания. Я сжал его руку под одеялом и сказал:

– Ладно, вы тут решайте, кто, как и кому будет в глаза смотреть и прощения просить, а мы, пожалуй, пойдем.

Вито заорал что-то на родном языке, и Гвидо сжался. Да что это происходит? Нет, я понимал, что два парня в постели вызывают противоречивые чувства, но нас вот так прямо обвинили во всех смертных грехах… А может, мы просто перепили и заснули в первой попавшейся кровати?

– Вставай, поехали домой, – я дернул Гвидо за руку и откинул одеяло.

– Я лишаю его наследства, – заявил Вито.

– Прости, прости, – бормотал Гвидо, пока под пристальными взглядами мы собирали свои вещи. Эх, не хотелось, конечно, в одних трусах речь толкать, но другого случая может и не быть.

– Так, – мама сжала пальцами виски и упала в кресло, – прекратите балаган!

– Какой балаган?! – не сдержался я и закричал. – Мы любим друг друга, а если ваше нежное сердце не может вынести этого факта…

– Это не любовь! – не остался в долгу Вито. – Это противоестественно и отвратительно! Мы возмущены до глубины души и не желаем вас больше видеть!

– Молчать всем! – рявкнула мама командным голосом. – Не надо высказывать мои желания за меня. Я вполне справлюсь с этим сама.

– Но Элеонора, нужно сразу принимать меры, пока пучина порока не засосала и Сержа!

– О как! – восхитилась мама и, пошарив рукой за спиной, выудила тот самый пакет с коньяком. – Точно, без ста грамм никак.

Гвидо ничего не понимал. Только округлил глаза, когда милая женщина сделала несколько глотков прямо из горла и занюхала рукавом.

– Хорошо!

– Мама…

– Серж, пока эти придурки снова не начали выяснять отношения, скажи мне, милый, во-первых, зачем тебе навороченный айфон, если ты его всегда выключаешь? И во-вторых, какого черта вы забыли в моей постели?!

– Он все время разряжается, – я пожал плечами, не чувствуя за собой вины, – претензии к производителям. А тут оказались случайно. Я ключи потерял, выпили на радостях вчера. Домой сразу поехать не получилось. Таксист ждать не стал. Вот…

– Ага, – мама задумчиво посмотрела бутылку на просвет, – но я так и не поняла, чем вам пришлись не по душе двенадцать гостевых спален.

– Мы до них не дошли, – честно признался я, – и полога нет ни в одной.

– Действительно, – пробормотала мама и приложилась еще раз к горлышку, – какое упущение.

– Элеонора! – повысил голос шокированный Вито. – Я не понимаю, как можно так легкомысленно относиться к этой ситуации. Ты попустительствуешь греховной связи! Это ненормально!

– Чего? Греховной? Ну пусть тогда поженятся. Я не возражаю.

– Элеонора, ты издеваешься? Два мужчины не могут создать семью, это против природы! Цель семьи – это рождение детей, иначе это не семья и не имеет права на существование!

– Вон оно что, Семеныч, – задумчиво произнесла мама, – хорошо, разводимся.

– Дорогая?!

– Ну а что, – мама задумчиво смотрела на мужа, – ты же сам сказал, что без детей нет семьи. Детей я тебе дать не могу, возраст не позволяет. Значит, наша семья не имеет права на существование. Разве не так?

– Элеонора, ты передергиваешь! Ты женщина, я мужчина, у нас есть дети, пусть и от других супругов…

– Тогда, следуя твоей логике, если мальчики заведут детей на стороне, то и их семья вполне себе нормальная.

Вито длинно выругался и выскочил за дверь.

– Какие мы нервные, – задумчиво заметила мама и зевнула. – Мальчики, шли бы вы погуляли, что ли. Перелет был длинный, я устала и хочу спать.

Гвидо, до этого момента все пытавшийся слиться с интерьером, отмер.

– Серж? – шепотом спросил он, когда увидел, как мама улеглась в кровать прямо в одежде.

– Пойдем, – я подтолкнул его к выходу. Нужно было еще довести до его сведения, что нас благословили.

– Я не понимаю, – как заведенный, твердил Гвидо почти всю дорогу до дома и продолжал допрос.

Сидя за рулем белого Land Cruiser Prado, я не мог связно отвечать по-английски на миллион вопросов, которые как горох сыпались из итальянца. От этого нервничал и боялся въехать кому-нибудь в корму. Почему-то мои немногословные заверения, что все хорошо, на Гвидо успокаивающего влияния не оказывали. Пришлось съехать на обочину и напрячь извилины.

– Все хорошо, понимаешь? Моя мама не против тебя, и Вито ей не указ.

– Он ее муж, – угрюмо сказал Гвидо и уставился в окно, – переубедит.

– Нет, мама не послушная домохозяйка и имеет свое мнение.

– Она была не слишком рада, когда увидела нас в одной постели.

– Конечно. Очень возмущалась тем, что мы именно в ее постели были. Понимаешь? Не тем, что мы были вместе, а только тем, что заняли ее комнату.

– Это очень мило с твоей стороны утешать меня. Но я помню, что был у тебя первым. Никакая мать не одобрит внезапную смену ориентации своего ребенка, – он посмотрел на меня и криво улыбнулся.

– Ну как тебе сказать, – я побарабанил пальцами по рулю, – когда мне было шестнадцать, я внезапно влюбился в новенького, который только перевелся в наш класс. Признаться не мог, страдал и думал, какой же я урод. Мама… Она поняла, что со мной что-то не так, и заставила признаться. Думал, что меня запрут дома, накажут, а то и лечить будут, а родители поддержали. Увезли на месяц подальше…

– А потом?

– Что потом?

– Как ты смог забыть первую любовь? – в глазах Гвидо застыло сочувствие, чего я терпеть не мог.

– Ну видишь ли, меня тогда змея укусила. Так вот, я думаю, что в змеином яде содержится универсальный антидот к разного рода любовям. Когда я вернулся в школу, все как рукой сняло, и потом я как-то больше на мальчиков не западал. Так что ты действительно у меня первый, с кем все так серьезно.

– О! – Гвидо был потрясен моим рассказом. – Не думал запатентовать это средство? – и прежде чем я оправился от потрясения, подмигнул.

Я фыркнул в ответ и вырулил на дорогу. Все же хотелось добраться до дома, а то от вчерашнего ужина в желудке не осталось даже воспоминания, а завтраком нас и не подумали накормить.

Дома Гвидо быстро приготовил нечто на основе пасты и потом утащил меня в кровать. Я чувствовал его неуверенность и опасения, что завтра все может измениться. Поэтому и секс в этот раз был пронзительно-нежным, как будто мы прощались навсегда. С этим я не мог согласиться. В конце концов, что бы там ни решили наши родители – пусть я в маме и не сомневался, но все же – терять едва найденное счастье было бы глупо. Насколько бы нашей любви ни хватило, я бы ни за что не хотел лишиться этого куска жизни и прожить в пустоте остаток дней. Потому что ничего ярче, горячей и пронзительнее мне никогда раньше испытывать не приходилось, даже в шестнадцать.

Я провел костяшками пальцев по его влажной коже, с удовольствием услышал судорожный вздох и ощутил под пальцами подергивание мышц – Гвидо ужасно боялся щекотки. Как можно добровольно лишиться вот этого?!

– Давай поженимся, – предложил я совершенно неожиданно для себя, и уже когда эти слова сорвались с губ, понял, что да, именно этого я и хочу: быть вместе.

Эпилог

Громкий визг, который прервался смачными шлепками, сменился обиженным ревом. Я пониже надвинул пляжную шляпу и съехал в шезлонге пониже. Как будто на небольшом частном пляже таким образом можно было спрятаться.

– Серж! Как отец этого чудовища ты должен принять меры! – мама приволокла пред мои светлые очи зареванную Ксению.

– Должен – приму, – сопротивляться все равно было бесполезно, мама проследит, чтобы карающая немезида в моем лице не манкировала обязанностями. – Ксения, что ты опять натворила?

– У-у-у-у!

– Отняла у брата машинку и закопала на берегу, – сдала ее бабушка.

Меня всегда напрягала эта показательность. Вот зачем вести ребенка к отцу, если сама уже отшлёпала и все объяснила? Создать видимость патриархата? Ну-ну!

– Я думаю, ты поняла, что так делать нельзя, и больше так не будешь, – стандартная, навязшая в зубах фраза, но она действовала на маму умиротворяюще. Дочь закивала головой, не переставая подвывать и выпячивать нижнюю губу.

– Серж! Что случилось? – Гвидо на мелководье учил плавать младших – Антонио, Филипп и Сальваторе с упоением били по воде ногами и руками.

– Все нормально! – ответил я и встал, нужно было срочно отвлекать дочь, а то она мастерица доводить себя до судорог. – Мы идем к вам!

Море ласково лизало мои ноги, пока я заходил в воду почти по пояс. Ксения уже забыла про все обиды и вовсю вертелась, предвкушая любимую игру.

– Папа! – она протянула руки к Гвидо.

– Иди ко мне, моя принцесса! – он перехватил эту маленькую обезьянку и прижал к себе. – Мальчики, на берег!

– Ну-у, – протестующе взвыли близнецы.

– Папа что сказал? – строго повторил Гвидо, и мальчишки поплелись к ожидавшей на берегу няне.

Я смотрел, как Гвидо играет с Ксюхой, и поражался. Мне казалось, что из всех детей он больше всех любил именно ее. Что было причиной, я не знал, спрашивать было неловко, но мне не нравилось, что он прощал ей все. Мальчишек, например, он держал в строгости. Они должны были слушаться беспрекословно.

– Мистер Ди Стефано, маленькой мисс пора обедать и спать, – напомнила няня-англичанка с берега. Папа Гвидо считал, что детей нужно учить языкам сызмальства и желательно привлекать носителей языка. С русским и итальянским проблем не было, а английский было решено доверить профессионалам.

– Сейчас, – Гвидо нехотя поставил Ксению рядом и повел на берег.

Я решил пока не вылезать. Живя у моря, поплавать удавалось не так часто – четверо детей, несмотря на няню, бабушку и дедушку, оставляли очень мало свободного времени.

– Вода отличная, – Гвидо догнал и поплыл рядом. На самом деле плыть тут было необязательно – песчаная отмель тянулась километра на полтора.

– Ага, – я поджал ноги и сел. В этом месте море намыло песка, и глубины было едва по пояс.

Гвидо пристроился рядом, покосившись на берег и убедившись, что отца поблизости не наблюдается.

– Ты ее совсем разбалуешь, – не удержался я от претензии.

– Она же девочка.

– Ну и что? Нечего из нее растить эгоистку и папину дочку.

– Серж, ничего не могу с собой поделать, – Гвидо обнял меня ногами под водой и приблизил лицо к моему. – Она копия тебя, и я таю. Она же частица тебя, такая маленькая, такая…

– Вредная, – закончил я за него мысль.

– Любимая, – фыркнул Гвидо, не соглашаясь.

– Можно подумать, ты остальных не любишь.

– Не так. Ты не понимаешь, а я не могу объяснить.

Его рука забралась ко мне в плавки.

– Что ты делаешь?

– М-м? Угадай…

Да уж, играть в угадайку можно было до вечера. Я чуть-чуть развернулся, чтобы видеть и берег, и часть моря. Зная наших, можно ожидать любых неожиданностей. Не хотелось бы снова выслушивать возмущенные вопли Вито. И так едва-едва пришли к консенсусу, заключили пакт о ненападении и зажили более-менее мирно. Даже Бьянка сменила гнев нет, не на милость, конечно, скорее мужественно терпела нас как неизбежное зло и теперь пару раз в год приезжала в гости со своим выводком. Однако до сих пор любые проявления чувств с нашей стороны приводили к Армагеддону местного масштаба – папаша Гвидо так и не научился быть терпимее. Хотя внуков любил.

Шесть лет назад ни о каких детях мы и не задумывались. Это все мама. Убедила, уговорила, нашла суррогатную мать. Наше сопротивление было сломлено мастерски и почти мгновенно, тем более что сопротивлялся почему-то только я, а Гвидо мечтательно смотрел на меня и думал о чем-то своем. Оказывается, он представил как держит на руках моего малыша… Попытки убедить, что сам я не жажду пока становиться отцом, во внимание не приняли. Ну и видеть каждый день умоляющие глаза любимого человека я тоже не смог. Так и появилась на свет Ксения.

Побоявшись, что невменяемый от счастья Гвидо ее разбалует вконец, я настоял на рождении братика или сестрички. Другую суррогатную мать искать не стали, и через девять месяцев Гвидо стал отцом тройни. При искусственном оплодотворении часто бывают многоплодные беременности. Счастливый отец, конечно, обрадовался, но вот меньше баловать Ксюху не стал, и со временем я заподозревал, что воспитает и в мальчишках чувство преклонения перед сестрой.

– Гвидо, – предостерегающе произнес я, заниматься тем, что он сейчас делал, на отмели, на глазах у всех я был не согласен.

– Сиеста, – провокационно улыбнулся, – никого нет.

– Вот и мы пойдем, – намекнул я, – а то солнце уже сильно припекает.

– Пойдем, – нехотя согласился он и отстранился.

– Ну что, поползли? – мое предложение было встречено фырканьем, не у одного меня были проблемы с тем, чтобы встать.

– Пройдем немного и поплывем, как раз все нормализуется, – Гвидо сделал несколько шагов и плюхнулся в воду, – ну вот что ему дома не сидится? – пробурчал он, заметив на берегу отца.

– Угу, – с этим я был совершенно согласен, а появиться пред его светлыми очами с эрекцией – это смертоубийство. Иногда мне казалось, что он старается блюсти нашу нравственность не только ради детей, а вообще ради какого-то своего извращённого удовольствия.

– Жаль, послать его нельзя, – вздохнул Гвидо, – твоя мама обидится.

– Ага. Жаль, что после свадебного путешествия он больше никуда не соглашается с ней ехать, – мы переглянулись и засмеялись, экстремальный туризм не пришелся Вито по душе.

– Что вы так долго там делали? – недовольно спросил Вито.

– Разговаривали, – ответил я.

– Вот хотим еще парочку деток завести, – сообщил Гвидо.

– Да вы… что? Ненормальные! У вас и так четверо! – заорал Вито.

– Ты сам говорил, что цель семьи – это дети!

– Чокнутые! – бросил Вито и ушел, размахивая руками и ругаясь под нос.

– И чего приходил? – Гвидо притянул меня к себе. – Ну что, заведем еще парочку? Для равновесия?

– Лично мне хватает.

– Жаль. А как бы хорошо было еще две девочки. Светленькие, сероглазенькие, как ты…

– Черноволосые и кареглазые тоже неплохо.

Гвидо погрустнел.

– Ну и ладно. Зато наша принцесса лучше всех!

– Принцев не надо обижать. Они ничем не хуже, – заступился я за пацанов.

– Я не говорю, что хуже. Просто я тебя так люблю, птичка…

– Я тебя тоже. Очень.

Сердце лихорадочно билось о грудную клетку, почти выпрыгивая из клетки ребер, радостно выстукивая азбукой Морзе: вот оно, счастье!