Текст книги "Дары любви"

Автор книги: Мануэлла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Вдруг  сильные руки Аласдера обхватывают меня и опрокидывают на себя. Он целует меня. Я глажу его волосы. Спускаемся вниз мы на два часа позже,  чем планировали...

По дороге домой я все больше нервничаю– до отца и матери, несомненно, дошли слухи о моей жизни, о неподобающем поведении. И затея с запиской и якобы будущем замужеством ( слава Богу, я ещё не успела уведомить их об этом) оказались глупостью.

Мы входим в дом, слуг не видно, в коридоре стоит часть мебели– неужели отец все распродает?! В гостиной слышны голоса– мы заходим туда. Отец негромко распоряжается, какую картину снять со стены, куда упаковать. Мать сидит в кресле, комкая платочек, весь мокрый от слез.

Вдруг все замирают, увидев нас. Я, неловко переминаясь на месте, здороваюсь с родителями:

–Мама, отец. Это ... Аласдер Мак-Кермик, он...– но я не успеваю сказать ' мой жених'.

Отец с несвойственной для его возраста прытью подбегает к нам:

–Он тот, кто довел тебя до положения содержанки – и силой ударяет Аласдера в челюсть. Тот пошатывается, но не падает. Отец вновь бьёт его, в живот. Аласдер не сопротивляется, лишь сгибаясь от боли. Я хватаю отца за руки, рыдая, висну на нем. Не помня себя от страха за любимого я почти скороговоркой кричу:

– Отец, умоляю, не нужно! Ты убьешь его! Я люблю его, мы скоро поженимся– я смотрю на Аласдера, его губы разбиты в кровь, но он так нежно мне улыбается, счастливый тем, что я вступилась за него. Мой маленький мальчишка– он привык к тому, что был никому не нужен. Что никто не любил его, не заступался. Но теперь у него есть я. Я готова отдать свою жизнь за него. Я простила ему все.

Отец озадаченно смотрит на нас, словно я сообщила ему, что  луна упала с неба и стала танцевать джигу. Ситуацию спасает мать:

–Давайте все присядем. Я принесу чаю– и она выходит из гостиной с такой грацией и спокойствием, словно никакой драки и не было.

За чаем Аласдер вновь  рассказывает трагическую историю своей семьи, я глажу его руку, успокаивая, придавая сил. И я, и мама пристально глядим на отца, словно бы спрашивая " неужели ты мог? Ты мог поступить так".

Отец же выглядит поражённым. В эту минуту я чётко осознаю– это не он. И он подтверждает мои слова:

–Простите меня, мистер Мак-Кермик, я тогда только начал учебу, и даже не получил наследства. Вернее, не вступил в возраст пользования им. Моим опекуном после смерти отца назначили дядю. Вместе с моей мачехой они управляли делами от моего имени целых пять лет. Да, они могли принимать почти любые решения, как мои опекуны. Они обворовали меня ...на очень большую сумму. От моего имени было заключено много сделок, о которых я не имел и понятия– я подписывал все, что давала мне мачеха, когда я приезжал домой на каникулы или она навещала меня в столице. А уж про наши земли в Ирландии....я лишился их, так и не вступив во владение– они были проданы от моего имени...

Я в удивлении перевожу взгляд на маму, видя, что и она шокирована словами отца не менее моего. Отец тогда лишь начал ухаживать за ней, оба семейства было знакомы. Подумать, что мачеха, скромная бабушка Летиция, способна на такое....

Отец же продолжает:

–Все вскрылось благодаря давнему другу моего отца, он был назначен одним из поверенных. Когда вскрылись все махинации, дядя и мачеха сбежали, они, как оказалось, к тому моменту были ещё и тайно женаты. Благодаря этому мы смогли оспорить опекунство– по воле отца опекуном мог быть лишь человек крайне строгих морвльных устоев, а тайная женитьба на вдвое брата этого не предполагала. Мы не стали их преследовать, пытаться вернуть украденное– скандал погубил бы всю нашу семью... Вот так , мистер Мак-Кермик, я приношу вам свои глубочайшие извинения и соболезнования, но я вряд ли мог каким-то образом повлиять на вашу трагедию. Когда я начал разбирать дела, семейные земли в Ирландии были полтора года как проданы.

Я перевожу взгляд на Аласдера, он сидит, словно не веря услышанному– все, что он сделал с нами, все было зря. До него доходит, что он не лучше алчной мачехи отца, что сломала жизнь многим семьям лишь  по прихоти. Ему стыдно передо мной, перед моей семьей– Аласдер смотрит в пол, не поднимая глаз...

Я беру его руки в свои, стараясь придать ему сил. Я давно простила его за все.  Оба мы прошли через боль, унижения, но нашли свое счастье. В каком-то роде это горе сблизило нас– не будь его, мы бы даже не были знакомы друг с другом.  Я нежно улыбаюсь ему, показывая, что отныне мы будем жить только будущим. Он понимает меня без слов...

В этот вечер Аласдер просит моей руки у отца, и тот соглашается.  Матушка заводит разговор о моей  загубленной репутации, но отец с усмешкой обрывает ее: если Аласдер теперь– мой жених, то на подобные выходки вместе с женихом свет издавна  закрывает глаза. Ну, разве что парочка самых консервативных семей прервет с нами все общение, но остальные же сочтут нас эксцентричными молодожёнами, коих в свете все больше и больше. Нас оставят в покое после очередного побега какой-нибудь наследницы с женихом в Шотландию. А это, к слову сказать, случается почти каждый сезон

Аласдер ( эпилог)

                    Средний брат сторонится, впуская старуху в дом. Он согласен, он скрепит договор кровью, как она и просила. Он берет нож, режет себе запястье. Алые капли крови падают на пол, унося его жизнь. Вот он уже без сил опускается в кресло, его глаза полузакрыты– он встретился со своей мечтой, он видит, что там , по ту сторону. Взгляд его стекленеет, душа вылетает из тела. Старуха, усмехнувшись, открывает небольшой сосуд на поясе, и душа залетает в него. Шаркая по полу, она выходит из дома.

Средний брат лежит без движения. Он мертв. Он отдал за свое желание самое ценное, что у него было, свою жизнь.

Младший брат, что выбрал дары Любви, так и жил с семьёй, он стал отцом, а потом и дедом. Ведь только Любовь может подарить жизнь. Новую жизнь.

Я буквально схожу с ума от тишины, мечусь по комнате как лев в клетке. Тесть, усмехаясь, протягивает мне бокал с виски:

–Сядь, Ал ( Джон считает, что у него теперь двое детей. Хоть это " Ал" и коробит меня, но я люблю этого старикана, хоть и редко говорю ему это). Тебе ещё понадобятся силы вскоре.

Ему легко говорить– мне хочется ворваться в комнату, где рожает нашего первенца Люси, узнать, что происходит. Почему так тихо?

Вдруг тишину оглашает звонкий плач младенца. Я уже никого не слушаю– перепрыгивая по лестнице через три ступеньки, я добираюсь до комнаты, открываю дверь – моя Люси, такая родная, любимая, лежит на кровати, уставшая и бледная, но  улыбается при виде меня. Вокруг нее суетятся врач и две служанки, убирая окровавленные простыни. Люси переводит взгляд на свои руки, протягивая мне крошечный сверток, что держала у груди:

–Не правда ли, она – красавица, Аласдер?

Я смотрю на маленькое сморщенное красное личико, и меня затапливает волной нежности. Крохотные пальчики обхватывают мой палец, у меня нет слов, чтобы выразить, как я счастлив. Я целую жену, обнимая ее и дочь. Семья. Люси, любимая. Ты подарила мне себя, любовь, счастье, семью.

Люси улыбается мне в ответ, шепча:

–Я уже придумала, как мы назовем ее– Эмили.

Она наклоняет голову ко мне на плечо, и мы молча любуемся нашей дочерью...