Текст книги "Одинокая птица (СИ)"
Автор книги: Lion151962
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
– Через три часа. Я не люблю эти проводы на перроне, – он прижал Ирину ещё крепче, словно пытаясь удержать её навсегда, вдыхая родной запах.
– Ирка, ты чего? – слегка отстранившись, спросил он, заметив слёзы, – Я через пару месяцев вернусь обратно, ты же меня дождешься? – состроил он смешную рожицу, чтобы развеселить Зимину.
– Дурак, – она слегка ударила его рукой по плечу, пытаясь выдавить из себя улыбку.
– Мне пора, – Глухарёв прижался лбом к её лбу, всматриваясь в глаза. Ловко спрыгнув со стола, он быстрым шагом направился к двери.
– Ты правда вернёшься? – окликнула она его, её привычный низкий голос слегка дрогнул.
– Кривда, – улыбнулся он, обернувшись, но в глазах, наполненных слезами, читалось нечто иное.
Когда дверь захлопнулась за ним, она вернулась на своё место, медленно опустившись на стул.
«Не вернётся, по глазам вижу, что не вернётся. Снова сбежал от разговора. Но почему-то сейчас это было слишком предсказуемо. Наверное, наступил тот момент, когда я обязана его отпустить, ведь я ничего не могу ему дать. Он молодой, у него ещё вся жизнь впереди. А я…я сильная…справлюсь. Жизнь – она сука та ещё… Хотя, может быть, это только моё женское предчувствие, и он вернётся, и будет всё как прежде»
***
Антошин вышел из больницы и направился к своей машине. К Карпову его так и не пустили, врачи сделали всё возможное, теперь оставалось надеяться на крепкий организм подполковника.
«Я не хотел его убивать, я не знаю, как так вышло. Я хотел просто поговорить… Мы столько раз друг другу спины прикрывали, он же «свой» – размышлял Антошин, сидя в машине. Затем резко тронувшись с места, направил автомобиль по улицам и проспектам, пока на пути ему не встретился небольшой храм.
– Извините, я в первый раз, вы не могли бы мне помочь, – обратился он к священнику.
– А что у вас? – обернулся тот к нему.
– У меня знакомый…умирает…я не знаю, что в таких случаях делают, у меня есть деньги.– растерялся он, глядя на пожилого мужчину.
– Очень часто деньги дают не потому, что хотят сделать что-то хорошее. Потому, что таким образом хотят купить себе прощение, – священник заглянул Денису в глаза, – Купите свечку и поставьте вон у той иконы…и молитесь.
Он не стал признаваться, что не знает ни одной молитвы и выполнил все указания старика. Уставившись на пламя свечи, он прокручивал в голове обрывки фраз. «Сделай для меня всё, и я сделаю всё для тебя», «Антошин, мы тебе каждый день спину прикрываем, определись, ты с нами или нет», «Денис, у тебя проблемы? Давай я всё решу»…
***
Посреди палаты в одиночестве он лежит, подключенный к замысловатым приборам и датчикам. Мужественное лицо, усыпанное многочисленными ссадинами, короткие темные волосы, местами уже посеребренные, резкие, властные черты, крепко сжатые обветренные губы – весь его облик говорит о силе, о незаурядном уме, которые бесспорно признают многие. Он лежит неподвижно, весь перебинтованный, бледный, осунувшийся, с темными кругами под глазами, но в то же время удивительно гордый.
Тишину нарушают лишь монотонные звуки медицинских приборов. На экране отображается ритм его сердца, напоминающий жизнь самого подполковника, прыгающий то вверх, то вниз. Внезапно аппарат запиликал, замигал, все показатели обнулились, а изломанная зелёная линия медленно выпрямилась и упорно продолжила своё прямолинейное движение. Смерть – вот она, кружит над ним, коварная и жестокая…
Одиночество нежно обнимает за плечи.
Годы идут и не становится легче.
Жизнь петляет. Исчезаю в тумане.
Мы словно буквы в словах на экране.
У нас путаются судьбы, повторяются имена,
И нет никаких решений, есть только слова.
И кажется, что все давно закончилось.
И непонятно, где именно жизнь испортилась.
Из похожих страниц, словно энциклопедия
У каждого своя собственная трагедия.
Словно лист сорванный внезапным порывом —
Летишь, сколько есть сил над обрывом.
Перед зеркалом возле финальной черты,
Не можешь вспомнить: ты это был или не ты.***.
КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ
*** Вася Обломов
========== Время собирать камни. 28 ==========
…Всему своё время, и всякой вещи под небом. Время рождаться, и время умирать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время разбрасывать и собирать камни; время войны, и время мира; время любить, и время ненавидеть…
Он бежит по полю, сбивая босые ноги в кровь. Высокая колючая трава хлещет по оголённым участкам тела, оставляя небольшие ссадины. Спотыкаясь о земляные камни, он падает, разбивая колени, но вновь встаёт и бежит за ней. Её маленький силуэт едва виднеется в зарослях и всё больше и больше отдаляется от него, а его движения с каждым шагом становятся всё более затрудненными, словно к ногам привязаны пудовые гири.
– Аня! Аня! – его крик срывается на хрип, но она не слышит его, убегая всё дальше и дальше, – Вернись! – слёзы, одна за другой скатываются по лицу, обжигая загорелую кожу.
На другом конце поля появился высокий мужчина. Девочка добежала до него, и они, взявшись за руки, стали исчезать в тумане.
Аня! Отец! Подождите меня! – мальчик всё ещё пытается докричаться до них, смахивая слёзы, но его голос настолько тихий, что он сам едва слышит себя.
– Разряд! – тело подполковника вздрогнуло под действием дефибриллятора.
– Еще! – все присутствующие медицинские работники столпились вокруг.
Давай ещё! – прикрикнул врач на коллегу, который уже собрался прекратить реанимацию.
Мужчина обернулся, махнул ему рукой, и, взяв девочку на руки, продолжил свой путь.
«Аня…папа… Аня» – шепчет он, едва шевеля губами, присев на землю, провожая взглядом еще виднеющийся силуэт отца. Всё его тело стало внезапно расслабленным, он почувствовал непреодолимую тягу ко сну. Устроившись поудобнее на траве и невольно прикрыв глаза, он слышит сквозь сон странные крики.
– Отойди, – врач оттолкнул реаниматолога и принялся делать массаж сердца.
– Иван Николаевич, Вы ему только рёбра переломаете…пять минут прошло, – ответил ему тот, не скрывая недовольства, – Записывайте время смерти, – обратился он уже к медсестре.
– Не отдам! – кричал мужчина, стараясь не сбиться со счёта, – Молодой! Здоровый! – отчаянно давил он на грудную клетку, с надеждой поглядывая на монитор. Коллеги отошли в сторону, зная крутой нрав хирурга, – Не отдам! Ну! – он размахнулся и ударил Карпова по груди кулаком! Но реакции никакой не последовало, врач перевел дыхание и снова ударил в область сердца.
Лёжа на прохладной траве, он пытается открыть глаза, сопротивляясь расслабленному состоянию. Он всё еще надеется подняться и отправиться вслед за ними, но какая-то немыслимая сила пригвоздила его к земле, не давая возможности пошевелиться.
– Да успокойтесь Вы уже, – кто-то из присутствующих попытался оттащить врача от неподвижного тела.
– Ну, давай же! – он вложил в финальный удар всю силу, которой был наделен природой. Наступила тишина. Все замерли и даже затаили дыхание.
– Есть ритм! – воскликнула медсестра, сквозь слёзы, – Иван Николаевич, да это же чудо!
– Один случай на миллион, – произнёс реаниматолог, не скрывая восхищения.
– Теперь два, – ответил ему хирург, вытирая пот со лба, – На этот раз мы тебя отбили, дружище, дальше сам, – похлопал он Карпова по плечу и вышел из палаты.
========== 29 ==========
– У нас такая хрень на районе произошла и никого не нашли! – Захаров бросил фуражку на рабочий стол Зиминой и присел напротив, – Что мы народу скажем о спокойствии?!
– Ну, какая проблема в том, что их прибили? – огрызнулась она.
– Никакой. Это счастье, что их вовремя остановили. Но народ налоги платит, чтобы это делали вы, а не показные отчёты строчили! – генерал привстал, эмоционально жестикулируя.
– Ну, мы же работаем, Валерий Андреевич, – осторожно произнесла она, растерявшись от напора начальника.
– Вы работаете плохо, Ира! – ударил он рукой по столу, – Вы только создаёте вид активной деятельности, поднимая статистику отдела всеми возможными способами! А преступники продолжают разгуливать по улицам. Люди должны знать, что справедливость есть! Не должна быть, а есть!
– Вы же сами знаете ситуацию в Пятницком, старый костяк развалился, а для того, чтобы сколотить новую команду нужно время, чтобы отдел заработал как единый механизм, – Зимина взяла себя в руки и перешла в наступление, придав своему голосу ещё более низкий тембр.
– Знаю, потому и закрываю глаза пока на это безобразие! – Захаров схватил головной убор и направился к выходу.
Когда дверь за генералом захлопнулась, она вновь погрузилась в изучение дела. Она понятия не имела, кто замешан в этом убийстве, и кому было выгодно уничтожать преступников.
«Три трупа. Прямо народные мстители какие-то» – Зимина отложила бумаги в сторону и задумалась. Ей даже не с кем было посоветоваться, больше всего она сейчас нуждалась в Серёже. Первую неделю они созванивались каждый день, он даже прислал ей пару фотографий на фоне достопримечательностей культурной столицы, но потом стал реже звонить, чаще отписывался сообщениями и о возвращении не говорил ни слова.
На худой конец можно было бы обсудить эту ситуацию с Карповым, но тот ещё не приходил в себя, а недавно чуть было не сбежал на тот свет. С Тарасовым связь тоже оборвалась, он теперь трудится в СК, а новым следователям она не доверяла. Опера жили своей жизнью, правда, появилось два новых сотрудника, которых она недавно приняла на работу, и уже предвкушала недовольство Стаса по этому поводу. Должность начальника СКМ пока оставалась за Карповым, но ей стоило немалого труда отстоять его кандидатуру.
Подруг у неё не было, ну таких, с которыми можно было бы поделиться рабочими моментами, хотя в последнее время она сблизилась с начальником дознания. На эту должность совсем недавно назначили Елену Измайлову, и Зиминой она показалась вполне адекватным человеком, но так сразу впускать её в свою жизнь она не спешила.
В итоге, она сделала неутешительные выводы, что ей предстоит одной разгадывать эту головоломку, по крайней мере пока.
***
Зимина вернулась домой поздно. Проблемы с кадрами, предстоящая реформа, ЧП на районе требовали от неё постоянного присутствия в отделе.
– Сашка, ты дома? – присев на тумбочку в коридоре, она почувствовала резкую усталость, не в силах даже снять сапоги. Но никто не отзывался. Наконец-то справившись с вялостью, она прошла в комнату сына; тот сидел за компьютером, в наушниках и даже не заметил мать, которая уже минут пять наблюдает за ним. Осторожно коснувшись его плеча, она тем самым обозначила своё присутствие.
– О, привет, мам! – отвлёкся он от игры, – Мне тут последний уровень пройти осталось, – он вновь отвернулся к монитору, жадно клацая мышкой.
– Ты уроки-то сделал, игрок? – включила она подполковника.
– Ага, – толком не слушая мать, отозвался Александр.
Она присела рядом на диван и, откинувшись на спинку, прикрыла глаза.
«Всего-то две недели прошло, а я уже соскучилась. Мне кажется, моя подушка до сих пор пахнет тобой. Сегодня даже не ответил на мой звонок и не перезвонил. Может, я просто себя накручиваю… Как же ты мне нужен сейчас, как-то навалилось всё внезапно, не хватает твоей заразительной улыбки, теплого взгляда, сильных рук… В отделе творится невесть что: ни одного приличного зама, следствие обескровлено, опера, привыкшие к тотальному контролю, ходят неприкаянные, не зная, что делать. На районе творится какой-то беспредел, преступники, как с цепи сорвались, словно только и ждали отсутствия Карпова. Стас, сволочь, никак не придёт в себя, отлеживает бока уже третью неделю. Всё никак не могу пересилить себя и навестить его. Боюсь, откроет глаза, спросит о случившемся, и что мне ему ответить?»
– Мам! – уже который раз Сашка пытается дозваться её.
– Что? – наконец-то отвлекалась от своих мыслей и растерянно уставилась на сына.
– Мы ужинать-то будем? – присел он рядом, и, нахмурив брови, посмотрел на мать, отчего ей стало смешно.
– Будем. Конечно, будем. Иди, накрывай на стол, – улыбнулась она, взъерошив ему волосы.
«В тысячный раз благодарю Бога, за то, что тогда уберёг меня от совершения глупости. И как бы порой мне не было тяжело, я ни разу не пожалела, что родила Сашку. Может быть, я не умею выбирать себе мужчин, но сын – это моя самая большая удача. И вот сейчас, глядя на его серьезное, но еще детское лицо, мне стало так тепло, будто где-то внутри ангелы затрепетали, и усталость как рукой сняло… Словно и не было этого напряженного дня, и на фоне сына все проблемы, Пятницкий, Глухарёв стали таким ничтожными…»
========== 30 ==========
Антошин осторожно приоткрыл дверь и неуверенно вошёл в палату. В привычном для себя одиночестве лежал Карпов, обездвиженный и пригвожденный к больничной койке, но в тоже время излучающий какую-то магическую силу, от которой у Дениса пробирал мороз по коже. Он пододвинул стул ближе к подполковнику и уставился на его каменное лицо. Сейчас его одолевало двойственное чувство: с одной стороны он желал Стасу выздоровления, а с другой – боялся встретиться с ним взглядом.
Неожиданно за спиной он услышал шум открывающейся двери, на пороге он увидел пожилую женщину, невысокого роста, с изможденным, усталым, точно почерневшим от горя лицом. Несложно было догадаться по внешнему виду, властным чертам, пронизывающему взгляду, что она имела прямое отношение к подполковнику. Антошин привстал, не в состоянии вымолвить хоть что-то членораздельное, но мать Карпова махнула ему рукой, тем самым позволяя остаться ему на своем месте.
Она подошла к сыну, тяжело ступая, дрожащей рукой провела по свободным от бинта участкам тела, пытаясь передать ему всю свою силу, тепло, при этом беззаботно разговаривая с ним, словно он непременно ей ответит. Карпов третью неделю не приходит в себя, и она не знает, откроет ли он снова глаза и назовет ли её ещё хоть раз «мамой». Хотя для него это даже лучше, если бы он был в сознании, то ему пришлось бы терпеть адскую боль из-за многочисленных травм и переломов.
– Вы, наверное, вместе служите, – обратилась она уже к Антошину, который прилип к стулу и боялся пошевелиться.
– Да, – несвойственным для себя голосом ответил он, стараясь не пересекаться с ней взглядами.
– А какой он на работе? – рассчитывая на душевную беседу, Наталья Николаевна присела рядом.
– Строгий, – коротко ответил Антошин, впервые взглянув на неё.
– Стасик на самом деле не всегда таким был, – сквозь слёзы поделилась женщина, – Когда отца не стало, он резко повзрослел, взвалил на себя ответственность за всех нас, – она достала носовой платок, потирая без того уже красные глаза, – Я ему говорю, Стасик, остановись, всех денег не заработаешь, поживи для себя. А он только отмахивался, мол, успею ещё. Порой приходил ко мне и даже за порог квартиры не переступал, протягивая конверт, набитый купюрами. А матери разве деньги от сына нужны? – Денис, выслушивая откровения женщины, побледнел, не в состоянии проглотить ком, который встал поперёк горла, – Мне бы посидеть с ним хоть полчаса, узнать как у него дела, работа, о чём он думает, так мне бы этого на всю оставшуюся жизнь хватило. Знаете, как материнское сердце болит, видя, как дитя страдает, – Наталья Николаевна разрыдалась, склонившись к сыну, периодически повторяя его имя.
– Извините, мне пора, – Антошин вскочил и двинулся к выходу, чувствуя внезапный приступ тошноты.
– Спасибо, что не забываете моего сына, – окликнула она его, но Денис не обернулся и как ошпаренный вылетел из палаты.
На его счастье туалет находился неподалеку. Трясущимися руками он плескал себе в лицо ледяной водой, а затем, оперевшись о край раковины, поднял голову и увидел себя в зеркале. Перекошенное ненавистью и злостью лицо потеряло человеческие черты.
– Тварь! Какая же ты тварь! – прошипел он своему отражению, сжимая руки до побелевших костяшек.
========== 31 ==========
На столе перед ней лежит чистый лист бумаги, на котором аккуратным почерком выведено слово «заявление». Она занесла руку с целью продолжить строчку, но замерла, задумавшись над словами Глухарёва.
«Может и правда послать всё к чертям, весь этот Пятницкий, Захарова и переехать с Сашкой в Питер. Всех преступников не переловишь, всех денег не заработаешь, и Глухарёв звучал вполне убедительно. Он всё для себя решил, он не вернётся. А вдруг его предложение, переехать к нему, было принято им спонтанно. Может, Сергей уверен, в том, что я откажусь, а у самого совершенно другие планы на жизнь. Не знаю…я устала, устала думать, быть сильной устала… Я хочу, чтобы хоть раз в жизни, кто-нибудь взял всё в свои руки и, не спрашивая моего согласия, принял решение за нас обоих. Нет, и что я там буду делать, в чужом городе…это же нужно начинать всё с нуля, а смогу ли я на четвертом-то десятке? А если его снова понесет на подвиги, имею ли я право рисковать будущем сына…»
– Ирина Сергеевна, нашелся свидетель ну…по этому делу, утверждает, что видел в тот день расстрел в подвале, – от размышлений её отвлёк визит Савицкого, временно исполняющий обязанности начальника СКМ.
– Я сейчас подойду, – устало произнесла она.
«Нет, я не могу их бросить. Большинство сотрудников остались из-за меня, а после моего ухода, здесь начнется ад. Видимо Пятницкий – это моё проклятие…» – Зимина разорвала лист на мелкие частички, небрежно бросила их в корзину и вышла из кабинета.
***
Уже вечером она свернула с дороги, ведущей к дому, и направила автомобиль по маршруту, который выдал ей навигатор. Поднявшись на нужный этаж, она не без труда нашла искомую дверь и, аккуратно ступая, стараясь не стучать каблуками, вошла в палату. В первые минуты было страшно подойти ближе, никогда ещё ей не приходилось видеть Карпова в таком беспомощном состоянии, лишь следящая аппаратура доказывала, что он всё ещё жив. За всё это время она так и не решилась навестить коллегу, ссылаясь на постоянную занятость в отделе, но сегодня ощутила острую потребность быть здесь.
Она присела рядом на стул и не заметила, как погрузилась в размышления. Почему-то, несмотря на беспомощность Стаса, ей передавалось от него спокойствие и умиротворение. Под монотонные звуки медицинских приборов она прокручивала в голове информацию, полученную сегодня от старика, который оказался случайным очевидцем убийства. Получается, что самосуд совершили сотрудники милиции, и скорее всего из её отдела. Захаров приказал ей держать это в тайне, но только от одной мысли, что эти люди совсем рядом, у неё волосы дыбом встают.
Взглянув на часы, она вспомнила, что давно уже должна быть дома, что снова не сдержала обещание перед Сашкой быть раньше обычного. Вспомнив сына, она встала и подошла ближе к Стасу, вглядываясь в лицо.
” Какие же вы всё-таки ещё мальчишки…что Серёжа, что Антошин, что ты…глупые, отчаянные…совсем ещё дети…». От нахлынувших материнских чувств её рука невольно потянулась к огромному шраму на щеке подполковника; едва коснувшись лица, она тут же одёрнула руку, словно сделала что-то запрещённое.
Уже на выходе Зимина обернулась и заметила, что Карпов шевелится. Сначала подумала, что показалось, но подойдя ближе, увидела, как он дёргает ресницами, пытаясь разжать веки. Фокусируя на ней взгляд, он пытается что-то сказать, но пока получается только мычание.
Она пригласила врача, через некоторое время ей позволили войти обратно. Было видно, что каждое движение, свет, звуки доставляют подполковнику жуткий дискомфорт, поэтому старалась двигаться и говорить максимально тихо.
– Как ты себя чувствуешь? – обратилась она к нему, присев рядом.
– Давай без этих телячьих нежностей… Что произошло? Как долго я здесь? – Карпов с трудом произносил каждое слово, проглатывая окончания. После долгого молчания голос его был похож на шепот.
– Третью неделю, а ты что ничего не помнишь? – она приблизилась, пытаясь разобрать его невнятную речь.
– Помню…хлопок…яркий свет, удар…и всё. Что с машиной?
– Машину тебе восстановят по страховке. У тебя колесо пробило, ты вылетел на встречку, лобовое столкновение, – она впервые так уверенно врала, хотя сердце её билось в истерике, отстукивая сумасшедший ритм.
– Бл***, что за страшные рыбы там…плавают? – указал он взглядом на стену.
Зимина обернулась, но кроме белого фона стены ничего не увидела.
– А с отделом что? – последние события стали всплывать в сознании Карпова, но пока ему было сложно напрягать память, думать, смотреть, говорить и даже дышать.
– Стас, ты только не нервничай. Меня попросили вновь занять должность начальника отдела, – закусила губу, в ожидании его реакции.
Подполковник прикрыл глаза, при этом тяжело вздыхая, – В следующий раз греночки отдельно…не люблю, когда размокают, – бормотал он себе под нос.
– Что? – переспросила Ира, списывая бред Карпова на долгое пребывание в коме.
– Что-то плохо мне, Зимина. Ты иди…
– Конечно, Стас. Ты главное, не переживай. Может тебе принести чего-нибудь…греночек? – едва заметные язвительные нотки в голосе не остались незамеченными.
Он медленно повернул голову в её сторону; в глазах явно читалось: «Уйди, ведьма…»
…Один у окна в неудобной палате
Он смотрит устало на свет сквозь ресницы.
И в сердце змеёю клубится, клубится
Звенящая сила далёких галактик…
========== 32 ==========
Уже минут пять она рассматривает труп, точнее уставилась на лужу крови, а сама мысленно отсутствует. Ткачёв подошёл ближе, не понимая, на что там так долго можно пялиться, но не обнаружив ничего необычного, коснулся плеча начальницы со словами «Ирина Сергеевна, с Вами всё нормально?».
– Что? – вздрогнула она, но тут же пришла в себя, – Да…нормально, – в последнее время Зимина брала на выезд новых оперов, так как с Карповскими отморозками сложно было найти общий язык.
– Пули две, а гильза одна…странно, – протянул эксперт, обращаясь к Ирине.
«Странно – это ещё мягко сказано…» – подумала она про себя.
За годы службы она так и не привыкла к трупному запаху, поэтому, придя в себя, поспешила на улицу, где на выходе из подъезда столкнулась со следователем из СК.
– Тарасов? – бывшая начальница с недоумением уставилась на Николая.
– Доброе утро, Ирина Сергеевна…хотя добрым его назвать язык не поворачивается, – как-то криво улыбнулся он.
– Давай отойдём, – кивнула она Тарасову, чувствуя некое облегчение, видя до боли знакомое лицо человека, которому можно доверять.
– Да уж…дела… – выслушав Зимину, протянул старший лейтенант, прикуривая сигарету, – Я и сам заподозрил что-то неладное. Скинули на меня висяки, думают, молодой, особо заморачиваться не будет.
– Я надеюсь, Коля, ты понимаешь, что эта информация должна остаться между нами. Доверять никому нельзя, – вполголоса произнесла она, уставившись ему в глаза. Тот лишь кивнул в ответ, нервно затягиваясь.
Вернувшись в отдел, Зимина по привычке включила компьютер с целью проверить обновления в блоге. Неожиданно для себя она обнаружила письмо от неизвестного, подписавшийся странным именем. Битый час она сидит у себя в кабинете, уставившись на дисплей ноутбука, в сотый раз перечитывая строки, смысл которых ей не совсем понятен.
«Какое сотрудничество? Что им нужно от меня? Неужели убийца ведёт со мной переписку? Для чего?»
***
Войдя в палату, Зимина застала подполковника спящим, и, не желая его будить, тихонько присела рядом. Последние события выбили её из колеи. Получается, в отделе есть преступники, предатели, которые играют с ней в кошки-мышки, и она понятия не имеет кто это. Точнее она подозревает всех, кроме Карпова, и то, потому что тот всё это время пролежал в коме.
После её отказа переехать к Глухарёву, он стал звонить реже, ссылаясь на занятость на новой работе. Она прекрасно понимала, что это точка в отношениях, и как бы ей не было сейчас паршиво, нужно было с этим смириться и жить дальше, тем более что времени, на то чтобы грустить по этому поводу, совсем не было. Мысль о том, что рядом с ней может быть другой мужчина, а не Серёжа, была ей вовсе противна.
– Зимина, хорош тут сырость разводить. Терпеть не могу ваши бабские сопли, – она вздрогнула от голоса подполковника, не подозревая, что он уже пару минут наблюдает за ней.
– Да иди ты к чёрту! – воскликнула она, возмущённо поглядывая на Карпова.
– Я там уже был, мне не понравилось, – улыбнулся тот, – Давай рассказывай, что у тебя опять стряслось. Хотя помощник из меня сейчас, как из говна пуля, – он осторожно повернулся в её сторону, любые движения всё ещё отдавались болью во всём теле, – Только говори тише, а то мне от твоего командного голоса сразу дурно становится.
– У нас на районе происходят странные убийства, – Зимина поднялась с места и стала расхаживать по комнате, выкладывая ему всю информацию, которой владела на данный момент.
–Ир, сядь, не мельтеши. Ты своими каблуками, словно молотком мне по голове стучишь, – он зажмурил глаза, пытаясь справиться с противным состоянием, – Я так понимаю, ты кого-то из своих подозреваешь?
– Всех, – послушно села на место.
– Ну, раз ты ко мне пришла, значит, я вне этого списка? – Карпов попытался оскалиться, как прежде, но вместо этого получилась кривая улыбка, перекошенная болью, – Кстати, этот…всё ещё работает? – он хотел было подобрать «этому» подходящее определение, но воздержался.
– Если ты о Глухарёве, то он переехал в Питер, – попыталась сказать она с деланным равнодушием, но едва заметный надрыв в голосе резанул слух Карпова, поэтому он резко перевел тему.
– Ты сказала, что тебе прислали электронное письмо, ответь им, пусть предоставят доказательства своей деятельности, – посоветовал он.
– Мне бы не хотелось заигрывать с убийцами, – Зимина уставилась на него, округлив глаза.
– Таким образом, мы сможем отсеять вариант обычного хулиганства.
Она задумалась над предложением Карпова, уставившись в одну точку. Постоянное напряжение, бесконечный поток мыслей, опасность и неопределенность её положения оставили несгладимый отпечаток на её усталом лице. От былой беззаботной улыбки и сияющих глаз не осталось и следа. Даже сейчас, задумавшись, она невольно нахмурила брови, отчего на лбу выступили едва заметные морщины, – Стас, хватит уже бездельничать, возвращайся в отдел, – мысленно ужаснулась положению вещей: ещё недавно главный враг стал её единственным союзником.
Карпов лишь усмехнулся и вопросительно посмотрел на неё.
– Так уж вышло, что ты единственный человек из Пятницкого, кому я хоть как-то могу доверять, хотя это, конечно, неразумно с моей стороны, – как-то обречённо произнесла Зимина, – Я же могу на тебя рассчитывать?
Подполковник с трудом сглотнул подступивший к горлу ком от признаний этой сумасшедшей женщины. Внутри что-то забилось, встрепенулось, приятно разгоняя кровь по всему телу; он даже удивился наличию сердца в своем организме.
– Учитывая тот факт, что я сильно задолжал тебе в последнее время, это прозвучало как утверждение, а не вопрос, – отшутился он, не желая показывать истинных эмоций.
Ира лишь недовольно закатила глаза, – Кстати, я двух оперов на работу приняла, ты же не против? – ехидно улыбнулась она уже на выходе.
– Что?! – Карпов даже попытался привстать от возмущения, но та уже скрылась за дверью, – Точно, ведьма…рыжая!
Зимина ушла, а Стас снова остался в одиночестве, окруженный бледными бездушными стенами. Впервые в жизни ему так мучительно захотелось встать, почувствовать своё тело, никогда он еще не ощущал себя таким овощем. Он схватился здоровой рукой за кольцо и не с первого раза смог приподняться. Опираясь на спинку кровати, с трудом встал на ноги, но из-за дрожи в конечностях и боли в груди, пришлось сесть обратно. Спустя некоторое время после нескольких неудачных попыток он наконец-то смог подняться и, прихрамывая, дойти до окна.
«Хорошо, что хоть ноги относительно целы» – первое, о чём подумал Стас, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. В глазах потемнело, он едва не потерял равновесие, вовремя схватившись за подоконник. Прищурившись от яркого света, как слепой котенок, Карпов словно впервые увидел мир за пределами этих больничных стен, точнее взглянул на этот мир по-новому. За окном протяжно подвывала разыгравшаяся вьюга, взметая и закручивая снег в воздухе. Он прижался лбом к холодному стеклу и прикрыл уставшие глаза, четко осознавая, как мало ему сейчас нужно для счастья. «И улыбаясь, мне ломали крылья. Мой хрип порой похожим был на вой. И я немел от боли и бессилия. И лишь шептал, спасибо, что живой…».
========== 33 ==========
И снова бессонная ночь. Раньше обычного она появилась в отделе, не зажигая свет, вошла в кабинет, по привычке включила чайник, заварила кофе, подошла к рабочему столу и замерла. Тусклый утренний свет, просачивающийся сквозь окно, позволил разглядеть предмет, не имеющий к ней никакого отношения.
Она машинально осмотрелась вокруг, чувствуя, словно кто-то дышит в затылок, постоянно наблюдая за ней. Под воздействием нахлынувшей паники, в первые минуты никак не удавалось взять себя в руки и начать мыслить конструктивно.
«Кто и зачем подложил эту гильзу в мой кабинет? Напугать? Для чего? Я ничем не мешала, я не веду следствие, я не знакома со всеми материалами. Дали понять, что они рядом, что они смотрят за мной? Зачем? Этот кто-то не просто из своих, этот кто-то совсем рядом…»
Справившись с лихорадочной дрожью во всем теле, она вылетела из кабинета, судорожно набирая номер Тарасова, чтобы договориться о срочной экспертизе, хотя в том, что эта гильза имеет отношение к одному из убийств, сомнений не оставалось.
– Они предоставили доказательства, – коротко сообщила она очередному собеседнику.
– В таком случае, тебе больше не стоит передвигаться по городу одной, – предупредил её Карпов.
– Ты думаешь, всё настолько серьезно? Я ведь ничем им не мешаю, – почему-то пыталась переубедить его Ира.
– Зимина, нет страшнее людей, которые уверены, что за ними правда.
«Нет…никакой охраны…им не удастся меня запугать. Страх – это самое действенное оружие, поражающее изнутри. Так, товарищ подполковник, хватит дрожать, как жалкий кролик перед удавом. И не таких отморозков закрывали» – успокаивала она себя, прижавшись к стене.
– Ир, ты меня услышала? – Карпов прервал долгое молчание.
– Да, – уверенно ответила она и скинула вызов, завидев прибывающих на службу сотрудников, и как ни в чем не бывало, хищной походкой направилась к себе.
–
***
«Наконец-то выходной» – подумала Зимина, вдыхая морозный воздух, – «Кажется единственный за последний месяц. Бедный Сашка, ни отца, ни матери не видит», – смотрела она на идущего рядом сына.
– Саш, ну отвлекись хоть на минуту от телефона, – попыталась приобнять его, но наткнулась на лёгкое сопротивление.
– Ну, мам, – возмутился тот, продолжая изучать недавно купленный смартфон.
