Текст книги "Европейские каникулы (СИ)"
Автор книги: LuckyLuke
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
Глава 9. О действенности воспитательных мер
Вам когда-нибудь доводилось просыпаться привязанным к кровати? Мне – да. Но об этом чуть позже.
Наверное, каждый человек проходит через это: фаза притирания. Нам её тоже избежать не удалось. Говорят, первые места по недовольству своим партнёром занимают декоративно расставленные по углам носки и незакрытый тюбик зубной пасты. У нас всё было не так тривиально.
Уже через неделю совместного проживания я научился автоматически закрывать дверцы шкафов. Без меня они не закрывались. Порой складывалось впечатление, что у Валерки заговор с этими дверцами и, конечно же, против меня. И это очень плохо сочеталось с моей привычкой ходить по дому с книжкой. Не просто ходить, но и читать на ходу. После пары десятков синяков я развил в себе суперспособность чувствовать открытые дверцы на расстоянии.
Хуже обстояли дела с разложенными по всей квартире кабелями. Валерка работал из дома, постепенно превращая его в хижину человека-кабельного-паука. Я постоянно цеплялся о них – опять же потому, что не смотрел под ноги. Пару раз встреча с этим чудом, устилающим пол равномерным орнаментом, заканчивалась катастрофически: кабель не без моей помощи вытаскивался из розетки, конечно же, в тот момент, когда Валерка работал, все его несохраненные данные гибли смертью храбрых, а я прятался куда подальше. Потому что, как выяснилось, Валерка в гневе – зрелище не для слабонервных… Впрочем, с этой проблемой мы попрощались, когда через месяц наконец-то закончили ремонт и вся техника перекочевала в комнатушку, которая с тех пор носила гордое название «бюро».
Самой большой проблемой – в прямом смысле этого слова – оказался сам Валерка. Нет, вовсе не по каким-то каверзным причинам. Он просто большой и постоянно валялся на полу. Причём без разницы где. Брал подушку и ложился на пол. В зале – потому что там много места, в коридоре – потому что там свет хорошо падает, в ванной – потому что там тихо. И даже на кухне – потому что там вкусно пахнет. Звучит, конечно, забавно, а мне приходилось постоянно через него перешагивать. И иногда спотыкаться. Его привычка валяться на полу и моя – читать на ходу, очень не сочетались друг с другом. Забегая вперед, могу сказать одно – от этой привычки отучить его так и не удалось.
Впрочем, совместное проживание имело гораздо больше плюсов, чем минусов. Хотя порой мне казалось, что я вернулся назад в то время, когда ещё жил с родителями и ни одно решение не принимал самостоятельно. И началось всё с того, что мне пришлось возобновить тренировки. Нет, совсем не добровольно. Просто каждое утро начиналось с того, что в мою комнату, как ураган, врывался Валерка, силком вытаскивал из-под одеяла, заставлял одеваться и тащил в парк на пробежку. В общем, я жил по принципу «главное подняться, проснусь потом». Собственно, так всё и было: иногда я просыпался где-то в парке на бегу. Сопротивляться было бесполезно, и поэтому я просто молча делал, что требовал Валерка. Я и сам понимал необходимость сего занятия, но всё равно радости оно мне не доставляло.
Пока в одно прекрасное утро все не изменилось… Мы бегали уже третий круг, хотя по ощущениям это был как минимум сотый. Да и скорее я автоматически переставлял ноги, а Валерка выписывал круги вокруг меня, всё ещё не сдаваясь найти подходящую мотивацию для моей ленивой тушки. Когда-то ему всё ж таки это надоело, и он, оставив меня посреди безлюдного парка, учесал в туманную даль. А я, недолго думая, завалился на скамейку, побеждённый нелепым желанием поспать прямо там. Заснуть я, конечно же, не успел – прошло не больше пары минут, когда в мою ладонь ткнулось что-то холодное и мокрое. Я ещё не успел открыть глаза, как это «что-то» сказало «мяу».
Котёнок был ещё совсем молодой, зато рваная рана на ухе – давнишней. Он был забавный: черно-белый с ассиметричным рисунком на мордочке, похожим на повязку пирата на одном глазу. Я попытался взять его на руки, но он тут же отскочил, хотя и не убежал. Некоторое время мы так и сидели друг напротив друга. Пока не появился Валерка. То ли испугавшись его появления, то ли ещё по каким-то причинам, но, завидя его, кот выгнулся дугой, зашипел и попятился назад.
– Ну ладно тебе, не такой уж я и страшный, – усмехнулся Валерка, уселся рядом со мной на скамейку и обратился уже ко мне: – Это твой новый друг, я так понимаю?
– Не уверен. Он даже ещё не представился.
– Он, кажется, потерялся.
– Ага. Похоже, – согласился я. Бродячих котов в Швейцарии не наблюдалось, а значит этот либо потерялся, либо его выкинули совсем недавно, и ещё никто не подобрал.
– Тут недалеко ветлечебница есть. Наверное, надо туда его отвезти.
Признаться, я не знал, что было более удивительным: кот, который наконец-то успокоился и теперь тёрся о мою руку, или Валеркина реакция.
– Чего? – усмехнулся тот, глядя на меня. – Я всё ещё не люблю котов, но ты же мне не простишь, если я оставлю это шерстяное исчадие ада… в смысле, милое чудное существо на улице? К тому же у него вон ухо нарывает.
Пять минут спустя мы уже сидели в машине: Валерка – за рулём, а я держал закутанного в полотенце кота. Полотенце должно было обезвредить острые когти испуганного зверя, который, по мнению Валерки, просто обязан был напугаться чужих рук и звука мотора и начать резкое сопротивление. Но почему-то «исчадие ада» мило мурчало и изредка мяукало.
В клинике коту обработали ухо, полили его какой-то гадостью от паразитов, дали чего-то пожевать и сообщили, что животное не чипировано. Это означало, что хозяина его выяснить не удастся. Разве если только не объявится кто-то сам. Коту грозило оказаться в приюте для животных.
– А можно мы его пока у себя подержим? Пока хозяин не найдётся? – неожиданно спросил Валерка у врача.
Та согласно кивнула, записала наши данные – телефон и адрес, сделала фотографию котёнка с намерением разослать её по приютам на случай, если его всё же будут искать, и, довольная проделанной работой, распрощалась с нами.
Уже на улице, всё ещё держа завёрнутого в полотенце кота, я наконец-то обрёл дар речи снова.
– А как же твоя аллергия?
– Авось переживу! – усмехнулся Валерка в ответ, направляясь к ближайшей аптеке. – С одним условием: с завтрашнего дня ты будешь сам добровольно подниматься с кровати по утрам.
Стоит ли говорить, что это было лучшей мотивацией?
Так в нашем доме появился кот. Безумно любопытное и наглое существо с неимоверным аппетитом. За его особую любовь к хлебобулочным изделиям был он прозван Батоном, и прозвище это очень любил: бежал из любого угла квартиры, как только слышал, что его зовут. Кот он был своевольный, ходил гулять через балкон, так же и возвращался, иногда приносил нам мышей – видимо, в знак благодарности за любовь и заботу. Единственной проблемой стала Валеркина территория.
Батону был перекрыт доступ к Валеркиной комнате и рабочему кабинету. Но кошачья натура требовала свободного хода во все уголки квартиры, и потому этот клубок шерсти постоянно мяукал то перед одной закрытой дверью, то перед другой. И почему-то это случалось всегда в половине шестого утра. Честно говоря, я стал верить в то, что Валерка и Батон были в сговоре против меня: кота грозили выкинуть, если он будет орать под дверью, а он орал именно тогда, когда пора было вставать на утреннюю пробежку. Заводя домашнее животное, я надеялся воспитать его, а в итоге выдрессировали именно меня.
В середине осени того года погода в Базеле была ужаснейшей: дождь шёл уже несколько недель, прекращаясь лишь изредка. Порой складывалось впечатление, что зонты просто прирастали к людям и стали их неотъемлемой частью. Вроде пятой конечности, которую можно было по неосторожности забыть дома. Что Валерка постоянно и делал.
Именно в один из таких дней, когда дождь лил, как из ведра, а Валеркин зонт спокойно висел на крючке в коридоре, сам Валерка заявился промокший насквозь и начал ругаться ещё в прихожей. К этому я уже привык. Легче было привыкнуть к Валеркиной брани, чем убирать ботинки с дороги. Мы с Батоном сидели в кресле и читали. Вернее, читал, конечно же, только я, а Батон счастливо сопел, лежа на моих коленях. Я знал, что Валерка сердился не на самом деле, а скорее по привычке, поэтому даже не сделал попытки подняться. Сам он вошёл уже через минуту с полотенцем на голове.
– Ты так и просидел весь день в этом кресле?
– Ага, – усмехнулся я. Домой я вернулся не больше получаса назад.
– Кстати, ты когда-нибудь уберёшь свои ботинки? Они занимают половину прихожей: не пройти, не проехать.
– Nachher*, – отмахнулся я, сам не заметив, что перешёл на немецкий язык. Такое частенько случалось, особенно если как в тот момент я читал на отличном от русского языке.
Валерка заржал и даже перестал стягивать с себя насквозь промокший свитер.
– Ты меня сейчас послал или пообещал убрать обувь?
– И то, и другое, – вздохнул я наигранно.
– Я бы на твоём месте поторопился, – Валерка посмотрел на часы. – Твои родители приедут через час, не больше.
– Чего?
Я подскочил с кресла так резко, что Батон кубарем скатился на пол, совсем не по-кошачьи шлёпнувшись о ламинат.
– Почему я ничего не знаю об этом?
Валерка направился в ванную закидывать мокрую одежду в сушилку, по ходу собирая и мои раскиданные по полу вещи.
– Ты бы знал, если бы хотя бы изредка прослушивал автоответчик – они предупредили о своём приезде уже неделю назад…
Говорят, лень – двигатель прогресса. Не знаю, как насчёт прогресса, но жизненный опыт показывает, что самый отпетый лентяй умеет наводить порядок в доме в рекордные сроки, если того требует ситуация. По крайней мере, я умел уже тогда. Через час наша квартира из похожей на свалку макулатуры и металлолома превратилась во вполне пригодное для жилья пространство.
Встреча с родителями вызывала во мне крайне противоречивые чувства. С одной стороны, я не видел их уже очень давно и, конечно же, безумно соскучился. С другой – несмотря на то, что они знали о моих отношениях с Валеркой и к удивлению многих наших знакомых и родственников относились к ним не только не плохо, а даже вполне положительно, всё же я чувствовал себя крайне неловко. Раньше было иначе, теперь же мы жили под одной крышей, и это выглядело как-то совсем по-другому. Официально. Это слово очень пугало…
Пугало оно, однако, как выглядело, только меня. Валерка чувствовал себя, как рыба в воде. У меня в целом складывалось впечатление, что приезду моих родителей он радовался больше меня самого. А уж я-то точно радовался: по меньшей мере с того момента, как они появились на пороге, и после радостных приветствий меня отпустило – я перестал волноваться.
Отец вел себя, как всегда, спокойно, говорил мало, только по делу. Он был таким всегда, сколько его помню. Зато мама за пять минут успела затискать и меня, и Валерку, досталось даже бедняге Батону, существованию которого мама обрадовалась особенно сильно. Потом был длительный обход всей жилой территории, с которого папа вместе с Батоном сбежали ещё в самом начале, ретировавшись на балкон. Я выдержал ровно половину, а Валерка до победного конца водил маму по квартире и всё показывал-рассказывал.
Вечер мы провели весело: много разговаривали, смеялись. Тогда же я узнал, что скоро стану дядей. Мама восторженно рассказывала новость, а потом заговорщически просила не выдавать её, потому что сестра хотела сама сообщить мне о скором пополнении. Не забыла она, конечно же, напомнить и о том, что, возможно, это будет её единственная возможность сообщить о будущем внуке или внучке, непрозрачно намекнув, что от меня такого чуда не дождёшься, да и брат мой предпочитал компьютеры женскому обществу. Куда более неожиданной новостью стало другое – переезд моих родителей в Германию. Я не знал даже о том, что они планировали переезжать, но факт этот сам по себе очень радовал.
Спать мы легли очень поздно, а бессовестный Батон по своей кошачьей привычке разбудил меня в половине шестого. Вытолкав эту шерстяную бестию на балкон, я вернулся в кровать. Кажется, кроме меня, никого больше кошачий боевой вопль не разбудил. Правда, стоило мне только забраться под одеяло, как тут же почувствовал горячее дыхание: Валерка обнял меня, уткнувшись носом в моё плечо. И не только носом в плечо…
– Отстань, – пробубнил я сонно.
– Мм? Чего? – не менее сонно ответил он.
– Мы вообще не одни в доме, ты в курсе?
Валерка заметно напрягся, но почти сразу беззвучно рассмеялся, а потом тяжело выдохнул.
– Ты вообще о чём-нибудь, кроме секса, думаешь?
– Ага. О еде, – пробурчал я в подушку…
Кстати, о еде. Эта тема в нашей будничной жизни всплывала постоянно. Наши кулинарные привычки были настолько разными, насколько это только можно было представить. Валерка постоянно занимался спортом, называя это заботой о здоровье, при этом мог питаться конфетами и булками из Макдональдса. Это не вписывалось в мои представления о здоровом питании. В общем, всего лишь ещё одна тема для постоянных дискуссий. И не только с Валеркой.
– Дима! Ну, с тобой-то всё понятно. Но Валеру-то зачем мучать? – возмутилась мама, разглядывая содержимое нашего холодильника.
Мы были на кухне все, кроме самого мученика, который именно в это утро решил проспать всё на свете.
– Я его не мучаю. Ему никто не мешает издеваться над собственной пищеварительной системой за пределами этой кухни.
Этот разговор возникал с завидной регулярностью и, если честно, уже порядком поднадоел.
– У тебя кот лучше питается, – причитала мама, разглядывая банку от корма с надписью «куриное рагу в соусе». – А Валера скоро скулить начнёт тут без мяса.
– Кролики не скулят, – отозвался Валерка, зевая. Он появился так тихо, что я от неожиданности вздрогнул.
– Ага, молча жрут капусту, – вздохнула мама. – Бедный Валечка.
Лучше бы я не пил чай в этот момент: умудрившись и засмеяться, и подавиться одновременно, я ещё и облился кипятком. Ко всему прочему ещё и подзатыльник получил. Два. Сначала от мамы, потом от Валерки. Хорошо, хоть отец не вмешивался в процесс моего воспитания и тихонько наблюдал со стороны, стараясь не смеяться.
– Не волнуйтесь, это он так заботу о моём здоровье проявляет, – уверил маму Валерка и принял предложенную ему кружку с кофе.
– Конечно-конечно, – поторопился подтвердить я и, прячась за кружкой, добавил: – Валечка.
Стоит ли говорить, что в тот день так называл я его ещё не раз? По какой-то причине мне нравилось и непривычное звучание какого-то слишком женского для Валерки имени, и его реакция: каждый раз он смотрел на меня так, что если бы взгляды могли убивать, я давно бы стал трупом. И я даже отчётливо понимал, что как только мы останемся наедине, мне придётся ответить за каждое упоминание этого «прозвища». Это меня не останавливало. А может даже наоборот…
Именно так всё и получилось. Вечером мы проводили родителей, и, как только оказались в квартире, Валерка кивнул в сторону зала и со словами «Пойдём-ка, поговорим» оставил меня в прихожей одного. Я, конечно, ожидал чего-то подобного, но, кажется, сердился он совсем не понарошку.
– Какого чёрта ты делаешь? – спросил Валерка, как только я вошёл в комнату. Он смотрел на меня прищурившись, как делал всегда, когда был зол.
– А чего я делаю?
– Как будто ты не понимаешь? – выдохнул он раздражённо.
– Ладно тебе, не делай из мухи слона! – усмехнулся я. – Ты ещё начни меня воспитывать! Или ещё лучше – поставь меня в угол!
– В угол не поставлю. А вот воспитанием твоим заняться – это предложение мне нравится, – ехидно усмехнулся Валерка, расстёгивая ремень.
Конечно же, я знал, что это значило. Моим «воспитанием» он занимался периодически, и частенько после этого оставались следы, расценить которые можно было вполне однозначно. И я вовсе не был против таких методов воспитания. Но в этот раз мне впервые стало не по себе: я верил и доверял Валерке безусловно, но слишком уж серьёзно он был настроен.
Отступив назад, я упёрся в диван и, потеряв равновесие, не очень мягко уселся на него. Валерка навис надо мной, упираясь рукой в стену. Он выглядел спокойным, даже едва заметно улыбался. Хотя скорее это было ухмылкой. Но я-то знал, что спокойным он не был. Видел это в его взгляде. Чувствовал, как замедлилось его дыхание… Я знал его достаточно хорошо, чтобы сказать, что он был возбужден. И не просто возбужден: за идеально сыгранным спокойствием скрывался разъярённый зверь, который только и ждал, пока его спустят с цепи.
И обычно я любил этого «зверя», но не сейчас… Холодная кожа ремня мягко коснулась моей щеки, и что-то перевернулось в моей голове. Не знаю, что именно и по какой причине, но что-то переклинило, и… Мне понадобилось не больше полсекунды, и Валерка оказался на полу, лицом вниз. Прижимая его коленом, я судорожно соображал, чего же я такое творю, но мой организм работал вне зоны действия моего мозга. Валерке такой поворот пришёлся не по вкусу, и он попытался скинуть меня, но это у него не вышло.
– Сам виноват, – усмехнулся я. – Нечего было меня заставлять бегать по утрам.
Валерка ничего не ответил, вместо этого, поймал меня за запястье и больно дернул, что я едва не потерял равновесие. В голову пришла мысль, что если его отпустить сейчас, то мне точно не поздоровится, а значит, нужно было его «обезвредить». Очень кстати пришёлся валяющийся на полу ремень…
– Какого чёрта…
– Заткнись, – процедил я сквозь зубы. Нет, я вовсе не злился. Скорее, сам удивлялся не к месту взявшейся наглости.
Заломить его руки за спину не составило никакого труда, а вот стянуть их по запястьям ремнём, оказалось куда сложнее – он сопротивлялся. Недолго. Может быть, сопротивлялся он вполсилы, а может быть я просто был сильнее, но всё же пару минут спустя «связать» мне его удалось, и только после этого я выдохнул.
Отстранившись, я поднялся на ноги и помог подняться Валерке. Со связанными за спиной руками вставать с пола не самое простое занятие: мне пришлось буквально поднимать его. Оказавшись на ногах, Валерка выругался себе под нос. Кажется, такой ход событий его совсем не радовал. Меня же, к собственному удивлению, – очень даже.
– Какого чёрта ты делаешь? – процедил Валерка, пытаясь вытащить руки.
– Лучше не дёргайся. Будет хуже, – усмехнулся я и, схватив за рубашку на спине, потянул к себе, обхватив его рукой за шею.
Я ожидал очередного сопротивления и потому, кажется, слишком сильно прижал его, на что Валерка хрипло выдохнул. Уже было испугавшись, что ненароком придушил его больше, чем следовало бы, я ослабил хватку, но вопреки моим ожиданиям, Валерка не отстранился, а совсем наоборот – прижался сильней, откинувшись на моё плечо, и усмехнулся.
– Хуже? Я рассчитывал на «лучше».
Его руки, хоть и были связаны, оказались сейчас в стратегически важном месте. Я успел уже возбудиться так, что от прикосновения Валеркиных пальцев по телу пробежала дрожь, и я, резко выдохнув, зажмурился.
– Ну, давай же! Чего растерялся-то? – усмехнулся Валерка и крепко сжал ладонь.
Не знаю, что подействовало больше: собственное возбуждение или Валеркина усмешка, или может вся ситуация в целом, но только толкнув его на диван, я вспомнил, что у него связаны руки. Впрочем, он сам не сильно возмущался, уткнувшись лбом в спинку дивана. Руки дрожали так, что стянуть штаны получилось не с первого раза…
Мне с трудом удавалось контролировать себя, даже если бы я этого хотел… Валерка резко выдохнул и впился зубами в диванную подушку. По всей видимости, чтобы не возмущаться: я слишком торопился. Это не сильно облегчало ситуацию. Я не понимал почему, но у меня абсолютно сносило крышу: от отдающегося до самых кончиков пальцев нервным покалыванием возбуждения, от Валеркиного сдавленного стона в подушку, от того, как он сжимал кулаки в такт моим движениям, от его белеющей под моими руками кожи… Я старался не причинять ему боли, но получалось это плохо: как только я начинал двигаться аккуратней, Валерка сам задавал более агрессивный ритм. А если я прижимал его к дивану с такой силой, что казалось, ещё немного и он поломается, он вгрызался в многострадальную подушку так, что я забывал о любой осторожности.
Пожалуй, не прошло и пяти минут, прежде чем я почувствовал приближение неизбежного. Я был уже на пределе и готов был кончить в любой момент, но каким-то чудом в моём давно отключившемся от реальности мозгу родилась мысль, что руки у Валерки всё ещё связаны… Впрочем, делать мне немного пришлось: едва я сжал пальцы, как Валерка зарычал, зарывшись лицом в подушку, и кончил мне в ладонь. Я практически сразу последовал его примеру…
Завалившись на диван, я пытался отдышаться. Валерка сполз на пол и делал то же самое…
– Может, поможешь?
Валерка уже поднялся на ноги и, похоже, сдавшись в попытке самому расстегнуть ремень, обратился ко мне.
– О, да, прости, я совсем забыл.
– Я заметил, – усмехнулся Валерка, усаживаясь рядом со мной на диван. – И вообще, это было больно.
– Прости, – виновато пробубнил я, – ты сам виноват. Не надо было меня так дразнить.
– Вообще-то я про это, – рассмеялся он, демонстрируя мне красные полосы на запястьях, подсунув руки мне под нос.
– Прости, – повторил я уже не так виновато, мягко растирая назревающие синяки.
– Я не жалуюсь. Можешь повторить как-нибудь.
Поднявшись с дивана, Валерка тепло улыбнулся и, выразив желание съесть что-нибудь очень полезное и сугубо вегетарианское, потащил меня на кухню. А на следующее утро я проснулся привязанным к кровати. Возможно, он не был против вчерашнего поворота событий, но отдавать «бразды правления» в мои руки он явно не намеревался так легко.
Примечание к части *нем. потом
