Текст книги "Привет, я ветер (СИ)"
Автор книги: Li Lu!
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Предисловие
Я помню добрый взгляд тёплых карих глаз лет с четырёх. Яркий образ детства навсегда остался в моей голове и часто всплывал в памяти в тяжёлые моменты жизни. Эти глаза успокаивали и напоминали о том, что всё можно пережить.
Тогда, в четыре года, полноватая маленькая девочка горько плакала. Над ней часто насмехались другие дети, иногда забирали игрушки и ломали их. Она же никогда не рассказывала о происходящем родителям, потому что предпочитала сама бороться со всеми невзгодами. Замкнутая и самостоятельная, она могла поплакать в одиночестве перед сном. Почему у неё никак не складывались отношения с другими детьми? Она не понимает этого до сих пор, ведь и в семнадцать лет ей трудно заводить новые знакомства и сходиться с людьми.
Семья девочки была бедной, поэтому она очень обрадовалась тому, что на день рождения ей подарили куклу. Игрушки для девочки были чем-то из разряда нереального, ей всегда доставалось мало, но она понимала, что её мама и папа отдали бы ей весь мир, будь у них возможность. Она не капризничала по этому поводу, но всё же смотрела на других детей если не с завистью, то с какой-то детской грустью.
Эта кукла стала для неё настоящей подругой, с которой она делилась всем на свете. Утром она расчёсывала куклу и умывала, а вечером укладывала рядом с собой в постель. Она не расставалась с ней и днём. Вместе они выходили на площадку, подолгу катались на качелях или сидели в песочнице. И никто им не нужен был, ведь и с одной только куклой девочке было весело, а время проходило незаметно. Так кукла заменила девочке всех друзей, и она больше не переживала по поводу того, что с ней никто не дружил.
В тот памятный день один из дворовых мальчишек, который особенно любил задирать девочку, отобрал у неё куклу и намеревался обрезать ей волосы. Целая толпа детей смеялась и тыкала пальцами в девочку, пока та не могла унять горькие слёзы. Кукла для неё была чем-то святым и занимала огромное место в сердце, она не могла так просто бросить её, но и соревноваться с задирой не хватало смелости. От собственного бессилия и от того, что девочка не могла перебороть страх, она тихо плакала. В этот момент девочка ненавидела не только смеющихся детей, но и саму себя, ведь до этого она жила в своём идеальном мирке с куклой, но суровая реальность в лице задиры быстро разрушила этот мир, а она была не в состоянии его защитить. Защитить то, что ей было дорого.
Из-за застилавших глаза слёз всё вокруг казалось размытым и нечётким, поэтому девочка не сразу поняла, что дети больше не стоят вокруг неё плотным кольцом и не смеются. Она вытерла слёзы руками и увидела внимательные карие глаза, выражающие теплоту и заботу. Именно это мгновение девочка и запомнила на всю оставшуюся жизнь. Эти глаза впоследствии стали для неё особенными, глаза защитника, единственного человека на земле, который заступился за неё в трудный момент.
Перед ней на корточках сидел парень лет шестнадцати. Лицо парня с годами размылось в памяти, но запомнились тёмные немного вьющиеся волосы. Он протягивал девочке руки, в которых была зажата её любимая кукла. Его губы тронула лёгкая улыбка, которая коснулась и необычайно красивых выражающих теплоту карих глаз.
– Иди ко мне, – доверительно сказал тогда он. И я пошла.
Не важно, что этого парня я видела впервые, а родители всегда строго напоминали, что не стоит разговаривать или идти к незнакомцам. Главное, что он спас мою куклу и стал для меня настоящим героем. И главное, что я увидела в его глазах такую искреннюю доброту, сочувствие и понимание, что этот парень в одно мгновение занял важное место в моём сердце.
Да, маленький идеальный мир был разрушен и больше не мог оставаться прежним, ведь теперь я должна быть осторожной и всегда оглядываться по сторонам, чтобы в нужный момент защитить подругу и себя. Но и отношение ко всем у меня резко и кардинально изменилось, я знала, что если искать добро, то его можно найти даже в самых неожиданных местах и незнакомых людях. Я не разочаровалась в мире окончательно. Пока что.
Маленькая я радостно побежала к нему в объятия, в мгновение забыв о слезах. С того момента прошло много лет, а я до сих пор могу вспомнить, каким он тогда был тёплым и мягким. Собой, своими руками, своими добрыми глазами он закрыл меня от всего злого мира и долго укачивал, сидя на скамейке и что-то тихо напевая. Я вглядывалась в его лицо, пытаясь запомнить его в мельчайших подробностях, вглядывалась в его необыкновенные глаза и постепенно успокаивалась. Он тоже смотрел на меня, и я не могла понять, что означает его взгляд. Сейчас я этого не помню, да это и не так важно. Не знаю почему, но в его присутствии я не ощущала ни зажатости, ни одиночества, не испытывала страха или любых других негативных эмоций, я позабыла обо всём мире, и никто не существовал, пока он был рядом. Хотя и продолжалось это совсем не долго.
Глава 1
Я бреду в темноте по пустынной улице и пинаю ногами камешек. Это такая игра. Ты должен допинать камешек до места, куда ты идёшь. Куда бы он не укатился, его нужно догнать и ударить снова, да посильнее, чтоб он и дальше летел вперёд. Эта ночь только для меня. Меня это радует настолько, что я начинаю улыбаться, а потом и смеяться во весь голос.
Октябрьский воздух такой морозный, что изо рта вырывается пар. Я легко одета, но сейчас меня это не волнует. Есть только я, камешек и место, куда я направляюсь. Место, где меня ждут.
Мама снова на дежурстве, она работает посменно, половина смен выпадает на ночь, а я остаюсь одна. С детства я зарекомендовала себя спокойной, самостоятельной и способной девочкой, поэтому она никогда не переживала по поводу того, чтобы оставить меня одну. Она, конечно же, не догадывается, что ночью я совсем не сижу дома перед компьютером, а хожу с друзьями по заброшенным зданиям, бываю в дешевых подвальных клубах и просто брожу по городу. Если бы она узнала, то… а что именно она сделала бы? Порой мне кажется, что она обо всём знает, но предпочитает молчать и ничего не делать. Когда ты привыкаешь, что ребёнок сам по себе и не требует специального воспитания, возможно, охота его поучать отпадает сама собой, ведь так у неё появляется время для налаживания собственной жизни и регулирования своих проблем.
А проблем у неё и так хватает. Например, оплата коммунальных счетов, которые она еле тянет. Или работа, где она зависает днём и ночью, беря дополнительные смены. Или мысли о том, как меня прокормить, не говоря уже об одежде и развлечениях. Со смертью папы всё изменилось. Я изменилась, мама изменилась и постарела буквально на глазах. Мир изменился и будто отвернулся от нас.
И теперь я бегу из дома, потому что не могу смотреть на эти обшарпанные стены, не могу думать о прошлой жизни с папой. Бегу из дома, потому что урчит в животе, и я знаю, что друзья принесут что-то поесть. Дома мне больше не комфортно, когда я там, проблемы начинают наваливаться на меня с новой силой. Я не могу помочь маме, не могу сделать что-то со своей стороны, и это угнетает меня ещё больше.
Я никогда ни с кем не делилась этим. Наверное, мне просто стыдно за то, что моя жизнь сложилась так. Стыдно, что мои родители не смогли мне дать то, что другим даётся проще простого. Я никого не приглашаю к себе домой во избежание неловких вопросов. Конечно же, о возможности получения карманных денег я даже не думаю, но это не страшно, потому что мои друзья тоже их не получают. А для того, чтобы иметь какие-то деньги на крайний случай, я отказываюсь от обедов в школьной столовой и постепенно коплю.
Мой вид далеко не безупречен. Мама и до папиной смерти не сильно раскошеливалась мне на одежду, а после случившегося я и вовсе начала забывать, когда мы последний раз ходили по магазинам. Но мне всегда было плевать на такие мелочи. Иногда, смотря в журналах и в интернете на всех этих красивых девушек в платьях на высоких каблуках, мне тоже хотелось выглядеть также, но я быстро откидывала в сторонку такие мысли, ведь это не для меня. Это точно не для меня.
Одна неординарная деталь всё же есть в моей внешности. Однажды я очень сильно хотела изменить что-то в себе и опустила концы волос в рыжую краску. Цвет моих волос тёмный русый с небольшим медным оттенком, поэтому я нисколько не жалею о рыжих концах. Тем более они подходят к моим зеленым глазам. Рыжие концы стали моим коньком и визитной карточкой, все всегда узнают меня по ним.
Я сильно пинаю камень, и он закатывается в мёрзлую увядшую траву. В этот раз я не собираюсь доставать его оттуда, ведь я пришла к месту назначения. Наша игра закончилась.
Передо мной открывается не самый радужный вид. Стены здания все изрисованы граффити, местами они чернеют от копоти. Когда-то, лет десять назад, здесь был пожар, но копоть не смылась с течением времени. Вместо окон и дверей зияют чёрные дыры. Этот заброшенный дом для многих компаний не такой уж и заброшенный. Я со своими друзьями не раз здесь появлялись и, по крайней мере, в половине раз здесь были и другие.
Ночь никогда меня не страшила, она наоборот радовала своим спокойствием и тем, что давала ощущение свободы. Кроме того, я знаю, что в этом страшном с виду здании меня ждут друзья. Поэтому я без раздумий ступаю в темноту.
Мне нужно подняться на третий этаж, перепрыгнуть парочку отсутствующих плит и зайти в одну из отдалённых комнат. Когда я приближаюсь к комнате, уже с далека вижу какой-то отсвет. Это друзья как всегда разожгли небольшой костёр. Всё-таки ночь холодная, а нам ещё сидеть здесь не один час.
Когда я захожу внутрь, то сразу же вижу три уставившиеся на меня подсвеченные костром лица. У каждого из них есть своя история, история знакомства со мной и, наконец, наша общая история. И каждого из них я по-своему люблю. Рома, Илья и Вика – для меня это не просто имена, для меня это целая эпоха.
– Сонька пришла! – кричит во весь голос Вика.
Я улыбаюсь и подсаживаюсь в костру, который хоть и совсем небольшой, но здорово согревает. Ребята выставили руки поближе к пламени, чтобы отогреть онемевшие пальцы.
– Ты как всегда пришла на всё готовое, – недовольно бурчит Рома. Он всегда такой, поэтому я не придаю значения его словам.
Только Илья не обращает на меня особого внимания. Ещё бы, мы же с ним в одном классе учимся и видим друг друга постоянно, чего не скажешь об остальных. Вику я впервые увидела, когда приезжала к бабушке, она там по соседству живёт, и теперь мы видимся не часто, только когда ей удастся выбраться от слишком опекающих её родителей. Живёт она практически на краю города в частных домах, до нас ей добраться сложно и долго, поэтому все вместе мы собираемся крайне редко. Я каждые выходные езжу к бабушке и тогда мы можем вдоволь наговориться. Ромка живёт в соседнем подъезде, в детстве он стал таким же изгоем, как и я, мальчишки не принимали его в компанию, потому что он хромой на одну ногу. Сейчас он учится в другой школе, но мы общаемся в память о детской вынужденной дружбе.
Почему с нами общается Илья, я не понимаю. Он хороший парень, учится на четвёрки и не испытывает недостатка во внимании. С ним замечательно общаются и мальчишки с класса, и засматриваются девчонки с параллельных. С самого первого класса он как будто взял меня под своё крыло. Мы с ним редко разговаривали, потому что мне было трудно подобрать тему, но его это абсолютно не смущало, поэтому нам было комфортно и в молчании. Если я, Рома и Вика – аутсайдеры, то Илья совсем не вписывается в нашу компанию. Я никогда не спрашивала его, почему он ходит с нами, и он сам никогда не поднимал эту тему.
– Ох, Сонька, я встретила такого парня! – говорит мне на ухо Вика. – Он такой… даже не знаю, как тебе объяснить.
– Лучше скажи мне, он знает о твоём существовании? – усмехаюсь я.
– Конечно, знает! – возмущается она. – Его Матвей зовут. И он даже не из нашей школы.
– Ух, ты. И где же вы познакомились? – спрашиваю я без особого интереса, потому что примерно так начинается каждая наша встреча с Викой, и в каждом новом рассказе присутствует другой парень. Я уже привыкла.
– На остановке. Я ждала автобус, когда ехала сюда, а он шёл весь в телефоне и даже меня не заметил, пока не наткнулся и чуть не сбил с ног.
Я закатываю глаза. Это так похоже на Вику.
– И что дальше?
– Он взял мой номер телефона, – она победно улыбается.
А вот это уже интересно. Обычно до номера телефона дело не доходит.
– Мы с ним разговорились после того, как он извинился за произошедшее. Я опоздала на автобус, а следующий должен был ехать через сорок минут, я так расстроилась, что он решил меня поддержать и посидеть со мной на остановке до приезда следующего автобуса, – начинает тараторить Вика. – Ты же знаешь, что однажды со мной пообщавшись, больше не можешь оторваться…
Я улыбаюсь про себя. Да, Вика та ещё штучка. Просто она… полная. Из-за полноты её всегда дразнили в детстве все эти жестокие дети. Зато она научилась быть обаятельной, у неё большой круг друзей и вниманием она не обделена. Но ей не нужны все эти друзья, всё, что её волнует – это любовь. Она верит в искренние чувства настолько сильно, что бросается на каждого проходящего парня. Сейчас парни – это всё, о чём она может думать и говорить. С одной стороны, я даже восхищаюсь ей, ведь её не сломили обидчики. Они дали ей силы совершенствоваться и становиться лучше. Она не опустила руки, а нашла способ, как обрести выгоду для себя.
Пока Вика распинается о своём новом увлечении, я рассеянно осматриваю лица парней и то, чем они сейчас занимаются. Ромка внимательно вслушивается в наш разговор, а Илья просто щелкает телефон, наверное, с кем-то переписывается. Их лица освещаются уже едва горящим огнём, и почему-то становится жутковато от мысли о том, где мы находимся. Давно мне здесь не было страшно, ведь сколько ночей мы так провели – не сосчитать.
– Ребят, а нам веток хватит на ночь? Уже нужно подбросить в костёр, – говорю я.
– Нет, там ещё на один раз осталось. Нужно будет сходить за новой партией. Кто пойдёт? – говорит Илья. – Не я!
– Не я! – поспешно кричит Вика.
– Не я! – с секундной задержкой говорю я.
Рома печально осматривает нас и изрекает:
– Гады. Хромого в ночь отправлять. Если я упаду и что-то себе сломаю – это будет на вашей совести.
Я чувствую себя неловко от того, что пришла позже всех и не помогла друзьям раньше собирать ветки, поэтому говорю:
– Я пойду с тобой.
В другом случае Ромкины жалостливые слова о том, что он хромой, на нас не действуют. В своём кругу мы к каждому относимся как к равному, без жалости и, не вспоминая о недостатках. И я знаю, что Роме это нравится, ему и так хватает опекающих родителей и косых взглядов в школе. От нас ему нужно нормальное отношение, будто у него и нет никакого недостатка, а в некоторых случаях и подшучивания над его проблемами. С нами он чувствует себя обычным парнем.
Мы сидим ещё некоторое время в полном молчании.
– Вам не становится жутковато? – тихо спрашивает Вика, её голос многократно отбивается от пустых стен, увеличиваясь в разы.
– Мне тоже не по себе, – шепчу я.
Илья поспешно поднимается и приносит последние запасы веток. Это означает, что нам с Ромой следует выдвигаться прямо сейчас. Илья делает вид, что ему совершенно не страшно. Он никогда не любил выдавать свои настоящие эмоции и чувства.
– Нам завтра не нужно идти в школу, – говорит Вика.
– Мы как бы в курсе, – иронично отвечает Ромка.
– Дай договорить, – кривится Вика. – Я подумала, что в этот холодный вечер вы не будете против согреться.
Вика заговорщически улыбается. Я знаю, что означает эта улыбка и начинаю улыбаться сама. О да, эта девочка меня никогда не подводит.
Она шарится среди складок своей безразмерной куртки и неторопливо вытаскивает две бутылки водки. Мне кажется, у неё сейчас слюни потекут.
– То, что смогла незаметно достать у родителей, – говорит она.
Идея напиться уже давно бродила в наших умах, но никак не осуществлялась. Периодически мы проводим такую терапию. У каждого из нас свои демоны в голове и нерешённые проблемы в жизни, с которыми иногда довольно трудно справиться и нужно как-то выпускать пар.
Я понимаю, что у каждого человека есть проблемы. И каждый пытается на время отвлечься и забыть о них своим способом. Кто-то занимается спортом, другие сутками читают или смотрят сериалы, третьи проводят генеральную уборку дома. Мы пьём водку и курим Кент. Я не говорю, что это хорошо или плохо. Просто каждый делает свой выбор. Свой я уже сделала давно.
– Закуски нет, – разочарованно протягиваю я.
– У меня есть мятные леденцы, – подаёт голос Илья. – Думаю, они подойдут.
С закуской у нас всегда возникают проблемы, но мятные леденцы очень даже подойдут. Бывали случаи, когда у нас не было даже этого.
– Давайте разопьём и тогда уже пойдём за ветками? – предлагает Рома, и я полностью с ним согласна. Всё-таки на трезвую голову намного страшнее бродить по темноте среди деревьев.
У нас нет стаканчиков, поэтому мы привычно по очереди делаем большой глоток прямо из горла. После того, как обжигающий напиток протекает по моему горлу, я спешу опустить в рот конфету и насладиться её мятным вкусом.
После третьего круга я напрочь забываю о дровах и ложусь прямо на холодную бетонную плиту. Я закрываю глаза и ощущаю, что мир начинает кружиться. Меня это радует.
– Будешь? – слышу я голос Ильи и приоткрываю один глаз.
Парень предлагает мне наполовину скуренную сигарету. Я с благодарностью принимаю её и глубоко затягиваюсь. Горло обжигает дым, и я начинаю кашлять.
– Чёрт, крепкие, – говорю я, но продолжаю и дальше курить.
Когда первая бутылка заканчивается, у меня немеет нижняя часть лица и плохо получается говорить. Наше кострище уже не горит, а только тлеет. Я понимаю, что нужно идти за дровами, но хочется выпить ещё. Хочется забыться по полной.
С другой стороны, водка действует на меня постепенно. Я выпила уже достаточно много, чтобы через полчаса меня развезло окончательно, но войдя в кураж, уже не так-то просто остановиться.
Вика неуклюже встаёт, включает музыку на телефоне и начинает танцевать. От её нелепых движений мне хочется смеяться, но я сдерживаюсь.
–Ром, а, Ром, – говорит она. – Знаешь, чтобы нам сейчас очень пригодилось?
– Что?
– Ветки! – выкрикивает Вика. – Эти гребанные ветки, которые ты так и не принёс! Рома, здесь становится холодно и жутко, мне срочно нужны эти ветки.
Наверное, у Вики начался пьяный бред.
– Будут тебе твои ветки, – бурчит Рома. – Сонька, ты хотела мне помочь? Пошли, – зовёт он меня.
На нетвёрдых ногах я следую за Ромой к выходу. Как же я не люблю эти ветки и то, что они ломают мне весь кайф. Я могу отказаться помогать ему, но я уже пообещала, и не буду забирать свои слова обратно.
Мы перепрыгиваем через дыру, где должна быть бетонная плита и спускаемся вниз по лестнице. В этот момент я думаю о том, что хромота Ромке никогда не мешала в прыжках.
– Ты круто прыгаешь, – бормочу я.
Рома либо не слышит меня, либо делает вид, что не слышит. В любом случае он ничего мне не отвечает.
За заброшенным зданием есть такой же заброшенный парк. В нём уйма сухих веток, которые покрывают практически всю землю вокруг.
– Ты знаешь, что они должны быть благодарны нам, что мы постепенно расчищаем этот парк, – начинает хохотать Рома.
Они – это все эти государственные служащие, которые только делают вид, что выполняют свою работу, а на самом деле воруют и сачкуют на рабочем месте. Каждый из нас имеет такое мнение о них.
Мы с Ромкой начинаем быстро собирать ветки в небольшие охапки. Перед глазами всё кружится, поэтому мне особенно сложно нагибаться и фокусировать взгляд. В какой-то момент я теряю равновесие и падаю на колени. Все ветки, которые я собрала и держала в руках, рассыпаются вокруг меня.
– Блин, Сонька, что ты наделала? – восклицает Ромка.
Я начинаю истерически смеяться и долгое время не могу остановиться. Вся эта ситуация кажется мне неправдоподобной. Пока я смеюсь, Рома недовольно цокает языком и пытается собрать в кучу всё, что я рассыпала по земле. Он совершенно не поддерживает моего веселья.
– Господи, ты совершенно пьяна, – констатирует Ромка. – Когда ты успела? Мы все пили одинаково, но у меня ни в одном глазу.
Я смотрю на Ромку снизу вверх. Он ухмыляется и протягивает мне руку. Я хватаюсь за неё, и он резким движением тянет. Меня всё ещё шатает, но перед глазами становится немного яснее. Рома передаёт мне ветки, и мы передвигаемся по направлению к зданию.
– Тсс! – Рома останавливает меня и прикладывает палец к губам.
Я прислушиваюсь и слышу несколько голосов в отдалении. Мы с Ромой пятимся вглубь парка и пытаемся затеряться между деревьями.
– Этого нам не хватало, – бормочу я.
Я стараюсь прийти в себя, но слишком много выпила и у меня ничего не получается. Голова кружится, а ноги подкашиваются. По направлению к заброшенному зданию идут два полицейских. На них тёмно-синяя форма и фирменные фуражки на головах, по которым я их и узнаю.
– Опять жалоба, – ворчит один из них. – Я этих детей поубиваю, – добавляет он со злостью.
Мы с Ромой замираем и даже забываем, как дышать. Они направляются к Вике и Илье! В городе действует комендантский час для несовершеннолетних, а мы ещё и распиваем алкоголь. Хорошего мало.
– Я предупрежу их, – шепчу я Роме на ухо.
– Я с тобой, – заявляет он.
– Нет, – обрываю его я. – Ты с твоей ногой будете помехой мне. Ты не сможешь быть таким же быстрым, как я.
Я знаю, что обижаю его такими словами, но мне нужно принудить Ромку перестать играть в благородство и хорошенько подумать головой.
– Просто отправляйся домой и забудь обо всём, – добавляю я. – Мне не станет легче, если тебя поймают.
Он насупливается и качает головой. На его скулах ходят желваки, видно, что он разозлился не на шутку. Я жду, что он ответит что-нибудь резкое и мы начнём друг другу грубить, но, в конечном счете, он так ничего и не говорит. Потому что он знает, что я права.
Я сваливаю ветки в кучу и бегу к зданию. Я направляюсь в противоположную сторону от той, куда пошли эти парни. Из-за алкоголя в крови мне кажется, что я двигаюсь вдвое медленнее. Тело не слушается, и все движения проходят с трудом. Подтянувшись на руках, я с трудом залажу в дыру, где раньше находилось окно и быстро пробегаю к лестнице. Когда я поспешно поднимаюсь, то уже слышу эхо голосов полицейских.
Перепрыгнув место, где отсутствует плита, я думаю о том, что они могут не знать об этом коварном месте и упасть. Я уже почти желаю их падения, но одёргиваю себя. Нельзя так думать.
Залетев в комнату, я громко шепчу:
– Менты!
Я начинаю активно жестикулировать и только через несколько секунд фокусирую плывущий взгляд и понимаю, что никого нет. Я не знаю, где сейчас находятся Вика и Илья, но определённо не здесь. В ступоре я несколько секунд не понимаю, что делать дальше. Я не знаю, где их искать, ещё и алкоголь притупляет способность к мышлению.
Со стороны дальней лестницы слышно шаги и голоса. До меня доходит, что сейчас нужно в первую очередь спасать свою задницу. Надеюсь, что ребята спрятались или убежали, и что они не придут сюда в самый неподходящий момент.
Я быстро иду и пытаюсь вообще не производить шума. Когда я оказываюсь около дыры, то на секунду мешкаю.
– Эй! – слышу я сзади окрик и, не поворачиваясь, перепрыгиваю место, где отсутствует плита.
Полицейские включают фонарик и светят им прямо мне под ноги и на мою спину. Я быстро бегу к лестнице и спускаюсь вниз. Стараюсь не оборачиваться вообще, чтоб они не увидели моего лица. У меня бешено стучит сердце и начинает сбиваться дыхание. Я паникую, мои ладони и лоб потеют. Я не должна попасться.
В случае поимки они не посадят меня в колонию для несовершеннолетних или тюрьму. Они выпишут административный штраф и расскажут всё моей маме. Ей придётся отпрашиваться с работы, чтоб достать меня с участка, а потом отдавать последние деньги на оплату штрафа. Она этого не заслуживает. Не заслуживает такую дочь, как я.
Эти мысли придают скорость моим движением. То ли страх, то ли адреналин практически стирают ощущение опьянения. Я чувствую себя свежей и бодрой, хотя ещё пятнадцать минут назад не смогла удержаться на ногах и упала.
Я спускаюсь на первый этаж и выбираюсь через ближайшую дыру, где раньше было окно. Сначала я слышу приказы остановиться, но уже некоторое время полицейские ничего не кричат, а только бегут за мной. Я слышу топот их ног и начинаю чувствовать себя кроликом, которого загоняют в угол.
Отсюда до моего дома слишком далеко, я не смогу добраться до него пешком. В кармане у меня лежит мелочь на проезд в метро. От метро до дома ещё минут двадцать ходьбы быстрым шагом. Мне нужно где-то спрятаться, но полицейские следуют за мной по пятам, и я уже начинаю отчаиваться.
Выбежав на одну из центральных улиц и немного оторвавшись от преследователей, я останавливаюсь за деревом и упираюсь руками в слегка согнутые колени. Мне нужна секунда передышки или мои лёгкие разорвёт огнём.
Я замечаю выезжающую из-за угла машину. Это чёрный большой джип со значком Тойоты. Внезапная мысль озаряет мою голову, и я стремглав бросаюсь на дорогу, размахивая руками и умоляя остановиться. Дрожь ужаса пробегает по телу от того, что я чуть не попадаю под колёса автомобиля, потому что он останавливается в нескольких сантиметрах от меня.
С другой стороны к машине бегут полицейские, также размахивая руками и приказывая мне не двигаться. Но я открываю заднюю дверь, пролажу внутрь, захлопываю за собой дверцу и говорю:
– Прошу, пожалуйста, поехали быстрее.
На водительском сидении сидит мужчина, он слегка поворачивает голову в мою сторону, как будто совершенно не удивлён моим появлением и просьбой. Он спокоен и ничего не говорит мне в ответ. И явно никуда не собирается ехать прямо сейчас.
Полицейские подбегают к машине и стучат в окно с водительской стороны. Я понимаю, что уже никуда не смогу убежать и смиряюсь с печальной участью. Мужчина резко начинает меня раздражать. Если бы не он, возможно, я смогла бы уйти от погони. Не гонялись бы они за мной всю ночь.
Водитель опускает окно и говорит низким хрипловатым голосом:
– Здравствуйте. Чем могу помочь?
Кажется, вид у него абсолютно невинный.
– Здравствуйте. Пускай девушка, сидящая на заднем сидении, выйдет из машины.
– Она со мной, – спокойно отвечает мужчина. – Какие-то проблемы?
– Она находилась на запрещённой для пребывания территории и убегала от офицеров полиции. Проблемы определённо есть, – полицейский сильно запыхался, но попытался ответить спокойно и уверенно.
Мужчина тихонько вздыхает, подымает окно и выходит из машины. Я не слышу и практически не вижу, что происходит. Минут через пять водительская дверь снова открывается, и мужчина садится обратно на своё место. Полицейские как ни в чём не бывало уходят в неизвестном направлении, чем заставляют меня приоткрыть рот от удивления.
– Ну и в какую историю ты снова влипла? – говорит мужчина и поворачивается ко мне лицом.
Я всматриваюсь в его лицо, и весь мой мир переворачивается с ног на голову.
Глава 2
Вы знаете, как это бывает, когда вроде бы уже нужно прийти в себя и ответить на вопрос, но ты ничего не понимаешь. Всё замедляется и теряет краски, сужается до точки, в который остаётесь только вы вдвоём. Больше ничего не имеет значения. Я смотрю на этого взрослого состоятельного мужчину и никак не могу прийти в себя.
Сердце гулко бьётся, а меня саму начинает мутить. Перед глазами всё плывёт. Мне кажется, что слёзы застилают глаза, но, возможно, это последствие алкогольного опьянения.
Я рассматриваю водителя с нескрываемым интересом. Густые чёрные волосы немного вьются и торчат в разные стороны. На щеках тёмная щетина, которая выглядит густой и колючей. Кожа оливкового цвета, полные чувственные губы и карие глаза. Те самые глаза, которые я запомнила с четырёхлетнего возраста. Только сейчас они излучают беспокойство и выглядят усталыми. Мужчина, сидящий передо мной, мало напоминает парня из прошлого, но эти глаза я не смогу спутать ни с какими другими глазами. На щеке прямо под глазом я вижу длинный белесый шрам. На первый взгляд этот шрам выглядит отталкивающе. Он придаёт красивому лицу мужчины что-то земное, и при детальном осмотре я прихожу к заключению, что он его совершенно не портит.
Какая-то мысль закрадывается в пустую голову.
– Снова? – переспрашиваю я. – Что значит «снова»?
– Хочешь сказать, что ты впервые влипла в неприятности? – лицо мужчины кажется серьёзным, оно выражает осуждение.
– Кхм… – я прочищаю горло и пытаюсь собраться с мыслями. – Кто Вы? – только и могу спросить я.
Мужчина разворачивается на сидении и заводит машину. Возможно, он немного разочарован.
– Меня зовут Егор… Дмитриевич, – говорит он и медленно едет.
– Подождите! – говорю я. – Куда Вы едете?
– Хочу отвезти тебя домой, – отвечает Егор… Дмитриевич.
– Но где-то здесь остались мои друзья. Мне нужно увидеть их и узнать, всё ли с ними в порядке.
– С ними всё в порядке, – беспрекословно отвечает мне мужчина.
Я молчу. Что я могу сделать в этой ситуации? Машина плавно едет, и водитель не собирается останавливаться, чтобы я смогла разыскать друзей. Господи, они будут волноваться! Жаль, что я не взяла с собой телефон. Надеюсь, они потерпят до моего возвращения домой и не позвонят моей маме, а уже из дома я смогу с ними связаться.
Я удобнее устраиваюсь на заднем сидении. Сейчас около трёх часов ночи. После прилива адреналина, который смешался с водкой в моей крови, мне нужно срочно прилечь. Голова так и опускается на спинку заднего сидения. К тому же, меня немного мутит. Надеюсь, что мужчина отвезёт меня домой, а не куда-то ещё.
Я выглядываю в окно и вижу, что мы едем в правильном направлении.
– Откуда Вы знаете, куда ехать? – спрашиваю я.
– Мы с тобой познакомились, когда тебе было около четырёх лет, – отвечает мне он.
Моё сердце начинает стучаться с удвоенной силой. Так это точно был он! До этого я думала, что могу ошибаться и это кто-то другой вернул мне в детстве мою любимую куклу. Прошло столько лет, мои сомнения естественны.
– Я помню, как парень вернул мне куклу и успокоил, когда я была маленькой, – тихо говорю я.
– Я тоже это помню… это было так давно, – говорит Егор Дмитриевич.
Повисает тяжёлая тишина. Не знаю, о чём думает этот мужчина, но у меня перед глазами проносится вся моя жизнь и все тяжёлые моменты, когда мне так нужен был тот парень, который спас меня однажды.
Не могу описать чувства, которые я испытывала каждый раз, попадая в передряги. Я ждала, что снова произойдёт чудо и появится парень, который одним взмахом руки сможет всё исправить и спасти меня. Но он всё не приходил, и я стала отчаиваться. Я даже не помню, в какой момент я перестала быть благодарной за спасённую куклу. Он больше не спасал меня и отчаяние переросло в злобу и обиду.
