Текст книги "Замуж за бывшего (СИ)"

Автор книги: Любовь Попова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 67

– С этим сложнее. Вам сначала придется подтвердить родство.

– Сколько это займет времени?

– Если есть деньги, то дня два.

Мелисса подходила и улыбалась так ярко, что казалось съела солнце.

Она сама обняла меня и поцеловала в губы, а потом подтолкнула мнущегося за спиной ко не этого грязного мерзко пахнущего маугли. Ну, а что, я Тарзан. Он Маугли.

Чем не семья?

А еще я видел в нем свое лицо, помолодевшее на пару десятков лет. И глаза, и ямочку на подбородке. Не морща нос, я протянул руку.

– Меня зовут Юра, а тебе бы помыться не мешало.

– Никита, – ответил он на рукопожатие вполне по-мужски и сразу повернулся к Лисске, уже не скрывающей слез и соплей.

Ну что за бабы, ревут когда уже все хорошо?

– Мелисса, а что с Аленой? Где она?

Ответить мы не смогли. В амбаре были и девочки и мальчики. Но судя по всему не все. Теперь не ясно сколько времени займет поиск. А пацан, судя по всему с этой Аленой дружил.

Мы замолчали и он рванную в сторону, но я его за рукав и стал тащить в машину.

– Я пойду за Аленой! Сам! Отпусти придурок! Вы все одинаковые! Она маленькая! Она без меня не сможет! Не сможет!

– Остынь, – запихнул я его в наш джип, на что получил осуждающий взгляд Лисски. – Ну что я мальчик, что ли бегать за ним? Остынет, все поймет.

Она все равно задрала подбородок и села в машину, попытавшись прикоснуться к мальчику, но ему явно было не до того.

Если он понял, какое дерьмо этот мир, то смирится с тем, что некоторые люди потеряны для нас навсегда. И я так думал про Лисску. И то что мы столкнулись в клубе, большая удача. Теперь главное не просрать свой шанс

****

*** Лисска***

Никита почти не разговаривал. Все спрашивал про Алену, пытался убежать, пока мы делали тесты ДНК и оформляли документы. Ушла на это все неделя, за которую он обычно или читал, или рисовал машины, или просто смотрел, как ветер раздувает дождь и облака на небе. Кроме тех моментов, когда за ним приходилось бегать по городу.

– Он вообще нормальный? – осторожно, но грубовато поинтересовался Юра, пока я в очередной раз заглядывала в комнату съемной квартиры.

Я знала, что и он на пределе.

Я запретила к себе прикасаться в квартире, потому что не хотела еще больше травмировать психику ребенка, а из квартиры я почти не выходила, постоянно наблюдая за сыном.

Я просто не могла на него насмотреться, на эти знакомые и незнакомые черты лица, волосы и ту самую ямочку.

А еще мы ждали новостей об Алене и других девочках, но их след простыл…

– Как ты можешь так говорить о своем сыне? – прошипела я Юре, зло на него посмотрев и вернула взгляд в комнату, отведенную для Никиты – большую спальню с полукруглым большим окном и широким подоконником, на котором он собственно, сейчас и сидел.

– Ну, так чего он пришибленный такой?

– Себя вспомни!

– Я был нормальный, – буркнул Юра, но почему-то отошел и не стал продолжать спор.

Документы на Никиту были у нас на руках и мы могли лететь в Москву хоть сию секунду, тем более, что завтра должны были состояться выборы. Удивительно, как быстро пролетело время.

И если Самсонов на них не появится, то проиграет.

Сам он ходил по комнате, как загнанный зверь, то и дело тер лицо, трепал себе волосы. Он почти не подходил к сыну, не зная с какой стороны подступиться.

О чем говорить.

А тут вдруг подошел, отодвинул меня от щели в двери и открыл ее настежь, а затем закрыл. Прямо перед моим носом, я только и успела сказать:

– А? – а потом крикнула:

– Только не бей его, иначе я тебя убью!

Замок снова щелкнул и дверь раскрылась, на меня как на полоумную смотрел Юра и даже Никита.

– И кто тут вредит психике ребенка? Иди. Не знаю… на маникюр сходи. Чем вы бабы, обычно занимаетесь?

Я на это только фыркнула, отвернулась, но не отошла ни на шаг, зная что не смогу ничем заниматься, если не подслушаю первый настоящий разговор отца и сына.

– Она обещала.

– Не было такого, я тоже там был, – тихо и даже довольно спокойно говорил Юра. – Она сказала, что полисмены сделают все возможное.

– Но они не делают! Ничего не делают!

– Не все в наших силах. Послушай, пацан. Сейчас ты никто, и оставшись в Лондоне, ты ничего не сможешь сделать, но ты вырастешь… Ты станешь мужчиной и у тебя появится власть.

– Откуда?

– Потому что я помогу тебе.

– Зачем тебе, мне помогать? Я просто оборванец. Я лучше останусь здесь и буду искать ее сам. Вы мне мешаете!

– А найдешь новое рабство, или тюрьму, или смерть. В России ты научишься ставить людям свои условия и однажды найдешь ее. Где бы она не была.

Молчание после слов, правильных слов Самсона было долгим. Я так им загордилась, что невольно ощутила стеснение в сердце и ком в горле, слезы сами потекли из глаз. Я не стала их останавливать.

– Она меня забудет?

– Если у вас там что-то…

– Нет! Придурок! Она же маленькая еще!

– Да я не про то! Я про эти ваши чувства. Любовь-морковь. В общем бабы, они не забывают, даже если…

– А вы любите Мелиссу?

– Ну, – замялся Юра, а я невольно затаила дыхание. – Типа того, только ей не говори. Подумает еще, что я размяк.

– Алена станет проституткой! – вдруг рыкнул Никита и горько зарыдал.

Меня сковала такая лютая жалость, что захотелось обнять мальчика, объяснить, что не все в этом мире бывает так просто. Что он полон зла, а мы должны если не бороться, то хотя бы не переходить на ту сторону.

– Твоя Алена останется жива, пацан, и если ты захочешь ее найти, то найдешь. Несмотря на ее вынужденную профессию.

– Захочу! И найду!

– Тогда прекрати пускать слюни и собирайся. Мы едем домой. Мне еще выборы выиграть надо.

Глава 68

Самсон вышел из комнаты Никиты, который уже стоял у кровати и собирал сумку. Вид у мужа был самый, что ни на есть пафосный. Он выпятил грудь, от чего рубашка стала трещать и задрал подбородок.

– Где мой ужин женщина? Я только с охоты. Добыча была мелкая, но очень пронырливая.

Я не смогла сдержать счастливый смех, сквозь слезы. Юра тоже ухмыльнулся.

– Видела? Слышала? Кто тут у нас от…

– Тш! – перебила я его, и он закатил глаза.

– Трусиха. Тебе придется сказать.

– Конечно, но позже. А пока… – я развернулась спиной, прошла немного вперед в своих плоских лодочках, как на шпильках к двери квартиры и вышла в коридор.

Юра, завороженный покачиванием моих округлых бедер, стоял как вкопанный.

– Лисса, – угрожающе прогремел его голос.

– Ужина у меня конечно нет, – поманила я его пальцем, – но я подумала, что могу дать тебе…

– Вот и дай, – потребовал он, неожиданно подлетев ко мне грубо, болезненно и так приятно поцеловал, постоянно поглаживая те самые покачивающиеся, манящие его бедра.

Он оторвался резко, оставляя меня возбужденной, неудовлетворенной, развернулся и, взяв ключи, закрыл двери.

Затем чуть нагнулся и просто закинул меня к себе на плечо, как мешок с картошкой

Наверное, впервые в жизни я не сопротивлялась такому варварству по отношению ко мне, и совсем не сопротивлялась, когда мы вышли на крышу, с которой как на ладони раскинулся любимый Лондон.

Если бы не мои мальчики, я бы с удовольствием осталась здесь жить, но дом там, где сердце, а мои сердца бились теперь в Москве.

Самсон сгрузил меня на крышу рядом с низким широким парапетом, и хотел усадить на него, но я воспротивилась и села на колени возмущенно пробормотав:

– Ты же не хочешь, чтобы сама королева заметила мой голый зад?

Юра только усмехнулся

– Пусть завидует.

Он задышал чаще, когда я потянулась юркими пальчиками к его ширинке на джинсах.

Даже ремень не стала расстегивать, просто положила руку на уже твердый член и чуть сжав его, отметила:

– Ты был очень деликатным.

– А то, даже обезьяну можно научить ходить на ногах, главное давить на нужные рычаги.

Я как раз на такой надавила, расстегнула ширинку и достала тяжелый увитый венами довольно крупный член с темно розовой головкой, что при свете дня казалась нереально возбуждающей.

Упругий горячий и словно обтянутый шелком член приятно ложился в руку, и так приятно возбуждал все мое существо.

– Лисса, я и так держусь неделю. Дай же сука мне кончить.

– Целую неделю, – закатила я глаза, но не стала мучить любимого и открыла рот и прошлась языком, как кисточкой обрисовывая ствол по всей длине, повторяя контуры этого совершенства.

– О черт, да, девочка. Давай, открой ротик пошире.

Я открыла по его навету шире, пропуская член чуть дальше, чувствуя, как по подбородку бежит обильная слюна.

Пальцами одной руки Юра внезапно собрал ее и протиснул руку мне за ворот рубашки, отодвигая чашку лифа и увлажняя, а затем сжимая грудь, большим пальцем поглаживая бутончик соска.

Сосать стало в разы приятнее и даже несколько солоноватый вкус не мешал совершенно. Даже наоборот кружил голову, подгоняя возбуждением сжимать губами член сильнее, активнее двигать головой.

И за мои усилия мне воздалось в виде сиплого стона сверху и двойного удовольствия, когда Юра второй рукой полез за пояс юбки, сразу минуя одно отверстие, просунул пальцы между влажных, набухших губок.

– Бля, Фролова, всегда любил, как ты сосешь, – уже сам толкался он мне в рот.

Хотелось сказать, что я не Фролова, уже давно, но слова только подогрели мое стремление свергнуть Юру с вершины его самомнения и сделать пластилином в моих руках.

Я обхватила мужской крепкий зад пальцами, насаживаясь ртом на член глубже, упираясь в жесткие волоски так, что муж просто рычал, дрожал и активно трахал меня двумя пальцами.

Я с громким чавкающим звуком вытащила член, чуть отдышалась и повторила маневр.

Рвотный рефлекс никуда не делся, но такие волнообразные размеренные движения не давали ему выплеснуться наружу, зато кажется сносили Юре башню.

– Рыжая сука, да, да.

Наконец ощутила, что член стал набухать, и заработала ртом активнее, почти не выпуская его из шелковой глубины, чувствуя что слюна уже залила мне всю кофту и намочила руку Юре. Не соображая он просто до боли стискивал мне грудь.

Такой приятный, такой волнительный захват пальцев на моем теле, словно он пытается выжечь клеймо, такое же, что на сердце.

Я сходила с ума от подобной близости и умирала, как хотела кончить.

Но я не успела и приблизиться к оргазму, тогда как любимый дернулся, член окаменел и выплеснул мне поток спермы прямо в горло.

Все проглотить я не смогла, а он уже поднял меня к себе и посмотрел затуманенным страстью взором, рассматривая залитые его семенем губы.

– Отличная шлюшка, любимая шлюшка.

– Это не комплимент, – насупилась я, и потянулась к карману, чтоб протереть лицо лежащей там салфеткой.

– Как розу не назови она все равно останется розой.

Я замерла не в силах поверить услышанное, так долго, что он хмыкнул и сам вытер мои губы и часть шеи.

– Серьезно? Шекспир?

– А чем мне по твоему еще было заниматься в тюрьме, к тому же ты рано расслабилась. Я еще ни разу не оставлял даму неудовлетворенной.

Я и нахмурится не успела, как он схватил меня за талию и перевернул как колесо.

Боже!

– Рука ставь на пол.

Это было, какое-то сумасшествие. Когда мои ноги оказались перекинутыми за перила, а руки держали вес тела, я бесконечно смущалась, выставляя небу свои мокрые трусики. Вниз головой. Боже.

Но упасть я не боялась. Юра крепко держал одной рукой талию, а другой задирал юбку и рвал трусы.

– Самсон! – крикнула я, когда половых губ коснулся его горячее дыхание. – Королева же!

– Будет что вспомнить, когда ты еще покажешь задницу всему Лондону? – усмехнулся он и принялся увлажнять киску, нежно касаясь ее пальцами, так что холодный воздух давал невероятный контраст с горячими пальцами.

Затем просто стал вылизывать меня, иногда задевая клитор, давая телу новый заряд экстаза.

Они все копились и копились, пока не произошло замыкание, при котором Юра буквально ввинтил язык в меня и заставил вопить и биться в конвульсиях обжигающего душу оргазма. Он захватил мое сознание, затуманивая разум. Я кричала в городской шум, срывая горло и тряслась в надежных руках мужа.

После он и сам притомившийся, сел у парапета. Посадив меня к себе на колени, прижал, пахнущие соками, губы к моему рту.

Мы никогда так долго не целовались, казалось, что губы уже просто не способны разомкнуться, а руки перестать сжимать друг друга в страстных объятиях.

– Помнишь песню? – шепнул он, освободив мои губы и уткнувшись во влажные волосы.

– Какую? – прохрипела я.

– Милявская вроде. Каждый раз, как первый раз. Я, наверное, это… – тяжело дышал он и я и сама уже задыхалась. – Ну бл**… ты поняла.

– Нет, – наигранно серьезно ответила я и нежно коснулась ладонью его лица. Он лизнул ее как щенок просящий ласки и я знала, что теперь он будет получать ее в полной мере.

– Ты знаешь, – буркнул он, смотря своими потемневшими от возбуждения или неловкости глазами.

– Даже не понимаю, о чем ты.

– Ну я же сказал пацану. Ты слышала.

– Его зовут, Никита. И если ты говоришь о том, что любишь меня…

– Ну вот.

– Скажи мне это, пожалуйста. Один раз. И я больше не попрошу и буду с тобой до самого конца.

– Ты и так будешь, ты не сможешь спокойно жить, зная что за дерьмо творится в мире.

– Ну конечно, – озлобилась я, – но мне все это будет делать легче, если я буду знать, что где-то кто-то меня любит.

– Господи Рыжая, ты так много говоришь. Слова вообще херня, но раз тебе так хочется, – грубовато говорил он, хотя нежность его рук говорила об обратном. – Люблю. Люблю, люблю, и хочу увидеть, как растет пузо твое, и титьки становятся еще больше от молока. И буду потом смотреть как ты кормишь нашего сына титькой и завидовать ему.

Такие грубые простые слова приносили невероятное счастье и грели душу.

– Все будет, обещаю милый. Я тоже очень, очень тебя люблю.

На это он только хмыкнул и горделиво задрал подбородок.

– Я знаю. И то, что ты не спала с Толей знаю. Идиотом был ревнивым.

– Все позади, осталось понять, как Никите сказать, что у него такие родители, – я покрутила пальцем у виска, и Юра фыркнул.

– Думаю такие родители все же лучше, чем бордель.

Я грустно рассмеялась, прижимаясь к мужу крепче и почему-то была убеждена, теперь все будет хорошо.

– И то верно.

****

Блиин. Здесь Юра такой Юра))) Перечитываю и ржу)))

Глава 69

Уже через девять часов наш самолет сел в Домодедово и мы спокойно прошли регистрацию.

Никита вел себя спокойно, но очень настороженно и что приятно, жался ко мне как к единственному ориентиру.

На выходе нас ждал Серый, серьезный как никогда. Я замедлила шаг, почувствовав неладное и посмотрела на Юру.

Тот затормозил, напрягаясь всем телом и сделал шаг назад. К нам уже мчались офицеры полиции. Двое из них зашли Юре за спину, а один зачитывал права. И конечно неподалеку стояла камера московского телевидения.

Его обвинили в моем похищении, еще ряде правонарушений и повели на выход, не дав даже обернуться, а я стояла не шевелясь, чувствуя как ко мне приближается истерика.

Ко мне тут же подоспел Серый, и я невольно уткнулась ему в плечо, прижимая к себе Никиту.

– Скажи, что ты разберешься, – потребовала я, сквозь слезы.

– Да, но выборы мы проиграли. Андронов сделал ход конем. Опять.

****

Юра вышел из тюрьмы вечером, через четыре дня после прогремевшей победы Никифорова и почти не разговаривал, пока мы ехали домой.

Да, теперь я в полной мере могу называть этот особняк в лесу, своим домом. Тем более, что Юля теперь не маячит перед глазами, ее обязанности выполняет очень приятная женщина с мопсом, с которым подружился Никита. Он кстати, хоть немного оживает и обживается. Но мысли об Алене его не покидали.

– Как он? – спросил меня Юра, уже почти на подъезде к воротам.

– Нормально, – повернулась я к нему и убрала со лба сбившийся локон. Он захватил в плен мою руку и поцеловал каждый пальчик.

Эта незатейливая ласка вызвала шквал эмоций. Первой и самой главной была радость, что он не ведет себя грубо и не злится. Хотя все права у него на это были.

– Как сама? Там будем жить или хочешь новый дом? Теперь деньги на всяких клоунов тратить не надо. Теперь можно спускать, все что я заработал.

– Юр, – подсела я чуть ближе и взяла его грубое лицо в свои нежные ладони, заглядывая в темные немного грустные глаза. – У нас еще будет шанс, и не один. Вместе мы справимся. Думаю, что на пути у тебя больше не встанет полуизнасилованных женщин, – попыталась разрядить я обстановку. И кажется, вышло.

Он улыбнулся и мазнул мои губы поцелуем.

– Да, верно, теперь одна такая стала моей женой. Не жалеешь?

Я закатила глаза, и обняла его за шею, притягивая к себе, пока за окнами проносился лес, украшенный мглой сумерек.

– Ты мне никогда не оставлял выбора.

– Я если честно даже сейчас не могу тебе его предоставить.

– И не надо, – шепнула я, – Ты единственная клетка, в которой быть заключенной мне по душе.

– Брак с тобой единственные кандалы, которые я одел без сожаления.

Сердце мгновенно забилось чаще, а по телу прошла судорога волнения. Такие слова лучше любого признания в любви. В такие слова веришь безоговорочно.

Юра уже потянулся к моим губам, воздух между нами стал густой и пряный, наполненный нашими запахами возбуждения, но супруг не коснулся моих губ, хотя я уже была готова попросить закрыть перегородку и прямо здесь предаться страсти.

– Юр, – непонимающе шепнула я с придыханием, пока он рассматривал мое лицо и даже слизнул капельку пота, юрко бегущую по виску.

– Я вряд ли смогу остановиться, когда мы приедем. Я всю неделю мысленно трахал тебя в самых немыслимых позах.

Хочу попробовать их все. Пару часов подождать я могу.

Меня сковало наслаждение только от этих грубоватых слов, и я облизнула пересохшие губы. Я гордилась его выдержкой, понимая, что моя летит к черту и сама потянулась к поясу его брюк.

Вот интересно, я сейчас больше дразню его, залезая рукой в трусы и обхватывая толстый, каменный, налившийся кровью член. Или себя?

– Рыжая, ты играешь с огнем.

– Я давно его победила, – улыбнулась я, и быстро вытащила руку, облизывая каждый пальчик по очереди, краем глаза наблюдая как Юру понемногу потряхивает.

Мы успели доехать до дома и даже застать Никиту, быстро поздороваться с ним, перекусить и поднялись на вверх.

Я продолжала идти медленно, дразнить Юру покачиванием бедер, но кажется не знала, на что нарывалась.

Как только мы оказались в спальне, и за моей спиной в двери повернулся ключ, образовалась гнетущая тишина.

Стихло, казалось даже наше дыхание, все замерло в ожидание чувственной бури.

Вот только, то как меня буквально впечатали тазом в твердый член, нельзя было назвать чувственным, как и то с каким остервенением с меня слетала одежда, распускались волосы. Пока наконец тела не соединились в едином страстном порыве. Это был даже не секс, это настоящее животное совокупление.

Совсем перед рассветом единственное, на что меня хватило это надеть ночную рубашку и сходить проверить, как спит Никита.

Уже утром, он и сам неожиданно постучал в спальню.

Юра рывком сел и стал что-то щупать под подушкой, а я лишь произнесла:

– Войдите.

Никита понурив голову и почти не оглядывая затемненное помещение, подошел к кровати с моей стороны.

– Я не помешал? – еле слышно спросил он.

– Ты бы услышал…

– Юр! – прервала я неудачную шутку и протянула руку к Никите, усаживая его на край кровати. – Нет, конечно, я специально оставила дверь открытой, надеясь, что ты нас навестишь.

– Ладно, – кивнул он и посмотрел в зашторенное портьерами окно, а затем перевел взгляд на Юру. Очень внимательный и даже оценивающий взгляд.

– Это правда, что вы мои родители? Настоящие, я имею в виду.

*****

Мы с вами подошли к финалу этой истории. Очень надеюсь вам не было скучно))) спасибо. Завтра последняя глава. Буду рада, если кинете в меня звездочками)) Хорошего воскресенья!

Глава 70

Моя рука застыла в миллиметре от рыжих, как у меня волос и сжалась в кулак.

– Вы же не думали, что я совсем дебил?

– Наплел, кто?

– Я сам догадался, – задрал подбородок Никита и отвел взгляд от Юры, заглядывая мне в лицо, от которого отлила кровь, выискивая ответы. – Потом подошел к Даше. Она сказала, что лучше узнать у вас, но и отрицать не стала.

Вот же неугомонная. Всю неделю на мозг капала, мол мальчик все равно догадается.

– По ямочке? – сглотнув, спросила я, не зная что еще сказать сыну перед которым была по всем статьям виновата.

– Какой ямочке? – не понял Юра.

– Той, что у меня и у тебя на подбородке. Она передается по наследству, – ответил Никита так, словно это самая естественная вещь мире и не знать ее, это почти как не знать таблицу умножения.

Юра хмыкнул, поднялся. Хорошо хоть был в трусах. Еле заставила одеть. Взглянул в зеркало и подозвал к себе Никиту.

Тот посмотрел на меня, словно спрашивая разрешения, ну или не опасно ли подходить к человеку по виду сильно напоминавшего охранника клуба. После моего кивка, он все-таки неловко подошел к отцу.

Не считая волос это было действительно одно лицо.

– Да, тут не поспоришь, – хохотнул муж, так непривычно и по-детски, что и в моей душе стало таять чувство вины и страха, покрывшие ее коркой льда.

– А почему вы бросили меня? – наконец задал Никита тот вопрос, которого я так боялась.

– Сынок, понимаешь… – начала я, но Юра меня перебил взмахом руки и присел перед мальчиком на корточки, оказываясь при этом даже ниже уровня его глаз.

На его хамство я не обратила внимание, потому что его поведение было сейчас очень ответственным.

Я много читала о психологии воспитания и сейчас Юра выбрал очень правильную позицию. Он не возвышался над ребенком, значит признает его, как равного себе.

– Никита, – начал говорить муж, впервые назвав сына по имени.

– Жизнь дерьмо. Люди дерьмо. Ты, я думаю успел в этом убедиться.

Тот кивнул, а я не смогла сдержать слез, снова и снова прокручивая в голове его рассказ в фуре и представляя сколько еще он постыдился говорить.

Я прикрыла рот дрожащей рукой, чтобы просто не мешать разговору своим воем.

– И порой, чтобы стать нормальным человеком, – продолжал говорить Юра, нужно в этом дерьме искупаться с головой. А порой приходиться плавать в этом всю жизнь и хотя бы иногда делать глотки свежего воздуха.

– Я не понимаю.

– Когда-нибудь я тебе объясню, а еще расскажу каким был придурком, что не поверил однажды твоей маме, или о том, как ее тетя не хотела видеть сына детдомовца в своем красивом доме, а теперь бл**ь такая….

– Юр!

– Ну, ты понял, – кивнул он Никите и тот невольно улыбнулся. – А теперь она будет влачить жалкое существование, потому что не пускала твою маму к тебе и ко мне.

– Когда ты мне все это расскажешь?

– Как только мы первый раз пойдем с тобой бухать.

– Юр! – снова окрикнула я, но не зло, потому что сквозь всхлипы не чувствовала ничего, кроме обжигающего сердце счастья, что Самсонов так хорошо себя ведет, такие правильные подбирает слова, что вообще все хорошо…

– Только маме своей не говори, а то видишь как нервничает. А после завтрака мы сядем в машину и поедем разберемся, что за бл**ь…

– Юр! Ну сколько можно!

– Что за тварь лишила тебя велосипеда. Договорились?

Никита снова кивнул, быстро взглянул на меня и почти так же молниеносно обнял своего отца. Уже на выходе он посмотрел на нас по очереди и спросил:

– И мы искупаем ее в дерьме?

– Она там захлебнется, это я тебе обещаю, – грубо ответил Самсон.

– Ну вот, нормальный пацан, а ты все пришибленный, пришибленный, – беззлобно рассмеялся он после ухода мальчика и увернулся от подушки, которую я в него кинула. Увернулся и от второй и почти запрыгнул на кровать.

Он еще минуту смотрел, как я сотрясаяюсь в рыданиях, а потом просто взял за руку и потянул на себя.

– Ну, что ты ноешь? Все же нормально.

– Просто это так, … – всхлипнула я. – Так чудесно. Ты и Никита, и я. Мы вместе. Я столько раз об этом мечтала. Боялась признаться себе в этом, но мечтала.

– Бабы, – только и закатил глаза Юра, подминая меня под себя, и сцеловывая дорожки слез, спускаясь все ниже к ключицам и незаметно, поднимая подол моей ночной рубашки.

Я на минуту отключила сознательность от такой нежности, от того тактильного кайфа, который сейчас испытывала. Мягкость мужа была полным противоположностью с его ночным, звериным поведением. Так хотелось лежать под ним, ощутить его в себя, сгорать в огне страсти, что он раздувал во мне своими настойчивыми ласками.

Но день уже начинался и нужно приходить в себя. Я уперлась руками в каменную грудь Юры, царапнула его сосок, приводя в чувства и выбралась из-под тяжелого, возбужденного тела.

– Юр. Давай так, – требовательно начала я ставить условия, пока надевала халат. – Ночью, делай со мной, что хочешь, а днем будь добр вести себя прилично.

Муж послал мне вслед хищный оскал и догнал возле двери, резко разворачивая и нависая, смотря на мою недовольную моську.

– Как хорошо, что сейчас только шесть часов утра, правда Рыжая? – обнял он меня по-хозяйски, развязывая узелок на поясе халата и мгновенно накрыл губы обжигающим поцелуем.

И я не смогла воспротивиться, только дотянулась рукой, закрывая двери на ключ. Я не могла противиться ему никогда, потому что где-то в глубине души знала. Он тот самый. Он человек, с которым сложно, невозможно, порой опасно, но никогда не скучно и всегда очень надежно.

Он тот, кого я люблю. Он тот, с кем не страшно противостоять таким ублюдкам, как Андронов. Вместе мы преодолеем все и изменим этот мир к лучшему.

Пусть не сразу, пусть искупавшись в дерьме, но обязательно изменим.

Потому что мы, пусть не очень нормальная, но семья.