Текст книги "Двое с собакой (СИ)"

Автор книги: Marlu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава 3

 Вальтер задумчиво смотрел на пол и думал о том, что удовольствия не бывают бесконечными. Конечно, способ спустить их с седьмого неба на бренную землю выбран не самый приятный, но с другой стороны, а если бы это была немецкая овчарка? После таких мыслей картина разрушений предстала перед ним в новом свете – ну да, немного нагажено. Но нагажено немного!

Он осторожно переступил через след от собачьих отправлений, дотянулся до окна и открыл его.

– Практически ничего страшного. Знаешь, приятель, когда я делаю свои модели, я и не так захламляю это помещение. Так что давай, взбадривайся, и принимаемся за дело. Я уберу все это дерьмо, а ты займись этим засранцем. Окей? – бодро сказал он, игриво прищуриваясь.

Гюнтер слышал слова, но его куда больше интересовал тембр голоса и похотливый огонек, откровенно поблескивавший в глазах Вальтера. Он томно облизал губы и поощряюще прищурился. Вальтер притянул его к себе, сжал упругие ягодицы ладонью и провокационно прижался к нему бедрами. Этот парень слишком хорошо понимал, чего хочет и как этого добиться. Но пожар страсти был безжалостно заглушен: собаченция жалобно, очень назойливо и исключительно противно скулила снизу, мало этого, Жу-жу набрался наглости и оперся своими лапами о ноги Гюнтера. Он скосил глаза вниз, с неохотой и большим трудом отрывая взгляд от такого привлекательного лица Вальтера, отмечая напоследок, что по нему тоже скользнула тень разочарования. Гюнтер осторожно отодвинул от себя ногой Жу-жу, тот почти привычно обмяк, недовольно взвизгнув; Гюнтер посмотрел на обувь и поморщился.

– Ладно, приступаем, – оптимистично произнес Вальтер. – Вон за той дверью туалет с умывальником. Этой псине ведь не нужно джакузи?

Гюнтер вздохнул и отстранился.

– Мама пыталась впихнуть мне его ванночку и шампунь с кокосовым молоком, медом и какими-то еще травами. От коровьего у него, видите ли, шерстка тускнеет, – неохотно признался Гюнтер. – Это барахло валяется в кладовке. Я даже боюсь представить, каких еще бальпарнязамов она мне накидала. Я подозреваю, что у меня косметических средств меньше. Но я думаю, что и простого мыла хватит. Не такой уж он и помпадур.

Жу-жу посмотрел на них кроткими карими глазами, осторожно тявкнул и сделал приветственный взмах правой передней лапой. Вальтер посмотрел на него, на следы преступления, снова на собачку и хмыкнул, подумав, что его троюродная кузина, с которой они вместе ходили в группу продленного дня, вела себя примерно так же, когда готовила пакости воспитателям. А вызывали в школу его мать, обвиняя его во всех проделках, которые эта гадина проворачивала. Закалив таким образом свое сердце, поощрив черствость, он отстранился от Гюнтера.

– В таком случае, вперед! – торжественно провозгласил он.

Гюнтер сделал пару шагов по направлению к заветной двери, остановился рядом с Жу-жу, который преданно смотрел на него, осторожно пододвинул животное ногой к двери и открыл ее. Вальтер уже бодро разматывал шланги, насвистывая себе под нос что-то из Джо Кокера, кажется, что-то про шляпы. «А ведь это можно использовать!» – радостно подумал Гюнтер и заглянул в комнату. Раковина была большой, унитаз тоже солидным, а в угловом шкафчике стояли всякие разные жидкости для мытья чего угодно и – более огульно – для отмывания всего. Гюнтер колебался недолго. Он прикрыл глаза, схватил первое, что попалось под руку, заткнул слив раковины и щедро ливанул туда непрозрачной, сероватой и вязкой жидкости. Поставив флакон на край раковины, он открыл воду. Выглянув в подвальное помещение, Гюнтер позволил себе полюбоваться тем, как бугрятся мышцы на широкой спине парня, сглотнул слюну, алчно посозерцав его ягодицы и снова повернулся к раковине. Ванна с пеной для этого принца была готова. Жу-жу радостно тявкнул: он никогда не был против ванны. Гюнтер подхватил его одной рукой и с плюхом опустил в раковину. Придерживая его одной рукой, он энергично поелозил другой по его спинке, животу, шее, категорически отказываясь обращать внимание на возмущенный вой псины. Затем вынув из раковины мокрого и донельзя похожего на дистрофичную ондатру Жу-жу, Гюнтер с гордостью посозерцал результаты трудов. Что это за хрень была, он не особо разглядывал, пахла она не то, чтобы очень приятно, но отмыла, судя по всему, все и даже больше. Жу-жу страдальчески подвывал, но благоразумно не пытался еще и укусить руку, его держащую.

Открыв слив, Гюнтер подождал, пока уйдет вся вода. Но шапка пены упорно не исчезала. Расходовать воду – это противоречило экологическому мышлению, время от времени просыпавшемуся в нем и мешавшему, скажем, позволять другим убивать комаров, особенно когда они жалили начальство. Но и Жу-жу оставлять в пене тоже не пристало. Он оглянулся. Просить Вальтера обкатить шавку из шланга – можно, конечно. Но вдруг это не придется ему по вкусу? Взгляд Гюнтера упал на внушительный унитаз, величественно возвышавшийся у торцевой стены. Брови Гюнтера торжествующе приподнялись, он решительно шагнул к унитазу, ткнул в меньшую кнопку слива, сунул туда Жу-жу и нажал большую кнопку, чтобы окатить это адское создание. Он дождался, пока уйдет вода, оценил результаты своей изобретательности как положительные, решил, что на Жу-жу слишком много пены, и решительно ткнул в кнопку слива еще раз.

Истошный вой псины привлек Вальтера. Не то, чтобы он рвался спасать ее – нет-нет, он ведь уже имел счастье убедиться, что у Гюнтера доброе сердце и восхитительно нежная натура, которые не позволят ему причинить шавке что-то совершенно жестокое, но любопытство гнало его в каморку.

– Отличное собачье джакузи! – одобрительно рыкнул он, заглядывая в унитаз, в котором сидел мокрый и постепенно начинавший мерзнуть Жу-жу. Затем он пошел к раковине, под которой лежала стопка полотенец. Поколебавшись, оторвав от сердца самое большое, Вальтер с любопытством посмотрел на флакон – этой жидкостью он отмывал свои руки, после того как вымазывал их в смеси машинного масла, мазута и солидола. Удивительным образом жидкость справлялась даже с такой убойной смесью. Ну что ж, зато Жу-жу будет стерильно чистым.

Вальтер протянул полотенце Гюнтеру, не спеша мочить руки о мокрое, трясущееся и совершенно неприглядно выглядящее чудовище, пусть даже оно всем своим видом демонстрировало смирение и укрощенность. Даже завернутое в полотенце и жалобно повизгивавшее, оно не способно было полностью побороть все опасения, которые цвели в душе Вальтера махровым цветом.

– У тебя конечно же нет фена, – печально спросил Гюнтер, держа Жу-жу на вытянутых руках. – Мама его обычно сушит феном, с какой-то регулировкой температуры, скорости воздушного потока и влажности. Кажется, он лежит в той сумке.

– У МЕНЯ, – Вальтер выразительно выговорил это слово и погладил свою полуторамиллиметровую стрижку, – фена, конечно же нет. Есть, конечно, ветродув, которым я листву с заднего двора сметаю. Не думаю, правда, что Жу-жу хочет узнать радости сверхзвукового полета.

– Ну тогда пусть сохнет естественным образом.

Вальтер одобрительно покачал головой.

– Ну что, в таком случае, по кофе? – предложил он, кладя свою руку на поясницу Гюнтера. Тот поощряюще ему улыбнулся.

Кофе был отличным, но после третьей чашки какого-то латинского сорта Гюнтер признался, что не против был бы поесть. Этак три бигмака он бы съел с удовольствием или стейк супер-кинг-сайза, как их подают в ресторанчике под Рибнитцем. Озадаченное лицо Вальтера, с надеждой поглядывавшего на холодильник, говорило о схожих мыслях.

– Гюнтер, друг, я прошу прощения. Я совершенно не хочу, чтобы ты думал, что я скупердяй или еще что-нибудь, но я предлагаю снова сходить к дядюшке Хайно на обед. Я боюсь, в моем холодильнике не найдется достаточно еды, чтобы накормить даже этого крысеныша, – наконец признался он. – А мы все-таки немного крупней и еды требуем соответственно куда больше.

– Без проблем. Думаю, эта псина высохла достаточно, чтобы прогуляться с нами. Сейчас расчешем ее, и в путь, – умиротворенно отозвался Гюнтер. Они синхронно покосились на Жу-жу, смирно лежавшего на подушке – уже другой, пока еще целой, закутанного в полотенце и осторожно высовывавшего из его складок свой нос. Гюнтер решительно встал, и Жу-жу обреченно прикрыл глаза.

– Я принесу расческу! – возбужденно воскликнул Вальтер, вскакивая и выбегая из кухни. Гюнтер повернулся к собаке и угрожающе нахмурился; Жу-жу боязливо убрал голову в свой кокон.

На стол было застлано сухое полотенце, и на него водружен Жу-жу, робко повиливавший хвостом, надеясь, что его не будут сильно мучить. Гюнтер осмотрел пса.

– А что это была за хрень, которой я мыл это чудовище? – наконец поинтересовался он, с отстраненным интересом рассматривая свалявшуюся шерстку, куда больше похожую на перепревшую паклю, чем на блестящую, гладкую и ухоженную шерстку Жу-жу.

– О, ничего страшного. Это была жидкость для мытья рук при особых загрязнениях. В ней даже кислот никаких нет, – одобряюще похлопал его Вальтер, насторожившийся от слишком уж обреченных ноток в голосе Гюнтера.

Гюнтер задумчиво цыкнул.

– Ты знаешь, перед абитуром я носил длинные волосы. Я тусовался тогда с готами. И как человек, носивший длинные волосы, я говорю: эта пакля расческе не поддастся. – Он в печали отвернул от Жу-жу голову.

– Я своей кузине однажды вместо шампуня жидкость для мытья автомобилей подсунул, – признался Вальтер. – Ты не поверишь: до той жидкости у нее тоже были длинные волосы. Хотя этой стерве очень шла лысая голова, которой она была вынуждена щеголять добрых два месяца после того.

Гюнтер одобрительно посмотрел на Вальтера. Тот поднял на него глаза с Жу-жу, смиренно улегшегося на полотенце. Практически одновременно они злорадно ухмыльнулись. Вальтер от всей души хлопнул Гюнтера по плечу.

– Сейчас-сейчас! – радостно воскликнул он.

Машинка, которую Вальтер откопал все в том же подвале, была внушительной, неубиваемой и зингеровской. Она справилась с колтунами Жу-жу за жалкие пять минут.

– Ого-го! – радостно воскликнул Вальтер. – Недаром мой дед так ее уважал! Какой собаки я платил восемьдесят евро в том салоне, если то же самое мог сделать дома!

– Надо Жу-жу баки подправить, – счастливо вставил Гюнтер в самовосхваления Вальтера. – Может, у тебя еще и ножницы есть?

– Конечно! Даже филировочные!

– Тоже от деда достались?

– Нет, от бабки.

После энергичного мозгового штурма было решено оставить немного шерстки на шее и подстричь хвостик. Жу-жу терпеливо сносил все издевательства над собой, лишь поскуливая время от времени, когда усердие парней было слишком усердным. Наконец он был снят со стола и водружен на подушку, на которой улегся, счастливо вздыхая и сворачиваясь в клубок.

– Надо бы его с собой взять, – задумчиво посмотрев на него, сказал Гюнтер. – Пусть бы выгулялся.

– Мы можем прикупить свежей рыбы и спаржи и организовать гриль на заднем дворе. Мы будем заниматься грилем, а он гулять по травке. Чем для Жу-жу не выгул? – предложил Вальтер, умиленно глядя на собачку. Гюнтер облегченно посмотрел на кобелька и перевел на Вальтера взгляд. В нем было много всего, но самым главным было невероятная, огромная, бесконечная признательность и обещание райских блаженств, и пусть гурии им обоим были побоку в силу своей принадлежности не к тому полу, но Гюнтер согласен был побыть за любую из них.

Вечер постепенно опускался на городок. Обед плавно перетек в ужин, был приготовлен пятнадцатый по счету кофе. Вальтер, которого переполняло блаженство и желание делиться бурлившими эмоциями, пусть даже и с забором, подхватил Жу-жу и устроил его у себя на коленях. Гюнтер задумчиво потягивал кофе. Наконец, тяжело вздохнув, он сказал:

– Ну что ж, кажется, нам пора.

Вальтер помрачнел. Он, конечно, готовился к тому, что эта фраза будет произнесена, да и глупо было бы не услышать ее – они знакомы всего чуть больше суток. Но как же ему не хотелось расставаться!

Гюнтер отставил чашку и опустил руки на колени.

Жу-жу, почувствовавший свежедепилированной, а потому сверхчувствительной задницей, что настроение на заднем дворе скатилось в канализацию, тихонечко заскулил в надежде, что над ним измываться больше не будут, потянулся к подбородку Вальтера и робко его лизнул, смущенно помахав хвостиком. Вальтер мысленно пообещал псину лично отобрать индейку, филе которой он приготовит ему на пару.

– Кажется, Жу-жу понравилось у меня, – осторожно поглаживая его, задумчиво произнес он. – Да и подумай сам: ну что он будет делать в твоей квартире? А тут задний двор, травка, раздолье. Ты не хочешь пожить с ним у меня до приезда мамы?

Ответом, весьма красноречивым и очень сладостным, были ярко вспыхнувшие удовлетворением глаза Гюнтера.

– Ты же понимаешь, что мне в любом случае нужно будет сгонять домой за вещами для меня и него, – осторожно сказал он, глядя на Вальтера.

– Ну конечно, – пожал тот плечами и устроил заметно успокоившегося Жу-жу поудобней на своих коленях. – Мы будем ждать тебя, – игриво промурлыкал он, склоняя голову к Жу-жу и кокетливо подвигав бровями. Гюнтер засмеялся.

– Я постараюсь обернуться как можно скорей, – пообещал он, вставая.

Рабочий день Вальтера начинался в семь утра, но на верфи в пятнадцати минутах пешком от дома. Рабочий день Гюнтера начинался в восемь часов утра, но до него нужно было ехать сначала двадцать пять минут на электричке, а потом еще семь минут на трамвае, поэтому вставали они практически в одно время. Сначала Гюнтер с любопытством и странным, щемящим и романтическим чувством слушал пение Вальтера в душе – тот снова воздавал должное Джо Кокеру, а затем Вальтер с интересом прислушивался к шуму воды в душе, варя яйца и готовя сандвичи. Гюнтер спустился в кухню, принюхиваясь к кофе, в аромате которого он с некоторым сомнением опознал – эфиопский? Индийский лунго? Одним словом, кофе. На столе лежали льняные салфетки, его уже дожидался сандвич, Вальтер брал только что наполненную чашку с кофе.

Жу-жу радостно поприветствовал сына хозяйки, но подбегать к нему поостерегся. Вообще, в эту ночь, насколько можно судить, он вел себя почти безупречно: подушка была целой, им никто не мешал (то есть никто не запрыгивал на кровать, практиковал ли Жу-жу вуайеризм, Гюнтер предпочитал не задумываться), на полу не наблюдалось следов преступлений. Гюнтер поднял глаза, чтобы поприветствовать Вальтера, и осекся. Он, конечно, понимал и принимал метросексуалов, а также панков, хиппи, «детей цветов» и дальтоников, но почти пляжная рубашка в желтую и красную клетку с просторными джинсами и сандалиями ни одну из этих групп украсить не могла в принципе. Если на нем еще и галстук...

Галстук был темно-желтым с красными ромбами. Гюнтер две минуты открывал и закрывал рот, потому что все, что он мог брякнуть в порыве вдохновения, наверняка поставило бы крест на их романе раз и навсегда. Наконец он решился.

– Милый ремень, – осторожно сказал он, кладя руку на пряжку ремня Вальтера.

– Ты роскошно выглядишь! – пророкотал Вальтер, с огромным удовольствием оглядывая Гюнтера в элегантном строгом костюме. – Так бы и завалил тебя прямо на столе. К сожалению, нам надо на работу, а так бы я проверил, выдержал ли бы нас этот стол.

И Вальтер подался бедрами вперед под все так же лежавшей на пряжке рукой Гюнтера. Тот задумчиво пожевал губы и поинтересовался:

– А у вас в бюро практикуют вольный стиль? – кажется, формулировка получилась очень даже обтекаемой.

– В смысле? – довольным голосом поинтересовался Вальтер.

– Ну, твой вид... очень неплох для гриля с друзьями, но не совсем уместен в бюро, тебе не кажется?

Вальтер задумчиво почесал затылок.

– Да в общем-то у меня не складывается с одеждой, – смущенно признался он. – Мама однажды заказала мне пару костюмов, но это было семь лет назад, с тех пор я как-то вырос из них.

В последний раз костюмы были куплены семь лет назад. Для Гюнтера, выросшего в модном магазине мамы, не существовало большего преступления. Хотя: галстук, обосновавшийся на широкой груди Вальтера – за такие вещи нужно отлучать от кухни. И от кофемашины.

– Приятель, семь лет – это слишком большой срок, чтобы надеяться, что костюмы по-прежнему будут сидеть как влитые, – заметил Гюнтер, усаживаясь.

– Да они мне и тогда были маловаты, – виновато сказал Вальтер. – А мама сказала, что я большой лось и должен сам заботиться о своем гардеробе. – Он печально вздохнул. – Я пытался, но у меня какой-то странный интернет, все время выкидывает на сайты моделей и мотоциклов. Наверное, какой-то вирус.

– Разумеется, – со знанием дела признал Гюнтер. – Я никогда не могу добраться до нормальных сайтов со светской жизнью. Все время футбол попадается. А мама упорно не понимает этого.

Парни переглянулись и понимающе отвели глаза друг от друга. Гюнтер задумчиво жевал свой сандвич; Вальтер поедал третье яйцо, с надеждой поглядывая на щеголеватого Гюнтера.

– Вальтер, – начал Гюнтер, решившись, и после одобрительного мычания того продолжил: – ты не хочешь принять мою помощь? Я знаю пару мест, где можно заказать одежду. Я бы помог тебе с выбором фасона и все такое.

– Дружище, я охотно приму твою помощь! Мы можем встретиться у центральной сберкассы, например, и пойти в эти твои пару мест, а потом поужинать у Когге.

– Отличная идея! – оживился Гюнтер.

Флюиды радости передались и Жу-жу, который вскочил с подушки и подбежал к ним, бодро цокая коготками по плиткам на полу.

– Ты остаешься дома, псина, – угрожающе сказал Вальтер. – И только посмей набедокурить! Враз в подвал отправишься!

Жу-жу тихо взвыл и забился под стол к Гюнтеру. Тот заглянул под него, поднял выпученные глаза на Вальтера и захохотал. Вскоре к нему присоединился и Вальтер.

За полчаса до окончания рабочего дня Гюнтер был вынужден позвонить Вальтеру и сказать, что ему нужно задержаться на работе. И это может занять час, поэтому с походом по магазинам придется повременить. Но против ужина у Когге он ничего не имел, и Вальтер, недовольно пробурчав, что он думает о такой работе и такой конторе, согласился. С другой стороны, он кое-что должен был шавке, которая так ловко помогла ему удержать Гюнтера. Мужчина заглянул в мясную лавку на пути домой, купил филе индейки и, довольно помахивая пакетом, направил свои стопы в уютное любовное гнездышко, в которое превратился, к его вящему удовольствию, обычно пустой и холодный дом.

Жу-жу встретил парня радостным визгом, врываясь в дом.

– Ну-ну, монстр, не пугай меня, – добродушно сказал Вальтер, с умилением глядя, как Жу-жу носится вокруг него и бурно выражает свою радость. – Мы сейчас будем тебя кормить. Индюшатиной. Не на пару, правда, но тоже вкусной.

Он припустил филе в сливочном масле, добавил сельдерея, немного прованских трав и поставил доходить с открытой крышкой. Ну, это не совсем индюшатина на пару в соответствии с заветами Фрау Бирнбаум, конечно, но с овощами самое то. И не особо живот набьет, как раз оставит место для форели у Когге. В том ресторанчике ее отменно готовили. И само место было замечательное. Когда Вальтер учился в университете, он с друзьями немало сессий там отмечал – уж очень ему нравилась атмосфера старинной забегаловки со всеми этими муляжами, моделями, денежными купюрами годов этак двадцатых прошлого века и просиженными лет восемьдесят назад стульями. Он выложил филе для себя, отрезал кусок для Жу-жу и торжественно возложил его в собачью миску, сопровождая свои телодвижения объяснением того, как хорошо поступил Жу-жу и как он должен быть благодарен Вальтеру за доброту и исполнительность. Кобелек внимательно выслушал прочувствованную речь, понюхал филе, негодующе тявкнул и поплелся на подушку.

– Горячо, что ли? – философски пожал плечами Вальтер и приступил за свою порцию.

Жу-жу не притронулся к индюшатине. Вальтер убрал тарелку, подумал, что он может сделать с гадкой шавкой, решил, что не стоит пока – пока! – ничего делать, но он еще будет отмщен.

– Не хочешь есть – не ешь. Но от меня трюфелей со сливочным соусом больше не жди, – угрожающе буркнул Вальтер.

Ужин в ресторанчике пришелся по душе обоим парням. Весь обратный путь в электричке они обсуждали интерьер, делились воспоминаниями о том, как они там с друзьями ужинали; но постепенно они выдохлись и к Варнемюнде подъезжали молча, распаляемые отличным ужином и совершенно иными желаниями. Не было произнесено ни слова и на пути к дому. И только закрыв дверь и прислонившись к ней спиной, Вальтер выдохнул:

– Ужин. Понравился?

Гюнтер повернулся к нему, оглядел полыхающими глазами, облизал губы и прижал его к двери в жарком поцелуе.

Утром следующего дня Вальтер посмотрел в миску наглой тварюшки. Индюшатина, которая ему лично очень даже пришлась по вкусу, была оставлена кобельком нетронутой. Немного погрызенной, но в целом практически неизмененной. Сам Жу-жу обиженно посмотрел на Вальтера и демонстративно повернулся к нему задом.

Вальтер угрожающе сдвинул брови и засопел. Раз он так хочет военных действий, он их получит!

Рабочая неделя была короткой. Работать надо было только три дня, в четверг имел место День отца, который народ отмечал по-разному. Кто семьями, кто с друзьями в мужской компании, кто дома, кто на даче, кто на гуляниях. Вальтер и Гюнтер решили устроить покатушки на своих байках. В среду перед этим примечательным днем Гюнтер, однако, озадачился вопросом, высидит ли Жу-жу целый день один дома. И Вальтер с мстительным удовольствием предложил взять его с собой. Для этого из глубин чердака на свет божий был извлечен старый, еще школьный, жесткий рюкзак, у которого были отличные длинные лямки, и опробован в качестве места заключения Жу-жу. На его визг внимания никто не обращал – привыкли, на попытку укусить карающую руку Вальтер грозно рявкнул: «В подвал захотел?». Жу-жу тут же обвис в руках и позволил запихнуть себя в рюкзак.

Утром четверга Вальтер лично надел рюкзак на плечи Гюнтеру, поправил лямки, поцеловал его, застегнул на нем куртку и сказал:

– Ну что, в добрый путь?

Они уселись на мотоциклы. Вальтер проверил запасы провизии, которые он пристроил в боковых сумках, и они неторопливо поехали по удаленным, пустынным дорогам, пробегавшим по бесконечным полям и прозрачным лесам, которыми так славится Мекленбург. Время от времени Гюнтер обгонял Вальтера, радостно крича ему что-то ехидное, время от времени Вальтер обгонял Гюнтера, крича тому что-то не менее ехидное. За рокотом двигателей и громкими голосами жалобный вой Жу-жу в рюкзаке был практически не слышен. На берегу одного небольшого озера они остановились: Гюнтер сказал, что в свое время неподалеку была расположена хижина для охотников. Лес давно считался заповедником, в нем никто не охотился, но хижина все стояла. И была еще одна причина, по которой эта хижина была бы очень уместной: собирался дождь.

Гюнтер снял рюкзак с плеч, открыл его, и Жу-жу стремглав выскочил из него, отчаянно воя, и рванул в лес.

– Мама меня убьет, – безнадежно признал Гюнтер.

– Вот ведь дерьмовая собака! – в ярости выдохнул Вальтер. – И где ее искать?

Небо темнело, грохотал гром, Вальтер и Гюнтер рыскали по лесу не хуже медведей. Все увещевания, призывы, ругательства и брань в адрес Жу-жу оставались безответными. Под ливнем парни бежали к хижине, забивались в нее и выглядывали из окон.

– Отличный день получается! Эта шавка сбежала, дождь пошел, и что теперь? – недовольно бормотал Гюнтер. Вальтер отчаянно выдохнул и запустил руки ему под куртку. Поворачивая его лицо к себе, Вальтер прошептал ему в губы:

– Зато потом будет что вспомнить, – и жадно впился в них. Из угла до них донесся приглушенный безнадежный и тоскливый стон Жу-жу, который вполне себе можно было перевести на человеческий: Опять?! Гюнтер, опознавший знакомый скулеж, радостно ответил на поцелуй – собака в сохранности, можно и о себе позаботиться.