Текст книги "Люди, Бооги и Монстры (СИ)"

Автор книги: MandoDiao

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Я надеюсь, эта информация не выйдет дальше этого кабинета, Бен. На Департамент подали в суд. Трое полицейских на глазах у жительницы Ван Найс забили насмерть бездомного. Все трое сослуживцы, проработавшие больше 15 лет, утверждают, что этот бездомный изнасиловал дочь Свенсона. Мари Свенсон все отрицает, но анализы сдать отказывается. Более того, на самом Свенсоне висело обвинение в изнасиловании пятнадцати чернокожих женщин, и круг вендетты замкнулся.

– Не очень хорошая ситуация, – нахмурился он.

– Нет. Не очень. И мы знаем, что этот клубок нам не распутать, пока детективы не уговорят Мари, и мы сможем вызвать ее в суд. Отдел еле держится. После случая с полицейской парой, которая сдавала свою дочь для секс-услуг туристам в Пасадене, мы ходим по жерлу вулкана.

– И убийство безоружного чернокожего подростка, который пытался защитить сестру от полицейских. Я слышал о митингах возле зала суда.

– Да, – улыбка Ватели поблекла. – Нам нужно хоть что-то. Какая-то положительная динамика. Любая, иначе со следующего месяца полетят и ваши, и наши головы. У вас самый лучший по показателям и кадровому составу участок, Бен, и мне нужны вы, каждый из вас, в здравом уме и трезвой памяти. Я знаю, что вы подали заявку на экзамен на детектива. Давайте говорить прямо, – она склонилась вперед к столу, – мне все равно, что тут происходит и какие личные проблемы между ребятами. Если понадобится, я подкуплю каждого, чтобы вы друг другу улыбались. И если вы, Шерман, будете на моей стороне – ваша рекомендация к экзамену будет самой лучшей на потоке.

– Заманчиво, – Бен откинулся на стуле, прищурившись. – Что вы от меня хотите?

Ватели придвинула к нему бумажный конверт.

– Я и мой коллега Идэн Стоун продвигаем новый экспериментальный тренинг, состоящий из двух частей. Первый заключается в общих упражнениях с коллективом, который будет проходить каждое утро с понедельника по пятницу в самом Департаменте под руководством моего коллеги.

– Утренний еж? – уточнил Бен. – Серьезно?

Андреа хохотнула и пожала плечами.

– Да-да, я знаю, как это выглядит. Я в курсе, что вы, Бен, долгое время посещали психолога, в том числе во время академии, так что не мне вам объяснять, насколько странными могут быть методы. Стоун серьезно относится к своим обязанностям, он проработал с бывшими военными, вернувшимися из горячих точек, почти десять лет.

– По нему не скажешь.

– А по вам не скажешь, что ваш отец один из лучших адвокатов Лос-Анджелеса и что он может повесить меня на дыбе за превышение должностных полномочий и подкуп. Понимаете, чем я рискую?

– Ладно. – Бен кивнул. – Я понял. Что насчет второй части?

Ватели тяжело вздохнула.

– Вторая часть вам понравится меньше. Это то, – она кивнула на конверт, – зачем вы нужны мне. Программа компаньонов. В каждом участке мы выбираем несколько полицейских, у которых безупречный послужной список, но которые пережили трагедию.

– Купер, – догадался Бен. – Но тогда не понимаю. Если вам нужен офицер Купер, зачем вам я?

– Кроме него, у нас еще пара человек на примете, но его случай свежий и еще у всех на слуху. И он упрям, как баран и мой бывший муж, – закатила глаза Андреа, – и отказывается работать с кем-либо по этой программе. Мы думали, что он будет не против офицера Дудека, но сам Дудек сослался на «я своих не предаю». Ваш кодекс Полицейского Братства загонит меня в могилу.

– Вы все еще не сказали, при чем тут я, – напомнил Бен, уже зная, что ответ ему не понравится.

– Бен, вы идеальный кандидат. Он ваш бывший наставник, и он чувствует за вас ответственность. Растущая социопатия, целеустремленность и ваше желание стать детективом – для нас бесценны.

Он перестал улыбаться и заново взглянул на Ватели.

– Вы манипулируете мной, чтобы манипулировать Купером.

– Я рада, что мы друг друга поняли, – Андреа поднялась, собрала документы и взяла пальто со стула. – К моему сожалению, я не могу вас заставить, Шерман. Не могу напугать, не могу шантажировать, не могу приказать. Но в ваших же интересах, чтобы сегодня вы поехали к дому Купера и начали выполнять эти задания.

– Сейчас два часа ночи, – возразил Бен, еще раз вспомнив, почему нельзя верить ни одному психологу. Особенно работающему на администрацию города.

– Тем более стоит поторопиться, – улыбнулась ему Ватели. – В конверте моя визитка, буду ждать вашего звонка завтра утром.

Бен проводил ее взглядом исподлобья и мысленно обозвал «сукой».

Судя по ее лицу, она знала это и сама.

~~~

Бен сидел в машине – руки на руле, двигатель работал, фары выключены – с давно забытым чувством неуверенности. Чертовы психологи.

Матильда Кор или, как ее звали близкие, Тильда, годами работала над тем, чтобы Бен научился не зависеть от настроения и жизни матери. Чтобы он не перекладывал ядро самосознания в нее, потому что, как только мать начинало бросать из истерики в апатию и обратно, ему тоже доставалось. Она помогла ему разделить собственное «Я» и «МЫ», навязанное матерью.

«Сила духа, нужный совет и поддержка, которую все ищут, внутри нас самих», – говорила Тильда. – «Нужно только успокоиться и услышать».

Поэтому Бен сидел и слушал.

В чем его гребаная проблема?

Когда он познакомился с Купером, тот стал для него практически живым идеалом. Заботливым отцом, которого у Бена никогда не было. Другом, на которого можно положиться. Учителем, который действительно переживал за успехи своего ученика. Человеком, на которого можно было равняться, кому подражать и кем восхищаться.

Может, благодаря трудному детству, а, может, Бен просто с генами отца перенял умение хамелеона, но он всегда хорошо вливался в коллектив, будь это новая школа или работа полицейского. Всеми силами он пытался не рассчитывать на Джона, не доверять ему, он отталкивал его как мог первые месяцы, но от Купера было не так легко избавиться. Джон занимал место в чужой жизни ровно столько, сколько сам хотел занимать.

Бен не считал себя дураком. Он так сильно разочаровался в своем непробиваемом офицере-инструкторе лишь потому, что сам позволил вере в человека затмить ему глаза. Он это знал. Знал и то, что, если они продолжат общаться и после реабилитации, Бен снова влипнет в то же дерьмо. Снова.

Нет, спасибо, проходили.

Тогда что, черт подери, он делал под его окнами?

Бен не стал глушить двигатель и вышел из машины. Он не собирался здесь надолго задерживаться. В окне за шторой горел свет, и Бен, сделав глубокий вдох и выдох, нажал на дверной звонок.

На окне дернулась занавеска – у Джона давным-давно выработалась здоровая паранойя, и замки на двери щелкнули, открываясь.

– А я думал, кого же они все-таки пришлют, – он низко хохотнул, и Бену показалось, что услышал в его смехе разочарование.

Стоя в футболке и джинсах, Джон оперся на косяк, от него исходил легкий запах алкоголя. Нет, сэр, он приехал не ради унижений от старого пьяницы.

– Я бы позвонил, но я помню, что ты не берешь трубку с незнакомых номеров и вообще не любишь технику, – устало произнес Бен. – Она пыталась купить меня рекомендацией к экзамену на детектива. Это тебе, – он передал конверт с заданиями. – Дьюи отказался, я тоже не собираюсь играть в ее игры, но дамочка та еще стерва и рано или поздно найдет на тебя нужный рычаг давления. Если будут писать на нее коллективную заяву, только скажи, я подпишу. Доброй ночи.

Он развернулся на пятках, чувствуя, как холод проник под легкую куртку. Хренова зима в Лос-Анджелесе. Днем плюс тридцать, ночью – плюс семь. Лишь гордость слегка грела его душу.

– Эй, новичок, – донеслось ему в спину. Бен замедлил шаг и обернулся. Джон махнул рукой. – А ну зайди.

Не «эй, спасибо, что прикрыл меня» или «ух ты, парень, молодец, не ожидал». Нет, зачем? Джон Купер никогда не снисходил до благодарности, кроме той ночи возле центра реабилитации, где Бен его высадил с вещами. Либо, блять, лечишься, либо вон с работы. Да – нет, выбор за тобой. За этот выбор, за шанс все исправить, Купер тогда и сказал Бену спасибо.

Господи, неужели он так жалок, что запомнил этот момент, как достижение? Видимо, да, потому что Бен секунду разглядывал пустой проем, а затем заглушил двигатель с пульта и пошел обратно.

Он никогда не был у Джона дома. Даже когда он забирал вещи для Купера в больницу, их вынесла на порог бывшая жена. Всегда через стекло. Сидя в машине. Или просто проезжая мимо. Что он должен сказать, переступая порог?

– Хватит телиться возле двери, дует же. Не май месяц, – проворчал Купер, усевшись на диван, и вскрыл конверт.

Бен зашел и закрыл дверь, звук захлопнувшегося замка вышел странно громким. Здесь было довольно мило, учитывая, что обстановкой Купер наверняка занимался сам. Вазочки, картины, пастельного цвета шторы.

– Она уже нашла, чем на меня давить, – спокойно сообщил Джон. – Что-то про то, что я напал на соседа Лори без причины и опасен для людей. Сказала, что отберет оружие и посадит на бумажную работу до конца службы, если не соглашусь. Уроды хуевы, лишь бы жопу свою отмазать.

Бен, оглядываясь по сторонам и неловко спрятав руки в карманы джинсов, подошел поближе.

– Собираешься стать детективом? – Джон с прищуром глянул на него из-за бумаг.

Он и забыл, что каждый разговор с Купером выглядел, будто он проходит скрытую проверку.

– Ага.

– Не нравится в патруле?

– Скорее хочу попробовать свои силы. Я себе не прощу, если не попытаюсь.

– Хм, – Джон уткнулся в бумаги, странно ухмыляясь, и замолчал. Насовсем.

После минуты тишины, Бен не выдержал.

– Что?

Джон скинул бумаги на стол и откинулся на диван, широко закинув руки на спинку. Футболка натянулась у него на груди, будто собиралась порваться. Бену никогда так не раскачаться с его ростом и телосложением.

– Почему не согласился на ее предложение? – все тот же хитрый прищур, который бесил Бена месяцами.

– Потому что и сам могу сдать этот экзамен.

– Храброе заявление, но глупое. Она вполне способна завалить тебя одной ебаной записулькой в твое личное дело. Ты смотрел, что там? – он кивнул на вскрытый конверт.

– Нет.

– А стоило, – Джон поднялся с дивана одним слитным движением, будто не в него выстрелили всего несколько месяцев назад, и диван проскрипел, освободившись от огромной тяжести. – Мне-то все равно. Одной мозгоправской херней больше или меньше. А вот у тебя могут возникнуть проблемы.

– Я посещал психолога с пятнадцати лет, – раздраженно ответил Бен, смотря, как Джон ушел к барному шкафчику, чтобы убрать бутылку виски обратно.

– Не такого психолога, как эта сука Андреа, – заржал Джон, не оборачиваясь и качая головой. – Прочти первую страницу, пентюх.

Бен открыл было рот, чтобы огрызнуться, но передумал. Он поднял лист бумаги и долго не мог найти что-либо смешное среди вступительного слова о том, для кого предназначался этот тренинг и где его можно применить. Его глаза выцепили оглавление, и он несколько раз моргнул.

Глава первая. «Тренировка нежности».

– Чего?!

Джон рассмеялся, будто Бен среагировал именно так, как он и предсказывал.

– Как видишь, Ромео, вопрос не в том, хочу ли я. – Он подмигнул, отлично зная, что Бен в курсе его ориентации, и в курсе, какие слухи могут быстро расползтись по участку. – Вопрос в том, сможешь ли ты.

Наверное, его вытянувшееся лицо было достаточно наградой для Джона на один вечер. Он кивнул в сторону двери и сказал:

– Вали домой, малец.

Но Бен не сдвинулся с места. Он только что понял, что Джон не ждал от него ничего. Ни от кого никакой помощи. Джон Купер справляется со всеми проблемами сам, и это знали все. Потому что Джон Купер никогда не поставит свои интересы выше других, а свою работу выше чужой репутации. Он никогда не попросит, чтобы кто-то чем-то пожертвовал ради него, потому что «идите нахуй с такими жертвами».

И Джон всерьез размышлял, чтобы забить на гордость и помочь Бену с экзаменом на детектива. Бен взял второй листок со стола и нашел первый параграф.

– Упражнение «Объятие». В дальнейшем должно быть использовано, как «разогрев» будущих компаньонов, – зачитал он вслух. – Нужно вместе вспомнить детство и любимые мягкие игрушки. Что вы делали, чтобы выразить к игрушкам свое хорошее отношение? Конечно, обнимали. Конечно?! – повторил Бен, возмущенный до глубины души.

– Ты меня слышал, придурок? – Купер повысил голос, начиная раздражаться. – Я сказал, вали домой. У меня и у тебя завтра смены, и я не собираюсь быть как вареное яйцо.

– Погоди, – Бен взглянул на стопку листов. – Остальные такие же?

– Хуже. Как в ебаном детском саду.

Купер прошел к двери и открыл, выпроваживая Бена из своего дома.

– А почему не сказать, что мы все сделали?

– Обмануть их? – Джон улыбнулся, но глаза холодно прищурились. – Там в конце каждого упражнения, что ты так и не дочитал, есть небольшая приписка. В ней говорится – каждое из заданий может быть в итоговой аттестации. Смотрите пункт «аттестация». Как думаешь, там сидят идиоты, которые не поймут, что мы, блять, второй раз в жизни эту херню в глаза видим? Самый умный, что ли? Гудини долбанный, забирай свою правильную задницу и на выход.

Бен побледнел и сжал челюсти. Чем больше Джон отталкивал его, тем больше Бен хотел толкнуть его в ответ. Желательно с плевком под ноги. Жаль, что шансы победить в драке даже полупьяного Купера были не в его пользу.

Он вышел, как деревянный, а затем остановился, сделал резкий круг и показал на Джона пальцем, пока тот не закрыл дверь.

– Знаешь, – он с трудом удержался, чтобы говорить спокойно, цедя слова сквозь зубы. – я приперся сюда, потому что тебя уважаю. Даже несмотря на ту хуйню, что ты творил, пока я был у тебя на обучении. И несмотря на то, что ты чуть не просрал и свою, и мою карьеру. Но не смей, – он показал в сторону окна, где в глубине дома лежал чертов конверт, – обвинять меня в трусости. Хотел начистоту? Получай. У меня нет проблем, что ты трахаешься с мужиками. Хоть со старухами при смерти. Я не такой идиот, чтобы бояться, что стану геем после одних объятий с таким говнюком, как ты. Будь я по мальчикам, – он оскалился, как акула, – ты даже не был бы в моем вкусе, Купер. Терпеть не могу трусов, которые даже чужой помощи принять не могут. Сайонара, мудила.

По непонятной причине Купер дослушал до конца и спросил, лишь когда Бен замолчал:

– Что за «сайонара»? Это ты проклял меня, что ли?

Бен почувствовал себя очень-очень глупо, так легко выйдя из себя, и устало прикрыл глаза рукой. Иногда он ненавидел Купера всем сердцем, как можно ненавидеть только заклятого врага.

– Это прощание по-японски, – невнятно пробормотав, он выдохнул и пошел к машине. За спиной раздался щелчок замка.

Позже, ложась спать под два одеяла и проклиная еще раз зимы в Лос-Анджелесе, он услышал, как завибрировал телефон. Бен всерьез думал не читать смс, когда увидел адресата. С каких пор Купер знает, как отсылать смс?

«во сколько завтра начинается твоя смена»

Бен сощурился от яркого света экрана, бьющего по глазам. У Купера совсем снесло крышу, раз он решил использовать телефон по назначению.

«В четыре»

Следующее сообщение пришло тут же.

«в три будь у милли»

Бен посчитал, сколько ему осталось спать, и чуть не ответил «пошел нахуй». Совсем оборзел или как? И где, блять, хоть одна запятая? За сообщением пришло второе:

«или я припрусь к вам на перекличку и спрошу пойдешь ли ты со мной на свидание»

Бен прыснул со смеху и потер глаза. Господи, почему с Джоном все должно быть так сложно? Ладно, он может быть не меньшим засранцем.

«А это свидание, офицер Купер?»

«если ты подашь на меня в суд за домогательства я покажу им эту переписку мистер умник»

«В три у Милли. Я понял»

«в твоих же интересах прийти без опозданий»

Бен отложил телефон и, ослепленный, уставился в темноту. Теперь он точно знал, что подарит Куперу на 25 лет службы. Учебник пунктуации английского языка.

========== Глава 2. Куратор ==========

от слова Cura (лат.) – забота, уход, лечение

– Что будете заказывать? – спросил кассир за стойкой.

– Мачака и Американо. Без сахара, – на обед Купер приехал в форме, а его напарник – чернокожий парень – ушел через дорогу в другое кафе, как он сказал, «за нормальными гамбургерами».

– Кетчуп, майонез или горчицу?

Купер снял солнечные очки и повесил в нагрудный карман.

– Горчицу. Советую попробовать «Дьявольский беспорядок», – сказал он, не оглядываясь. – Потом как долбанный дракон огнем сможешь пыхать.

Они заказали и ушли с номерком за уличный столик. Там, по крайней мере, было теплее из-за солнца.

– Они через час закрываются, – заметил Бен, оглядываясь по сторонам. Внутри кафе на стене висели чайнички и было достаточно уютно, странно, что он не знал про это место раньше. Бен родился и вырос в Лос-Анджелесе, но, только став патрульным, узнал город по-настоящему.

– Поэтому мы тут единственные посетители. К тому же в центре, – Купер откинулся на спинку стула и, сложив руки на груди, испытующе на него уставился. Бен не первый раз заметил, что у Купера цвет глаз менялся в зависимости от настроения. Сейчас они были грязно-серыми. – Ну. Я не ебаный Нострадамус. Выкладывай свое расписание и планы на неделю.

– Планы?

Джон одарил его взглядом для идиотов.

– Мне откуда знать? Мать там проведать. С сестрой своей встретиться. Девушкой. Или запереться в доме и поплакать под Селин Дион.

– Я предпочитаю Элтона Джона, – кисло улыбнулся Бен, показывая, что оценил шутку. Отмазываться с Купером было еще хуже, чем ссориться. Джон хмыкнул и достал из кармана блокнот и ручку.

– Завтра освобожусь только к вечеру, надо Лори отвезти в больницу. Ты как?

– Нормально, – Бен нахмурился и уточнил. – Это же твоя бывшая. С ней все в порядке?

– Не твоего ума дела, – отрезал Купер. – Дальше у нас парные выходные, определимся по ходу. Я звонил нашей психичке, она будет забирать отчеты каждую неделю. Вести будешь ты, потому что мне влом, так что забери сегодня у нее форму.

– Неделю? На сколько эта херня затянется?

– Как я понял, пока она не скажет о нашей состоявшейся восстановительной терапии. Короче, чем быстрее мы справимся с заданиями, тем лучше. – Принесли их блюда, Купер убрал блокнот, освобождая место под еду. – Спасибо.

– Кто еще в программе из наших? – спросил Бен, заправляя салфетку за воротник, стоило официанту уйти.

– Фитс из отдела по наркотраффику, Робертсон из архива и Фергюсон.

– Дэнни Фергюсон? Серьезно?

Купер прожевал кусок говядины с овощами и вытер губы салфеткой.

– Он прикрывал задницы своим коллегам, включая твою, малец. И он может вести себя как последний уебан, но выйти под обстрел – дорогого стоит. Заметь, – он показал на Бена пальцем, – ты-то не выскочил под дуло дробовика.

– Я был там и зажимал ему рану, пока не приехала скорая. Это не у меня проблемы с ним, а у него со мной.

Джон посмотрел на него исподлобья, будто проверял, в своем ли он уме.

– Когда у полицейских с тобой проблемы, это автоматически и твои проблемы тоже, дятел. Проверки, провокации, тычки мордой в говно, придирки к работе, оскорбления за спиной. И самое здоровское в этой дедовщине, что ты не имеешь права им отвечать силой. Послать нахрен? Пожалуйста. Но только ты распустишь руки, как, например, вчера, тебя заживо съест отдел внутренних расследований. Хочешь вылететь с работы – дерзай.

– Очередной твой бесплатный совет? – холодно уточнил Бен, отложив вилку в сторону. Аппетит пропал напрочь.

– Если тебя выкинут с работы до конца этой ссаной аттестации, у меня тоже будут проблемы. – Пожал плечами Купер и вернулся к еде. – Но делай как знаешь. Ты же у нас взрослый мальчик.

Бен не гарантировал, что шоколадный топинг в кувшинчике к его французскому тосту не окажется у Купера на его самодовольной роже, если они не сменят тему. Лучше Купер относиться к нему в любом случае не будет, даже если Бен пройдется по Голливуду на руках.

– Как ваш утренний тренинг со Стоуном? – спросил он, сдавшись.

Купер хохотнул и с готовностью ответил:

– Парень слишком серьезно относится к своей работе. Играли в слепого и поводыря по парам, Дьюи попалась Розанна. Он ее всю облапал, пока между стульев и парт вел.

– И она ему это спустила? – Бен от удивления не донес вилку до рта. – Когда мы брали Бешеного Рио, он свистнул ей вслед, и она его дверью лунохода так приложила, я думал, у него мозги вытекут.

Джон кивнул, усмехаясь.

– Она подождала, пока будет ее очередь вести, а затем в каждый угол впечатала по очереди, будто случайно. На нем теперь синяков, будто в замесе побывал. Стоун орал, как потерпевший. А сучка как?

– Заставила писать тесты. Тупость какая-то про двадцать «Я». Фергюсон написал все слоганы реклам, которые помнил.

– Типа «хорош до последней капли»? – заржал Купер, прикрываясь салфеткой.

– «Вкус рая», «Не тормози – Фрегюсни», «Фергюсон – попробуй вкус радуги», «Любимый член Америки», и мое самое любимое – «МакФерги со вкусом сосиски, вот что я люблю». Думали, ее кондратий хватит, а она просто собрала листы и молча ушла.

– Серьезная цыпочка, знает, чего хочет. Как твой напарник? Я слышал, что он бывший пожарный.

Бен пожал плечами.

– С виду нормальный, не женат, детей нет. Любит помогать людям, но у него, – он вздохнул, покачав головой, – не очень хорошо получается. Вчера его старушка отметелила, когда он ей перейти через дорогу предложил. Сказала, что она еще не настолько древняя, чтоб какие-то уроды в форме к ней приставали.

– Модная старая кошелка?

– Она как раз вышла из магазина Эскады, – кивнул Бен.

– Обожаю этот город.

– А-35, доложите ваше местоположение, – внезапно прошуршала рация.

Прожевав, Купер нажал на переключатель.

– А-35, восточный Голливуд.

– А-35, в старшей школе Лойола замечен ученик с оружием. Назначаю вас на помощь А-43.

– Диспетчер, А-35 приняли. – Он отключил рацию и потянулся убрать поднос, но Бен махнул рукой.

– Иди, я уберу. Вон твой напарник уже идет.

Cев в патрульную машину, Джон дал по газам, как только напарник закрыл за собой дверь, и Бен проводил их взглядом и задумчиво отхлебнул кофе. Он еще не знал, когда, но он должен будет поговорить с Купером о таблетках. Возможно, уже завтра.

Единственное, что давало ему надежду – тот выглядел абсолютно трезвым и на спину не жаловался. Однако пустые бутылки на кухне, которые Бен заметил вчера, категорически ему не понравились.

~~~

– Со всем уважением, сэр, но я не буду принимать гидрокодон, даже если вы убьете моего любимого щенка.

Бен стоял на пороге дома Купера. Тот открыл дверь, держа трубку возле уха, и, очевидно, разговор не клеился. Джон махнул рукой, приглашая его внутрь.

– Ацетаминофен тоже, и я прекрасно знаю, что это тот же сраный гидрокодон, только в другой упаковке. Кому вы лапшу на уши вешаете?

Он расхаживал по гостиной, нервно сжимая свободную руку в кулак, и Бен решил, что лучше ему сесть в кресло и не отсвечивать, пока разговор не закончится. В чью-либо пользу.

– Перкоцет можете засунуть себе знаете куда? Знаете? Вот и не предлагайте эту дрянь только потому, что вам приказал страховой агент. – Джон остановился и потер глаза, дыша равномерно и громко. – Слушай сюда, умник. Я заплатил сверху страховой три тысячи баксов, и только заикнись про успокоительные, и копы за тобой будут следить днем и ночью. Пасти тебя, пока ты спишь, ешь или трахаешься. Ты будешь бояться пукнуть слишком громко в туалете, потому что, стоит твоим соседям на тебя пожаловаться, я буду тут как тут. – Кто-то на другом конце провода визгливо ответил, и Джон взорвался. – ДА СРАЛ Я, ЧТО ЗВОНОК ЗАПИСЫВАЮТ. Я НА ТЕБЯ В СУД ПОДАМ, ЧТО ТЫ МЕНЯ НА НАРКОТУ ПОСАДИТЬ СОБИРАЕШЬСЯ, ПОНЯЛ? – Он отключил телефон и крепко сжал в руке. – Говна кусок.

– У тебя нет щенка, – напомнил Бен, несмотря на то, что чувство самосохранения нашептывало ему перенести их встречу на другой день, когда Купер не будет похож на разъяренную гориллу.

– Им это знать не обязательно, – на удивление спокойно ответил тот и глубоко выдохнул. – День что-то не задался.

– Я заметил. С Лори все прошло нормально?

– С Лори? А, – Джон махнул рукой и отложил телефон на кофейный столик, – да, с ней все в порядке. Передавала тебе привет.

Бен не знал, стоит ли чувствовать себя польщенным, что бывшая жена Купера была в курсе их ситуации.

– Она знает, что именно нам предстоит делать?

– Я обрисовал ей вкратце. Сказала, что мне будет полезно.

Бен сначала хохотнул, затем прокашлялся.

– Тренировать нежность? О да, тебе-то уж точно полезно.

– Что это еще значит? Я умею быть нежным, – возмутился Купер, возвышаясь над ним горой мускулов и уперев руки в бока. Бен посмотрел на него исподлобья, приоткрыв рот, только осознав, во что и с кем вляпался. – Ладно, давай пробежимся по парочке упражнений и расход. Что там первое?

Бен наклонился к столику и взял листок, который бегло прочитал два дня назад.

– Возможно, вы не захотите объятий, это нормально. Попробуйте сначала легкое объятие, возможно, вам нужно время, чтобы превратить его в по-настоящему дружеское и теплое.

– Ну, снимай куртку, – приказал Купер.

– Знаешь, если ты поубавишь свой командный тон, все может пройти намного легче, – заметил Бен, с неохотой поднимаясь и стаскивая с себя верхнюю одежду.

И сделал тем самым только хуже, Джон нахмурился.

– Ты что, маленький, что ли? Может, тебе расслабляющую музыку еще включить? Звуки водопада? Птичье пение?

Он глянул на листок еще раз.

– Первый раз – десять минут. Затем обнимающий меняется.

– В смысле меняется? – Купер нетерпеливо вырвал листок из его рук и, увидев картинку, поднял брови. – Сидя на коленях? Они вообще охренели?

– Ты предпочитаешь двадцать минут стоя? И, кстати, это я должен больше возмущаться, я, по крайней мере, фунтов на шестьдесят тебя легче.

– Переживешь.

Бен взъерошил отросшие волосы, пытаясь успокоиться. Это будут долгие двадцать минут. Джон огляделся, потирая затылок, и в итоге выбрал диван напротив телевизора.

– Ладно, давай. – Он сел, стряхнул невидимую пыль с домашних джинсов и приглашающе позвал пальцами. – Сервис тот еще, мягкой сидушки не обещаю, но выбора у тебя и так не особо.

И, хотя Бену уже казалось, что они зря все это затеяли, отступать было глупо. Держась за подлокотник, он сел к Куперу на колени, большие руки заключили его в замок и притянули к груди. Несколько секунд они молчали, Бен не знал, что сказать, по большей части от смущения, а Джон – кто его разберет – дышал ему куда-то в ухо.

– Можем соединить со следующим заданием, – наконец не выдержал Бен, чувствуя, как горят щеки.

– Каким именно? – ощутимо напрягся под ним Купер.

– Обсудить одну личную тему каждого. Врать запрещено, но можно недоговаривать. Можешь выбрать любую, мне не принципиально.

– Ну ты и озадачил. – Джон немного помолчал, а затем, сцепив руки в замок у Бена на животе, будто каждый день практиковал объятия на коленках, предложил. – Я расскажу, зачем возил Лори в больницу, если расскажешь, что за херня у тебя вышла с Брайантом.

Бен пожалел, что поднял эту тему. Вечер запоздалых сожалений.

– Ты и сам все слышал.

– Мне интересна твоя версия.

– Ладно, как хочешь. – Бен не знал, почему, но отчасти ему хотелось с ним поделиться. Еще тогда, в баре, когда они пересеклись до истории с похищением, и до того, как все пошло по пизде, он хотел спросить у Джона совета, но не смог. Не решился. Купер отбрил его, и Бен видел, что у того и так проблем полная телега, куда уж со своими разборками лезть.

– Тебе нужна минутка на размышление? – хмыкнул Купер.

– Нет, просто думал, с чего начать, – он покачал головой. Без внимательного прищура Джона было даже легче собраться с мыслями. – Ты же слышал, что на него заводили дело? Я его отмазал. Под присягой. Как ты и учил – прикрывал ему спину, даже когда он сильно облажался.

– Жена на него подавала за избиение вроде, – сказал тот. Его низкий успокаивающий тембр зарождался где-то у Бена под лопатками. – Он распустил руки?

– Еще как, пиздец просто. Сьехал с катушек по полной. Он и раньше ехал крышей, стоило случиться какой ерунде – соус ему не так сделали, шлюха на него не так посмотрела, а тут совсем понесло. Я в машине сидел, а он ее головой прямо о радиаторную решетку.

– Надо было его сдать. Сразу, я имею в виду.

– Что? – Бен с трудом обернулся в коконе из тяжелых рук, проверяя, не выжил ли Купер из ума. – Это же ты первый залечивал мне про братство, про общий дух, что мы своих не сдаем.

Джон закатил глаза.

– До тех пор, пока не рискуешь значком, недоумок. Ты как слушал? Ты же коп, а не балетная барышня, ты же видел, что у него совесть размером с Индианаполис. Разве не так? Я с вами не в одной смене, и то слышал, что он к какой-то старушке ездил ванну отмывать. Он, может, от тебя и ждал, что ты напомнишь ему про добро и зло?

– Ты сам говорил, что не бывает чистого добра и чистого зла.

– Это я, – отрезал Купер, – и я никогда бы не ударил женщину, даже если она сама распустит руки. Тут даже не сравнивай. Твоя первая задача, как полицейского, это знать своего напарника лучше, чем себя самого. Чем он дышит, чем живет, во что верит, и можно ли ему доверить свою задницу в перестрелке. Столько времени отработал, а все еще не понял простых истин. Ты работаешь не один, дятел. Ты работаешь в паре, и эта пара тебя может угробить. Мы же с тобой это прошли, я думал, ты усвоил урок.

– Потому что ты сам не дал мне другого выбора, как сдать тебя в больницу, наркоман хренов! – Бену захотелось встать и уйти. Во всяком случае, увеличить расстояние между их телами, а не чувствовать чужие объятия как тиски, из которых нельзя вырваться.

Он замолчал, а Купер под ним вдруг расслабился и со вздохом откинул голову на спинку дивана.

– Я не принимаю уже восемь месяцев, – наконец тихо произнес Джон. – Вообще ничего. И хожу на встречи. Когда мы виделись последний раз, мне выписали ибупрофен – самое легкое, что у них было. Люцеро скинул на меня почти четыреста фунтов живого мяса – себя и одного амбала, что-то там с трещиной в позвоночнике.

– Но ты пьешь. Я видел батарею бутылок на кухне.

Джон засмеялся, и его смех словно вынул последнее напряжение из Бена. Тот убрал руки и толкнул его в плечо.

– Вставай.

Бен поднялся, чувствуя, как спину холодит воздух. Купер встал и направился к задней двери.

– Ты куда? Десять минут еще не прошли.

– Ты хотел знать про бутылки? – Бен кивнул, не задумываясь. – Вот и заткнись.

На внутреннем дворе на кирпичном невысоком заборе лежала гора осколков, будто кто-то тренировался в меткости.

– Мишени. Ты используешь их, как мишени в тире.

– Да ты Шерлок Холмс, я смотрю, – снисходительно посмеиваясь, Джон засунул руки в карманы джинсов. Вечером даже во дворе было прохладно.

– Так что с Лори? – Бену снова было стыдно, но, похоже, это чувство преследовало его рядом с Купером.

– Она беременна.