Текст книги "Некромантка на факультете таксидермии (СИ)"
Автор книги: Likaona
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Декан факультета таксидермии приветствует студентов в вестибюле вот уже 120 лет.
(с) истинная правда
Засунув сундук с личными вещами, учебными принадлежностями и милыми сердцу вещицами под кровать, Аля плюхнулась на нее и с восторгом огляделась по сторонам.
Неужели она в самом настоящем студенческом общежитии в самом настоящем институте на самом настоящем краю земли! Правда, следовало признать, что «край земли» был относительным и располагался всего в паре сотен миль от родного дома, но если не покидать этот самый дом в одиночестве, то и сотня миль покажется краем мира, а целых две – и вовсе за гранью оного.
Восторг вытеснял и усталость от длительного и непривычного переезда (почтовый дилижанс для девушки, что привыкла путешествовать порталами, еще то испытание на выносливость!), и вполне оправданный мандраж перед началом учебного года, и нетерпеливое ожидание знакомства с соседкой. Уже само наличие соседки делало комнату чем-то невообразимым, чуть ли не волшебным и сказочным. В остальном же новое обиталище не слишком радовало сказочностью или чем-то иным, что могло бы вызвать неземной восторг.
Безликая светлая коробка, вмещающая две кровати, два стола, две тумбочки, два стула и шкаф. Шкаф подпирал стену у входа в гордом одиночестве. Видимо, для разнообразия и создания хоть какой-нибудь общности у девушек – ведь его придется как-то делить! Две девушки, у каждой немалый ворох одежды, и – один шкаф.
Задумавшись о разделении шкафа, Аля мысленно дошла до картинки распиливания деревянной «туши», уложенной прямо посреди комнаты, огромной ржавой пилой, которую в разные стороны тянули запыхавшиеся студентки, фыркнула и весело тряхнула светлыми кудряшками, прогоняя безумное видение. Видение успешно убежало, а Аля еще раз сбегала ванную комнату, замаскированную под второй шкаф. Точнее сказать, дверь в ванную выглядела ровно как дверцы шкафа и располагались напротив настоящего, так что девушка в первый момент изумилась, когда вместо вешалок узрела раковину и душевую кабину. Но потом быстро разобралась и посмеялась над «креативностью» завхоза, устроившего подобную странность.
Заняв своими умывальными принадлежностями левый от зеркала шкафчик («лево» ей всегда нравилось больше «права»), Аля вернулась на место, одернула на всякий случай подол скромного голубенького платья и принялась дальше ждать. Первое построение студентов состоится через час, так что соседка должна была непременно вот-вот появиться.
Однако прошло целых полчаса, заставивших Алю начать потихоньку нервничать, прежде чем в комнату ворвался огненно-рыжий смерч. Как девушка потом выяснила на собственном опыте, подобный способ передвижения (бег) вечно везде опаздывающая Сильва использовала постоянно. И все равно умудрялась опаздывать.
– Я не опоздала?! – вопросило на повышенных тонах создание, укутанное в алые развевающиеся шелка, к тому же (видимо для пущего эффекта) расшитые золотыми нитями, и сдула со лба рыжую прядь. – Комендант сказал, что я буду жить тут, а еще он сказал, чтобы я поторопилась, а то у меня часы остановились и я не знала, что нужно торопиться, а с ощущением времени у меня плоховато, я прям не знаю, что я буду делать, ведь, как говорят, без этого ощущения времени хорошим магом-боевиком не станешь, а я хочу стать очень хорошим магом, не хочу прозябать в провинции, хочу отправиться на границу, ведь там сейчас творится самое интересное, а в провинции – фи! – ничегошеньки интересного, скукота одна, ведь правда?!
Оглушенная словесным потоком Аля, распахнув глаза, наблюдала за соседкой, умудрившейся во время монолога втащить в комнату и распихать по углам четыре небольших сундучка, три кожаных баула и замотанную в тряпицу (тоже алую!) клетку, и не сразу осознала, что вопрос обращен к ней.
– Ага, – немного заторможенно кивнула девушка, глядя, как соседка торжественно устанавливает на свой стол клетку.
– Ой, а ты тоже будешь боевиком? – удовлетворенная клеточной (или клетковой?) установкой, рыжая стремительно обернулась и расплылась в широкой улыбке, открывшей небольшую щербинку между зубами. – Мы могли бы вместе тренироваться, а потом поехать на границу! Кстати, меня зовут Сильва.
Соседка подскочила к Але и энергично потрясла ее кисть, выглядящую очень светлой, чуть ли не синюшной по сравнению с загорелой рукой рыжей.
– Аля, – представилась девушка. – Только я не боевик, я таксидермист.
– Ооо… – соседка застыла, уважительно округлив рот, и тут же затараторила вновь: – Слушай, а ведь мы все равно можем заниматься вместе! Я буду на твоих зверушках тренироваться, заодно тебя подтяну по мечу и физподготовке, смотри ты какая худенькая да бледная!
Аля, никогда не считавшая себя заморышем, в замешательстве глянула на свои ноги и грудь (все, что оказалось доступно взгляду) и сравнила с соседкой. Ну да, по сравнению с широкоплечей и крепенькой, как боровичок, Сильвой она действительно смотрелась бледной поганкой, особенно в голубом. Но ведь именно этого и добивалась, да? Чтобы никто-никто не смог даже догадаться, кто она на самом деле. Так что слова Сильвы можно было принять за комплимент.
Додумать мысль Але не позволил вопль соседки «Опаздываем! Побежали!», с которым ее сдернули за руку с кровати и потащили по направлению к двери.
И они побежали.
Осенняя погода мягко золотила все вокруг, наполняла воздух пряным запахом деревьев, готовящихся к зимнему красноцвету, так что стоять на плацу оказалось очень приятно. Вдыхая полной грудью воздух, полный незнакомых запахов, Аля счастливо щурилась на солнце, легкомысленно пропуская мимо ушей приветственную речь ректора. Зачем слушать, если устав университета уже пролистан, как и все остальные документы, врученные первокурсникам? А что-либо важное вряд ли будет сказано на первом построении.
Вернее, Аля может быть и хотела бы пропустить речь мимо ушей и продолжить любоваться окружающими красотами, но пристроившаяся рядом Сильва едким шепотом комментировала все, что ей не нравилось. А не нравилось боевику почти все – елейность речи (словно обращаются к маленьким детям, а не будущим воинам), расплывчатость и неконкретность (почему не сказали, когда можно будет начать боевые тренировки?), призывы к учебе (как будто все пришли лоботрясничать!). Даже слова о патриотизме не нашли должного отклика в кровожадной душе рыжей, нашедшей в них слишком много «гнилого пафоса».
Странно, но Алю совершенно не раздражало бурчание соседки, а посередине речи ректора даже начало смешить, так что пришлось вслушиваться в громогласное торжественное воздухосотрясение. Правда вставить ни словечка в комментарии Сильвы не удавалось, но девушка и не стремилась к этому. Единственное, что захотелось уточнить – почему это пафос гнилой, но студентов принялись интенсивно разгонять по факультетам, так что рыжая, энергично помахав рукой, ускакала к боевикам. Аля же двинулась в толпе, отдаленно напоминающей отару, к зданию своего факультета.
В отличие от остальных, корпус факультета таксидермии выглядел непритязательно, даже непрезентабельно. Ну действительно: у некромантов – склеп из черного мрамора, возвышающейся вверх на пять этажей и уходящий под землю на неизвестно сколько, у «огневиков» – алая колона, обитая огнеупорными шкурами дракона, даже у лекарей – хрупкий (внешне) цветок, где на многочисленных огромных «листьях» в любовно обихаживаемых огородиках росли лечебные травы и проходили духовные и медитативные практикумы.
Факультет таксидермии выглядел серой каменной глыбой, которую не могли разломать даже тролли. Собственно говоря, именно они ее и строили, что немного примиряло с действительностью. Как и размеры. Ведь для оживления чучела дракона требовалось очень, очень много места, в десять раз больше, чем сам дракон. В брошюре для абитуриентов сообщалось, что студиозам позволено делать чучела только самых мелких драконов – виверн, но даже этот факт внушал оптимизм. По крайней мере в сердце Али – точно.
Внутреннее убранство корпуса тоже в первый момент разочаровало. Все такое серое, массивное, давящее, несмотря на высокий потолок холла. Даже самого завалящего ковра на полу нет, только круг света, внутри которого оказались первокурсники. Все остальное помещение осталось «погруженным во тьму», причем цвет тьмы варьировался от светло-серого (когда можно рассмотреть почти все) до глубокого черного, от которого оставалось неприятное чувство плотоядно разглядывающих новое «мясо» взглядов. И дверь захлопнулась слишком уж зловеще – с грохотом и скрипами. Половина группы нервно обернулось, сбледнув с лица, остальные также нервно заозирались. Всеми силами стараясь не выделяться, Аля вслед за остальными принялась осматриваться по сторонам, изображая испуг. Но тут же замерла, уже по-настоящему вытаращив глаза и округлив рот.
Со стены брезгливо рассматривал первокурсников олень. Точнее – голова оленя, прибитая к деревяшке. Не увлекающаяся охотой девушка не знала, как правильно называется конструкция, на которую насаживают головы убитых животных, но конкретно эту голову совершенно точно приделали по всем правилам охотничьего искусства. Однако вопреки им, олень не желал мирно висеть на стене, чмокал губами, как ржущая лошадь, скалил зубы, и судя по зубам, при жизни зверь отличался плотоядностью. Заметив ошарашенную студентку, олень оскалился особо цинично и фривольно подмигнул. Сначала левым глазом, затем правым. Глаза у гримасничающей головы оказались редкой красоты – фиолетового оттенка с золотистыми крапинками.
Аля зажмурилась и потрясла головой в надежде избавиться от странного видения, но олень никуда не делся. Зверь с интересом пронаблюдал за манипуляциями и оскалился в ответ, дружелюбно поклацав зубами. Клацанье не перекрыло гул голосов перешептывающихся первокурсников, но Аля готова была голову отдать на отсечение, что зубки у оленя, как и глазки, от василиска. И это непременно следовало проверить!
Девушка сделала шажок в сторону, благо стояла с краю толпы жмущихся друг к другу студентов. Потом еще один шажок. Потом…
А потом ничего не успела, так как в зале вспыхнул яркий свет, залив все помещение ярким солнечным светом и на миг всех ослепив.
Проморгавшиеся первокурсники дружно уставились на самый верх внезапно появившейся перед ними лестницы на второй этаж, где в ореоле славы (в солнечных лучах то есть) возвышался импозантный мужчина в алой мантии, протягивающий указующим жестом руку куда-то в сторону. Студенты послушно проследили за рукой, но ничего не обнаружили, кроме висящей на стене картины, столь древней и покрытой патиной веков, что изображение было категорически невозможно разобрать. Растерянно попялившись несколько секунд на картину, Аля вернулась вниманием к мужчине, как и все остальные.
При повторном взгляде помимо алой мантии на мужчине обнаружились: старинный черный костюм с белоснежной манишкой, светлые волосы ниже плеч, благородное выражение лица, вдохновенный взгляд и тонкие аристократические пальцы. А также полная неподвижность черт и позы.
Аля уже начала догадываться, кто или что это такое может быть, как у первой ступеньки лестницы появился еще один субъект. Чувствовалось, что свою роль он выполняет не один год, и даже если и не обладает чувством времени, как и Сильва, многолетняя практика его выручает, подсказывая, когда именно необходимо показаться из подлестничной тьмы (или где он там прятался?) на свет.
Субъект тоже оказался мужчиной. Пусть и не таким интересным, как указующий куда-то на верху лестницы (даже одинаковая одежда не спасала, лишь подчеркивала разницу), но зато – живым. Не слишком красивое породистое лицо смутно напоминало случайно ухваченного взглядом оленя. Скорее всего, общим с оленем выражением лица – надменно-брезгливым. У оленя преобладал брезгливость, у мужчины – надменность. Даже коротко стриженные русые волосы ее не скрашивали. А был бы брюнетом, надменность автоматически выросла бы раза в два.
Пока Аля занималась сравнительной анатомией лиц и морд, мужчина многозначительно кашлянул и раскрыл папку, что держал в руках.
– Господа студенты.
Услышав полузадушенный писк из толпы «И дамы!», мужчина иронически изогнул бровь и хмыкнул.
– Нет, милая дама, я не ошибся. Поступая к нам на факультет, вы должны забыть о том, что вы мужчина или женщина.
Новый смущенный писк «Я девушка!» вызвал сдавленные смешки и уменьшил градус умело нагнетаемого страха, что позволило многим выдохнуть и чуть расслабиться. Аля же вперила взгляд в пол, кусая губы в попытке не рассмеяться.
– Или девушка, – покладисто согласился субъект и добавил: – К юношам это тоже относится, однако я бы не желал сейчас услышать, кто из вас все еще юноша, а кто уже мужчина.
Теперь пристально изучала пол почти вся группа, а парочка самых смелых даже сдавленно захихикала.
– Итак, продолжим, – мужчина обвел взглядом студентов, призывая всех к порядку.
Как ни странно, ему это удалось: смешки почти мгновенно смолкли.
– Поступив на наш факультет, вы стали студентами, и ими и останетесь, пока не сдадите выпускные экзамены. Никаких преференций любого вида – гендерных, расовых, фамильных, денежных и прочих других, никто не получит. Практически единственная преференция, которой вы обладаете: учиться, учиться и еще раз учиться. Практически – потому что есть одно-единственное, что учитывается всеми всегда и везде.
Многозначительная пауза призывала первокурсников максимально сосредоточиться и внимать речи с особым тщанием. Студенты послушно внимали, задержав дыхание, чтобы лучше слышать.
– Когда начнутся практикумы, ваши преподаватели определят врожденную склонность каждого из вас к группам и отрядам животного мира, и начиная с третьего курса основное внимание будет уделяться работе именно с этими животными. Первое занятие у вас будет групповое, вводные основы таксидермии, пройдет в зале собраний.
В этот раз указующий перст оказался направлен в нужную сторону, и вход в зал (куда палец и указывал) подсветился солнечной змейкой, шустро прошмыгнувшей по высоким дверям, снимая с них запирающую защиту.
– Там же получите все необходимые на первое время учебные пособия, расписание занятий, методические рекомендации и памятки.
Субъект захлопнул папку, сунул ее под мышку и грозно оглядел первокурсников.
– Вопросы? – и, спохватившись, добавил: – Ах да, чуть не забыл. Я – временно исполняющий обязанности декана Эдельвульфа Рута, заместитель декана Райли Берн. Прошу вас поприветствовать декана.
С этими словами мужчина повернулся к лестнице и, глядя на застывшего там блондина, захлопал. Последовавшие за этим со стороны первокурсников жиденькие аплодисменты выглядели смущенными и нервно-затравленными.
Резкий разворот замдекана к толпе студентов заставил всех замереть с разведенными (в той или иной степени) руками. Неизвестно как остальные, Аля чувствовала себя на редкость глупо, несмотря на то, что угадала, кем является лестничная «статуя».
– Так как наш уважаемый декан вот уже сто двадцать лет пребывает под действием заклятия и никак не может исполнять свои обязанности, на весь период вашего обучения у нас на факультете, я для вас – самое судьбоносное существо на свете. Так что рекомендую меня не расстраивать. Обращаться ко мне следует «заместитель декана Берн» или «господин Берн».
Глянув на выбитые над входными воротами солнечные часы, замдекана продолжил свою речь:
– Итак, господа студенты, до начала лекции осталось пять минут, прошу всех проследовать в аудиторию. В зал собраний. Если остались вопросы, отвечу после лекции.
Упомянутый зал гостеприимно «проглотил» створки двери, втянув их в стены. Из свежеоткрытого помещения потянуло холодом и запахом каменной крошки (что доказывало, что залом пользуются крайне редко, возможно – раз в год, приветствуя первокурсников). Судя по нерешительности, с которой студенты толпились у входа, не у одной Али осталось впечатление раззявленной пасти огромного змея, заманивающей простодушных человечков прямиком в змеиное брюхо.
Пришлось взять себя в руки и со скучающим лицом много чего повидавшей на свете барыши проследовать в зал.
Шушкаясь и оглядываясь по сторонам, студенты расселись по местам, тут же разбившись на группки. Самые смелые или дисциплинированные очутились на первом ряду, остальные постарались распределиться в силу страха перед замдекана факультета. Наиболее преданно смотрели студенты, заполнившие средние ряды – не такие уверенные, как «перваки», но и не посмевшие отправиться «в гору».
Аля скромно устроилась на самом верху и принялась изучать зал. Ничего особо интересного он из себя не представлял, так что за три минуты, оставшиеся до появления лектора, девушка убедилась, что зал вырубили из камня. Даже амфитеатром поднимающиеся (вернее, спускающиеся от входа) ряды. Так что, похоже, факультет стоял на огромной каменной плите, испещренной пещерами, одну из которых и «переоборудовали» в зал собраний. Додумать мысль Аля не успела – внизу, на круглой «арене», появился господин Берн собственной персоной. Он вновь вынырнул неизвестно откуда, перетянув на себя все внимание первокурсников, гадающих, как же так получилось.
– Итак, господа студенты, мы сейчас начнем первую в вашей жизни лекцию. По крайней мере, на нашем факультете, – начал бодрым голосом замдекана и, нацепив на нос круглые очки, положил на кафедру (деревянную, в отличие от всего остального) свою папку. – Однако перед этим я хочу с вами познакомиться. Заодно и вы узнаете имена друг друга. Начнем.
Раскрыв папку, мужчина вытащил радужно сверкнувший магическими печатями лист бумаги.
– Итвар Громкий. Прошу вас, встаньте.
Вслед приглашающему жесту с первого ряда поднялся щуплый паренек, рыжий и до того нескладный, что невольно складывалось впечатление, что свою фамилию он оправдывает, регулярно падая или ударяясь и сопровождая сие действо громкими звуками разной степени цензурности.
– Господин Громкий получил лучший балл на вступительных экзаменах.
«Господин Громкий» смутился и ссутулился в попытке избежать пристальных взглядов всей группы, частью любопытных, частью – оценивающих, а в некоторых даже плескалась враждебность. Тем временем замдекана продолжил.
– Так что списывать у него или просить сделать за вас задания не советую – я изучил манеру решения и ответов господина Громкого, и если вдруг у кого-либо из вас обнаружится такая же, то студентам с подозрительными контрольными и проверочными работами, а также эссе и докладами, грозит проверка знаний один на один со мной.
Аля невольно восхитилась подходом к учебному процессу, начала с интересом приглядываться к мужчине и слушать его уже не от скуки, а внимательно.
Тем временем замдекана глянул поверх очков на аудиторию, убедился, что все должным образом устрашены и трепещут, и продолжил речь.
– Даже если господин Громкий попытается сменить стиль своих работ, я все равно замечу, потому что буду пристально следить за его учебой. Это же касается следующих четырех студентов. Студент Громкий, вы можете сесть.
Парень тут же плюхнулся на свое место, украдкой вытирая вспотевший лоб рукавом. Чувствовалось, что он пытается оценить перспективы пристального и, самое главное, личного внимания господина Берна к своей учебе, и не может понять – плохо это или хорошо.
– А у остальных можно списывать? – нахальный вопрос раздался из плотной группки студентов, оккупировавшей несколько мест на четвертом ряду. Сидящие там молодые люди походили друг на друга, словно близнецы, однако природа (или родители) позаботилась о легкости различения: у каждого в смоляных волосах была одна прядь иного цвета. Аля сверху разглядела белую, желтую, розовую и фиолетовую. Пятый и шестой казались одинаковыми.
– Можно, – благосклонно кивнул замдекана. Но не успели ошарашенные студенты загудеть, обсуждая странное разрешение или желая высказать свое мнение, как господин Берн продолжил: – Но если сей факт обнаружится, то все абсолютно работы списывавшего или же выдававшего чужое за свое студента будут аннулированы. Если он успеет пересдать до сессии – его счастье. Не успеет – будет исключен.
Глубокая, задумчивая тишина опустилась на зал.
– А что будет тому, кто давал списывать или выполнял чужие работы? – пискнула уже отличившаяся на первой встрече «девушка».
– Ему перейдут все оценки проштрафившегося студента.
Тишина стала еще задумчивее. Аля вдруг подумала, что теперь-то точно никто не будет обращаться за подобной «услугой», ведь если даже прижать к стенке кого-нибудь и выбить у него домашку, то он просто может пожаловаться в деканат и получить все оценки обидчика!
Пока студенты мучились раздумьями, господин Берн вызвал следующую жертву, то есть номер два из списка лучше всех сдавших.
– Ладомир Мурый…
Представление шло своим чередом, и Аля старательно запоминала своих сокурсников и краткие и емкие характеристики, выдаваемые замдекана каждому из них.
– Аля Белая.
Девушка, не сразу сообразившая, что обращаются именно к ней, подскочила и нервно огладила платье.
– Белая?.. – с подозрением уточнил господин Берн, вперившись в нее тяжелым взглядом. – А вы не родственница…
– Нет, – тут же перебила его Аля, со всей возможной уверенностью, и попробовала пошутить. – И даже не однофамилица.
– Хм, – замдекана сделал пометку в своей папке. – Так и запишем: «Даже не однофамилица». Садитесь.
Под сдавленные смешки сокурсников Аля опустилась на свое место и перевела дух. Кажется, получилось.
– Галатея Нереяда…
Весь остаток представления Аля просидела как на иголках, ожидая, что по окончании знакомства господин Берн вызовет ее к себе на дополнительный разговор. Но ничего подобного (хвала всем богам!) не произошло. Вместо этого замдекана спокойно отложил в сторону свою папку, оперся о кафедру и обвел аудиторию тяжелым взглядом, призывая к тишине.
– Итак, господа студенты, повторюсь. Мы начинаем первую лекцию в вашей студенческой жизни на нашем факультете. Тема лекции «Вводные основы таксидермии». Безусловно, каждый из вас должен знать, что из себя представляет этот раздел магии, хотя бы в общих чертах. Студент Громкий, что такое таксидермия?
Вызванный для ответа «студент Громкий» несколько секунд недоумевающе хлопал глазами, не осознавая, что вопрос обращен именно к нему, пока не заработал тычок локтем в бок от соседки. Невольно охнув, парень подскочил, по пути «постаравшись» опрокинуть барьер, отделявший сиденья от амфитеатра. Каменные барьер успешно устоял, отразив атаку коленей, зато владелец коленей скривился, но не издал ни звука, подтверждая первое впечатление о себе – нескладный и вечно обо все стукающийся.
– Таксидермия, сиречь «оживление», есть наука магическая о том, как бывшее когда-то неразумным живым вновь заставить бегать и прыгать яко живое и бысть готовым выполнять повеления людские.
Выпалив все одним махом, Итвар сжался под скептическим взглядом замдекана. Полнейшая тишина, установившаяся после столь оригинального определения, начала потихоньку наполняться сдержанными смешками.
– Замечательно, – наконец откликнулся господин Берн. – Вы только что прослушали определение из книги «Бытие зверьев земных и птиц поднебесных, ако живых пребывающих после смертии» брата Корвуса, выпущенное, если мне не изменяет память четыреста двадцать лет назад. Полагаю, студент Громкий не старался впечатлить всех нас или проверить меня на знание истории таксидермии, а просто перепутал определения от волнения. Не так ли, студент Громкий?
Парень судорожно закивал, а Аля, вместе с другими старающаяся не смеяться и не задать в пространство ненужных вопросов об услышанном, с невольным уважением посмотрела на замдекана. Мало того, что опознал эту ересь, так еще и позволил студенту с честью выйти из смешной ситуации.
– Прекрасно, – благосклонно откликнулся господин Берн, продолжая буравить взглядом несчастного студента. – А теперь мы все услышим современное определение таксидермии. Прошу вас.
Итвар судорожно выдохнул, вытянулся, словно по линейке, и затараторил:
– Таксидермия – это раздел магии, который изучает способы возвращения к жизни неразумных существ, а также: возможности управления ими, создания частично-разумных и магических существ на основе изделий таксидермистов.
– Ответ принят, садитесь, студент Громкий.
Парень шумно выдохнул и обессиленно свалился на свое место. Аля мельком подивилась, как же он собирается учиться дальше, если после каждого вопроса чуть ли не в обморок падает, но задуматься над этим не получилась – лекция продолжалась, и чем дальше, тем становилось интереснее.
– Но, как вы впоследствии узнаете, это определение неполное. С каждой новой ступенью обучения, вы будете получить новый пласт знаний, что позволят вам дополнить начальный костяк определения своими дополнения. Сразу предупреждаю – на третьем курсе одно из выпускных заданий состоит как раз в вашем личном определении таксидермии и эссе с его обоснованием.
Немного шокированные первокурсники молчали, а господин Берн тем временем продолжил:
– Как вы могли заметить, одна из ключевых фраз услышанного вами определения: «создание частично-разумных существ». Почему нельзя создать полностью разумных? Студент Нереяда, ответьте нам.
Поднявшаяся со второго ряда девушка с длиннющими и пышными волосами (позавидовать можно) выглядела то ли томной, то ли сонной, и растягивала слова так, что невольно хотелось зевнуть. Видимо, не только Аля знала, что это родовая особенность семьи Нереяда, т. к. замдекана не подгонял студентку, а терпеливо слушал ее манерную речь.
– Создание разумных пост-смертных существ возможно только на базисе изначально разумных. То есть полностью разумное существо можно создать…
Девушка томно вздохнула и перебросила волосы на грудь. Половина студентов мужского пола замерло и проследило за столь нехитрым жестом остекленевшим взглядом.
– …создать лишь из людей.
– Ответ засчитан, – кивнул господин Берн. – Садитесь, студент Нереяда.
Девушка грациозно опустилась на свое место, а по рядам пронесся тяжелый вздох, вернувший живой и осмысленный блеск юношеским взглядам.
Аля скептически оглядела нижние ряды. Интересно, а как эти-то собираются учиться, если сразу подпадают под остаточную ментальную магию? И как эта… Галатея? Или как ее? Короче говоря, как Нереяда собирается учиться? Изолировать ее будут, что ли? Вопросы множились, и не только к лекции.
– Однако, как вы потом убедитесь, и это классическое определение не полно и частично неверное.
И когда все студенты заинтересованно задержали дыхание, ожидая открытия тайны, господин Берн самым жестоким образом обманул их ожидания.
– Однако продолжим. Как вы все знаете, с мертвыми телами разумных работают некроманты, а не таксидермисты. Почему? Студент…
Аля скрестила пальцы в нехитром отгоняющем жесте, всеми силами желая избежать вызова.
– …Нурф.
С места подскочила отчаянно розовеющая студентка, и как только она произнесла первые слова, причина ее смущения стала очевидна всем. Потому что все студенты знали, что она все еще «девушка».
– Некроманты работают с душами умерших, либо возвращая их в тела, либо привязывая к телам, либо привязывая к предметам, что позволяет душам оставаться в нашем мире и… и быть разумными!
От последней части ответа веяло импровизацией, попыткой «расширить» стандартное определение и привязать его к уже заданным ранее вопросам и данным ответам.
Господин Берн вопросительно приподнял брови, и девушка постаралась затараторить быстрее, опасаясь своей импровизацией еще больше испортить о себе впечатление.
– Так как у зверей нет души, лишь природная сущность, возвращающаяся после их смерти к Источнику, то таксидермисты во время работы черпают соответствующую зверю сущность из Источника, таким образом оживляя их к пост-смертию.
– Ну допустим, – со скепсисом отозвался замдекана. – Ответ принимаю, садитесь, студент Берн. Что нам дает соединение некромантии и таксидермии. Студент…
Аля напряглась еще больше.
– …Белая, отвечайте.
Обреченно поднявшись с места, Аля выдохнула и ответила строго по учебнику для поступающих.
– В результате соединения таксидермии и некромантии возможно создание частично-разумных существ, а также химер, являющихся объединением нескольких животных в одном, и химероидов. Химероиды, в отличие от химер, представляют собой исходное животное, в котором произведено частичное замещение частей тела от других животных, с сохранением полной функциональности исходного животного.
Господин Берн побуравил взглядом девушку и спросил:
– Кого легче делать: химер или химероидов?
Аля постаралась подумать, поняла, что ничего не получается, потому как весь объем мозга занимал только вопрос, заподозрил ли что-нибудь замдекана или нет, и осторожно ответила:
– Химер?
– А это вы узнаете на практике. Каждый из вас, – мужчина осмотрел всю аудиторию. – Потому что и химер, и химероидов может сделать любой таксидермист, даже не обладающий даром некромантии. Необходимо два условия: правильно создать образец и слаженная работа с некромантом. Кому-то будет легче сделать химеру, кому-то химероида. Ваш ответ принят, садитесь, студент Белая.
Аля упала на скамью. Кажется, ее просто так вызвали, без всякой задней мысли или подоплеки. Наверное. Пока девушка мучилась вопросом, неугомонная студент Нурф пискнула с места:
– А зачем тогда некроманты? Если они работают только с мертвыми разумными.
– Замечательный вопрос, – замдекана Берн оперся о кафедру, приготовившись долго говорить. – Когда вы будете извлекать сущность животного из Источника, вы сможете достать только чистую, можно сказать, ничем не замутненную суть. Кошка будет кошкой. Собака – собакой. Лошадь – лошадью. Вы не сможете заставить кошку быть собакой. Несоответствие тела и сути не позволит вашему изделию обрести пост-смертие. Только частично-разумное существо способно воспринять, что оно – не просто конь, но – пегас. Не просто василиск, но – дракон. И так далее.
В зале стояла полнейшая тишина. Если бы вдруг появилась муха, она бы точно сбежала, испуганная звуком своих крыльев.
– С магическими свойствами тоже самое. В Источнике нет магии. Он девственно чист от любых колебаний и возмущений, даже магических. Так что чтобы сделать магическое изделие, вам также придется наделить его разумом. В этом случае можно даже сказать – псевдоразумом, лишь для того, чтобы у него появилась возможности чувствовать магические потоки. Так что, господа студенты, для создания чего-нибудь получше неутомимых лошадей, которых вы можете сейчас увидеть в каждой второй повозке, вам необходимо либо быть некромантом, либо работать с ними. Очень рекомендую подружиться со студентами с факультета некромантии – дружеские чувства гарантируют слаженную совместную работу.
