Текст книги "Возвращение линсов"

Автор книги: Магда Май

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Магда Май
Возвращение линсов

Глава 1

– Предлагаю остаться здесь и отдохнуть, я буду только рад, – Сгирель подошел к высокому окну, еле уловимо пахнущему сосной, чуть шире приоткрыл створки с безукоризненно чистыми стёклами. Казалось, он немного волновался.

За окном в легкой перламутровой дымке серебрилось Жемчужное озеро. Повеяло запахом воды и леса, неподалёку крякнула дикая утка, ей ответила вторая.

Дейра удивлённо посмотрела под ноги на простирающийся до самых стен узорчатый ковёр:

– Ничего себе, Сгирель! А раньше ты принимал меня реально в пещере! С необтёсанными стенами, валунами, с костром посредине…

– Принимал. Но ты же не думала, что я там и живу? Это тоже, кстати, моя пещера. Есть ещё комнаты, Дейра, можешь выбрать, которая тебе нравится, – голос линса при обращении к ведьме менялся, становился бархатистым, ласковым, и взгляд таким же.

Дейра прикусила губу. Конечно, она думала. И за сумасшедшего принимала, и хамила.

Сгирель еле заметно улыбнулся, вышел в коридор, сделав ведьмочке приглашающий жест. Дейра бросила растерянный взгляд на то, как брат собственнически обнял подругу и отправилась за линсом; Лада и Жехард остались в уютной комнате с зелёными, поблескивающими, как подаренный Сгирелем кулон, стенами. Они действительно были полностью из агата. Пахло новой мебелью, экзотичными фруктами с хрустальной вазы на столе, притягивали взгляд картины в позолоченных рамах, – меньше всего ожидала увидеть их в "пещере".

Лада прильнула к Жехарду и вдруг поймала себя на том, что дрожит. То ли от недавних переживаний, то ли оттого, что в пещере, несмотря на лето в разгаре, было прохладно. А Жехард был таким теплым, таким умиротворяющим, таким… Жехардом.

– Замерзла? Сейчас я тебя высушу. – Он на миг отстранился, сделал пас, одежда, мокрая от росы, высушилась. Стало теплее, но Лада опять скользнула к широкой груди, еще и обхватила руками сзади, как спасительную соломинку. Ну ладно, соломинка неподходящее слово для такого великана. Однако в мире Близ все так непредсказуемо менялось, что хотелось хоть ненадолго остановиться, замереть, побыть в уютных объятиях. И остановить время, растянуть секунды…

– Моя Земляничка. Моя, – тихо засмеялся в волосы Жехард в ответ на ее тиски, чуть крепче сжал, легонько качнул и вдруг признался: – Кажется, сегодня я впервые в жизни ревновал.

Лада фыркнула.

– Глупо, понимаю, – продолжал Жехард. – Также знаю, что к Лардену ты вот так на грудь не бросилась бы. Лишь ко мне. Ведь ты – моя. Слышишь?

– Слышу. Твоя. Но сейчас ты все равно уйдешь по делам, – вздохнула Лада.

″Нужно первой оторваться от своего магнита, я ведь гордая вроде бы… Была когда-то.″

Не оторвалась. Передумала: слишком хорошо с ним и тепло, слишком нравился слегка пьянящий запах его кожи и даже тихое дыхание в волосах на макушке. Но выдернула мысли со сладкого настоящего, направив их в ближайшее будущее:

– Жехард, может, мы с Дейрой действительно поживём тут некоторое время? Мне всё равно нужно быть здесь для транса.

– Да, оставайтесь, – арджазиец продолжал удерживать в своих объятиях. – Так даже лучше. С линсом безопасно. Когда вы с Дейрой здесь, мне спокойнее.

Он все же отстранился, поцеловал в висок.

″Кто б сомневался: ему от меня оторваться легче, чем мне от него.″

– Как же хочется остаться с тобой, Земляничка. Но мне пора, – сказал Жехард, создавая портал.

Он подбадривающе улыбнулся и исчез.

Лада, поёжившись от холода, принялась обследовать новые апартаменты. Пещера поражала: натуральность, дороговизна плюс действительно потрясающий вкус бывшего короля линсов. В шкафу обнаружились ее вещи, оставшиеся целыми. Было странно выдеть их без следа гари иди дыма. Казалось, налет кегретов рассек ее жизнь на ″до″ и ″после″. И не только ее, но и Дейры, Сгиреля, Лардена.

Спать не хотелось. Набросив на плечи серонскую куртку, отправилась искать ведьмочку. Нашла быстро: она осваивалась в соседней комнате, но казалась такой сонной и вялой, что Лада поспешила оставить её одну – пусть отдохнёт.

Стены коридора были из серого агата с чёрными и белыми разводами, с извивающейся радужной лентой, тянущейся то вверх, то вниз по оригинальной задумке художницы природы. Лада провела по стене пальчиком: гладкая, приятная и холодная.

Впереди послышался шум, глухой грохот. Опасливо заглянула в открытую дверь: хозяин пещеры делал магические пасы, вследствие которых комната наполнялась мебелью и утварью лаборатории.

– Почему ты не спишь? – линс вытер лоб тыльной стороной ладони, обернулся к Ладе.

– Не спится, – пожала плечами, переступая порог. Сгирель понимающе кивнул, сделал ещё один пас, и на подоконнике появился горшок с Руз. Лада, несмотря на усталость, подбежала к цветку, он прильнул к её руке, обдав нежным ароматом, и прошелестел встревоженно: "Как вы? Как Дейра? Ларден?"

– Всё хорошо, Дейра спит, Ларден живой, – Лада оглянулась на линса, тот слегка улыбнулся: знал о розочке. Знал и молчал. Взглянула на него пристальней: бледный, с капельками пота на лбу… А ведь на перенос предметов в таком количестве нужны немалые силы.

В лабораторию методично перемещались полки, шкафы, сушенные травы, появились котелки.

Через полчаса Лада уже варила зелье для Данза, по ходу придумывала рифмы для заклинания.

Часть готового снадобья налила во флягу, часть добавила в целебную мазь. Немного волновалась, ведь до сих пор использовала зелья лишь для себя. Ещё очень хотелось отправиться к донкам сразу же, узнать, не налетали ли на них кегреты и посмотреть, как подействует на зелье.

Сгиреля увидела возле спящей Дейры. Он так о чём-то задумался, что даже не заметил вошедшую; линс опять был сильным, аура мощной.

"Так вот где он берёт силы – рядом с любимой," – подумала, тихонько закрывая приоткрытую дверь – не время его беспокоить. Лучше пока и самой отдохнуть.

Когда Лада проснулась, показалось, что она опять в лесном доме, в своей комнате. Вспомнила, что его уже нет, открыла глаза. В воздух подмешался знакомый запах роз. Лада поднялась с кровати, подошла к окну и всё поняла: Сгирель перенёс сюда цветочные кусты с участка возле разрушенного дома.

– Ты опять посадил здесь розы, – послышался гневный голос Дейры совсем рядом. – Для кого?

– Для тебя, Дейра… – сказал ласково линс.

– Боишься моей магии? – в голосе ведьмочки сквозила насмешка.

– Не боюсь, – ответил Сгирель, как всегда, с достоинством.

– Тогда зачем они? Лардена здесь нет и не будет.

– Никакого подтекста, Дейра. Разве ты не знаешь, что я уже люблю тебя по-настоящему? Да, ты могла бы применить арджазийкую магию, я мог бы отразить её, как… – Линс ненадолго замолчал. – Но разве тебе нужна ложная взаимность?

– Не тебе решать, что мне нужно, линс, – холодно ответила ведьма и, судя по шороху, сделала пару размашистых шагов.

– Дейра…

– Не подходи.

Послышался странный, незнакомый треск. Лада выглянула в окно: Дейру окружала ледяная стена! Повеяло холодом, солнце и сочная зелень заискрились, отражаясь во льду яркими всполохами.

Сгирель подошёл, коснулся преграды ладонью, поджав губы. Ладе было видно, как он заиграл желваками. Стена начала таять по всей ширине. Миг – и Дейра опять стояла перед линсом. Оба в чёрном, тонкие, напряжённые, словно чужеродные на фоне лета. Дейра упрямо тряхнула волосами, взмахнула рукой – стена возникла ещё ближе, как тонкий стеклянный кокон; на каштановых волнах волос появился иней.

"Вот тот момент, когда и Дейра немножко дура. Замёрзнет ведь!" – подумала Лада, удерживая себя от того, чтобы броситься к ней и постучать по льду.

Сгирель опять растопил стену, круто развернулся, ушёл. Дейра опустилась, закрыла лицо и заплакала. Вокруг неё чернела обмороженная трава, за спиной переливалась серебром озёрная гладь, а рядом упрямо и виновато колыхались на лёгком ветерке нежно-розовые и бледно-жёлтые розы.

Лада открыла окно шире, уселась на подоконник, вздохнула: было жаль ведьмочку до невозможности. Жаль Сгиреля. Как может Дейра с ним так?

– Руз…

"Да?"– послышался шелест.

– Почему Дейра не любит розы?

"Во-первых, потому, что нас посадил Сгирель, во-вторых мы блокируем её арджазийскую магию."

– Что за арджазийская магия, Руз?

"Ну, обыкновенная магия, потом узнаешь… А Дейра никогда нас не любила, не заботилась.... Я так рада, что ты появилась. Сгирель тоже поливал нас речной водой, но редко, – ты же знаешь, какой он забывчивый. Если бы не Жехард, я б не выжила". – Руз вытянулась к Ладе, она погладила зелёные листики.

– А Жехард поливал?

– Нет, – удивилась Руз её вопросу, – насылал дождь.

Лада вспомнила появление Жехарда во время грозы. Оказывается, не шутил тогда.

– Руз, покажись Дейре, а? – Лада нашла палочку, оставленную под кустом, принялась рыхлить в вазоне грунт.

"Соглашусь, если пообещаешь, что останусь с тобой и ты заберёшь меня, куда бы ни пошла. Больше не хочу погибать от безразличия," – прошептала Руз трогательно.

– Обещаю. Ты не погибнешь от безразличия.

– Ты опять шепчешь! – Лада не заметила, как Дейра перестала плакать, подошла ближе. – Это тоже предсказание, да? В лабораторию уже заглядывает солнце. Теперь ты шепчешь, что я не погибну от безразличия? То есть я буду любимой?

"Ну Дейра! Ей ведь только что линс признавался в любви!"

– Конечно, будешь, – улыбнулась Лада. Только это не предсказание, скорее умозаключение.

Дейра вздохнула и прислонилась к оконной раме.

– Я не знаю, что теперь будет. Не знаю, что мне делать.

"Страшная женщина" склонила голову и шмыгнула носом, такая уязвимая, растерянная.

– Будет чудо. Много разных больших и маленьких чудес. Одно – прямо сейчас! Руз, появись, – отодвинула веточки гордого растения. Дейра проследила за ней:

– Ты разговаривала с цветком! – догадалась и отвернулась, опершись о стену снаружи чисто гранитной пещеры: – Терпеть не могу розы. Воняют.

– Ничего они не воняют. Подумаешь, одна сладкая нота среди многих других ароматов. Забыла, как от лаборатории разит сушенными травами и не только ими? – посуровела Лада. – Руз?!

"Я ей воняю… Не слышала?" – донеслось из-под листьев.

– Руз, мы же договорились!

Роза вынырнула выше всех цветов тугим бутоном, как девочка, плотно сжавшая губы. Даже листики показались руками, сложенными на груди.

Лада представила её широким жестом:

– Знакомься, Дейра. Это Руз, волшебный живой цветок. Думаю, она и есть настоящей причиной, по которой тебя окружили розами. Не гневайся на Сгиреля.

"Очень неприятно, Дейра." – Руз вытянулась на стебельке поближе к её носу. Ведьмочка отклонилась назад от изумления; цветок вернулся в горшок.

– Руз! – укорила Лада.

Дейра распахнула зеленые глаза:

– Она живая…

"Да, я живая! – опять вытянулась Руз, распустилась на глазах и опять свернулась в бутон. – Хотя ты не поливала, пыталась выкопать наши кусты, а только что чуть не заморозила своим льдом! Посмотри – трава почернела!"

Дейра посмотрела. Затем крутанулась и убежала, села среди роз, склонила голову и опять заплакала.

Ладе вздохнула:

– Руз, иди мириться. Не видишь – плохо ей.

Руз повернула к ведьме цветочную головку, вздохнула: "Вижу, иду…"

Лада забралась с ногами на подоконник, обняла колени, немного посидела. С лужайки шепота не слышно, но было видно, как Дейра подняла голову, общаясь с розочкой; на душе стало спокойнее, Лада спрыгнула с окна, направилась к линсу.

В приемную вели лабиринты коридоров, лестницы наверх. Агат менял свои цвета, всё чаще в него вклинивался обыкновенный гранит, чем дальше, тем стены становились неровней, топорной работы.

В самой пещере, как и говорила Дейра, громоздились огромные гранитные валуны, в нависающем своде с внушительным отверстием для дыма только местами проглядывались вставки серого и зелёного агата. В высеченных нишах виднелись сосуды разной формы, мешочки с травами; внизу аккуратно сложены кучи светлокорых дров, шкура волка за бортиком из выложенных камней. Через наружный вход просматривались озеро и вершины Буйного далеко за ним.

Здесь царила контрастная первобытность, но изящный линс на её фоне смотрелся гармонично. Может потому, что был дома. Он сидел у разожженного костра с каменным лицом, подперев подбородок руками, согнутыми в локтях. Лето вокруг, белый день, а он – у огня. И не жарко ни капельки. Наверное, таким образом странный линс успокаивался. Лада присела рядом. Помолчали.

Пламя затрещало, поднялось выше.

– Знаешь, что делает сейчас Дейра?

– Не знаю, – подвинул сучком недогоревшие поленья линс, – она не любит, чтобы за ней наблюдали. Чтобы я наблюдал. Как вор, смотрю украдкой, пока она спит. – Его голос звучал почти бесстрастно. Но все равно дрогнул.

– Дейра разговаривает с розами.

– Не может быть, – Сгирель окинул Ладу быстрым пустым взглядом и сказал сухо: – Она их не любит. Она и меня отталкивает каждый раз.

Линс подбросил мелких веток в огонь. Он разгорелся ярче.

– Сгирель, все не так, – проговорила укоризненно–насмешливо.

– Да? – удивился её тону, окинул пристальным взглядом.

– На самом деле, – Лада стишила голос, – ты Дейре нравишься. И твои сны ей приятны. Она их видит.

Линс медленно отвернулся к огню; Лада заметила, как он ошарашен её словами.

Конечно, Сгирель видел, как менялись отношения с любимой ведьмочкой, замечал уважение в её глазах, ревность к Ладе. Он помнил поцелуй во время налёта кегретов. А слова Лады окончательно подтвердили: Сгирель приятен Дейре, как мужчина женщине. Линс остался сидеть неподвижно, но, казалось, начал лучиться тихой радостью, и Ладе тоже передавалось настроение долгожданных перемен, предчувствие счастья. Прекрасно, когда побеждает любовь.

– Я не нарушила кодекс линсов, передавая информацию третьим лицам? – прервала молчание Лада.

Линс вынырнул из своих раздумий и улыбнулся.

– Нарушила. Но это очень хорошие вести и мы, твой народ в лице меня, великодушно тебя прощаем. И благодарим, – добавил серьезно.

Лада, тоже улыбнувшись, кивнула, поднялась: поняла, что ему надо побыть одному – не зря ведь говорят, что счастье любит тишину.

"Прям дежавю," – думала, застыв перед открытым шкафчиком в кухне. Там обнаружился только макарон в пакете, соль и сахар. В хрустальнике, слава Богу, еще нашёлся сыр, творог и грудка сливочного масла. Хлеба не было.

Пришлось готовить из того, что было. Дейра пришла, когда Лада пыталась передвинуть стол поближе к окну: коричневые стены делали помещение мрачноватым, несмотря на почти белую мебель. Один пас ведьмочки – и стол сам поплыл куда надо. Тут же взметнулась в воздух скатерть, приборы: в дверях появился линс, решил поучаствовать.

С южной стороны перед Агатовой пещерой тоже располагалась небольшая, заросшая травой площадка в цветущих розах по бокам. Слева близко подходил лес, справа вилась тропинка, ведущая вниз, а впереди – высокий обрыв и Жемчужное. Лада любовалась широкой гладкой поверхностью уже спокойного, как зеркало, озера, Сгирель – Дейрой, а Дейра – узором на скатерти. Никто даже не задумался о том, что можно перенести еще что-нибудь из еды и, казалось, даже не замечал, что поглощает. А макарон с творогом, сдобренный маслом и присыпанный расплавленным тертым сыром к крепкому черному чаю нормально так так шел. Не зря некоторые художники пишут в ограниченной палитре недурные картины, а композиторы умудряются создать хиты, играя на гитаре с порванной струной.

– Сгирель, можешь, пожалуйста, создать портал в Степное? – Лада первой нарушила молчание.

– Куда портал? – перестала смотреть в одну точку Дейра.

– В то село, где мы… ты сожгла тройку кегретов. Помнишь, Данз со спиной маялся? Я сварила ему зелье.

– Пока ты спала, я перенес сюда твою лабораторию, – пояснил линс.

– Так быстро? Ой как хорошо! – благодарно улыбнулась Дейра, но опомнилась и опять стала строгой: – От боли в спине в книге было несколько зелий. Какое ты выбрала?

– Самое простое: можжевельник, зверобой, красавка, лавровый лист.

– Хм. Видела этот сбор. Не понимаю, что в нём делает можжевельник…

У Сгиреля сверкнул видимц. Линс провёл над ним рукой, стало слышно, как Ларден просил разрешения посетить девушек.

– Не сегодня, – Сгирель до невежливости быстро прервал связь с королем Серона, невозмутимо посмотрел на Дейру. Она нервно дёрнулась, но сохранила гордое спокойствие.

Со стола убрали магией; тарелки, вилки, чашки, уже чистые, сами скользнули по местам.

– Дейра, ты с нами? – спросила Лада уже в лаборатории, куда забежала за зельем.

– Нет. Отправляйтесь без меня, – ведьма обдала ее гордым взглядом удлиненных, как у Жехарда, глаз и отвернулась к своему котелку.

Когда Линс сделал портал к донкам, придорожные кустарники вишен, бузины и невесть чего отбрасывали у дороги довольно длинные тени. Пахло свежим хлебом, начинающими подгнивать грушами, коровами, с громкими выдохами пасущими придорожную траву, и молоком, уже капающим с вымени. Девчонка–пастушка беззаботно шепталась с подружкой, обговаривая свои девичьи тайны; даже портал заметили не сразу.

"Село – еще один параллельный мир," – подумала Лада оглядываясь.

– Нам туда, – показал Сгирель на открытую и подпертую камнем калитку.

Со двора, как колокольчик, звенел детский смех, кряхтение и постанывание: староста лежал на траве возле добротного кирпичного дома, по спине босыми ногами топтался мальчик лет четырех-пяти, его за руку водила золотоволосая девочка-подросток. Малыш соскользал, смеялся, а Данз просил:

– Сильней, ну же ! Вот там. Вот-там-там!

– Ирушка, загони Звезду, не то по огороду пойдёт! – крикнула с порога женщина в платке, наверное, жена Данза, и застыла, вытирая руки о фартук. Мальчишка тоже замолчал.

– Славного дня, Ришана, – поздоровался Сгирель, шедший впереди.

– Славного, – настороженно ответила женщина. Данз приподнялся на локтях. Ирушка, сверкая пятками, помчала за коровой, мальчишка на Данзе качнулся, но Лада по-линсийски скользнула, успела схватить его и поставить на землю. Малыш, легкий, как перышко, испуганно взглянул чистыми янтарными глазами и убежал, а Лада… Лада представила его с каштановыми волосами, разрезом глаз, как у Жехарда, и сердце защемило от желания догнать, обнять, еще раз подержать на руках. Конечно же, не сделала этого, чтобы не испугать еще больше.

– Что-то случилось? – попытался подняться староста.

– Нет-нет, ничего, лежите, не вставайте.

Данз еще раз пошевелился, охнул и застыл.

Сгирель присел возле здоровяка, чтобы ему было удобней разговаривать, Лада тоже.

– Как вы? Кергеты не нападали? – спросил линс.

– Нет, Сияющий миловал. Мы все артефакты попрятали в зеркальные шкатулки. Сделали и кой-какие щиты, – Данз замолчал: Лада шуганула в сторону – мимо промчалась корова, подгоняемая быстроногой Ирушкой, затем послышался звук цепей.

– Урожай собираем потихоньку, только я вот со спиной маюсь, – отмер пораженный быстрым перемещением Лады Данз.

– Поэтому мы здесь. Я принесла средство от боли в спине, раз намажете, – сразу полегчает. Лада достала мазь, откупорила. – Согласны попробовать, Данз?

– Я так намучился с этой спиной, что уже на все согласен, – в доказательство Данз рухнул в траву щекой и расслабился.

Лада с энтузиазмом протянула руку к его рубахе и вдруг отметила зависшую тишину: Сгирель перестал дышать, Ирушка, уже возникшая рядом, тоже; даже подошедшая слишком близко любопытная курица затихла и заморгала удивлённо.

Данз блеснул лукавым глазом из-под упавшей на лицо светлой пряди.

"Ой!.. Чует мое сердце, одно прикосновение – еще и за Данза скажут замуж выходить. Мало ли какие обычаи у донков?"

– Кхм-кхм… Ирушка, иди сюда.

Девочка присела рядом. Лада окинула взглядом её грязноватые ладони:

– Давай ты помоешь руки и сама полечишь папу?

– Дедушку! – поправила девочка и убежала.

Лада посмотрела на Ришану, та, о чем-то вспомнив, умчалась в дом. Дочка, значит. А выглядит-то намного старше своего возраста.

Выбежала Ирушка, Лада протянула ей баночку с мазью, девочка зачерпнула, понюхала и принялась растирать дедушку.

Это был первый раз, когда Лада увидела плоды своих трудов на ком-то. И оно того стоило: Данз сначала несмело, потом уверенно поднялся на ноги! Лада ожидающе застыла. Он согнулся, разогнулся…

– Я здоров! – пробасил удивлённо-радостно.

Ирушка запрыгала:

– Помогло, помогло!

– Слава Сияющему, я могу приседать, наклоняться! – радовался староста.

"Ура! Получилось!" – возликовала Лада мысленно и наткнулась на изучающий взгляд незамеченной ранее старухи в темном цветастом платке. К ней тут же побежала Ирушка, вцепилась в руку:

– Прабабушка Дора, дедушка наконец-то вылечился!

Выглянула Ришана, хлопнула в ладоши:

– Поднялся! Ты посмотри!

В знак благодарности она пригласила гостей на ужин. Лада хотела было отказаться, но взглянула на Сгиреля и осталась. Скрипнула калитка – пришли два парня и три девушки, вероятно, с поля.

Стол накрыли на подворье под старой грушей, в больших мисках аппетитно пахла толчёная картошка, жаренная свинина, малосольные огурцы. За ужином Сгирель обсуждал с Данзом и парнями урожай, Лада отмечала у селян отсутствие лебезения, достаточно грамотную речь, – и стало интересно, как и что преподают в школах; видела руки девушек и сделала в уме пометку принести им крем для рук с каплей зелья; смотрела на хмурое, преждевременно постаревшее лицо Ришаны с глубокой складкой между бровями, и размышляла, все ли травы есть для зелья красоты. Малыш перестал бояться, сам забрался Ладе на колени, раскрыл все свои детские тайны и даже показал содержимое карманов.

Когда Сгирель создавал портал назад, она уже знала, чем заняться по прибытию. Сгирель уносил с собой корзину парным молоком, сметаной, сыром и мясом, а Лада – совет прабабушки:

– Ты слишком молчаливая, девочка, – коснулась руки Лады прохладной сухой ладонью, заглянула в глаза: – И радость, и грусть, – все в себе держишь. Это не всегда хорошо, особенно, когда внутри столько огня. Время от времени тебе стоит покричать. Хорошим таким криком… В безлюдном месте.

– Нету во мне огня, бабушка Дора, – осторожно возразила Лада.

″Не получаются у меня пульсары.″

– Е-эсть, – протянула старуха, а в подтверждение еще и медленно кивнула.

Наверное, бабушка Дора знала, о чем говорила.

Агатовая пещера встретила прохладой, полумраком и запахом цитрусовых. Точно другой мир.

– И когда я привыкну к таким внезапным перемещениям? – Лада огляделась вокруг себя: переместились в гостиную с камином, уже в серых цветах, но от этого не менее элегантную. Здесь был немного другой запах: кожи, книг и чего-то неуловимого, но приятного.

– Когда научишься делать их сама? – Сгирель принялся зажигать пульсары под потолком.

– Это будет нескоро… – вздохнула Лада и заметила уважительно: – Мне понравилось, как ты общался с селянами. Истинно великие люди держатся просто.

– Не вижу в себе ничего великого, – ровно ответил Сгирель, взмахом руки зажег огонь в камине.

– А я вижу, – бросила в ответ уже с порога: спешила к Дейре.

Она плакала опять. В комнате было почти темно. На столике остывал успокоительный настой, к которому ведьмочка даже не притронулась.

– Ну чего ты, Дейра?

Ведьма, стоявшая у окна, поняла, что ее слезы уже замечены, шмыгнула носом и призналась:

– Это я виновата в том, что Ларден чуть не погиб, пропустил ожег.

Лада подошла поближе.

– Не надумывай. Ты ни в чем не виновата, – приобняла её за плечи. Казалось, даже волосы Дейры пахли успокоительными травами, но она нервно дернулась. Пришлось отойти, присесть в кресло.

– Виновата. Нужно было отправить его назад! Как я могла забыть, что мы давно не были близки? Ларден скрывал ауру повязкой, но я должна была догадаться, что зеркальность уже начала исчезать! – Дейра отошла от окна, села на кровать, закрыв лицо ладонями. – Он все-таки пришёл меня защищать. А я! А я целовалась со Сгирелем… Зорана права, я неблагодарная дрянь, чуть не убила Лардена. И в смерти Керсана тоже я виновата.

– Бред. Зорана в корне неправа.

Лада вспомнила агрессивную блондинку, её выплескивающуюся злобу и беспомощное рыдание. Не королевское поведение, напортачили заклинатели, внедряя переселенке, как говорил Жехард, необходимые умения и навыки. Или же земной характер Зораны прорвался.

– Ты не знаешь всего, – Дейра высморкалась в появившийся с воздуха платок.

И начала рассказывать.

Слова лились из неё, как из переполненного сосуда, Дейра открывалась, освобождалась от заточенных в ней воспоминаний и переживаний:

– Я так радовалась, когда мне, как лучшей на боевом факультете, после окончания академии предложили должность придворного мага… Моя внешность под иллюзией была неприметной, но Зоране сразу чем-то не понравилась. Мне устроили испытания. Я тебе уже рассказывала о полосе препятствий, когда активировали антимагический артефакт. Тогда Керсан увидел мою настоящую внешность. Достаточно было одного взгляда, чтобы невольно вырвалась арджазийская магия. Зорана тогда не зря взбесилась – Керсан влюбился. Это все видели. Во дворце я избегала его, как могла. А он выдумал тот поход. Я должна была обеспечивать защиту в походе, создавать магический купол на ночных стоянках. С нами отправились самые верные его друзья. Самые сильные, самые лучшие воины… – и все погибли. – Ведьмочка обхватила себя руками, на пару мгновений замолчала, затем продолжила:

– А начиналось все, как в сказке. Убегать от Керсана было некуда, мы много разговаривали… – Дейра улыбнулась сквозь слёзы. – Я пела для него на привалах. И была с ним…

Она засмотрелась в сторону, вспоминая только ей известные эпизоды. Лада не спрашивала, ждала, когда Дейра сама начнет говорить дальше.

– Сгиреля я испугалась, даже петь перестала, когда он появился из темноты леса. Был в своей чёрной рубашке, чудной, со странным взглядом. Я раньше только слышала о нём… Увидеть любовь в глазах того, кого называли сумасшедшим, было страшно, хоть я не слабый маг. А тут оказалась, что моя магия, мой купол для него ничто, для Буйного тоже: линс шёл за нами и все время сверх моей защиты создавал свою. Когда мы приблизились к Чёрным горам, он просил повернуть обратно, но Керсан не послушал. Сгирель пошёл с нами. Я его боялась, он словно чувствовал это, держался в стороне, не показывался на глаза, – голос Дейры стал глухим. – У Черных гор Сгирель предупредил, что его магия перестанет защищать отряд, но над ним лишь посмеялись – все считали его сумасшедшим. Кегреты напали ночью. Это было чудовищно. Они просто сжигали заживо, воины рассыпались углями. Против тварей ни магия, ни оружие не действовали, – только пульсары Сгиреля. А он защищал в основном меня. Я, когда поняла это, заслоняла собой короля. Керсану же это не нравилось, он сам старался прикрывать меня. И его зацепило…

В комнате окончательно стемнело.

– А с тобой Сгирель провёл с тобой брачный ритуал…

– Да. – Дейра взмахом руки зажгла свечи на столе и несколько пульсаров под потолком. – Это было тоже жутко: Сгирель полоснул себя, а потом меня по руке, соединил их и быстро заговорил на старолинсийском. Я так боялась! Вырваться не могла, убить его тоже. Он так силён! Пока сам не отпустил, я ничего не могла с ним сделать. Но ритуал примножил мои силы. Я смогла создать портал и доставить короля во дворец, однако он не выжил. – Дейра опять заплакала, кусая губы. Лада молчала.

– А меня судили. Допрашивали магией так, что я три дня не приходила в себя. Королевские дознаватели используют браслеты с вкраплениями Черного хрусталя, которые блокируют магию. Я была совсем беззащитной. Зоране стало известно, что мы с Керсаном занимались любовью. В то время, когда я пребывала без сознания, по её приказу заклинатели лишили меня возможности иметь детей… – Дейра встряхнула волосами, убирая их с лица, закусила губы. Слёзы текли по ее щекам. – Меня, как уроженку Арджайзы, должны были выслать из Серона, но в последний момент заменили на ссылку в Буйный лес. Это предложение внес Жехард, присутствовавший на суде. Я его тогда возненавидела – не знала, что он спасал меня от преследования Иэрвилы. Там же впервые увидела Лардена, прибывшего с Динайи. Он очень похож на Керсана. Я даже бросилась к нему…

Дейра горько усмехнулась вытерла мокрые щеки.

– Ларден был против ссылки, Зорана – за, надеялась, что здохну. Так я очутилась в Буйном, в старой хижине с протекающей крышей. Как вспомню… Я создала защитный купол, даже не зная, что у меня уже есть магия линсов. А потом появились Сгирель и Жехард. Слишком быстро появились. Я заподозрила их в сговоре. Линс помог обустроиться, доставил всё необходимое и исчез – я прогнала. Но появился Ларден. Первую ночь он просто просидел молча рядом. Сказал, что не согласен с решением суда, и в качестве протеста будет ночевать со мной, – Дейра вздохнула. – В Сероне король не имеет такой полноты власти, как в Арджайзе. Потом Сгирель построил мне дом, сделал ему хорошую защиту и насадил роз. Если он опасался моей арджазийской магии, то напрасно: я не применяла её ни по отношению к нему, ни к Лардену. Он приходил по собственному желанию. И я никого не зачаровывала! Только разве кто поверит?

– Я поверю, – Лада пересела к ней. – Продолжай.

Дейра задумчиво улыбнулась и продолжила:

– Я выжила. Благодаря Сгирелю попасть ко мне можно было только по приглашению, которое было лишь у Лардена и Жехарда, поэтому подослать ко мне убийц не получилось. Линс рассказал о последствиях ритуала, научил убивать кегретов, оборудовал лабораторию, принёс мне "Книгу Зелий" и "Травник". И подарил зелёные бриллианты. Сказал, что в этих кристаллах магия земли и плодородия, они вернут мне способность иметь детей. Я не смогла отказаться. Еще Сгирель показал мне источники… И много другого. Я сначала прогоняла его, не хотела видеть. Но линс точно сумасшедший!

Она улыбнулась сквозь слезы, покрасневшие глаза казались ещё ярче и зеленее, – куда там бриллиантам до их блеска.

– Когда вчера налетели кегреты в таком жутком количестве, я запаниковала. И стало жаль знаешь чего? Что погибну, так и не узнав тех чувств и ощущений из снов Сгиреля. А он понял и поцеловал меня.

"А Лардена это еще больше ослабило и он чуть не умер… Ох, Дейра…"

– Не вини себя. Это уже не важно, ведь король Серона здоров.

– Да, он здоров, спасибо тебе, – улыбнулась Дейра.– Он сам избегал меня в последнее время. Я – его, а он – меня…

– Не думай о плохом. Тебе лучше поспать. Отдохнёшь, потом подумаешь, как быть дальше. Тебе нравятся эти комнаты?

– Да. Они чудные, но по душе. Мне снилось это место; здесь странно спокойно и тихо.

Точно странно спокойно, ведь комната Дейры в золотисто–коралловых тонах. Ведьма в чёрном при свечах смотрелась здесь немного пугающе, но атмосфера в Агатовой была уникальной и действительно придавала спокойствия и уравновешенности.

– Тогда ложись. Хочешь, посижу с тобой? – Лада посмотрела на остывшую чашку с успокоительным чаем.