Текст книги "Двое с собакой (СИ)"

Автор книги: Marlu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Так они и дошли до Капитана Хайно – Гюнтер нес пиво, а Вальтер где вел на поводке, а где подтягивал на этом же самом поводке собачку, которую он все упорней называл в мыслях тварюшкой – она была достойна и не таких ругательств. Взяв пакет с контейнерами, расплатившись, Вальтер решил перейти к осуществлению следующей части своего плана.

– Гюнтер, друг, – сказал он, недовольно глядя на небо.

– М-м? – флегматично ответил Гюнтер, поежившись.

– Уже вечер. И кажется, вечер обещает быть холодным. Да еще и ветер с моря. – Вальтер обреченно посмотрел на небо и перевел на него взгляд. – Я рассчитывал поесть где-нибудь у моря, но кажется мне, что если мы это сделаем, есть шанс подхватить простуду. Поэтому я предлагаю устроить ужин у меня дома.

– М-м, – флегматично отозвался Гюнтер, ежась.

– Я живу недалеко. Пара кварталов, и мы у меня дома.

– М-м, – флегматично согласился Гюнтер. – Веди.

Собака внезапно затявкала снизу. Вальтер посмотрел на нее тяжелым взглядом.

– М-м! – обреченно простонал Гюнтер. – Еще девять дней, и я избавлюсь от этого исчадия ада. Но это же целых девять дней!

Вальтер подтянул возмущенно взвизгнувшего Жу-жу поближе, стал рядом с Гюнтером, похлопал его по плечу и сочувственно вздохнул.

– Пошли уж, – наконец сказал он. – Нет, стой. Давай еще по пиву, а?

Гюнтер оживленно посмотрел на него и согласно кивнул головой.

То, что набрался он гораздо больше, чем рассчитывал, Вальтер понял, когда не с первого раза попал в замочную скважину. Пиво и вот этот вот горячий мужчина, который стоял рядом, слегка покачиваясь с пятки на носок и обратно, и наблюдал за попытками хозяина открыть входную дверь небольшого коттеджа, пьянили покруче шнапса.

Собака, которая неожиданно оказалась кобелем, несмотря на розовый бантик, была той еще дрянью и если не скулила, то дрожала, а если и не дрожала, то препротивно лаяла, просясь на руки. От этого ее хозяин втягивал голову в плечи, и его лицо принимало страдальческий вид; он кротко вздыхал, устремляя глаза в какую-нибудь точку, вместо того, чтобы поддерживать беседу и смотреть на него, Вальтера.

Гюнтеру на самом деле было безумно неловко, и придушить Жужу хотелось как никогда сильно. Он даже мысленно пообещал себе, что если по вине тварюшки наклевывающийся приятный вечер сорвется, то мало Жужу не покажется. Как минимум прогулка по Шверинским лесам, где как он слышал, в последнее время расплодились волки. Вот пусть им права и качает, недособака проклятая! Гюнтер мечтательно улыбнулся.

Вот эту восхитительно нежную улыбку и увидел Вальтер, справившийся, наконец, с собственным замком. С трудом сглотнув ставшую вдруг вязкой слюну, он резко распахнул дверь и хрипло бросил:

– Проходи.

Гюнтер чуть замешкался, не зная как поступить с йорком, и можно ли его вести в дом, мало ли какие причуды у хозяина. По мнению самого временного попечителя Жу-жу, псине было самое место где-нибудь на заднем дворе или мусорном баке, но вспомнив способности к концертной деятельности пса, он загрустил и шагнул в прихожую, таща за собой не слишком довольного и уже изрядно уставшего собака.

Едва Гюнтер оказался в прихожей и перетащил через порог упирающегося Жу-жу, Вальтер захлопнул дверь и запер ее на ключ, который положил в карман, и с предвкушающей улыбкой повернулся к гостю.

Глава 2

Гость провокационно облизнулся. Вальтер зарычал и протянул руку к мерзким темным очкам, которые на протяжении пары часов знакомства так раздражали. Он не понял, куда дел их, задохнувшись от той страсти, что полыхала в глазах Гюнтера. Пожалуй, наличие гадкого аксессуара практически спасло его от позора прямо на улицах многолюдного по случаю выходного дня пригорода Ростока: или пришлось бы ходить как малолетке в мокрых штанишках, или он завалил бы парня в ближайших кустах, невзирая на правила поведения в общественных местах.

Вальтер со стоном притянул к себе нового знакомого и вжался в крепкое, мускулистое тело как можно сильнее. Поцелуй, если можно было так назвать ищущее столкновение голодных губ, был ни на что не похожим. Крышесносный, мозговыносящий, заставляющий отдавать и отдаваться… Вальтер почти утратил контроль над собой, сжимая в объятиях Гюнтера, и в кои то веки не боясь повредить или что-то сломать ненароком у партнера. В крупных, в восхитительно крепких габаритах нового знакомого была неизъяснимая прелесть.

Гюнтер отстраненно замечал тяжелое дыхание партнера и даже, кажется, стонал сам. От того, что мало, от того, что хочется большего, от того, что, несмотря на впивающуюся в спину дверную ручку, находился на грани. Он подался вперед, закидывая руки на шею Вальтера, притягивая и жадно отвечая на совсем не нежный поцелуй. Показалось, что они стали единым целым, болезненно ноющий член уперся в похожую выпуклость партнера, и Гюнтер непроизвольно всхлипнул, откидываясь назад, не в силах терпеть столь сладкую пытку.

– Хочешь меня? – пророкотал почти невменяемый Вальтер, впиваясь жарким взглядом в беззащитную шею, так трогательно выставленную напоказ.

– А-ах, – едва слышно простонала или выдохнула жертва, да-да, именно так сейчас на пике желания воспринимал парня Вальтер, и он прижался к Гюнтеру еще сильнее, совершая характерные движения, скользя своим донельзя возбужденным членом по убедительной выпуклости парня.

Этого было мало, очень, очень мало! Ткань мешала, вызывая глухое раздражение, и он нетерпеливо дернул язычок молнии вниз. Сначала на своих бриджах, затем на бриджах парня, выпуская наружу так жаждавшие свободы члены и обхватывая оба ладонью.

Вальтер не собирался выпускать из плена восхитительный и – о да! – умелый язык Гюнтера. Эта своеобразная борьба заводила еще больше и пьянила похлеще старого Мозельского. Чувствуя, как горячие и чуть шершавые ладони оглаживают его спину под футболкой, Вальтер застонал и, не выдержав остроты чувств, всхлипнув, излился первым, опередив партнера буквально на пару движений.

Осознание окружающей действительности возвращалось медленно, он с трудом сфокусировал взгляд на абсолютно отрешенном лице Гюнтера, тот издавал странные звуки. Сквозь туманную негу оргазма, Вальтер пытался сообразить, какого лешего парень так противно скулит, и даже поднял голову, прислушиваясь. Гюнтер стоял, уперевшись затылком в дверную филенку и тяжело дышал, и воздух со свистом прорывался сквозь его сжатые зубы. И картина, и звуки были приятными. Так откуда же шел противный скулеж?!

Сделав над собой усилие, Вальтер сосредоточился и наконец понял – звуки шли снизу, и более того: по обнаженной икре что-то довольно неприятно шкрябало, и это «что-то» при ближайшем рассмотрении оказалось, конечно же, Жужу!

Вальтер скосил глаза вниз, на гадкую тварюшку, которая пыталась изобразить из себя кроткую жертву, сидя на задних лапках и умильно взмахивая передними. Глаза у нее были сама невинность, но уже успев познакомиться с этим исчадием ада поближе, Вальтер подозревал, что он не так уж и неправ, видя в его приоткрытой пасти оскал вампира. Он поприкидывал возможные варианты развития событий и решил рискнуть и применить один, который, отличаясь сложностью реализации, должен был убить не одного зайца в случае успешности выполнения. Он повернул к себе лицо Гюнтера, алчно оглядел его, ухмыльнулся своей фирменной кривоватой улыбкой и припал к его губам. Гюнтер блаженно прикрыл свои роскошные глаза веками с не менее роскошными ресницами, удовлетворенно застонал и облапил его своими медвежьими лапищами. Это было сногсшибательно, и Вальтер практически забыл подстрелить еще одного зайца. Но он вспомнил, за что похвалил себя. Похотливо заигрывая с языком Гюнтера, он нащупал дверь в темную комнату и приоткрыл ее. Жужу недоуменно взвизгнул, попытался тявкнуть и сбежать, но координация у Вальтера была очень даже неплохой – сказывались занятия разными видами спорта в разное время. Он наподобие бульдозера сгреб своей ногой Жужу, отправил его в клетушку, поздравил себя с тем, что этот крысеныш остался жив и, кажется, здоров, закрыл дверь, как следует помял роскошные упругие ягодицы Гюнтера, на которые у него были очень далеко идущие планы, и оторвался от его губ.

– Восхитительно, – сочным басом промурлыкал Вальтер. На кокетство милого котенка это было совсем непохоже, но и до брачного рева бизона тоже не дотягивало. – Просто восхитительно. Но друг, как ты смотришь на то, чтобы сделать маленький такой перерыв на ужин? Кажется, мне нужно восстановить не одну тысячу калорий.

В глазах Гюнтера медленно начало брезжить понимание, он облизал свои соблазнительно припухшие губы ловким языком, что на мгновение отвлекло внимание Вальтера от кулинарных перспектив, и согласно кивнул головой.

– Отличная идея, – хрипловатым, томным и расслабленным голосом отозвался Гюнтер. – Кажется, я готов заглотить весь улов дядюшки Хайно.

Вальтер еще раз помял ягодицу Гюнтера, с наслаждением ощутил, как тот потерся о него своими бедрами, и отстранился наконец. Блаженно улыбнувшись, он сказал:

– Туалет напротив. Я дам тебе чистых полотенец. Если нужно что-то еще, скажи.

– Что-то еще понадобится позже, – усмехнулся Гюнтер. – А пока полотенец достаточно. Вальтер сделал полшага назад. Полностью отстраняться и отказываться от контакта с Гюнтером не хотелось совершенно, но и желудок настойчиво давал о себе знать. Пришлось идти на поводу у своих насущных потребностей, хотя все, чего хотелось Вальтеру – это завалить красавца и трахать, трахать. Судя по всему, красавец не меньше его хотел, чтобы его завалили и трахали, трахали, но урчание желудка заставило его поморщиться. Вальтер вздохнул и освободил Гюнтеру путь. Тот отлепился от стены, задержался в опасной близости от Вальтера, многозначительно ухмыльнулся и пошел к туалету. Вальтер не смог отказать себе в удовольствии еще раз наградить сальным взглядом роскошные ягодицы своего неожиданного знакомого.

Уже стоя на кухне и засовывая еду в микроволновку, Вальтер потянулся к потолку, расправил руки в стороны и с трудом сдержал себя от дурацкого желания подпрыгнуть. Жизнь хороша! Накрывая на стол, он заколебался, стоит ли добавить пару романтичных ноток к обыденной, в общем-то, сервировке, решил, что стоит, и выдвинул самый крайний ящик буфета. Где-то там должны лежать салфетки, которые с каким-то маниакальным упорством дарила ему мама уже пять лет подряд – на его голову, на собраниях женского клуба, который она посещала каждый второй и четвертый вторник месяца, дамы вышивали. У него уже были салфетки с мережкой, вышитые крестиком и гладью, и даже ришелье. И он был бы совершенно не против ее безобидного, по большому счету, увлечения, но ее упорно тянуло рассказывать про историю вышивания и его особую, сакральную суть! Как бы там ни было, в кои-то веки плоды ее хобби пригодились. Вальтер нашел те, особенные, цвета насыщенного бургундского вина, и расстелил их на столе. А теперь пикантный жест в виде чайных свеч в темно-красной вазе. И он самодовольно осмотрел кухню. Очень уместно дзынькнула микроволновка, и ему на талию приземлились знакомые уже руки, в раскрепощенности которых Вальтер уже имел удовольствие убедиться. Он похлопал по рукам и повернулся к Гюнтеру.

– Ужин готов, – хрипловатым голосом произнес Вальтер.

– Отлично, – отозвался Гюнтер. – Можем приступать?

Рыба была очень неплохой, хотя наверняка была бы вкусней, будучи только что снятой с гриля. Гарнир был отличным, и много пива. Выяснилось, что у Гюнтера с новым знакомым есть пара общих увлечений. Например, футбол: они оба вынуждены были болеть за Ганзу Росток, хотя эта команда ущербных имбецилов и во второй лиге удержаться не смогла, но с куда большим удовольствием болели за баварцев, особенно когда те громили французов. И пусть матч был дружеским, но удовольствие от того, что этих лягушатников натянули как следует, нисколько не тускнело. Они оба любили мотоциклы. Но не этих спортивных кузнечиков, а настоящих коней для настоящих мужчин, и от их ора чуть не повылетали стекла, когда они пытались выяснить, какая марка лучше. К выводу они пришли однозначному: отличное пиво!

Гюнтер довольно похлопал себя по животу.

– До чего приятно быть сытым, – признался он. – А чем ты покормил этого изверга, что он молчит?

Вальтер поперхнулся пивом. Он рванулся к клетушке, рывком распахнул дверь и включил в комнатушке свет. Жу-жу стрелой промчался мимо него на кухню, обиженно гавкая. Гюнтер выглянул из кухни.

– Это была отличная идея, Вальтер, – сочувственно сказал он и с тоскливым отвращением посмотрел на Жу-жу, который возмущенно обтявкивал его и даже пытался запрыгнуть на колени. Гюнтер покосился в дверной проем, убедился, что Вальтер далеко, и отодвинул от себя Жу-жу, который, растерявшись, издал долгий звук, слишком хорошо напомнивший скрежет мела по школьной доске. Гюнтер поморщился, стоически пожал плечами и отхлебнул еще пива.

– Счастье этой шавки, что она там не нагадила, – буркнул Вальтер, плюхаясь на стул.

– Так нечем же, – философски пожал плечами Гюнтер, рассматривая цветущую за окном магнолию.

– Ты хочешь сказать, что шавка весь день не ела? – нахмурился Вальтер.

– Нет, – недовольно признался Гюнтер и покосился на собаку. – Нормальный собачий корм он есть отказался. Я пытался впихнуть ему сухарей, но он у маменьки ест только пропаренную индюшатину. А бегать по магазинам за индюшатиной, а потом готовить ее на пару дураков нет. Ну и пусть тягается голодный.

Вальтеру стало жалко псину. Он почесал затылок, потянулся к холодильнику и достал оттуда ветчины. Пармской. Совсем маленький кусочек. Осторожно протянул его кобельку, надеясь в глубине души, что тот окажется принципиальным до конца, и кусок достанется ему. Но кобелек забыл о всех своих принципах и втянул ветчину резвее промышленного пылесоса, замер на секунду, а затем начал яростно тявкать и вилять хвостом, что должно было обозначить исключительное дружелюбие.

– Съел! – оживился Гюнтер.

– Ага, – задумчиво отозвался Вальтер.

– Интересно, а рыбу он есть будет?

– Там кости, – буркнул Вальтер и потянулся за пивом.

– Там филе, – возразил Гюнтер и отщипнул кусочек. Жу-жу начал объясняться в любви ему. Вальтер протянул на радостях кусочек молодой картофелины, и довольный Жу-жу умял и его. – Хватит ему, – предостерегающе сказал Гюнтер после очередной картофелины. – Кобелек мелкий, обожрется еще.

Вальтер послушно положил следующий кусочек себе в рот. Жу-жу попытался поскулить, но когда нога Гюнтера угрожающе опустилась рядом с ним, он послушно слинял к окну, повертелся, издал звук, похожий на вздох, и улегся прямо на голый пол.

– Бедолага, – сочувственно протянул Вальтер. – Как в карцере в католическом монастыре.

Он похлопал себя по животу, подумал и встал. Жу-жу с надеждой посмотрел на него. Через две минуты он, довольный, возлежал на небольшой подушке, которую обычно кладут на сиденья садовых стульев, и время от времени помахивал хвостом.

– Ну что, пора пробовать пирог? – довольно сказал Вальтер, приведенный в отличное расположение духа своей гуманностью. Канинностью. Собачностью. В общем, добротой. Гюнтер одобрительно кивнул головой.

– Можно мне в душ? – после сытного и более чем приятного ужина, когда стало ясно, что продолжение всенепременно последует, небрежно спросил Гюнтер.

– Конечно, – Вальтер улыбнулся и прикрыл веками свои блядские зеленые глаза, надеясь, что гость понимает всю ответственность момента, и показал гостевой совмещенный санузел – намек должен был быть по идее более чем прозрачным. – Полотенце, халат на крючке, мыло и мочалку найдешь, я думаю. Я пока объясню нашему другу, чтобы сидел тихо на своей подушке и не отсвечивал, не люблю, знаешь ли, когда в самый ответственный момент отвлекают.

– А что, были прецеденты? – заинтересовался Гюнтер, Вальтер закатил глаза – внезапно проснувшийся интерес к прошлой личной жизни сейчас был совсем не к месту.

– Просто просчитываю ситуацию наперед, – отозвался он, ненавязчиво подталкивая дорогого гостя в нужную сторону. – Спальня на втором этаже, не промахнешься.

Гюнтер огляделся: в принципе совершенно стандартная ванная комната с типичным беловато-серым кафелем на стенах и хороших таких размеров душевой кабинкой, где поместиться с его габаритами не было проблемой. Обещанное полотенце действительно висело на крючке и имело зеленоватый цвет штормового моря, напоминая о глазах хозяина. Стоя под теплыми струями душа, он улыбался – интерес со стороны Гюнтера был несомненен, и то, что произошло в прихожей, когда входная дверь едва закрылась за ними, отсекая от любопытных взглядов соседей и случайных прохожих, внушало здоровый оптимизм по поводу того, что случайное знакомство может перейти во что-то более серьезное.

По некоторым причинам Гюнтер задержался, решив использовать блага цивилизации на полную катушку и подготовиться к предстоящему вечеру, а если повезет и ночи, со всей возможной тщательностью. Уже вытираясь мягким полотенцем, он улыбался, представляя, как оно может быть между ними; судя по предварительной пристрелке, могло и должно быть очень хорошо. Гюнтер повесил полотенце на место и, нисколько не стесняясь своей наготы, отправился в указанном направлении.

Когда Вальтер зашел в спальню, Гюнтер его уже ждал, свободно раскинувшись на кровати и не потрудившись прикрыться даже простыней. Хозяин окинул взглядом представшую перед очами картину – хорош, чертовски хорош, зараза! Прятать такую красоту и роскошное тело хоть под простынями, хоть под одеждой преступление.

Гюнтер совершенно правильно понял оценивающий взгляд Вальтера и едва заметно улыбнулся, слегка прикрывая глаза, и продолжая наблюдать из-под опущенных ресниц за молодым человеком, чуть развел ноги в стороны, приглашая.

Замерший было на пороге Вальтер коротко рыкнул и стремительным, по-кошачьи гибким броском оказался возле кровати, где лежал, демонстрируя готовность к дальнейшим его действиям, восхитительно доступный и жаждущий продолжения новый знакомый.

– Хочешь меня? Хочешь? – шептал Вальтер, которому ответ совершенно не был нужен, крепкое мускулистое тело под ним говорило гораздо красноречивее всяких слов, просто не терпелось услышать полный страсти шепот в ответ.

Гюнтеру очень хотелось съязвить в ответ, сказать что-нибудь такое, противоречащее общему настроению, но горящие глаза напротив завораживали, и он простонал в ответ согласие-просьбу – терпеть становилось невмочь. Хотелось скорее избавиться от тянущего ощущения в паху, ощутить в себе яростные толчки длинного толстого члена.

– Ну давай же! – почти взвыл он, когда Вальтер, явно издеваясь стал медленно оглаживать его бока руками, нарочито неспешно спускаясь ниже. Хорошо, что перед этим заходом был предыдущий, иначе Гюнтер опозорился бы и как малолетка кончил прямо так.

– Нетерпеливый, – промурлыкал Вальтер, продолжая сладкую пытку, хотя у самого уже от желания мелькали перед глазами звездочки, но он сквозь мутную пелену вожделения помнил, что партнера нужно подготовить, тем более что опыт подсказывал, что конкретно с этим парнем они подойдут в постели друг другу идеально, и обидно было бы прервать отношения только из-за собственной торопливости.

Гюнтер под ним нетерпеливо ерзал, проклиная медлительность партнера. О нет! Ему было очень хорошо, и руки у парня были сильные, но ласковые, и вообще, кажется, тот хорошо понимал что делает, доводя партнера почти до грани. Но все же, по мнению Гюнтера, такого рода игры можно было бы оставить и на потом, потому как именно сейчас трахаться хотелось нестерпимо. Впору было брать инициативу в свои руки.

Но тут, тут случилось то, чего никто не ожидал, потому что про решающий фактор уже все забыли в пылу страсти. По полу раздалось знакомое цок-цок, и матрас едва заметно дрогнул под тяжестью вспрыгнувшей на него собачки. Жу-жу тоже захотелось любви и ласки или просто стало скучно, и он решил найти общество. Только вот «общество» было несколько против его незапланированного появления, хотя… Все было бы ничего, но молча подлая скотина сидеть не хотела и начала свое до дрожи противное поскуливание: обратите внимание на меня, гладьте меня!

– Вот ведь! – окончание фразы Вальтер благоразумно проглотил, дабы не посвящать партнера в свое знание ненормативной лексики, и медленно отстранился под недовольное мычание Гюнтера.

– Дерьмовая собака, – простонал он, чуть не плача от разочарования.

Жу-жу не знал, что он как никогда близок к перемене места жительства, не знал, что уже практически на пути в Шверинские леса, где заботу о его последующем существовании должны были взять на себя далекие предки.

– Сейчас, – Вальтер вскочил с кровати и подхватил вредное создание на руки, – сейчас добрый дядя отнесет тебя в мастерскую, и ты нам больше не помешаешь. И ныть ты там можешь сколько угодно, и лаять, все равно из подвала не слышно, – приговаривал он, сбегая по лестнице вниз.

Гюнтер чуть не взвыл от разочарования. Это был такой облом, такой! Как эта сволочь забралась по лестнице на второй этаж?! Гм, если Вальтер после всех фокусов Жу-жу сможет продолжить, то он, Гюнтер, как минимум два месяца не будет даже заикаться про активную позицию, ну если их отношения столько выдержат, конечно, и его не выставят прямо сейчас, вместе с шавкой. Стало до ужаса обидно, и Гюнтер потянулся рукой к начавшему опадать от переживаний члену: нет уж, дудки! Столько вытерпеть из-за псины и смириться с крахом личной жизни из-за нее же? Он заметил на прикроватном столике заботливо приготовленные презервативы и смазку. Решительно выдавив на ладонь изрядное количество скользкой субстанции, он щедро нанес гель между половинок.

К тому, моменту как вернулся Вальтер, Гюнтер насаживался уже на три пальца и тяжело дышал, скользя ладонью второй руки по члену скорее в попытках оттянуть развязку, чем ее ускорить.

– Эй-ей, как же без меня! – воскликнул хозяин дома, решительно заводя обе руки парня за голову. – Так нечестно, – прошептал он прямо в губы и вошел сразу на всю длину, вызывая протяжное «а-а-ах!».

Приятный вечер плавно перешел в ночь, уставшие, они заснули почти на рассвете. В голове Вальтера смутно мелькнула мысль, что, наверное, он слегка перестарался, не стоило так сразу накидываться на Гюнтера, но тот был таким отзывчивым, таким страстным и черт побери, таким милым, что остановиться просто не было никакой возможности. «Ладно, – подумал он, – завтра, ну то есть когда проснемся, можно будет извиниться и узнать перспективы на дальнейшие отношения. Да, в самом деле – нужно всего лишь объяснить, что он не всегда такой необузданный. И вообще парень сам виноват – нельзя быть таким… таким…». В этом месте глаза самопроизвольно закрылись, и он не успел наградить Гюнтера соответствующей его темпераменту и отзывчивости характеристикой.

Проспать до полудня им не дало солнце, весело светившее в окно: Вальтер, оказывается, не любил не только дверей, но и не признавал никаких штор или занавесок. Поэтому по-весеннему яркое и назойливо-непривычное после долгой зимы солнце пускало свои лучи прямо в спальню, прямо в изголовье кровати, где утомленные долгими ночными игрищами, спали любовники.

Первым проснулся Вальтер и с минуту с недоумением смотрел на второго обитателя кровати – все же просыпаться с кем-то рядом было до крайности непривычно. Гюнтер спал. Темные ресницы бросали тень на чуть позолоченную солнцем кожу – он явно успел где-то слегка подзагореть. Вальтер даже немного позавидовал – ему самому загар не грозил, особенности выработки меланина эпидермисом не позволяли избавиться от такой примечательной кожи цвета молока с кровью. Максимум что вызывали попытки загореть – красноту, а то и ожоги. Кому сказать, но стыдно, что основным косметическим средством для него с весны по осень был специальный крем с высокой степенью защиты от УФ-лучей. Что поделать – не любил Вальтер, когда в зеркале отражалась ярко-алая физиономия или от ожогов горели руки.

Он продолжил разглядывание вчерашнего знакомца. Лицо, фигура, глаза – все это он успел оценить еще вчера. Новостью оказались татуировки. Он и сам любил нательную живопись и по праву гордился некоторыми шедеврами на своей коже, но тут тоже было на что посмотреть. Однако прослеживалась странная закономерность: все участки тела, которые могли вдруг оказаться на виду из-под майки, были чистыми. Тату украшали грудь, пах – очень милая картинка, контуры которой хотелось проследить языком – бедро, правое… Эту цветную картинку хотелось тоже обцеловать-облизать… И особенно не задумываясь над своими действиями, над тем, что основательно заездил парня ночью, Вальтер, не удержавшись, поддался искушению.

– М-м-м, – хрипло со сна произнес Гюнтер, щурясь, открывая глаза.

– Доброе утро, – произнес хриплый и донельзя сексуальный голос откуда-то снизу.

– Угу, – без энтузиазма согласился Гюнтер, почти бессонная ночь давала себя знать, и на подвиги он к собственному огорчению был не способен.

– Прости, совсем заездил я тебя, – покаялся Вальтер, со вздохом наваливаясь сверху, – но ты такой классный, такой сладкий, такой притягательный, – каялся он, перемежая слова поцелуями. – Как насчет завтрака? По идее там еще пирог должен остаться.

Гюнтер ничего против не имел и, поинтересовавшись насчет кофе, потянулся и встал, сделав вид, что не заметил горящего и вожделеющего взгляда зеленых глаз. Нет, ну если бы сменить диспозицию и самому завалить Вальтера, то конечно, он был бы очень даже не против, но обещание, данное себе же, нарушать было как-то стыдно, и поэтому приходилось делать вид, что намеки и предложения его не интересуют.

Они повозились в постели еще немного, обмениваясь ленивыми поцелуями, потом неспешно приняли душ и только затем спустились на кухню.

Подушка, выделенная для Жу-жу, изрядно потрепанная – видимо, для начала псин вымещал свое недовольство именно на ней сразу бросилась в глаза.

– О! Собака, – негромко, но с изрядной долей недовольства в голосе произнес Вальтер. – Она в подвале, в мастерской. Как? Сразу заберем или позавтракаем сначала?

Гюнтер задумался. С одной стороны, с другой стороны…

– Давай выпьем кофе в тишине и спокойствии, а потом сходим за ним, – предложил он компромиссный вариант. По причине раннего времени есть вроде как особого желания не было, а портить себе удовольствие от утреннего кофе – тем более что у нового знакомого был весьма неплохой аппарат для изготовления ароматного напитка – совершенно не хотелось.

– Тебе какой? – произнес Вальтер, пододвигая к себе ногой коробку, набитую капсулами для кофемашины. – Вчера как раз заказ пришел – пояснил он, – индийский, бразильский, мексиканский, эфиопский, с кофеином, без? – перечислял радушный хозяин.

Гюнтер понятия не имел, чем мексиканский кофе отличается от бразильского, к примеру, и потому честно сказал:

– С кофеином и побольше, – после бессонной ночи хотелось взбодриться.

Вальтер порылся в недрах коробки и выудил нужную упаковку.

– Окей, – сказал он, – тогда эфиопский.

Утреннее кофепитие прошло в теплой, дружественной обстановке. Вальтер все время порывался сбегать в булочную на углу и притащить свежую выпечку; но оставаться одному в чужом доме, пусть и ненадолго, Гюнтеру совершенно не хотелось, да и вчерашнего пирога с ревенем было еще много. Поэтому он протестовал под невнятное бурчание хозяина дома, который в результате все же согласился – пирог надо доесть.

– Ну что, пойдем вызволять узника? – после бог знает какой чашки кофе предложил Вальтер.

Гюнтер вяло согласился, что да, надо бы эту тварь хотя бы во двор вывести. Наверняка уже пора, да и покормить тоже не мешало бы. Поэтому он, хоть и без желания и с внутренним сопротивлением, поднялся и пошел вслед за хозяином дома куда-то вниз, в подвальное помещение.

За дверью с мутным стеклом на уровне глаз раздавалось характерное поскуливание-подвывание. И даже поскабливание. Заключенный хотел на свободу и требовал ее с упорством, достойным лучшего применения.

– Прошу, – произнес Вальтер и распахнул дверь.

В нос ударила вонь, заставив замереть на пороге.

– Что за… – пробормотал ошарашенный Вальтер, отшатываясь.

По мере понимания происходящего брови мужчины поднимались все выше и грозили в скором времени встретиться с линией роста волос.

– Дерьмовая собака! – с чувством воскликнул он, обозревая загаженные поверхности, видимо, шавка страдала поносом всю ночь, на диво обильно для своей мелкой комплекции удобряя бетонный пол мастерской.

– Да, – флегматично согласился Гюнтер, – несмотря на малогабаритность, говна в нем много, – и стал прикидывать, как долго придется это все отмывать. Не так, совсем не так хотел провести воскресный день вынужденный попечитель йоркширских терьеров.