сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 83 страниц)
Валера: Они не представились. Когда я спросил Лёшку, что это за люди, он ответил: «Тебе лучше не знать – крепче спать будешь». Когда они пришли снова, уже в январе этого года, им даже говорить не надо было, к кому именно и зачем они пришли. И так было видно.
Соломатин: Когда вы видели Станислава Романова в последний раз?
Валера: Примерно за неделю до происшествия. Каждый раз, когда он приходил, то начинал надоедать одним и тем же вопросом: «Почему ты меня уволил? Чем твой Лёша лучше меня?» Я ему сто раз объяснял разницу, а он всё понять не мог. Ну что с дурака возьмёшь? Извините, Борис Викентьевич, но ваш Стас полный дурак. Не повезло вам с сыном.
Романов: Не тебе судить, повезло мне с ним или нет! Ты кто такой, чтобы обсуждать Станислава?
Валера: Я просто высказываю своё мнение.
Романов: Лучше держи его при себе!
Судья: Тишина в зале! Не надо пререкаться. Потерпевший, свидетель Плотников вправе высказывать своё мнение.
Романов: Ну хорошо, хорошо. Я признаю – да, мой сын не очень умный человек. К сожалению, он пошел не в меня, а в свою мать-покойницу. Она была красива, но особым умом не отличалась
Соломатин: У меня вопрос к свидетелю. Почему из мастерской вы ушли один в тот вечер?
Валера: Собирались идти вместе, но внезапно заявились 2 клиента с автомобилями. Они потребовали срочно их отремонтировать. На все возражения о том, что рабочий день закончен и нам пора домой они твердили, что машины нужны им уже завтра, а ведь завтра была суббота, то есть выходной.
Соломатин: Но как бы они смогли тогда забрать свои машины, если мастерская закрыта?
Валера: Мне пришлось бы открыть её, чтобы сдать заказ. Так бывало и раньше. Но тот день был особенным. Мы оба очень устали за неделю. К тому же, на улице стояла жуткая погода и нам хотелось поскорее вернуться домой. Но Лёше пришлось остаться.
Соломатин: Далеко ли от мастерской вы живёте?
–– Да, очень далеко. – усмехнулся Валера. – Мастерская и мой дом находятся по одному адресу. Но с работы я пошел не к себе, а в магазин. Когда я вышел оттуда, мне сказали, что возле мастерской стоит милицейская машина, и я сразу помчался туда.
Соломатин: значит, во время происшествия вы не были на улице?
Валера: Нет, и я ничего не видел.
Соломатин: Скажите, а что-нибудь необычное в тот день происходило?
Валера: Да нет, вроде. Всё, как всегда. Вот только домкрат пропал. Лёша всю мастерскую перерыл, но так и не нашел его.
Соломатин: Когда он начал поиски домкрата?
Валера: Точно не помню, но незадолго до этого к нам пришли двое. Это было в полдень.
Соломатин: Вы их знаете?
Валера: Нет.
Соломатин: А описать сможете?
Валера: Вряд ли. Дело в том, что у одного из них лицо было обмотано шарфом. И не удивительно, в такую-то погоду! Они у меня что-то спросили (я даже не помню, что) и ушли.
«Опять эта пара и человек с лицом, обмотанным шарфом, – подумал судья. – И Копылов, и Плотников дают одни и те же показания, хотя свидания у них во время следствия не было, и сговориться они не могли. Значит, оба говорят правду – и о парочке, и о пропавшем домкрате, и даже о наезде бандитов».
Судья и не подозревал, что у них был связной в милиции, который им всё докладывал. Конечно, Сева очень рисковал, но, к счастью, уже был суд, а его ни в чем не заподозрили.
«Выходит, парня банально подставили. – продолжал рассуждать судья. – Но кто и зачем? Кому могла быть выгодна смерть Станислава Романова? У любого преступления должен быть мотив, а у Копылова, по-видимому, его просто быть не могло. Ну не убивать же из-за того, что кто-то тебе надоел! С другой стороны, Копылову могли заплатить за убийство. У следствия, кажется, была и такая версия, но Копылов упорно продолжает утверждать, что он не нападал на Романова».
Следствие пыталось надавить на Лёшу, его избили, требуя, чтобы он написал чистосердечное признание, но он оставался непреклонен и отвечал одно и то же: «Ничего подписывать не буду, я ничего не совершал». Только поняв. Что они ничего не добьются, следователи, наконец, отступились от него, но внезапно запретили свидания с адвокатом. Он и понятно – они не хотели, что бы Соломатин увидел, до чего они довели его подзащитного. Однако он и так догадался, что тут дело нечисто, когда его не пустили к Лёше. Глеб обманом проник в изолятор и увидел Лёшку издалека, а после отправился к Симакову.
–– Денис, пора прекращать этот балаган. – сказал он адвокат.
–– Какой балаган?
–– Сегодня меня не пустили к Копылову.
–– Почему?
–– Не хотят, чтобы я увидел, до чего они его довели. У них на уме только одно – чистосердечное признание выбить, а каким способом, им без разницы. Избили они вашего Лёшу, и очень сильно. Денис, я ведь сделать ничего не могу, хотя знаю, кто совершил преступление. Но раскрыть их, значит, подставить тебя.
–– Ничего, Глеб, я что-нибудь придумаю.
Когда Сева увидел Лёшу, он тоже ужаснулся.
–– Ну у них и методы! Хорошо, что я не следователь и мне не надо не из кого показания выбивать.
–– Ты только родным моим ничего не рассказывай. И Валерке тоже, чтоб не проболтался.
–– Само собой разумеется. Мать твоя совсем слегла а после такого известия может и не выжить.
–– Мама, мама… Она никогда не понимала меня, я ненавидел её за то, что она увезла Свету, что послужило причиной аварии, но сейчас… Я не хочу, не могу допустить, что бы она умерла. Какой бы она не была, она ведь моя мама.
========== Глава 53 ==========
Тем временем суд продолжался.
Прокурор: Свидетель Плотников, вам знаком этот предмет? – и он показал ему пресловутый домкрат.
Валера: Да, это тот самый домкрат. Где вы его нашли?
Прокурор: А разве вы ещё не слышали об этом? Возле тела потерпевшего. Копылов именно им нанёс удар Романову по голове.
Соломатин: Это ещё не доказано. Вы можете только утверждать, что им был нанесён удар, но никак не говорить, что его нанёс мой подзащитный.
Прокурор: Вы правы.
Валера: Домкратом по голове? Это каким же идиотом надо быть, что бы так сделать? Так мог поступить только полный отморозок. Но Лёша не такой!
Прокурор: Так вы утверждаете, что Копылов не мог этого сделать?
Валера: Утверждаю. Я ручаюсь – это не он. Зачем ему бить Стаса по голове, да ещё бросать орудие преступления рядом? Я не верю, что это он совершил.
Прокурор: А тогда кто?
Валера: Что вы у меня спрашиваете? Я же не прокуратура, что бы разбираться во всём этом.
Прокурор: Вы слышали о том, что Станислав Романов приходил в мастерскую после вашего ухода?
Валера: Нет. Когда я прибежал туда, мне сказали, что напали на Стаса.
Прокурор: Кто сказал?
Валера: Сам же Лёша и говорил перед тем, как его милиция увезла. Но о том, что Стас перед этим в мастерскую заходил, я впервые слышу
«Бедный Валера! – подумала Света. – Сколько же ему приходиться врать! Только бы он не выдал себя!»
Прокурор: Возможно, они повздорили там, и Копылов ударил его по голове.
Валера: Чем? Пропавшим домкратом? Во-первых, повторяю – такое мог сделать только дебил, а я ничего такого за Лёшей раньше не замечал, а во-вторых, домкрат-то исчез. Если бы Лёша специально его спрятал, он бы поискал немного для вида, а не потратил на его поиски уйму времени.
Соломатин: После ухода из мастерской вы на улице никаких криков не слышали?
Валера: Нет. Повторяю, я долго был в магазине.
Прокурор: У меня больше нет вопросов.
Судья: Вызывается свидетель…
«Сарафанное радио автомобилистов», включенное Севой, сработало сегодня на славу. В зале было много людей, знающих Лёшу с положительной стороны, а двое из них даже выступили перед судом.
Они рассказали о Лёше много хорошего.
«Видно, что эти люди говорят искренне. – подумал судья. – Все хвалят Копылова. Да, непохож этот парень на убийцу. К тому же, какой-то странный был в милицию звонок. Женщина кричала: «Помогите!», и довольно громко. А ведь именно это слово слышала свидетельница Цветкова за 10 минут до того, как увидела человека на корточках в синей куртке. Даже если она видела именно Копылова, то зачем ему, совершив преступление, сидеть рядом с телом, да ещё целых 10 минут? К сожалению, все выступления свидетелей говорят только о том, какой Копылов хороший, но ни один не проливает свет на то, кто же в действительности совершил это преступление».
Судья: Все свидетели опрошены?
Соломатин: У меня ходатайство о вызове в суд и допросе свидетельницы Раисы Вороновой. Она утверждает, что что-то видела. Она не была заявлена заранее, так как явилась в прокуратуру уже после окончания следствия.
Судья: Я постановляю ходатайство удовлетворить и допросить свидетельницу Воронову.
«Тётя Рая? – подумал Лёшка. – Неужели она что-то видела? Ну хоть один человек, который был в тот вечер на улице, нашелся.
Соломатин: Расскажите суду, что вы видели вечером 16 марта.
Воронова: Иду я. Значит, по улице, а неподалёку от меня стоят двое мужчин. Они были ко мне спиной, но фигуры-то у них мужские! Ту один из них поднял руку и поднёс её к уху, ну, как будто по телефону собирается говорить. И тут я услышала женский крик: «Помогите!» Потом тот же голос начал что-то говорить. Слов я не разобрала, но поняла, что кричал это один из тех прохожих. Я подумала тогда: «Странно! Фигура мужская, а голос-то женский. Может, голубой?» В общем, накричался он или она в телефон, а потом они вдвоём пошли к мастерской. Оттуда вышел парень. Они подошли к нему и чем-то замахнулись. Парень упал, а они скрылись за гаражами. Очень сильно они шумели. Уж не знаю, зачем им это надо было. В это время из мастерской вышел ещё один. Он начал бегать и озираться по сторонам, потом заметил лежащего парня и склонился над ним. И тут приехала милиция.
Соломатин: Вы знаете кого-нибудь из участников той сцены?
Воронова: Тех двоих я, может, и знаю, но видела-то я их со спины, лиц не разглядела. Кажется, всё-таки, они мне незнакомы. Парня упавшего я тоже не знаю. А вот последний – это Лёша Копылов, автомеханик наш местный. Да вот же он сидит. Вы в чем его обвиняете?
Прокурор: В покушении на убийство Станислава Романова.
Воронова: В покушении на кого? Того парня лежащего? Так это не он сделал, а те двое.
Прокурор: А почему же вы раньше об этом не заявили, когда ещё велось следствие?
Воронова: Я и хотела, но муж запретил. Сказал: «У нас и так проблем полно! А то ещё по судам затаскают».
Прокурор: Но вы не послушались мужа и пошли сюда?
Воронова: Нет. Пришла ко мне недавно дочка моя и спрашивает: «А почему автомастерская закрыта?» Я ей говорю: «Так Лёшку же арестовали, скоро уже, наверное, суд будет». Муж это услышал и кричит: «Это что, тот самый случай, о котором тебя адвокат спрашивал? Если Лёшку посадят – кто же тогда нам машины чинить будет? А ну, живо в прокуратуру, пока ещё не поздно!»
Соломатин: Это что же такое происходит, гражданка Воронова? Копылов-автомеханик нужен всем. А будь он простым, ничем не выделяющимся парнем, то его можно засадить и никто за него не вступится. А те, кто что-то знают, будут молчать и спокойно наблюдать, как судят невинного человека! Сейчас не времена Домостроя, когда жена во всём беспрекословно подчинялась мужу. И ещё, у вас самих автомобиль есть?
Воронова: Да я и говорю, машина у дочки. А муж… характер у него тяжелый. Может и руку поднять, если что-то не по его сделаю.
Соломатин: А ещё что-нибудь вы видели?
Воронова: Нет. Хотя постойте! Видела двоих мужчин (ну уж это точно мужики были). Лица я их видела, но разглядеть не смогла – темно было. Вышли они из старого пустого гаража (там никто никогда машины не ставит) после того, как милиция уехала, и убежали.
Соломатин: А опознать их сможете?
Воронова: Так говорю же, темно было.
Соломатин: У них в руках что-нибудь было?
Воронова: Нет, не было. Но у них действительно что-то было, когда они на парня замахивались, что-то длинное, большое.
Соломатин: А что вы можете сказать о моём подзащитном?
Воронова: О Лёше-то? Хороший мальчик. Трудолюбивый. Много я о нём слышала. Наверно, недаром его прозвали «лучшим автомехаником города». Уже много лет он в автомастерской работает. Ещё покойный Кирилл, отец Валеры, очень хвалил Лёшу.
Судья: У сторон есть, чем дополнит заседание?... Тогда переходим к судебным прениям. Слово предоставляется государственному обвинителю.
Прокурор и рад бы вообще отказаться от обвинения, но он взглянул на Романова, который во всё время следствия бегал и только твердил: «Покарайте виновного! Покарайте виновного!», что он решил предъявить обвинение. А уж что суд решит – это уже не его забота.
Прокурор:… Вина подсудимого Копылова доказана полностью. Очень странно выглядит то, что свидетель молчал всё следствие, а потом «вдруг» решил высказаться. История о том, что муж запретил свидетельнице идти в суд, вообще кажется неправдоподобной. Скорее это на водит на мысль, что она была подкуплена. А возможно, что она вообще ничего не видела.
У Лёши упало сердце.
«Да что, слепые тут все, что ли? – подумал он. – Чего они тут доказали? Подкуплена! Кем? Кто подкуплен, тетя Рая? Да бесхитростнее человека я в жизни не встречал. А у мужа её действительно тяжелый характер»
Прокурор: … и назначить ему наказание в виде лишения свободы сроком на 7 лет.
«Как семь лет?! – кричала в душе Света. – Да что же это такое делается! За что? Неужели прокурор ничего не видит?»
Она готова была, сняв парик, побежать и упасть в ноги Романову. Всё готова была для него сделать, лишь бы Лёша был на свободе. Однако она знала, что он не примет такой жертвы.
Но пожелания прокурора – это ещё не окончательный приговор, тем более, что ещё не выступал адвокат.
Соломатин: Уважаемый суд, перед вами сидит человек, которого банально подставили. Зачем он (или они) это сделали? Скорее всего, чтобы отвести от себя подозрения. Г-н прокурор обвинил меня в том, что я подкупил свидетельницу Воронову. Это серьёзное обвинение, но оно не имеет под собой никакой почвы. Обвинение не предоставило ни одного доказательства причастности моего подзащитного к данному преступлению. Конечно, отпечатки пальцев – это серьёзная улика, но на домкрате и должны быть отпечатки Копылова, ведь это его рабочий инструмент. И мой подзащитный, и свидетель Плотников в один голос утверждают, что домкрат пропал из мастерской после ухода оттуда двух неизвестных им людей. Напрашивается только один вывод – домкрат был украден ими. И следствию надо было искать преступников во всех направлениях, я не зацикливаться на том, что это мог сделать только Копылов. Почему-то следствие не придало значение тому, что в нашем городе две автомастерские. О той, другой, находящейся возле Центрального рынка, я слышал всегда одно и то же – работники там паршивые, работу свою делают плохо, зато дерут втридорога. После их ремонта автомобилисты всегда отправляли свои машины в автомастерскую на Пушкинской улице и больше услугами первой мастерской не пользовались. Так что подумайте, кому было выгодно, чтобы Копылов оказался за решеткой. Ведь если его посадят, а больше автомехаников в округе нет, автомобилисты вынуждены будут везти свои машины на Центральный рынок. Всё это называется одним словом - конкуренция. Поэтому не лишнее будет проверить, что за люди там работают.
Судья: Слово предоставляется потерпевшему.
Романов: Ваша честь, у меня одна просьба – покарайте виновного. Пострадал мой сын. Я не очень-то любил его, но когда с ним случилась эта беда, я понял, наконец, что кроме него у меня никого нет. Подсудимого здесь многие хвалили, говорили, какой он хороший, а мой Стас… да, он не очень умный, а иногда ведёт себя просто как дурак, но он – мой единственный сын. Совсем недавно, ещё в прошлом году, я думал, что у меня есть ещё и дочь. Эту девочку родила одна женщина. Но она обманула меня. Я звал её замуж, а оказалось, что она уже давно замужем, и ребёнок был от её мужа, а не от меня. Она жила в моём доме, но потом исчезла, сбежала. Стас сейчас находится в коме, и неизвестно, когда он из неё выйдет и выйдет ли вообще. Если он умрёт, у меня не останется никого. Один на всём белом свете. Если Копылов виновен во всём этом, накажите его.
Судья: Подсудимый, встаньте. Вам предоставляется последнее слово.
