Текст книги "Амортенция (СИ)"

Автор книги: Lutea

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Ч-что же, профессор? – нервы не выдержали нарочно сделанной Анко паузы, и когда Алисия осмелилась задать вопрос, её голос подрагивал.

– Что-то живущее в воде, мм? – Дейдара смерил оценивающим взглядом искусственный пруд, который в самом деле был создан как раз для существа, которое Анко собиралась натрави… то есть, показать студентам.

– Верно, – кивнула Анко. Тварюшка пока не показывалась, поэтому можно было поиграть в угадайку. – Как думаете, что именно?

Алисия и Анджелина переглянулись, Сэм задумался, а пуффендуйцы тихо зашушукались. Дейдара вновь пристально взглянул на пруд; в отличие от остальных, он ничуть не боялся того, что скрывалось под водой, был собран, готов ко всему. Анко не сомневалась, в его рукаве ждёт своего часа кунай, а в кармане – комок заблаговременно пропитанной чакрой глины.

– Кельпи, профессор? – робко предположила Гейл.

– Для кельпи этот пруд маловат, – тут же возразил Сэм.

– Точно подмечено, Сэм, – похвалила Анко. – Ваша версия?

Когтевранец поправил очки.

– Возможно… крильмары? Они совсем небольшие, всего десять дюймов – таким в этом пруду будет раздолье.

Но Анко покачала головой.

– Может быть, маленький морской змей? – мечтательно проговорил Энди.

– Ты что, не чувствуешь: вода пресная, – сказал Дейдара с таким видом, словно пытался втолковать простейшую истину умственно отсталому; хотя, для него, в отличие от гражданских, разница была действительно очевидна. Дать нукенину почувствовать себя королём ситуации Анко никак не могла.

– Ну а твой вариант, умник? – насмешливо спросила она, выгнув бровь, как это обычно делал Сасори. Кажется, получилось неплохо – Дейдара усмехнулся и призадумался; через некоторое время он пожал плечами и выдал явно первое, что пришло на ум:

– Каппа.

По поверхности воды прошла рябь, расходясь кругами от места, где возникла вначале поросшая шерстью за исключением углубления в черепе, похожего на блюдце и заполненного водой, макушка создания, а затем большие тёмно-красные глаза и тупой клюв, похожий на черепаший. В то мгновение, когда существо уставилось на класс, ребята превосходно продемонстрировали то, чему Анко сумела отлично их научить: инстинктивно попятились от опасности – и были в общем-то правы. Только Дейдара остался стоять на месте, прищурившись, игнорируя шёпот Алисии, просящей его отойти назад.

– Я даже угадал, мм? – проговорил подрывник уже без особого веселья. Сведя на переносице светлые брови, он активно соображал.

– За что, кстати, десять баллов Гриффиндору, – сказала Анко, наблюдая за реакцией группы, не забывая, впрочем, краем глаза следить за существом, выглядывавшим из воды. – Каппа, если кто не знает, – японский водяной, обитатель рек и прудов. Класс «ХХХХ» по номенклатуре британского Министерства магии, – стала рассказывать она; наткнувшись на упоминание об этом звере в полюбившейся книге «Фантастические звери: места обитания», Анко вспомнила легенды родных краёв и, хотя это стоило ей усилий, уломала Альбуса санкционировать привоз одного. Несмотря на то, что к моменту доставки каппы Альбуса уже не было в Хогвартсе, всё прошло хорошо, Долорес не возражала (потому что банально не знала). – Сейчас попробуем его приманить, чтобы вы могли как следует рассмотреть.

Она достала из кармана пальто огурец и присела на корточки. Бордовые глаза заинтересованно впились в неё; чуть помедлив, каппа неспешно двинулся к берегу, подгребая воду лапами с перепонками между пальцами, и над поверхностью показалась в дополнение к голове его прикрытая панцирем спина. Когда же водяной вылез на берег и мотнул головой, кто-то из девочек не сдержал испуганный вздох.

– Ну и уродец, – тихо поделился с однокурсниками Патрик.

Анко не оглянулась на студентов, чтобы осадить. Опустившись на колени, она положила огурец на траву и, отодвинув его по возможности далеко от себя в направлении каппы, не поднимаясь отползла назад, после чего выпрямила спину и аккуратно сложила на коленях руки. Водяной следил за её действиями в общем-то даже заинтересованно; подойдя ближе, не доверяя человеку, но и не выказывая страха, он придвинул морду к огурцу, понюхал его – до Анко долетал собственный аромат каппы, больше всего походивший на стойкий запах большого рыбного рынка, – после чего взял в лапу и сунул в рот.

– У-у, – кто-то из девчонок издал странный звук, нечто среднее между восторгом и отвращением.

– Подачкой в виде огурцов можно задобрить каппу, но только если преподнести лакомство с уважением, – сказала Анко, поднимаясь и отряхивая колени от приставшей травы. – Но вообще они питаются кровью, и если каппа учует на вас рану, его уже мало что остановит. Разве что профилактическая Авада в голову, – Анко тоном обозначила, что шутит, но в то же время за этой шуткой скрывалась правда. – Бывали ситуации, когда девушки в не лучшее время месяца залазили в пруд покупаться…

– Господи, я теперь у бабушки в деревне купаться не смогу, – испуганным шёпотом проговорила Роза.

– Твоя бабуля в Японии живёт, мм? – бросил Дейдара, но скорее по привычке на всё отвечать, чем из желания задеть девушку. – Если нет, вряд ли стоит паниковать.

– Тем более что наш отважный герой сейчас продемонстрирует, как поступить в случае потенциального нападения каппы за неимением огурца, – серьёзно сказала Анко и вынула палочку. – Вперёд, Дейдара, я страхую, – «Я же обещала на этом уроке дать тебе соло».

На мгновение Дейдара перевёл на неё взгляд и проворчал что-то себе под нос. Отбросив с лица чёлку и поправив перчатки без пальцев, которые кто-то умный заставил его носить во время пребывания в Хогвартсе, он медленно согнулся, не сводя глаз с каппы, всё ещё без спешки пережёвывавшего огурец, и поднял с земли мелкий камень.

– Дейдара, нет! – попыталась остановить его Анджелина; подрывник проигнорировал её, и девушка повернулась к Анко. – Профессор, остановите его! Это опасно!

– Всё под контролем, – парировала Анко хладнокровно. – А мне любопытно, насколько хорошо Дейдара учил в детстве уроки.

И вновь подрывник бросил на неё быстрый взгляд. Анко не знала наверняка, что преподают студентам Академии шиноби Ивы, но предполагала, что либо тамошние сенсеи, либо личный наставник Дея, старик Цучикаге, должны были уделить хоть минимальное внимание истории и фольклору. Если так, то ответ, что делать, Дейдара должен знать.

Он несколько раз задумчиво подбросил камешек и поймал его, а после сделал решительный шаг вперёд. Каппа, обнюхивавший вмятинку на траве, где прежде лежал огурец, поднял голову; его бордовые глаза наполнились жаждой крови – ни с чем не спутываемое изменение взгляда. Даже студенты уловили его – они замерли, словно изваяния. В тот момент Анко, больше для их успокоения, чем из необходимости, направлявшая на каппу палочку, искренне пожалела, что молодые волшебники не видят лицо стоявшего спиной к ним Дейдары: его собранное, серьёзное выражение, так разнящееся с обычным беспечным. И этот блеск серо-голубых глаз, о да – отблеск холодного света на закалённой стали.

Дейдара сделал ещё шаг вперёд, и Роза, шумно вздохнув, прижалась к груди Энди, вцепившись в его мантию, Алисия и Анджелина взялись за руки; все едва дыша смотрели, как подрывник без тени сомнения подходит всё ближе к водяному, уже подобравшемуся, приготовившемуся для броска.

Прежде, чем это случилось, Дейдара упал на колени и склонился в глубоком, почтительном поклоне – Анко до последнего сомневалась, что он сможет. Но нет, подрывник был на высоте: задавил свою гордость, из-за которой даже перед бывшими Хокаге склонял голову с неохотой, и принял идеально выверенную позу – вот этому его в детстве учили точно. Светлые волосы расстелились по изумрудной траве, и это сочетание почему-то заставило Анко подумать о границе между Странами Реки и Ветра, где леса переходят в бескрайнюю охровую пустыню, выжженную солнцем.

Ребята затаили дыхание – они осознавали, пусть, быть может, лишь интуитивно, в какой опасности находится сейчас их одноклассник, смотрящий в землю, открывший затылок и спину для удара. На деле, конечно, для Дея во всей ситуации не было и тени опасности: он сражался с джонинами и АНБУ родной деревни и других стран, с сильнейшими нукенинами, в схватке один на один победил джинчурики Однохвостого… но волшебники-то этого не знали. Поэтому эффект, произведённый на них, был превосходным.

Секунды висела дрожащая, тревожная тишина. Дейдара всё так же склонялся перед водяным, а тот буравил его пристальным взглядом. А затем каппа подобрал лапы под себя и весьма ловко поклонился в ответ. Вода, собравшаяся в углублении у него на макушке, вылилась на траву.

– Ну всё, теперь он не опасен, мм, – сказал Дейдара, распрямившись. Он старался говорить ровно, но Анко видела, как яростно блестят его минуту назад стальные, столь подходящие шиноби глаза. – Если у профессора где-то завалялись огурцы, думаю, вы можете даже покормить его, ребята.

– И у профессора завалялись, – покивала Анко и приманила от хижины Хагрида заранее заготовленную корзинку с овощами. Ещё раз вкратце проинструктировав студентов относительно того, как именно стоит давать каппе угощение, а также чарами оградив небольшой пруд, чтобы каппа не мог вернуться в него и вновь набраться сил, заполнив «блюдечко» водой, из которой он и черпал энергию, Анко подошла к Дейдаре, всё так же сидевшему на траве с напряжённой спиной и стиснутыми в кулаки руками, и опустилась рядом с ним.

– Если ты ещё раз заставишь меня делать нечто подобное – взорву к чертям, мм, – совершенно серьёзно пообещал он на родном языке.

– Твой напарник очень расстроится этому обстоятельству, – откликнулась Анко, – он ведь так жаждет превратить моё тело в куклу.

Дейдара фыркнул, но слегка расслабился. Анко вновь посмотрела на него, но уже не с весельем – с интересом, вниманием, немножечко – грустью, хотя её причины принять нелегко. Дейдара… он ведь с таким же паскудным характером и поехавшей крышей, как сама Анко, со страстью доводить окружающих и зло над ними подшучивать, побитый жизнью и имевший кучу поводов ожесточиться, озлобиться. И в то же время – не разучившийся открываться и доверять искренне, как доверился Итачи, Хинате. Не ненавидящий себя за то, во что превратился, становясь профессионалом.

– Дей, – позвала она.

– Сколько раз говорить: не сокращай моё имя, мм, – буркнул он, глядя исключительно на одноклассников. Патрик, осмелев, присел на корточки и протянул руку с намерением потрепать каппу по шерсти на голове – ну, хорошо, пускай рискнёт ребёнок. В крайнем случае, где больничное крыло, знает. – Чего?

– Как считаешь, где предел допустимой долбанутости?

Повернувшись к ней, Дейдара слегка склонил набок голову, всерьёз задумавшись. В конце концов, долбанутые они все, кто окунулся в ремесло по полной. Итачи, вон, зациклился на необходимости решать все проблемы в пределах досягаемости – в Хогвартсе этой своей черте он наконец-то дал волю, раз уж всё равно обычная нукенинская маска треснула, а Мадара и Первый из раза в раз генерировали такие идеи, что даже у бывалой Анко нервно бровь дёргалась. Сама Анко подтверждала своё существование болью, упивалась ею и контролем над собой – по градации коноховского штатного психолога сигнальчик из серии особо херовых, говорящих о близости срыва; впрочем, Анко так жила уже пятнадцать лет – и ничего, пока не свихнулась. «Нет же?..»

Усмехнувшись чему-то, Дейдара сказал:

– Там, я считаю, где остаётся хоть один человек, кто может эту долбанутость принять, мм, – он поднял взгляд к небу, к облакам. – Хотя, дело может быть не в тебе, а в окружающих людях – не всем дано понять определённые закидоны. И вот бывает так, что ходишь ты по родной деревне, вслед тебе все крутят пальцем у виска, не решаясь при этом высказаться в лицо… и нет-нет, да закрадываются подлые мыслишки, мм. О том, что, наверное, с тобой что-то и вправду не так. Или о том, что люди вокруг – враги.

– Поэтому из деревни сбежал? – спросила Анко куда осторожней, чем задавала схожий вопрос Сасори. Потому что с Дейдарой есть шанс вести диалог искренне, без оглядки и масок, зная, что он не воспользуется сказанным против тебя. Теперь уже точно будучи в этом уверенной.

– Нет, потому что старик Ооноки не отпустил свою внучку на свидание со мной, – хмыкнул Дейдара и поднялся, отряхиваясь от травы. Шанс был, да, но нынешний случай, похоже, не из тех. – С другой стороны, – протянул он, вскинув подбородок и строя оскорблённую гордость, – Куроцучи никогда меня до конца не понимала и от тараканов моих бесилась. Если бы не свалил из Ивы, вряд ли бы узнал, что кому-то они могут понравиться, мм.

– Стало быть, даже наша пай-девочка Хината – чокнутая, – Анко гротескно вздохнула и тоже встала, хлопнула его по плечу. – Или ты её чем заразил, враг народа?

– Скорее уж она меня, мм, – проворчал Дейдара, но руку её не стряхнул. – Чувством, что мир не так уж плох, например.

По возвращении в школу Анко была поймана под руку взволнованной Помоной.

– Вы ещё не знаете, что приключилось, Анко?

– Что? – она огляделась, убеждаясь, что стукачей поблизости нет, и с надеждой спросила: – Флоренц лягнул директора, и она теперь в коме?

– Ах, если бы, – искренне ответила Помона, нервно хохотнула на коварную улыбку Анко и поделилась: – Мисс Уизли применила к мисс Чанг Летучемышиный сглаз. Филиус и Минерва едва не поссорились между собой, пытаясь выяснить, из-за чего сыр-бор.

– Так из-за чего, в итоге? – уточнила Анко, не скрывая своего интереса.

– Кажись, из-за Гарри, даттебаё, – сообщил стоявший неподалёку Наруто, услышавший разговор.

– Не поделили, – пренебрежительно добавил Саске, и Наруто засмеялся в кулак.

«С двумя парами, кажись, разобрались, – подумала Анко. – Но третья…»

Сасори хорошо её спрятал; до ужина Анко так и не удалось приметить что-нибудь необычное, столько ни всматривалась. Конечно, взгляд привлекал Аргус Филч в явно парадной, но старой одежде, настолько взволнованный, что даже почти не замечал учеников – но эта задачка уже решена и более не способна занять мысли Анко. Дурацкая третья пара всё никак не поддавалась.

Её собственные загадки держались так себе – одну Анко, конечно, нарочно выставила напоказ веселья ради, но вот вторая совершенно неожиданно психанула. Столкнувшись с одной из парочек в коридоре на втором этаже, куноичи с радостью диагностировала, что Итачи, хотя и едва заметно для постороннего, но всё же однозначно досадует на ситуацию, а Долорес меж тем, взяв его под руку, что-то с жаром втолковывает бедному Учихе. На миг у Анко даже возникло желание пожалеть товарища и вытащить из лап Жабы, но оно быстро прошло, и куноичи вместе с Дейдарой посмеялась над вытянувшимся лицом Учихи, пока Хината укоризненно не попросила их перестать.

– Мне кажется, это не смешно, Дейдара, Анко-сан, – произнесла она, качая головой. – Отношение профессора Амбридж к Итачи-сану выглядит каким-то… – всё же не удержавшись, под их взглядами она слегка покраснела, когда договаривала: – нездоровым.

– Уверен, что более чем, мм! – задорно закивал Дейдара и повернулся к Анко. – Послушай, как думаешь, если их напоить и запереть в одной комнате?..

– Фу! – Анко картинно высунула язык и поморщилась.

– Удивительно ёмко отражающий суть комментарий, – иронично заметил подошедший Сасори. Анко оценивающе взглянула на него, пытаясь выяснить, на какой стадии отгадываний кукловод, но по его непроницаемому лицу было не понять.

– Данна, между прочим, я хотел спросить, – Дейдара понизил голос, и остальные шиноби невольно обратились в слух. – Это не вы ли, случаем, балуетесь, что у Жабы опять обострение старой любви, мм? Просто учтите, если это в самом деле вы и при этом меня не позвали развлекаться…

Устало вздохнув, Хината поцеловала его в щёку, привлекая внимание, и, взяв за руку, потянула подрывника в сторону лестницы.

– Ответа я всё равно жду, мм!..

– Даже не знаю, что лучше: сказать ему правду, чтобы позлился, или солгать, чтобы не ревновал, – протянула Анко в притворной задумчивости.

Сасори неопределённо пожал плечами и спросил:

– А ты хочешь что-нибудь сказать мне?

– А разве время уже?..

– Кончается после ужина. Ты готова?

– Почти, – уклончиво ответила Анко. – Денёк был немного суматошный, особенно вторая его половина… Кстати, если будет нечем заняться завтра ночью, можем пойти потыкать палкой настоящего каппу – тут такие водятся, представляешь!

– Идея всё ещё нездорова, но уже адекватнее, чем пьяными летать по Хогсмиду на фестралах, – произнёс Сасори. – Зайдешь вечером ко мне или мне прийти самому?

– Вот кстати об этом, – Анко тихонько поцыкала, но продолжила: – В общем, меня предки припахали проводить для них чайную церемонию в полночь…

– Твои приоритеты ясны, – флегматично кивнул Сасори и, развернувшись, ушёл.

========== Глава 4 ==========

За окном стало едва уловимо темнеть, когда Анко заперла дверь своих покоев и глубоко вздохнула. Её переполняли смешанные чувства: с одной стороны, она испытывала смутное беспокойство по поводу Сасори – не знала наверняка, какие выводы он сделал из ею сказанного и как это повлияет на ситуацию в целом; с другой, всё ещё обдумывала слова Дейдары про собственных тараканов в голове и людей, которые готовы их принять. «И где только понабрался такого понимания, хотелось бы знать? – подумала Анко почти со злостью. – Кажись, с нашим глубокомысленным Учихой переобщался».

И всё же он прав – даже смешно в какой-то мере, но именно так. При их роде деятельности, при том, что регулярно приходится видеть и слышать, испытывать на себе, сложно удержать рассудок. Разве что рядом будет человек, в глазах которого ты – не псих, а странности воспринимаются им чем-то неотъемлемым, частью тебя и принимаются безоговорочно, ласкаются. Когда кто-то готов во время секса держать голову достаточно холодной для того, чтобы точно рассчитывать места и углы, под которыми стоит вонзать в твоё тело сенбоны так, чтобы сладко изранить, но не убить… а после ещё и вылечить, сопровождая распаляющими лишь больше комментариями. «У Какаши, помнится, едва глаза на лоб не вылезли, когда я попыталась всучить ему в постели кунай, – вздохнула Анко, вспоминая лицо друга-под-настроение-любовника в тот момент. – А Сасори словно бы с самого начала знал, что мне нужно…»

Она мотнула головой, отгоняя мысли о Какаши и Сасори, тараканах, удовольствии и кунаях. Вот только те вовсе не хотели уходить.

«Предкам нужно было просить Хинату, не меня, – думала Анко, прижимаясь лбом к двери и зажмуриваясь. – Она умиротворённа, она в гармонии с собой… в отличие от меня».

О том, чтобы вести чайную церемонию в смятённом состоянии души, не могло быть и речи: это будет заметно, это всё испортит.

«Через заваренный чай, как и через чакру, можно узнать о человеке многое, – наставляла её старая Иночи-сама, научившая беспутную Анко, что на самом деле значит быть куноичи. – Каждое твоё движение во время ритуала что-то скажет о тебе. Каждый вздох и взгляд приоткроют перед собравшимися твою душу. Ты должна уметь обнажать лишь то, что хочешь позволить увидеть, и при этом ни единый человек не должен усомниться в твоей искренности. Путь куноичи – быть тенью, даже если находится она на свету».

– Я всегда была дерьмовой ученицей, – невесело произнесла Анко в пространство. – Но всё равно стала хорошим шпионом.

Поэтому нужно успокоиться. Собраться с силами и раствориться, исчезнуть, стать тенью без мотивов и тревог, любых чувств и эмоций.

Анко вновь глубоко вздохнула и отступила на шаг от двери, затем ещё на один и ещё вглубь комнаты, по-прежнему не открывая глаз. Замерев посреди кабинета, она просто дышала: втягивала в себя воздух, задерживала в лёгких, выпускала, не думая ни о чём, а чакру посылая бежать размеренно и плавно, не мобилизируя тело, как обычно бывало, наоборот, расслабляя.

Когда Анко ощутила, что буря в душе начала опадать, она слегка вскинула голову и позволила себе неспешно, плавно соскользнуть в прошлое – и вновь сделалась ученицей, маленькой непослушной колючкой на попечении строгой Иночи-самы, у которой проводила много времени после того, как Орочимару-сенсей предал Коноху, а саму Анко нашли без сознания и с Джуином на шее на отдалённом острове.

– Кьюби в задницу ваш дурацкий чай! – закричала она в первый раз, ногой отбросив от себя столик, на котором была расставлена утварь. Чашки покатились по полу; ей тогда повезло, что ничего не разбила. – Что Хокаге-сама выдумал?! Пусть мне вернут оружие и позволят уйти на охоту!

Сидевшая напротив Иночи-сама не менялась в лице, глядя на раскрасневшуюся, разгорячившуюся Анко. В следующий миг девочка зашипела – деревянная трость, подхваченная чакрой, ощутимо огрела её по спине.

– Хокаге-сама желает, чтобы ты стала истинной куноичи, способной принести пользу Конохе.

– А кто я сейчас, по-вашему?! – зло прошипела Анко, стискивая кулаки. – Видишь мой хитай, старуха?! Я – чунин Скрытого Листа, и я не!..

Трость вновь обрушилась на неё, но Анко была готова и увернулась. Однако обрадовалась она рано – в следующий миг её прижало к полу словно прессом, вызвавшим такие ассоциации, что Анко выпучила глаза и заметалась, стараясь вырваться.

– Ты – глупая, отчаянная девчонка, – равнодушно сообщила Иночи-сама, опуская руки – для старушенции она на диво быстро складывала печати; как Анко позже узнала, её стихии Футон и Суйтон, и хотя до уровня мастера ей было далеко, пользовалась ими Иночи-сама весьма ловко и изобретательно даже при сравнительно маленьком объёме чакры. – Ты – сломанное оружие, которое мне поручено перековать; если мне не удастся, тебя выбросят.

«В тот раз она хотя бы не стала просвещать меня, где бы я, сирота, оказалась, если бы во мне вовремя не обнаружились задатки шиноби, и я не поступила бы в Академию, – подумала Анко, несмотря на совершенное отсутствие комичности в ситуации легко улыбаясь. – Тогда она просто оставила меня на два часа под воздушным прессом думать о своём поведении… М-да, старуха знала, как остудить мой пыл».

А ещё заставила Анко себя слушаться, даже больше: уважать. И вот тогда, начав в самом деле воспринимать, что ей говорят, Анко открыла до себя новую грань искусства ниндзя, от детей скрываемую надёжнее, чем скрывали от них смерть и трупы родных и друзей. Эта грань требовала умений не только и не столько орудовать кунаем и творить техники, но быть незаметной на виду, сливаться с толпой, не вызывать подозрений даже у законченных параноиков – и наблюдать, следить, слушать. Когда Анко стала немного старше, Иночи-сама обучила её искусству быть привлекательной и желанной, соблазнять; вытягивать улыбкой, прикосновением пальцев и губ информацию из самых мрачных и немногословных политиков, шиноби, шпионов – цель не важна, важно задание. Всё на благо Листа.

Хокаге-сама дал указание перековать то оружие, что делал из своей ученицы, единственной, кто выжил на войне, Орочимару до того, как решил её в шутку сломать. Но на выходе Третий получил дичайший сплав старого и нового, маленькой агрессивной змеи и тихой тени, умеющей быть податливой, когда нужно. На миссии Анко всегда оставалась профессионалом; в перерывах же между заданиями в Конохе шла вразнос, подкидывая пищу внутренним демонам, чтобы в самый ответственный момент те не вырвались и всё не испортили. «Если работаешь без проколов, на твои странности начальство склонно закрывать глаза, – изрекая эту житейскую мудрость, Какаши выглядывал из-за очередной книжки Джирайи-самы, содержание которой большая часть куноичи деревни находила непристойным; а вот Анко, как и другу, нравилось. – Но если они начнут мешать работе – берегись».

«Никаких личных странностей на работе, – сказала себе Анко, открывая глаза. – Хоть сейчас всё так обыденно, почти буднично, не стоит забывать, что происходящее – пусть и не объявленная официально, но всё равно миссия».

Теперь она окончательно успокоилась. Сумерки за окном почти сгустились, часы над камином пробили девять раз. Анко решила, что пора; она приняла ванну, смывая дневные проблемы и пот, тщательно вымыла волосы, а после, высушив их, уложила в идеально простую причёску. Накинув на голое тело халат, Анко вернулась в гостиную, достала из шкафа татами и, положив его перед не горящим сейчас камином, мягко опустилась на колени. Она достала из кармана халата маленький свиток, полученный от Итачи, чарами увеличила его до стандартных размеров и при помощи чакры распечатала. На ковре перед ней оказались несколько предметов, но первым приковал внимание довольно большой деревянный ларь, в котором Анко обнаружила всю необходимую утварь; на внутренней стороне крышки она различила аккуратно вырезанную надпись: «А.Д. на память от Э.Д. 1934 год». «Этот набор довольно старый, – прикинула Анко и почтительно хмыкнула. – Интересно, что это за друг был у Альбуса, который подарил набор посуды из дальних краёв? И сколько раз Альбус заваривал в этой посуде чай, соблюдал ли он при этом правила?..» Она достала из углубления одну из тёмно-коричневых чашек, провела рукой по керамике и принюхалась – слабые отголоски аромата ещё оседали на стенках. «Это хорошо».

Аккуратно вернув чашку на место, Анко закрыла ларь и придвинула к себе шкатулку с чаем, сдвинула крышку, вдохнула. Вновь не удержалась от улыбки – готова была спорить, что этот спокойный, наверняка мягкий на вкус чай выбирал Итачи. Второй раз за день Анко накрыло сочувствие к Учихе. «Ведь наверняка Мадара и Второй после того, как вытрясли из меня согласие на участие в своей задумке, вцепились в Итачи – кто бы ещё помог в кратчайшие сроки всё как подобает устроить?.. Наверное, нужно будет потом поблагодарить его. Или убить Долорес – это должно сойти за «спасибо»». Мысли об убийстве Анко поспешно отмела как совершенно лишние сейчас, дестабилизирующие, и взяла в руки большой свиток, покрутила его, изучая, развернула – тот оказался пуст. «Ну естественно, – вздохнула Анко, смиряясь, – задавать настроение должен хозяин… А вот и набор для каллиграфии, ничего не забыли».

Всё это Анко пока отложила в сторону и потянулась к последней из распечатанных вещей – плоской коробке, о содержимом которой Анко уже догадывалась. И точно: в ней обнаружилось сиреневое кимоно с тёмно-фиолетовым поясом – простое, но из хорошего шёлка. Вот тут, куноичи была уверена, постарался Мадара – он пару раз говорил, что ему нравится цвет её волос. «Не то, что я бы выбрала для себя сама, – она провела пальцами по ткани, едва касаясь её подушечками. – Но заказчик хочет видеть меня такой; его слово – закон».

Вот, теперь всё так, как должно. Она – куноичи на миссии, и пусть хоть луна на землю упадёт – ничто её не потревожит, пока всё не закончится.

После она долго сидела, вновь погрузившись в воспоминания, в мельчайших деталях восстанавливая лучшую церемонию, которую она провела: вечер в поместье дайме Страны Мороза, когда ей пришлось убить запланированную исполнительницу действа, шпионку из Облака, чтобы иметь возможность присутствовать на встрече дайме Страны Мороза с дайме Страны Горячих Источников: вначале на дневном чае, после на вечернем пиру. Проиграв все тогдашние движения в голове, Анко извлекла из ларца необходимую утварь и повторила все действия в реальности, только без жидкости, и сделала это трижды, прежде чем удостоверилась, что мышцы работают в точности так, как надо, что дыхание размеренно и не сбивается.

Убрав посуду обратно, Анко осталась сидеть с закрытыми глазами, не шевелясь, пропитываясь ощущениями. Ей казалось, что она слышит звуки сямисэна, поющего под пальцами искусной исполнительницы – сама она так и не научилась достойно играть на нём. Она ощущала запахи сада, разбитого за стенами чайного домика, икебаны в нише-токонома, тонкий аромат цветов, которые слуги дайме Страны Источников добавляли в воду в тазике, где тот омывал руки едва ли не чаще, чем дышал.

Змея внутри неё полностью растворилась в тени.

Анко развела чернила, придвинула к себе и развернула свиток. Взяв в руку кисть для каллиграфии, она окунула её кончик в чернила и в едином порыве написала, заполняя светлое пространство:

Неугасимый огонь в сердце – великая ценность.

Она совершенно не была сильна в красивых словах, но натренирована и выводила иероглифы с душой, и они получились красивы. Оставив свиток подсыхать, Анко поднялась плавным движением, подхватив на руки коробку с кимоно, и ушла в спальню облачаться.

Ровно в половину двенадцатого раздался стук в дверь. Та больше не была заперта, а потому секунды спустя открылась, и порог переступил Второй Хокаге.

– Тобирама-сама.

– Анко, – Второй обвёл её взглядом быстрым, но наверняка не упустившим ни одной детали. – Ты готова?

– Да, – ответила она и, взяв лежавший перед ней запечатывающий свиток, в котором вновь было скрыто всё необходимое, поднялась с татами. – Благодарю за предусмотрительность: идти по тайным ходам и тем более трубам мне было бы неудобно – я боялась бы испачкать кимоно.

– Его выбирал Мадара, – заметил Тобирама.

Анко легко наклонила голову, не выдавая, что прежде догадалась об этом.

– Тогда я при первой же возможности поблагодарю Мадару-сана за столь щедрый дар.

Не поднимая головы, она чувствовала на себе тяжёлый взгляд Второго Хокаге.

– Я рад, что мы привлекли тебя, а не Хинату, – наконец сказал он.

– Большая честь слышать это от вас, Тобирама-сама, – ответила Анко с неглубоким поклоном.

Второй протянул ей руку, за которую Анко взялась, и миг спустя они оказались в Тайной комнате.

Древнее помещение Слизерина претерпело изменения к церемонии. Если по левой стороне его неподалёку от статуи Салазара уже давно стояла деревянная беседка, созданная Первым Хокаге для комфорта в штабе, то теперь на правой стороне зала напротив неё высился самый настоящий традиционный чайный домик. Место, благо, позволяло; а уж за исполнением Первый не постоял.

– Как видишь, Хаширама очень вдохновился нашей задумкой, – проговорил, присоединяясь к ним, Мадара; выглядел он куда менее надменно, чем обычно, и это хороший знак. – Настолько, что решил проявить все свои таланты. Сказал, что даже приготовил какой-то особенный чайный столик… Исходя из того, что я видел на его одежде пятна краски, Хаширама лично расписывал его. Так что это наверняка феерично.

– Не каждый день доводится узреть роспись, исполненную основателем Конохи, – произнесла Анко с мимолётной улыбкой.

– И это – благо для глаз потомков, – Мадара хмыкнул, а после посмотрел на неё заинтересованно. Полностью развернувшись к нему, Анко поклонилась.

– Благодарю вас за кимоно, Мадара-сан.

– Пустяки, – ответил он, но в глазах мелькнуло выражение удовольствия.