Текст книги "Черноморский Дозор (СИ)"

Автор книги: Любава21

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Чуть в стороне сонно зевал временно исполняющий обязанности главы Дневного Дозора Кречетов. За магическим ограждением, устроившись на камушке и смиренно сложив руки на коленях, сидел Фима. Завидев Гоцмана, он подскочил и замахал рукой. Гоцман кивнул, но выходить за ограждение не спешил. Фима надулся, всем своим видом показывая, что обижен.

Гоцман подошел к Якименко.

– Ну шо тут?

– Да шо! – Якименко в сердцах махнул рукой. – Все поснимали, двоих наших грохнули. Там щас кошмар какой-то творится. Заклятья все спали. Трупы на глазах разлагаются, вонища, грязища, Сумрак бурлит.

Подоспел Кречетов.

– Я внутри еще не был, но по вашему описанию похоже, что маги забрали заряжавшиеся амулеты. О сохранности не особо заботились. Половина так и не дозарядилась, сила просто ушла в Сумрак. Жалко, конечно, столько добра пропало.

– А людей вам, значит, не жалко? – огрызнулся Гоцман.

– Не особо, – не стал отрицать Кречетов. – Но они все равно умерли, а так умерли бесцельно.

– Не совсем, – ответил Гоцман. – В нас парой заклятий запустили. И по дороге цельный ворох артефактов рассыпали, тупицы. Так шо шо-то они с собой унесли.

– Унесли? – переспросил Кречетов. – Они что, ушли?

– А я знаю? – пожал плечами Гоцман. – Машина сгорела, кто-то сгорел вместе с ней. Был ли там тот Темный маг, шо артефакты сгреб, узнаем, когда пепел просеем. Но шо-то мне подсказывает, шо не было его там: оборотням печати сломал, а сам ушел через портал.

– На портал способен только Высший, – усомнился Кречетов.

– С такими артефактами – не обязательно. Но и без них маг неслабый. В одиночку все снял, ничего не напутал и сам не сгорел. Да и заклинания у него сильные. Мгновенно машину на четыре огненных колеса поставил. Если бы оборотни не накосячили, может, и ушел бы от нас. Так что мне нужен список Темных магов от второго ранга и выше. И местных, и приезжих.

– Вы же понимаете, что я могу вам его предоставить только по запросу Инквизиции? – заметил Кречетов. – Да и в этом случае не уверен, что в принципе смогу такой составить.

Из катакомб высунулась медвежья голова. Удивительно, как такая туша протиснулась в узкий проход. Медведь вылез, отряхнулся, от него явно разило тухлятиной. Пара секунд – и на его месте стоял рослый косматый мужчина. Проигнорировав присутствующих, он направился к ожидавшему у машины Семену.

– Это кто? – спросил Кречетов.

Якименко тоже вопросительно поднял брови.

– Дозорные из Москвы, – пояснил Гоцман. – Они здесь неофициально.

– Тогда почему участвуют в расследовании? – возмутился Кречетов.

– Вот сам у них и спроси, – огрызнулся Гоцман и, вопреки своим словам, направился к столичным коллегам.

– Тут ее нет, – негромко докладывал перевертыш. – И не было.

– В грузовике тоже, – кивнул Семен. – Значит, он ее где-то прячет.

– О чем шепчемся, господа хорошие? – поинтересовался Гоцман. – Я таки хочу поинтересоваться за ответы и не отпущу вас, пока не услышу хоть шо-то, шо мне понравится.

– Это Давид Гоцман, – пояснил Семен своему приятелю. – Местный дозорный. Хороший боевой маг, но молодой совсем. Это Медведь. Мы здесь вместе по поручению друга.

– И много еще друзей у вашего друга?

– Очень, – кивнул Семен. – Но здесь только мы. Спрашивайте, что вам интересно, я отвечу на то, что смогу.

Медведь неодобрительно покосился на Семена, но тот махнул рукой.

– Дело становится серьезным. Сначала Машу убили, теперь местных дозорных.

– Шо должна была вам отдать Маша? Из-за чего весь сыр-бор?

Семен пожевал губами, видимо решая, как лучше рассказать о том, о чем рассказывать нельзя.

– Это некая вещь. Я уже говорил, силы в ней почти нет.

– А если влить? – предположил Гоцман. – Зря Темные, шо ли, тут силу копили?

Семен усмехнулся.

– Если вернуть ей силы, то Темным самим не поздоровится. Нет, в нынешнем состоянии она не опасна.

– Значит, ее украли для того, шобы насолить вашему другу, – решил Гоцман.

– Вот и мы так подумали, – кивнул Семен. – Поэтому надо найти вещь до того, как похитители начнут шантажировать нашего друга.

– Кто ее украл?

– Мы не знаем.

– Тогда как нашли?

– По запаху, – впервые подал голос Медведь.

Гоцман недоверчиво на него посмотрел, но не похоже было, чтобы он шутил.

– По запаху, – подтвердил Семен. – И дальше планируем искать так же. Так что простите, но помогать вам мы не будем. Наша цель – вещь нашего друга. Найдем ее и заберем. Если по пути узнаем что-то о Темном маге или магах, сообщим. Нет…

Семен красноречиво развел руками.

Гоцман не стал возражать. В конце концов, таскаться за столичными гостями в надежде, что перевертыш что-то учует, ему не улыбалось. Пожав обоим руки, отмахнувшись от поинтересовавшегося его самочувствием Арсенина и бросив короткое «потом расскажу» Якименко, Гоцман отправился за заграждения.

– Давид Гоцман! – Фима уже не выглядел ни взволнованным, ни расстроенным, ни даже обиженным. Теперь он был просто недовольным. – Я таки лечу через всю Одессу с мыслью, шо его уже нет в живых, а он такой радостный даже не смотрит в мою сторону!

– Можешь забыть за свои артефакты, – сказал Гоцман. – Забрали их.

Фима открыл рот и выпучил глаза.

– То есть вот какого ты обо мне мнения?! – возмутился он. – Артефакты, значит, мне интересны, а не жизнь друга! Шобы ты знал, почувствовал, шо мой артефакт сработал. А я же просил использовать его только в крайнем случае. Шо, случай был настолько крайним?

Гоцман неопределенно пожал плечами, но, видя, что Фима готов разразиться гневной тирадой, все же ответил:

– Если бы не он, я бы сгорел в магическом пламени. Доволен?

– Шо мне с твоей смерти? Стакан водки и кусок хлеба. Так, а шо таки за Темные артефакты?

Гоцман усмехнулся, достал папиросу, закурил.

– Видел зарево?

– Тю! Да кто его не видел, полыхало так, будто жгли Помпеи. Мои соседи, вот уже кто люди до последней капли крови, и то подскакивали. Так шо случилось?

– Явился маг, который все это организовал, увидел наших. Убил двоих дозорных и поскидал артефакты в мешок, не заботясь об их готовности.

– Варварство, – возмутился Фима.

– Думается мне, шо неслабый тот маг, второй-первый ранг.

– Вероятно.

– А таких не так уж и много по городу. А уж тех, кто владеет огненной немецкой магией, и того меньше.

– А кто тебе сказал, шо он с нашей улицы? Не обязательно.

– Не обязательно, – согласился Гоцман. – Но местные должны за него знать.

– Я не знаю, – быстро ответил Фима.

– Я не говорю, шо ты знаешь. Но не в жись не поверю, шо ты не знаешь того, кто знает.

Фима сделал вид, что задумался.

– Я, конечно, могу повспоминать, – протянул он. – Тока шо мне с того будет?

– А шо хочешь?

– «Темное слово» Авсиньи Киевской. Вы его год назад у бабки Глаши конфисковали.

– Нет.

– На время.

– Нет.

– Только почитать.

Гоцман задумался. Запрос в Инквизицию он, конечно, подаст. Но сколько они будут его рассматривать? Тем более что магическая угроза городу ликвидирована, а Темный маг с парой оставшихся артефактов – рядовая проблема, решать которую должен Ночной Дозор.

– Только почитать, – кивнул Гоцман. Фима едва не кинулся ему на шею. – Но в схроне Ночного Дозора, в моем присутствии, ничего не записывать и никому не рассказывать. Хоть одна живая душа узнает, и я с тобой больше не заговорю.

– Я могила, – Фима сдал вид, будто закрывает рот на замок. – Ни живая, ни неживая. Да и не стал бы я таким с кем-то делиться.

– Вот в это верю, – хмыкнул Гоцман. – Так шо там за знающих?

– Есть один человечек, – начал Фима. – Ему известно все и за Темных, и за Светлых, и вообще за всю Одессу. Только ему надо заплатить.

Гоцман закатил глаза.

– Тоже книжку почитать? Или шо: кровь девственниц, кожа младенцев?

– Рублики, – усмехнулся Фима. – Советские рублики.

***

Еще вчера у мальчишки был самый низкий, седьмой, ранг, сегодня же Гоцман видел уверенный шестой. Правда, прежде, чем пацан дорастет до пятого, пройдет много лет, да и пятый, вероятнее всего, станет его пределом, но тем не менее рост впечатлял.

– Давай сначала, – велел Гоцман.

– Я только лег спать, – начал пацан. – Как вдруг слышу – машина тормозит.

– Покажи.

– Чего?

– Представь все, что случилось вчера, и передай это мне прямо в голову. Не бойся, я помогу.

– Я и не боюсь, – ответил пацан. – Я просто не знал, что так можно.

– Можно, – кивнул Гоцман. – Если останешься в Дозоре, еще и не такому научишься.

Пацан насупился: ему явно хотелось учиться, но в то же время не хотелось оставаться. Должно быть, для него дозорная школа что-то сродни детдому.

– Я же тебе не просто учиться предлагаю, – продолжал Гоцман. – Я же тебя в Дозор зову полноценным работником. Ну то есть сначала в школе подучишься, законы наши узнаешь, а потом милости прошу – охранять любимый город от Темных сил.

Мальчишка колебался.

– Зарплата опять же хорошая, – вбил последний гвоздь Гоцман. – Но да ты не спеши, обмозгуй все, прими решение. А сейчас давай покажи, шо вчера было.

Пацан и правда оказался способным. Не с первого раза, но все же отправил воспоминание Гоцману. Тот поймал и помог удержать. Он видел, как подъехал военный грузовик, как оборотни выволокли полумертвого человека, как вышел Темный. Вот только в отличие от мальчишки Гоцман мог рассмотреть некоторые важные детали.

Лицо Темного скрывала ночь, но Гоцман отчетливо видел его ауру. Маг едва-едва дотягивал до второго ранга. Не такой сильный, как думал Гоцман. Спустя пару минут он понял, почему ошибся. Темный был просто обвешан артефактами. Как минимум три очень сильных на теле и еще несколько на руках. Гоцман не слишком хорошо разбирался в артефактах, но даже он понимал, что такие сложные и сильные вряд ли маг третьего ранга мог соорудить сам. А значит, либо он их украл, что маловероятно – на сильных артефактах и защита стоит хорошая. Либо ему их дали. Так что Гоцман вернулся к изначальной версии – темный орден.

– Хорошо, – сказал Гоцман. – Позволишь мне их оставить? Надо кое-кому показать.

Пацан кивнул.

– И еще одно, – внезапно вспомнил он. – Почему ты назвал их фашистами?

– Тот, который главный у них, наших огнем спалил, – пояснил мальчишка. – Я видел такое раньше. Мою тетку похожим заклинанием убило, только я тогда не понимал, что это заклинание, а теперь понимаю.

Гоцман кивнул. Фашисты не фашисты, а тот Темный маг владел огненной магией. По всему получалось, это он убил киевскую дозорную Машу и похитил нечто ценное для друга московского дозорного Семена. Вопрос теперь стоял не кто он, а что собирался делать, и главное – кому это было нужно. В том, что в истории есть еще одна более могущественная сторона, Гоцман не сомневался.

***

С утра Гоцман отправился в Дневной Дозор. Во-первых, чтобы соблюсти все формальности, во-вторых, чтобы, когда Остапыч начнет мылить ему шею за самовольство и связь с Темными, честно ответить: «Я пытался». На проходной в этот раз дежурил не Инквизитор, а целый отряд Инквизиторов из четырех Иных. Гоцмана допросили – по-другому язык не поворачивался это назвать, – осмотрели и вместо бумажки навесили временную печать, как на вампира. Гоцману стоило больших усилий все стерпеть и промолчать. Конфликты сейчас ему нужны были в последнюю очередь.

Кречетов обнаружился все там же – в крайнем кабинете, заваленном бумагами. Гоцман ожидал увидеть хоть какое-то просветление, однако с его прошлого визита бумаг только прибавилось.

– Вон туда поставь, – Кречетов, не отрываясь от писанины, махнул рукой куда-то в угол. Потом замер, почувствовав, что вошел явно не тот, кого он ожидал, и поднял глаза. – А, это вы. Не ожидал вас сегодня.

Гоцман проглотил вертевшиеся на языке оскорбления и отрапортовал, как задумывал:

– Давид Гоцман, Светлый, второй ранг, Ночной Дозор Одессы. Имею дело до главы Дневного Дозора.

Кречетов открыл было рот, но Гоцман не дал ему сказать.

– В связи с расследованием Ночным Дозором гибели Светлой волшебницы, незаконного создания Темных артефактов в огромном количестве, убийства двоих сотрудников Ночного Дозора Одессы, а также охоте без лицензии в особо крупных размерах прошу предоставить мне список всех Темных магов от третьего и выше ранга силы, проживающих на территории города Одессы в настоящее время. Имею официальный документ с печатью.

Гоцман отдышался и выложил на стол означенную бумажку.

– В Инквизицию я тоже продублирую, – сказал он будничным тоном, снимая с уже знакомого табурета стопку папок и присаживаясь напротив Кречетова.

Тот мельком глянул на бумагу и тяжело вздохнул.

– Даже если бы я очень хотел, а я, сами понимаете, не хочу, я бы вам этот список сейчас не дал. И никто не даст.

– Я подам жалобу, – сказал Гоцман.

– Вы не в курсе, да?

– Чего?

– Жуков требует личной встречи со всеми членами обоих Дозоров и Инквизиции.

– Да сдался вам этот Жуков! – в сердцах воскликнул Гоцман. – Я который день работать из-за него нормально не могу. Не верю, шо нельзя просто взять и подтереть человеку память.

– Я-то с вами согласен, – вздохнул Кречетов. – А вот наши старшие коллеги думают по-другому. Ваш Темный маг всем сейчас до фени. К тому же логово его нейтрализовали, угрозу магической катастрофы сняли…

– Он сам все снял, ни вы, ни мы тут ни при чем.

– Это уже дело десятое. О том, что он виновен в смерти Светлых, не спорю, и когда его поймают, Дневной Дозор претензий иметь не будет. Но сейчас он последнее, что меня волнует. Я лично организовываю встречу Дозоров и Жукова. Перевод отменили на неопределенный срок. Что этот сумасшедший человек собирается говорить и делать, ума не приложу. Чем все это грозит, вам, между прочим, в том числе, – тоже. Так что я ваш запрос принял, но займусь им не раньше, чем разрешится ситуация с маршалом. Хотите писать жалобы – флаг вам в руки. Уполномоченный Инквизитор по Одессе в кабинете двести семь.

Кабинет двести семь Гоцман нашел без труда. На двери лаконично значилось «Наим» – то ли сумеречное имя, то ли просто фамилия. Гоцман постучал и, не дожидаясь ответа, дернул дверь. Внутри обнаружился тот самый Инквизитор, который вчера назвал его младенцем.

– Здрасте вам, – не сдержался Гоцман.

Очень хотелось заехать Инквизитору по роже – по-человечески, кулаком. Но от одной только мысли печать начинала нагреваться.

– Моих людей там, значит, убивают, а он и бровью не ведет.

– Иных, – холодно поправил Инквизитор. – В чем дело?

Гоцман, не стесняясь и не скупясь на выражения, пересказал, в чем дело. Иногда приходилось себя останавливать, печать обжигала слишком сильно.

– И чем вы недовольны? – прервал его Инквизитор. – Темная угроза ликвидирована, оборотни пойманы. Артефактов пропала самая малость.

– А Темный маг, положивший моих лю… бойцов, ушел.

– Ну так ловите его, это ваша обязанность.

Гоцман стиснул зубы, сделал глубокий вдох, ненадолго задержал дыхание. «Поймаю, – подумал он. – В этом можете не сомневаться. Только не говорите потом, что я вас не предупреждал».

– У меня официальный запрос до Инквизиции, – старясь говорить спокойно, сказал он.

На стол перед инквизитором легла копия бумаги, которой он только что оставил у Кречетова.

– Прошу выдать список всех Темных магов Одессы от третьего и выше ранга.

– Третьего? – переспросил Инквизитор. – Вы говорили, он сильнее.

– Проверяем все версии, – уклончиво ответил Гоцман.

– Хорошо, оставляйте.

– Вы мне его выдадите? – не понял Гоцман.

– Я это рассмотрю, – ответил Инквизитор. – Когда будет время.

– То есть никогда, – буркнул Гоцман и, прежде чем Инквизитор успел ответить, вышел из его кабинета, напоследок громко хлопнув дверью.

***

Фима ждал его у здания Дневного Дозора, меланхолично прислонившись к стене, щелкая семечки и время от времени здороваясь с прохожими. Увидев Гоцмана, он стряхнул шелуху с рук и направился к нему.

– Дава, у тебя таки сейчас из ушей пойдет дым, я это вижу, даже не заглядывая в Сумрак.

Гоцман только махнул рукой.

– Шо-то случилось?

– Кроме того, шо моих парней порубил какой-то залетный Темный маг, по пути чудом не разнеся Одессу, а Инквизиторам на то положить большой и толстый – ничего.

– Отказались помогать?

– В том-то и дело, шо не отказались; если бы отказались, можно было бы потом им за то предъявить. Так они же, хитрые морды, заяву взяли и велели ждать. А чего ждать – пока тот Темный еще кого-то грохнет?

– Я, конечно, дико извиняюсь, а шо может быть важнее ополоумевшего мага с мешком артефактов? Нет, я для себя знаю пару вариантов, но для Инквизиторов?

– Жуков, – сказал Гоцман, хоть Фима явно не ждал ответа.

– А шо Жуков?

– Хочет, шобы Иные перестали скрываться и работали на благо советских людей.

– Не, ну если бы меня попытались заставить работать на чье-то благо, я бы еще не так забегал, но шо-то мне подсказывает, шо у Инквизиторов другие резоны.

– Нет, я их отчасти понимаю. Ты про Хельгу Белую Королеву слышал?

– Удивлен, шо ты слышал.

– Читал тут недавно перед сном, – подал плечами Гоцман. – Так вот она тоже сначала просто на площади речь толкнула, а потом Иные друг друга чуть не поубивали. Я так думаю, сам по себе Жуков не так уж и важен, ну сболтнет лишнего, всегда можно сказать, шо перегрелся под жарким южным солнцем. Но если его услышат такие, как та Хельга, да и начнут самоуправство творить? Такое ж начнется – волос стынет. Так шо я на Инквизицию не в обиде, но если она не хочет мне помогать, я сам найду решение.

Фима только довольно хмыкнул.

– Вот пошто тебя первыми Светлые нашли? Инициировали бы наши, цены тебе среди Темных не было бы.

– Ладно, – махнул рукой Гоцман. – Веди меня уже к твоему знатоку.

Знаток обретался в местном кинотеатре, звали его Рудик, и он внезапно оказался человеком, правда необычным. Поправив халат техника, он пристально посмотрел на Гоцмана, не сквозь Сумрак, но как-то по-особенному.

– Если бы я знал, что ты приведешь этого, не стал бы соглашаться, – наконец выдал он.

– А шо такого? – ничуть не смутился Фима. – Я Даву знаю с малых лет, готов за него жизнью поручиться.

– Мне твоя жизнь ни к чему, а если он принес плату, таки я спрячу свою гордость и отвечу за его вопросы. Не серчай, любезный, но уж больно не люблю я таких, как ты, которые всем и поровну.

– Светлых? – подсказал Гоцман.

– Коммунистов, – глазом не моргнув, пояснил Рудик.

Гоцман хмыкнул и протянул ему конверт. Рудик внимательно пересчитал деньги, проверил на свет, прошуршал над ухом и довольно кивнул. Конверт исчез в его кармане, а сам Рудил улыбнулся так искренне, что никто бы не заподозрил его в нелюбви к Светлым коммунистам.

– Таки что вы имели спросить?

– Я ищу мага, – начал Гоцман. – Темного, третий ранг, с натяжкой второй. Боец, убийца, знаком с немецкой огненной магией.

Рудик задумался.

– В Одессе много Темных магов. Большинство из них третий-четвертый ранг. И боевых из них немало. Вот, Кречетов хотя бы, нынешний начальник Дозора. Говорят, только с виду скромный, серый и вежливый. На деле в бараний рог согнуть может.

– Нет, его бы я узнал.

– Вы с ним лично встречались?

– Почти. Я бы мог описать ауру, но тебе это все равно ничего не даст.

– Аура-шмаура. Дайте больше подробностей, я дам вам больше людей.

– Он знает катакомбы, – начал проговаривать Гоцман, одновременно думая над своими словами и давая Рудику пищу к размышлению. – Значит, либо местный, либо жил здесь раньше. Сейчас еле дотягивает до второго ранга, значит, раньше был ниже – четвертый-третий. Хорошо владеет боевой магией, значит воевал. Основное оружие: огненная немецкая магия, а она довольно свежая, значит, и маг молод. По меркам Иных молод, моего возраста, может, чуть старше, но выглядит наверняка моложе. Мишка запомнил, что он был невысокий и крепкий. А в подручных у него ходят оборотни. Ну, знаешь кого похожего?

Рудик молчал, но по его лицу было понятно, что у него появились мысли.

– Когда я был маленьким, – начал он, – жил у нас по соседству один бандит. Рисковый малый. Грабил средь бела дня. Убивал без разбору – ментов, других бандитов, простых прохожих. И никто его не мог приструнить. Везло ему как не в себя. И была у него невеста. Красавица такая, что как вспоминаю, так передергивает всего. Никогда больше таких красивых женщин не видел. Ведьмой ее кликали. Он ее любил безумно. Я почему их и запомнил.

– Ближе к делу, – поторопил его Гоцман.

– Так я и так ближе. Потом началась война, всем стало не до того. А со мной в один день приключилась такая история, что я стал видеть странное.

– Различать Иных, – пояснил Фима. – Сам человек человеком, магию не знает, а Иных как-то отличает.

– Не как-то, по глазам, – поправил Рудик. – Ну да не суть. Лет прошло много, я вырос, стал в этой вашей Иной жизни понимать, и тут объявляется этот бандит, ничуть не постарев. Только не бандит он уже, а солдат. Выправка военная, взгляд суровый, я таких за версту чую, форма опять же почти новая. Люди-то по большей части и не обратили на него внимания, но кое-кто да вспомнил. И что бандитом был, и что в армии никогда не служил. Ну я-то дело просек. Иной он, Темный. Ранги ваши я не вижу, но знающие люди, то есть Иные, говорили, что не особо сильный – пятый, вроде, или четвертый.

– И шо заставляет тебя думать, шо он наш Темный маг?

– А вот и слушайте. Сижу я, значит, однажды в пивной, и он там же сидит в компании трех амбалов. Мама не горюй, такие в подворотне разденут, так запросто и кожу снимут вместе с портками. Я так искоса кошусь на них – Темные, но какие-то странные. Вроде и не люди совсем.

– Оборотни, – понял Гоцман.

– Я так же подумал, – кивнул Рудик. – Допил свое пиво, расплатился. Думаю, надо валить от греха подальше, и тут подходит к нему какой-то малый. Я даже не успел разглядеть, человек или из ваших. Подходит, значит, и без разгону ему: «А где твоя цаца?». У того глаза потемнели, морда красная стала. Малый схватился за горло, и, могу поклясться, на нем волосы загорелись.

– Так загорелись или нет?

– Я толком не видел, – сказал Рудик. – Собрал ноги в руки – и бежать, пока меня не зацепило. Но вот вы до меня сейчас пришли, и я вспомнил. Солдат, с оборотнями знается, огнем владеет, местный, да не совсем. Все сходится.

– Когда, говоришь, он в город вернулся?

– Да с полгода назад.

– Сколько времени нужно, чтобы организовать все как в той пещере, шо мы нашли? – Гоцман повернулся к Фиме.

– Месяца четыре, может, пять, – тот пожал плечами. – Плюс найти место, подбить оборотней, наладить все так, чтобы никто не чухнулся.

– То на то и выходит. Морду егойную сможешь описать?

– Зачем морду? – возмутился Рудик. – Я знаю имя.

– Ну так что ты мне тут мозги компостируешь?!

– Так вы не спрашивали. Чекан его звали.

– Это кличка?

– Это фамилия. Хотя и кличка тоже. На моей улице Чекана все знали, пуля его не брала, менты поймать не могли, бабы любили. Хоть он на баб и не смотрел особо. Только на свою. Ида ее звали. Ида… Фамилию не помню. Ида…

Из кинотеатра Гоцман вышел в приподнятом настроении. Дело наконец сдвинулось с мертвой точки.

– Если бы я знал, шо у тебя есть такие полезные друзья, давно бы ему тот конверт притаранил.

– А то ты не знал, шо они у меня есть, – заметил Фима. – Но нет же, мы все такие гордые, сами с усами. Будем по помойкам шлендрать, головой в огонь бросаться, но помощи у друга не попросим, потому что нам западло просить у Темных. Кстати, куда мы идет?

– Мы идем в Ночной Дозор.

– Мы?

– Да, мы. Я побазарю с Сенькой Шалым. Его стая квартировалась в тех же катакомбах, могли что-то знать. А ты засядешь за конфискованные книжки и не выйдешь, пока не разузнаешь мне все за пещеру.

– Я подам жалобу! – картинно возмутился Фима, но тут же расплылся в улыбке. – Спасибо.

***

Сенька Шалый ерзал на стуле, пытаясь устроиться поудобнее, и сонно жмурил глаза. Якименко пытался расколоть его весь день, но так и не преуспел.

– Ну ще вы ко мне пристали, – скулил Шалый. – Я ничего не знаю ни за каких Темных магов.

В этот момент Гоцман даже был готов ему поверить, слишком уж честная у него была аура. Однако он хоть и был молодым Иным, но опыт уже имел и о том, что Темным, особенно низшим, верить нельзя, знал прекрасно.

– То есть случайно вышло, что вы устроили логово рядом с пещерой, где Темный заряжал полсотни артефактов? – спросил Гоцман.

– Ну да! – радостно подтвердил Шалый.

– И за то, что в двух метрах сорок с гаком людей вялятся, ты тоже не знал?

– Нет!

– Сеня, ты понимаешь, шо тебе грозит вышак? Дневной Дозор тебя не перекроет: мало того шо из-за твоей стаи они теперь должны уйму светлых вмешательств, так ты еще здорово насолил местным оборотням. Они только рады будут, если тебя и твоих прихвостней оставят без лицензий на всю жизнь. А жизнь у вас будет долгая. Долгая, но крайне скучная.

Шалый зло засопел. В его глазах явно читалось: ну давай, попробуй посадить меня на цепь.

– У тебя баба есть? – вкрадчиво спросил Гоцман. – Щенки?

– У вас щенки, у нас дети, – огрызнулся Шалый.

– Значит, есть. Послушай меня внимательно, Сеня. С тебя уже спросу нет, развоплотят, как только дело будет закончено. Прихвостней твоих – тоже, даже не думай. Но вот свою семью – женщин, детей – ты еще спасти сможешь. Вот тебе мое слово, Сеня, бабам – жизнь, детям – помилование и лицензии.

– Да не знаю я ни за каких Темных магов! – взвился Шалый, его глаза загорелись, а клыки выступили из-под верхней губы. – То, ще там силой пахло, так ще с того! Место там такое!

– Какое?

– Особенное! Не знаю, в Сумрак проще ходить, держаться в нем дольше. Когда добычу грызешь, сила из нее прям хлещет, и все тебе. Я потому стаю туда и привел.

– И Темного не побоялся?

– Не было там Темного! Говорю же, место такое.

– А когда появился маг?

– Да с полгода назад.

– А говорил, не знаешь за мага.

– И не знаю! Я того мага не видел ни разу. И ще он в той пещере делал, не знаю.

– В какой пещере?

– В самой казырной. В катакомбах такое место есть – пещера, в ней ще-то навроде центра всего. Я однажды в Сумрак зашел да сразу на второй слой провалился. Думал, конец мне, а нет, выдюжил, будто на первом. Только подняться долго не мог, барахтался, как муха в киселе, несколько часов. Ощущение такое, словно ты и на первом, и на втором слое сразу, и немножечко в обычном мире.

Тонкая грань между слоями Сумрака. Гоцман о подобном слышал, но не знал, что такое существует прямо у него под носом.

– Ну и шо дальше?

– Ще?

– Пришел маг, отжал у вас пещеру?

– Да я же говорю, не видел я того мага. Полгода назад заявилась стая Эвы.

– Шо за Эва?

– Ну, Эва он и есть Эва.

– Оборотень?

– Да. Матерый, зараза. И стая у него сплошь мордовороты. Драка знатная вышла. Половина наших полегло, но и мы их отделали мама не горюй.

– Но победили все же они.

Сенька насупился.

– У них приблуды колдовские были. Куда нам против темных заклинаний? Отжали у нас казырную пещеру. Я бы на месте Эвы вообще из катакомб выгнал и след замел, а он – нет, устроился в той пещере и паре прилегающих ходов. Мы отодвинулись немного, но совсем не ушли.

– И они вас больше не трогали?

– Если на их территорию не заходить, то нет.

– А ты заходил?

– Оно мне надо?

– Сеня, – сказал Гоцман. – Ты меня темным заклинанием отоварил. И сделал то заклинание маг, шо в ваших пещерах обретался. Так шо одно из двух: либо ты на него шестерил так же, как и другие, либо артефакт своровал.

– Ничего я не крал! – выкрикнул Шалый. – Я честно забрал трофей. Сцепились мы с одним из ихних. Я его загрыз, а щепочку с камнем снял.

– Значит, про мага ты все-таки знал.

– Догадывался. Оборотни сами себе такие цацки не сделают, а украсть столько слабо даже Эве. Значит, их кто-то снабжал.

– А кто – не знаешь?

– Маги, ясен пень.

– Маги? – насторожился Гоцман. – Не один?

– Я не знаю.

– Говори – и перед развоплощением увидишь семью.

– Ну, я не с одного эвиного подручного амулеты снял, – неохотно начал Шалый. – Нас хоть низшими и кличут, а силу мы все равно чуем. И силы той было ого-го. С каждым днем все больше и больше. И у Эвы и его стаи артефактов все больше и все разнообразнее. Вот мы иногда и затевали драку с кем-то из егойных, с новеньким, кто еще не особо примелькался, но артефакт уже получил. Выследим его в городе, щеб на нейтральной территории. Драка, все по-честному – победит, так победит, нет – не сфортило, значит.

– Надо думать, фортило им редко.

Шалый самодовольно заухмылялся.

– Ближе за дело.

– Так вот. Снимали мы, значит, с них артефакты, и некоторые были амулеты как амулеты – темные, все дела. А некоторые… – Шалый замялся.

– Светлые, шо ли? – удивился Гоцман.

– Ну не Светлые, но и не Темные. То есть как бы Темные, но что-то такое в них было, что понимаешь – не Темные. Может, маг бы и сказал толковее, а я объяснил как мог.

– Понятно, – буркнул Гоцман, хотя ничего ему понятно не было. – Шо-то еще хочешь добавить?

– Может, и хочу, – неожиданно ответил Шалый.

– Ну так добавляй.

– И ще мне за это буде?

– А с чего бы тебе шо-то было? Ты же ничего не знаешь за того мага.

– За мага не знаю, но знаю за его мотивы.

Гоцман вопросительно поднял брови.

– Знаю, чего он хочет.

– И чего?

– Вышка вместо развоплощения, – быстро выпалил Шалый.

– Обычно просят наоборот, – усмехнулся Гоцман. – Ты же понимаешь, что тебя ждет жизни без охоты.

– За мою жизнь позвольте решать мне.

– Я просто предупредил, шоб потом не жаловался. Так чего хочет тот маг?

– Бабу! – Шалый заржал, будто отколол самую смешную шутку в своей жизни.

В другой ситуации Гоцман не выдержал бы и двинул Шалому в клыки, но теперь он кое-что знал о Темном маге и слова Шалого имели для него смысл. Отсмеявшись и поняв, что желаемого эффекта он не достиг, Шалый продолжил:

– Самого мага я не видел, и щто он в той пещере делал, не знаю, но иногда он выпускал погулять огненную девицу. Не настоящую, конечно, начарованную из огня, но выглядела она почти как живая. Красивая, статная, танцевала полночи, а потом рассыпалась пеплом. Не знаю, кто она, но я даже среди своих не видел, чтобы так скучали по бабе.

– Спасибо, Сеня, – искренне сказал Гоцман. – Ты и правда мне очень помог. Будет тебе жизнь.

И Гоцман вышел из допросной, оставив растерянного Шалого.

***

– Дава!

Гоцман замер посреди коридора. Тон Андрея Остапыча не предвещал ничего хорошего. Если он узнает, что Гоцман провел Фиму в схрон Ночного Дозора да еще позволил ему читать конфискованные темные книжки, Гоцман не то что вылетит из Дозора – пойдет под трибунал Инквизиции.

– Где тебя носит?! – возмутился Остапыч. – Почему утреннюю планерку пропустил?

– Сеньку Шалого допрашивал, – ответил Гоцман, понимая, что Остапыч про Фиму ни сном ни духом. – А с каких пор у нас планерки по утрам, мы же Ночной Дозор?

– Вот с этих самых! – погрозил ему пальцем Остапыч. – Завтра маршал Жуков собирает Дозоры у себя в присутствии Инквизиции. Быть всем в полном составе!

– А улицы кто патрулировать станет?

– А за это пусть Дневной Дозор затылки чешет. В их время все это будет. Шоб быть в здании Дневного Дозора ровно в полдень без опоздания! И шоб без выкрутасов мне!