Текст книги "Северус Снейп и Возникшая Волна (СИ)"
Автор книги: Lisa is Potterwoman
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
– Мы, – он вложил в это слово всю горечь, которую чувствовал, – не победили.
Минерва вздохнула и тайком обвела глазами Большой зал. Там все еще никого не было, и она, отложив вилку, поднесла руку к его лицу. По-матерински погладила его щеку, удивляясь, что он даже не вздрогнул. Она пристально посмотрела в его черные глаза и мягко сказала:
– Ты много потерял. Думаю, все твои странствия, бега не были тем, чего ты действительно желал. Ты знаешь: я бы немедленно приняла тебя назад. Ты не хотел внимания. Ты был шпионом и привык жить… хм… под прикрытием. Но это не та жизнь, которая тебе нужна. Ты много потерял, но не все.
– Мне не нужна твоя жалость, – выплюнул он и отвернулся.
– Я не жалею тебя, милый, – мягко продолжала она, нежно, но сильно взяв его за подбородок, заставляя Северуса вновь взглянуть на нее. – Я просто рассказываю тебе свое видение. – Минерва снова погладила его щеку. – Северус, расслабься. Перестань надевать эту дьявольскую маску. Можешь снимать баллы и назначать взыскания, сколько пожелаешь, но, ради Мерлина, улыбайся.
Он поднял бровь, но только посмотрел на нее.
– Если не для меня, то для Лакс.
– Она – портрет, – разозлился он и убрал ее руку от своего лица.
– Да. Но портрет, который знает, о чем сожалела твоя бабушка, – прошептала она, возвращаясь к еде, увидев, что несколько первогодок пришли на завтрак.
Было солнечно, но довольно холодно даже для раннего ноября, и Гермиона сильнее закуталась в пальто. Ей надо было надеть мантию поверх пиджака, но она не хотела. После аппарации Гермиону всегда немного трясло, и, пройдя то небольшое расстояние, которое оставалось до Норы, девушка окончательно замерзла. Она тихо чертыхнулась, радуясь, что ни один ученик не может ее видеть. Ведь есть правила. Они видели только профессора Грейнджер – строгую учительницу, и никогда Гермиону – молодую женщину, которая задыхалась и дрожала от холода.
Ей было интересно, относились ли так же к Северусу. Очевидно. Он всегда был придирчивым, донимающим гриффиндорцев учителем, а не Северусом, который вероятно мерз и чертыхался, и ходил в туалет, как остальные люди. И, как ни странно, всегда оставался собой, даже будучи учителем.
Гермиона внутренне застонала. Она снова думала о нем. Будто бы была влюблена. Смешно.
Выбора нет. Когда она подошла к дому, то поняла, что ни её, ни её стук просто не услышат из-за гула голосов, доносящихся изнутри. Гермиона решила просто войти. Как и раньше. И, конечно, сразу же все взоры обратились к ней, а радостное щебетание прекратилось. Она стояла не дрогнув, глядя сначала на Рона, потом на Гарри. На короткое мгновение Гермиона подумала, что Северус гордился бы ее выдержкой.
– Ты! – закричала Молли и двинулась на Гермиону.
– Здравствуйте, миссис Уизли. Рональд. Гарри. Джинни. Флер. Билл. Надежда, – кивнула она каждому из присутствующих.
Рон побледнел и, казалось, хотел исчезнуть с лица земли. Джинни с ребенком на руках просто встала и вышла из кухни. Гермиона посмотрела на нее, открыв рот от удивления, когда Гарри собирался последовать за своей женой, не говоря ни слова.
– Гарри? – спросила Гермиона, пытаясь оставаться спокойной. – Пожалуйста, останься. Думаю, у меня есть, что тебе сказать.
Он остановился и посмотрел на свою подругу, но теща перебила его.
– Ты хочешь что-то сказать? – визгливо закричала она. – Гермиона Грейнджер, ты не пришла сюда вчера. Мы отложили церемонию на два часа, потому что думали, что ты задерживаешься.
– И в чем была моя вина? – теперь закричала Гермиона. – Я даже не знала, что ребенок уже родился. Мне никто не сказал.
– Конечно, они сказали тебе! – ответила Молли таким же тоном.
– Никто не сказал. Спросите своего младшего сына, – Лицо Гермионы вспыхнуло. – Спросите дочь. Я написала ей пару дней назад и не получила ответа. Рон написал мне, я ему ответила, а потом получила письмо с…
Лицо Молли стало ярко-красным и она повернулась к Рону:
– Ты не написал ей? – заорала она и быстро двинулась к сыну.
– Мам, Надежда… – он пытался защищаться.
– Пять минут, Рон, – мягко сказала Гермиона, – чтобы написать: «Гермиона. Джинни родила». Этого было бы достаточно. – Она грустно покачала головой. – Гарри, я все понимаю, что ты был…
– Я только что стал отцом, и ты ждала…
– Что ты скажешь мне. Да.
– Никто не сказал ей? – продолжала негодовать Молли. – Никто не сказал ей?
– Никто не сказал мне, миссис Уизли. Я пришла бы, – кротко ответила Гермиона. – Мне жаль, что меня не было, но…
– Рональд Уизли! Гарри Поттер! – Молли начала снова. – Если бы вы были детьми, месяц сидели бы под замком. Как вы могли? Почему позволили мне написать ей такое письмо? Она не знала. Гарри, ты хотел, чтобы она была крестной твоего сына, и даже не связался с ней по каминной сети? Это заняло бы полминуты.
– Я пытался связаться с ней, – попытался перебить Рон.
– Мой камин не защищён, – запротестовала Гермиона. – Я вчера была в Хогсмиде, но к десяти вернулась в свои комнаты.
– Конечно, ее камин не защищён, Рональд, – Молли приняла сторону Гермионы. – Не могу поверить, что вы забыли о ней. Как вы могли забыть о своей лучшей подруге? – возмущалась она. – И Джинни. Джинни! – громко позвала она дочь, совсем не заботясь о внуке. – Подойди на минутку.
– Гарри, я очень расстроена. Рон, не могу поверить, что ты это сделал. – Она гневно покачала головой. – Джинни, ты не могла сказать Гарри или Рону, чтобы они сообщили Гермионе? – повернулась она к своей дочери. – Вы позволили мне написать такое обидное письмо. Ни у кого не хватило смелости сказать мне, что вы были слишком заняты, и что она больше не ваш друг. Никто не менял крестной, потому что должен был, а потому что хотели, чтобы ее не было здесь!
Гермиона на мгновение закрыла глаза, а потом посмотрела на Молли и тихо покинула Нору. У нее кружилась голова. Они просто забыли о ней и пытались найти себе оправдания. Она больно укусила себя за губу и побежала к низенькому заборчику, зная, что за ним сможет аппарировать отсюда. Ей нужно уйти, уйти от друзей. Если они все еще были ее друзьями.
========== Глава 12. ==========
Гермиона быстро добралась до своих комнат, к своим учительским одеяниям. Сегодня она не хотела никого видеть, но Минерва по делам в Лондоне, и, наверное, лучше будет пойти в директорский кабинет, вдруг ученикам что-нибудь понадобится. Если у кого-нибудь будут проблемы. У нее есть обязанности. А потом уже личная жизнь. Все мысли о Северусе были забыты на время, даже сон. Гермионе было интересно, как она сумела перерасти своих бывших лучших друзей. Бывшие – было главным словом в ее мыслях. Важна ли она для них? Очевидно, не очень, раз они так быстро забыли. Джинни убежала, впрочем, они никогда не были лучшими подругами, даже хорошими их трудно было назвать. Разные интересы, точкой пересечения были только Рон и Гарри. Но все же у Джинни не было причин показывать столько недовольства и злости, ведь Гермиона не виновата в произошедшем.
Нужно сосредоточиться на работе. Минерва – хороший друг, всегда выслушает. Она просто замечательна, когда нужен совет или помощь, ей можно доверять, и в ответ директор всегда может рассчитывать на поддержку Гермионы. Рон и Гарри, хоть и обзавелись семьями, оставались незрелыми.
«О Мерлин», – про себя простонала Гермиона. Им просто больше не нужны ее мозги. Опустив голову, она вошла в свою гостиную, чтобы переодеться и потом пойти в кабинет.
– Здравствуй, дорогая, – странный голос донесся откуда-то из комнаты.
Гермиона нащупала палочку и тайком оглянулась. Послышался громкий смешок, и преподавательница трансфигурации повернулась на каблуках, но в комнате никого не было.
– Здесь, девочка. Портрет.
Гермиона повернулась и увидела над камином картину со старым седовласым мужчиной, который боролся за место в центре полотна с изящной женщиной. У нее были длинные черные волосы, несколько морщинок вокруг глаз и на лбу, но она улыбалась. И эта улыбка освещала всю картину.
– О, – только и смогла выдать Гермиона.
– Минерва принесла тебе Гундорфа. – Женщина показала на сердитого мужчину. – Она думала, что портрет скучает, а я давно хотела повидаться с тобой.
– Вы знаете меня? – полюбопытствовала Гермиона, совершенно забыв положить палочку.
– Конечно. Ты не возражаешь, если я буду обращаться к тебе по имени? – мягко спросила леди.
– Конечно, нет, – Гермиона покачала головой.
– Я – Лакс Принц, Гермиона, – широко улыбнулась миссис Принц.
– Принц? – Гермиона наконец заметила, что все еще направляет свою палочку в сторону камина.
– Да, Принц, – подмигнула Лакс. – А ты самая умная ведьма своего поколения, – она замялась, но подняла руку: – И тебе лучше опустить оружие.
Гермиона смущенно кивнула и быстро положила палочку в карман.
– Вы Сев… хм… профессора Снейпа…
– Бабушка, дорогая, – ухмыльнулась та, – я – бабушка Северуса.
– Приятно познакомиться, миссис Принц. – Гермиона попробовала улыбнуться, но все еще была немного сконфужена тем, что бабушка Снейпа хотела ее увидеть.
– Ты смущена? – Лакс, казалось, читала мысли.
– Да. Немного. – Гермиона стояла напротив портрета, сохраняя на удивление ровную осанку.
– Я просто хотела встретиться с самой умной ведьмой своего поколения. И с той, кто может иметь отношение к пророчеству.
– Пророчество? Я? – Гермиона нервно рассмеялась.
– Профессор Трелони, дорогая. Ты была там, насколько я знаю.
– Да, но она точно говорила не обо мне. – Девушка снова рассмеялась.
– Ты уверена? – Похоже, Лакс не сомневалась в своей правоте.
– Да. Я? Нет. – Гермиона покачала головой в подтверждение своих слов. – Почему это должна быть я?
– Были слухи, что ты невыносимая всезнайка. Почему тебе не быть той невыносимой? И еще я знаю, что Уизли тебе ничего не сказали, когда родился ребенок Гарри Поттера.
– Как… Как вы узнали? – Гермиона приоткрыла рот от удивления.
– У меня свой способ добывать информацию, дорогая. – Женщина загадочно улыбнулась.
– Но я не имею отношения к пророчеству, – настаивала Гермиона.
– И кто же тогда? Уверена, у тебе есть идеи.
– Нет, то есть, я и не думала особо об этом. Большинство преподавательниц Хогвартса или замужем или слишком стары.
– Или им нравятся женщины, – улыбнулась Лакс. – Тогда почему не ты?
– Потому что я не знаю, честно, миссис Принц. Но почему это должна быть я?
– Понимаю, – задумчиво ответила она, вспоминая, что Минерва говорила о Гермионе. Умна, если речь идет об учебе, и только. Но кроме своего блестящего ума, жажды к знаниям и книгам, у нее не было уверенности в себе. Гермиона не думала о себе, как о женщине. Может, оттого, что дружила с двумя мальчиками, а не с девочками. Все как говорила Минерва.
– Хм, – напомнила о себе Гермиона, когда женщина на портрете замолчала.
– Я хотела бы узнать тебя лучше. Ты не возражаешь, если я когда-нибудь еще к тебе загляну?
Гермиона на мгновение разинула рот, но потом медленно кивнула:
– Конечно, нет. Ваш портрет в комнатах профессора Снейпа?
– Да, конечно, моего милого мальчика.
– Милого мальчика? – засмеялась девушка. – Профессор Снейп? Милый мальчик?
Лакс закатила глаза.
– Он тоже так говорит, – пробормотала она. – Скажи мне, Гермиона, ты была у Уизли?
– Как… Как вы узнали, миссис Принц?
– Я говорила, что меня свои способы добывать информацию.
– Была, – ответила Гермиона, по непонятной причине почувствовав доверие к женщине с портрета. Что-то витало в воздухе вокруг них, и впервые в жизни она инстинктивно верила.
– Все прошло не очень хорошо? – сочувственно спросила Лакс, ласково улыбаясь девушке. – Может, сядешь, дорогая?
Гермиона кивнула и, призвав кресло, села:
– Нет, – тихо сказала она.
– Хочешь рассказать мне, что случилось?
– Нет… Не знаю, мне надо подумать, – Гермиона покачала головой.
– Можешь сказать Гундорфу, если захочешь поговорить со мной. Или любому другому портрету в замке. Я почти уверена, что ты – женщина из пророчества.
Гермиона фыркнула.
– Могу попытаться. Но я и Северус?.. Нет, – громко засмеялась она.
Лакс изящно подняла бровь:
– Это мы еще посмотрим.
Попрощавшись с Лакс Принц, погруженная в размышления Гермиона вышла из своих комнат. Вопрос об Уизли потряс ее. Немного. И что теперь? Дружба закончилась? Очевидно. Гермиона побледнела от этой мысли. После двенадцати лет, то есть двенадцати лет и двух недель, она потеряла своих лучших друзей. Почему они вдруг стали другими?
Отвлекшись от тяжелых дум, Гермиона посмотрела на часы. Ланч. Не поздно пойти обедать в Большой зал. Может, там будет Минерва или кто-то другой, кто поможет ей немного забыть. Уизли. Гарри. Молли, орущая на сына, зятя и дочь. Надо ей отправить письмо с благодарностью. За то, что заступилась. Такое нечасто случалось. Но на этот раз Гермиона была ей благодарна. Это помогло. Она смогла уйти. И не была уверена, что когда-либо вернется. По крайней мере в качестве лучшего друга. Никогда уже не будет так как раньше. Они будут пересекаться в будущем, она будет учить их детей, но не больше.
Гермиона не заметила, что Северус пристально наблюдает за ней.
Он просто не мог устоять. В ту секунду, когда она вошла в Большой зал, Снейп из своего темного угла, откуда наблюдал за учениками, заметил, что что-то не так. Ее походка не была парящей, а обычно прямая спина немного согнулась, глаза не сияли, а заметно погрустнели. Даже со своего места Северус видел, что Гермиона превратилась в женщину из пророчества. Он ненавидел эту мысль.
Тайком, невербально, он использовал легилименцию. И погрузился в водоворот воспоминаний, вспышек, картинок.
Молли Уизли кричит на своих детей и Поттера, обвиняя их в том, что они больше не друзья Гермионы…
Мальчишка Уизли сознается, что забыл о Гермионе…
Девчонка Уизли берет ребенка и убегает из комнаты с недовольным лицом…
Гермиона уходит, чувствуя боль и одиночество….
Гермиона говорит с портретом. Бабушка Лакс. Бабушка Лакс говорит с Гермионой. Девушка верит портрету, но не уверена в своих чувствах.
Убеждена, что к пророчеству не имеет отношения…
Потом как будто из дымки. Он. Немного красивее, чем в жизни. С любящей улыбкой на лице…
Он не может так улыбаться. Это только в ее голове, немного размыто. Сон. Точно.
Он с ребенком на руках. А Гермионе, кажется, нравится эта картина: Северус, баюкающий ребенка. Снейпу, похоже, не безразлична эта девушка. Он улыбается ей так, как видел только в маггловских фильмах. Она улыбается ему и внезапно оказывается у него на коленях. Гермионе из сна это нравится, а Северус из сна нежно ее целует…
Пораженный увиденным: мальчиком по имени Квинтус, который до ужаса на него похож, их отношениями, – Северус убрался из воспоминаний Гермионы и мысленно себя встряхнул.
Она выглядела такой ранимой. Такой молодой, когда сидела рядом с пустующим креслом, которое обычно занимала Минерва. Впрочем, из преподавателей в Большом зале сейчас были только они, но Северус прятался в своем темном углу. Эта ранимость и взгляд, когда Гермиона наконец заметила, что одна. Наверное, она чувствует себя одинокой, использованной. И какие-то чувства к нему. Не то чтобы он никогда не признает этого. Он не мог видеть обычно счастливую всезнайку такой подавленной. У него появилась идея, как ее развеселить.
Ухмыляясь, Северус подошел к учительскому столу и остановился рядом с ней. Гермиона даже не подняла глаз, пока он не вздохнул.
– Профессор Снейп, – тихо поздоровалась она.
– Кого я вижу – Гермиона Грейнджер, – ухмыльнулся он. – Скажите, какой из учителей снял больше всего баллов за неделю в истории Хогвартса?
– Что? – ошарашено спросила Гермиона.
– Но вы же знаете это?
– Ах, вы собираетесь побить рекорд? – это уже говорила привычная Грейнджер.
– Может быть, – ответил Снейп, с некоторым удовлетворением отмечая, что вместо безысходности в ее глазах появилось что-то другое, но не мог понять, что именно.
========== Глава 13. ==========
Молодая преподавательница трансфигурации недоверчиво посмотрела на Северуса. Они говорили. То есть, препирались. Или спорили – обсуждали: кто из учителей снял больше всего баллов, и что еще интересного происходило в истории Хогвартса. Гермиону поразило, что его знания не уступают ее. Снейп просто сидел и рассказывал, время от времени отвлекаясь на еду, выпил два стакана тыквенного сока. Она чувствовала, что Северус полностью на ней сосредоточен, он не отводил надолго глаз, и, казалось, был совсем другим человеком.
Северус всегда знал, что она умная, но по ее глазам, которые вновь сияли, он понял, что просто хотел нормальной беседы. И она тоже, где-то в подсознании, – использование легилименции подсказало ему – тоже хотела этого разговора, чтобы узнать больше о Снейпе, и о типе женщин, которые ему нравятся. Гермиона не защищала свой разум, но Северус знал, что ему не следует проникать в ее мысли без разрешения. Но после нескольких минут, когда она так ожила и расслабилась, он не смог удержаться. Снейп одернул себя и сосредоточился на словах. Ему было трудно признавать, что Гермиона давала ему сто очков вперед.
Ее щеки слабо заалели. Северус никогда не замечал, как много она жестикулирует, когда говорит.
– Если бы не гоблинские войны, профессор Снейп, они, наверное, еще преподавали бы в Хогвартсе.
– Нет, – быстро возразил он, – они были бы за своими столами и считали свои деньги.
– Вы этого не знаете. Если бы между волшебниками и гоблинами были отношения получше, в Хогвартсе был бы не только Филиус с его частичкой гоблинской крови. И он хороший учитель.
– Конечно. Но это исключение из правил. Они не созданы для преподавания. Я знаю, что вы тесно пересекались с гоблинами. У них не хватает терпения для преподавания.
– Терпения? – фыркнула Гермиона.
– Да, они не созданы для преподавания. Они не хотят преподавать. И они играют, вы не можете отрицать этого, очень важную роль в наших жизнях.
– Но даже если бы они захотели, разве им позволили бы? – с любопытством спросила она, желая узнать его мнение и полностью игнорируя то, что он, кажется, знает об ограблении ими Гринготтса.
Северус пожал плечами.
– Не думаю, что Минерва запретила бы. – Он посмотрел Гермионе в глаза и мягко добавил: – У нас же есть преподаватель кентавр.
– Жаль, что он не прорицает, – пробормотала она себе под нос.
Северус ухмыльнулся уголками рта.
– Вы все еще верите, что это настоящее пророчество? – наконец решился спросить Северус. Если и только если пророчество настоящее, он должен удостовериться, что она тоже знает. Не то чтобы он хотел встречаться с Гермионой, но так будет справедливо. Он снился ей. И ребенок. С именем Квинтус. Именем его дедушки. Очень странно.
– Минерва пыталась убедить меня. И ваша бабушка. Она что-то знает. Я хотела спросить Гарри, но… – Она умолкла, и ее глаза снова потеряли блеск.
Северус посмотрел на Гермиону, и та сразу же использовала ментальный щит. Он знал и даже не пытался проникнуть в ее разум.
– А что с Поттером? – Снейп спросил почти сочувственно.
– Ничего, – она покачала головой, – просто…
– Как знаете. Моего отношения к Поттеру ничто не изменит. Особенно после падения Того-кого-нельзя-называть. – Он опустил брови и нахмурился. – Его слава везде вас преследует.
– Он просто… не знаю, ему нравится быть любимым, профессор Снейп. Гарри столько времени не знал заботы.
– Он действительно верит, что любим?
– Думаю, он так это воспринимает, – Гермиона нахмурилась.
– А вы?
– Что вы имеете в виду?
– А как вы видите это? – заинтересовано спросил он и легонько хлопнул по столу, и перед ним появилось яблоко.
Северус не был уверен, почему спросил. Он не хотел, чтобы она выглядела такой грустной. Вот так просто. Гермиона потеряла обоих своих лучших друзей, почти семью, но Молли защищала ее. Он посмотрел на яблоко и, чуть слышно хмыкнув, начал резать его ножом, который вытащил из кармана мантии.
– Не знаю, почему мне всегда приносят яблоки. С первого дня здесь. Они серьезно думают, что я помешан на яблоках?
Гермиона прищурилась. Северус Снейп методично резал яблоко. Он ест яблоки? С какого первого дня? С первого курса? Порезав плод на восемь кусочков, Северус наколол один из них на нож и предложил девушке.
– Закройте рот. Я действительно ем яблоки, – протянул он и ухмыльнулся, когда она захлопнула рот и, изящно взяв кусочек яблока кончиком ножа, откусила.
– И? – спросил Северус.
– И? – не поняла Гермиона.
– Думаете, Поттер любим?
После минутного колебания, она покачала головой.
– Его обожают. Но, серьезно, не думаю, что кто-нибудь знает его, – сказала Гермиона своим обычным вдумчивым тоном, а потом почти шепотом добавила: – Даже я.
Северус съел еще кусочек яблока и снова предложил ей, на этот раз без ножа. Гермиона приняла дольку, благодарная за то, что теперь может чем-нибудь занять свои руки, даже если это просто одна восьмая яблока.
– Иногда друзья отдаляются друг от друга, – задумчиво промолвил он. – Вы выбрали разные дорожки. Это неизбежно.
Гермиона не могла сказать и слова, потом медленно кивнула:
– Так вам сказала бабушка?
Северус быстро понял, какой простой выход ему подсказала Лакс, пусть и неосознанно.
– Да.
Она закусила нижнюю губу, и он удивился, как молниеносно снова погрустнели ее глаза.
– Это нормально, Гермиона, – сказав это, он посмотрел на нее, но девушка, казалось, была где-то далеко. Северус не был уверен, слышала ли она его. Отведя от нее глаза, он осмотрел помещение, а потом замер. Гермиона сразу же пристально посмотрела на Снейпа.
– Профессор Снейп, – спросила заинтересовано, – с вами все в порядке?
Он застонал. Проследив глазами за его взглядом, Гермиона увидела ухмыляющуюся Минерву, которая шла к ним.
– Она… о Мерлин, это она, не так ли? – Девушка посмотрела на Северуса, отметив его нечитаемое выражение, и добавила нервным приглушенным голосом: – Минерва – женщина из пророчества. Она немного невыносима и Дамблдор…
Северус выглядел так, будто бы ему залепили пощечину. Гермиона удивилась, увидев столько разных выражений за такой короткий срок.
– Вы в своем уме, глупая девчонка? – рыкнул он. – Минерва? Она мне в матери годится.
– Но… – начала Гермиона, – теперь это имеет смысл.
Северус застонал и слегка покачал головой, снова надевая маску непроницаемости.
– Вы меня почти убедили в своем уме, – ухмыльнулся он. – Глупая девчонка, – пробормотав это, он встал и вышел из Большого зала, задев Минерву краем своей развевающейся мантии.
Он влетел в свои комнаты и, не беспокоясь о защитных заклинаниях, захлопнул двери.
– Бабушка Лакс, – позвал Северус.
– Я здесь, мой мальчик, – нежно ответила она, откладывая на край столика вязание, за которым проводила почти все время, но осталась сидеть в плюшевом кресле.
– Какого черта ты наговорила Гермионе?
– О чем ты? – спросила она озадачено. – Просто рассказала, кто я, спросила, что она думает о пророчестве и есть ли у нее соображения, кто та женщина, о которой идет речь. – Лакс пожала плечами.
– Это имело обратный эффект. – Северус приблизился к картине и почти коснулся ее носом. – Она думает, что речь о Минерве.
Лакс начала хихикать, потом откровенно хохотать.
– Минерва? – Её душил смех. – Минерва? Ты и Минерва?
Он закатил глаза и ударил кулаком по стене рядом с портретом. Лакс сразу перестала хохотать и удивленно посмотрела на внука:
– Тебе не нравится это умозаключение?
Северус посмотрел на бабушку и вышел из комнат. Ему надо занять свою голову чем-нибудь другим, а не Гермионой Грейнджер и чертовым пророчеством.
– Куда он вдруг убежал? – спросила Минерва, когда подошла к сидящей за столом Гермионе.
Девушка подперла голову руками и вздохнула:
– Я предположила, что вы можете быть женщиной из пророчества.
Минерва тихо засмеялась:
– Это возмутительно. Я точно не женщина из пророчества.
– Но в этом есть смысл, Минерва. Действительно. Он находит вас невыносимой. И вы были покинутой.
Директор подняла брови на опасную высоту.
– Гермиона, заверяю тебя, я точно не женщина из пророчества. Я знала Северуса еще ребенком. Почти младенцем. Я и Северус, дорогая, – это смешно.
– Но…
– Ты не выяснила, кто еще это может быть? – мягко спросила директор.
Гермиона грустно покачала головой, не глядя на МакГонагалл.
– Его бабушка думает, что это могу быть я, – пробормотала она себе под нос.
– Говори громче, дорогая.
– Его бабушка – уверена, вы уже знаете, что она говорила со мной, – думает, что это могу быть я.
– Лакс так сказала тебе?
– Вы ее знаете?
– Да, – засмеялась Минерва. – Ее муж был другом нашей семьи.
Гермиона кивнула и уже собиралась что-то сказать, но директор была быстрее.
– И почему это не должна быть ты, Гермиона?
– Я? Северус? Я и он? Не смешите.
– Молли связывалась со мной по каминной сети, – нахмурилась Минерва. – Я знаю, что случилось.
– Но какое отношение это имеет к пророчеству? Они больше не мои друзья, они забыли обо мне, но… – Понимание обрушилось на Гермиону. – О боги! – простонала она. – Покинутая.
– Наконец-то, – вздохнула МакГонагалл.
Гермиона побледнела.
– Это… О Мерлин. О Боже. Это я. – Она встала так резко, что кресло с громким стуком упало на пол, и выбежала из Большого зала.
========== Глава 14. ==========
Гермиона бежала по коридорам. Ей нужно выбраться из замка, развеяться, подумать о случившемся, о том, что она только что узнала.
Северус и она.
Пророчество и сон. Сон. Гермиона бежала так быстро, как могла, впервые с того времени, как начала преподавать. Сейчас ее не волновало, что подумают другие. Ей нужно выбраться из замка, пройтись… Воздух. Ей нужен воздух.
Северусу нужно выбраться из замка. Дырявый котел, возможно. Или Косой переулок. Запретный лес – собирать травы или грибы. Выбраться, просто выбраться. Как Грейнджер могла быть такой непроницательной, не заметила, что пророчество о ней. Думала о Минерве, глупая девчонка. Снейп мчался, и ученики от страха разбегались с его пути. Он бы наслаждался, что его репутация снова восстановлена, но все мысли Северуса были заняты этой наивной девчонкой, прекрасной собеседницей. Ее глаза так страстно мерцали, когда она говорила. Жесты, которыми она подтверждала свои аргументы, привлекали его. Гермиона не была, как говорила Лакс, самой лучшей тыквой на грядке, но все же яркой, знающей, остроумной, и даже – Северус мысленно застонал, когда эта мысль пришла ему в голову, – жизнерадостной и милой. Несносной, невыносимой всезнайкой, лишающей сил и мужества. Но такой потерянной и одинокой. Как и он.
Северус не мог объяснить себе, почему так внезапно после стольких лет почувствовал что-то к девушке, нет, женщине. И почему именно к этой? Непостижимо. Действительно, совершенно непостижимо. Но он думал о ней. Минерва и Лакс устроят праздник, когда узнают.
Но они не узнают. Северус не собирался показывать свои чувства, пока она не даст понять, что он ей интересен. Но Гермиона никогда так не сделает. Она думает, что женщина из предсказания – Минерва. Еще одна мамочка в его жизни. Как Гермиона вообще могла допустить, что у него может быть что-то с Минервой? Вот как она о нем думает!
Они не заметили, что одновременно приближаются к выходу с разных сторон – совершенно не обращали внимания на дорогу. Оба погрузились в свои мысли.
Бег Гермионы был остановлен черной «стеной», лицом она врезалась в мягкую, приятно пахнущую ткань. Но толчок был сильным, и девушка, чтобы не упасть, сразу резко вцепилась руками в преграду. Кто-то крепко обнял ее. Гермиона подняла голову и удивилась, увидев лицо Северуса Снейпа.
Девушка, нет, женщина, была ниже, чем он думал, но дыхание перехватило, когда они столкнулись как раз перед черным ходом, которым Снейп хотел воспользоваться. Неосознанно он прижал Гермиону к своей груди. Его нос уловил аромат ее волос, и Северус решил, что никогда не забудет этот запах. Цитрусовый – мандарин. Не такой, как он ожидал. Снейп посмотрел вниз, нацепив на лицо безразличную маску. Гермиона пораженно уставилась на него. В тот миг он понял, что она догадалась и, казалось, испугалась.
Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но она рванулась из его почти объятий и побежала в противоположном направлении. Она убегала от него!
Северус на секунду закрыл глаза. Все ясно. Она удивлена и напугана мыслью, что они – части пророчества. Что кто-то предсказал им быть вместе. А еще была смущена мыслью о нем. Северус пожал плечами, игнорируя чувство, которое сковало его грудь, и быстро покинул замок.
Молодая преподавательница трансфигурации прибежала в свои комнаты быстрее, чем ожидала. Она захлопнула дверь и бросилась на кровать. Запах его мантии не покидал девушку. Чабрец. Розмарин. Он пах, как травяной луг, и чем-то отчетливо мужским. Его мантия была такой мягкой, а руки сильными.
– Черт, – пробормотала Гермиона и ударила подушку кулаком, когда вдруг до нее дошло, что она сделала. Убежала от него! Она была уверена, Северус знает – пророчество о них. Он точно увидел это в ее мыслях, а она не смогла его остановить. – Глупая, глупая, глупая, – плакала Гермиона. Она сжала подушку, ударив по ней, а потом спрятала лицо, чтобы заглушить рыдания.
Северус знает, что это она. Поэтому и говорил с ней. Жалость. Бедная девушка, покинутая двумя лучшими друзьями. Он говорил с ней из жалости.
Где-то в глубине души Гермиона знала, что это совершенно нелогично, что ее мысли абсурдны, но была уверена, что никогда не заинтересует Северуса. Она не была красивой. Яркой – да. Умной. Книжным червем. Но мужчинам это не нужно. Они не любят умных женщин. Или, по крайней мере, ее. Никто никогда не любил ее по-настоящему.
Гермиона плакала в подушку, зная, что просто жалеет себя. Но это было правильно.
*
Минерва захлопала в ладоши и улыбнулась своему уже сорок лет любимому мужчине.
– Можешь позвать Лакс? – нежно спросила она.
– Я уже здесь, дорогая. – Миссис Принц появилась в правом углу портрета и послала Минерве воздушный поцелуй. Потом она чмокнула Альбуса в щечку.
– И? – начал Дамблдор, сверкая глазами. – Я знаю, что означает это твое выражение, Минерва.
– Она догадалась, – директор счастливо ухмыльнулась.
– Наконец-то, – вздохнула Лакс. – И?
– Это ее поразило. А потом она убежала прочь.
– Убежала?
Минерва медленно кивнула:
– Гермина была сбита с толку. Она думала, что пророчество обо мне.
Альбус искренне засмеялся, а Лакс снова ухмыльнулась.
– Моя Минерва и тот мальчишка? Нет.
МакГонагалл закатила глаза, но, подмигнув ему, нежно улыбнулась.
– Минни, а он знает, что она знает? – спросила Лакс.
– Минни? – Альбус чуть не поперхнулся лимонной долькой, которую положил себе в рот, и миссис Принц постучала по ее нарисованной спине. – Она позволяет тебе называть себя Минни?
– Альбус, пожалуйста, – простонала Минерва. – Сейчас есть дела и поважнее.
– Минни? – повторил он. – Десятки лет я хотел дать тебе ласковое прозвище. Какое-нибудь. Но когда я пытался, ты сразу насылала на меня заклинание желейных ног.
