Текст книги "Сеансы психотерапии (СИ)"
Автор книги: Li...
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
– Ты помнишь, чему я тебя учил?
– Думать о себе и своих потребностях, – кивает Уилл и вздыхает. Он поднимает взгляд, и в нем читается непонимание. – Так почему мне нельзя себе Ганнибала? Сколько бы вы ни объясняли, я не понимаю причины.
– Уилл, он подавляет тебя, – напоминает доктор Скотт, бессовестно затягивая момент признания своей неудачи. – Ты сам говорил, насколько тебе неуютно быть его частью.
– А еще я говорил, насколько меня душит его внимание, – соглашается Уилл и огорченно опускает голову. – Но. Можете ли вы представить то количество свободного воздуха, что образовалось вокруг меня после его ухода? Теперь я задыхаюсь еще сильнее от пустоты. Я один во тьме.
– Уилл, о какой тьме идет речь? – выспрашивает в очередной раз доктор Скотт. Когда-то он уже касался с Уиллом этой темы, но та закрыта на семь замков, потому войти в эту дверь могут лишь постигнувшие это самостоятельно. – Пожалуйста, поясни это.
– Вы не понимаете, – Уилл горько ухмыляется. – А он понимает. С ним я чувствую себя сильнее.
– Он делает тебя монстром, – цитирует доктор Скотт Уилла.
– А разве монстры не сильны и оттого так пугают нас? – слова эти мрачные, а голос надломлен.
Доктор Скотт смотрит на этого Уилла – подавленного и уставшего.
«Я пытаюсь помочь тебе, Уилл», – мысленно говорит доктор Скотт.
Уилл с пониманием глядит в ответ, будто читает мысли.
Уилл – уникальный человек, с чутким сознанием, безграничным воображением и ранимостью. И он отчасти прав, доктор Скотт его не понимает, зато понимает Ганнибала, который так отчаянно хочет всем этим обладать. Чувствует ли Ганнибал себя настолько живым рядом с Уиллом, как доктор Скотт? Испытывает это первобытное любопытство к чему-то такому необычному?
Доктор Скотт вспоминает единственную встречу с Ганнибалом и понимает, что это совсем не то, не то же самое – чистое восхищение. Истинное наслаждение непостижимым идеалом чистоты. Света во тьме.
В итоге сеанс заканчивается ничем. Истинный Уилл по-прежнему сокрыт от доктора Скотта, и нет ни одного решения, кроме самых провальных. Доктор Скотт выходит из палаты, оставляя Уилла отдохнуть. Он не приблизился ни на сантиметр к проблеме, по которой Уилл когда-то пришел к нему. Ведь если бы доктор Скотт ее решил, то Уилл бы не оказался сейчас здесь. Доктор Скотт зол на себя, от безысходности он пинает больничную стену, пока его никто не видит, и ерошит свои седоватые волосы. У него только половина ключа.
«Здравствуйте, это дом семьи Лектер. Сейчас нас нет, но вы можете оставить нам сообщение после звукового сигнала», – приятный женский голос сообщает доктору Скотту, что трубку никто не возьмет.
– Добрый день, меня зовут доктор Скотт, и я звоню Ганнибалу по поводу его друга Уилла. Ганнибал, ваш друг попал в больницу, пожалуйста, перезвоните мне по возможности.
========== 11:00, понедельник – Уилл Грэм – 8 мая: до истерического срыва ==========
ВРЕМЕННО НЕ БЕЧЕНО. ЧИТАТЬ НА СВОЙ СТРАХ И РИСК.
1-Я ЧАСТЬ 8 МАЯ.
Доктор Скотт входит в фойе больницы, когда на стойке ресепшна смущенная медсестра указывает направление молодому человеку в хорошо пошитом костюме.
– Мистер Лектер, – зачем-то окликает его доктор Скотт.
Ганнибал не позвонил, чтобы узнать, что же произошло, но если он здесь, то ему уже всё известно. Прошло два дня с того беспомощного звонка психотерапевта, и теперь Ганнибал прибыл, чтобы помочь Уиллу. Доктору Скотту хочется иррационально обвинить Ганнибала в том, что тот не встрял раньше, не понял проблемы и вообще допустил всё это. Смешно и грустно одновременно. Доктор с огромным стажем и самомнением обвиняет подростка в бездействии, как взрослого.
Ганнибал оборачивается к нему с нечитаемой маской на лице.
– Здравствуйте, доктор Скотт, – его губы улыбаются вежливо, а в глазах такое теплое узнавание, словно он действительно рад видеть психотерапевта.
Доктор Скотт расплывается в такой же фальшивой любезной улыбке:
– Ищите Уилла?
– О, мне уже помогли, – Ганнибал оборачивается к больничной стойке и улыбается медсестре так открыто, что доктор Скотт мог бы ему выдать Оскар прямо сейчас.
Обернувшись назад, Ганнибал больше не светится приветливо; он уверенно идет в сторону палаты Уилла. Плечи его жесткие, и натянут он, как струна. Доктор Скотт подстраивается под его шаг и косит взгляд. Но ничего не прочесть на лице Ганнибала.
– Я не говорил, что позволю вам увидеть Уилла, – предупреждает доктор Скотт.
– Я не говорил, что мне хоть сколько-нибудь интересно ваше мнение, – спокойно отвечает Ганнибал. – Раньше у вас было право голоса, но теперь вы его утратили.
И в словах Лектера есть определенный резон, да только он мальчишка и не должен сметь так разговаривать.
– С таким настроением я действительно против вашей встречи, – препятствует доктор Скотт.
– Тогда остановите меня, – хмыкает Ганнибал, и доктор Скотт осознает, что они уже у палаты Уилла.
Ганнибал нажимает на ручку и входит, прежде чем доктор Скотт успевает что-либо сделать.
– Ганнибал, – растерянно произносит Уилл, но видит доктора Скотта и улыбается ему с благодарностью.
– Прости, я без цветов, только что с самолета, – извиняется Ганнибал и проходит к постели Уилла как ни в чем не бывало.
– Тебя не было в стране? – спокойно интересуется Уилл, и доктор Скотт замечает, как тому непривычно говорить с Ганнибалом – прошло много времени.
– Я писал тебе, что улетаю в Литву с родными, – напоминает Ганнибал.
Уилл опускает взгляд, чертит на одеяле фигуры заживающей рукой.
– Ты не читал их, – мгновенно догадывается Ганнибал. – Чья это была идея? – вопрос хоть и кажется безобидным, но в нем запрятано большое количество гнева.
Уилл молчит, и Ганнибал подходит ближе, подтаскивает стул и садится по левую сторону от него. Так они и сидят молча какое-то время: Уилл смотрит в окно, Ганнибал тоже.
Проблемы с коммуникацией на лицо. Доктор Скотт мысленно охает. Подойти нет особых причин, и одних оставлять их тоже нельзя.
– Скучал по мне? – вдруг усмехается Ганнибал и смотрит уже на Уилла, а в глазах его надежда.
– Нет, я был бы счастлив, если бы не видел тебя до конца своих дней, – откликается Уилл и глядит на Ганнибала в ответ с презрением.
Ганнибал улыбается, совершенно покоренный.
– Тогда зачем приближаешь конец своих дней?
Уилл начинает краснеть, но продолжает строить гордый вид. Доктор Скотт пытается не засмеяться. Насколько легко им дается манипулирование друг другом: теперь Ганнибал обязан снова добиваться Уилла, а Уилл не посмеет что-либо сделать с собой из-за своей гордости.
И ни одного прикосновения. Даже случайного. Доктор Скотт присматривается внимательнее, но не видит ничего, словно между ними стеклянная стена.
– Я слышал, что ты всё-таки встречаешься с… – Уилл смотрит на свои ноги.
Ганнибал не отрывает взгляда от его лица. Его губы изгибаются в ухмылке столь неприятной, что у доктора Скотта мороз расползается по позвоночнику. Психотерапевту хочется выгнать этого парня и держать Уилла как можно дальше. Чертов психопат!
– Значит, не слушаешь предписания врача, – замечает Ганнибал, усмехаясь.
Доктор Скотт видит, как Уилл сильнее комкает одеяло, с чувством вины. И лишь тогда психотерапевт понимает, что Ганнибал прав. Уиллу необходимо было полностью исключить своего ненормального партнера из жизни. Доктор Скотт уже должен перестать удивляться неизменной изворотливости Уилла в вопросах своей терапии.
– Не имеет значения, – жестко отвечает Уилл, поборов себя.
– Что тебе бы хотелось от меня услышать? – с таким же холодом спрашивает Ганнибал, отстраняясь сильнее от кровати. Он сердит.
Уилл сглатывает вязкую слюну и молчит.
«Давай же, Уилл», – мысленно подбадривает доктор Скотт.
– Полгода, – злится Уилл.
И Ганнибал злится в ответ:
– Полгода.
Они замолкают и смотрят в окно, будто там есть что-то интереснее шумящих от ветра деревьев.
– Мстишь мне.
– Вижу, что это работает, – равнодушно откликается Ганнибал.
– Я убью тебя, – шипит Уилл, и в его глазах горит безумие. Азартное. Злобное.
Ганнибал улыбается спокойно и подается вперед, замирая в нескольких сантиметрах от почти рычащего лица Уилла.
– Твоя щека слишком быстро зажила, – чуть склоняя голову к плечу, Ганнибал изучает взглядом шрам Уилла. – Может, стоило прикончить тебя.
Уилл охает и отстраняется, но Ганнибал ловит пальцами его лицо и стискивает его щеки так, что губы Уилла сжимаются в трубочку.
Доктор Скотт дергается вперед, чтобы расцепить их. Он слишком расслабился.
– Прости меня…
– Всё это лишь сплетни.
Одновременно произносят они, и Ганнибал возвращается на место, словно ничего не было.
Уилл опускает голову и улыбается. Его тело дрожит, но он не роняет ни единой слезы. Ладонь Уилла тянется к Ганнибалу, и тот с неохотой берет ее в свою. Скулы Ганнибала вновь становятся темнее от смущения из-за столь простого романтического жеста. Но Уилл не обращает на это внимания, он счастлив, как слон, просто держа за руку любимого человека.
– Ты такой идиот, Уилл, – бормочет вдруг Ганнибал.
Уилл лишь хмурится непонимающе.
– В мире существуют телефоны, – продолжает Ганнибал. – А ты выбираешь колеса автомобиля.
– Ты ничего не понимаешь в романтике, – фыркает Уилл.
– Это ты ничего не продумываешь на будущее. Если кто-нибудь раскопает этот случай, то твоя карьера закончится, не успев начаться.
Вновь острый взгляд Ганнибала врезается в доктора Скотта. Он обязан был предвидеть.
– Ганнибал, – говорит Уилл тоном едва заметно ревнивым. И Ганнибал опять же с напускной неохотой переводит взгляд обратно.
Это заметно успокаивает Уилла, и у него снова хорошее настроение.
Завязывается ленивая беседа, в которой Ганнибал рассказывает про свою короткую поездку в Литву, и как родители его, наверное, сейчас злы, что он столь непочтителен. Уилл только смеется временами, но не прерывает. Ему нравится слышать голос Ганнибала. Иногда он вставляет свои шпильки в его рассказ, за что получает неодобрительный взгляд, но даже это смешит его. И в целом всё это сильно похоже на трёп обыкновенных подростков, что доктор Скотт окончательно приходит к мысли, что он напридумывал для этой парочки нечто из ряда вон выходящее. Спустя сорок минут они так и не взялись за терапию, но Уиллу уже значительно лучше. Ганнибал вдруг смотрит на часы и отстраняется.
– Мне нужно отойти за кофе, – сообщает он, поднимаясь с места.
Уилл, останавливаясь на полуслове, хватает того за руку и смотрит жестко, как на врага.
– Кофе, – повторяет Ганнибал.
– Ты не пьешь больничную бурду, – взгляд тяжелый из-под спутанной темной челки.
– Поэтому я выйду…
Уилл бледнеет, и хватка его становится крепче. На лице Ганнибала появляется болезненная, едва заметная морщинка, хотя в целом выражение его лица нечитаемо.
– Доктор Скотт, – стальной голос Ганнибала заставляет психотерапевта вздрогнуть.
– Да? – беря себя в руки, спокойно интересуется доктор Скотт.
Ганнибал оборачивается к нему с изуверско-доброжелательной улыбочкой. Это очередное предупреждение, обещание обязательной мести.
Уилл слегка тянет Ганнибала на себя, и тот вынужден обернуться назад.
– В уборную отпустишь? – улыбается Ганнибал, и Уилл, вздохнув, ослабляет хватку.
И как только Ганнибал отступает от Уилла, тот теряет к нему всякий интерес, словно и нет никого в палате больше, кроме самого Уилла и доктора Скотта. Ганнибал реагирует ровно таким же способом, надев безразлично-скучающую маску на лицо.
Стоит признаться, доктор Скотт ничего не понимает в этих отношениях – «давай притворимся, что мы не вместе, но если ты что-то выкинешь, я тебя прибью».
Дверь за Ганнибалом закрывается, и Уилл начинает возиться в кровати, чтобы встать на ноги. Он морщится и охает временами, но упорно сползает с постели.
– Уилл?
Уилл делает повелительный жест ладонью, приказывая тем самым не трогать его. Откуда в нем такая надменность? Будто Уилл пропитался ею, когда общался с Ганнибалом.
Уилл вдруг улыбается, встав на пол.
– Спасибо, доктор Скотт.
– Тебе лучше? – вежливо спрашивает психотерапевт.
Уилл пожимает здоровым плечом и идет к небольшому диванчику, чуть хромая и пошатываясь, потому что всё еще не полностью овладел равновесием с одной загипсованной рукой.
– Я не знаю, какое состояние назвать «лучше».
– То, в котором тебе лучше.
– Тогда одинаково, – усмехается Уилл. – Только теперь вместо жалости к себе я испытываю злость.
– Прошло много времени; вам пора поговорить, нормально поговорить, как людям с адекватной психикой, – осторожничает доктор Скотт, на что Уилл мрачно ухмыляется, похожий на повернутого маньяка со всей этой буйной копной непослушных темных волос, что вечно прячут его глаза.
– Вы можете говорить искренне. «Отношение двух психов невозможны, поэтому притворитесь нормальными людьми, если не можете друг без друга», – изображает Уилл, весьма прискорбно, доктора Скотта с какой-то важностью.
Он усаживается на диванчик и поглядывает на часы.
– И как ему верить после этого, – вздыхает Уилл и ерошит свои грязные волосы.
Доктор Скотт смотрит на часы тоже и ничего не понимает.
– Что не так?
– Он должен был вернуться пять секунд назад, – верхняя губа Уилла чуть дергается вверх в презрении.
– Ты что, считал про себя секунды всё это время? – растеряно спрашивает доктор Скотт.
Уилл кивает как бы между прочем, мыслями занятый злостью на Ганнибала.
– Он может задержаться где-нибудь или очередь…
– А я не говорю сейчас с психотерапевтом, – саркастично проговаривает Уилл и выдыхает разом весь воздух. Снова грустный и заброшенный вид Уилла являет себя перед психотерапевтом, что доктор Скотт даже теряется поначалу. Это ли раздвоение личности? Или же просто очередной приступ биполярного расстройства? Что происходит?
– Продолжим наш сеанс? – предлагает неожиданно доктор Скотт, зная, что это поможет отвлечься Уиллу. И в любом случае он здесь только ради здоровья своего пациента, а не пришел играть в родителя.
Уилл кивает равнодушно и задумчиво поглядывает на часы.
Он начинает говорить. Ровно, не сбивчиво, как обычно, немного отстранено. Уилл рассказывает вновь про себя, словно они на первых сеансах, только теперь он не смеется, не злится, не подначивает. Он покоен и устал, депрессия все еще имеет на его душе свои отпечатки, но они достаточно быстро смываются. Последние полгода для настоящего Уилла были борьбой и адом. Одинокие, отчужденные, будто бы не его и не с ним. Ненастоящие. Иногда Уилл задумывается, и его взгляд продолжает касаться часов, он опускает голову, пряча его, трёт глаза рукой в особенно тяжелые для себя моменты в рассказе. И доктор Скотт записывает всё на свою подкорку, чтобы попытаться понять, и всё-таки до конца не понимает, как можно отказаться от настоящего счастья ради такой зависимости. Вовсе не любовной, как может показаться. Доктору Скотту следует вновь попробовать это вылечить, но пациент отказывается от лечения, и психотерапевту остается только смириться; главное, чтобы Уилл был жив и здоров, насколько это возможно.
Когда Ганнибал возвращается, он приносит Уиллу красивые пирожные и сдержанную улыбку, но его обливают лишь презрительным взглядом:
– Ты опоздал.
– Не настолько, чтобы получить твою злость в ответ на мою заботу, – говорит спокойно Ганнибал и садится рядом с Уиллом на диван, всё еще сохраняя между ними определенную дистанцию и всё же подчёркивая этим жестом, что хотел бы быть к нему ближе.
Уилл фыркает, не отвечает. В палате возникает неловкая пауза. Такой она кажется только доктору Скотту, потому что для Уилла и Ганнибала она в порядке вещей. Весьма прискорбно.
– Я обошел три кофейни специально для тебя, – настаивает Ганнибал, подчеркивая свои старания.
Уилл молчит, и ситуация становится совсем уж мрачной, потому что Ганнибал поджимает губы обижено, и его осанка становится прямой и гордой. Нормальный диалог сейчас вряд ли между ними возможен. Им нужен перерыв.
– Хорошо, спасибо, Ганнибал, – благодарит доктор Скотт его вместо Уилла. – Думаю, что это приятный сюрприз, но не могли бы вы покинуть нас на час. Нам необходимо закончить терапию, чтобы Уилла отпустили домой.
Ганнибал смотрит на Уилла вопросительно, затем кивает доктору Скотту, намереваясь уйти.
– Нет, – выпаливает Уилл и смущается, злясь на себя.
Ганнибал так и замирает в полуприсяде над диваном.
– Уилл? – уточняет доктор Скотт, чтобы понять, всё ли так, как он думает.
– Могли бы мы.? – спрашивает Уилл неуверенно.
Ганнибал переводит на него чуть недоуменный взгляд, но быстро с собой справляется, что Уилл элементарно не успевает этого заметить из-за своего волнения.
– Я бы не советовал, – вздыхает доктор Скотт. – С другой стороны, если тебе комфортно, то я не стану препятствовать. Я уже говорил, что это твои сеансы – ты ими управляешь.
Уилл кивает, и Ганнибал автоматически плюхается обратно на диван рядом с ним.
– Мы говорили о чувстве потерянности, – доктор Скотт наблюдает за динамикой странной пары перед собой.
Ганнибал внимательно изучает самого доктора Скотта, словно стервятник, готовый заклевать в любой момент. Он больше не притворяется, из-за чего кажется доктору еще более непредсказуемым. В этот раз Ганнибал не тушуется, находясь рядом с Уиллом, забирая на себя всё внимание. И доктору Скотту не по себе от чувства, что из-за этого тяжелого взгляда, он чуть не позабыл про своего пациента.
Уилл продолжает свой рассказ, но тема быстро сворачивается. Доктор Скотт понимает, что сейчас Уиллу куда более интересны отношения с Ганнибалом, чем он сам. Признаться, доктора Скотта самого больше привлекает этот аспект, потому что негласно он является основным двигателем поведения Уилла. Они с Ганнибалом все еще немного отстранены друг от друга, и это не похоже на показательное поведение якобы невлюбленной пары. Доктору Скотту нужны ответы. Почему Уилл свернул с верного пути после развода родителей? Почему при хороших взаимоотношениях с Ганнибалом он искал кого-то еще? Почему они почти не касаются друг друга?
– Уилл, давай поговорим о ваших взаимоотношениях? – предлагает доктор Скотт и читает в глазах подростков перед собой желание и страх одновременно.
– Говорить только мне?
– Нет, я предлагаю Ганнибалу тоже поучаствовать, если он не против, – кивает медленно доктор Скотт.
Ганнибал явно против. Но в Уилле так много нетерпения, что Ганнибал никогда ему не откажет, потому неохотно соглашается. Доктору Скотту это на руку, потому как его пациент слишком много врёт, и теперь он надеется, что в присутствии своего партнера Уилл станет более честным.
В следующие двадцать минут доктора Скотта постигает жестокое разочарование. Диалог не клеится. На вопросы нет ответа. Ни один из них не знает, с чего начать, или они оба просто не хотят даже начинать. Прошлый энтузиазм Уилла поугас в осознании того, что об этом действительно придется разговаривать. Уилл жмется и тупит глаза в кофейных столик, что перед ними, отделяющий диван от стула психотерапевта. Ганнибал наклоняется вперед и молча пододвигает пирожные ближе к Уиллу по ровной поверхности стекла. Уилл улыбается невольно, хотя совсем недавно злился на Ганнибала. Теперь Ганнибал вновь прощен. Уилл хватает пирожное и жует его с удовольствием. Доктор Скотт вздыхает.
– Уилл, если вы продолжите так молчать, то проблема никуда не уйдет, – проговаривает он, когда тот довольно отодвигается назад к спинке дивана.
Эмоциональный диалог этой пары на высоте, но вербальный… Одно то, что они почти не говорят друг с другом, приносит Уиллу много страдания, даже если он так не считает.
– Ганнибал, я знаю, что в жизни вы предпочитаете прятаться за гетеросексуальной ориентацией. Вас беспокоит, что скажут люди? – закидывает удочку доктор Скотт. Разговорить Ганнибала представляется проще, он может показать Уиллу пример. Доктора Скотта раздражает собственная манера говорить с Ганнибалом так уважительно, словно он не ребенок, но отказаться от нее отчего-то не выходит.
Уилл немедленно смотрит на Ганнибала с обидой и осуждением. Нет, Уилл, ты всё портишь. Доктор Скотт мысленно охает, потирая переносицу пальцами.
– Может, я бисексуал? – усмехается Ганнибал, но видимо ожесточается. Его слишком волнует мнение Уилла.
– Вас привлекают женщины?
И все они знают, как должен ответить Ганнибал. Это читается в поджатых губах Ганнибала, в затаившемся дыхании Уилла, что чуть отстраняется.
– Ровно настолько же, насколько и парни, – равнодушно отвечает Ганнибал.
И Уилл прячет взгляд. Ганнибал словно вообще не умеет отвечать прямо. У доктора Скотта возникает мысль, что таким образом Ганнибал говорит, что его в принципе никто не привлекает, кроме Уилла. Но если судить по самому Уиллу, то он воспринимает это иначе: как безысходность, как возможность потерять в любой момент.
– Вы говорили мне, что любите Уилла, – доктор Скотт хочет разрушить барьер, чтобы Уилл наконец увидел зависимость своего партнера, чтобы не волновался.
В глазах Ганнибала мелькает секундная паника, но он показательно расслабляется, разваливаясь на диване вальяжно.
– Да, – отвечает он ровно. Не смотрит на Уилла, который смотрит на него. Губы Уилла чуть приоткрываются, потому что он хочет что-то спросить, но не спрашивает.
– И потому вы подарили ему парный браслет? – вновь нажимает доктор Скотт, замечая знакомую полоску на запястье Ганнибала.
Ганнибал невольно поправляет манжет рубашки, чтобы серебро не было видно, и злится на себя, что его поймали. Он больше не такой беззаботный. Доктор Скотт знает, что в будущем Ганнибал никогда не повторит этой ошибки. Но он еще молод и обладает огромным самомнением, поэтому частенько оступается.
– Ганнибал? – зовет Уилл, прикасаясь к его локтю в просящем жесте. Он хочет знать ответ, который и так ясен, просто Уилл всегда смотрел на него с закрытыми глазами.
– Где твой? – вместо ответа интересуется Ганнибал наступательно, и Уилл отдергивает подальше свою голую руку, виноватый.
– Я попросил его снять, – говорит доктор Скотт, защищая Уилла. Это его установки вынудили Уилла пойти против себя самого.
Ганнибал хмыкает, но ничего не отвечает. Уилл выглядит подавленным. Зря доктор Скотт коснулся темы браслетов; это равносильно тому, чтобы спрашивать про обручальные кольца, когда твой пациент снял своё.
– Давайте лучше поговорим о том, почему Ганнибал порвал тебе, Уилл, щеку, – решает доктор Скотт.
– Нет, – звучит одновременно ответ со схожей интонацией.
Уилл сглатывает виновато, от Ганнибала веет холодом.
– Если вы не встречались, разве мог Уилл изменить? – не отступает доктор Скотт.
Уилл напугано смотрит на него и качает головой. Его пальцы вновь невольно сжимают пиджак Ганнибала, словно тот сейчас уйдет, из чего доктор Скотт может сделать вывод, что у Уилла всё-таки присутствует сильное желание физического контакта со своим партнером.
– То есть, если я официально не объявляю, что мы вместе, то он может делать, что хочет? – холодно интересуется Ганнибал.
И Уилл снова качает головой. Он боится. Его пальцы сжимают руку Ганнибала так сильно, что тот морщится. В глазах Уилла снова появляются слезы. Доктор Скотт сбит с толку. Это гниющая рана, которую он намерен раскопать любой ценой.
– Таковы правила в нашем обществе, – кивает доктор Скотт, готовый к атакам Ганнибала, но не готовый к реакциям Уилла на слова Лектера.
– Хорошо, раз так, то я скажу, что тоже делал всё то, что Уилл делал с другими.
Уилл бросается на Ганнибала неожиданно резко. С прытью вполне здорового человека. Он принимается бить Ганнибала здоровой рукой, кусать его, выть и кричать, как обезумевший. И доктор Скотт первые секунды не понимает, что происходит, а потом принимается их разнимать. Ганнибал не сопротивляется, он улыбается чужим действиям. Уилл рычит и плачет одновременно. Ему слишком больно, чтобы это выдерживать. Собственные вина и гнев наконец-то вырываются из глубины его подсознания, вскрывая нарыв.
========== 12:47, понедельник – Уилл Грэм – 8 мая: после истерического срыва ==========
НЕ БЕЧЕНО. ЧИТАТЬ НА СВОЙ СТРАХ И РИСК.
2-Я ЧАСТЬ 8 МАЯ.
Ганнибал вытирает кровь платком, скалится.
– Так принято в обществе, – цитирует он цинично, пока Уилл повторно рвется из рук доктора Скотта.
– Уходите, – требует доктор Скотт. Уиллу нужно прийти в себя.
– Нет, – равнодушно бросает он.
– Ганнибал, вам здесь не место.
– Это лишь ваше мнение и мнение общества, – подмечает Ганнибал. – Вы спросили, почему я так поступил, и я наглядно показал вам, как это произошло.
Чертов манипулятор. Уилл всё еще агрессивно настроен, а Ганнибал ухмыляется.
– Зачем вы так поступаете с Уиллом?
– Я поступаю так, как он поступает со мной. Но в отличие от него, мои слова – это только слова. И Уилл бросился на меня, потому что верил, что это могло быть правдой. Уилл, ты настолько не уверен во мне?
Уилл резко успокаивается и отворачивается, как запрограммированный. Он усаживается обратно на диван и кидает на Ганнибала осторожные взгляды, всё еще примиряясь с той нескончаемой горечью в своей душе. У доктора Скотта голова кругом от этих игр.
– Разве у него недостаточно поводов не верить вам?
– Назовите хоть один.
– Не говорите ему о своих чувствах, прикрываетесь другими отношениями, отдалились за последний год ваших отношений, – перечисляет доктор Скотт, и его тон нравоучителен. Он здорово теряет сейчас в своем профессионализме, и потому лишь, что видит в Уилле собственного сына, и ему страшно за состояние Уилла по-отцовски. Но об этом он погорюет после, сейчас он выполняет роль родителя, которого не достает этим двум. Последний факт сказан на проверку, и именно он уязвляет Ганнибала больше всего.
– Что он рассказал об этом?
Уилл молчит; он всё еще разглядывает стену справа, теперь держа Ганнибала за руку. Доктор Скотт даже не заметил, когда они успели объединиться. Потребность Уилла ломает привычную дистанцию между ними, и Ганнибал не сопротивляется этому. Он чувствует вину? Он хочет защитить?
– А что должен был?
– Уилл? – спрашивает Ганнибал, но Уилл лишь пожимает здоровым плечом – он всё еще находится в пограничном состоянии, пока доктор Скотт затеял безжалостную игру с Лектером, позабыв про своего пациента. Это доктор Скотт тоже поймет много позже и станет корить себя. Ганнибал начинает волноваться.
– Это ведь в вас причина того, что Уилл пошел на всё это, – продолжает доктор Скотт.
– Нет, – мотает головой Уилл нервно, вздрагивания его плеч становятся сильнее. – Я сам, нет.
– То есть тебе нравились прикосновения других? – вопрос вырывается, прежде чем доктор Скотт успевает остановить себя в азарте. Он должен извиниться, но даже не заикается об этом.
Уилла передергивает от отвращения, и он прижимается к Ганнибалу, словно сейчас эти неизвестные руки хотят коснуться его. Он тихо воет напугано, что доктор Скотт хочет подойти и успокоить, но глаза Ганнибала говорят ему держаться подальше.
– Прекратите, – возмущается Ганнибал и обнимает Уилла, который начинает всхлипывать вновь.
– Прости, прости, прости меня, – шепчет Уилл, словно его закоротило. – Прости меня. Не уходи больше, не уходи.
Ганнибал поднимает на доктора Скотта презрительный взгляд, а губы его становятся жесткой кривой линией. Он гладит трясущегося Уилла по волосам успокаивающе, пока тот старается прийти в себя. Доктор Скотт останавливается резко, обдумывая слова своего пациента. Новый сюрприз психики Уилла – он считал, что его лечение было наказанием за то, что он хотел быть любимым чуть больше, чем был тогда.
Уилл продолжает мелко дрожать и что-то невнятно бормотать в догорающей истерике от вызванных ярких образов своей фантазии, о которых доктор Скотт совсем позабыл. Ганнибал укачивает его, снимает свой браслет и надевает на руку Уилла.
– Видишь? – зовёт он Уилла, и Уилл глядит на свою кисть, отрываясь от чужого плеча.
Старый браслет возвращен на прежнее место. Уилл вновь имеет право его носить, словно оберег от кошмаров.
– Спасибо.
Ганнибал вздыхает обреченно. Он знает, как повлиять на Уилла, но чисто интуитивно. Он не может сказать многого, но жесты… Что случилось, что это понимание оборвалось? Что толкнуло Уилла к одиночеству? К потери себя как важной личности? Почему перестал заботиться о себе, если о нем так заботились?
– Что Уилл сделал, Ганнибал?
– Вы не имеете права… Вы вопиюще непрофессиональны, и я не желаю больше с вами разговаривать о чем-либо, – отрезает Ганнибал, но доктор Скотт видит в этой ситуации лишь прорыв, а не свою вину. Уилл полностью открыл свой внутренний мир и теперь проходил процесс заживления. Во всяком случае так кажется психотерапевту, потому что любопытство гонит его всё дальше.
– Посмотрите на него. Вы хотели, чтобы он стал таким?
Уилл измученный, израненный, переломанный, с непониманием в глазах, с вопросами, на которые нет ответа. Опустошенный. В Ганнибале проявляется нерешительность. Вот именно сейчас он готов всё рассказать и дать этой истории закончиться. Доктор Скотт видит, насколько зол сам на себя Ганнибал за то, что подчиняется обстоятельствам, что любит Уилла настолько, что готов открыть свой неприятный секрет человеку, которого презирает, ради спокойствия Уилла. И доктор Скотт ощущает приторный, словно яд, вкус победы на этом психологическом поле боя.
– Таким? – хмыкает вдруг Уилл. Он окончательно отрывается от плеча Ганнибала и смотрит на доктора Скотта серьезно и очень по-взрослому – вновь читает психотерапевта. – «Таким» – это каким?
У Ганнибала и доктора Скотта нет слов. Они смотрят на Уилла, который неловко вытирает свои мокрые от слёз щёки. Теперь, когда истерика прошла окончательно и гнойник вычищен, Уилл начинает анализировать. А доктор Скотт никогда прежде не встречался с анализирующим Уиллом Грэмом. И это так странно, смотреть на этого взрослого ребенка.
– Знаете, я пока не умер и не собираюсь, – иронично сообщает он.
И доктор Скотт путается в вербальных и невербальных сигналах своего пациента. Ганнибал просто наблюдает за Уиллом – теперь он явно не намерен делиться нужной для психотерапевта информацией. Они молчат какое-то время, пока Уилл думает. Никто не хочет прерывать его мыслительный процесс, который не на руку ни Ганнибалу, ни доктору Скотту. Сказать что-то против Уиллу язык не поворачивается, потому что его пронизывающий взгляд, отдающий «Я всё про вас знаю», впивается неприятно в сознание. И потому они ждут.
Уилл смотрит на Ганнибала, который вопросительно приподнимает бровь. Пальцы здоровой руки Уилла касаются лица Ганнибала, проходя по каждой черте. Уилл чуть склоняет голову набок, любуется, а после тяжело вздыхает. Никто не задает вопроса о том, что же Уилл думает. Не страшно, просто такого вопроса даже в голове нет. Ганнибал безмятежно ему улыбается.
– Я бы хотел… – начинает Уилл, и его голос слабеет. – Я понимаю, что скорее всего сойду с ума, но… Мне бы не помешало, если…
