Текст книги "Ты моя жизнь (СИ)"

Автор книги: lightORdark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

  -Ника,– чувствую себя неудобно и глупо, а голос казался настолько жалким, что самой становилось противна.

  -А ты чего тут делаешь, Ника?

  -Жду автобус.

  -А тебе не холодно?

  -Холодно,– конечно, понимала, что они потешались надо мной, как могли потешаться девчонки нашего возраста, тем самым задирая нос выше, чем сами вышли ростом.

  А холодно было в действительности. Вся моя кожа покрылась мурашками, а губы посинели, но что я могла? Удивление настигло меня, когда почувствовала тепло на своих плечах. В шоке разворачиваясь к девчонкам, но те потеряли ко мне интерес, что-то рассматривая в своих телефонах.

  -Этот автобус не довезёт тебя,– от знакомого голоса что-то внутри затрепетало и замерло, ожидая продолжения,– Пока пошли,– укутываюсь в тёплую куртку, завороженно всматриваясь в изумрудные глаза.

  Я не смела и, стоит признаться, не хотела сопротивляться. Пошла за Сашей, испытывая на себе неприятный взгляд Кати, но она быстро потеряла ко мне интерес, во все глаза смотря на Александра.

  -Каково чёрта?– повысила голос рыжая, подходя ближе к парню,– Может, объяснишь?

  -Не до тебя, – отмахнулся тот, куда-то стремительно направляясь,– Пойдёмте быстрее.

  Стоило нам только сделать пару шагов, как громкий ор из толпы огласил всю ближайшую территорию. Наш шаг мгновенно перерос в бег.

  Я понимала, что нас буду искать, возможно, начнут с города, но чтобы так быстро нашли? Мне стоило остановиться, сдаться и уже через час быть в детском доме, но ноги сами меня несли следом за ребятами.

  -Нам не убежать всем вместе,– хватаясь за бок, простонала Катя,– Чёрт! Я как чувствовала!

  Мы скрылись за поворотом жилого дома, наши лица освещал едва ли святившийся фонарь.

  -Макс,– Александр, доставая из кармана белую пластмассовую карточку, протянул её парню,– Ты быстрее всех нас бегаешь, так что беги один. Встречаемся здесь же через неделю, понял?

  -Я?– блондин отшатнулся,– Ты чего? Я не могу один!

  -Придурок,– зашипела рыжая, толкая Максима в грудь,– Бери карту и беги, иначе нас всех возьмут!

  Близко, очень близко послышался топот нескольких ног. Я до боли сжала пальцы, лишь бы они прекратили трястись. Почему он медлит? Почему не убегает?

  -Побежали со мной?– шепчет блондин, обращаясь к рыжей,– Мы вместе сможем убежать!

  -Трус,– еле слышно проговорил Антон, качнув головой.

  -Кать, иди с ним,– девушка посмотрела на Сашу, в напряжении пожёвывая губу, пока не увидела свет от фонариков.

  -Увидимся,– бросила напоследок Катя, выхватывая карточку из рук зеленоглазого.

  Мне оставалось смотреть вслед убегающим, пока они не скрылись из нашего поля зрения.

  -Вы же можете убежать,– почему-то шепчу, хотя скрываться уже нет смысла.

  -Они всё равно буду следовать за нами,– Антон устало поправил очки,– А так мы их задержим.

  Свет фонарика ослепил мне глаза. На секунду я зажмурилась, а уже в следующую на моей руке появилась жёсткая хватка.

  Не смогла сдержать стона, настолько было больно от чьих-то пальцев.

  -Поосторожнее,– слышу голос Александра,– Вы всё же не куклу тащите.

  -С вами будет серьёзный разговор, детки,– прозвучал грубый голос у меня под ухом, когда вели к полицейской машине,– Очень серьёзный.

***

  Стыдливо опуская голову, не в силах смотреть в глаза Алле Викторовне. В отличие от меня, ребята не боялись разговора с воспитательницей, и даже не им, а ей приходилось отводить глаза.

  -С вами всё понятно,– Алла Викторовна устало потёрла переносицу, уперев локти о дубовую поверхность стола в своём кабинете,– Вы давно не блещите дисциплиной. Но ты, ты Ника. Как же можно было сбежать?

  Неужели любой взрослый человек, потерпев поражение, будет возвращать к себе власть, отыгрываясь на слабом? В данном случае поражение нанесли Антон и Саша, а я оказалась тем слабым звеном, которому можно давить на совесть, а совесть будет ломать.

  -Ника, как ты могла забыть про свою тётю? Мне казалось, ты её любишь, так почему так расстраиваешь?

  -О, прекращайте,– закатил глаза Александр,– Может, хватит давить на ребёнка?

  -А ты язык не распускай,– взвилась Мария – буфетчица в столовой,– Не дорос ещё.

  -А вы переросли,– вступился Антон,– А отыгрывайтесь на маленькой девочке. Разве не ясно, что она стала жертвой ситуации?

  -Умник нашёлся,– скривилась Мария, махнув на парня рукой,– Алла Викторовна, как наказывать-то будите?

  Услышав о наказании, я вздрогнула. Мой лихорадочный взгляд прошёлся по всем присутствующим, пока не зацепился за взгляд преподавательницы:

  -Я не буду звонить и отвлекать от дел твою тётю,– заговорила она,– Но наказание ждёт вас всех. С этого дня, после завтрака, обеда и ужина вы убираетесь в столовой.

  Бровь Саши удивлённо приподнялась:

  -А разве не этим мы занимаемся по субботам?

  -Каждый день,– повторила Маша с наслаждением удава перед беззащитным кроликом.

  -А надеюсь, вы в своих комнатах обдумайте наш разговор, и,– воспитательница характерно взглянула на меня,– Расскажите, куда могли убежать ваши друзья.

  Я вышла из кабинета на еле держащих меня ногах. Дрожь всё ещё сотрясало тело, но было спокойнее. Здесь в безопасности, остальное не важно. Я пыталась выкинуть из головы слова Александра про неделю, про скорую встречу с Катей. Очень глупо будет с их стороны сбежать ещё раз.

  Детский дом спал. Мои соседки тоже спали, когда я зашла в комнату. Единственная моя потребность была принять душ и заснуть, хотя глаза на удивление не слипались.

  После ванных процедур переоделась в белые ночные штаны и чёрную футболку – это единственные вещи в моём гардеробе, которые я могла носить с уверенностью, что смеха за спиной не услышу.

  Тихонько затворяю дверь женской душевой, стараясь не нарушить тишину на этаже, но голоса, исходившие из закрытой двери сломанного общего туалета, заставили меня остановиться на месте. Сомнений 'кто там' не оставалось.

  Я уже мало боялась Антона и Сашу, особенно после их защиты перед Аллой Викторовной, но не могла не проявлять меры осторожности. В особенности с зеленоглазым, чьи перепады настроения невозможно было предугадать.

  Подхожу к закрытой двери и стучусь в неё, мало понимая, для чего именно это делаю.

  Может, потребность избежать одиночества велика во мне, чем кажется?

  Голоса за дверью смолкли, и я решилась подать голос:

  -Саш...?– дверь открывается, и запах дыма заполняет мои лёгкие. Как же могла забыть про его пристрастие к сигаретам?

  Парень не пропускает меня внутрь, облокачивается о дверной проём и выжидающе смотрит.

  За его спиной вижу Антона, который в отличие от друга не держал в руках сигареты.

  В смятении опускаю глаза, не позволяя себе встретиться с взглядом Александра. А он заговорил первый, чем оказался неимоверную помощь:

  -Уже всем пора спать, а ты не спишь, нарушаешь правила,– зеленоглазый втянул в свои лёгкие никотин, после струйкой выдыхая дым,– Неужели ты становишься плохой девочкой?

  -Я пришла,– слова даются мне с трудом, велико желание раскашляться,– Я пришла, чтобы поблагодарить. Спасибо за помощь на остановке и в кабинете.

  -Пожалуйста,– прозвучал банальный в таких случаях ответ. Меня явно никто не ждал, и гостем я была незваным, но почему так не хочется возвращаться в комнату, к нежеланным соседкам? Глупо, конечно, но то, что произошло в лесу, в городе, каким-то образом удерживало меня на месте.

  -Вы собираетесь сбежать ещё раз?– зеленоглазый приложил указательный палец к губам, призывая к молчанию. Я и не думала, что в тишине мой голос мог так громко прозвучать.

  -Через неделю,– уточнил Антон, выходя из дымного помещения,– Завязывай с этой гадостью, Саш.

  Последний лишь кивнул, но сигарету из пальцев не выпустил.

  Антон с видом великомученика посмотрел на меня:

  -А почему вы раньше не сбежали, раз была такая возможность?

  -А куда нам бежать?– задал встречный вопрос Александр,– У нас ничего нет.

  -А сейчас есть?

  -На той карточке, что взяла Катя, немаленькая сумма денег,– поведал Антон, за что получил подзатыльник от зеленоглазого.

  -Трепло.

  -Я никому ничего не расскажу,– заверила Сашу, хотя что-то мне подсказывало: он об этом знает.

  -А ты, получается, ждёшь тётю? Как так получилось, что ты здесь, а она там? Опускаю глаза в пол, заправляя за ухо прядь выпавших волос:

  -У меня погибли родители в автокатастрофе, а тётя единственная, кто может взять надо мной опеку. Но так как она давно не жила в России у неё большие проблемы с документами. Поэтому здесь я на время,– промаргиваю несколько раз, чтобы избавиться от желания заплакать,– А вы? Вы здесь с рождения?

  -Да,– отвечает Саша, но Антон дополняет подробности:

  -Нас вместе усыновила одна семья. Мы, наверное, можем считаться братьями. В общем, наше поведение было неидеальным, я бы даже назвал ужасным. С нами не раз проводили разговоры полицейские.

  -В итоге, приёмным родителям надоело и мы опять здесь,– закончил зеленоглазый, выбрасывая сигарету в открытое окно,– На случай твоего любопытства отвечаю: Катя и Макс здесь с рождения.

  -Ладно, я пошёл на боковую,– сказал Антон, направляясь к лестнице.

  -Я догоню,– вслед ему пробормотал Саша, подходя к умывальнику. Я осталась на месте, наблюдая за действиями парня:

  -Как думаешь, им удалось убежать?

  -Да,– уверенность в его голосе если и удивила, то и заставила поверить.

  Больше вопросов, чтобы удержать себя на месте, в голову не приходило. Саша молчал, промывая руки от пепла, изредка поглядывая на меня. Наконец, он хмыкнул, разворачиваясь:

  -Ещё вопросы?

  -Нет,– качаю головой, делая шаг назад.

  -Приятных снов,– слышу за своей спиной и улыбаюсь по-настоящему, впервые за этот день.

Глава 6. Ребёнок.

  Антон оказался прав. День тянулся необычно долго, и это пугало. А что если на протяжении месяца будет такое же подавленное состояние, такие же длительные минуты и ещё длительнее часы?

  Этой ночью я опять не спала. Вертелась на кровати, точно юла, но глаз не сомкнула, что послужило не совсем шикарному виду с утра. Опухшие глаза, помятые щёки, да и в целом лицо выглядело жалко.

  Когда я зашла в столовую, половина детей уже покидали свои столики, что было для меня большим плюсом. Если каждое утро приходить позже всех, то столик по любому достанется, а вот еды может не хватить, что и произошло со мной. Повариха Маша сегодня тоже была не в духе, и пока выковыривала из кастрюли остатки еды мне в тарелку, причитала:

  -Из-за вас всю ночь не могла заснуть!

  Мне оставалось лишь горестно опустить голову, тем самым говоря о своём раскаянии. Мария, кажется, поверила, но вот беда – я совсем не чувствовала вины.

  Свободный столик прямо перед моим носом был тут же занят парнями, которые своим хохотом пугали всю столовую. Прохожу мимо рядов, оглядываясь в поисках ещё одного столика, пока мой взгляд не находит знакомое место. Столик, предназначенный для особой четвёрки, сейчас выглядел непривычно пусто. Антон тоже заприметил меня и поднял руку вверх. Делаю неуверенный шаг вперёд,

  Вопросительно смотря на спину зеленоглазого, который даже не повернулся.

  -Или сюда!– голос Антона прибавил смелости, и я подошла к ребятам, присаживаясь на стул рядом с Сашей.

  -Привет,– выдавливаю из себя улыбку, в надежде получить ответную от Александра, но тот лишь кивает, вертя в руках ложку. К каше из них двоих никто не притронулся.

  -Как спалось?– спросил тем временем Антон, когда я размышляла о неудовольствии зеленоглазого. Было это связано с моим приходом или он с утра такой мрачный?

  -Спасибо, хорошо,– каша на вкус оказалась очень вкусной, если принять во внимание мой голодный желудок.

  Я так и замерла с ложкой во рту, когда уловила на себе две пары удивлённых глаз:

  -Как ты можешь есть эту гадость?– спросил Антон,– Я, конечно, знаю, что она полезная, но чтоб взахлёб есть...

  -Маленькие девочки любят полезную кашу,– осведомил нас Саша, заинтересованно рассматривая переливающуюся на свету ложку,– Не так ли?

  Я искренне не могла понять этого человека. То у него хорошее настроение, то вмиг оно кардинально меняется, то он ко мне относится хорошо и даже защищается, а то цепляется и кидает колкости, заостряя их на возрасте: 'Детское время прошло', 'Маленькие девочки', 'Ребёнок', 'Принцесса'. Хорошо, что 'пупсом' не назвал.

  -Тебя не устраивает мой возраст?– признаться, я сама была удивлена от резкого голоса, которым никогда в своей жизни ещё не заговаривала. Антон поправил очки, как обычно делает в непонятной ситуации, а надо мной и Сашей повисло пугающая до дрожи тишина.

  Он медленно повернул голову в мою сторону. Изумрудные глаза метали молнии:

  -Ты серьёзно?

  Непонимающе опускаю взгляд, чувствуя, как щёки приобретают румянец.

  -Ты серьёзно думаешь, что можешь разговаривать со мной в таком тоне?

  Я чувствовала давлением. На глазах навернулись слёзы, а в виске беспощадно кололо.

  Резко встаю со стула, с шумом отодвигая его, и бегом проношусь к выходу из столовой. Обжигающие слёзы катились по щекам, а грудь вздымалась вверх-вниз. Руки дрожали, будто я являюсь алкоголиком со стажем, перед глазами всё плыло, поэтому-то и не заметила, как меня кто-то схватил за руку:

  -Ника...?– голос Аллы Викторовны казался не на шутку взволнованным,– Боже, Ника, у тебя кровь.

  Мои пальцы касаются носа, а после я чувствую липкость на своих пальцах и металлический запах. Кажется, я чуть было не осела на пол, если бы меня не поддержала воспитательница.

  Алла Викторовна куда-то вела меня, но тишина, которая нас сопровождала, давала понять: все смотрят, все слышат, будут сплетни.

  Меня усаживают на мягкий диванчик в кабинете Алла Викторовны. Последняя лихорадочно переворачивала все свои ящики, пока не нашла белый чемоданчик:

  -Девочка, открой, пожалуйста, глаза,– её голос приглушён, но я повинуюсь, надеясь, что она поможет мне и остановит дрожь. Меня било в лихорадке.

  Открываю глаза и смаргиваю слёзы. Лицо воспитательницы от страха побелело, а губы дрожали. Ей тоже страшно, я не одна такая. Я не в одиночестве.

  -Твоя тётя рассказывала, что раньше у тебя были нервные приступы. Скажи, как давно они у тебя были? Сколько прошло времени?

  -Месяц назад,– шепчу и прижимаю к носу вату, лишь бы не видеть кровь.

  Воспитательница опять куда-то уходит, оставляя меня одну на диванчике. Слышу шелест бумажек, лязг стеклянных баночек, щелчок открывающийся двери.

  -Сюда никому нельзя!– закричала Алла Викторовна, на что даже не обратила внимания, но дверь закрылась, а я успела встретиться взглядом с изумрудным блеском.

  -Какой именно из этих двух баночек давала тебе тётя?– продолжала смотреть на дверь.

  В надежде, что она вновь откроется, и увижу Сашу. Я нисколько не обижалась, мне нужна была поддержка, необходима.

  -Ника, посмотри на меня!– подчиняюсь, медленно переводя взгляд на воспитательницу,– Какая баночка?

  Дрожащей рукой беру стеклянный пузырёк с красной крышечкой.

  Мне часто такое давала Надя, когда панические атаки брали надо мной вверх.

  На моей ладошке появляются две беленькие таблетки, и я глотаю их, запивая водой, поданной в стакане Аллой Викторовной.

  -Помогает?– будто она не знает, что должно пройти время, но она взволнована, и я её успокаиваю:

  -Да. Через несколько минут.

  Несколько минут тишины. Я обхватила себя руками, предварительно вытерев руки от крови, а воспитательница думала о чём-то своём, возглавляя свой 'трон'.

  -Мне хорошо,– дрожь прошла, осталась головная боль, и появилась усталость,– Можно я пойду в комнату?

  -Я тебя провожу,– она чуть приподнялась, но я остановила её, подходя к двери.

  -Не стоит. Я сама дойду. Спасибо вам большое за помощь.

  Алла Викторовна кивает, вновь присаживаясь на кресло:

  -Я сегодня позвоню твоей тёти.

  -Я вернусь домой?– надежда кольнула моё сердце, а вместе с ней грусть...Грусть?

  -Я поговорю, узнаю, как обстоят дела.

  Я вышла из кабинета, осторожно прикрыв за собой дверь. Коридор был пуст, здесь мало кто проходил, ибо боялись попасться, будто воспитательница какой-то зверь.

  Прислоняюсь лбом к гладкой дверной поверхности, делая небольшие вздохи, беря себя полностью под контроль. Нужно преодолеть и сделать шаг, отстраниться от окружения, которое вновь будет шептаться за спиной.

  -Тебе плохо?– от голоса, который раздался на удивление очень близко, я резко выпрямилась.

  Около меня стоял Саша, прижавшись плечом к шершавой стене. Его глаза обеспокоено метались по моему лицу.

  -Уже нет,– стоит развернуться и уйти, но я не двигаюсь, точно загипнотизированная смотрю на молодого человека.– Ты к Алле Викторовне,– делаю шаг назад от двери, давая ему войти в кабинет, на что его губы кривятся в улыбке:

  -О, нет. Это последнее, чего бы я хотел. Я тебя ждал.

  Ждал? Сердце замерло и мигом забилось сильнее. Он ждал меня. Наверное, очень глупо, но я не смогла сдержать улыбку.

  'Улыбаюсь, как дурочка!'– ругаю себя, но ничего не могу поделать.

  -А зачем ты ждал меня?

  -Чтобы попросить прощение,– неверующе смотрю на Александра, наперёд зная, что эта ещё одна шутка, но по его глазам, которые, казалось, были зеркалом его настроений, вижу, что он более чем серьёзен.

  -Я не обижаюсь. Я, правда, повела себя...

  -Кончай,– нахмурился парень, подвигаясь ко мне ближе,– Ты действительно думаешь, что повела себя как-то не так? Может, ты ещё попросишь у меня прощение?

  -Если я тебя обидела,– тихонько начинаю, но меня вновь прервали:

  -Ника, остановись. Неужели тебе не надоело играть роль жертвы?

  -В смысле?

  Александр отходит от двери, направляясь к диванчикам, а я иду следом, в надежде получить ответ.

  -Уже, в какой раз мне кажется, что тебе нравится страдать.

  -Нравится страдать?– переспрашиваю, присаживаясь на мягкий диван,– Что в этом может нравиться?

  -Ну, как же? Ты страдаешь, то есть ты слаба, то есть тебя должны жалеть, то есть тебе должны уступать и потакать.

  Это был удар ниже пояса. Он хотел меня обидеть? У него получилось, только я не могу понять... Зачем?

  -Знаешь, у меня полно оснований, чтобы быть слабой, и ты не смеешь винить меня,– встаю с дивана и мечтаю убежать в комнату, а лучше куда-нибудь далеко – далеко, откуда я точно не смогу вернуться обратно.

  Александр хватает меня за кисть и тянет обратно. Я плюхаюсь на диван, после потирая запястье от его крепкой хватки.

  -Мы с тобой разговариваем, не стоит обижаться.

  -Я не обижаюсь,– бормочу, не зная куда деть свой взгляд, лишь бы не встречаться с его.

  -Зачем ты обманываешь?

  Обманываю ли я? Мне неприятны его слова, особенно после его желания попросить прощения. Это сродни тому, если бы человек около часа пробыл на солнце, радуясь тёплым лучам на своём теле, а после с размаху, без предупреждения, его толкнули бы в холодную воду.

  -Зачем ты мне это говоришь?

  -Потому что ты должна понимать, что здесь тебе никто потакать не будет,– Саша, увидев испуг в моих глазах, раздражённо взлохматил себе волосы,– Я не хотел тебя напугать, просто тебе же будет сложнее в дальнейшем.

  -Я здесь надолго не задержусь.

  -А я и не ограничиваю свои слова этим местом.

  Поджимаю губы, чувствуя, как внутри образуется маленький огонёк злости. Он горит, становится больше и спешит, точно лавина в вулкане, наружу.

  -А разве тебе есть дело до меня?

  Наблюдаю, как Саша отводит свой взгляд, задумчиво остановив его на двери кабинета.

  -Наверное, нет.

  Сердце пропустило болезненный удар. Оно явно мечтало услышать обратное.

  Касаюсь пальцами локонов своих волос и заправляю их за уши, уловив внимательный взгляд парня. Замираю в немом вопросе, но тот медленно перевёл взгляд с моих волос на мои глаза. То ли со мной что-то не так, то ли этот взгляд действует на меня опьяняюще.

  -Расскажи, что это было в кабинете?– просит Саша, откидываясь на спинку дивана.

  В неуверенности ёрзаю на месте:

  -Ну, у меня иногда бывают панические атаки.

  -После смерти родителей или...

  -Атаки появились после их смерти. Какое-то время был перерыв, сейчас проявились опять.

  -Это серьёзно. Я сомневаюсь, что Алла Викторовна способна тебе чем-то помочь.

  -Она мне помогла. Я чувствую себя лучше.

  Саша кивает, задумчиво наклоняет голову набок:

  -Расскажи о себе.

  -Я, кажется, и так всё рассказала.

  -Нет. Расскажи о себе до смерти родителей.

  Растерянно хлопаю глазами, даже не подозревая, что можно рассказать. Возможно, он прав, утверждав, что я играю роль жертвы? Она настолько приелась, что забылась жизнь за кулисами.

  -Ну, я вместе с родными путешествовала, занималась бальными танцами и мечтала стать актрисой,– собственные слова показались настолько смешными и нелепыми, что я рассмеялась,– Сейчас же я сижу на месте, забыла все уроки и ни о чём не мечтаю.

  -Бальные танцы – это круто,– оценил Саша, на что неверующе прищурилась:

  -Смеёшься?

  -Нисколько. Ты хотя бы чем-то занималась.

  -А ты нет?

  -Я только и делал, что трепал всем нервы. Знаешь, это тоже неплохое занятие.

  -Тебе нравилось быть плохим сыном?

  Мои слова позабавили Александра:

  -Скорее мне не нравилось быть приёмным сыном.

  -Ах, вот вы где!– громкий ор в тишине вызвал во мне тихий писк, а после показалась Мария в белом колпаке,– Вам, что вчера неясно сказали, что после завтрака убираете столовую?

  -Зачем так кричать?– удивился Александр, поднимаясь с дивана,– У меня замечательный слух.

  -Тогда будь так добр идти в столовую, а ты,– указательный палец был направлен на меня,– Ступай в комнату, сегодня освобождаешься от наказания.

  Взглянула на парня, стараясь уловить хоть какие-то признаки неудовольствия, но их не было. От сердца будто отлегло, и я поднялась с дивана:

  -Ещё увидимся,– точно завороженная смотрю, как он удаляется, а в голове звучит его голос.

  Улыбка, появившаяся на моих губах, не оставляла даже тогда, когда я зашла в комнату под внимательными взглядами соседок. Мне было всё равно, ведь перед глазами было красивое лицо с резкими скулами, с выразительными глазами и такой редкой, но нежной улыбкой.

  Наверное, я и есть глупый ребёнок, но от своих мыслей не смогла сдержать смех, утыкаясь носом в подушку. Моменты нашего разговора проносились в моей голове, перемешиваясь с навеявшими снами. Я первый раз испытываю чувство, про которое говорят и в книгах, и в фильмах.

  Словно бабочки в животе щекочут своими бархатистыми крылышками, заставляя улыбаться, вспоминать изумрудные глаза.

  Бессонные ночи сказались на мне. Глаза медленно закрылись, и я протянула руку снам Морфея. Голоса, чей тон не удосужились сбавить соседки, перешли на второй план, не нарушая моего уединения с яркими, насыщенными снами, давно не навещавших моё сознание. Но не зря же умный человек сказал, что всё хорошее в меру, вот и спокойствие на моей душе тоже оказалось небезграничным.

  Кто-то легонько потрепал меня за плечо, после сильнее и сильнее, пока я недовольно не наморщила нос.

  -Ника, просыпайся,– голос Аллы Викторовны быстро вернул из сладких снов Морфея в реальность.

  -Что-то случилось?– тут же встревожилась я, когда не обнаружила соседок в комнате, кроме чем-то озабоченной воспитательницы.

  -Собирай потихоньку свои вещи.

  -Я переезжаю?– непонимающе потираю глаза, пытаясь осмыслить услышанное.

  -За тобой скоро приедет тетя.

  -Я могу вернуться домой?

  Алла Викторовна кивает.

  -Но говорили же про месяц...

  -Обстоятельства поменялись,– что-то мне подсказывало – сегодняшний случай и является причиной.

  Воспитательница уходит, а я ещё какое-то время сижу на кровати, рассматривая белые простыни. Я уезжаю домой, к Наде, к школе, о которой успела забыть, к друзьям, которые не успели выразить своё сочувствие.

  На своё удивление не спешу собирать вещи, если ещё учесть, что все вещи у меня в чемодане. Я выхожу из комнаты и бегом несусь в столовую.

  В здании стояла неестественная для этого часа тишина. Куда все подевались? Подхожу к чуть приоткрытым дверям столовой и останавливаюсь, прислушиваясь:

  -Будите продолжать медлить, пропустите занятия!– Ор Марии нельзя ни с чем ором перепутать.

  -Она действительно думает, что нам так это важно?– от голоса Саши пальцы чуть кольнули, после мимолётная боль приятно распространилась по телу.

  -Мне было бы интересно!– недовольно пробурчал Антон, и неизвестно, чтобы он ещё добавил, потому что я вошла в столовую.

  Мария из-за грохота посудой пропустила мой приход, о чём-то 'важном' переговариваясь с поварихами, а ребята заметили меня, удивлённо переглядываясь.

  -А разве ты не должна отдыхать?– спросил Антон, вставая с подоконника, на котором сидел,– Как себя чувствуешь.

  -Спасибо, мне уже лучше.

  -Тебе необязательно сегодня быть здесь,– напомнил Саша, закручивая тряпку в тугой узел,– Тебя освободили.

  -Я знаю, просто...,– неуверенно топчусь на месте, на одном дыхании выговаривая,– За мной сегодня тётя приедет.

  Расширенные глаза Антона были видны сквозь очки, но в следующую секунду его лицо озарила улыбка:

  -Это же круто! Тебя можно поздравить!

  Улыбаюсь в ответ и киваю, не решаясь взглянуть на Александра.

  -А ты вот переживала, что долго ждать придётся. И недели не прошло.

  Мне ничего не оставалось, как вновь согласно кивнуть. Слова из моего лексикона улетучились, оставляя меня без права слова.

  -Антон!– морщусь от крика Марии,– Быстрее сюда! Нужны тарелки!

  Парень секунду поколебался, после кривовато улыбнулся и, схватив тарелки, понёсся к буфету.

  Я решаюсь взглянуть на Сашу, но он не смотрел на меня, приковав своё внимание к полотенцу в руке:

  -Я уверена, у вас всё получится,– мы оба понимали, о чём я говорю. Общий секрет – разве не повод для сближения двух людей?

  -Несомненно,– зелёные глаза впились в моё лицо, будто отыскивая ответа на свои тайные вопросы,– Ты не выглядишь счастливой.

  -Наверное, ты прав,– делаю шаг ближе к нему,– Мне нравится быть жертвой.

  -И что-то пошло не так,– с улыбкой заключает Саша, оставляя полотенце на подоконнике,– Тем не менее, рад за тебя.

  На моих глазах появились слёзы. Я понимала, что этих ребят навряд ли можно назвать друзьями, но сложно было вернуться в привычную жизнь, когда попробовала что-то новое: страх, адреналин, обида и даже злость, что для меня несвойственно.

  Встречаюсь с глазами Саши и мигом отвожу свои. Смогу ли я когда-нибудь забыть это взгляд, который оставил отпечаток в уголках моей души, который покорил меня с первой секунду, стоило только увидеть?

  Не верю сама себе, когда преодолеваю последний шаг, обвивая торс Александра своими руками. Мне даже стало смешно, когда осознала, насколько маленькая ростом по сравнению с ним, насколько маленькая возрастом и насколько всё несправедливо.

  -Я буду скучать,– будто камень упал с плеч, разбившись на миллионы осколков. Мне стало легче, и пусть ещё минута и я провалюсь сквозь землю от стыда, но буду знать, что способна на такое безумство.

  Саша не обнимает меня в ответ. Кажется, всё его тело окаменело, но я на большее и не рассчитывала.

  Отстраняюсь, чувствуя, как щёки обдаёт румянцем, а глаза не в силах посмотреть выше пола.

  -Я, пожалуй, пойду,– права была Катя, когда назвала меня мямлей. Собственный голос казался нелепо истеричным,– Мне ещё вещи собирать.

  -Был рад встречи с тобой,– мои внутренние заплясали в неизвестном танце, чуть ли не вызвав во мне нервный тик,– Быть может, ещё встретимся.

  Резко вскидываю голову, пытаясь понять, насколько серьёзны его слова. Встреча? Снова? Если это так, тогда мне стоит пожалеть о своих несдержанных словах, ибо я наивно думала, что это в последний раз.

  Точно загипнотизированная, наблюдаю, как его лицо приближается. Глаза кажутся ещё пленительнее вблизи, чем на расстоянии. В нерешительности замираю, лихорадочно стараясь предугадать его дальнейшие действия.

  'Может, поцелует?– от своих глупых мыслей хотелось расхохотаться,– Мечтай, наивная! Он малолеток не целует!'

  Лёгкое прикосновение, словно крылышки бабочек, почувствовала моя щека. Лёгкое, чуть ощутимое, но, сколько бури вызвала в моём детском сознании! Захотелось улыбаться, смеяться, кружиться по комнате раскинув руки в разные стороны и слушать биение своего ошалевшего сердца.

  Делаю шаг назад, отводя свой взгляд, но чувствую взгляд зеленоглазого. Делаю ещё шаг и ещё, пока не разворачиваюсь и не бегу в комнату, собирать вещи.

Глава 7. Карточка.

  Я шагала в одну ногу со своим одноклассником, стараясь не упустить смысл его речей, хотя что-то мне подсказывало – смысла нет. Взгляд мой бродит по сухой от жары дороге, после останавливаясь на ботинках собеседника. Кончено, глупо думать о ботинках, когда идёшь с парнем, но именно эти мысли посещали меня, создавая почву для размышлений: а какой у него размер ноги, если сравнивать с моими туфельками, его ботинки кажутся лыжами. Хм...

  -Ника, ты меня слушаешь?

  -Конечно,– поднимаю взгляд на молодого человека и изображаю радость на лице. Мой одноклассник Стас очень весёлый парень, который любит поболтать, посмеяться над своими же шутками.

  Почему-то он решил на выпускной идти со мной, и я обязательно должна прыгать от счастья и показывать язык соперницам. Не стала возражать, отчего его воображаемый павлиний хвост вырос в разы.

  -Значит, завтра встретимся в школе и всё обговорим?– от меня последовал кивок, что вызвало неподдельное счастье на лице Стаса. Наверное, я ему нравлюсь и, судя по его рвению на выпускной, когда половина мальчишек класса отказались присутствовать на празднике, он собирается мне в этом признаться.

  Наступила тишина, прерываемая проезжающими машинами и прохожими. Мне как-то было всё равно: разговариваем мы или нет, но Стас чувствовал себя неуютно, что вызвало отклик в моём сочувственном сердце:

  -Спасибо за цветы, мне очень приятно.

  Что и требовалось ожидать, парень расцвёл:

  -Да не за что благодарить! Не каждый год тебе восемнадцать лет наступает,– и, как принято в кругу парней, задел меня локтём по плечу. Со стороны это выглядело очень нелепо, но я промолчала, ибо уже привыкла.

  Каждый Божий день, провожая меня из школы домой, Стас напоминает о выпускном вечере, обязательно расскажет новый анекдот, над ним же посмеётся, а после подденет меня своим локтём, будто я 'в теме и своя в доску'. Услышав это первый раз из уст своего одноклассника, не смогла сдержать смех. В своём салатовом сарафане, на туфельках и с завьюженными волосами я уж точно не вписывалась в общество, куда меня так старательно пытается пихнуть парень.

  -Мы уже пришли!– теперь пришла моя очередь радоваться, когда увидела крышу своего родного дома.

  Жила и училась я в спальном районе, где, как ни старайся, не найдёшь многоэтажек, только сады и особняки, чья архитектура с каждым новым домом поражала всё больше и больше.