Текст книги "Я злая. Просто у меня глаза добрые...(СИ)"

Автор книги: Lina_ala_Шик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 36 страниц)

Бобби долго смотрел на Дина. При чем сейчас, вся колкость и грубость кепочника пропали. Он был загнан в угол: получил то, что когда-то потерял, и что теперь должен потерять снова.

– Но она ведь ничего не помнит, – тихо сказал он, видимо, не покидая шанса убедить Винчестеров в другом выходе ситуации.

– Ты о чем? – переспросил Дин.

– Как вселился демон, – ответил Сингер. – Как я убил её. Как она вернулась.

А это по-видимому, причины и последствия смерти бедолаги Карен. Как же тут все сложно, однако.

– Бобби, – снисходительным и утешающим тоном произнес Винчестер. Но кепочник его перебил:

– Не надо говорить “Бобби”, – тот перекривил Дина и его утешительный тон. – Просто послушайте.

Все тут же заткнулись, прислушиваясь. Из-за дверей доносился звук, похожий на пение. На кухне что-то шипело и гудело, было слышно, как нож ударяется о дощечку.

– Она всегда напевает, когда готовит, – впервые я услышала в голосе непоколебимого кепочника Сингера нежность и толику приятной тоски. – Она всегда напевала, когда готовила. Хоть, слуха у неё никакого! И я… никогда не думал, что услышу это снова.

Что-то непонятное шелохнулось во мне. То, с каким видом Сингер сидел в коляске и говорил это, задевало почему-то. Я понимала, что любые такие вещи, как воскрешение – ненормальны, такие явления надо устранять. Но вместе с тем, мне казалось это жутко несправедливым. Только вот, что именно: несправедливо воскрешать мертвых или отбирать их у живых?

– Да вы прочтите Откровение! – обреченно воскликнул Сингер. – Там везде говориться, что мертвые восстают из могил во время Апокалипсиса, но нигде не сказано, что это плохо! Может это единственное хорошее, что вышло из всей этой заварухи?!

К сожалению, в этой заварухи нет ничего хорошего. Так лишь кажется. В последний момент Дин сделал решающий выпад:

–А что бы ты сделал на нашем месте, Бобби?

Это был удар под дых. К сожалению Сингер тоже понимал, к чему клонит Винчестер – другого выходе нет и быть не может. То, как он смотрел на нас, переводя свой взгляд. О, всемогущий Люцифер! Мне хотелось убиться об стенку, лишь бы поскорее пережить эти мгновения. Это было что-то ужасное, что жгло в груди.

– Я знаю, что вы должны сделать, и что сделал бы я, – медленно произнес Сингер, запинаясь. Его голос то и дело обрывался на каждом слове. – Но… прошу вас. Пожалуйста. Не отнимайте её у меня. Прошу.

Внутри продолжало жечь не весть от чего. Было невыносимо смотреть на такого кепочника. Хотя, какого черта я развожу тут сопли? Он сам виноват! Пристрелил бы эту воскресшую у порога прямо, ничего этого не было бы! И в то же время внутренний голос шептал, что Бобби не смог бы так поступить.

“А вот ты смогла бы”, – язвительно пронеслось у меня в голове эхо. “– Ты никогда не отличалась человечностью.”

***

Облокотившись на стенку, я в очередной раз выдохнула никотиновое облако дыма.

– Ты же не куришь.

Я обернулась на голос. За спиной стоял Сэм, всматриваясь в мое лицо. Отведя от него взгляд, я сделала еще одну затяжку, после чего выбросила окурок, затоптав его каблуком сапога.

– Ты многого обо мне не знаешь, Винчестер, – скупо ответила я.

Парни сидели в кафе, забегаловке какой-то. Решали, что делать дальше, думали, как действовать. Я же отказалась там сидеть. Мне вообще сейчас была противна любая компания людей. В кармане пальто завалялась пачка женских сигарет. Иногда, когда нечего делать, я выкуриваю две-три. Сейчас мне надо было чем-то себя отвлечь. От чего? Сама толком не понимала. Сингер был мне до лампочки, он чужой мне. И всё же… У него собирались забрать то, чем он так дорожил. Почему мне становится так больно в груди, когда я вспоминаю его безысходное выражение лица?

Сэм не спускал с меня взгляда, от чего становилось тошно и только хуже. Я не удержалась, чтобы не закатить глаза.

– Глаза повылазят, – сквозь зубы произнесла я. – Что решили?

Винчестер снова как-то присмотрелся ко мне, но потом все же выключил свои глаза-сканеры душевного состояния. Он достал бумажку из кармана, читая что-то. Кажется, это был адрес.

– Дин будет наблюдать за домом Бобби, а мы с тобой съездим, проверим семью шерифа.

– Отпускаешь брата к этой неестественной женушке кепочника? – удивились я. – Лучше бы уже меня отправили.

– Я предлагал, – кивнул Сэм, вздыхая, – но он сказал, что принципиально не подпустит чужого к его дому.

Внутри что-то кольнуло. “Не подпустит чужого”… Я вырвала бумажку с адресом из его рук.

– Тогда шевели ногами.

Дом шерифа была в двадцати минутах ходьбы от того заведения. Мы быстро его нашли среди этих улочек. Обычное крыльцо, ухоженный газон, милый домик. Мы с Сэмом прошлись по дорожке, направляясь к окнам. В гостиной на диване сидела шериф, её муж. А между ними – маленький мальчик восьми лет. Его выделяла лишь неестественно бледная кожа и темные круги под глазами.

Мама держала в руках книгу, листала страницы. Она улыбалась и что-то рассказывала сыну. Отец обнимал мальчика и гладил его по русым волосам. Перед глазами промелькнула картина, которая сплелась из чужих воспоминаний в этом доме: мальчик умирает от болезни, скорбь родителей. Спустя время, сын возвращается странным способом.

Едва ли могу представить счастье счастливых родителей. Еще хуже поддается воображению, что с ними будет, когда они снова потеряют этого ребенка. Снова странная боль где-то внутри.

Я косо посмотрела на Сэма. Похоже, он разделял мои ощущения. Ведь он человек, он ощущает еще сильнее.

– Идём отсюда, – тихо сказала я. – Меня тошнит от этой идиллии.

Не дожидаясь Винчестера я пошла прочь от окна.

Так мы обошли несколько домов, которые числились в списке. Как и ранее, мы видели одну и ту же картину: счастливые дети, возлюбленные, родители. Все они наслаждались воссоединением с любимыми. Мне претило это всё. С каждым новым адресом я понимала, что не смогу кого-то убить из восставших.

– Эй, кажется, это здесь, – крикнул мне Сэм, сверяя адрес с листка с надписью на табличке двора.

– Какой-то захудалый двор, – с отвращением произнесла я, оглядывая старое крыльцо.

Мы с Сэмом подошли к двери, он постучал.

– Миссис Джонс! – позвала я женщину, которая тут проживала. Ответом послужила тишина. Я повернулась к Сэму, пожав плечами: – Наверное, ушла праздновать возвращение блудного сына, мужа или кто там к ней вернулся?

Винчестер хотел мне что-то ответить, но его взгляд зацепился на чем-то другом. Когда я посмотрела в том же направлении…

– А может это не кровь? – тихо спросила я, оглядывая бурые пятна у самой двери. – Вдруг кто-то вино разлил? Или мясо принес из магазина, которое стекало кровью?

– Ты веришь в это или хочешь верить? – с насмешкой спросил Сэм, вскрывая замок двери.

– Поговори мне тут, – проворчала я, заходя в дом вслед за Винчестером.

– Миссис Джонс! – снова позвал женщину Сэм, оглядываясь.

Надо сказать тут было слишком тихо для дома, в который вернулся мертвый. Ну, в смысле радости не слышно и… Короче, вы поняли.

В соседней комнате послышался то ли кашель, то ли что-то похожее. Когда мы вошли в комнату, увидели следующее: среди бардака в комнате, среди валяющихся вещей, на кровати в углу лежала старая женщина.

Это была не самая приятная картина. Джонс лежала на кровати, покрытая странными язвами, кашляла, словно в предсмертных хрипах. Её морщинистое лицо исказилось в странной гримасе, рот открыт, губы потрескались. Только теперь я правильно поняла суть: миссис Джонс не была счастливым родственником, к которому вернулся умерший. Она была тем самым умершим.

Завидев нас с Сэмом, она явно оживилась. Ну, как оживилась, стала активнее хрипеть, кашлять и мычать. Её мутные глаза закрутились, она пристально впилась в нас взглядом, будто пыталась нас загипнотизировать. Мне так и не удалось скрыть своего отвращения с лица. Она дернула рукой, словно подзывая нас подойти ближе. Наивная, какой лох подойдет к мертвому зомби?

Ах, да, точно.

Винчестер сделал пару шагов к Джонс.

– Эзера Джонс? – позвал он женщину. Та лишь еще сильнее закашляла и активнее замахала рукой. – В чем дело?

Винчестер сделал пару шагов вперед. Я же, в отличии от этого идиота, осталась стоять на своем месте. Бабка снова закопошилась, её кашель стал напоминать вообще какие-то квакающие звуки.

– Может, вы мне скажете отсюда? – спросил Сэм, не желая подходить к странной тетке.

Джонс лишь снова замахала рукой, подманивая Сэма.

Когда Винчестер со вздохом собрался шагнуть вперед, я ухватила его за рукав. Он обернулся.

– Ты идиот или да? – прошипела я, тыкая пальцем в тетку. – Больная бывше-мертвая тетка лежит на кровати, кашляет, ещё и подзывает к себе. Ты серьезно не видишь в этом ничего странного?!

– А, если ей действительно плохо? – на меня эти слова в сопровождении щенячих глаз не подействовали, как аргумент. – Шер, в любом случае, надо узнать, в чем дело.

Сэм перехватил мое запястье и отвел в сторону, заставляя меня отпускать его куртку. Он снова шагнул ближе к старухе.

– Ты пожалеешь об этом через пару мгновений, – произнесла я зло.

– Для этого у меня есть ты, – услышала я ответ, на что фыркнула.

Винчестер приближался к бабке. Она всё ближе и ближе манила его к себе, словно хотела ему что-то прошептать на ухо. От этого мне стало еще хуже. Ожидая чего угодно, я завела руку под пальто и сжала рукоятку своего клинка. Правда, я понятия не имела, убьет ли оружие эту тварь.

Когда Шаира говорит, что не надо туда идти, она это говорит не просто так. Глупо не слушать тысячелетнего суккуба и настаивать на своем, правда. Поэтому я нисколько не удивилась, когда эта бешеная бабка подскочила на кровати, вцепилась в Винчестера, повалив его на пол. Прежде, чем я подбежала к этой твари и вонзила ей в шею клинок, она попыталась укусить Винчестера и плюнула на него своей слюной, которая больше смахивала на пену у бешеных собак.

Проткнутая лезвием, Джонс рухнула на пол рядом с обглоданным трупом хозяина. Мы не заметили его, потому что она закидала его старыми тряпками.

Я вытерла клинок о нечто, что напоминало мне штору. После я подошла к Винчестеру, подавая ему руку, чтобы тот встал. Сначала я долго на него смотрела.

– Ну ладно, давай уже говори, – обреченно вздохнул он, вытирая слюну со своего лица.

Два раза повторять не стоило. Я подошла ближе к нему и прокричала на ухо:

– А я же тебе говорила!

– Можно было бы и тише, – поморщился Сэм.

– Можно было и поспорить с тобой на сто баксов, что ты вляпаешься, – фыркнула я в ответ.

Ближе к вечеру мы собрались снова у Сингера.

– Говорите тише, – тут же предупредил он. Мы втроём все оказались в гостиной. Стало так непривычно заходить домой к Сингеру, где теперь пахло вкусной стряпнёй. – Карен наверху.

– Извини, мы просто немного обеспокоены! – зло произнес Дин, облокачиваясь на спинку стула. – Кто такая старуха Джонс?

– Она одна из первых, кто восстал, – ответил кепочник, не понимая, в чем дело.

– И одна из первых, кто обратился, – продолжил Сэм.

– Она всегда была чокнутой, – отмахнулся Сингер. Он отчаянно пытался отвертеться от неизбежного.

– Да ну? – я скрестила руки. – Она была при жизни настолько чокнутой, что могла выжрать своему мужу живот и мозг? И я не говорю метафорами сейчас, Сингер.

Кепочник лишь молча нас выслушал, сцепив зубы. Каждая его мышца была напряжена.

– Бобби, мы все тебе сочувствуем, – произнес Дин. – Но ты должен признать, что не трезво оцениваешь всю ситуацию!

Тот лишь молча откатил в сторону, показывая нам свою спину. Меня это насторожило. Я напряглась, готовясь непонятно к чему.

– Признаешь ты или нет, но они обращаются, – продолжил Сэм. – И нам придется их остановить.

Сингер вдруг резко развернулся. Он вытащил из кармана револьвер. При чем дуло револьвера было направлено явно на нас. На лицах парней отразилось явное замешательство. Я мгновенно дёрнулась, занимая оборонительную позицию.

– Вам пора, – тихо сказал Бобби, сжимая оружие.

– Что? – ошарашено и потрясенно, словно не веря во все это, произнес Дин. Да, в трех буквах было именно столько эмоций.

– Вы слышали, – уже громче добавил Сингер В нём добавилось уверенности. – Вон из моего дома!

– Или что? – поинтересовался Сэм. – Будешь стрелять?

Мне было не по себе от сложившейся ситуации. А ещё мне не нравился самоуверенный тон младшего. Судя по всему, кепочник сейчас реально мог выстрелить в парней.

– Если Карен обратится, – сказал тот. – Я сам с ней справлюсь. Своими методами.

– Это опасно, – к делу заметил Дин.

Послышался щелчок – револьвер был снят с предохранителя.

– Я не буду повторять дважды, – сквозь зубы произнес Сингер.

На его лице была только холодная решимость, руководимая страхом потери. Наверное, пора вступить в игру мне.

– Послушай, Сингер, – произнесла я, стараясь не повышать голос. Я поймала его взгляд. – Мы все тебя прекрасно понимаем, но и ты должен нас понять.

Кто-то схватил меня сзади за руку, но я быстро вывернулась из этой хватки. Я уже вовсю стала обкручивать моего собеседника. Магию я пускала очень осторожно, небольшими порциями, но уверенно подчиняя своей воле кепочника.

– Все чего-то лишаются, не только ты, – продолжала я, не отпуская взгляд Бобби. – Но стоит ли твоей жизни эти несколько мгновений с близким человеком. Разве не должен ты желать покоя тому, кого любишь? Мирного существования в ином мире для любимой?

Сила потекла по жилам, кровь запульсировала в висках. Я почти его уговорила. Его взгляд постепенно стал мутнеть, будто его застилала пелена.

– Да, наверное, но… – пара мгновений. Пара мгновений, и мне почти удалось связать своими силами его волю.

За стеной снова послышалось, как Карен напевала на кухне. Это вывело из транса кепочника. Он резко мотнул головой и сфокусировал свой взгляд на мне. Кажется, до него дошло, что я делала. Непонятно откуда, он достал порошок полыни. Он кинул щепотку мне в глаза. От неожиданности я взвыла, хватаясь за глаза. Я ощутила резкую боль, которая огнём вспыхнула в моей голове, пронзая её до самого затылка.

– Пошла вон отсюда, дьявольская шлюха! – зарычал он, уже увереннее держа револьвер. – Я же сказал, убирайтесь! Это моё дело!

Это была последняя возможность. Я ухватилась за чью-то руку и, словно слепая, пошла за парнями. Глаза всё еще щипало, больно было их открыть. Я шипела, ругалась, проклинала всё и вся. Мне редко кидали полынь в глаза.

– Ты как? – услышала я голос Дина, вроде.

–Отвратительно! – прошипела я. – Этот старый козел бросил мне в глаза полынь!

С чей-то помощью я уселась на свое заднее сидение, по-прежнему ничего не видя. Вернее, просто не открывала глаза. Послышались шаги. Я резко вздрогнула, когда почувствовала холодное прикосновение к векам.

– Не дергайся, – услышала я голос Сэма. – Это просто вода.

Как я поняла, Винчестер решил промыть мои глаза, за что отдельное “спасибо”. Рядом слышалось ворчание Дина:

– Он спятил!

– Это его жена, Дин, – примирительным тоном сказал Сэм, одновременно вытирая мои несчастные глаза.

– И поэтому он готов пустить в нас пулю? – вскипел тот. – Мы его семья, Сэм!

От прикосновения влажной ткани воспаление и боль с глаз уходили.

– Есть рыба и по-крупнее, верно? – я прислушалась. – Здесь ходит куча зомби, которые скоро превратят этот город в огромную жвачку!

– Да, и он дома печет пироги с одной из них! – я мысленно вспомнила пироги Карен. Они такие вкусные.

– Да, и что?

– А то!

Иногда меня убивает интеллектуальность бесед этих двоих.

– Я вернусь туда, – запинаясь сказал Дин. – И… убью её! Да. Это всё, о чем я могу думать.

– Позвольте вклинится, парни, – подала голос я с закрытыми глазами. – Но, если Сингер учует хоть одного из вас – вы трупы. Сами видели, что он не остановится.

– Значит, нельзя дать ему увидеть меня, – уперто продолжил Дин. Вот дурак, ему говоришь, что не лезь, а он продолжает!

После недолгой паузы Сэм смирился с желанием Дина.

– Ладно, ладно, – сказал тот. – Я с Шер поеду в город и… спасу всех. Это кажется, легко.

Мне кирпич в ухо попал, что простите?

– Не хочу рушить твои планы, Сэм, – снова вклинилась я. – Но нам с тобой нужна будет помощь, учитывая мою полу калечность на данный момент.

Винчестер прекратил промывать глаза и просто оставил платок у меня на глазах.

– Может, шериф? – предположил Дин.

– Ты забыл, но она, как раз таки, за зомби, – уныло произнес младший.

– Значит… – Дин задумался. – Значит, надо убедить её в обратном.

Я не выдержала и язвительно поинтересовалась:

– И как же, умник?

– Не знаю, – честно ответил тот. – Но надо.

Вот блин, черные пересмешники, с кем я связалась!

К шерифу идти было недалеко. На улице уже было темно, что навевало только самые худшие опасения.

– Как ты? – спросил Сэм, по дороге к дому шерифа.

– Блин, Винчестер, да ты заколебал уже! – огрызнулась я. – Все нормально, говорю же, ну!

– Ты всегда реагируешь так на какие-либо признаки заботы или беспокойства? – с упреком произнес тот.

Я хотела уже съязвить что-то в ответ, как меня что-то сбило с толку.

– Сэм, – я внимательно смотрела на дом шерифа, к которому мы пришли. – Я слышу кровь. Много крови.

Я сжала в руках клинок, а Винчестер вооружился пистолетом. Он вошел первым в дом, а я по пятам следом. Дверь оказалась не заперта. Здесь стояла угнетающая тишина, от которой почти закладывало уши. Когда мы прошли в гостиную, увидели жуткую картину: маленький мальчик стоит посреди лужи крови, рядом с каким-то телом. Рядом с ним стоит наша шериф.

Времени никто не тянул. Сэм резко дернул женщину за руку и потащил за собой с криками “Бежим”. Едва они выбежали на улицу, Сэм принялся успокаивать бедную Милз. Я чувствовала исходящий от неё страх, волнение, панику, отчаянье. Пока Винчестер разговаривал с Джоди, пытался её успокоить, я стояла начеку возле крыльца. Ну, на случай, если сынишка решит еще кого-то съесть.

– Шер! – я подошла, к ним, когда Сэм позвал меня. – Нужно собрать всех, кого сможем найти. Есть место, где можно укрыться?

Милз кивнула:

– Тюрьма.

Потом Винчестер повернулся ко мне.

– Останься с ней, – он достал свой пистолет. – Мне надо сделать кое-что.

Джоди схватила Сэму за руку, едва увидела, как он зарядил оружие. Она подняла на него взгляд полный мольбы и паники. На это Сэм лишь молча отвел её руку и пошел в дом. Я стояла рядом с Джоди и украдкой смотрела на неё. На лице затаилась невероятная скорбь, стеклянные глаза с отчаяньем уставились на дом. Она ожидала выстрела. Поодинокие слезинки скатывались по её щекам. Я смотрела на эту убитую горем мать и жену и пыталась представить, какого это ей. И мне не удалось. В который раз удивляюсь тому, как люди могут воспринимать так близко все эти эмоции и чувства.

Могильную тишину разрезал громкий выстрел. Милз вздрогнула. Слезы потоком хлынули из закрытых глаз. Её плечи содрогались от плача. В один миг её сердце было разбито. Я почти слышала, как осколки со звоном падали внутри неё. Она медленно повернулась ко мне, а потом… Просто уткнулась в мое плечо и зарыдала. Я замерла, как вкопанная. Джоди облокотилась на меня, обхватила мои плечи, словно искала опоры. Я понятия не имела, что делать, только сильнее сжала рукоятку клинка. Спустя несколько мгновений я неловко похлопала Милз свободной рукой по её спине. Я не знала, как еще можно заглушить эти всхлипы и рыдания. Внутри все от чего-то сжалось.

– Э-э… Всё хорошо, – тихо произнесла я, не зная, что сказать еще. – Думаю, всё будет хорошо. Однажды.

Вдруг я увидела, как на пороге дома стоит Сэм. Я беспомощно посмотрела на него, мол, и что теперь. В ответ я получила лишь усталую приободряющую ухмылку.

Нам понадобилось около двадцати минут, чтобы собрать всех жителей и добраться до местной тюрьмы. Ну, или может чуть больше двадцати минут. Не суть. Винчестер раздавал каждому ружье, дробовик или простой пистолет.

Вместе с тем, он проводил короткий курс молодого бойца-охотника.

– Я дам вам оружие, – произнес он, давай одному парню ствол. – И когда вы увидите покойника, даже если это ваш друг, сосед или жена, стреляйте прямо в голову. Это поможет нам выжить.

– А ты нам лучше расскажи, кто ты сам такой? – послышался голос из толпы.

Я резко повернулась. Это был какой-то мужчина с весьма габаритным пузом. Он смотрел на нас с явным скептицизмом.

– Я друг Бобби Сингера, – просто ответил Сэм.

– Сингера? Городского пьяницы? – переспросил с насмешкой тот.

Мы с Винчестером переглянулись. Ну да, это среди элиты охотников кепочник – звезда и живая легенда. Среди обычных горожан – он городской пьяница.

Прежде, чем этот мужик успел еще что-то ляпнуть, я его опередила:

– Заткнись, мужик, пока твою челюсть не сдвинула.

Внимание мужика переключилось на меня.

– О, а этой, дай-ка угадаю, подружка городского пьяницы? – насмешливо произнес он с явным подтекстом.

– Слышь, клизма, знай свое место, – ощетинилась я и сделала шаг вперед. – Иначе засуну в одно место по назначению!

Дело неприменно дошло бы до драки, если бы не Сэм.

– Шер, прекрати, – он ухватил меня за локоть и оттащил назад.

– Больно надо, – фыркнула я, освободив руку.

За окном послышался вой. Винчестер ткнул мне в руки ружье.

– Ненавижу это оружие, – проворчала я.

–Не придирайся, – усмехнулся Винчестер.

Мы заняли свои позиции. В основном вход в здание контролировали я, Сэм и шериф. Остальные расположились по периметру. Но мы не долго стояли там. Вскоре было принято решение идти за другим Винчестером и кепочником.

Первое, что мы увидели, когда подошли ко двору Сингера – несколько трупов с дырками в голове. Судя по незакрытой машине – наши явно пытались выехать. Но им помешали. Значит, они скорее всего в доме.

– Сэм! Они в доме! – крикнула я, заглянув в окна дома.

Толпа покойников столпились в углу комнаты. Первым вбежал Винчестер, следом Милз, я – замыкала. Как оказалось, это куча зомби не просто столпилась в углу, они пытались добраться до Дина и Сингера.

Правда мы оказались шустрее. Ну, то есть они… То есть Сэм. Я прострелила две головы, а Винчестер – кхм, все остальные, в общем.

Когда все закончилось в помещение остро ощущались боль, страх, горе, тоска, сожаление. Вокруг было слишком тихо, не смотря на то, что здесь было много людей.

***

– Что ты делаешь? – услышала я голос Сэма. Он подошел ко мне.

–Ты что не видишь? – я кивнула на шампуры. – Зефир жарю.

– На костре из покойников? – ошарашено переспросил тот.

– Ну, вкус же не портится, – парировала я, покручивая шампур.

Пару часов назад мы посвозили все трупы покойников на кучу и устроили большой костер за местном кладбище. Мы с Сэмом остались тут, пока Дин с шерифом ездили и искали еще мертвых.

– Не поверишь, но это было самое жуткое дело, – произнесла я, поворачивая шампуры. – Сама толком не знаю, почему.

– Что я вижу? – Сэм изобразил удивление. – Шаиру и вдруг понесло на душевные разговоры?

– Дурак, – улыбнулась я, закатив глаза.

Мне показалось, что он уже забыл о моих словах. Но не тут-то было.

– Это для всех была сложная неделя, – с ухмылкой произнес он, после чего посмотрел на меня. – Для тебя в частности.

– А? Чего? – я дернулась в его сторону. – Ты о чем?

– Не знаю точно, – ответил он. – Просто ты странная была последние дни.

Я задумалась. Странная? Может быть. Учитывая все эти странные ощущения, которые я прочувствовала.

– Просто все эти моменты… Это было что-то странное, – тихо сказала я, снова поворачивая шампур. – Мне было отчасти больно, отчасти… Что-то жгло внутри не пойми, от чего.

С минуту помолчав, Винчестер тихо хохотнул. Но здесь было мало издёвки или веселья.

– Ты чего?

– По-моему твой диагноз прост, – усмехнулся он посмотрев на меня. – Ты почувствовала жалость.

– Что за чушь? – я сморщилась. – Я и раньше ощущала её! К себе, например, когда меня Люцифер пинал.

Сэм тряхнул головой.

– Нет, это другое, – я посмотрела на него. – Ты почувствовала жалость к людям. Настоящую жалость. Это дорогого стоит.

Я отвернулась. Зефир уже был готов. Я сняла его с острия и покрутила в руках. Жалость? Так вот она какая… Острая, но в то же время щемящая и мягкая.

Она словно обволакивала все внутри, сдавливала сердце.

– Давно я не видел этого, – голос Винчестер вывел меня из транса.

– Чего “этого”? – не поняла я, запихивая зефирину за щеку.

– Задумчивое выражение лица без тени язвительности или ехидства, – с ухмылкой сказал он.

Мне не удалось сдержать улыбки. Какое-то время Винчестер пристально смотрел на меня, а я не могла понять почему. Но мне нравилось теряться в его глазах. Там было спокойно.

Неловкую паузу прервал приезд шерифа и Дина. Они направились к нам.

– Если где-то и остались зомби, мы не смогли их найти, – сказал Дин, подойдя к нам.

– А как горожане? – спросил Сэм.

Странно, отчасти мне было тоже интересно, как они.

– Сильно напуганы и травмированы, – ответила Милз. – Кое-кто звонил в газеты. Но, им пока никто не поверил.

Вид у неё был усталым и потухшим. Совсем не та женщина-зажигалка, которая встретилась нам, едва мы приехали сюда.

– Как и вы, – тихо сказала я, поднимая взгляд. – Вы тоже не верили.

Шериф лишь молча пробуравила меня взглядом. Тут и слов не надо было. Снова это колющее чувство где-то в груди… Черт.

– Это все? – спросил Дин, отводя разговор в другое русло.

– Да, – кивнул Сэм. Он добавил, вздохнув. – Кроме одного.

***

Мы приехали обратно к Бобби. На заднем дворе он сидел перед костром и смотрел на пламя. Он даже не дёрнулся, когда мы с парнями приблизились к нему. Никто не отважился говорить первым. От кепочника веяло тоской и горем. Оно и не удивительно, не каждый день ведь сжигаешь свою собственную жену. Повисла неловкая тишина, которая прервалась только трещанием веток костра. Но после она была нарушена еще и словами Бобби:

– Что ж, – вздохнул он, – думаю, мне стоит извиниться. За то, что… потерял голову.

– Бобби, ты нам ничего не должен, – с ухмылкой и толикой облегчения произнес Сэм.

– Я действительно мало, что знаю, о любви, – сказал Дин, – но… ты все же провел с ней пять дней, да?

– Да, – Сингер тяжело вздохнул. – И от этого в тысячу раз хуже. Она была любовью всей моей жизни… Сколько раз я должен её убивать?!

– Это было придумано ангелами, – тихо произнесла я, прикипев взглядом к костру. – Они создали судьбу для влюбленных сердец. За все в этом мире нужно платить. В том числе и за мгновения счастья.

Костер медленно горел, а языки пламени охватывали брусья.

– В таком случае, пускай забирают всё это, – уныло ответил Сингер.

Меня передернуло. Как отчаянно и безысходно звучали эти слова. Слова человека, который потерял все и сразу. Меня пробил озноб, будто сами его слова ранили меня.

– Бобби, – голос Сэма звучал осторожно, словно боялся еще больше расстроить кепочника. – Ты справишься сам?

Ответом послужило молчание. Сингер едва заметно отрицательно качнул головой. Я почти взвыла от того, как мне было неприятно смотреть на этого охотника в таком состоянии. Было бы не так удручающе, если бы он рвал и метал, орал на всё и всех. А не сидел вот так… с опустевшим взглядом, с отреченным видом.

– Вы должны знать, ребята, Карен сказала, зачем здесь была Смерть, – я тут же пришла в себя. Такого поворота я явно не ожидала.

– Ты знаешь, зачем Смерть была в глуши Южной Дакоты? – переспросила я, не веря в услышанное.

– Смерть приходила за мной.

Я заклякла. Она приходила за кепочником? Это было уже жутко. Никто, никто не избегал конца жизни, когда Всадник околачивался где-то рядом. Что могло такого произойти, чтобы Смерть пришла, погостила и ушла, не забрав при этом своего избранника?

Смерть никогда не была глупой. Сколько его знаю, он очень умен, коварен. Я и не могла представить, что Всадник может устроить весь этот шум лишь ради Сингера. Вернее, чтобы передать ему послание, пригрозить ему за помощь Винчестерам.

Мы не собирались задерживаться у кепочника, не смотря на то, что он не в самом лучшем состоянии. Вернее, он сам выгонял нас, говоря, что будет лучше ему без нас. Спасибо, что хоть ночь разрешил провести тут.

На часах было где-то около двух часов ночи. Почему-то не могла уснуть. Сначала думала разбудить Сэма и выместить все свое беспокойство на нем в виде физических упражнений. Но потом, у порога его двери, я поняла, что не хочу видеть вообще никого, что мне лучше побыть одной. К счастью, компанию крепкого алкоголя я еще могла стерпеть.

Конечно же там никого не было. Пошарив в холодильнике я нашла неплохой запас виски и пива. Я достала свой напиток, взяла какой-то стакан и села за стол. Один за одним я заливала в себя стаканы с алкоголем. Я до сих пор не могла понять, что за херня твориться со мной и почему так плохо.

Я услышала шаги. Пол заскрипел, и через пару мгновений на кухней показался старший Винчестер.

– Я смотрю, тебе тоже не спиться, – сказал Дин, направляясь к холодильнику. Он кинул взгляд на стол. – И тоже скрашиваешь одиночество бухлом.

– Да, это своего рода хобби, – пробормотала я.

Винчестер стал ковыряться с бутылкой пива, желая открыть её и напиться. Держа в руках стакан с виски, я задумалась. Задумалась о том, что сегодня сказал Сэм и что было вообще. От этих воспоминаний тело пронзала дрожь, в груди что-то сжималось, а ещё меня тошнило от всей этой неопределенности. Может, я действительно решила спросить у Дина, а, может, я просто разговаривала сама с собой:

– Как думаешь, я могу испытывать настоящее чувство жалости?

Прежде, чем последовал ответ, прошло несколько минут. А после… Винчестер откровенно расхохотался. Он слегка покачал головой, держа в руках уже открытую бутылку.

– Серьезно, Шер? – он, посмеиваясь, отпил из бутылки. – Не неси ерунды. Ты одна из тех редких вид стерв, которых я ни разу не встречал в своей жизни. Жалость не твой конек, сладкая.

С этими словами Винчестер направился к себе. Проходя возле меня, он похлопал меня по плечу, при этом все еще посмеиваясь. Я чувствовала, что он говорит искренне. И от этого стало очень херово. Будто мне вырвали печень, а затем скинули на острые колья в канаву.

Я сидела за столом и не могла понять, почему меня так задели слова Дина? Почему мне стало еще хуже, когда я услышала его мнение? Зажмурившись и стиснув кулак, я выпила залпом еще один стакан. В горле запекло.

Что-то среднее между обидой и болью, только не осязаемой. Вот, что я чувствовала сейчас. Проведя рукой по лицу, я с удивлением обнаружила на своей щеке… Слезу. Я сморгнула пару раз, и несколько слезинок снова скатились по скулам. Я плачу? От чего? От того, что Дин сказал правду? Или эта правда меня ранила?

========== Гребаная сторона луны ==========

Я перевернулась на другой бок, закутываясь сильнее в одеяло.

Мы были в каком-то городке, расследовали пустяковое дело с призраком, который терроризировал жителей частного дома. Это был тот редкий случай, когда дело реально пустяковое и не требует особых усилий. Я даже выспалась пару раз.