Текст книги "Замуж за бывшего (СИ)"

Автор книги: Любовь Попова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Глава 20

Это стало последней каплей. Эмоции во мне взметнулись вверх, как гонимые гейзером, и обрушились на единственного виновного во всем

Я взревела раненной волчицей и бросилась на Юру с кулаками, полностью поглощенная страхом, адреналином и странными отголосками возбуждения.

– Скотина! – кричала я. – Мне было страшно, а тебе смешно?!

Тогда он так и не дав себя ни разу ударить оттолкнул меня в другой конец сидения. Резко. Болезненно. Одним легким движением тяжелой руки.

Пришло отрезвление.

– Успокойся, – резанул он стальным голосом и тут же ответил на внезапный звонок, но продолжал колоть меня взглядом. Стало интересно, а где мой телефон.

– Серый, мать твою. Какого хрена я должен отбиваться от уродов Андронова? Откуда я знаю, живы ли они. Да никого я не убил.

Скажешь, что прокололи шину и улетели в кювет, а вот что прикажешь делать с этой тачкой? Она похожа на дырявое дерьмо.

Вот и разберись! Я за каким макаром, тебе такие бабки плачу?

Пока он орал на какого-то «Серого», я думала, что могла умереть и никогда так и не увидеть Никиту, никогда не полетать на параплане, никогда не открыть школу английского языка.

Нет. С Юрой оставаться нельзя. Даже пара часов промедления могли стоить жизни.

А жить я любила, пусть не была до конца никогда счастлива, но жить очень любила.

Даже сейчас можно найти, за что любить жизнь.

Например, за бескрайние просторы полей и лесов, что мелькали за окном, за голубое небо, да, даже за Юру, который уже прижимал мою голову к своему бедру. А я почему-то не воспротивилась.

Я ощутила томление внизу живота от той твердости, что оказалась под щекой.

Юра был возбужден. Стрельба и погоня не могли оставить его равнодушным, как и место между моих ног, на которое он чуть нажал, а затем и во все погрузил палец в тесную влажность, при этот почти незаметно, все же вздрогнув.

Кажется я уже ничего не соображала, просто плыла по течению, чувствуя сонливость и восторг, от того, как он мучил меня. Заставлял задыхаться от таких мерных, непривычно ласковых движений.

Юра продолжал разговаривать по телефону, не прекращая терзать мою плоть пальцем, то и дело задевая клитор.

Сейчас мне было это нужно, сейчас я хотела знать, что не мертва. А что может быть лучшим доказательством жизни, чем древнее, как мир желание совокупляться.

Рот наполнился слюной. Запах натуральной кожи, смешанный с порохом и мускусным ароматом самого Юры опьянял.

Под щекой член становился все тверже, а мужская рука стала тереть мне клитор все быстрее, так как что я уже дрожала, то и дело всхлипывая.

Внутри все сильнее сжималась пружина удовольствия, вскоре выстрелив мгновенно, как черт из табакерки. До потемнения в глазах. До дрожания в коленках.

Я кончала бурно, долго, сотрясаясь всем телом, но очень тихо, потому что Юра просто протолкнул мне в рот три своих пальца, заставляя их сосать.

Когда меня отпустило, я отпрянула от Юры, словно от прокаженного.

– Похотливая скотина, – прошипела я, чувствуя как от стыда льются потоком, новые слезы. Сейчас я ненавидела за слабость в первую очередь себя.

– От похотливой слышу. Лисска, – жадно разглядывал он мое разгоряченное лицо. – Ты осталась все такой же. Заводишься с пол оборота.

– Перестать меня так называть, – злилась сама на себя, от того что тепло, словно от глинтвейна, растекалось в груди от вида его мальчишеской улыбки, которая шла вразрез с его внешним бандитским видом.

– Как хочу, так и называю. Ноги конечно у тебя охуенные стали, – погладил он костяшками пальцев мое оголившееся бедро. Прикрывай не прикрывай, но все же футболку нельзя назвать целомудренным нарядом. – Фитнесом занималась или трахалась? – его плотоядный взгляд скользил по оголенным участкам тела.

– Помнится тебе я и пухлой нравилась, – огрызнулась я, отвернув от него голову, но заметив, как парни насмешливо переглядываются, внутренне застонала. Засада.

– Кто ж спорит. Такой сладкой киски я никогда не трахал. Классно, что мы снова вместе.

– Мы не вместе, Юр, – яростно уточнила я. – И ты обещал завтра меня отпустить.

– Ты что-то путаешь. Завтра, я сказал, что мы едем забирать твое заявление, – ядовито цыпанул он меня собственной невнимательностью.

– А потом? – спросила я уже, продумывая куда смогу убежать от этого сумасшедшего. В Белгород? Поселюсь рядом с Никитой. Буду издалека наблюдать, как он растет, становится мужчиной. Может быть мне однажды повезет и я смогу с ним поговорить.

– Посмотрим, – быстро ответил Юра словно гипнотизируя взглядом. Смотреть на него было больно, опасно. Невыносимо. Но я не могла заставить себя прекратить. Только не с ним.

– На что?

– Посмотрим, как сильно ты своим лживым заявлением мне повредила.

– Я повредила?! – ощетинилась я, тут же принимая боевую стойку, на сколько это возможно в тесном пространстве несущегося на полной скорости авто. – Лживое? Ты избил меня и изнасиловал! Ты животное смеешь в чем-то обвинять меня?

В мои глаза тут впилась опустошающая чернота его взгляда.

Так смотрят собаки, оголяя клыки, готовые впиться в кожу намеченной жертвы.

Глава 21

Юра резким движением рук обхватил мои груди, отчего я вскрикнула и тут же шлепнула его. Но разве скинешь так просто два капкана.

Он сжимал грудь все сильнее.

Было больно.

Дико, больно. Но этот взгляд в купе с дискомфортом, вызвали новый приток влаги между ног.

Там возникло новое русло реки возбуждения, воды которой уже понеслась по венам, заставляя дышать тяжело, а сердце рваться из груди.

– Изнасилование – это унижение, – медленно, растягивая слова, проговорил он. – Я же делал тебе своим вниманием, комплимент.

– Ты больной, если так думаешь, – не осталась в долгу, опаляя взглядом, все еще пытаясь освободиться.

– А ты больная, раз возбуждаешься, когда я делаю тебе больно. Вот прямо сейчас, – шептал он приблизив свое лицо к моему. – Я держу в руках твои сиськи, сжимаю, а ты течешь. Ты уже хочешь, чтобы я всадил тебе прямо здесь, чтобы нагнул и трахал, пока у тебя искры из глаз не посыпятся.

Оскалился он и отпустил меня, взглядом предупредив, чтобы не смела как-то отвечать.

То есть истерить.

А мне и нечего было сказать, я просто застыла, потирая своих малышек, соски которых заострились и грозили порвать футболку.

Он был чертовски прав. От этого еще сильнее чесались руки съездить по его наглой физиономии.

– Таким как ты место в тюрьме, – все-таки тихо сказала я.

– А я там был, – коснулся он взглядом моих рук, что все еще неосознанно гладили освободившуюся из капкана грудь. Я убрала их вниз, от греха подальше. – Мне не понравилось, но я там многому научился и в первую очередь…

Он кивнул вперед.

Я проследила за его взглядом и расширила глаза, когда увидела огромный, неприступный забор из камня, больше похожий на средневековую крепость.

И как я оттуда убегу?

– В первую очередь я научился делать бабло.

Я сглотнула, понимая что через такой забор только на крыльях или через металлические автоматические ворота, что сейчас открывались перед нами.

За ними стоял трехэтажный особняк, вымощенная серым камнем дорожка и много зеленого подстриженного газона.

Судя по всему Юра не любил загромождений.

Это и не удивительно после комнатки, что он делил с тремя пацанами, а потом и тюремной камеры.

Все это конечно поражало.

Я была уверена, что максимум, что светит Юре – это охрана какого-нибудь «крестного отца», а в итоге он и сам поднялся.

Стало интересно за счет чего. Чему можно было научиться в тюрьме такому, чтобы заработать на особняк с колоннами и по меньшей мере несколькими акрами земли.

Что нужно было сделать, чтобы из грязи подняться в такие наглые, сексуальные князья?

Я продолжала жаться в углу машины, рассматривая место своего будущего заточения.

Временного, надеюсь.

Юра вышел, оставив дверь открытой и прошел к полукруглому крыльцу дома, на котором стояло по меньшей мере человек десять.

Все выглядели по-разному. Кто-то крупный и лысый, кто-то низкого роста.

Одного из них, в сером костюме Самсон приложил кулаком в нос. Я не смогла сдержать вскрик, на меня тут же посыпались градом воспоминания о той жестокости, которой он славился еще в детском доме.

Жестокости, что я не единожды испытала на себе.

– Вставай, Фролова! – ворвался он с утра в нашу с соседками спальню и буквально за волосы стащил меня с кровати. – Пошли вон шлюхи.

Ждать помощи от девушек не приходилось, поэтому визжа от боли я даже не удивилась, как они похватали свои смартфоны и смотали удочки.

– Ну что, шлюха…

– Юра, я не понимаю! Что случилось?!

Удар обрушившийся на меня, просто сбил с ног и откинул к соседской кровати.

– Ты потаскуха рыжая еще и смеешь спрашивать?!

Я закрылась руками, плохо соображая после сна, но его следующий удар по лицу быстро привел в чувство, как и член который он насильно засунул мне в рот мгновение спустя.

– Нравится сосать чужие члены, нравится трахаться с другими?! – орал он, проталкивая член все глубже, держа пальцы на моем лице, чтобы не язык не смог вытолкнуть его. – Шлюха! Шалава! Я же доверял тебе! Я любил тебя!!

Я хотела спросить, что он имеет в виду, почему он себя так ведет, но говорить, пока в горло упирается крупная головка сложновато.

Только и оставалось, что упираться руками в мускулистые бедра, и со слезами смотреть в бесчувственные глаза.

И сосать.

Долго.

До тошноты.

Принимать в себя член так как того требовал Юра, так долго, пока он наконец не залил мне спермой весь рот. И просто вышел из комнаты. Несколько раз вбив в стену кулак со звериным ревом.

Оставил меня одну, униженную, изнасилованную, грязную, одинокую.

Глава 22

****

– Ты сам потянул Андронова за хвост, – вырвал меня из воспоминаний громкий голос «серого».

За дерзость разумеется, он снова получил в челюсть, на этот раз отлетев и врезавшись в колонну. Самсон не терпел, когда ему перечили. Совсем.

Я не слышала дальнейшего разговора, то видела, как Юра что-то твердит мужчинам и активно жестикулирует в сторону машины.

Я посмотрела на ворота, под ними был вполне приличный лаз. Если поднатужиться можно и пролезть. Здесь нельзя оставаться. Я должна как можно быстрее покинуть этого безумца, должна покинуть, пока снова не стала зависимой от любого требования. Пока снова не полюбила, и готова стала простить буквально все. Надо бежать. Срочно.

– Даже не думай, – откуда не возьмись появиться в проеме двери Юра.

Он только что ударил человека за предполагаемую ошибку. Меня он избил, потому что думал, что изменила.

Надо бежать отсюда и как можно дальше.

– До завтра отсюда ни ногой, иначе пеняй на себя.

– Если я приеду в отделение с синяком под глазом. Они вряд ли поверят, что ты за мной просто поухаживать собирался, а я не так поняла, – заметила я язвительно.

– Думаешь, я не смогу причинить боль, не оставляя синяков? – с недоброй улыбкой потянул ко мне руку. Как бы я не вжималась в дверцу, он подтянул меня к себе за футболку и немного подумав, снова закинул на плечо.

Легкие заполнились сладостью свежего воздуха и прелестями загородной жизни. Как ведь в самом деле я ненавидела города с их толпами, безразличием, серостью и пробками. Ненавидела, хотя и большую часть жизни провела в них.

Я еще немного пыталась абстрагироваться от происходящего, но соглядатаи быстро привели меня в чувство. Так позориться перед его людьми я не могла.

– Юра, если ты не хочешь проснуться с перерезанным горлом, то лучше поставь меня. Немедленно, – процедила я сквозь зубы, вцепившись коготками ему в голую спину.

Он на полпути к дому остановился и резко свалился меня на землю. В следующий миг поставил на дрожащие ноги, сам оттянув футболку до самых колен.

– Скорее я воткну тебе рукоятку ножа в задницу, чем ты перережешь горло, – и в его голосе не было ни грамма шутки, как и в резком ударе по той самой части тела, о которой он «не шутил». – Шагай, давай.

От жадных взглядов не спасала даже футболка, длинной до середины бедра. Зато парни мигом перестали глазеть, когда Самсон, сжав мое запястье пальцами, словно наручникам, потащил меня ко входу.

– Что пялитесь? Баб не видели? Быстро по машинам. Через десять минут выезжаем.

Он реально болен, впрочем, как можно было убедиться, я не слишком от него отстала.

Я много читала по психологии, потому что много лет и сама была пациентов психиатра. А про то, куда по доброте душевной запихивала меня тетя, когда я собиралась в Россию к сыну, лучше не вспоминать.

Глава 23

За спиной послышались смешки, а следом топот ботинок по мрамору.

Я прикрыла глаза, чувствуя обжигающий стыд от этих наглых усмешек. Все всё понимали.

Кто я. Зачем я здесь.

Интересно, как часто Юра вот так приволакивает к себе девушек?

Выбравшись из плена мыслей я, наконец оглянулась и не смогла скрыть своего удивленного возгласа. Внешне дом может быть и казался дорогим, но внутри было все в разы дороже. Мраморные позы, позолоченная кайма на зеркалах. Лепнина под натяжными потолками, где посередине сияла весьма приятная хрустальная люстра.

Я почти, что вернулась в богемную жизнь Лондона, от которой с такой радостью сбежала.

– Ну как? – горделиво ухмылялся Самсон, словно показывая не многомиллионный дом, а новую игрушку.

Как там в песне.

Мальчики любят большие игрушки.

Строят дома, самолеты и пушки.

Мальчики играют в большие игрушки.

Но смысла в них нет, смысла в них нет,

Смысла в них нет без любимой подружки.

(Винтаж, игрушки)

– Я так понимаю «Парадиз» тоже твой? – спросила я, осмотрев пафосную обстановку, паркет, позолоченные плинтуса, тканевые обои и дубовые панели.

– Верно, – как-то сразу напрягся он. Неужели понял, что собираюсь сказать – А что?

– И наверное ужасно дорогой? – уточнила, взирая на резную полукруглую лестницу, ведущую на второй этаж.

– Лучший в городе.

– С некоторых пор титул лучших, дают тем, кто выпускает всякий шлак. Макдональдс тоже называют рестораном, но там стабильно заседают бомжи.

– Поясни, – прорычал он угрожающе, но меня было не остановить.

Я хотела унизить его хоть в чем-то, так же как он постоянно унижает меня.

– Дорого. Пафосно. Безвкусно. Как и твой клуб, – продолжала говорить я. – Впрочем, что и говорить, если ты носишь такие, – я брезгливо взглянула на принт с группой Рамштайн. – футболки.

Юра долго смотрел на меня и только бьющаяся жилка на шее выдавала его гнев и злость.

Воздух между нами стал сгущаться, его можно было почти растереть между пальцами, как и смазку, что я ощутила между своих ног. В теле помимо тонкой иглы страха, колющей мозг растекалось возбуждение.

Я сделала шаг назад, напрягшись, когда он как хищник стал приближаться.

– Постой, я…

Рывок и вот я уже бьюсь в его руках, пока он буквально разрывает на мне последний островок скромности.

– Тебе не нравится футболка? Отлично. Ходи голой! – рявкнул он, сдирая последний клочок ткани с рукава.

Я просто не могла выдержать подобного. Когда-то, но не сейчас.

Я фурией налетела на этого урода и оставила почетные полосы на его щеке. Новые отметины, означающие, что меня не так просто унизить. Унизить не просто, а вот вывернуть руки и прижаться твердым естеством легко.

Мы еще минуту боролись. Он, фыркая на мои попытки вырваться, а я преодолевая боль и стараясь пнуть его ногой. И кто знает, к чему бы привел этот насильственный кордобалет, если бы не она.

– Юрий Алексеевич, может быть вы с гостьей позавтракаете? – отвлек нас женский теплый голос, заставив замереть.

Юра тут же меня отпустил, а я резко развернулась, чувствуя, как от стыда теплеет кожа на теле.

Взгляд полной женщины с седыми волосами был уютным. Она вообще никак не вязалась с этим домом. Словно бабушка, сошедшая со сказочной книжки.

Сказки в которой был одни страшный злодей. И именно он разглядывал меня нагло и похотливо, особенно грудь. На вставших сосках он задержал взгляд особенно долго, скользил от одного к другому.

Этот урод только насмехался надо мной.

– Тамара Андреевна, это Рыжуля. Она погостит у нас до завтра. Переоденусь, спущусь на завтрак.

С этим он и отвернулся, и под мой прожигающий спину взгляд, стал подниматься по лестнице. Умей я стрелять глазами как один из героев Марвел, от него осталась бы горстка пепла.

– А чего жопа у нее такая толстая? Самсон зажарить привез? – послышался визгливый смех и я повернула голову.

Какая-то «блондинистая «доска», так я называю девушек мучающих свои тела диетами до границы с анорексией, стояла и скалила зубы, по-хамски меня разглядывая. Долго так, как на рентгене.

Тут на плечи упало что-то приятное и мягкое.

– Оденься, негоже ходить как в библейских писаниях.

Я вдела руки в голубой хлопковый халат и благодарно улыбнулась…

– Называй меня Тамара, милая. На эту дурынду не серчай.

Она даже говорила, как в сказке. Хоть что-то хорошее, за сегодняшнее безумное бесконечное утро.

Меня колол острый взгляд высокой, тощей, крашеной блондинки в шортах, скрывающих едва ли больше, чем когда была раздета я. И в топе, от яркости которого рябило в глазах. На груди, скорее комариных укусах красовалась надпись на английском: I can take dip (Я могу взять глубоко) Интересно это дура знает что за надпись она с такой гордостью носит?

– Я Меллиса, – вежливо проговорила я. – Очень приятно Тамара и… – я снова посмотрела на «доску», но она только задрала подбородок и развернувшись поковыляла, судя по запахам, в сторону кухни.

– Это Юлька, в жопе пулька.

– Я все слышу!

Я не сдержала усмешку, а Тамара хрипло рассмеялась.

– Пойдем, Меллиса. Расскажешь, чем ты нашему Самсону не угодила, ну или… – она осмотрела мое лицо, и хитрая улыбка коснулась ее губ. – Или угодила.

Глава 24

Кухня отличалась от гостиной как небо от земли.

Здесь было уютно, словно в деревянном доме из сруба. Много теплых оттенков, пряных ароматов, кипящие бульоны, умиротворяющий шум холодильника, но главное глаза Даши, излучавшие доброту и приветливость.

А на Юлю и ее взгляд исподлобья можно просто не обращать внимания.

Не успела я задать первый вопрос, как послышался топот.

Все тело вытянулось струной, а по спине побежали мурашки, словно я нашкодивший ребёнок, ожидающий когда придут родители и раскроют, что я разбила бабушкину вазу, а осколки распихала по шкафам. Чтобы не нашли.

Юра спускался по лестнице, и я вжалась в шкафчик с посудой, стараясь казаться, как можно незаметнее.

– Юрий Алексеевич, садитесь скорее, у вас сегодня наверняка не мало дел. Да и сил, – Тамара мельком взглянула на меня, – потрачено немало.

– Не мало, – усмехнулся Юра и подмигнул мне. Уже хотел сесть, но заметил мой взгляд, с которым я его рассматривала.

Доброта добротой, а старушка хитра и явно что-то задумала.

Но все мое внимание было уже на Юру и его внешний вид. Пропали потертые джинсы и явно не новые кроссовки, зато появился костюм.

Костюм?

Юра в костюме?

Нет, это можно было бы понять, работай он водителем или гробовщиком, но он же хозяин. Бандит. Где малиновый пиджак? Где цепи и кастеты?

По-моему, Лисска, кто-то обсмотрелся телевизора.

– Нравится? – спросил он, уперев руки в бока, когда заметил мой, крайне удивленный, взгляд.

– Убил кого-то и идешь на похороны? – поинтересовалась я, и тут же захотела исчезнуть.

Ну вот, кто меня тянул за язык?

Когда я уже научусь засовывать себе его в задницу?

Впрочем, судя по виду Юры, он и сам с этим прекрасно справится.

Засунет так, что буду визжать, и не только язык. А что-то твердое и больше.

Тамара даже споткнулась и чуть не выронила чашку с чаем, когда меня услышала. Для меня кстати чай.

От ее укоризненного взгляда стало стыдно. Еще сильнее.

– Мелисса, побойся Бога. Нельзя так говорить.

– Простите.

– Не обращайте внимания Тамара Андреевна, судя по всему за рубежом не учат включать мозг, когда рот открывается. Я, как вернусь обязательно, проведу с ней воспитательную беседу. Чтобы она поняла, для каких целей ей нужен рот, – вкрадчиво говорил он, осматривая мои оставшиеся голыми коленки, по которым стали словно водить оголенным, электрическим проводом.

Блондинка, что-то режущая на столике сбоку, фыркнула и хамовато осмотрела меня с ног до головы. Кажется не одна я поняла, что речь не о вежливости.

– Юрий Алексеевич, – пропела она столь сладким голосом, что странно что изо рта не вылетели пчелы сосущие свой нектар. – Попробуйте лимонный пирог, я сама готовила.

Она быстро взглянула на Тамару, но та была занята чаем и кивнула мне.

– Садитесь дорогая, пирог и правда вкусный.

Я замешкалась, не хотелось бы быть облитой горячим чаем, а с Юры станется устроить мне подобное наказание. Он вообще это дело любил. Наказывать меня за недержание своего поноса изо рта.

– Садись, давай, у меня нет времени с тобой разбираться, – произнес Юра, усаживаясь. Он практически в один присест слопал огромный кусок пирога и выпил кружку ароматного, черного чая с лимоном.

– Спасибо Юля, Тамара Андреевна. Очень вкусно.

Он встал из-за стола, а я так и не смогла притронуться к еде, заворожено наблюдая за тем, с какой скоростью он проделал все эти нехитрые действия.

Мне казалось, что вот так же быстро он может сожрать и меня. Осталось надеяться, что я буду сопротивляться. Что я захочу сопротивляться.

На пути к двери он обернулся и опалил меня мрачным взглядом.

– Когда будешь жаловаться на жизнь и умолять помочь тебе сбежать, не забывай, что я кормлю этих людей и вытащил из дерьма. А тебя в это дерьмо, могу окунуть так, что захлебнешься. Поняла?

Только и оставалось, что кивнуть.

Не потому что я испугалась, а потому что он действительно мог.

С этим он и покинул помещение, которое после его ухода стало казаться раза в два больше и светлее.

Из окна задувал свежий воздух, солнце нещадно палило, создавая блики на глянцевых поверхностях и я зажмурилась. От солнца, говорила я себе, а на самом деле стараясь восстановить то равновесие, которое я теряю в присутствии Самсона.

От его взгляда плыву, а от касания схожу с ума. Ненавижу, но не могу не пылать в его руках и отдаваться снова и снова.

Сердце бешено колотившееся секунду назад, стало успокаиваться, и я, наконец перестала дрожать.

Юра был заразой, которая снова, спустя столько лет проникала в меня. Или ничего не кончилось, просто спало столько лет в ожидании, когда судьба столкнет нас лбами.

Боже! Даже то, как он ест показалось мне сексуальным. Раз нельзя отсюда выйти, может быть вызвать врача сюда.

– Меллиса, кушай. Не обижай старушку.