Текст книги "Stand My Ground (СИ)"

Автор книги: Lily Punk

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– «Прими себя», – шепнуло сознание голосом дяди, и он неуверенно потянулся к медной ручке двери. – «Ее там нет», – убеждал он себя и, пересилив свой страх, медленно приоткрыл дверь.

На секунду его оглушил протяжный скрип, и он поморщился, зажмурившись, а когда открыл глаза, выдохнул, будто его ударили поддых.

За долгие годы комнатой явно не пользовались: может, из-за не самой лучшей ауры, а, может, из-за того, что это была единственная комната в доме, выполненная в европейском стиле – Кагами не знал, да и, ничего это не меняло. Казалось, пожар произошел здесь совсем недавно: постель, с полу-рухнувшим пологом и почерневшими простынями, слезшие, частично сгоревшие обои, обуглившаяся мебель и старый паркет, покрытый черной копотью. Если бы не затхлый запах пыли, он бы подумал, что попал в прошлое, но это было не так.

Медленно зайдя в помещение, он подошел к прогнувшемуся ложу и замер рядом с ним, ощущая слезы, подступившие к глазам.

– Мама… – едва слышно прошептал Кагами, проведя пальцем по посеревшей от времени подушке, и всхлипнул, не в силах сдержать эмоции.

Он не представлял, сколько времени провел там, захлебываясь собственными рыданиями, будто задыхаясь от невидимых рук, сомкнувшихся на горле, буквально прожигающих кожу ужасной агонией, не давая даже закричать от отчаяния. Все было словно в тумане: он не осознавал самого себя, запутавшись в ощущениях и воспоминаниях, вспыхивающих перед глазами расплывчатыми огоньками. Легкие горели, не получая кислород, и, казалось, он умрет здесь, но, в тот миг, когда сердце замерло на долгую секунду, рука, сжавшаяся на его шее, исчезла, и Кагами смог сделать судорожный вдох.

Хрипя и кашляя, парень с трудом встал на ватные ноги, мутным взором оглядывая собственные пальцы, покрытые алой кровью. Пошаркав к зеркалу в серебряной оправе, он взглянул на собственное отражение и отшатнулся, вздрогнув.

– «Я схожу с ума?».

Судорожно покачав головой, Кагами вышел из спальни матери, чувствуя странное ощущение, поселившееся на душе. Изодранная шея саднила, отрезвляя сознание и позволяя не запутаться в себе. Нельзя было больше медлить, иначе…

– «Иначе я сгорю…».

Отринув эмоции, Тодороки действовал четко по плану: спустившись в подвал, он разорвал все провода, а дальше все было делом мастерства. Дом был практически полностью построен из дерева, и поджечь его не составляло никакого труда, чем и занялся парень, начав с подвала. Пламя охватывало комнату за комнатой по мановению руки, послушное и странно ласковое. Оно было слабым и непривычным, и Кагами злился, наблюдая за тем, как медленно оно сжирало дом. У него не было столько времени. Если он не предпримет никаких мер, то пожарные успеют потушить дом, что будет означать провал…

Руки его сейчас бесполезны, но есть еще другие части тела, которыми он также может использовать квирк.

Жутковатая усмешка исказила его лицо, и Кагами топнул ногой по полу, пустив по нему во все стороны стремительное синее пламя. Два огня смешались, и красное пламя вспыхнуло ярче, завораживая своей дикой красотой. Хрипло рассмеявшись, Тодороки вдохнул его запах полной грудью, и вновь пустил волну синего, чувствуя ликование от картины, открывшейся перед глазами.

– «Огонь – очищение…», – шептало сознание. – «Сожги страхи, испепели боль, очистись от прошлого…», – он продолжал кружиться в вихре пламени, наслаждаясь его согревающим теплом. – «Убей мальчика…», – почувствовав резкую боль в груди, Кагами остановился, закашлявшись от дыма, наполнявшего легкие. – «Убей, испепели, сожги…», – слова бились в голове, не позволяя собраться.

Содрогаясь от кашля, парень сунул руку в огонь и вскрикнул от боли, пронзившей сознание. Едва передвигая ногами, он почти полз к двери, пытаясь не дышать. Виски пульсировали, перед глазами стояло красное марево, и он не знал, как ему удалось добраться до заветной двери, но открыв ее и вдохнув чистый воздух, Кагами наконец смог избавиться от пелены, накрывшей разум. Из последних сил он, раненный и ковыляющий, прошел несколько кварталов, не давая себе потерять сознание, пока не свалился в каком-то тупике, обессиленный.

Тодороки не знал, сколько пролежал там, смотря на темное небо и отчаянно хватаясь за уплывающую реальность, пока не услышал мужской голос и не увидел лицо человека, склонившегося над ним.

– Кто ты? – спросил мужчина, не сводя с него внимательного взгляда.

– Даби… – прохрипел он в бреду прежде, чем потерял сознание.

Конец Второй Части.

========== Часть III. Глава I ==========

***

Урок алгебры у третьего «А» класса средней школы имени Шимуры Наны шел, на первый взгляд, тихо и мирно, но, на самом деле, вместо того, что бы спокойно писать контрольную, ученики, пользуясь наплевательским отношением Мато-сенсей, списывали друг у друга и вовсю тренировались в изощренности списывания, используя квирки.

Правда, не у всех это получалось достаточно незаметно, и эти бедняги уже были удостоены многообещающим взглядом сенсей, главным девизом которой было: «важен результат, а не путь его достижения», так что она закрывала глаза на их проделки. Благодаря этому у многих в классе были достаточно хорошие баллы по ее предмету, а первым так вообще был Цубаки Кашин – обладатель телепатического квирка, который едва мог сложить два плюс два.

Вот, в очередной раз, Цубаки сдал тест первым и, довольный, сел обратно на свое место. Проследив его спину раздраженным взглядом, Казама вновь опустила взгляд на листок.

Заданий было десять, а она пока решила только шесть. Если у нее не будет, минимум, восемь по алгебре на этот раз, то на следующей контрольной ей придется получить десятку, для выправки среднего балла, а такое ей не удастся даже во сне. Увы, квирк ее мало подходил для списываний: его хватало только для выведения правильных ответов на парте Тоширо, который смыслил в алгебре еще меньше, чем она. Помочь ей никто не пытался, да и, сама Сузуме ни разу не просила ни у кого помощи, упорно корпя над решением каждого примера и задачи.

Мысль о поступлении в ЮЭй подстегивала ее решительность, и девушка не теряла энтузиазма, пытаясь решить логарифмическую функцию. До конца урока оставалось всего десять минут, половина ребят уже сдали свои работы, а она все так же ломала голову, не обращая внимание на Мицуми, который полностью извелся и нервно покусывал кончик карандаша, наблюдая за ней.

– «А или Б? А или Б?… Думай, думай…», – гипнотизируя варианты, Казама пыталась выбрать один. – «Давай же! Может, вообще С? Нет, глупость какая-то…», – отмахнувшись от этой мысли, девушка устало сдула челку со лба.

– «Там Б», – внезапно раздалось в голове так, что она чуть не подпрыгнула. – «Меня уже достали твои сомнения, поэтому решил помочь. В седьмом Б, в восьмом С, в девятом тоже С, а в десятом А», – с ноткой превосходства продолжил голос.

Кинув быстрый взгляд направо, Казама с трудом удержалась от того, чтобы не заскрипеть зубами, при виде самодовольной улыбки на лице Кашина. Тот, заметив ее взгляд, насмешливо кивнул ей, приставив руку с сердцу, и Сузуме беззвучно фыркнула, отвернувшись.

– «Как я могу поверить в то, что ты дал мне правильные ответы?», – мысленно процедила девушка, смотря прямо перед собой.

– «А у тебя есть выбор?», – хмыкнул Цубаки, заставив ее с силой сжать карандаш в руках. – «Скоро звонок, Казама. Мое дело – помочь, а твое – принимать мою помощь или нет», – когда он сказал это, Сузуме представила, как он повел руками в стороны, и мимолетно кивнула.

– «Была не была», – выдохнув, она быстро начала закрашивать варианты, не давая себе передумать.

Закончив, Казама отложила карандаш, чувствуя напряжение во всем теле и вздрогнула, услышав шипение слева. Встрепенувшись, она быстро вывела ответы для Мицуми, и они сдали работы за две минуты до звонка.

После того, как сенсей медленно и муторно пересчитала все листки и, наконец, дала им отмашку, ученики начали собирать рюкзаки для похода в другой кабинет.

– Я чуть с ума не сошел, пока ты решала последние тесты! – воскликнул Тоширо, когда они вышли из кабинета алгебры. – Как тебе удалось решить их? – девушка поморщилась, услышав его слова и ускорила шаг, заметив идущего позади Цубаки. – Э-э, Сузуме? – недоуменно позвал ее друг, завернув вслед за ней к лестницам. – Ты выглядишь недовольной. Все в порядке?

– Это мы узнаем завтра, – пробормотала Казама, спускаясь вниз. – Мне дал ответы Цубаки, – услышав это, Мицуми застыл.

– Серьезно? Он помог тебе? – удивленно выдохнул блондин, вытаращившись на нее. После ее кивка, он неуверенно хмыкнул. – Да уж… И такое бывает…

– Что бывает, Мицуми-кун? – раздался голос сверху. – Тебя что-то удивило? – поравнявшись с Тоширо, он надменно вскинул подбородок, ожидая ответа.

– Ничего такого, – процедил тот, набычившись.

– Ну-ну, – усмехнувшись, Кашин спустился еще на пару ступенек. – А я слышал немного другое. Неужели я выгляжу настолько бессердечным, что даже не могу помочь своей однокласснице?

Когда Мицуми уже открыл рот для того, чтобы съязвить, Казама заговорила, мимолетно зыркнув на друга.

– Нет, Цубаки-кун, спасибо за помощь, – сказав это, она поклонилась, и, Кашин, выдержав с секунду, поклонился ей в ответ.

– Надеюсь, ты не откажешь мне в танце на завтрашнем балу у Микицуками? – спросил парень.

– Конечно же нет, – ровно ответила Сузуме, и тот благосклонно улыбнулся ей.

– Отлично, – он кивнул. – Что же, я пойду, и вы не задерживайтесь, – махнув рукой, Цубаки ушел, оставив их одних.

Переждав с минуту, девушка слегка расслабилась и посмотрела на готового взорваться от нетерпения друга. Мимолетно глянув на часы, она прикинула, что у них есть пара минут, и кивнула, приготовившись к расспросу.

– Ты умеешь танцевать? – Казама опешила от того, насколько наивный вопрос он ей задал, и не ответила, с сомнением взглянув в карие глаза, светящиеся детской непосредственностью.

– А ты как думаешь? – обманчиво спокойно поинтересовалась, уже придумывая наказание для парня, но тот, видимо, не заметил сарказма в ее вопросе и задумчиво поглаживал подбородок, пока не нашелся с ответом.

– Вообще-то, ты сама этим летом говорила, что нет, – с легкой ухмылкой проговорил Тоширо, поняв что к чему. – Неужели, ты соврала только для того, чтобы не танцевать со мной? – с самым оскорбленным выражением лица спросил блондин, воззарившись на нее грустными глазенками.

– Извини, Широ-чан, я не… – он прервал ее попытку оправдания драматичным взмахом руки. Замолкнув, Казама робко поглядела на него снизу вверх, чувствуя стыд из-за того, что ее ложь раскрылась.

– Нет, не стоит, Сузуме, – отрезал Мицуми. – А я думал, что мы друзья… – вновь не дав ей и рта раскрыть, блондин склонился к ее лицу и провел ладонью по щеке. – С тебя танец на новый год, – прошептал он прямо ей в ухо. – И попробуй только отлизнуть, – девушка с трудом удержалась от возмущенной тирады, при виде хитрого взгляда из-под ресниц, которым он ее одарил, и вырвалась из его хватки, гордо прошествовав к классу. – Приму молчание за положительный ответ, – нагнав ее у самого кабинета, парень подмигнул ей и придержал для нее двери.

Сузуме лишь фыркнула на его заявление и села за свою парту. Последующие шесть уроков она не обращала внимание на Тоширо, который все пытался как-то подразнить и расшевелить ее, но парень не унывал, зная, что подруга на самом деле не сильно на него злится: за, практически, три года учебы, ему доводилось видеть ее по-настоящему злой и потому он знал, что сейчас девушка просто дурачится так же, как и сам Мицуми.

Уроки подошли к своему логическому завершению, и парень едва успел перехватить подругу, у которой последним уроком была история, у выхода.

– Чего тебе, Тоширо? Я спешу, у меня через полчаса курсы, – проворчала она, впрочем, послушно следуя за ним в тихое место.

– Это займет две минутки, не занудствуй, – остановившись у женских раздевалок, блондин воровато огляделся прежде чем заговорить. – Я хотел кое о чем тебя попросить, – девушка выжидающе приподняла брови, и он продолжил, немного волнуясь: – У меня завтра финал по баскетболу. Мама не сможет прийти, а одному как-то не по себе… – парень замолчал, почувствовав руку на своем плече, и поднял глаза, встретившись взглядом с ее синими глазами.

– Я приду, Широ, – заверила девушка, ободряюще сжав его плечо и неуверенно улыбнувшись. – А во сколько?

– В девять утра, – парень нервно улыбнулся, заметив то, как уголки ее губ поползи вниз. – Н-но я пойму, если ты не придешь! В конце концов, воскресенье – твой единственный выходной… – торопливо начал Мицуми, но подруга покачала головой.

– Я же сказала, что приду, – блондин быстро кивнул, расплывшись в радостной улыбке. – Только вот, зачем такая секретность? Мог бы спросить раньше, – он слегка замялся, почесал затылок и, как ей показалось, даже немного покраснел так, что Казама едва удержалась от улыбки.

– Ну… боялся, что откажешь, – выдохнул Мицуми. – Спасибо, Сузуме, – девушка кивнула, потрепав его по плечу.

– Что там, – махнув рукой, девушка сжала ремешок рюкзака. – Мне уже пора. Увидимся завтра, Тоширо. Пока.

Ей пришлось пробежать всю дорогу до курсов для того, чтобы не опоздать, но она не была зла на Мицуми, расценивая это, как пробежку. Приглашение парня на столь важную для него игру очень тронуло ее: хоть они и общались, раньше тот не приглашал ее на свои игры, да и, сама она тоже никогда не предлагала ему, даже не задумываясь насчет этого. Все же, их дружба с Тоширо носила несколько поверхностный характер, и Казама была рада тому, что, кажется, они наконец станут настоящими друзьями.

Выйдя с курсов ближе к половине седьмого, девушка пошла к остановке. Слишком устав за этот день, она уже не ощущала в себе сил для очередной прогулки.

– «Да будет проклят тот день, когда я согласилась ходить в эту чертову шестидневную школу», – мрачно подумала Сузуме, садясь в автобус.

В голове лениво текли мысли о том о сем, на которые она почти не обращала внимание. Нужно было хорошенько выспаться сегодня, ибо завтра ей следовало рано встать, а вечером еще и бал в честь дня рождения Микицуками-доно…

Устало выдохнув, девушка откинула голову на сиденье, наблюдая за быстро сменяющимися картинками за окном. Завтрашний день обещал быть еще более сложным, чем сегодня, и от одной только мысли об этом, она уже чувствовала усталость.

Выйдя на своей остановке, Сузуме пошла по тихой улице, листая свой плейлист, в поисках любимой песни. Пройдя по пустому кварталу, она завернула в сторону особняка с зеленой крышей и слегка нахмурилась, заметив странный свет и дым со стороны своего дома. Окинув взглядом улицу, она увидела машину, припаркованную на обочине, и тень человека, сидящего за рулем и спокойно наблюдавшего за пожаром.

– «Почему он так спокоен?», – недоуменно подумала Казама. – «Он же видит, что там что-то горит», – выхватив телефон из кармана, девушка побежала в сторону дома, на бегу набирая номер пожарной службы. – «Только бы не наш…», – молила Сузуме, помня о том, что сейчас в поместье никого нет.

Она как раз успела сказать адрес и скинуть вызов, когда добежала до начала сквера, в котором находилось их жилище. Огонь шел слева, а, значит, горело не оно, но почему еще никто не заметил пожара? Откинув мысли, девушка перебежала через дорогу и замерла у высокого забора бывшего поместья Тодороки, из-за которого и шел дым. Свернув за угол, она быстро дошла до ворот и застыла, увидев сквозь щель дом, полностью покрытый огнем.

Резкий порыв ветра донес до нее жар пламени и темный дым вместе с золой. По неосторожности вдохнув, Сузуме закашлялась, чувствуя то, как слезы набежали на глаза.

От вида горящего поместья, она чувствовала то, как сердце в груди сжималось, доставляя жуткую боль. Заплакав, словно маленький ребенок, девушка стояла, будучи не в силах пошевелиться. Дым щипал глаза, перед взором все плыло от слез, но она упрямо смотрела, вспоминая то, как они бегали по саду поместья вместе с Кагами, а сейчас оно рушилось, сгорая в красном пламени. Услышав вой сирены, она медленно обернула голову, сквозь слезы разглядев вдалеке ковыляющую фигуру, но не придала этому значения, отвернувшись от дома. Пожарная машина остановилась, и из нее посыпались люди в желтых костюмах, принявшиеся разматывать шланги. Один из них подошел к ней и начал допрашивать ее, но, не добившись никакой путной информации, наказал ей идти домой.

Вопреки его словам, она продолжала стоять там, наблюдая за тем, как пожарники пытались потушить пламя. Отвлекшись на работу, на нее больше никто не обращал внимание, и она простояла там больше часа, пока наконец не пришла в себя.

Слезы высохли, приятная пустота покинула рассудок и голова начала потихоньку гудеть, заставляя морщиться. Внезапно, она поняла, что дрожит всем телом, а попытка сделать шаг чуть было не обернулась падением из-за резкого головокружения. С трудом дойдя до дома, девушка с пятнадцатой попытки смогла открыть дверь и, зайдя в переднюю, скинула с себя верхнюю одежду, всю пропахшую дымом. Сил не было даже для того, что бы включить свет, и она медленно побрела в гостиную, ориентируясь по стене, где и рухнула на диван, почти сразу отключившись.

***

Вокруг него была кромешная тьма, через которую не проходили ни звуки, ни запахи. Единственным, что он чувствовал, находясь в ней, было ровное биение сердца.

– «Я умер?», – задавался он вопросом, не ощущая ничего. – «Было бы неплохо избавиться от…».

От чего? От чего или кого он хотел избавиться? Как бы он ни напрягался, пытаясь вспомнить, ему это не удалось.

– «Может, и к лучшему», – пронеслась мысль, которая слабо успокаивала. – «Если я умер, значит, я скоро перерожусь…», – сердце замерло, а потом забилось чаще, руша хрупкое спокойствие.

С чего он взял, что переродится? Может, он так и будет существовать в этой тьме? Откуда ему это известно?…

– «Мы верим, что после смерти души вновь возвращаются в наш мир», – он застыл, прислушиваясь к знакомому голосу. – «Для этого мы сжигаем умершего, очищая его душу и отпуская. Это называют кремацией».

Разум пронзила острая боль и сердце забилось, словно бешеное. Он бы крикнул, если бы мог, но голоса не было. Раз за разом в сознании выжигались воспоминания, обрывки мыслей, имена и места, в которых он бывал когда-то, меняя тьму и делая ее странно горячей.

«Мама».

Он скорчился всем телом, ощущая странный хруст.

«Отец».

В нос ударил запах гари, от которого все внутренности вывернуло наизнанку.

«Канаме».

Руки сжались в кулаки, раскаленная кровь хлынула к пальцам, пытаясь найти выход.

«Ханабуса».

Наполненный страшной агонией крик вырвался из груди, оглушая.

«Сузуме».

Глаза резко распахнулись, и он увидел, что все его тело охватил огонь. Кровавые слезы потекли из глаз, но он, словно заворожённый, не отнимал взгляда от бушующего вокруг пламени, ощущая то, как оно сжигает его.

– «Подави его. Успокойся, если не хочешь умереть», – внезапно в голове раздался странный импульс, и, казалось, огонь немного приутих под его действием. – «Ты сможешь сделать это. Докажи, что ты сильнее его».

По телу прошелся холодок, и этого хватило для того, чтобы обуздать пламя. Только, оторвать его от себя не получалось, как бы он ни пытался, и когда он почти отчаялся, сдавшись, его охватила странная идея. Схватив пламя в руки он поднес его ко рту и начал поедать, чувствуя то, как оно прожигает язык и глотку, но, несмотря на боль, он не остановился до тех пор, пока не поглотил все.

Резко очнувшись, парень сел на кровати, тяжело дыша. Судорожно ощупав себя, он понял, что в относительном порядке и попытался кого-то позвать, но эта попытка оказалась провальной. Закашлявшись, он схватился за горло, пытаясь вдохнуть, но ничего не получилось. Перед глазами вновь потемнело, и внезапно чьи-то руки поднесли к его рту стакан с водой и с силой удержали, пока он не выпил все до последней капли.

Едва ли дыша, парень рухнул обратно на подушку, невидящим взглядом уставившись в желтый потолок. Когда сердце наконец успокоилось, а дыхание выровнялось, он медленно обернул голову, увидев высокого человека, внимательно наблюдавшего за ним.

– С пробуждением, Даби, – проговорил он. – Ты – второй человек, которому удалось пройти через испытание. Добро пожаловать в наше братство.

– К-кто ты? – хрипло спросил парень, смотря в блестящие желтые глаза.

– Моя имя – Хан, – сказал мужчина. – Тебе необходимо восстановить силы, брат мой. Спи.

Кагами лишь успел заметить, как тот щелкнул пальцами, прежде, чем провалился в мутный сон.

========== Глава II ==========

***

С тихим рыком кончив, парень перекатился на другую сторону кровати, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Милая девушка, с которой у него сегодня было аж третье свидание, стерев испачканный живот влажным полотенцем, приластилась у него под боком, закинув одну ножку ему на бедро.

– Мы ведь продолжим? – игриво спросила она, легонько царапая его грудь.

– Да, только дай мне пару минуточек, – усмехнувшись, Шикай слегка сжал ее ягодицы. – У нас впереди еще вся ночь… – парень оборвался на полуслове, услышав звонок телефона.

– Не бери, – шепнула девушка, но он встал и начал искать сотовый среди раскинутой по всему номеру одежды. – Это ищешь?… – когда он обернулся, шатенка играючи покрутила в руках вибрирующий телефон. – Не дам! – категорично отрезала она, убрав его за спину, когда Рей было хотел выхватить телефон из ее хватки.

– Мэй-чан, это может быть важный звонок, – пытался убедить ее Шикай. – Дай, пожалуйста. Я просто посмотрю, не Сузуме ли это, – он сразу же пожалел о сказанном, увидев то, как скривилось красивое лицо девушки.

– Так вот оно что… – поднеся телефон к лицу, она фыркнула и кинула его прямо ему на колени. – Никакая это не Сузуме, не радуйся, – кинув это, девушка гордо удалилась в душ.

Не обратив внимание на ее уход, парень быстро взял трезвонящий телефон и, увидев имя на дисплее, быстро принял звонок, заранее подписав себе смертный приговор.

– Шикай! Чертов раздолбай, где тебя носит! Ты засунул телефон себе в задницу?! – прокричали ему из динамика срывающимся голосом.

– П-простите, Джингетсу-доно. Я был в другой комнате, – тщетно попытался оправдаться Лей, но оказался перебит.

– Не мямли там, – рыкнул Казама. – А теперь, попытайся объяснить, какого черта мне, в Индонезию, звонят и говорят, что моя малолетняя дочь стала свидетелем пожара?!

– Какого пожара? – севшим голосом переспросил парень.

– А мне откуда знать! – крикнул мужчина. – Сказали лишь, что сгорел дом по соседству и у нее, скорее всего, шок. Прописали назавтра поход к врачу.

– Т-тогда я тут же поеду и пригляжу за ней! – пролепетал парень, нервно закинув челку назад.

– Дуй к ней, и не заставляй меня пожалеть о том, что я держу тебя на этой работе, Рей, – зло прошипел Джингетсу-доно прежде, чем скинуть звонок.

– Кто это был? – поинтересовалась Мэй, выйдя из ванной комнаты и с удивлением наблюдая за тем, как любовник носится, словно ошпаренный, пытаясь одеться. – Уже уходишь?… – разочарованно спросила она, прислонившись к стене и слегка ослабив узел на шелковом халатике. – Оставишь меня одну?

– Прости, Мэй-чан, но меня позвали по работе, – застегнув ремень брюк, сказал Лей.

– В девять часов вечера? – с сомнением хмыкнула шатенка. – Не пытайся обмануть меня! Я знаю, что ты спешишь к своей Сузуме, – процедила она, скрестив руки на груди.

– Нет, ты все не так поняла…

– Убирайся к своей шлюхе! Видеть тебя не хочу!… – топнув ногой, девушка зло блеснула слезящимися глазами и быстро скрылась в ванной.

Застыв посреди комнаты с полу-надетой футболкой, бывший герой думал, за что ему все это. Подавив порыв пойти и достучаться до нее, он быстро оделся, не обращая внимание на завывания девушки, и ушел оттуда.

– «Какой, все же, скверный день», – мрачно думал Лей, идя на парковку под проливным дождем.

Когда он доехал из центра города до поместья Казама, дождь уже начал стихать. Припарковав машину, Лей вышел за ворота и, пройдя через дорогу, остановился у сломанных ворот, за которыми виднелся полу-разрушенный дом.

Почувствовав странную дрожь в теле, Шикай осторожно пошел по тропинке и поднялся по относительно целым ступенькам, заглянув в дверной проем, зияющий холодной тьмой. Медленно перешагнув через выбитую дверь, он зашел в помещение, отмечая следы пожара на полу, имеющие странную круговую форму.

– «Неужели для поджога использовали квирк?», – подумал парень, пойдя дальше, в гостиную. – «Что за…?», – он замер у обугленной рамы седзи, смотря на уцелевшую мебель. – «Это вещи семьи Кагами-куна…», – подойдя к противоположной стене, Лей осторожно снял с нее обгоревший лист бумаги с кандзи «терпение».

Он точно помнил, что видел его здесь той злополучной ночью, восемь лет назад. Могли ли новые владельцы зачем-то оставить это висеть здесь? Допустим, да, но было еще другое: около года назад Шикай заходил к ним из-за письма, случайно брошенного в их почтовый ящик, и мог поклясться, что в прохожей не было большого медного зеркала. Зато оно было тут восемь лет назад, когда здесь еще жили Тодороки… Что это могло значить?

Неужели, Старатель выкупил дом у новых владельцев и обставил его старой мебелью только для того, чтобы сжечь? Лей, конечно, знал, что все знаменитые герои – не без бзиков, но в это поверить не мог. В принципе, можно было бы списать пожар на несчастный случай, но его наметанный глаз видел, что здесь не обошлось без человеческой руки. Сам Тодороки обладал огненным квирком и мог сжечь дом, но в этом не было смысла. Тогда кто и зачем сделал это?

Огненный тип квирков не был такой уж редкостью, так что указать можно было практически на любого, но для такого дела нужен был мотив и определенные возможности: в конце концов, не каждый осмелится на поджог дома в столь престижном и охраняемом районе.

Обойдя весь дом и так и не придя к определенным выводам, Лей пошел домой. Зайдя в прихожую, он снял обувь и верхнюю одежду, заметив краем глаза неаккуратно кинутые вещи Сузуме.

Это не было в стиле его подопечной и заставило парня напрячься. Уже собираясь подняться наверх, он заметил руку, свесившуюся с дивана, и пошел в гостиную, где обнаружил девушку спящей в школьной форме и с не развязанным хвостом. Спала она явно не спокойно: об этом говорили подрагивающие ресницы и беспокойное выражение на бледном лице.

Пожалев бедную девочку, он не стал ее будить, а вместо этого мягко подхватил на руки, отметив то, что за последние пару лет, прошедших с тех пор, как он в последний раз нес ее, когда Сузу-чан на тренировке подвернула ногу, она явно стала тяжелее. Медленно поднявшись на второй этаж, Шикай ногой открыл дверь в ее спальню и занес девушку туда, осторожно уложив на кровать.

– Мама… – прошептала девушка, ухватившись за ворот его рубашки.

– Скорее уж курица-наседка, – тихо хмыкнул парень, поудобней устраивая подопечную на постели.

Накрыв ее одеялом и распустив волосы, он собирался уйти, но Казама ухватилась за его рукав и, судя по всему, не собиралась отпускать.

– Не уходи, мама… мне так страшно… – выдохнула Сузуме, слабо потянув его к себе.

Поколебавшись с минуту, Шикай, все же, лег поверх одеяла, тут же оказавшись в объятиях девушки, которая, вскоре, спокойно засопела. Пролежал он так с ней, наверное, полчаса и лишь после аккуратно отлепил ее от себя и встал с кровати, чувствуя то, как затекла левая рука.

Выйдя из ее комнаты и тихо прикрыв дверь, Лей пошел к себе, где, наконец, смог расслабленно выдохнуть.

Как бы то странно ни звучало, он впервые видел ученицу такой… слабой и беззащитной. Нет, раньше тоже бывало, что она ненароком ранилась на занятиях, засыпала не там или просто просила у него помощи, но это было совершенно другим. На его памяти, она никогда не заговаривала о матери, а сейчас, внезапно, приняла его за нее. Было бы смешно, если не было бы таким грустным.

***

Валивший пушистыми хлопьями снег давно усеял весь двор поместья. Было приятно тихо и красиво так, что девочка не могла отвести взгляд от этой прекрасной картины. Медленно бредя по зимнему саду, она не заметила того, как оказалась у ворот, и замерла, призадумавшись на минутку.

– «Надо пойти к Кагами! Можно будет поиграть в снежки, а потом и устроить каток…».

Кивнув собственным мыслям, девочка открыла засов маленькой калитки и быстро перебежала дорогу. Только занеся руку для стука, она с удивлением обнаружила, что ворота не заперты, но, все же, вошла.

– «Наверное, он в саду», – подумала она, заметив следы детской обуви на снегу.

Пойдя по ним, девочка заходила все дальше и дальше в гущу сада, где снега было больше. Из-за громкого хруста под ногами, она не сразу услышала стон, раздававшийся со стороны забора, а, услышав, заспешила, поняв, что что-то произошло.

– Кагами-кун! Держись, я иду!… – крикнула она, пытаясь вырваться из кустов розы, так и норовивших вцепиться ей в ворот.

С трудом выйдя на свободный участок, девочка опустила голову и оперлась руками о колени, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Услышав детский стон совсем близко, она быстро подняла голову и почувствовала то, как сердце пропустило удар, при виде ребенка, лежавшего в луже крови.

– Кагами?… – дрожащим голосом позвала девочка, не в силах пошевелиться.

Мальчик медленно повернул голову, и она вздрогнула от взгляда его бирюзовых глаз, из которых текли кровавые слезы. Из последних сил, ребенок протянул к ней руку и открыл рот, пытаясь позвать ее, но, вместо этого, с его уст сорвался крик боли, оглушивший ее.

– Как так?… Ч-что произошло?… – пробормотала она, упав на колени в снег. – Кагами…

Не находя в себе сил, чтобы подняться, девочка подползла к ребенку и осторожно положила его голову себе на колени, став судорожно стирать кровь с побледневшего лица.

– Су…зуме… – прохрипел мальчик, смотря прямо в ее глаза.

– Н-нет, не говори… не трать силы… – пытаясь остановить кровь, сочащуюся из раны у него на груди, сказала девочка. – …Я спасу тебя… Обязательно, – она застыла, ощутив странно теплое прикосновение на своем лице.

– У-уходи, Сузуме… – прошептал он, проведя ладонью по ее щеке. – …Я давно сгорел и не хочу этого для тебя…

– Ч-что?… – неверяще переспросила девочка. – Ты жив, Кагами! Просто, ты упал, и я сейчас…

– Пожар… – выдохнул он. – Он сожрет тебя.

– П-пожар?… – непонимающе оглядевшись, она вдруг увидела почерневшие и частично обугленные деревья, осыпавшуюся краску с частично обгоревшего забора, и вздрогнула, ощутив боль в груди.

– …я… – шепнул Кагами, когда она вновь заглянула ему в глаза. – …не хотел этого…

Девочка вскрикнула от боли, когда синее пламя вмиг охватило ее тело, и попыталась потушить его, но, казалось, от этого оно разгоралось лишь сильней, причиняя страшную агонию.