Текст книги "Кровь лета (ЛП)"

Автор книги: MalevolentReverie

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Бен подобрал две таблетки, подбросил их на ладони и пошел обратно. Он оказался слишком близко от меня, и я неуклюже повернулась, чтобы дать ему пройти.

Он остановился почти вплотную ко мне. Я попятилась, упираясь в деревянный косяк, с твердым намерением не коснуться ни единой части его тинейджерского тела.

– Надо поддерживать правильный показатель pH, – произнес Бен. Нахмурился и продолжил жевать жвачку, изображая, что напряженно думает. Потом прислонился к противоположной стороне дверного косяка и посмотрел на бассейн. – Я могу заходить, чтобы этим заниматься, раз у тебя аллергия на солнце.

– У меня нет никакой аллергии на солнце, у меня просто хватает моих – взрослых – дел!

– Как скажешь, Ним. Хм, я подозреваю, что ты вампир. Финн, кстати, того же мнения.

Я продолжала отходить бочком, пока окончательно не вывалилась из сарая во влажный солнечный полдень. Бен вышел за мной и затворил дверь, пристально глядя на бассейн, будто тот мог улететь.

Я испытала огромное облегчение, вырвавшись из тесного, затхлого пространства. Такие места вселяли в меня ужас.

– Я не вампир! – Я принялась раздраженно отряхиваться от пыли, все явственнее сознавая, что перед мной заурядный надоедливый подросток. – И не вздумай больше шастать по моему дому в таком виде! Заранее спасибо!

– Мой косяк. Мама говорила про твой бассейн так, будто у тебя тут всплыл труп.

Перед моими глазами вспыхнули непрошеные образы, которые удалось развеять, быстро потерев глаза. Бен подкинул таблетки и запустил одну через лужайку – она бултыхнулась в бассейн – и довольно улыбнулся, щелкая жвачкой. Я постаралась переложить руки так, чтобы он не мог заглядывать мне в вырез.

– На уик-энд я займусь газоном, – он размял плечи и прищурился, прицеливаясь в бассейн второй таблеткой. – Трава еще не слишком высокая. Выгорит.

– Спасибо. Больше не вламывайся в мой дом, пожалуйста.

– А если я вытру пол? У тебя было такое лицо!

– Я надеру тебе задницу.

Бен разразился хохотом и, качая головой, побрел к бассейну – спиной вперед. Он самодовольно лыбился, но все же оглядывался, чтобы не навернуться и не сесть в лужу из-за собственного тщеславия.

– Как скажешь, Ним!

– Не смей меня так называть, ты, мелкий засранец!

Он с воем согнулся, обхватив живот, и меня передернуло от раздражения. Однако, вместе с тем, внутри что-то дрогнуло, потому что напомнило о мальчишках в начальной школе, которые дергали меня за хвост, чтобы привлечь мое внимание. Он просто дразнил меня.

Бен с плеском нырнул в воду – я поджала губы, подавленная и сбитая с толку, так как впервые в жизни мне пришлось словесно обозначать с кем-то необходимую границу. Но он не имел права говорить со мной, как со своей шестнадцатилетней подружкой! Я здесь взрослая. Я взрослая, зрелая женщина. Это ему полагается робеть рядом со мной.

Но он отнюдь не робел, а я сопротивлялась неловкому желанию улыбнуться. Личные границы, Рей, помни. Личные границы.

========== Часть 3 ==========

Мои выходные состояли из анализа чудовищных в своей сути картин, написания к ним заметок, расхаживанию по кабинету в перерывах и сладкого вкуса игристого «Москато». Таков был мой типичный уик-энд. Я не принадлежала к числу любителей долгих прогулок и шумных вечеринок – в сущности, работа поглощала все мое время, потому что я была преисполнена решимости очистить улицы от грязи.

Чем дольше я работала над делом Потрошителя, тем сильнее оно вторгалось в мою жизнь. Бывали ночи, когда мне снились невыносимые кошмары – в них я преследовала женщин с ножом, – и я боялась, что это он вложил в меня эти сны, всунул их в мое сознание. Естественное, это был бред собачий, и я не никому о них не рассказывала, даже Хану. Меня бы полностью отстранили от дела, и тогда я потеряла бы шанс найти его.

Я сидела у окна и грызла ногти. Кажется, я становилась одержима этим парнем. Все стало гораздо хуже, когда я обнаружила письмо, подсунутое под мою дверь: написанное от руки, намеренно неровным почерком. Мне приходилось изучать письма разных серийных убийц, но ни одно не принесло пользы в моем деле – он никогда не присылал писем. Точнее, прислал, лишь одно, которое теперь приобщили к доказательной базе… Но я помнила его.

«Я тебя вижу. :) Я хочу увидеть тебя изнутри».

Лаконичное. Леденящее душу.

Это медленно сводило меня с ума. Я хотела вернуться в свою квартиру. Мне не давало покоя, почему он выбрал именно меня, ведь я не слишком подходила под его профиль. Ему нравилось убивать матерей, а мне было уже за тридцать, я не была ни матерью, ни замужем.

Всю мою жизнь перевернул психопат с особым талантом к жестокости, и ему каким-то образом удавалось подчищать за собой. В большинстве своем они никогда не делали этого, когда разделывали людей на куски, чтобы поиграть с телом. Даже Убийца из Золотого штата, серийный насильник, никогда не задерживался на месте преступления. Остальные: Гейси, Фиш, БТК, даже Тед мать его Банди, – в конце концов каждый из них оступился.

Оступится и он тоже. К несчастью, как все прочие, перед этим он может успеть оставить за собой длинную вереницу трупов.

В дверь затрезвонили. Нахмурившись, я вышла из кабинета в своих уже привычных джинсах с футболкой и спустилась проверить, кто это вздумал меня навестить.

Я выглянула в окошко рядом с дверью. Снаружи, сунув руки в карманы, стоял Бен – он насвистывал и таращился по сторонам в ожидании. И, слава яйцам, сегодня на нем была хоть какая-то верхняя одежда, пусть даже это старая футболка с «Рамоунз».

Я заморгала и посмотрела вниз. На мне тоже была футболка с «Рамоунз».

Он широко улыбнулся мне, когда я открыла дверь. Прошло несколько дней с тех пор, как Бен привел в порядок мой бассейн, нынче радовавший сине-голубым цветом, а не тоскливо-зеленым, и я ждала, когда он подстрижет газон. Я поприветствовала его ответной улыбкой с порога. Больше он ни за что на свете не войдет в мой дом. Мало ли, вдруг заметит камеры?

– Приветик, Ним, – Бен щелкнул жвачкой. И махнул в сторону двора. – Шел косить, но у тебя замок на заборе.

– Ах, вот дерьмо. Подожди.

Я повернулась за ключами, чтобы пошарить в вазочке на боковом столике, где лежали ключи. Замок на калитке не помешает кому-то через нее перепрыгнуть, но, по крайней мере, послужит хоть каким-то препятствием. Вдруг у него нога сломана после трудов непрестанных.

Я обернулась, выцепив ключ, и врезалась прямо в Бена. Он заржал, как осел, а я, выдохнув невнятное проклятье, оттолкнула его, чисто инстинктивно. Господи Иисусе, ну что с ним не так?!

– Прекрати это делать! – рявкнула я. Пистолета при мне не было, я не имела привычки слетать с катушек по поводу и без, но… – Иначе я сделаю тебе больно.

– Прекрати это делать! – передразнил Бен меня, издевательски-тонким голоском. Пинком захлопнув за собой дверь, он прошествовал через мою гостиную. – Миленько тут, Ним. Как в отеле.

Что он себе…

Исполненная негодования, я бросилась за ним, но он и бровью не повел. Насвистывая, наглый тинейджер разглядывал мой диван, каминную полку – мелодичный свист прервался лишь у книжного шкафа. Бен потрогал корешки и вытащил томик «Доводов рассудка» первого издания, который я нашла на гаражной распродаже. Да-да, первого издания. И всего за десять баксов.

– Прикольно, – Бен быстро пролистнул страницы. – Скучная книжонка. Нас заставляли читать похожую тягомотину, «Гордость и предубеждение», на уроке.

Я выхватила томик у него из рук. Юнец, с прежней улыбкой пощелкивая жвачкой, направился в коридор, обшаривая взглядом стены и пол.

– Я же просила тебя не являться сюда в таком виде! – Уже собравшись впихнуть книгу обратно на полку, я помедлила и осторожно убрала ее, только потом поспешив за Беном. – Иди через двор или не приходи вовсе, если не способен вести себя прилично!

– Стены проседают.

Он приложил ладонь к стене и повел по ней, неторопливо шагая к кухне. Стеклянная дверь во двор была заперта, жалюзи закрыты, шторы опущены, и я запоздало осознала, что со стороны это выглядит так, будто я – сбрендившая затворница. Но что мне оставалось делать? Я не могла рисковать, допустить, чтобы серийный убийца проник в мой дом.

Бен медленно повернулся, осматриваясь вокруг, и встал посреди кухни. Держа руки в карманах, он хмуро поднял лицо к потолку.

– Папа знает, как такое ремонтировать, – задумчиво проговорил он. И прищурился. – В потолке тоже трещины. Сколько ты заплатила за этот дом, Ним?

Я впала в ступор. Вот дерьмо! Дерьмо, дерьмо, дерьмо…

– Три… триста тысяч, – выдавила я, хотя могло показаться, что я скорее спрашиваю, чем отвечаю.

– Хех. С мамы стрясли, по-моему, сотен пять, – улыбнулся мне Бен и пожал плечами. – Думаю, тебе дали скидку, потому что он вот-вот развалится.

– Ха-ха. Очень смешно.

Он продолжал улыбаться. И поднял брови.

– Крутая футболка. Ты что, шпионишь за мной?

– Нет. Во времена «Рамоунз» тебя еще в проекте не было. Они уже умерли, когда ты родился.

Бен наклонил голову вправо, весь из себя самодовольный тинейджер, под стать качкам из старшей школы. Такие ребята никогда не обращали на меня внимания, и теперь мне странно льстил интерес Бена. Странно. И как будто исподволь. Впрочем, я не собиралась вдаваться в подобные размышления, важнее припомнить и спросить у Хана, может ли кто последить за мной, чтобы я могла прогуляться.

– Необязательно слушать певцов вживую, чтобы полюбить их музыку, Ним.

– Ладно. Какая разница, – взмахнула я руками, решительно двинувшись к стеклянной двери. – Выметайся.

– Тебе нравятся «Квин»?

– Ну разумеется, нравятся, как всем, кто способен слышать!

Он прислонился к кухонному островку.

– А как насчет… «Third Eye Blind»?

Вот это пришло чуть точнее по адресу. Не из-за того, что они были андеграундной группой, – я раз шесть ходила на их концерты и на протяжении нескольких лет страдала от безудержной влюбленности в Стефана Дженкинса… Что? Не нравится – подайте на меня в суд!

Прищурившись, я скрестила руки на груди и спросила:

– А тебе нравятся «Third Eye Blind»?

– Не знаю. А должны?

Бен усмехнулся, когда я, закатив глаза, дошла до двери и раздраженно распахнула ее, намекая что ему пора выметаться. Здесь ему не свидание! Я не хожу на свидания с семнадцатилетними сопляками!

К счастью, малец свалил во двор восвояси. Я вышла следом, потому что у меня был ключ, и мне полагалось отпереть ему калитку. Улыбаясь, Бен дожидался меня у подножия ступенек. Его темные глаза были устремлены на бассейн.

– Ну, выглядит неплохо, – прокомментировал он и обернулся, глядя, как я спускаюсь. – Голубенько.

– Ага, это так. Спасибо.

На улице стояла чертовская жара. Мне не терпелось вернуться под крышу, к своему кондиционеру.

Я взялась за замок, чувствуя себя немного нервно, потому что Бен встал едва ли в шаге от меня, не переставая жевать жвачку. В зелени жужжали цикады. Это была та странная натянутая тишина, которая всегда предшествует плохой части фильмов ужасов, и что-то бессознательное во мне насторожилось. Вдруг этот психопат вздумает убить парнишку? Вдруг он рассвирепеет, если заметит, что Бен околачивается поблизости от меня?

Нет. Это глупо. Совсем не соответствует его профилю.

Я сняла замок, и Бен вышел за изгородь, а я поспешила обратно. Дверь я закрыла, но не заперла – на случай, если ему захочется попить. Лея не обрадуется, если ее сыночек свалится у меня перед домом с тепловым ударом.

Под рев заведенной газонокосилки я залезла в холодильник проверить, если ли там кубики льда и минералка. Он по-прежнему казался болезненно пустым – жалкое свидетельство того, что я живу одна и не имею друзей. Со вздохом я открыла приложение доставки продуктов – может, приготовить сегодня жаркое и слегка опохмелиться? Если следовать букве закона, я не при исполнении.

В новом модном холодильнике наличествовал встроенный автомат для льда и воды. Я наполнила себе стакан и с минуту прохаживалась по кухне, раздумывая, подняться ли наверх, чтобы поизучать материал в кабинете, или подождать, пока Бен закончит. Надо будет запереть калитку. Кроме того, не хочу, чтобы парень вваливался ко мне, как к себе домой, и доводил меня до ручки.

Я ходила, ходила – и приподнялась на носки, чтобы выглянуть в окно.

Опять он без футболки. Но на улице за тридцать, так что это имело смысл. Только мне снова стало неловко и неприятно смотреть.

Я отставила стакан и, нахмурившись, потянулась выше, наблюдая, куда он идет. Почти вся лужайка во дворе была подстрижена. Бен явно потел, и я не сомневалась, что после он непременно запрыгнет в бассейн, а затем попытается ввалиться ко мне, чтобы поиздеваться, когда я велю ему уматывать отсюда.

Ох, ну и славное дитятко свалилось мне на голову… Он был подростком до мозга костей, но… это нормально, потому что в душе он все еще оставался ребенком – и должен был быть им.

И все же я медлила. Я смотрела на него, часы отсчитывали долгие минуты, и две плавно переходили в три. Широкая спина была загорелой, и он носил черные трусы, резинку которых я могла наблюдать торчащей из шорт. В плечах косая сажень. Черные вихры скручены в пучок. Он слушал музыку в этих популярных нынче беспроводных наушниках. Беззаботно подпевая песне, свернул, приступая к оставшейся части лужайки, а я не отрывала от него глаз. Мой блуждающий взгляд опустился на его грудь, его живот…

Я резко отскочила от окна.

Все! Все! Я потерла солнечное сплетение, уткнувшись взглядом в плиту, внезапно пораженная осознанием, что я пялилась на парнишку уже добрых десять минут. Как так?..

После двухминутного ступора я набрала номер Хана, задернув все занавески, чтобы мои мерзкие педофильские глаза не заставляли меня пускать слюни на тинейджера. Гудки все тянулись и тянулись, и меня передернуло. Да что со мной творится?

– Что случилось? – раздался голос моего начальника.

– Хан… Мне нужно выйти из дома. У меня начинается клаустрофобия.

– Ты шутишь? – хмыкнул он, последовала пауза и щелчки клавиатуры. – Я могу выделить людей, чтобы они проводили тебя по улице, но не в помещениях, велик риск засветиться. Неплохой идеей будет захватить с собой пистолет.

– Да что ты! – огрызнулась я.

Я была сама себе противна. Ускорила шаг, растирая сжавшуюся грудь. Мне жизненно необходимо сходить в бар и подцепить кого-то моего возраста.

Хан свистнул, прищелкнув языком.

– Да-а, похоже, тебя там действительно штырит. Бен уже пришел стричь газон?

О боже. Я отключилась от разговора.

Вскоре газонокосилка замолкла. Я опрокинула бокал «Москато» и заскрипела зубами. Нет, дело не в том, что мне не удавалось себя контролировать, – я чувствовала, что он прозревал мои мысли насквозь, потому что все было написано у меня на лице. Бен был восприимчивым пареньком. Дерзким, наглым и проницательным.

Дверь открылась, и в дом заглянула черноволосая голова. Бен одарил меня знакомой ухмылкой.

– Позвольте испросить дозволения войти?

– С каких пор это тебя волнует… Но входи.

Бен вошел в кухню, весь в поту, как в дешевом бульварном романе, и я почесала шею, вперив глаза в потолок. Дверь захлопнулась, и он налил себе стакан воды.

– Ну и жарища!

– Ага.

– Ты вообще собираешься пользоваться бассейном?

Я пожала плечами, разглядывая потолок. А трещины действительно были.

– Возможно.

Бен наполнил стакан второй раз, а потом и третий. Хлопнула дверца посудомойки, и он размялся – я услышала, как где-то в его теле хрустнули кости.

– У тебя телефон с собой? – спросил вдруг он.

– …Нет.

Я стремительно обернулась – Бен одним махом преодолел расстояние между нами и схватил меня за талию, чтобы, как одурелый, закружить. Я заорала, задергала ногами. Он чуть не выронил меня, истерически гогоча, пока я махала руками, пытаясь въехать ему по ребрам. За что мне это, Господи?!.. Я не хочу причинять ему боль, но пусть отпустит меня, мать его!

– Ты, гребаный!.. – Я осеклась, не в состоянии вывернуться из его рук, прижатая спиной к его груди. Бен понес меня к двери. – Я прибью тебя нахрен!

– Тебе не выйти сухой из воды, Ним.

Бен вытащил меня во двор, спустился по ступенькам и сбросил меня на траву. Мне стоило перегруппироваться, ответить ему, но… но Бен был всего лишь безмозглым ребенком, и я не желала ему навредить!

– Прекрати! – прошипела я, быстро перекатившись, чтобы попытаться встать, но он без труда сграбастал меня за талию снова. – Я, твою мать, больше не шучу!

– Я, твою мать, больше не шучу! – передразнил меня Бен издевательски-тонким голоском. Продолжая ржать, он поволок меня к бассейну. – Я прибью тебя нахрен! Откуда у тебя такой грязный рот, Ним?

Он оказался чертовски сильным! Я цеплялась за его руки, пытаясь оторвать их от своей талии, но это нисколько не помогало… Толстая кожа, к тому же я не хотела его оцарапать… Ведь в конечном счете ему просто взбрело в голову кинуть меня в бассейн, а не швырнуть на землю и изнасиловать.

Развязка наступила быстро. Бен драматически размахнулся мною и разжал руки, позволив мне с визгом полететь задницей в ледяную воду.

На долю секунду меня охватил панический ужас. От хлорки резануло глаза, мне померещилось, что я тону. Стены смыкались. Я открыла рот, захлебываясь водой, и потянулась к поверхности. Стук сердца отдавался в ушах. Где-то рядом в воду прыгнул Бен. Но я не видела его. Я не увижу его, если он явится убить меня.

Бен схватил меня за руку и приподнял.

Голова кружилась так, что я вцепилась в него, еле доставая носками до дна. А Бен хохотал. Его ручищи лежали на моей талии – он увлекал нас в глубокую воду, а мои дрожащие руки сжимали его тинейджерские плечи.

Опомнившись, я отпрянула, словно обжегшись о его кожу.

– Бен… – попыталась вдохнуть я. – Отпусти меня, ты, несносный…

– Ладно.

Он разжал руки, а я с захлебнувшимся вскриком погрузилась обратно в воду и уже сама ошеломленно впилась в его плечи, позволяя вытянуть меня к воздуху.

На этот раз ладони Бена скользнули ниже, устроившись на моих бедрах. Откровенно ухмыляясь, он наблюдал за моими попытками отдышаться. Я распласталась на его груди – твердой и до смешного широкой… С чем не поспоришь, он действительно вылитый полузащитник… Я обхватила его ногами, отрешенно понимая, что оказалась в опасной близи от его паха.

Я покосилась на забор, разделявший наши с Леей дворы. Она может запросто заглянуть сюда и увидеть, как я обжимаюсь в бассейне с ее сыном-тинейджером. Меня увезут прямиком в тюрьму. Прощай, полицейский жетон, прощай, жизнь, привет вам, десять лет общего режима.

Я сглотнула и уперлась в его грудь.

– Хватит, твоя мать устроит мне взбучку! Просто… отпусти!

– Отпусти, Бен! – Его пародия на мой голос вышла ужасной, и я начинала уставать от происходящего. Юнец плавал на глубине, и мы бултыхались в воде по губы. – Мамы нет в городе, Ним. Мы можем резвиться, как две рыбки, – фыркнул он, откашливаясь от воды. – Или мокрые кошки.

– Я плаваю прекрасно! Но я не могу это делать, когда меня берут и бросают сюда!

Темные глаза Бена блестели на солнце, черные волосы были прилизаны назад, как всегда при плавании. Он засмеялся под водой, пуская пузырьки.

– Вечером у меня клуб в школе, – сообщил он. – Эх, нет времени заниматься тем, чем мне хочется.

Бен убрал руку с моего бедра, но не успела я обрадоваться свободе, как он притиснул меня к стене бедрами, схватившись за бортик бассейна. Мурлыкая песенку под нос, словно в происходящем не было ничего такого, он сжал мой подбородок. Я только моргнула, из горла не успело вырваться ни писка – Бен поцеловал меня прямо в губы, и я подавилась вкусом хлорки и мяты.

От шока голова пошла кругом, мне удалось даже оттолкнуть его на краткий миг, на что Бен грубо приник ко мне обратно. Он целовал меня, просовывая язык мне в рот, как свойственно нетерпеливым подросткам, а я хлопала глазами, силясь его отодвинуть. Его глаза были закрыты, и пальцы на шее разжались, чтобы обхватить мою щеку. Стрекот цикад резал слух. Меня самозабвенно целовал тинейджер.

Я влепила ему пощечину со всей силы, насколько смогла размахнуться. Бен застонал, его вес перестал давить на меня, поэтому я ухватилась за шанс выкарабкаться из бассейна. Вытянув себя на бетон и исцарапав все колени, я рванула напрямик к дому. Еще никогда в жизни меня так не унижали!

В спину мне летел смех.

– Брось ты, Ним! – Вода заплескалась – он вылез вслед за мной. – Ну, брось, не убегай! Я же просто прикалываюсь!

На этот раз я не буду церемониться, покажу ему, что да как! Я распахнула стеклянную дверь, нарочито замешкалась, и, когда почувствовала за спиной чужое присутствие, резко развернулась, чтобы врезать кулаком ему в живот.

Бен засипел, сгибаясь пополам, и тяжело привалился к дверному косяку. На долю мгновения я вспомнила, что он просто ребенок, и поцеловал меня тоже, возможно, потому, что он просто тупой ребенок, но я не собиралась терпеть, как меня по-скотски зажимают в углу! Пусть думает, дурак, перед тем, как целовать взрослую женщину!

Я прищурилась и скрылась в доме, запирая за собой дверь. Я опустила жалюзи, задернула шторы и побежала наверх, к себе в ванную.

Меня накрыли отвращение и ужас, я отталкивала подспудный трепет чего-то запретного, риска, что нас застанут. Неряшливый, до небес самоуверенный, семнадцатилетний – и он захотел целоваться со мной. У всех на виду. У него были мягкие губы – влажные от воды, соленые от пота и очень-очень мягкие.

Кто-нибудь мог наблюдать за этим безумием на гребаных камерах.

Словно в непрекращающемся кошмаре, я слонялась по дому, мокрая до нитки, разворачивая все камеры, которые могла найти, чтобы они не поймали меня, истекающую слюнями на подростка. Я не успокоилась, пока не отыскала их все. Зазвонил телефон – меня вызывал Хан, – но я уже вернулась в ванную, чтобы переодеться в сухое.

Я свалю из этого дома. Я свалю – и буду пить, пить и пить.

========== Часть 4 ==========

Ладно-ладно. Я не имела права напиваться. Но меня слегка отпустило, когда я переместилась в бар, в окружение людей моего возраста, подальше от наглых нетерпеливых губ и капающей на пол воды из бассейна

Боже!.. Я – растлительница! Меня покажут в вечернем выпуске, и Хан убьет меня собственными руками.

Он перезвонил, очевидно, чтобы узнать причину, по которой я повернула все камеры и убежала из дома. Я ответила «Алло» ровным голосом, смея надеяться, что он позвонил не потому, что увидел, как я целуюсь взасос с его сыном.

– Разрази тебя гром, Ниима! – гаркнул он. – Какого хрена ты творишь?!

– Прости. Мне нужно выпить.

– Ну и какого хрена?! Мне пришлось срывать человека, чтобы он несся за тобой, и мы все уже подумали, что он… – Хан прервался, чтобы сдержать готовую вырваться у него гневную тираду. – Последним, кого я видел там, был Бен. Он выкинул какую-нибудь глупость?

– Нет… Нет. Я просто разнервничалась. Тяжело сидеть в этом проклятом доме сутками напролет.

Хан понимающе хмыкнул.

– Ладно. Выпей, что хотела, и шуруй домой, пока этот псих не разнюхал, где ты. И не смейте повторять подобный финт, детектив.

В трубке раздались гудки.

Я убрала телефон и поднесла к губам виски. Бар был тесноват, кроме меня, здесь сидела еще парочка лузеров. Все было, как положено: одинокий детектив выпивал в одиночестве, бармен болтал с кем-то более интересным. Ничего, только пропущу бокальчик.

Я старалась не думать о том, как сын моего начальника целовал меня в бассейне, но эта навязчивая мысль не желала убираться из моей головы и – единственная – упорно вертелась у меня на уме. Почему? Не знаю. Вероятно, все просто: он – глупый мальчишка-тинейджер, на которого мне и смотреть не положено.

Я оглядела темный бар, увидела нескольких мужчин средних лет – и никого, с кем, даже с натяжкой, хотелось бы переспать. Все равно это ничего не исправит. Я – растлительница. Можно только добавить это в список проблем перед предстоящим визитом к мозгоправу.

Вскоре у меня кончился виски. Я заказала еще и медленно смаковала пойло, чтобы растянуть его подольше. Если я тяпну лишнего, то буду навеселе, что в моем положении слишком рискованно. К тому же еще не вечер, чтобы предаваться пьянству.

– Трубочку, мадам?

Ко мне, протирая бокал, обращался бармен. Хм, выглядел он явно старше меня, но вполне симпатично, чего я не заметила сразу. Я помолчала и прошлась взглядом по его круглому, сужающемуся к подбородку лицу и черным вьющимся волосам. Задумчиво наклонила голову набок. М-м… По-своему он весьма горяч.

– Нет, – пожала плечами я. – Люблю потягивать.

– Вот как, – улыбнулся он, убирая бокал. – Что ж, проветриваетесь здесь, миссис?..

– Рей – и я мисс, мистер?..

– Дэмерон. По.

У нас завязался разговор. По служил в армии, не так давно, получив серьезное ранение, вернулся из Ирака и выкупил этот бар у старого друга семьи. После третьего бокала виски я поняла, что нахожу его еще привлекательнее, чем вначале, и, когда бар опустел, мы остались пить вдвоем. Пожалуй, это был первый вечер за целую вечность, когда я искренне хохотала.

– Ты шутишь!

– Если бы, – По скрипнул зубами, отодвинув рюмку текилы. Его темные глаза на миг остановились. – Выпрыгнуть из самолета и угодить в челюсти акуле… Во флоте о таком слыхом не слыхивали, и в итоге меня демобилизовали по медпоказаниям.

– Это какой-то бред, – я сжала губы, силясь подавить смех. – Прости, но это правда звучит как бред.

– Ну да, рассказывай, – он выразительно закатил глаза, присоединяясь к моему веселью. У него был приятный смех и очаровательные ямочки на щеках. – Огромный зубастый ублюдок… Оттяпал мне ногу по колено, пока я добирался до берега. Чертов говнюк.

Мы продолжали смеяться, и каким-то чудом мне удалось не проговориться, что я детектив под прикрытием. Дала о себе знать моя слабость к темноволосым мужчинам с большими темными глазами, и в конце концов я оказалась по другую сторону барной стойки – распластавшись на ней.

У По нашлись презики, но он был так же пьян, как я, поэтому с ними получилось не сразу. Посмеявшись, мы перебрались на кресло в его кабинете. Я со всем рвением пыталась забыть о поцелуе с тинейджером, но непокорные мысли упрямо возвращались к мальчишке.

У него были мягкие губы. И смех…

– Черт возьми, Рей… Очешуеть.

Руки По были на мне, гладили мою спину. Вымотанная переживаниями, полусонная, я растеклась у него на груди. Но лучше себя чувствовать не стала.

По был приятным парнем. Внимательным, симпатичным. Раз шесть переспросил, уверена ли я, что хочу, – хотя два пьяных человека, оказавшись наедине, почти всегда заканчивают сексом. Я испытала оргазм, так что жаловаться было не на что.

Сглотнув, я откинулась назад, сидя у него на коленях. По довольно улыбнулся мне и поцеловал. Самое время смыться, пока ему не захотелось пообниматься и поболтать после секса.

– Спасибо, – я встала. И поморщилась: – Э-э… То есть, я хочу сказать, было хорошо.

Он выкинул презерватив, поднимаясь следом и застегивая джинсы. Я ни разу не трахалась с мужиком с протезом ноги, так что сегодняшний перепихон казался достойным войти в историю.

– Ага. – Его загорелые мускулы снова скрылись под рубашкой. По вздохнул. – Давненько я делал это в последний раз. С протезом не ахти, но по пьяни полегче.

– Я тоже. С работой завал.

– Вот как? Ты чем занимаешься?

Ох… Я не слишком убедительно рассказала байку, что я журналистка, и он предложил замолвить за меня словечко в местной газете. Я поправила одежду и, поблагодарив его, покинула кабинет. Приятно было расслабиться со зрелым мужчиной, но мысли мои по-прежнему занимал несносный юнец-сосед.

По проводил меня к выходу. Мы обменялись номерами телефонов: удобно иметь кого-то для короткой интрижки, особенно когда скучно – хоть вешайся.

Взявшись за дверную ручку, он нахмурился.

– Хм… Не заперто. Обычно я запираю дверь за последним посетителем… – И разразился смехом, тряся головой. – Неловко бы получилось, если бы кто-нибудь зашел и застукал нас!

Я улыбнулась, и мы вышли в теплую летнюю ночь. Глупости. Да, я слышала скрип, когда двигалась, исступленно оседлав По, но бар располагался в старом здании. А я, похоже, превращалась в параноика.

***

Новый знакомый оказался прилипчивым, чего я и боялась. Он отписался мне, как только я добралась до дома на машине, приставленной ко мне Ханом. Квартира По была неподалеку, в нескольких минутах ходьбы от бара, так что мне не стоило переживать, что он попадет в аварию.

Поднимаясь на крыльцо своего дома, я ответила По любезным «спасибо за классный вечер». Все камеры после моей сегодняшней истерики уже поправили и осмотрели, дабы убедиться, что они в рабочем состоянии. Итак, я вернулась туда, где должна находиться – запертая, как в ловушке, в беспробудной скуке, приправленной толикой ужаса.

Приняв быстрый душ, чтобы смыть позор после отчаянного перепихона с едва знакомым барменом, я поняла, как же мне хотелось в постель.

Хотелось – но моя одержимость этим делом была слишком сильна, чтобы я просто легла и закрыла глаза. Поэтому я села за ноутбук и некоторое время листала файлы в попытке снять излишнюю тревожность. Сложно признать это здоровой привычкой, но я чувствовала, что обязана проверить. Должна убедиться, не упустила ли чего.

Потом, под одеялом в постели, я засыпала, думая о фотографиях обезображенных тел. Может, серийный убийца – это По.

***

Утром меня ждало новое сообщение от вчерашнего кавалера. Со стоном добравшись до ванной, я почистила зубы и помедлила еще немного, прежде чем написать ответное сдержанное «доброе утро». По был неплох. Должно быть, после увольнения чувствовал себя одиноко, отшить его казалось грубостью. В определенном смысле я исполнила свой гражданский долг.

Он уже начал вываливать свои планы на ужин, когда в дверь позвонили. Я замерла с расческой в руке, потому что точно знала, кто ко мне пришел. И от этого знания екнуло сердце.

Взволнованная, я умылась и перед выходом решила надеть лифчик под пижаму. Ничего привлекательного, Рей, не смей показывать соски! Тинейджеры их вечно высматривают! Готовы мастурбировать на любое непотребство!

Сделав глубокий вдох, я открыла дверь.

Передо мной стоял Бен, в синей рубашке и шортах. Руки он засунул в карманы, и на долю секунды мне показалось, улыбка скрывает его стиснутые челюсти.

– Поздно легла? – поинтересовался он вместо приветствия.

– Тебе что-то нужно?

Юнец вздохнул и размял шею.

– Ну, в общем… Прости за вчерашнее. Я больше не буду – и ты должна мне деньги.

– Серьезно? – нахмурилась я, склонив голову набок. – Я полагала, это станет бесплатной компенсацией за причиненные неудобства.

– Ха-ха. Очень смешно, Ним.

– Я знаю, со мной всегда весело. Жди здесь.

Захлопнув дверь – и заперев на замок на всякий случай, – я отправилась на поиски сумочки. Всего сорок баксов – и, мать вашу, я обнаружила, что мой кошелек совершенно пуст. Дерьмо! Прошлой ночью я действительно позволила себе лишнего, когда пила с По…