Текст книги "Сеансы психотерапии (СИ)"
Автор книги: Li...
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
– Просто скажи это, Уилл, – холодно отвечает Ганнибал, который уже явно понял, о чем будет речь, судя по его нахмуренным бровям, и Уилл кивает уверенно.
– Я бы хотел, чтобы ты ушел.
Доктор Скотт удивленно глядит на уверенного Уилла. Он совсем запутался в своем пациенте. Не так давно Уилл умолял Ганнибала остаться, а теперь требует покинуть свою жизнь. Уилл явно делает очередную ошибку, стремясь защитить Ганнибала от доктора Скотта, что психотерапевт понимает запоздало. Доктор Скотт хочет прервать Уилла, но это делает Ганнибал прежде:
– Вздор.
– Я не нужен тебе, – Уилл вздыхает. – Точнее нужен, но не в том плане. Я лишь подходящая игрушка для тебя. Но я устал и ни на что не годен.
– Уилл, прекрати говорить то, чего не должен.
– Должен, не должен; какая теперь разница? – усмехается Уилл, глядя Ганнибалу куда-то в плечо. – Просто отпусти меня уже. Найди новую цель.
– Ты говоришь так, но… – Ганнибал не заканчивает, он напряжен, как электрические провода.
Теперь уже Ганнибал сбит с толку, а доктор Скотт начинает улавливать смысл слов Уилла. Вина и гнев – не лучшие союзники в жизни, и если отношения Уилла и Ганнибала продолжатся, так и неразрешенные, то Уилл никогда не сможет больше действовать разумно и самостоятельно. И Уилл не хочет оставаться «таким». Из-за слов доктора Скотта в нем проснулась жажда противоречия, и Уилл готов рвать со всем, лишь бы мыслить свободно и уйти от негативных чувств, даже если это значит оставить в стороне столь сильную привязанность к Ганнибалу.
– Уилл не отказывается от вас, Ганнибал, он винит себя за то, что больше не нужен вам, – вклинивается с пояснениями доктор Скотт. – И это не дает ему возможности жить дальше.
– Уилл?
Уилл лишь кивает.
– Вздор! – повторяет Ганнибал. – Объясните ему, что он ни в чем не виноват.
Ганнибал впервые ощущает бессилие и потому обращается к психотерапевту за помощью.
– Я не понимаю всей картины, чтобы помочь, – осторожно произносит он.
– Ганнибал не хочет быть со мной, – неожиданно честно говорит Уилл спокойно, словно это не было тайной более полугода, словно сам он сейчас далеко, чтобы доктор Скотт уже утолил своё любопытство, и оставил их в покое. – Не хочет быть со мной физически.
Доктор Скотт заинтересованно переводит взгляд на Ганнибала, но тот смотрит в ответ, сканируя его реакцию карими глазами. Не сказать, чтобы доктор Скотт сильно удивлен. Будь у него чуть больше фантазии, то он запросто предположил бы это. Человек не смотрит в сторону, если у него всё в порядке с сексом там, где он есть сейчас. И вся эта беготня Уилла – это лишь банальная месть Ганнибалу за невнимание и нелюбовь. Почти игривая, несерьезная, но всё же вызывающая острое чувство вины и презрения к самому себе за такие поступки.
– Если всё так и есть, как говорит Уилл. Ганнибал, вам действительно стоит…
– Нет, – отрицает Ганнибал ровно. – Он не прав.
– Разве? – ухмыляется Уилл неприязненно. – Тебе даже трогать меня противно.
Доктор Скотт отмечал это с самого начала. Со стороны Ганнибала изначально исходили лишь смущение и неохота на физический контакт с Уиллом. Нет, это не отменяло его безумной одержимости Уиллом, однако этого было недостаточно, и никогда не будет достаточно.
Уилл морщится и встает с дивана. Привычно шагает в сторону окон, но его плечи непривычно прямы. Он замирает, вглядываясь в пейзаж. Его переменчивым настроениям позавидовал бы самый оскороносный актер Голливуда. Даже доктор Скотт всё еще не пришел до конца в себя после образа вдребезги разбитого мальчика, но теперь Уилл будто бы здоров и адекватен. Мог ли всё это время его пациент лишь притворяться, преследуя какие-то свои цели?
– Не будем мучить друг друга более. Я хотел быть с тобой, но я больше не могу, Ганнибал, не хочу думать о тебе, не хочу следить за тобой, ревновать тебя, любить тебя, – Уилл тяжело вздыхает. – Теперь, когда я говорю это прямо тебе, когда меня не вынуждают отказываться, со мной всё хорошо.
Ганнибал сглатывает, в глазах даже появляется слезливый блеск.
– Ты уверен? – переспрашивает он.
– Пожалуйста, Ганнибал…
И Ганнибал уходит. Без лишних слов и требований, словно понимая, что всё это бесполезно. В его чётких, идеально ровных движениях нет никаких лишних эмоций, но доктор Скотт отчетливо видит вину во всех его действиях. Ганнибал поправляет свой хорошо пошитый пиджак, прощается и выходит из палаты. Уилл выдыхает протяжно, хлюпает носом, но берет себя в руки.
– Уилл, как ты?
– Приятно говорить правду ради исключения, – тихо произносит он, не оборачиваясь.
– Тебе давно нужно было сказать мне об этом.
– Мне не казалось это проблемой.
– Теперь ты знаешь… – начинает доктор Скотт.
– Теперь я знаю, – заканчивает Уилл.
Один правильный разговор, и они пересекают финишную черту с двояким результатом – год ярости, грусти, ненависти и любви окончен. Как ощущает себя Уилл? Он не скажет. О чем думает? Тем более.
– Хочешь чего-нибудь? – интересуется доктор Скотт.
– Ганнибала? – сардонически улыбается Уилл, и психотерапевт улыбается в ответ.
Этот бодрый, светлый сквозь свою грусть Уилл ему хорошо знаком.
Они молчат, пока Уилл смотрит в окно, а доктор Скотт подводит итоги. Пожалуй, в этот раз он напишет более верный отчет по психическому состоянию Уилла. Критический пик депрессии пройден, и Уилл не представляет больше опасности ни для себя, ни для окружающих.
– И всё-таки вздор. Это бессмыслица, – Ганнибал входит назад так же свободно, как и вышел. Он садится назад на диван, скрещивая руки на груди и закидывая одну ногу на другую, всем своим видом демонстрирует, насколько смехотворна ситуация. – Уилл, вернись.
Но Уилл качает головой, не оборачиваясь. Ганнибал цыкает недовольно. За время своего отсутствия он явно что-то прорешал в своей голове, и теперь не намерен отступать при любом раскладе. Разговор неожиданно продолжается, будто и не заканчивался, но уже с более упёртой версией Ганнибала Лектера. Так всегда у них происходит?
– Это не мне было больно настолько, что я рыдал, – холодно наступает Ганнибал, и доктор Скотт чётко осознает, что они вернулись к проблеме их сексуальной дисфункции.
– Да, но так было только в первый раз, – оправдывается вдруг Уилл обиженно. – Мне нужно было больше подготовки.
– Именно, – кивает Ганнибал.
– И потом всё было хорошо, и мне всё понравилось, – злится Уилл, и это явно не в первый раз, когда он об этом говорит.
– Ты был не готов, – подчеркивает Ганнибал.
– Только в первый раз, – чеканит Уилл. – Этого больше не повторялось.
– Не готов, – вторит Ганнибал.
– Уилл, мне кажется, что Ганнибал говорит о твоей психологической подготовленности, – встрявает доктор Скот, анализируя застарелый спор подростков после драматической паузы псевдорасставания.
– Именно.
– Хрень! – выдает Уилл, вздергивая нос.
– Ну почему же, Уилл, это нормаль… – старается объяснить доктор Скотт, прекрасно понимая позицию Ганнибала в этом вопросе.
– Я хотел с Ганнибалом секса, и я его получил, – фыркает Уилл. – С чего бы мне страдать?
– Уилл, ты просто себя не видел, – вздыхает Ганнибал мучительно.
А Ганнибал видел, и он был напуган реакцией Уилла. Это был и его первый раз тоже. Сделать больно любимому человеку, человеку, которым ты одержим, это, должно быть, сводит с ума от чувства вины. Доктор Скотт получает последнюю подсказку, и теперь видит всю суть конфликта. Ганнибал боялся причинить боль. Относясь к Уиллу особенно трепетно, он не мог допустить, чтобы тот подвергался такому насилию, как видел это Ганнибал, всякий раз при их близости. И несмотря на то, что все последующие соития, явное инициированные Уиллом, проходили успешно, Ганнибал всё равно отдалился, запомнив лишь собственную панику первого раза. Не в состоянии обуздать собственное влечение в итоге он окончательно отказался от физического контакта с Уиллом по собственной инициативе, из-за чего Уилл ощутил отверженность.
– Ганнибал, если вы продолжите считать, что в том, что было, есть ваша вина, – обращается доктор Скотт к нему. – То это не так. Первый раз бывает неземным лишь у малого количества людей. Первый секс, особенно анальный, чаще всего очень болезненный вне зависимости от опыта партнера, – объясняет доктор Скотт. Нет, это совсем не так, но он не может сказать всё прямо, не уронив гордости Ганнибала, его образа, которым тот дорожит и который любит Уилл. – Если вы полагаете, что Уилл недостаточно готов к сексуальной жизни, то вам нужно отойти в сторону и увидеть самому, насколько он готов, или же, наконец, оставить прошлое в прошлом и узнать всё это вместе с ним. Так однозначно не может больше продолжаться. Либо вы научитесь справляться со своими воспоминаниями, либо отпустите вашего партнера, чтобы не травмировать вас обоих.
Ганнибал задумчиво усмехается, хотя его взгляд всё-таки устремляется к Уиллу. Он не хочет его потерять, но способен ли он ради этого побороть себя?
– Не старайтесь, доктор Скотт, – просит Уилл. – Уже решенное дело.
– Нет, я и не подумаю этого терпеть, Уилл, – поднимается на ноги Ганнибал устало. Убежденность в их будущем приходит к нему сама собой, как только он видит протест Уилла. – Я ждал тебя целые полгода, а теперь что, ты вдруг излечился ото всего? От меня? И мне уйти, да?
Доктор Скотт оборачивается, потому что эти двое одновременно оказываются у него за спиной. Ганнибал подходит к Уиллу и достаточно грубо поворачивает его к себе.
– Тогда почему у тебя такой взгляд побитой собаки? Может, если ты рассмеешься, то я поверю тебе, давай же, – требует Ганнибал, сверля его тяжелым фанатичным взглядом. Доктор Скотт хочет его прервать.
– Ха-ха, Ганнибал, – мрачно отвечает Уилл и криво улыбается – болезненный готический мальчик с переломанной рукой.
– Значит, не говори подобного вздора, – недовольно произносит Ганнибал и целует Уилла в лоб. – До завтра ты окончательно придешь в себя, и я отвезу тебя домой для скорейшего твоего выздоровления.
– Ганнибал, вы нарушаете его терапию, – противится доктор Скотт, потому что Ганнибал снова вернул себе всю власть одним лишь своим присутствием, а у психотерапевта нет уверенности, что он справится и не заведет Уилла в прежний тупик. Их отношениям следует стать дозированными и постепенными.
– Я – его терапия, – надменно подчеркивает Ганнибал, даже не глядя на психотерапевта, только на Уилла. – Вы сами так сказали. Смотреть или действовать. Я устал наблюдать.
– Уилл тебе четко дал понять…
– Что если я не буду бороться, то должен его оставить, – кивает Ганнибал, будто не слышал просьбы Уилла. – Я не оставлю его никогда, – эта фраза произносится исключительно для Уилла, глядя в его глаза, пониженным тоном.
Уилл вздрагивает и улыбается. Он сумасшедший!
Доктора Скотта пробирает в страхе от этого взгляда и этой улыбки.
Встать, отнять Уилла, встряхнуть его, напомнить о будущем, но доктор Скотт ничего не делает. Этот вирус неизлечим.
– Вы можете сделать ему только хуже, Ганнибал, – предупреждает доктор Скотт. – После сложившихся обстоятельств вам следует отступить на несколько шагов назад, если вы хотите полного восстановления взаимоотношений и состояния Уилла в целом.
– Я всегда отвечаю за свои поступки, – хмыкает легкомысленно Ганнибал, улыбаясь нежно Уиллу. Как всё просто у него, когда он принял все решения, коими опять не поделился со своим партнером.
– Как в последний раз, когда Уилл не нашел вашей любви и пошел искать ее хоть где-нибудь еще? – злится доктор Скотт за своего пациента.
Ганнибал осторожно касается некогда раненной щеки Уилла, где хорошо заметен шрам. Уилл не отстраняется, хотя в глазах его много недоверия, и одно это несказанно радует доктора Скотта.
– Я расплатился за это нашим общим заключением… Теперь мы свободны, и я забираю его назад.
– Он – не вещь!
– Вы правы, мне никогда не подобрать слов, чтобы описать то, кем является Уилл.
Любовью? Божеством? Душой? Так много всего в их взаимных взглядах. У доктора Скотта опускаются руки. Он не может сопротивляться Ганнибалу так же, как и сам Уилл. Нет аргументов, нет логики. Доктор Скотт устал, он слишком стар для подобных встрясок, и за одну сегодняшнюю встречу он осознал, что Уилла больше с ним нет, это больше не его пациент, это человек, принадлежащий кому-то другому: своей любви, божеству, душе. Доктор Скотт ощущает себя пустым и бесполезным, ощущает, что прошел весь этот путь зря. Он лишь вернулся к началу, и на этом он хочет выйти из игры.
История Уилла и Ганнибала для него раскрыта, как карта звездного неба, настолько же плоская и пропорциональная в отличие от реальности. Ему хватит этой истории, чтобы успокоиться и закрыть дело, уходя в долгожданный отпуск. Таймаут.
Вечером доктор Скотт запишет в карту своего пациента последние недостающие ключи:
«Пациент Уилл Грэм появился на моем пороге по наставлению его учителя и вследствие тревоги за его душевное здоровье отца. В первые сеансы наблюдалась повышенная агрессия и непринятие собственной врожденной сексуальной ориентации. Была выдвинута гипотеза о том, что причиной ненависти является подсознательное желание угодить любимой матери, которая бросила пациента не так давно вследствие развода с супругом (отцом пациента). Гипотеза оказалась ошибочной, в последствии оказалось, что мать стремится поддержать с пациентом контакт. Выявлена склонность пациента к патологической лжи и неразборчивым сексуальным связям, мнимым или реальным неизвестно. Пациент особенно остро реагировал на объект своей привязанности – господина Лектера, одноклассника, не признавал с ним серьезных отношений, при описании их связи дистанцировался, используя грубые обезличивающие выражения. Была выдвинута гипотеза, что пациент стремится избегать близких взаимоотношений, избегать сильных эмоций и чувств, сосредотачиваясь на аутоагрессии, что подтверждалось общей беспорядочностью связей.
В последующих сеансах удалось узнать, что причиной резкого изменения поведения пациента стал отец пациента, а не мать. В связи с болезненным разводом отец пациента перешел в инфантильную фазу, оставив на пациента все обязанности и дела, ранее осуществляемые родителями. Таким образом, неподготовленный психологически пациент частично в течение долгого времени выполнял функции родителя и жены (не сексуального характера). Достаточно хрупкая, но гибкая психика пациента вынудила его искать недостающую любовь в окружающим мире, где источником любви стали непрочные сексуальные связи. Общая неудовлетворенность ситуацией и стресс привели к повышенной аутоагрессии через стремление к эскапизму, что еще сильнее затянуло пациента в данный образ жизни. В планах было поставлено: обстоятельный разговор с родителем пациента для улучшений климата в семье и продолжительная терапия, направленная на борьбу пациента с ненавистью к себе.
Новый сеанс показал, что последняя гипотеза частично ошибочна. Господин Лектер, объект привязанности пациента, играл в жизни пациента одну из ключевых ролей – на лицо любовная аддикция с достаточно агрессивным разрушением психологической территории пациента со стороны господина Лектера. Пациент принимал подобное поведение за норму, считал, что ему комфортно, хотя его поведение говорило об обратном. Необходима была срочная коррекция личной психологической территории, изолирование пациента от зависимого партнера, лечение от аддикции. Использовались аутотренинг, гипноз (у пациента наблюдается повышенная чувствительность), когнитивная, индивидуальная психотерапия.
Пациент демонстрировал положительную динамику. Восстановил связи с семьей, отказался от неразумных сексуальных связей, поступил в желаемый колледж, аддикция была подавлена, зависимый партнер исключен из жизни пациента. Со временем улучшения сошли на нет. Пациент впал в депрессию, из-за подавленной зависимости и стремления угодить окружающим пациент довлел себя до аутопсихической деперсонализации, заменив свою личность выстроенным образом. Пациент предпринял попытку самоубийства. Был спасен, отправлен на дополнительные сеансы психотерапии.
Я при консультации супервизора принял решение вернуть зависимого партнера, который имеет на пациента огромное влияние, в большей степени положительное, нежели отрицательное, для восстановления душевного баланса пациента. При возвращении зависимого партнера резко отозвался на лечение положительно. Третья гипотеза оказалась верной: пациент сменил свое поведение в ответ на неожиданно холодное для зависимого поведение партнера. При неблагоприятной обстановке, связанной с разводом родителей пациента, частичной утери отцом пациента психической дееспособности, новое отношение партнера привело пациента к поиску дополнительных источников любви и обесцениванию себя вследствие вины за реализацию данной потребности с другими любовниками. Круг замкнулся, рождая ненависть пациента к самому себе и своему партнеру и болезненное желание оставаться любимым своим партнером и любить его. Для устранения неразрешенных конфликтов из-за непроработанной вербальной обратной связи в паре была успешно проведена семейная психотерапия.
Результаты лечения станут известны лишь на следующем сеансе. На данный момент психологическое состояние пациента стабильно, начинающаяся деперсонализация устранена, аддикция умеренная, неразрушительная».
========== 15:00, понедельник – Уилл Грэм – 15 мая ==========
ВРЕМЕННО НЕ БЕЧЕНО.
– Тебе обязательно нужно было увязываться за мной? Я же говорил, что просто иду к психотерапевту. И ты его знаешь.
–…
– До чего же ты докучливый, – возмущается Уилл с улыбкой в голосе.
Доктор Скотт выходит в приемную, чтобы стать свидетелем небрежного чмока. Ганнибал оказывается на полголовы выше Уилла, потому тому приходится тянуться, ведь Ганнибал явно не намерен был целоваться.
– Уилл… Ганнибал, – с заминкой здоровается доктор.
– Доктор Скотт, – Ганнибал склоняет голову в знак приветствия с вежливой полуулыбкой.
– Здравствуйте, – Уилл скорее отмахивается приветствием.
Странная пара. А то, что это пара, любому несложно догадаться. Ганнибал то и дело следит за тем, как на происходящее реагирует Уилл, а Уилл невольно все больше и больше жмется к Ганнибалу, даже если сейчас между ними вполне комфортное расстояние друзей.
– Вы вдвоем? – интересуется доктор Скотт.
– Нет, благодарю, но сегодня вынужден отказаться от сеанса, – улыбается Ганнибал харизматично, как какой-нибудь политик. – Не хочу мешать лечению Уилла. – прежде чем доктор успевает что-то сказать, Ганнибал добавляет: – Даже если уже мешаю его полному выздоровлению.
– Как много слов, – хмыкает Уилл. – Ты выговорил суточную норму за раз.
Ганнибал снисходительно улыбается, но доктор Скотт видит, как скулы Ганнибала становятся темнее от смущения сквозь бронзовую корку загара. В этот раз они оба выглядят лучше, и их с трудом скрываемый физический контакт возникает то и дело от неловкого стояния рядом.
– Простите нас, – извиняется за Уилла Ганнибал, тем самым выдавая себя как доминантную фигуру.
Доктор Скотт кивает и чуть сторонится, чтобы пропустить Уилла в кабинет.
– Не жди меня, – предупреждает Уилл, на что Ганнибал лишь кивает.
Но в коммуникации никаких изменений, к сожалению.
Уилл усмехается и с неохотой отправляется на сеанс. Последнее, что видит доктор Скотт, прежде чем закрыть дверь, – это Ганнибал, который спокойно усаживается на гостевой диванчик и достает из сумки толстенную книгу.
– Кажется, тебя не послушали, – замечает доктор Скотт, садясь напротив Уилла в свое кресло.
Уилл лишь довольно кивает, и доктор осознает, что снова ошибся и те неплохо понимают друг друга без слов, когда им это нужно.
– Ты снова с Ганнибалом.
Уилл смущенно молчит, и лишь глаза его улыбаются. Он еще не настроен на сеанс, если это вообще возможно сегодня. Но доктор Скотт серьезен, и через пять-десять минут и Уилл перенимает это настроение. Он смотрит на доктора Скотта умными светлыми глазами.
– Я понимаю, что он худший, – снова кивает Уилл, словно это может успокоить психотерапевта. Он прав. Такая трезвость Уилла вынуждает трезво смотреть на вещи.
– Для тебя он сделал достаточно, – понимает доктор Скотт и, признаться, в этот раз ему совершенно не хочется отговаривать Уилла. Может, в прошлый раз он был слишком подвержен влиянию отца Уилла, не разобравшись, или его всё-таки поразила та растерянность и подавленность Уилла, уязвленность Ганнибала или страх перед ним.
В отличие от Уилла Ганнибал явно поддерживается общественных правил и лучше уживается в социуме – не самый плохой выбор для Уилла. Но их взаимоотношения испугают любого адекватного человека…
– Ты выглядишь лучше, Уилл, – меняет тему доктор Скотт, чтобы не разволновать своего пациента вещами, которые уже не изменить.
Уилл лишь неуверенно пожимает плечами, как раньше, но ему заметно легче.
– Я чувствую себя лучше.
– Как прошла твоя неделя?
Уилл усаживается на диван поудобней и разглядывает кабинет так, словно раньше и не видел его вовсе. Его взгляд блуждает от одной стены до другой, скользит по книгам, и всё никак не остановится на докторе Скотте. В лице Уилла затаивается какая-то тень, на которую, возможно, психотерапевту и не дадут взглянуть. Несмотря на то, что Уилл здесь и говорит всё довольно откровенно, он никогда не открывал для психотерапевта своего сердца. У него уже есть Ганнибал, который исцарапал это самое сердце в лохмотья. А ведь доктор Скотт обещал себе не злиться.
– Не пытался себя убить, – улыбается Уилл натянуто.
– А Ганнибала? – шутит доктор Скотт.
– Только несколько раз, – смеется тихо он.
– Ваши отношения…
– Как и прежде, – щеки Уилла краснеют, и он не подбирает для своей любви в этот раз грубых синонимов. – У нас теперь всё, как надо.
Под «как надо» определенно кроется удачно восстановленная сексуальная жизнь. Уилл робеет даже от упоминания, и эта реакция, наконец-то, настоящая, когда он говорит о сексе. Наверное, Ганнибалу нужно выразить благодарность за то, что он смог себя преодолеть. Всё-таки и он чего-то боится, и это совсем чуть-чуть успокаивает доктора Скотта.
– У Ганнибала нет больше трудностей?
– У Ганнибала вообще никогда не бывает трудностей, – с сарказмом отвечает Уилл.
Доктор Скотт сильно сомневается в этом.
– Очень на это надеюсь, – улыбается психотерапевт, но не получает взаимной реакции.
Уилл тупит взгляд в кофейный столик и словно бы отстраняется. Доктор Скотт наступил на какую-то больную мозоль. Какие мысли вновь ожили в голове Уилла? Он бросает быстрый взгляд на дверь, и доктору Скотту чудится, что тот сейчас встанет и проверит, на месте ли Ганнибал. Но Уилл остается сидеть на месте.
– Тебя действительно больше ничего не волнует? – интересуется осторожно доктор Скотт. – Отец? Мать? Отъезд?
Уилл закусывает губу и задумывается, говорить или нет. Доктор Скотт не настаивает, хотя ему очень хочется знать. На миг ему кажется несправедливым, что их последняя встреча такая же закрытая, как и первая. Неужели Уилл не может сделать исключение? Доктор Скотт каким только ни видел его, а теперь тот боится и слова лишнего сказать, будто психотерапевт немедленно запретит ему Ганнибала. Может, именно так Уилл и чувствует.
– Не знаю, что будет дальше, – всё-таки признается он и вздыхает. – Не хочу выходить из этой комнаты, не хочу двигаться дальше.
Доктор Скотт смотрит на постыдную растерянность Уилла. Еще двадцать минут назад он и заходить не хотел в кабинет, а теперь боится выйти за дверь. Доктор Скотт внезапно понимает, что Уилл боится завтрашнего дня. Новая жизнь пугает каждого, но Уилл в самом деле слишком хрупкий, чтобы сделать хотя бы шаг.
– Уилл, – доктор Скотт склоняется чуть ближе к нему. – Ты справишься с этим.
Уилл лишь неуверенно теребит браслет и вновь смотрит в сторону дверей. Доктору Скотту становится не по себе от этого пустого и одинокого взгляда. Наверное, в таком представлении о «завтра» тоже виноват он. В какой-то момент он почти соглашается с собой, что необходимо позвать Ганнибала и не требовать от Уилла большей откровенности на прощание.
– Считаешь, что тебя вновь оставят? – слова даются нелегко.
Уилл неуверенно пожимает плечами, и его отросшая челка скрывает глаза, когда он наклоняет голову ниже.
– Я не знаю. Сложно сосредоточиться, когда всё настолько хорошо, – и это звучит слишком по-взрослому, что доктор Скотт мечтает зажать уши руками или хотя бы дать Уиллу больше веры в людей. Да в того же чертового Ганнибала.
– Почему ты так чувствуешь?
Уилл поднимает на него тяжелый взгляд, и доктор Скотт ощущает вину. Собственно, это он втянул Уилла в это одиночество, чтобы не знать ответа.
– Тебе снятся кошмары?
– Уже нет, – отмахивает Уилл.
– Так раньше всё-таки снились? – хмурится доктор Скотт.
Сны, о которых Уилл умолчал, чувства и желания, которые он спрятал глубоко внутри, одиночество по тьме, которое он в себе воспитал. Вот такие результаты лечения доктор Скотта.
– Но уже нет, – повторяет настойчиво Уилл.
– Ганнибал не похож на человека, который уйдет, – в ответ также настойчиво проговаривает доктор Скотт, что Уилл удивляется.
– Пусть только попробует, – ухмыляется Уилл неестественно, но после тяжело вздыхает. Доктор Скотт попадает в точку. – Моя привязанность к Ганнибалу…
– Это всего лишь любовь.
Ложь доктора Скотта впервые приносит Уиллу облегчение за весь сеанс. Он видит это по тому, как глаза Уилла теряют осторожность, и в них остается лишь грусть. Уилл слабо улыбается. Он чувствует вину равно, как ее ощущает доктор Скотт.
«Ты никого не подвёл, Уилл», – хочется сказать, да слов не выдавить, слишком уж они фальшивы.
– Она такая больная, – вместо доктора Скотта отвечает Уилл теми словами, которые тот сам запретил себе даже думать. И эта уникальность Уилла вновь бьет старого психотерапевта в самое сердце.
– Она такая, какой вы ее делаете.
– Мне нравится этот ответ, – хмыкает задумчиво Уилл.
– Откуда эта обреченность?
Уилл лишь пожимает плечами опять, но выдавливает из себя слабую улыбку. Он не скажет всех причин, не назовет даже одной. Уилл видит будущее, видит людей изнутри, и доктор Скотт жалеет этого семнадцатилетнего мальчишку.
– Мы уже скоро уезжаем.
– Ганнибал тоже едет в Вашингтон? – без удивления уточняет доктор Скотт. Конечно, Ганнибал всё рассчитал, даже несмотря на бывшую тогда терапию Уилла. Никакой психотерапевт ему не указ, когда дело касается этих отношений. От таких мыслей озноб проходит по коже и вспоминается дуло пистолета.
Уилл только поправляет браслет на своей руке, не отвечая, что означает согласие.
– Желаю вам удачи, – кивает доктор Скотт.
У Уилла начинают слезиться глаза. Он склоняет голову к груди, чтобы на него не смотрели так пристально.
– Уилл? – пугается психотерапевт.
Уилл хлюпает носом, растирает глаза и вдруг улыбается, обрадованный пожеланием.
– Спасибо. За всё, – почти шепчет он.
Доктор Скотт смущен и польщен состоянием Уилла. Таково его прощание.
– Хочешь сегодня закончить пораньше?
– Нет, – мотает головой Уилл и вновь улыбается. – Но у меня нет выбора, верно?
Да, выбор Уилла невелик. Кончится сеанс сейчас или через три часа, Уиллу всё равно придется уйти в реальный мир, к его странным отношениям с помешанным на нем психопатом, к его разбитой семье. И как-то жить с этим, раз доктор Скотт не научил иначе. Вина сдавливает горло.
– Ты можешь еще посидеть, – с грустью отвечает доктор Скотт.
Уилл кивает с благодарностью и закрывает глаза, наваливаясь на спинку дивана. Идут минуты.
А потом Уилл уходит. Прощается с доктором Скоттом на пороге и заявляет Ганнибалу с усмешкой:
– Перемыл тебе все кости.
На что Ганнибал Лектер только равнодушно хмыкает. И Уилл опять в хорошем настроении, словно и нет бушующих сомнений в его сердце и порожденного доктором Скоттом одиночества, с которым по силам справиться только лишь влюбленному Монстру.
Их с Ганнибалом фигуры отдаляются в сторону Гарден-авеню, пока доктор Скотт смотрит им вслед. На улице они совсем другие: проще, свободней, в любви. Доктор Скотт вдруг вспоминает, что вечность уже не делал этого, но в это воскресение он обязательно сходит в церковь и помолится. За хороший конец.
========== 16:56, вторник – Уилл Грэм – 15 мая ==========
ВРЕМЕННО НЕ БЕЧЕНО.
– Уилл! – доктор Скотт не успевает себя остановить. Он даже не уверен, что это его бывший пациент. Прошло сколько? Лет 13-15?
Молодой мужчина оборачивается, и в его светлых глазах тоже мелькает узнавание.
– Доктор Скотт?
Они встречаются возле старого овощного рынка. В самом странном и неожиданном месте. Ведь доктор Скотт здесь по случайности, а Уилл не похож на шеф-повара местного пятизвездочного ресторана. На улице май, но Уилл одет в черный вязанный свитер и темные брюки, словно на улице не +23. Доктору Скотту самому становится душно от одного только вида бывшего пациента.
– Как ты? – улыбается психотерапевт и направляется к нему.
Уилл мельком оглядывается, но это не слишком-то останавливает доктора. У Уилла темные круги усталости под глазами, грязные блеклые волны волос и спортивная черная сумка в руках. Он выглядит заметно старше своих лет. Доктор Скотт подходит к нему уже спокойно и пытается проанализировать.
– У меня всё хорошо, – Уилл выдавливает призрачную улыбку. – Что насчет вас?
– Твоими молитвами, – кивает доктор Скотт. Его жизнь как раз перешла на новый золотой этап. Отойдя от практики, он занялся написанием научных трудов, и оказалось, что это куда более прибыльное дело. Совсем недавно у него родился внук. Жизнь великолепна.
Уилл вновь осматривается, и доктор Скотт неожиданно замечает тонкий, почти незаметный след от кольца на левой руке.
– Мои молитвы – это последнее, что вам нужно, – усмехается Уилл, но доктор Скотт больше заинтересован следом, чтобы вслушиваться в невеселые речи бывшего пациента.
– Ты развелся?
Уилл удивленно вскидывает брови, а после смотрит на свою руку.
– Всё из-за отпуска, – вздыхает Уилл. – Говорил же ему… – бормочет себе под нос. – Спасибо, что напомнили.
Доктор Скотт удивленно наблюдает, как Уилл копается в кармане своих джинсов, пока не находит обручальное кольцо.
– На работе не должно быть заметно, – поясняет Уилл, когда натягивает полоску золота обратно на безымянный палец.
Доктор Скотт хмурится. Неужели всё-таки Уилл попал в атмосферу ненависти и презрения к таким, как он?
– У вас… – он не знает, как бы выразиться помягче.
– Я работаю в ФБР, – хмыкает Уилл. – Не стоит давать преступникам возможности давить на меня моей личной жизнью. Хотя это было бы даже весело, если бы они попытались напасть на Ганнибала.
Доктор Скотт не разделяет мрачной радости Уилла. Ганнибала он помнит исключительно как пугающего, больного на всю голову подростка, безумного от любви. Но, наверное, это хорошая новость, что они всё еще вместе.
