Текст книги "Неупокоенные"
Автор книги: Лука Каримова
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
– Посидите, мне необходимо избавиться от душ, – предупредил Жнец и направился к чаше. Калеб последовал за ним, а Вайолет устроилась за столом и с некоторой брезгливостью протерла его своим платком, вмиг утратившим белизну.
– Мне интересно, как это работает, – поделился мальчик, встав по левую сторону от Жнеца. Тот не возражал. В его руке появился длинный меч, который он по рукоять сунул в чашу. Лезвие не звякнуло о дно, а прошло насквозь, как было со стрелами предыдущего жнеца. Калеб даже смог увидеть, как души плавно утекают по подобию водоворота. Прежде чем погаснуть, сталь едва заметно засветилась.
– Пустой, – изрек Жнец и вытащил меч, оружие также исчезло, как и появилось. – Теперь пора приниматься за отчеты, – его лицо искривилось, он выудил из кармана сложенный список и вернулся к столу.
– Тебе помочь? – спросила Вайолет, встав на коленки и опершись ладошками о чистую поверхность.
– Нет, только у меня в голове то, что необходимо записать. Вы можете почитать, – он пододвинул книги и, ссадив девочку со стула, принялся скрипеть пером, как и коллеги.
От перелистывания страниц с текстом на латыни у Вайолет стали слипаться глаза, мама обучала их мертвому языку, но девочке он давался с большим трудом, не то что французский или немецкий. С детства они с братом знали два языка: родной мамин русский, папин – английский. Калеб же, наоборот, с интересом углубился в старинный трактат по демонологии и не заметил, как Вайолет тихонько пробралась к выходу. Ее занимали портреты жнецов, а не чтение пыльных книг, от которых слезились глаза и хотелось чихать.
Из женских портретов ей приглянулась девушка в черной тунике с нежной персиковой кожей и очень добрым, одухотворенным лицом с легким румянцем. В руках она держала позолоченный серп, инкрустированный темным драгоценным камнем на рукояти. На рамке было выгравировано имя «Мнесарета»2020
Знаменитая афинская гетера, натурщица Праксителя и Апеллеса.
[Закрыть]. В качестве фоне художник изобразил морскую волну цвета бирюзы, светлый пляж, усыпанный множеством перламутровых раковин, и чистый небосклон. От портрета веяло бризом с солоноватыми каплями, пахло морем и апельсинами.
Следующая дама в алом платье с рюшами и бантом на пышной груди сжимала окровавленную плеть. Художник подчеркнул капли крови, и при мерцающем свете «воронов» те поблескивали добавленной к красной краске золотистой охрой. Вайолет протянула руку и коснулась пальцем холста, тот оказался слегка выпуклым, объемные мазки засохшей краски иглами торчали на портрете. В высокой напудренной прическе девочка заметила крохотные незабудки, такие же украшали жемчужные бусы, оплетающие лебединую шею. В глазах молодой девушки скрывалось нечто притягательно-загадочное и вместе с тем пугающее.
Вайолет опустил взгляд на раму и по слогам прочла:
– Да-рь-я Сал-ты-ко-ва2121
Салтычиха – русская помещица, вошедшая в историю как изощрённая садистка и серийная убийца нескольких десятков подвластных ей крепостных крестьян.
[Закрыть], Дарья…хм, русская, а это у нас кто?
Смуглая девушка в свободной рубахе, цветастой шали на плечах и с множеством золотистых браслетов призывно улыбаясь. В одной руке она держала нож с изогнутой сталью и рукоятью в виде медвежьей головы, а в другой – бубен. Пышная копна черных волос окружила ее узкое лицо с белоснежной улыбкой, но один из клыков сверкал золотом. Цыганка Эсмеральда!
Рядом с ней висел портрет женщины в закрытом парчовом одеянии с покрытой полупрозрачным платком головой и короной. На груди – массивный золотой крест, а в руке – меч. Выглядела женщина отнюдь не как монахиня, а властная и сильная королева. Ее яркие, серо-голубые глаза горели яростью. Из всех портретов она показалась Вайолет самой живой.
– Ольга, – прошептала девочка, касаясь пальцами ее имени и стирая пыль с других букв. – Кня-ги-ня2222
Ольга – княгиня, правившая Киевской Русью с 945 до 960 года.
[Закрыть]. Эта поинтереснее Марии.
– Так-так, ты заблудилась, малышка? – спросил из полумрака мужской голос, и на свет вышел мертвенно-бледный мужчина с ярко-рыжими волосами и большими кроваво-красными глазами. Его длинная рука с острыми ногтями уперлась в стену над головой Вайолет, и девочка невольно прижалась к холодному камню.
– Нет, не потерялась, – пробормотала она. Неожиданное появление и близость незнакомца испугали ее. – Я пойду… – и, скользнув под его рукой, она бросилась к дверям, даже не заметив, когда успела дойти до конца коридора.
– Куда же ты, крошка?! – окликнул незнакомец и вихрем помчался за ней, скользя сквозь пространство с невероятной скоростью, пока не вцепился рукой в запястье девочки.
Вайолет взвизгнула и затрепыхалась, когда ее подняли над полом.
– Ну-ну, не брыкайся, все равно от меня не сбежать, – процедил мужчина и щелкнул острыми клыками.
«Вампир!» – слишком поздно осенило Вайолет. Ее взвалили на плечо, сжали ноги и понесли к выходу из ратуши.
– Ох и славная будет пирушка! – пропел клыкастый и стал насвистывать себе под нос. Правда, свистеть получалось не слишком хорошо – мешали клыки.
– Далеко собрался, кровосос? – спросил глубокий женский голос, и вампир резко остановился.
Вайолет заерзала на его плече, пытаясь обернуться, и увидела краем глаза ту самую женщину с портрета. «Княгиня…»
– Помогите! – попросила она и забила кулачками по спине вампира.
– Цыц, мелюзга! – шикнул вампир и с силой ущипнул ее за попу, заставив девочку ойкнуть. – Сударыня, так я это… в кроварню собрался, вот, несу ко столу, не извольте беспокоиться, – и попытался ее обойти, но та преградила ему дорогу выставленным мечом, сталь почти коснулась его носа.
– Я тебя не отпускала, смерд, а ну пусти дитя, не то худо будет.
– Помилуйте, матушка, – взмолился вампир и отпустил Вайолет, девочка скользнула на пол и забежала за женщину.
– Какая я тебе матушка, пес блудливый, пшел отсюда, и чтоб я тебя здесь больше не видела. Таким отбросам выделен собственный район, там и промышляй, – угроза возымела успех, и вампир бросился вон из ратуши, превратиться в прах от руки старшего жнеца ему не хотелось, а со своей госпожой он как-нибудь договорится, и та не откажет ему в посещении.
На плечо испуганной Вайолет легла теплая рука, лицо женщины прояснилось. На секунду девочке показалось, будто она смотрит на живую икону, чье лицо и голова озарены теплым, божественным светом.
– Вижу я, что отмечена ты печатью, но где тот, кто оставил ее, почему бродишь одна в столь опасном для живого месте? – строго, но спокойно спросила Ольга.
– Мой… опекун пишет отчеты, а я хотела полюбоваться картинами и вот… встретила того господина, – Вайолет виновато опустила голову, предчувствуя наказание.
Женщина усмехнулась:
– Да какой из него господин – кровопийца и только. Пойдем, – протянула ей руку. – Отведу тебя.
Вайолет взялась за нее и тяжело вздохнула.
– Ругать не стану – итак наказана. Корпсгрэйв – не место для живых, твой опекун поступил беспечно. Метка – знак для нас, но не для вампиров и прочей нечисти: те творят, что пожелают – здесь их вотчина, и изгнать их можно лишь из ратуши.
Девочка кивнула, запоздало понимая, куда могла вляпаться из-за своей неосмотрительности. Княгиня права, это ведь не прогулка по картинной галерее или Ридженс парку.
– Не говорите ему, пожалуйста, что меня могли похитить, не хочу волновать ни его, ни брата, – попросила она.
Ольга остановилась и долго смотрела в ее глаза:
– Так тому и быть.
При виде княгини жнецы как по команде встали из-за столов и раскланялись. Один только Жнец активно работал пером, перед ним росла стопочка из отчетов, а Калеб неторопливо переворачивал страницы.
– Двое неучтенных.
Услышав голос Ольги, Жнец поднялся.
– Приветствую, княгиня, – он склонил голову. – Все верно.
– Не стану напоминать тебе о наших правилах, но на будущее учти – живым, даже неучтенным, здесь не место, или я позабочусь о том, чтобы в устав вписали новый закон.
Калеб с интересом переводил взгляд от Жнеца к величественной женщине в отороченном мехом плаще и золотистыми волосами, перехваченными на лбу алой лентой. На ее пышной, скрытой под плотной тканью груди сверкал православный крест. Матушка носила такой же, только маленький.
– Слушаюсь, этого больше не повторится, – Жнец не смел взглянуть ей в глаза.
– Заканчивай побыстрее, в Лондоне уже вечер, а детям пора спать. Привыкай к их графику, раз взял на себя чужое бремя, – княгиня коснулась макушки Вайолет и покинула зал.
Жнец проводил ее долгим взглядом, а затем вернулся к записям и через несколько минут закончил. Калеб даже не успел расспросить сестру, куда она умудрилась вляпаться, раз Жнецу из-за нее досталось. Но до самого дома Вайолет молчала и была какой-то подавленной.
У дома Джека Жнец их оставил и скрылся во тьме. Он тоже не разговаривал, и Вайолет решила, что обидела его, в горле появился неприятный ком, а на глаза навернулись слезы, но стоило ей последовать за братом, как дверь дома повторно хлопнула, и рядом стоял Жнец. В руке он сжимал большую черную клетку, внутри которой на косточке-жердочке висела самая настоящая летучая мышь. От света она раскрыла один кровавый глазик и поморщилась, мол, зачем ее потревожили, ей было так хорошо в темноте Корпсгрэйва.
– Это тебе, – улыбнулся Жнец, вручив Вайолет подарок. – Не собака, но…
Шокированная девочка захлопала глазами.
– Она пьет кровь? – спросил Калеб, аккуратно забрав клетку и стараясь ее не трясти.
– Это Он, и да, помимо крови он также любит экзотические фрукты, сырое мясо, правда, редко его доедает, должно быть, я давал слишком большие куски, а порой и лакомится молоком, – нахмурившись, ответил Жнец.
– Как его зовут?! – обретя дар речи, выпалила Вайолет и провела пальчиками по прутьям, но Калеб качнул головой, и сестра убрала руку. Одной неприятности в Корпсгрэйве достаточно, еще не хватало, чтобы маленький кровопийца уцепился за палец, вдруг он голоден?
– Барток. Полагаю, Джек не станет возражать против чистоплотной мыши, – Жнец поднялсь по лестнице.
Джека дома не оказалось, и когда на стук никто не ответил, Жнец выудил из кармана запасной ключ, и они вошли внутрь. Вайолет тут же принялась искать съестное для Бартока и обнаружила апельсины, они показались ей более аппетитными, чем вяленое мясо.
Калеб поставил клетку на стол и накрыл пледом:
– Пусть привыкает, – он забрал у сестры апельсин, быстро его почистил и разделил.
Потирая сонные глаза и наслаждаясь сладкими дольками, одну из которых брат вставил между узкими прутьями, дети наблюдали, как впиваются в яркий плод острые крохотные зубки мыши. Как Барток тянет сок, а затем отбрасывает остатки мякоти на дно, требует добавки.
– Обжора, – пробормотал Калеб с усмешкой.
– Мне нужно уйти на задание, – сказал Жнец в дверях.
– Не волнуйся за нас, – Вайолет помахала ему рукой. Спать на диване ей не хотелось, но другого варианта не оставалось, комнаты-то были пусты.
Идя в ванную, она еще раз открыла дверь своей будущей комнаты и обомлела. За день та наполнилась мебелью, игрушками, шкафом с одеждой и прочими девчачьими принадлежностями. В камине лежали поленья, а на столике вазочка с дивными желтыми розами.
– Калеб! – окрикнула она брата, и тот заглянул внутрь.
– Хорошо, – он одобрительно оглядел новшества. – Чудесно, что Джек не сделал ее в розовых тонах, иначе бы его ждал грандиозный скандал.
Вайолет злорадно потерла ладошки.
Ей понравилась выбеленная мебель в стиле «Прованс», и хотя она казалась простоватой, но была качественной и подобрана со вкусом. Такая комната подходила больше взрослой девушке, нежели маленькой девочке, но Вайолет она пришлась по душе.
– Может, и твоя такая же? – она подтолкнула брата, и они распахнули дверь его комнаты, а заодно и Жнеца. Опекуну повезло меньше всех: вместо добротной кровати там стояла малиновая кушетка.
– Думаю, это такая месть, – хихикнула Вайолет.
Калеб понимающе кивнул.
– Как, оказывается, быстро в Корпсгрэйве идет время… – начал он, желая вывести сестру на разговор.
– И есть иерархия старших и младших жнецов. Получается, наш… работает посыльным или кем-то вроде того. Забирает души, доставляет их туда, а всем остальным заведуют старшие. Интересно, он правда ничего не помнит о своей прошлой жизни?
Калеб пожал плечами:
– В любом случае неприлично лезть к нему с расспросами, захочет – сам расскажет. Ты не хочешь поделиться тем, что произошло? Почему тебя привела княгиня Ольга? – он строго посмотрел на сестру.
Вайолет тяжело вздохнула и покаялась в содеянном, но когда брат ничего ей не сказал и даже не отругал, а умел он это делать не хуже матушки, девочка забеспокоилась.
– Я хочу еще раз попытаться связаться с отцом, – твердо сказал мальчик, вернувшись в гостиную.
– Может, не нужно? Вдруг тебе снова станет плохо? – но брат остался непреклонен. Когда он чего-то хотел, то не отступал от задуманного.
Однако, как Калеб не напрягался, как не старался, ничего не получилось, к ним никто не пришел. В глубине души Вайолет была этому рада, страх потерять брата вновь зашевелился в ней.
Чтобы отвлечься от грустных мыслей, она открыла дверцу клетки и протянула Бартоку руку, наевшийся и довольный мышь неторопливо сполз к ней на ладонь, но стоило ему оказаться на свободе и он распахнул крылья, залетав по комнате.
– Ну вот, как теперь его поймать? – заканючила Вайолет.
– Никак, полетает и вернется, он ведь свободный мышь, – Калеб пожал плечами.
Но у Бартока оказались свои планы: облетев лестницу и пошуршав на втором этаже, он вернулся и приземлился Вайолет на голову, а затем зарылся в ее волосах, как в гнезде.
– Ой! – девочка заулыбалась, чувствуя, как мышь тычет ей в щечку своим носиком и щелкает клыками – разговаривает на своем языке.
– Теперь ты сможешь повсюду его носить, и окружающие будут думать, что это подобие заколки или оригинальной шляпки, особенно, если прикрепить к волосам вуаль или сеточку, чтобы скрыть его телосложение, – предложил Калеб, вспоминая матушкины головные уборы.
– Отличная идея! – в шкафчике Вайолет как раз приметила подходящую сетку.
– Пора спать, – брат подтолкнул ее к ванной, а позже они разбрелись по своим комнатам. Барток спал с Вайолет, оставшись в ее волосах, но периодически переползал на карниз.
Дети даже не услышали, как среди ночи вернулся Джек и долго принимал душ, смывая с лица и рук брызги крови. Ночь выдалась не самой приятной, он очень устал, потому как очередная жертва оказалась слишком активной. Осушив стакан воды, Джек заглянул к Вайолет и, убедившись, что девочка крепко спит, поднялся к себе в комнату.
Блаженно растянувшись на футоне и раскинув руки в стороны, он смежил веки и стал медленно погружаться в тревожный сон.
Джеку снилась холодная зима. Та, от которой немеет кожа, глаза готовы превратиться в два ледяных шарика, а руки и ноги перестают слушаться. Их с сестрой похитили и спрятали на пыльном чердаке. Сквозь щели в потолке проникали снежинки, завывала вьюга. Джек старался отогреть Милу собственным теплом, но они очень давно не ели ничего горячего, даже хлеб зачерствел. Мыши и те не грызли его, сбежав с чердака под пол кухни, где было теплее всего, и на ужин всегда подавали что-то горячее. Сестренка плакала, от голода у нее болел животик, и она очень мерзла, а затем стала кашлять. Из-за ее болезни к ним часто захаживал похититель и грозился убить, если Мила не замолчит. Однажды ночью она так сильно раскашлялась, что на ее крохотной ладошке осталась кровь.
Тогда Джек испугался и стал барабанить в дверь, кричать, чтобы ей дали лекарство, но никто не ответил. «Почему же родители тянут с выкупом, где они?» —не раз задумывался маленький Джек, падая в голодный обморок и просыпаясь от стука Милиных зубок, дрожи ее тельца. Сестренке было четыре года, ему… кажется, восемь или девять. Такая маленькая – она не заслуживала подобной участи.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
