Текст книги "Кровь лета (ЛП)"

Автор книги: MalevolentReverie

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Я спустила джинсы и оседлала его колени, одновременно пытаясь отыскать пакет с презервативами. Бен сжал член и дернул меня к себе – широкая головка провела по моей щели. Боги, если он даст мне секунду, я хотя бы успею вытащить смазку…

– Бен, – выдохнула я. – Постой…

– Тише, тише. Все окей – всего раз…

Толстая плоть толкнулась в меня, и я вздрогнула от резких ощущений. После приключений в сарае я все еще испытывала физический дискомфорт и знала, что не стоит этим заниматься, но… Каждый раз, когда я смотрела на Бена, то поневоле сталкивалась с тем, что натворила. Я даже сказала бедному мальчику, что люблю его.

Но так ли это? Это просто невозможно. Это смешно.

Бен не дал мне ерзать и, бормоча «Все в порядке», принялся раскачивать мое тело. У меня дрожали ноги – в голове мелькнула мысль о том, чтобы как-то его остановить, но я не сделала ничего. В конце концов, я действительно не успела принять таблетку. Хуже не будет, так что какая разница!

Он хватал меня за бедра, пока не насадил меня целиком. Его член причинял боль, растягивал, и вместе с тем у меня перехватило дыхание. Черт. Это было что-то невероятное, находиться с кем-то кожа к коже в самом интимном из возможных единений.

Шею согрело теплом от чужого пылкого дыхания, Бен хрипло застонал. Он поцеловал меня, втянул кожу между зубов и стиснул мою задницу перед тем, как отвесить звонкий шлепок. Я предостерегающе впилась ногтями ему в грудь, но, похоже, для него это были мелочи.

Где-то глубоко внутри меня терзал вопрос, считается ли происходящее изнасилованием. Непрошеная мысль засела в голове, пока Бен трахал меня, в очередной раз не озаботившись средством защиты и не сбавив обороты, несмотря на мои просьбы. Что ни говори, я хотела этого, хотела его – и не чувствовала себя под принуждением, так что, наверное, не считается.

Если уж следовать букве закона, то насильник здесь – я.

– Можно я кончу тебе в рот? – задыхаясь, спросил Бен.

– Нет! Совершенно исключено! – Отмахнувшись от своих метаний, я взглянула в заднее стекло, высматривая возможных свидетелей. – Нет.

Бен фыркнул. Он задрал мою футболку вместе с бюстгальтером и приник к моей груди, исступленно целуя ее и посасывая нежную кожу. По телу прошла дрожь – он мягко покачивал мои бедра и втянул губами – влажными, жаркими и ритмичными – мой сосок. И удовлетворенно вздохнул.

Но это было слишком. Я толкнула его к спинке сиденья – в ответ Бен наградил меня язвительным взглядом.

– Что?!

– Не надо… так делать.

– Почему? – Бен схватил меня за подбородок, притягивая к себе и заставляя встретиться с ним глазами. – Мы будем делать только то, что хочешь ты, Рей?

Я… Оглянувшись напоследок, я стянула с себя футболку с бельем, добавив их к куче шмоток на соседнем сиденье. Бен замурлыкал, продолжив свое занятие, с чувством прильнув к моим сиськам. Пусть так. Но я все равно не буду сосать ему член.

***

На следующий день к Бену заглянул Финн, и они общались до самого отъезда Леи. Предоставленная самой себе, я вытерла пыль в доме, собрала мусор из бассейна и посмотрела новости.

Ближе к вечеру Финн пошел домой, а Бен заявился ко мне на порог, закапав мое крыльцо водой из бассейна. Я сообщила Хану, что Лея опять попросила меня приглядеть за сыном, но отцу года, похоже, было абсолютно наплевать. Справедливости ради, я никогда не давала ему повода для недоверия.

Бен стряхивал воду с волос, пока я запирала дверь. В кустах стрекотали цикады, а воздух был густым и безветренным, пропитанным угнетающе влажной жарой. Терпеть не могу Луизиану.

– Мама вернется в воскресенье утром, – пояснил Бен и просиял, когда я протянула ему фирменный пакет со смазкой и кольцом.

– Отлично, – я скрестила на груди руки, пока мы спускались по ступенькам. – Похоже, что она редко бывает дома.

– Ага. И папа тоже.

М-м… Зря я подняла эту тему, не хотелось, чтобы теперь он снова погрузился в нелегкие думы.

Но Бен не унывал. Сузив глаза, он неотрывно смотрел на дома-близнецы на противоположной стороне улицы, пока шел со мной к себе домой, и, в общем-то, отмалчивался всю дорогу. Бедный ребенок… Ни у кого из родителей не было на него времени.

Я кашлянула, как только мы очутились под безопасной крышей его лишенного камер дома.

– Какое кино будем смотреть? «Бешеных псов»? «Фарго»?

Бен засмеялся и бросил пакет из аптеки на столик в прихожей. Я забрала его по дороге, следуя на кухню, куда Бен отправился за снеками. Не хватало еще, чтобы такую улику нашла Лея. Она же свихнется!

– У меня есть «Зверополис», – ответил Бен, открывая холодильник. Он полез туда – я услышала щелчок – и предложил мне банку «Колы». – Ненавижу «Бешеных псов» и им подобное. Столько крови и мерзости.

– Ты не шутишь? Подросток, который ненавидит кровь и кишки? Ты здоров?

Он улыбнулся, пожимая плечами. Бен был трепетным ребенком и, как мне представлялось, впитывал весь негатив и жестокость вокруг, подобно губке. Пожалуй, теперь, после наших встреч, я хорошо знала, насколько он переживает.

Перед сеансом кино в гостиной мы подкрепились чипсами и пицца-роллами. Бен умчался наверх принять душ, а я осталась на диване сидеть и ждать его.

В доме было очень тихо. Я посмотрела в окно и заметила капли дождя, беззвучно колотящего по стеклу. Хм, а я и не знала, что сегодня дождь собирается.

Чем дольше я смотрела, тем больше тяжелели веки. Я с зевком потерла глаза, опасаясь заснуть прежде, чем вернется Бен, и разочаровать его. Он был таким восприимчивым… Меньшее, что я могла для него сделать, это заставить себя бодрствовать и притворяться, что мультик мне нравится.

Возможно, дело было в дожде или пляске света на полу, но я…

========== Часть 11 ==========

Я давным-давно не видела никаких снов.

Впав в забытье, я блуждала среди воспоминаний, пробираясь сквозь тягостные времена. Вот я ребенок, бродивший по улицам и искавший еду в мусорных баках. Вот я в Академии – первом месте, что стало мне настоящим домом, позволившим обрести наконец теплый угол для ночлега.

Я кружилась среди пятен света. Кошмары, полные растерзанных внутренностей и остекленевших глаз, подернулись дымкой, пока я купалась в ласковом сиянии сначала моего выпускного, потом первого дела, раскрытого с Ханом… радости от торжества справедливости.

Все же, несмотря на весь мой цинизм, в любой ситуации я видела проблеск надежды.

Это прозрение озарило меня, когда я распахнула глаза в знакомой комнате, – было тепло, я лежала на животе. В висках неприятно пульсировало, и я, поморщившись, перекатилась на спину в разворошенной постели Бена. Сквозь окно струились лучи солнца, тени скользили по простыням, но свет не достигал двери спальни.

Неоспоримый факт ударом гонга разнесся у меня в голове: меня опоили. Бен опоил меня.

Я застонала, попытавшись сесть, чтобы убраться отсюда. Проблеск надежды, проблеск надежды… Он просто одинокий ребенок, который ищет отдушину. Если я поговорю с ним, как должна была, мы сможем решить это вместе. Я не брошу его одного захлебываться в глубоких темных уголках его души.

Он всего лишь ребенок. Я смогу его защитить.

Пока я с трудом принимала сидячее положение, возвращая ощущение собственного тела, дверь со скрипом отворилась. Тяжело дыша, страдая от головокружения, я торопливо прикрыла одеялом обнаженную грудь, но услышала тихое, осуждающее цоканье языком. Оно звучало почти скучающе.

– Тебе стоит прилечь, Ним. Ты немного бледная.

Я сморгнула водянистую пелену, подступившую к глазам, наблюдая, как Бен входит в комнату, голый по пояс, в одних красных пижамных штанах. Он улыбнулся, закрывая за собой дверь.

Не вступай в прямую конфронтацию. Просто выбирайся из дома и звони его матери. Или Хану. Пусть они узнают о нас – что поделать, не это первостепенно. Бен мне что-то подмешал. И пару актов секса по обоюдному согласию здесь не играют роли. Мне поверят. Он мог творить вещи куда хуже, чем опаивать женщин.

Я следила, как Бен обходит кровать и садится у моих ног. Он зажал руки между колен и впился в меня долгим немигающим взглядом. С его губ не сходила улыбка, и от нее волосы вставали дыбом.

Мой взгляд сместился на простыни, на мои колени, поднялся к рукам и груди. Всю грудь покрывали темно-фиолетовые синяки – засосы или следы укусов от излишней грубости Бена, пока я была без сознания. От одной мысли об этом меня затошнило настолько, что я уже не замечала настойчивую боль, проснувшуюся в промежности.

Осознание медленно проникало в мозг, я постепенно покрывалась холодным потом – Бен меня изнасиловал.

Это напоминало чувство, будто подаренный долгожданный щенок впился в руку и порвал ее до крови. Безотчетно мне захотелось ударить в ответ, но его взгляд все еще не стал холодным и бесстрастным, как у них у всех. Я не хотела причинять ему боль. Я не хотела, чтобы это обратилось в реальность, которой я изо всех сил пыталась избежать. Я не хотела, чтобы голос моего внутреннего циника оправдался, чтобы оказалось, что в упорном стремлении уповать на его презумпцию невиновности я настолько заблуждалась.

Бен мягко взялся за мою ступню, лежащую под одеялом. Несильно сжал.

– Хочешь «Gatorade»?

Я медленно покачала головой. Липкие от пота ладони вцепились в одеяло, в ногах нарастала мелкая дрожь. Кожу бедер стягивала неприятная липкость.

Он выпятил нижнюю губу.

– Нет? Ты злишься на меня?

– Я… У меня дома работа, – я избегала смотреть ему в глаза. В них было слишком много человеческого. – Мне надо к себе. Я позвоню тебе после того, как приму душ.

Как мне заговорить об этом с его родителями? Мне придется признаться в нашей связи. Общественность узнает о том, что я сделала, – я потеряю работу и все, что заработала с таким трудом, а Бен, вероятно, проведет в тюрьме не больше года. Если вообще получит срок.

Он продолжал улыбаться – его рука поползла по моей лодыжке выше и стиснула у колена. У меня перехватило дыхание.

– Ты дрожишь, – промурлыкал он. – Плохо себя чувствуешь?

– У лекарств… побочный эффект, – я заставила себя проглотить ком в горле. – Мне нужно сходить домой и позвонить моему начальнику, Бен. Он, наверное, гадает, куда я пропала.

– Ты имеешь в виду моего отца?

Дерьмо. Я попыталась изобразить непонимание и затрясла головой, но Бен с той же улыбкой просто кивнул. Сукин сын.

С тяжелым вздохом он встал и неторопливо подошел к шкафу. Мой взгляд скользнул к двери – я аккуратно вылезла из постели, чтобы слинять отсю…

– Если ты уйдешь, я расскажу ему все, Рей.

Я замерла. Пальцы ног поджались на холодном полу, и я оглянулась – Бен возился с чем-то на шкафу. Глядя за плечо, он окинул меня меланхоличным взглядом и кивнул в сторону кровати.

– Сядь, – велел он.

– Бен…

Закатив глаза, он вытащил телефон. Вся жизнь пронеслась у меня перед глазами: все, что я потеряю, все, чего так упорно добивалась. Я начала пятиться из комнаты, но мысль о том, чтобы лишиться работы и вернуться жить на улицу, с вечным клеймом человека, совершившего тяжкое преступление…

Я заставила себя дойти до кровати и села, держа спину прямо. Не убьет же он меня, в конце концов.

Бен опустил телефон, и я наконец разглядела, чем он поигрывал, – это была связка складных ножей: все разные, все раскрытые и отполированные до блеска.

Он взял в руки небольшой такой, с краю.

– Старик дарит мне по одному раз в пару лет. Признаться, возможностей их использовать подворачивается не так много, но…

– Ты мне угрожаешь?

– Угрожаю? – Бен сардонически рассмеялся, качая головой. Он защелкнул нож и раскрыл его снова. – Просто кое-что для тех случаев, когда нам захочется повалять дурака. Боже. Как ты любишь плутать в потемках неведения.

Я неотрывно смотрела в его темные глаза, пока он расхаживал передо мной, с ленцой щелкая ножом. Голая, с ноющим измученным телом, я мечтала только о том, как убежать отсюда.

Он неторопливо раскрыл лезвие.

– Я люблю тебя, видишь ли, вот почему я даю тебе выбор.

Острие уткнулось мне в ключицу. Я могла бы обезоружить его, умчаться домой, но тогда он все расскажет родителям и отправит меня в судебный ад.

Я никак не могла быть единственным человеком, с которым он учинял подобное, – самые ранние мои подозрения пробудились. Потрошитель наносил мелкие колотые раны – множество таких ран. Профиль вполне подходил под перочинный нож, и Бен находился в том лагере близ Кисачи, откуда мог легко ускользнуть…

Кончик ножа провел по моей ключице.

– Ты можешь идти, если хочешь. Бросить меня, – Бен вонзил острие на самую малость, недостаточно, чтобы вызвать кровь. – Или можешь остаться, и никто ни о чем не узнает.

– Ты причинял кому-то вред раньше, Бен?.. – я смотрела ему в глаза, хоть это и причиняло муку. – Кроме меня.

– Ах-ах, – он шевельнул запястьем, прочерчивая неглубокий надрез на коже, и я отпрянула, зашипев от боли. – Существует весьма специфический метод, благодаря которому это сработает, и тебе не позволено задавать вопросы. Или ты моя – или нет.

– Я не собираюсь делать вид, будто ничего не случилось! – прорычала я, схватившись за порез. Он горел. – Ты опоил меня! Ты… Ты…

Ребро ножа уперлось мне под подбородок, вынудив смотреть Бену в глаза. Его улыбка исчезла.

– Или ты моя, – повторил он. – Или нет.

Бен поднял брови, изучая мое лицо.

– Если ты любишь меня, тебе будет несложно проявить доверие.

Времени думать попросту не было. Если я развернусь и уйду, он расскажет Хану и Лее, что мы переспали, – но здесь скрывалось что-то еще, чутье подсказывало мне!.. Но если я не уйду, не пожертвую своей карьерой и всей своей жизнью, то оставлю преступление безнаказанным.

Неужели он и есть тот самый Потрошитель? Способен ли Бен убивать и сдирать кожу с женщин? Призовут ли его к ответу, если я открою Хану правду, или доказательств окажется слишком мало?

Как же громко стучало сердце… Он последовательно втягивал меня в это, заставлял стать соучастницей. Если я сейчас же не уйду отсюда, со временем станет только хуже, но я сохраню работу – то единственное, что было по-настоящему моим. И смогу сохранить его при себе. Может, даже сумею исправить то, что натворила… Вдруг он действительно всего лишь испуганный одинокий ребенок?..

– Значит… Значит, будем только мы? – хрипло уточнила я. – И никого больше, верно? Только мы?

Лед подтаял, дав трещину. Бен снова заулыбался и ответил кивком, что принесло некоторое облегчение. Если он причинял зло другим, возможно, это значит, что теперь он остановится.

Я могла бы продолжить работать над делом изнутри: собирать улики, дожидаться подходящего момента для удара. И однажды, когда я доложу обо всем Хану, мои поступки сочтут совершенными под влиянием обстоятельств непреодолимой силы и не отправят меня за решетку.

Мой взгляд упал на дверную ручку.

– И ты никому не расскажешь?

– Конечно нет, – Бен присел передо мной, тотчас превращаясь в знакомого прилипчивого тинейджера. – Значит, ты все еще любишь меня? Даже эту часть меня?

– Я… я…

Бен сполз на колени и выгнулся по-кошачьи, пряча лицо у меня на животе. Его губы прошлись дорожкой поцелуев вверх, и он поднялся, откидывая меня назад, пока я не оказалась лежащей плашмя.

– Все будет хорошо, – прошептал он. Кончики пальцев провели по моей ключице до пореза, размазывая кровь. – Я просто хотел убедиться, что ты действительно любишь меня. Люди честнее, когда им страшно, – Бен уткнулся носом мне в висок, и я вздрогнула, крепко зажмурившись. – Не так ли, детектив Кеноби?

У меня спина заледенела. Это того не стоит. Какой смысл цепляться за карьеру, если для этого мне придется играть в игры с психопатом? По крайней мере, если я откроюсь Хану, то буду засыпать с чистой совестью.

Ему было известно мое настоящее имя. И он мог узнать его только одним путем.

Я позвоню Хану и, как в дурном анекдоте, выложу доказательства, начав с того, что спала с его сыном, – и конечно, это добром не кончится. Он скажет мне катиться на все четыре стороны. Меня не подпустят к Бену на пушечный выстрел, и я никогда не соберу достаточно улик, чтобы вернуть себе честное имя. Я потеряю работу, потеряю дом, потеряю все.

Или… Я и дальше буду подыгрывать Бену, подбирая любые крохи информации. Если моя догадка верна и Бен – Потрошитель, то рано или поздно он оступится. Этот гнев, эта агрессия должны искать выхода… В противном случае, выдвинув обвинение без доказательств, я могу попрощаться с ФБР.

Это игра с нулевой суммой, которую я в любом случае проиграю. Боги… У меня нет другого выхода.

– Все наладится, – снова произнес Бен. Его рука потянулась вниз, спуская пижамные штаны, – тяжелое тело придавило меня к постели. – У нас есть мы, Кира. С нами доверие. – Под скрип кровати он двинулся вперед, и я панически заметалась. – С нами любовь.

Мне оставалось только судорожно вдохнуть сквозь зубы, когда его член ворвался в меня, разрывая все не зажившие раны. Бен застонал мне в шею и с размаху втолкнулся до конца, схватившись за матрас для упора. Его бедра прижались ко мне вплотную. От шока я не могла сопротивляться.

Когда он закончил и оставил меня, я некоторое время пролежала, уткнувшись взглядом в потолок, прежде чем сесть. Колени тряслись, но я ухитрилась подняться на ноги и добраться до своего телефона на тумбочке. Я расскажу Хану. Надо рассказать Хану.

Но там меня ждало одно-единственное сообщение.

Хан:

«Кира. Мы взяли его.

Мы поймали Потрошителя».