Текст книги "Реактивация! (СИ)"

Автор книги: Мархуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– Пётр, ты главное начни, а помощников потом подтянем, когда финансирование откроют. У америкашек есть "бейсик", а у нас будет свой "бумсик" или как ты его назовёшь? Ещё подскажу суть операционки под будущие персональные компьютеры.

С одной стороны, Быков не очень то и верил в обалденное будущее, но, с другой стороны, хотелось чего-то от себя, да на высоком уровне. Глядишь и на кандидатскую наскребётся! А увидев, воочию, академика Щукина в обычной комнате обычной общаги – понял, что не пропадёт втуне. Такие светочи, к кому попало не ходят балду погонять!

Несколько рысят уже сдали в детсад – детишкам поиграться, ещё десяток пошили матронам Айгули, чтобы эксперименты провести. Слайд "Космической одиссеи" передали в типографию, пусть попробуют распечатать и ламинировать. Над правилами засел один студиоз литфака, самый литературно одарённый среди "старков". Но к праздникам отчитаться по игрушкам-погремушкам, включая компьютеризацию всей страны, явно не успевали.

– Народ, уймитесь и гонки не устраивайте, – увещевал юный лидер своих партнёров, – наша задача "медленно спуститься с горы", а не впопыхах-шмах-тибидах, итить-колотить! Какие наши годы.

Годы, действительно невеликие, особенно у Шмына.

Празднование дня труда всех пролетариев поставило точку в проблеме Зелинских: отца и дочери. Сама проблема была, конечно, у Олега – ну не мог он отказать своим партнёрам-умкам в совместном гульбище на ТВД у Александра Владимировича. Тем более, что туда намечался и красавчик Рома со своими родителями. Так что, Афинку ждал сюрпризный сюрприз и не обязательно приятный. Поэтому, после демонстрации и сопутствующего радостно-возвышенного кайфа, Старков поехал домой – привести себя в боевую форму.

В заветную дверь на втором этаже он уставился с внутренним мандражом, уж очень не хотелось совсем нелепого развития событий. Впрочем, на бурлюлюканье звонка отреагировала старшая хозяйка, немедленно оповестившая все квартирные внутренности:

– Саша, к тебе твой гуру пришёл!

Про то, что лично ей всучили достойный букет, Наталья Львовна почему-то умолчала, а со вторым букетом (для Афинки) пришлось временно растеряться – пока одноклассница не выглянула из своей комнаты, где готовилась к застолью вместе с подругой Ленкой. То ли ела что-нибудь разминочное, то ли лимонадом догонялась, то ли в зеркало зырила критично и целеустремлённо? Вот и не сообразила сразу, кто её приобнял, поцеловал в щёку и поздравил с праздником. Некто взрослый, но молодой, высокий (шаумянские модельные туфли, изготовленные в единственном варианте, имели четырёхсантиметровый каблук) и пахнущий яблочным шампунем. И, лишь отодвинувшись, удалось удивиться и даже возмутиться.

– А ты чего пришёл?

– Дочка, ну это же Олег, мой научный партнёр, – вступился Александр Владимирович, уже нарисовавшийся из зала, – я же тебе говорил, что он сегодня придёт к нам в гости.

Удар пришёлся явно ниже пояса, но всё-таки несколько мимо – в юную голову не могли уложиться два разноречивых понятия.

– Папа, это двоечник Старков из нашего класса. Он постоянно прогуливает занятия и хочет бросить школу, ну какой же он научный работник?

Юная комсомолка тут же покраснела, так как врубилась, что сдала своего. Чета Зелинских-родителей тоже растерялась: молодой человек "лет двадцати" оказался восьмиклассником, а значит… Впрочем, что это означает, расшифровал подоспевший Щукин.

– Ну и что такого? Вон, Голиков, в семнадцать лет полком командовал.

– Так тогда другие времена были, – попыталась удержать бастион радушная хозяюшка.

– Времена всегда одни и те же, – возразил академик, – и если школьник прекрасно знает то, что неведомо учёным, то имеет право считаться взрослым. По крайней мере, в науке о кристаллах.

Да уж, легенды, которые мы сами себе создаём – ставят нас же самих в неловкую ситуацию. А выводы, основанные на личном желании и восприятии, выходят боком в критические моменты. Никто ведь не заставлял окружающих оценивать Старкова по его делам и речам, коли он сам ничего о себе не говорил. Точку в ситуации поставила сама "дочка партнёра":

– Алик, я ничего не понимаю. То у тебя дочка, то ты гуру, то двойки получаешь, то пятёрки. Разве так бывает?

– Лапка, успокойся, – наглая длинная левая рука опять приобняла "первую любовь", даже не попытавшуюся отбрыкаться от жеста, – я весь скомпонован из противоречий. Вот и попадаю постоянно в лужи бытового разлива. Если хочешь, я уйду, не буду праздник портить.

– Нет уж, а кто будет есть мои отбивные и нахваливать их? Я не знаю, какой Олег в школе и какой в кристаллах, но он самый лучший оценщик моих блюд! Туфли не снимай: тапочки кончились, да и всё равно потом полы надо заново мыть.

Сермяжная правда моментально устаканила микрокризис и расставила всех по местам – никто не будет спорить с хозяйкой застолья, да ещё и на её территории!

Процесс знакомства с пока незнакомыми гостями прошёл обыденно: Шмына представили родителям Ромы, двум его московским однокурсникам Евгению и Сюзанне и даже самому украшению праздника – Роману. Вялая небрежная кисть красавчика небрежно была протянута в соответствии с модой золотой столичной молодёжи. Крепкое встречное рукопожатие провинциала Старкова моментально определило его положение в обществе. Где-то между быдлом и городской канализацией. Впрочем, чего ещё ожидать от жителей захолустья, не петрящих в манерах высшего света? Зато Лев и Виктория были рады и радушны – Олег внёс дополнительное разнообразие в их жизнь. Эдакое искристое, неуёмное, с вечными закидонами.

Ну, а само застолье началось с положенного тоста за мир, поддержанного вкусными закусками. И всё бы проходило спокойно, но Рома, чувствуя своё столичное превосходство и заполучив конкретную цель для глума, начал докапываться до Шмына.

– А чего ты шампанское отхлёбываешь, как девушка? Или тебе родители не разрешают?

– Здоровье берегу смолоду, тем более, спортом занимаюсь. Вот и не лезет в меня алкоголь.

Честный ответ вызвал и смех, и насмешки, понимание детскости Старкова, а также дал возможность поучить пацана истинам жизни.

– Ты, чувак, учись пока я жив. Настоящий мужчина легко берёт литр коньяка на грудь!

Нотация тут же была подтверждена очередной рюмкой, горделивым взглядом и перемигиванием с московскими кентами.

– Ну да, ну да! – поддержал Старков своего оппонента, – Нажираться, как свинья, это хороший повод постоянно откладывать строительство дома, посадку дерева и воспитание ребёнка. Заодно, из-за убитой смолоду печени, можно скосить от армии. Только у меня другая шкала приоритетов, из иного муравейника.

Наталья Львовна слегка напряглась. С одной стороны, она была согласна с Олегом, но с другой стороны находился будущий зять, да ещё такой красивый, а красота, по определению, права. Поэтому попыталась обьяснить, что в жизни всё нужно уметь, даже за грудничками ухаживать. За что тут же получила отповедь от Ромы.

– Тётя Наташа! Детьми, кухней, стиркой и прочим должна заниматься жена, а мне дети нужны, когда их показать можно другим. Мужчина – это охотник и добытчик, а не домохозяйка!

На голову женщины, мечтавшей о счастье для единственной дочери, начал изливаться водопад "мужских истин", согласно которым женщина оказывалась лишь придатком. Правда, функционирующим двадцать восемь часов в сутки и, одновременно, обязанным выглядеть на все сто, чтобы не позорить мужа. Сам же "добытчик" получал право проводить время, как ему вздумается, с друзьями и нужными людьми, приходить домой, как в гостиницу, отдыхать после трудов праведных, в своё удовольствие. Откровения, сознательно спровоцированные Шмыном, действовали лучше любых критик и разъяснялок. Зачем доказывать присутствующим точку зрения, когда есть возможность загрести жар чужими руками. Полупьяный Рома с таким упоением рыл себе яму, что даже его родители почувствовали недоброе. Афина, сидевшая рядом, потихоньку съёживалась, краснела и мечтала сбежать куда подальше, чтобы поглубже спрятаться.

– Наташенька Львовна, – Олег неожиданно втесался в чужой монолог, – а вы не против, если я чуток перекурю на балконе?

Прерывать чужой словесный понос, конечно, неинтеллигентно, но и курить действительно хотелось. Разрешение было получено и Старков сбежал от действительности, где к нему неожиданно присоединился Ромин отец Иосиф Викентьевич и… Афина. Правда, девушка вышла не курить, а подышать свежим табачным дымом, думая, что подышит воздухом.

Глава восьмая

– Ну что, дружище Иосиф, твой сын явно достиг "порога Брагина"? Сейчас откровений наслушаемся, а заодно и рекомендаций о том, как надо жить!

– Да уж, бывает. Читал об этом синдроме, но никогда не наблюдал. Тем более, что собственного отпрыска понесло. Ты, Афина, Ромку не слушай. Из него сейчас такое полезет, во что он и сам не верит. Наносное.

Доктор медицинских наук, психолог, всё ещё надеялся на возможность спихнуть своё чадо, капризное, заносчивое и самодовольное, на плечи девушки. Вдруг она займётся воспитанием нарцисса, а в крайнем случае, вечно будет терпеть его выходки. Поэтому и поспешил объяснить ей, что сей психологический "порог" возникает у ряда людей после проживания в течение полутора-двух лет в совершенно ином социуме. Естественно, если с предыдущим менталитетом окружающих имеются глубокие различия. Эффект подобен действию "сыворотки правды", когда субъект желает высказаться по наболевшей теме, особенно, если ей заинтересовались другие.

Так что ближайший час застолья прошёл в заслушивании докладчика, к месту и не к месту делившегося нажитым опытом деловых, предприимчивых людей. Ему бы, с такими откровениями, да в Перестройку для Ускорения, а не искрить мудростью манагеров в начале семидесятых, когда многие ещё верили, что уважение коллектива важнее размера кошелька. Ну какой смысл быть ценным членом общества экспедиторов, билетных кассиров и зав.столовыми? Зачем встречаться с ними каждые два-три дня в ресторане и тратить при этом кучу денег? В чём кайф того, что лично Тенгиз Вахтангович, подпольный цеховик, пожимает руку и похлопывает по плечу время от времени?

Вся лекция перемежалась очередными стопариками, поддерживая тезис о литре коньяка истого мужчины. А так как самого коньяка имелось лишь две бутылки на всех – в дело шли любые литроградусные напитки. Финальным аккордом прозвучал восхитительный эффектный тост "За баб-с!", причём в исконно гусарском исполнении! Правая рука была выпячена локтём вперёд, параллельно столу, рюмка установлена на сгибе и осталось лишь сделать движение, чтобы опрокинуть содержимое в рот. Ясно, что и Роман, и примкнувший к нему Евгений, всё сделали слегка не так, тупо уронив тару на соседей. Расстроенная Афинка умчалась к себе в комнату поменять платье, а когда вернулась – демонстративно пересела к Олегу. Ей уже было всё равно, что скажут родители – чаша терпения переполнилась и сломала хребет верблюду послушания!

– Сейчас же вернись на место…кому сказал…, – прогундел напоследок Рома.

Впрочем переизбыток алкоголя и сивушных масел добил красавца и "дружищу Иосифу" пришлось увести красу и гордость семьи в другую комнату. Для отсыпания и упокоения! А благодушная Наталья Львовна старательно объясняла окружающим, что "Рома так шутил, имел в виду совсем другое и молодёжь ныне имеет иные понятия о жизни". Но обязательно-обязательно исправится, повзрослев. В общем, сюси-пуси, ути-тути! А чтобы поддержать объяснялки – воззвала и к Жене с Сюзанной и к Старкову. Причём, как положено, даже не интересуясь их ответом.

Тут-то и вылезли расхождения, причём трёх видов. Сюзанна (в быту Оксана Мельник), будущая известная актриса кино, а пока лишь дочь замминистра культуры – честно призналась что все торгаши и делавары ей до фени. А настоящее высшее общество – это богема и прибогемная окружающая среда. Евгений, сынишка бухгалтера из ХОЗУ ЦК КПСС, вообще ориентировался (как и отец) на приближённость к партактиву союзного уровня, ни в грош не ставя все остальные суперсоциумы. Старков же, разочаровал откровением о том, что высшим счастьем и целью является семья: жена, детки, родители (именно в такой последовательности).

– А как же карьера? – подкузьмила несостоявшаяся свекровь, Белла Александровна.

– Абсолютно по барабану, пусть карьеру делает любимая, единственная и ненаглядная, а мы с детишками будем хороводы вокруг нашей лапушки крутить и восхищаться ей, во всём помогая. Даже погордиться можно, когда нашу маму будут уважать и обращаться по имени-отчеству – Афина Александровна, например. Ой!

Зуботычина, ошибшись адресом, втюхалась в левый бок и слегка остудила болтуна-недотёпу. Сама одноклассница чуток порозовела: то ли от возмущения, то ли от потайного удовольствия. Остальные решили, что Шмын глуп оттого, что слишком юн и нифига не шарит в колбасных обрезках. Впрочем, Зелинский-батюшка призадумался, а Алексей Степанович, строивший планы на Олега, как на потенциального зятя, вздохнул. Надежда на кровожадное использование молодого научного партнёра в личных целях исчезла, когда ему стал известен возраст кандидата, а теперь даже остатки базы, для возможных матримониальных махинаций, испарились. Оговорка Старкова "например" просто-напросто не была услышана.

Люди-человеки – они такие, слышат только то, что им желается, а не произнесённое открытым текстом!

Останню часть вечеринки использовали для лёгкого трёпа, безобидного перемывания косточек высшего руководства страны и, обязательно, застольного пения под гитару. Резко помолодевшие Наташка и Бэлка устроили помесь греко-еврейского танца с примесью цыганочки под шмыновский вариант песенок класса "Мне мама тихо говорила", "Магдалена – морская пена" и "Молодая". Ну, а когда Олег исполнил специально для Афины отпадную "Днём и ночью" – девушка всплакнула. Пришлось, чтобы сгладить ситуацию, переключиться на более забойно-бойкие песенки-чудесенки, а заодно исполнить "Сюзанну" для оксанистой Сюзанны. Впрочем песен-подарков (благодаря новизне накопленного за десятки лет репертуара) хватило на всех.

Так что в финале (и снова в сторону одноклассницы) Старков пел челентановскую "Конфессу", использовав все возможности и богатство голоса, дарованного природой и предками. И пусть чувства не соответствовали тексту – это не играло роли, всё равно никто из присутствующих не знал итальянского языка. Тем более, что всем казалось, что они и так всё понимают. Надрывная песня позволяла изливаться душе Олега, той боли, отчаянью и страданиям от несправедливости и подлой шутки богов. Ему даровали сразу две Любви, когда многим не достаётся, порой, ни одной! Ну невозможно прожить с каждой из двух самых дорогих существ параллельные жизни в стране европейского типа. Выбор жесток – "или-или".

На третьем куплете голос ещё более усилился, так как горечь сменилась протестом. Слушатели даже не шептались, полностью утонув в наваждении, а через открытую дверь балкона Старка слушали даже соседи. Обычно сдержанный парень совсем распоясался, возражая богам. Он прекрасно понимал, что перенос не принёс ни решения, ни облегчения: Афина сидела рядом, долгожданная и желанная, а душа рвалась к той, которая была его женой в будущем. Бедное сердце готово было разорваться между двумя девушками…

Пятого мая к Старковым примчалась взволнованная Клара Ильясовна.

– Сама не верю, но завтра тираж уже будет в магазинах! – затарахтела верная подруга, скидывая туфли, – ой, милая моя, что делается! Сорок две тысячи отпечатали для начала!

Обалденная новость достала всех – население небольшой квартиры растерялось от неожиданности, а Андрейкины локаторы впитывали каждый гран информации в предвкушении детсадовской похвальбы. Любые писатели обычно жили давно в прошлом, или где-то далеко, или были лично незнакомы, числясь полубогами. Теперь же то, что до последнего дня казалось всего лишь развлечением, обрело осязаемую плоть. Мама дорогая, да что же сломалось в мироздании, если простых людей начали печатать?

Матушка моментально засыпала добрую фею всевозможными вопросами, Олег просто присел без сил, а заглавный Старков крепко погрузился в печальные думы. Размер гонорара, озвученного гостьей, убивал здравый смысл инженеренья, тяжёлого продвижения по карьерной лестнице, ибо исчислялся в тысячах. Отцу даже в голову не приходило, что за быстронаписанной книгой стоит колоссальный труд по сбору материала, длительный опыт креативного мышления, природное умение абстрагироваться от бытовухи и правил обыденности. Плюс, железный закон бытия – "в нужном месте в нужное время"! Даже многие годы выслушивания бывшей однокурсницы и подтирания её бесконечных соплей сыграли роль. Со стороны всё казалось примитивно простым: сел, наваял, отнёс в издательство, получил гонорар и снова сел-написал. Фигня-война какая-то!

На следующий день бомба взорвалась – пока в предгорьях Алатау, но ещё чуток и качественно исполненные экземпляры доедут до Москвы. Авторы, с грустью писавшие свои попаданства в столы, тумбочки, а то и на антресоли – начали доставать нетленки, чтобы трясти ими перед редакторами близлежащих издательств. Ага, только их и ждали! То, что Казахстан проявил неортодоксальность и продвинутую современность не означало, что всякие сибиряки или какие-нибудь ленинградцы будут поддержаны киргизкайсацкой партийной верхушкой. Флешмоб для понтов на Пленуме, товарищи, не забывайтесь! В борьбе за внимание и поддержку со стороны ЦК КПСС следует чесаться заблаговременно. Самый лучший экспромт, как-никак, это заранее подготовленный спич!

Не обошлось без приколов, пусть и случайных, но обоснованных. Страждущая читательская публика резонно опасалась, что переизданий не будет и старалась закупать впрок. А в Гурьеве вообще не обошлось без хохмы – более половины того, что поступило в книжные магазины, закупили книголюбы… из Астрахани и Саратова. Молва, как заведено, опередила бытие! Книжные фарцовщики моментально подняли цену перепродажи: с рубль семьдесят пять до четырёх-пяти советских тугриков. Учитывая неожиданный спрос издательство выбило разрешение на дополнительный тираж к середине мая. Тем более, что книгу посчитали исторически полезной, как освещающую события предпетровской эпохи в лёгком удобоваримом виде, а значит пригодную для библиотек.

"Казахфильм", сдуру, подал заявку, предложив снять одноимённый фильм своими силами. Инициативу чуток приморозили, чтобы боком не вышло – вдруг Москва лапу наложит или по рукам настучит за излишнее рвение? Один экземпляр книги оказался на ВДНХ, приукрасив предпленумную экспозицию "Казахстан сегодня", чуток подвинув образец спешно растиражированной "Космической одиссеи" и рысёнка, одетого по спортивной моде. Туда и троичный калькулятор втюхали бы, как самый громадный в мире, но исполнение класса "на соплях" не соответствовало условиям выставки.

Восьмого мая, Зеленский подготовил встречу с сестрой своей супруги, некоей тридцатилетней врединой Светланой Львовной. Одинокая и слегка стервозная лапушка кандидатствовала в фармацевтическом НИИ, занимаясь вирусологией. Олег, как истый простодыра, выкатил бочку сей язве на тему лечения таких же, как она, только внутренних. Мол, не резать их нужно, а антибиотиками лечить! Реакция старшего научного сотрудника прелестного женского пола сразу пришлась под дых. Ну не может такого быть, иначе никто бы не дал себя резать, когда можно обойтись таблетками и микстурами. Даже Александр Владимирович согласился с доводами сродственницы. Жаль, что на Шмына, где сядешь – там и слезешь! Упёртый молодец чихать хотел на здравый смысл, обьективность и "само собой разумеется". Заодно объяснил, что трепаться все горазды, а попробовать в экспериментальном порядке никто не рискует почему-то. Тем более, что набор лекарств подбирается, согласно анализам, под каждого пациента индивидуально. А не тупо используя одну "таблетку номер шесть", как в анекдоте!

Анекдот тоже пришлось рассказать, попутно застращав тем, что америкосы, лет через тридцать, получат Нобелевскую премию, если сегодня никто не заинтересован в сермяжной правде жизни.

– Ну как ты не понимаешь, что неправ в корне? – возмущалась Светланка, дочка Льва.

– Я абсолютно прав, концы-то в концах! Люди тысячелетиями лечили язвы отварами, а не ножиком. Правда только те, кто деньги имел, а не все подряд.

– Вот откуда ты это знаешь, умник?

– Оттуда же, откуда и про кристаллы, красотка.

Довод, конечно, веский – Эпштейниха была в курсе событий, не укладывающихся в рамки положенного. Впрочем, имея лабораторию под рукой, можно и похимичить, а то и побиологичить в свободное от работы время. Всё равно по вечерам делать нечего, ибо постоянного кавалера нет – сбегают, заразы от Светкиной самобытности. Да и Старков обещался помочь, если что. Всё-таки у бабушкиной сестры имелся в наличии сын, работающий завотделением во 2-ой горбольнице. Олег, на всякий случай, перетёр с ним тему использования нескольких больничных коек под добровольцев, готовых испытывать на себе отвары предков. Разрешение с партийного верха потихоньку созрело при содействии дяди Миши, который самолично уже прошёл курс очищения своего органона. И голову мыл шампунем с биоактивной добавкой! Такая голова резко умнеет, ибо выдумывать или врать не нужно – личное соучастие добавляет искренности.

Утро Дня Победы пришлось встречать на углу Коммунистического и Калинина. Военный парад – шикарное зрелище, да ещё и вкупе с Лёшой и Любой-старшей, пришедшей с молоденькой подружкой. Армия, когда хочет, выглядит одновременно грозно, торжественно и достойно – всё-таки лучшие из лучших демонстрируют силу и мощь. Олег восторженно глазел на никогда не надоедающее зрелище и кричал "ура" проходящим подразделениям. Ему было без разницы, где и когда наблюдать за техникой: хоть танки, разворачивающиеся цепью на учениях, хоть самолёты, взлетающие в американских фильмах с авианосца. Даже исторические татаро-монголы и противостоящие им русские дружины вызывали восторг! Видимо, поэтому, в своё время, он сам проникся срочной службой, войдя в неё душой и телом.

После парада, ясен перец, все потянулись домой. Причём пешкодралом, из-за переполненности транспорта, так что к обеду добрались до дома Любы-младшей. Почему именно этот частный дом был избран для гуляний и празднований никто не задумывался – главное посидеть за столом вместе. Однозначным тамадой и руководителем застолья стал Любин папа, здоровенный мужчина почти двухметрового роста. В 1941 году, будучи семнадцатилетним, он подделал свои документы, добавив два года к возрасту, и смог попасть на фронт. Дошёл до самого Берлина, а потом всю жизнь отмечал "неправильный" день рождения, чтобы документы не переделывать обратно. Награды, два ранения и куча интересных, порой непривычных, историй о войне. Старкова удивили откровения о том, что солдаты больше любили фильмы довоенные, на мирные темы, кинокомедии, а не те, что снималось на злобу дня. Ещё одним прикольным воспоминанием был рассказ о том, как в свободное время молодые смершевцы развлекались. Находили овраг пошире, устанавливали нечто вроде трамплинчика и, на трофейных мотоциклах, перепрыгивали через него с разгона.

– Молодые мы были, дурные, даже не задумывались, что можем убиться.

Ещё одним откровением, не упоминаемым в официальных мемуарах, оказалось то, что в конце войны, можно было у некоторых писарей купить документы на… звание Героя Советского Союза. Всего лишь за три-четыре тысячи рублей! Жена ветерана пыталась остановить разговорившегося мужа, мол, молодые этого не поймут. Впрочем никому и в голову не пришло бы сбегать и стукнуть органам на подвыпившего бойца Великой Отечественной. Не тот контингент, всё-таки не творческая интеллигенция, а трудовая.

Сразу несколько человек убеждали Шмына выпить "до дна", "как положено", но обломились о юный возраст и, якобы, спортивность отрока. Зато, в его лице, те, кто лично воевал, нашли понимающего человека, своего в доску. Ну, начитался парень мемуаров, и рассказов наслушался (хотя ментальность хомо милитарис способен понять и принять лишь тот, кто сам такое пережил). В общем и целом, застолье шло своим ходом, перейдя в пресловутые песнопения. Старков моментально отличился и нажил чуток авторитета в глазах Любы-младшей, исполнив "День Победы". Абсолютный и безоговорочный свежак! Классный и умный!

Всю малину испортили разговоры о начале войны, о немецких супертанках и о советских слабостях. Олег, на свою голову, влез с комментариями и получил полный отлуп. Естественно, что и Любы остались недовольны произнесёнными благоглупостями. И хотя трое ветеранов поддержали воспоминаниями именно Старкова – неприязненный осадок остался. В конце вечеринки, Люба-младшая отвела Олега в сторонку и наговорила ему с три короба – всё, что о нём думала. Включая то, что он даже её отца сбил с панталыку. Пришлось уйти, чтобы не вызывать дополнительного раздражения. Хочешь быть понятым – добейся полного выслушивания, иначе трындец и перевирание согласно "все говорят другое"!

Злоба на самого себя и на свой развязавшийся невовремя язык не проходила, праздник был испорчен. Всё-таки следовало фильтровать базар, учитывая что идёт время семидесятых, а не тех же девяностых. Хорошо, что прокол произошёл в частной компании, а не где-нибудь в ЦК.

Следующий день, автоматом, складывался как попало, бессмысленно, со сбоями. После обеда, чтобы чуток отвлечься, Олег урыл в библиотеку, где погрузился в чтение всякой стародавней "фанты". Прикольно было читать про конец двадцатого столетия, где Франция снова стала монархией, а видеофоны всё заполонили. Не компы с камерами и динамиками, а видеотелефоны. Впечатляла минимизация будущей оргтехники: мини-ЭВМ с мини-перфораторами, использующими мини-перфоленты. И ещё попался на глаза один импортный фантастический рассказ про фермера, который рассказывал в сельской пивнушке о своих страхах. Чувак неоднократно видел какие-то прозрачные фигуры, а в один прекрасный день его овец кто-то перерезал, содрав с них шкуры. Каким образом этот сюжет стал сценарием для блокбастера осталось загадкой!

Набрав положенные пять книг (тяжёлые тома Медицинской Энциклопедии Абгольца) в свою клеёнчатую сумку – Шмын потащился домой, срезая, где возможно, расстояние через проходные дворы. Вчерашние воспоминания и самокопания вернулись, вместе со злобным настроением. В окнах уже зажёгся свет, ибо стемнело, а в одном из дворов очередной двухподъездной двухэтажки раздались крики. Двое каких-то хренов тащили упирающуюся девушку мимо дворовых сараек куда-то в заброшенный сад. Сзади шёл ещё один, видимо для подстраховки. Немногочисленные жители дома, как заведено, сидели тихо, как мыши и наверно подглядывали. Вполне возможно, даже комментировали "сама виновата" или "сука не захочет – кобель не наскочит". Следовало пройти мимо, чтобы не связываться сразу с тремя, но башню вдруг снесло.

Ноги уже бежали вслед, а рука начала раскручивать над головой единственное оружие – сумку с книгами, килограмм пять весом. Отягощение втюхало заднему по виску и он сразу вырубился. Впрочем и сумка тоже порвалась. Старк резко ускорился…подпрыгнул, поджав колени к груди…с лёта распрямил ноги почти горизонтально…мужики и девушка попадали, как доминошки…Олег тоже. Впрочем, тут же вскочил…снова подпрыгнул (теперь уже с места)…поджав ноги под себя…начал распрямлять их в падении…позвоночник второго, не выдержав силы удара, хрустнул…

Девушка вырвалась и удрала в темноту сада, а третий развернулся, вытащив нож с классным длинным лезвием. Лицо соперника выглядело улыбающимся, особенно когда Шмын двинулся на сближение. Удар ножом из положения снизу сразу был блокирован запястьем на противоходе…правая рука вывернула вражеский локоть…левая продолжала загиб…нож выпал…руки разворачивали тело противника…подсечка правой ногой…враг падает…его правая рука выходит из плечевого сустава…рвутся связки. Ещё один удар, стопой, по шее поверженного и… мометальное осознание того, что всё-таки подставился.

Тот, кто был отморожен в начале, пришёл в себя и воткнул нож в спину Старкова. Ему бы попытаться провернуть лезвие или раскачивать его, углубляя рану и вызывая усиление болевого шока, но он допустил ошибку, выдернув своё оружие. Озверевший Старк моментально развернулся…пнул пыром по коленной чашечке…другой ногой врезал по яйцам…левой рукой втюхал, невзирая на попытку отмашки ножом, в висок…правой в адамово яблоко. В таких ситуациях напрочь отключается инстинкт самосохранения и Олег шёл ва-банк, так как выбора не было. Его, фактически, уже убили, так чего осторожничать? Заваливающийся на землю соперник получил ещё два мощных удара ногами по рёбрам в районе сердца и одно из них сломалось. Вот тут-то кто-то включил Темноту!…

…Подъехавший наряд милиции помог работникам машин Скорой Помощи собрать четыре окровавленных, ни на что не реагирующих, тела. Свидетелей не нашлось, да они и не требовались – стандартная поножовщина с применением холодного оружия…

…Лёгкое бормотание доносилось отовсюду, причём на разные темы, с применением яджуджского мата и яджуджского строительного. Недовольства класса "прикрывай железу, а то перегормонишь" перемежались стенаниями "задолбали со своим физраствором, дополнительным лейкоцитам некуда эритроцититься!" Откуда глюкородственнички понабрались такого слэнга осталось за кадром, зато занудный "один из патриархов" упорно гундел о том, что нужно было третий глаз на затылке отрастить. Старпер даже не подумал, что дополнительный прибабах всё равно закрыт волосами и ничего не увидит. А если их много напочковать, то обладателя запихнут даже не в психушку, а заспиртуют к себе подобным в Кунсткамеру, со сменой прописки.

– Давно бы уже за артефактом сходил, чай не маленький и нам полегче стало бы! – вставил свой коммент очередной флудер пятитысячелетней выдержки.

Массовая шептальня, в принципе, отображала происходящее – кукуруджики активировали и управляли внутричеловеческими заводиками и фабричонками по производству нужных ферментов, гормонов и прочей биохимии. Видимо, открывали какие-то заслонки или подзуживали необходимые органы. Ответственные за восполнение крови героически переправляли физиологический раствор, поступающий из капельницы, куда подальше в направлении пор. Чтобы не мешал работу работать! Группа виртуальных переговорщиков вела тёры с генной памятью, на предмет регенерации, а то и ускорения процессов. Генофонд старательно отбрыкивался, упирая на то, что человеколюди, изобретая ништяки, сами отказались от множества природных функций.

Гундёж, в конце концов, задолбал и ответственный по выключатору снова ввёл режим Темноты.