Текст книги "Двое с собакой (СИ)"

Автор книги: Marlu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

marlu
Двое с собакой

Глава 1

Он шел по мелкому и почти белому песку пляжа Варнемюнде, смотрел на набегающие на берег ленивые волны и просто физически чувствовал косые взгляды в спину. Босые ступни ощущали прохладу, все же в мае солнце недостаточно прогревало землю, не говоря уже про вечно холодное Балтийское море. В одной руке Гюнтер небрежно нес кроссовки, другая судорожно сжимала поводок, а в ушах все еще звучал голос маман: «Дорогой, не вижу, в чем проблема! Ты же любишь собак, последить пару недель за Жужу – это все, о чем прошу. Не так уж часто я к тебе обращаюсь». О да! Мама, конечно, не напрягала, признавая за сыном право на личную свободу, хотя и не одобряла некоторых его увлечений. Хорошо ее зная, он привык не то чтобы таиться и скрывать, скорее не выпячивать то, что могло бы не понравиться своеобразной родительнице.

И вот теперь молодой мужчина вынужден был возиться с материной собакой. О, если бы это был нормальный пес! Овчарка, например, или вот такой зеннехунд, который ловко хватал зубами брошенную ему тарелочку, а не эта жалкая пародия на весь собачий род, то он чувствовал бы себя вполне нормально, а не краснел, встречая случайные взгляды прохожих, которые сначала видели мелкую йоркширскую пакость, а потом с недоумением переводили глаза на здоровенного мужика, который держал в руке поводок.

Гюнтер вздохнул и опустил голову. Идея сесть в электричку и поехать на пляж была, наверное, не очень хороша. Однако сидеть дома в законный выходной, отпахав пред этим всю неделю в офисе, наедине с вечно ноющей и требующей внимания шавкой, не было никаких сил. Удружила мамочка! Гюнтер снова тяжело вздохнул и посмотрел на море. Там, дымя трубами, удалялся в туманные дали паром, унося в своем нутре сотни страждущих оказаться в Дании.

Жужу заскулил и попытался лечь на прохладный песочек, показывая, что устал и вообще не привык гулять так долго, типа, хотите продолжать променад – берите на руки и несите. Мужчина с ненавистью посмотрел на мерзкое животное и дернул за поводок, отчего мелкое недоразумение пропахало бороздку по песку и взвыло в голос – оно не привыкло к такому грубому обращению.

Гюнтер покосился на окружающих, те смотрели на него с осуждением – за жестокое обращение с животными можно было поиметь неприятностей, а уж в том, что симпатии защитников животных на стороне йорика, а не здоровенного коротко стриженного детины, сомнений не было. Он надвинул темно-оливковую бейсболку еще ниже на глаза, подтянул скулящую тварь поближе и «нежно» дернул вверх, беря в руки с неизъяснимым чувством гадливости и желанием придушить. Напрягшиеся было любители мелких шавок расслабились, заулыбались и продолжили свой отдых.

Гюнтер вздохнул, сжимая хребет кобелька и мечтая, как бы он хрустнул под его сильными пальцами. Но нельзя! Не убийца же он в самом деле, хотя мысль о том, как он прикапывает хладный трупик маминого любимца где-нибудь в безлюдной местности за городом, была исключительно приятна. Тогда еще можно было бы сесть на любимый, но тщательно скрываемый от родительницы байк и рвануть за друзьями, которые с удивлением и недоумением выслушали его отказ от традиционных майских покатушек.

Гюнтер развернулся и пошел в обратную сторону. Теперь море лизало песчаный пляж с левой стороны и солнце светило в спину. Можно было бы снять темные очки, но он не спешил с этим: вдруг кто-нибудь из знакомых застанет за неблаговидным делом – выгулом стремной псины?! Хотя, что говорить о друзьях? Много ли их наберется, близких, тех, кому в принципе на самом деле интересно что происходит в его жизни? Нет, просто знакомых, которые при встрече спрашивают: «Как дела?», ожидая услышать в ответ стандартное «Отлично!», было выше крыши, а вот близких… Когда это было последний раз, когда он попытался подпустить к себе кого-то на расстояние вытянутой руки? В феврале? Нет, скорее перед Рождеством, и тогда опять ничего путного не вышло.

Гюнтер скривился, вспомнив, свое рождественское приключение. Да, незадолго до конца декабря пришел в офис проконсультироваться по налогам милый юноша. Мужчина поморщился, вспомнив легкий румянец на нежной коже, скромно опущенные голубые глаза и спортивную фигуру парня. Птицу своего полета он определил на раз, в принципе, молодой человек тоже сделал стойку… А вот дальше… Дальше не задалось, как всегда. Да, он мог изобразить брутального мачо, мог уложить в постель любого желающего любви ласки юношу, только вот как объяснить тому, что и ему хотелось бы внимания и нежности? Приходилось тонко намекать или не очень тонко и… О! Некоторые соглашались, но…

Гюнтер вздохнул. Одно дело оказаться снизу, потому что попросил, и совсем, совсем другое, когда уложили и не спросили. Господи, когда же это было в последний раз? Наверное, еще в школе, когда он еще не совсем вырос и не приобрел нынешние габариты.

Псина на руках сдавленно захрипела и мужчина, спохватившись, разжал пальцы на ее шее – не хватало еще довести дело до крамолы и придушить ненароком. Гюнтер с удивлением увидел, что за размышлениями незаметно дошел до променада, подумал и, чуть помедлив, все же решил пойти посмотреть на пришвартованную «Queen Elizabeth». Нет, он не питал особой любви к круизным лайнерам, даже если они имели длину около трехсот метров, нет, он не отличался излишним любопытством, но заняться в Варнемюнде тихим весенним днем, имея в качестве отягчающих обстоятельств навязанного Жу-жу, в принципе было нечем. Поэтому следуя за толпой вдоль гавани, лавируя в людском потоке и не обращая внимания на товары, разложенные на лотках, игнорируя жалостливые звуки шарманки, которые извлекал из потрепанного ящика побитый жизнью мужчинка, он перешел по мосту и направился к месту стоянки огромного лайнера, который больше напоминал многоэтажный дом, нежели морское судно. Из окна электрички уже на подъезде к Варнемюнде, он имел удовольствие оценить габариты круизника, теперь же можно было, слившись с толпой зевак, проникнуться величием инженерной мысли.

Как человек, далекий от техники, Гюнтер восхищался людьми, которые были с ней на «ты». Жу-жу завозился на руках, тихо поскуливая и делая слабые попытки выбраться на свободу. На секунду нахмурившись, мужчина сообразил, что собаченция скорее всего хочет сделать свои дела и таким образом дает понять, что надо спустить его с рук. Гюнтер поставил позор собачьего рода на землю и порадовался, что правильно понял сигналы, подаваемые животиной, которая радостно удобряла какой-то сухой прутик. Пиво, выпитое пару часов назад, как будто ждало сигнала и активно запросилось наружу. В отличие от Жу-жу, для отправления естественных нужд ему необходимо было найти туалет, и он стал оглядываться в поиске заветного указателя с буквами WC. Радостно обнаружив стрелочку, он быстро нашел нужное заведение и, привязав терьерчика к фонарному столбу – о, всего лишь на один узел, совсем некрепко, со смутной надеждой, что тот убежит – зашел внутрь.

С яркого солнца помещение показалось совсем темным. Гюнтер сделал пару шагов в направлении кабинок и нетерпеливо сдернул с носа ненужные здесь солнечные очки. В мир снова вернулся день, пусть и несколько более тусклый, чем снаружи. Краем глаза он успел уловить движение слева от себя – кто-то мыл руки, майка с короткими рукавами натягивалась на мускулистой спине. Захлопнув за собой дверцу, Гюнтер хмыкнул – знойный мужчина, хотя на нем самом была тоже майка, но с длинными рукавами.

Выходить на улицу не хотелось, ведь там ждал Жужу, и ждал, как ни странно, тихо, знакомого скулежа не было слышно, и сердце Гюнтера ёкнуло – неужели украли?! Поэтому, намылив неспешно руки в третий раз, он так же не торопясь их посушил, хотя раньше как правило пользовался бумажными полотенцами, но так хотелось дать время похитителю исчезнуть, раствориться на бескрайних просторах людского моря, а может быть даже сесть в электричку и уехать куда-нибудь… Нет, в Росток не надо, лучше в Шверин или даже Гамбург. А потом, потом, приняв с «горя» пару пива, можно неспешно обратиться в полицию, и пусть они ищут, ищут как можно дольше это препротивнейшее создание, призванное только лишь отравлять жизнь несчастным сыновьям.

«Королева Елизавета» вблизи производила куда более сильное впечатление, чем когда Вальтер изучал сайт и фотографии с ней. Ну да, он знал, что ее длина 294 метра, высота примерно равна двенадцатиэтажному дому, а экипаж насчитывает за тысячу человек. Ну да, машинное отделение примерно сравнимо с его родной школой, чтобы у ее директора финслужба нашла счета в киприотских банках, на которых он скрывает налоги. Но вблизи-то, вблизи! Хороша лодка, ой хороша! Он добрых полтора часа рассматривал каждый гребаный иллюминатор на борту «КЕ», высматривал, что за народ ползает на технических этажах, и пытался померить ширину каната, которым она была пришвартована к пристани. Все это перемежалось двумя пивами, которые теперь неудержимо рвались наружу, и облагодушенный Вальтер выпустил их, заодно просвистев «God save the Queen». Прозвучало не то, чтобы похоже, но в приятном согласии с рабочими звуками сантехники. Он дернул вверх молнию своих обожаемых бриджей в желтую, красную и зеленую клетку, шаловливым жестом ткнул палец в кнопку слива и подался к раковинам. Пива много не бывает, можно в пику ростокским коллегам не «Ростокера», а какого-нибудь «Костритцера» загрузить, и пару колбасок. Да, сто пятнадцать килограммов интеллекта, обаяния и тончайшего юмора требуют белковой пищи, и, к сожалению, в промышленных масштабах.

Вальтер заглянул в зеркало, которое отразило обаятельную физиономию с нордическими чертами лица и наглыми зелеными глазами, проверил, не сильно ли отросла щетина за три часа, прошедшие с момента жесточайшего испытания для его нежной и трепетной натуры, именуемого неказисто – «бритье», заценил прическу, за которую пацаненок в салоне содрал аж восемьдесят евро (Вальтер раскошелился, не задумываясь, сраженный наповал изящным профилем, невероятным разрезом глаз и вьетнамскими скулами, а потом, после свидания, на которое все-таки пригласил пацаненка, до шести утра играл в покер онлайн, залечивая тяжелейшие душевные травмы, вызванные бесцеремонным отказом в любви и ласке). Ну, восемьдесят евро работа по приведению его щетинки в недощетинистость явно не стоила, но линию скул и мужественный затылок подчеркивала очень даже ничего. Нет, хорош, стервец, одобрительно подумал Вальтер и подмигнул своему отражению. Вытирая руки, он подумал, что такой замечательный день не может закончиться плохо, и наверняка вылазка на тропу любви окажется тоже успешной. Вдруг, вдруг его нежное и трепетное сердце забьется в унисон с другим, не менее нежным и трепетным? Вдруг, вдруг ему повезет, и тело, в котором расположено бьющееся в унисон сердце, окажется понадежней саксонского фарфора?

Он стоял у умывальника и мыл руки, рассматривая себя при этом в зеркале. Ну да, работал он, значится, инженером, а не айти-мэном каким, поэтому приходилось худо-бедно следовать дресс-коду. Это как правило проявлялось в том, что он вынужденно таскал рубашки с галстуками. По рабочим дням. Выходные для того и существуют, чтобы полностью отключаться от всех этих правил, регламентов и распорядков. А то еще и на выходных о предписаниях думать никакого времени не хватит. Совсем свежий загар очень даже подчеркивал мужественность подбородка, и Вальтер повернул физиономию направо, затем налево, оценил линию подбородка, даже бицепсами поиграл, затем отряхнул руки и вытащил пару салфеток из держателя. Он как раз вытирал руки, когда в зеркале промелькнул какой-то чувак. Похожего роста и похожей комплекции. Только отчего-то в темных очках. Неплохой экземпляр. Вальтер чуть не заработал косоглазие, пытаясь и в зеркале его получше разглядеть, и ягодицы оценить. Тренированные, – одобрительно подумал он и выбросил салфетку. Поворачиваясь к двери, Вальтер еще раз покосился вслед парню и успел мельком увидеть неплохие ноги и очень привлекательную спину с выразительными буграми мышц. Одобрительно оценив еще раз привлекательность случайного прохожего, Вальтер поправил бриджи, подтянул трусы, почесал в задумчивости ягодицу и направился к выходу. Тюрингские колбаски, конечно, хорошо. Но может, стоит рыбкой заправиться? Копченой, под пиво? Глядишь, и жить веселей станет.

Он дернул на себя дверь. Солнце ослепило его, и пару секунд Вальтер промаргивался, натягивал кепку поглубже на голову и адаптировался, заодно принюхиваясь к запахам променада. Желудок благодарно приумолк, надеясь на поощрение. Вальтер неторопливо повернул голову в одну сторону, в другую, думая о том, какой бы выбор сделать. Присмотрелся. В искрившуюся солнечными бликами картину выходного дня в курортном городке боязливо просилась какая-то странная жалобная нотка. Вальтер прислушался. Поскуливание доносилось откуда-то снизу. Он опустил глаза: к фонарному столбу был привязан, а скорее, подвешен небольшой, милый, изящно подстриженный йоркширский терьер.

– Малыш, собачка, красотулечка, сокровище, – заумилялся Вальтер, оглядываясь. Ну и куда его хозяин делся? И какого ротора он такую миленькую собачку с таким очаровательным розовым бантиком так недружелюбно навязал?

Вальтер осторожно потянулся к бирке, чтобы уточнить, по поводу кого звонить в полицию, если хозяин не объявится и не прекратит это безобразие и издевательство над животными. Фрау И.-Х. Бирнбаум, гласила надпись. Адрес в Ростоке, не самый простой район. Владелице, судя по инициалам и по кличке собачки – Жу-жу – должно быть хорошо так за пятьдесят.

Собачка, вынужденная приподниматься на задних лапках, смотрела на него своими скорбными карими глазами и время от времени помахивала хвостиком.

– Лапочка какая! – Вальтер осторожно потеребил собачку за ушами, все время оглядываясь и выискивая тетку, которая так безответственно оставила Жу-жу привязанной к столбу. Но тетки, старушки и просто пожилые праздношатающиеся дамы все проходили и проходили мимо, с куда большим интересом рассматривая лотки с курортными безделушками, и совершенно не спохватывались в поисках маленькой куколки с розовым бантиком.

Тетка, конечно, могла зарулить в женский туалет. Вальтер покосился на соответствующую дверь, которая как раз открывалась, но оттуда выпорхнули две школьницы с бело-черными зеброподобными прическами, макияжем, заимствованным у панд, и в драных колготках, которые своими прорехами явно указывали, что у них в домашних животных стая бешеных сиамов, не меньше. Ни одна из них не тянула на И.-Х. Вальтер поколебался. Жу-жу жалобно заскулила. Вальтер поколебался и решил, что один раз погладить – это совсем ничего противоправного, и потрепал терьерчика за ушами, к вящей радости того.

Вальтер опустился перед милой собачкой на корточки и активней начал ее гладить. Собачка яростно замотала хвостиком и попыталась его лизнуть. Поводок был, конечно, небрежно завязан на жалкий узел, и просто дивом было, что малышка до сих пор не отвязалась. Вальтеру в голову даже закралось подозрение, что эта самая фрау Бирнбаум может очень даже демонстрировать признаки начинавшегося старческого слабоумия – а вдруг? Тогда рассеянностью очень легко объясняется и небрежное навязывание, и долгое отсутствие. Вальтер еще раз погладил прелестную Жужу и оглянулся, сосредоточенно выискивая даму, которая стояла бы, растерянно оглядываясь и не зная, куда идти.

Гюнтер посмотрел на емкость с жидким мылом и задумался, а не помыть ли руки в четвертый раз? Но тут как раз с улицы ввалилась компания юношей, и в предбаннике сразу стало тесно. Обреченно вздохнув и все же надеясь, что благородные Робин Гуды еще не перевелись на просторах Германии, он потянул на себя упругую дверь и нехотя вышел наружу.

Яркое, совершенно нехарактерное для этого времени года солнце ослепило. После полутьмы туалета окружающий мир потерял все свои краски, оставив лишь слепящую яркость. Поспешно прикрыв глаза темными очками, он растерянно замер: возле Жужу на корточках сидел давешний детина.

Гюнтер немного потоптался за спиной парня, неловко переминаясь с ноги на ногу. Тот ласково ворковал с противной псиной и восхитительно-рокочущие нотки в его голосе вызывали неконтролируемую сладкую дрожь во всем организме. Да господи боже мой, от такого голоса можно было кончить, не прикасаясь к себе руками!

Незнакомец ворковал с собачкой как с любимой девушкой. Прислушавшись, Гюнтер услышал много интересных предположений по поводу хозяйки и на секунду задумался: при чем здесь мама? Но сообразив, что на бирке фанат мелких собачек прочитал именно ее данные, едва не застонал вслух – какая засада!

Нервно вздохнув – оттягивать признание дальше было невозможно, он вежливо кашлянул, привлекая внимание.

Молодой человек замер и медленно обернулся, все так же сидя на корточках. Запрокинутое лицо выражало искреннее недоумение: еще бы, тот явно ожидал увидеть пожилую фрау – опять же судя по услышанным словам, не совсем адекватную – а тут является здоровенный лоб и заявляет права на животное. Незнакомец недолго позволял любоваться на себя сверху вниз и непринуждённо поднялся, не выпуская Жу-жу из рук. Внезапно он оказался одного роста с Гюнтером, что бывало в жизни не так часто. Крепкий, мускулистый, с наглыми, нет, скорее блядскими глазами цвета… В самом деле какого цвета?

– Фрау Бирнбаум? – вежливо, как мама учила, спросил Вальтер, поднимаясь, механически подхватывая малышку на руки – та и не сопротивлялась вовсе – выпрямляясь и протягивая руку для приветствия. Будучи слишком увлеченным общением с малышкой-терьером, он совершенно упустил из виду одну вещь, которую в полной мере оценил, оказавшись глазами примерно на одном уровне с глазами оппонента. Кажется, он видел обладателя аппетитных ягодиц и привлекательной спины лицом к лицу, и не то, чтобы тот был в восторге от оплошности, которую допустил, занятый общением с очаровательной животинкой, Вальтер. Пытаясь исправить досадную неприятность, он широко улыбнулся. – Герр Бирнбаум? – высказал он предположение, игриво приподнял брови, обнадеженный тем, что визави не сказал «нет», и протянул руку для приветствия. – Я Вальтер Фогельзанг. Простите, малышка была привязана и так жалобно скулила, я и решил составить компанию бедняжке. А на бирке как раз написано имя госпожи Бирнбаум. Вы имеете к ней отношение? Восхитительная собачка, на диво послушная и такая резвая!

– Да, – вынужденно сознался Гюнтер, машинально пожимая протянутую ладонь, – имею, – и снова неловко переступил с ноги на ногу. – Мама вот оставила на две недели.

Он протянул руки, намереваясь забрать псинку. Вальтер напрягся: отдать собаченцию означало прервать только наклевывающееся знакомство – и сделал вид, что не заметил протянутых рук.

– Мама? – со знанием дела протянул он, – конечно. Понимаю, моя маман регулярно оставляет на меня своих котов. Терпеть их не могу, – интимно признался он, намеренно качнувшись в сторону собеседника и с восторгом увидев, как тот нервно облизнул кончиком языка губы – есть контакт! – с восторгом подумал он, крепче прижимая тщедушное тельце к себе.

Долгое отсутствие партнера тут же сказалось ноющей тяжестью в паху, нужно было срочно переключить и свое внимание и внимание герра Бирнбаума на что-то другое, чтобы рыбка не сорвалась с крючка.

– Может быть, по пиву? За знакомство и за здравие наших мам? – как можно доброжелательнее улыбнулся он.

– Можно и по пиву, – после значительной паузы согласился герр и снова замолчал, спрятав руки в карманы сразу обтянувших бедра бриджей. Выпуклость впереди радовала глаз. Теперь уже была очередь Вальтера облизать внезапно пересохшие губы, но под темными очками, которые хотелось просто содрать с лица парня, выражение глаз было не разглядеть. И представиться по имени эта сволочь не пожелала. В принципе, можно было просто спросить, но природная стервозность, с которой Вальтер перманентно боролся всю жизнь, вдруг вырвалась из-под контроля и заставила небрежно поинтересоваться удостоверением личности, а то вдруг собака все же чужая.

Гюнтер сначала опешил от таких слов и странного поведения парня, но в принципе призвав правоту собеседника – доверяй, но проверяй – достал из кармана водительское удостоверение и даже снял очки, чтобы можно было сверить фото с оригиналом, и сдернул бейсболку. Подслеповато щурясь на слишком ярком солнце, он не видел каким, взглядом на него смотрел Вальтер, а тот ласкал глазами практически идеальные черты лица, мерно вздымающуюся грудь, ровные великолепной формы ноги и таял: стоящий напротив парень был практически совершенен! От кончиков коротко стриженных волос до узких ступней, скрывающихся в новеньких кроссовках. В том, что ступни у Гюнтера – так было написано в правах – изящные, он не сомневался, интуиция как правило не обманывала.

– Так что? По пиву за знакомство? – вернулся к животрепещущей теме Вальтер, – или ты предпочитаешь что-то покрепче?

– Пиво, – коротко ответил новый знакомый, вновь скрывая свои замечательные серо-голубые глаза, опушенные неожиданно темными ресницами, под гадкими темными очками, и конечно же невыразительная бейсболка заняла привычное место на макушке.

Засмотревшись на собеседника, на то, как двигаются его губы, Вальтер автоматически сделал шаг в направлении променада с его ресторанчиками и лавочками.

– Упс, – смущенно произнес он, когда поводок натянулся и собачка коротко взвизгнула в его руках, хотя больно ей точно не было – шлейка же.

Гюнтер как-то по-особому рассмеялся, вызвав толпу мурашек у Вальтера, и развязал кажущийся таким ненадежным узел.

– Прошу, – он слегка поклонился и сделал приглашающий жест, но конец поводка из рук не выпустил. К пивнушке они так и подошли: Вальтер нес на руках довольного вниманием Жужу, а Гюнтер вел на поводке их обоих. Почему-то данная сцена не смущала никого, и проходящие мимо люди реагировали на композицию вполне адекватно.

Вальтер заглянул внутрь пивнушки. Она была какой-то слишком большой и слишком затрапезной.

– Ты частый гость в Варнемюнде? – небрежно поинтересовался Вальтер, просчитывая, сможет ли он затащить Гюнтера в куда более укромный уголок.

– Да не так, чтобы очень. Мы часто приезжали сюда всей семьей в детстве, но я предпочитаю проводить мои выходные с друзьями, путешествуя по северу, – отозвался Гюнтер, недоумевая, почему Вальтер не заходит. Неплохая вроде пивнушка.

– Ты из Ростока родом? – одобрительно предположил Вальтер. – Я местный. И как местный говорю, что знаю совершенно замечательный ресторанчик при пансионе, в котором совершенно замечательно готовят морскую рыбу. Я даже знаю рыбаков, которые им эту рыбу поставляют, – интимно добавил Вальтер, наклоняясь к Гюнтеру и осторожно толкая его плечом. Тот посмотрел на Вальтера и одобрительно поднял брови. Вальтер подмигнул. – И кстати, там у них из пивных сортов не только Ростокер и гамбургское. Хозяину его даже из Бранденбурга привозят. Под рыбу на гриле самое то. Я приглашаю.

– С меня пиво, – секунду поколебавшись, сказал Гюнтер.

– Тогда лево руля! – бодро воскликнул Вальтер и многозначительно подмигнул, улыбнувшись дерзкой кривоватой улыбкой.

Гюнтер судорожно сглотнул и попытался так сжать кулаки, чтобы ткань бриджей приподнималась, скрывая слишком уж неприличную реакцию на эти блядские глаза, этот двусмысленный тон, эти мощные и такие привлекательные предплечья, с размахом изукрашенные всякими татуировками. С такими руками Вальтер может очень ловко с ним управиться, мелькнуло в голове у Гюнтера, и чтобы отвлечься, он покосился на канал.

Вальтер энергично подхватил Гюнтера под руку, и у того мурашки побежали по телу.

– Нам чуть дальше, и во дворы. Ресторанчик расположен совсем недалеко от причала для круизных лайнеров. «Королева Елизавета», конечно, пришвартована у самого крутого места, но и рядом можно очень даже ничего поживиться.

Вальтер рассказывал что-то про «КЕ», про «Королеву Мэри II», про «Королеву Викторию», про завод в Варене, на котором отливают для этих красавиц винты, про то, какие огромные для них нужны поршни. Гюнтер кивал головой, изредка выдавливал из себя невнятные звуки, пару раз даже поддакнул, слушая глубокий и теплый голос, которым его усердно очаровывали. Да, именно так: очаровывали. Можно даже выразиться точней: соблазняли. Уж он-то отлично знал все признаки. И он позволял себя соблазнять, не пытаясь высвободить руку из захвата, послушно идя ближе к Вальтеру, чем было необходимо и все замедляя шаг.

– Привет, Хайно! – крикнул в дверной проем Вальтер. – Как дела?

– Привет, Вальтер! – донеслось из глубины помещения, совсем небольшого и очень уютного. Кухня должна была быть очень неплохой. По крайней мере, на улице стояло пять столиков и все они были заняты увлеченно поглощавшими пищу людьми. Гюнтер принюхался. Пахло очень неплохо.

– Как насчет столика для меня и моего друга? Мы с огромным удовольствием попробуем твоей трески, – довольно заговорил Вальтер, обращаясь к невысокому плотному мужчине с пышными седыми усами.

Мужчина повернулся к Гюнтеру, поздоровался, представился и неодобрительно посмотрел на собачку.

– А это что у тебя на руках? – спросил он.

– Это Жу-жу, прелестная и удивительно послушная собачка, – широко заулыбался Вальтер. Гюнтеру показалось, что улыбка была слишком уж широкой, даже натянутой. – Посмотри, какая куколка!

Жу-жу тут же посмотрел на Хайно печальными глазами и робко повилял хвостиком.

– Вальтер, ты же знаешь правила. С животными нельзя, – Хайно развел руками.

Вальтер недовольно шмыгнул носом, но глаза у него радостно загорелись. Отлично! Он знал, куда тянуть Гюнтера.

– А если ты нам запакуешь трески с гарниром и твоего замечательного пирога с ревенем? Мы бы попили пива у тетушки Катарины и подошли бы снова, – Вальтер посмотрел в глаза Хайно просительным взглядом. Мог бы, хвостиком повилял.

Хайно усмехнулся и похлопал его по плечу.

– Подходи через сорок минут, оболтус, – наигранно-ворчливо сказал он. – Я позвоню, когда все будет готово.

– А теперь мы идем пить Кёстрицкое пиво, но не из этих долбаных бутылок, а настоящее, из бочонка, – радостно воскликнул Вальтер и потащил Гюнтера вглубь улицы.

Бар тетушки Катарины, про который с неподдельным удовольствием рассказывал Гюнтеру Вальтер, располагался точно так же в глубине города. Гюнтер рассматривал помещение с приоткрытым ртом. Бар был старым, с потертыми столами, просевшими стульями, с полками под самым потолком, на которых в ряд выстроились бутылки, некоторые даже с пробками. Гюнтер присмотрелся к фотографиям на стенах, к плакатам; некоторые из них призывали покупать лучшую пасту 1936 года.

– Тетушка Катарина ничего не имеет против красотки Жу-жу, у нее самой две таксы, – донеслось с противоположного конца помещения. Гюнтер кивнул головой и задержал взгляд на Вальтере, удобно расположившемся на стуле рядом с барной стойкой, время от времени поглаживавшем Жу-жу и активно трепавшемся с пожилой женщиной, которая с огромным удовольствием флиртовала с ним. Бриджи у него были ужасные, в ядовитую клетку светофорной расцветки, но они очень фривольно облегали крепкие тренированные ноги с рельефными икрами, крепкие колени и мощные бедра, которые наверняка не одного ездока вынесут. Гюнтер даже выдохнул и поджал ягодицы. Эх, хороши ноги, не хуже рук! К таким пристроиться – было бы тем еще удовольствием.

– Тебе какое пиво брать? – крикнул Вальтер. Гюнтеру понадобилось несколько секунд, прежде чем до него дошел смысл вопроса. Он подошел к стойке и посмотрел на полки за стойкой, становясь за Вальтером, практически вплотную к нему.

– Можно начать с Костритцера, – задумчиво произнес он, стараясь добавить в голос интимных ноток. Вальтер выпрямился на стуле и посмотрел на полки. Стервец взял его тепленьким, буквально с потрохами. Но ничего, если Вальтер прав, а Вальтер прав, то Гюнтер еще замолит пощады, утыкаясь в очередной раз носом в подушку. Уж Вальтер об этом позаботится.

Жу-жу осторожненько поскулил у него на руках и жалобно посмотрел на хозяйку, склоняя голову набок и высовывая язычок.

– Малышка тоже хочет пить, – засюсюкала тетушка Катарина, протягиваясь к собаке и почесывая ее за ушком. У Жу-жу от удовольствия прикрылись глаза, и он благодарно лизнул ее руку. – А вот мы сейчас нальем малышке водички в замечательную мисочку, да? Вы можете пойти за столики на улицу, я все принесу.

Гюнтер кивнул головой и пошел к столикам. Вальтер тут же последовал за ним. Они уселись, вытянули ноги, закинули головы и посмотрели на небо.

– Хорошая погода сегодня, – сказал Вальтер.

– Да, неожиданно хорошая, после целых двух холодных недель, – вежливо отозвался Гюнтер.

– Да, зима поздно кончилась.

И они оба замолчали, осматривая улицу, разглядывая витрины и избегая смотреть друг на друга. Вальтер чувствовал всей кожей, как Гюнтер сглатывает вязкую слюну, судорожно вдыхает воздух и пытается расслабиться. Гюнтер чувствовал, что Вальтер строит очень далеко идущие планы, и по его коже пробегали мурашки предвкушения.

Тетушка Катарина прервала их молчание, ставя пиво на стол и мисочку для Жу-жу на пол. Вальтер опустил ее на землю и погладил. Жу-жу жадно начал лакать воду.

Вальтер собрался и поднял глаза на Гюнтера, берясь за бокал, чтобы выяснить, что тот давно и голодно смотрит на него.

– Ну, выпьем, – выдохнул Вальтер, поднимая бокал.

Сделав глоток, Гюнтер вдруг зло посмотрел за стол и рыкнул: «Тварюшка проклятая!». Вальтер оглянулся и вытаращил глаза: прелестная собачка с розовым бантиком вполне себе по-мужски поливала столб.

– Так это мальчик, – констатировал он.

– Это исчадие ада, – сквозь зубы процедил Гюнтер. – Но яйца у него выросли бы, как у настоящего кобеля, если бы эту шавку не кастрировали.

Вальтеру только и оставалось, что пожать плечами: вся прелесть собачки была утеряна вместе с правом носить розовую ленточку.

Жу-жу подбежал к Вальтеру и тявкнул, садясь и вытягивая переднюю лапу.

– Что ему надо-то? – опасливо поинтересовался Вальтер.

– Чтобы его взяли на руки, что еще, – мрачно сказал Гюнтер и сделал знатный глоток пива. Вальтер тяжело вздохнул, нагнулся и погладил тварюшку по голове. Но на руки больше не брал.

После второго пива он пытался втолковать собачке, что раз она мужик, то и гулять должна самостоятельно. Жу-жу в ответ только скептически тявкал и недовольно скалился.

– Ну ты посмотри, каков наглец! – с некоторым восхищением признал Вальтер и достал телефон. После короткого разговора он посмотрел на Гюнтера и сказал: – Можно идти за едой. Тот кивнул головой и пошел рассчитываться, а заодно захватить упаковку пива с собой.