Текст книги "С чистого листа (СИ)"

Автор книги: лейтенант Кеттч.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

О том, чтобы перебраться в общежитие, Макс больше не заикался. Наверное, это хороший знак?

Вскоре проснулись соседи напротив. Они тут же принялись громогласно звенеть ложечками о стаканы с чаем, чем разбудили Макса. Зевая, сонный он спустился ко мне.

Никаких интересных станций мы не проезжали. Поезд, никуда не спеша, полз по одноколейке в выжженной солнцем степи. Я впервые в жизни задумался о том, что на большей части страны железная дорога имеет мало общего со скоростными магистралями, соединяющими Москву и Питер или идущими через Курск до Белгорода. Большая часть страны, видимо, ездит на поездах, неспешно влекомых тепловозами вот по таким одноколейкам.

Мои мысли прервал Максим, распотрошивший пакет с едой, призывно и выразительно помахавший у меня перед носом большим пупырчатым огурцом и, аппетитно облизнувшись, с хрустом откусивший от него нехилый кусок.

Ах нахал!

Когда я сдал билеты на самолёт и взял на поезд, предварительно излазив сайт РЖД вдоль и поперёк и обнаружив, что по какой-то абсолютно непостижимой причине проехать с пересадкой будет быстрее, чем на прямом поезде. И это даже с учётом того времени, которое пройдёт между высадкой из одного поезда и посадкой в другой!

Для пересадки я выбрал город на Волге, из которого когда-то переехал мой дед. Я был в этом городе в пятилетнем возрасте, а потом ещё раз, уже когда учился в седьмом классе. Так что, худо-бедно я в нём ориентировался и благодаря этому даже знал, где и как смогу немного отомстить Максу за провокационные манипуляции с огурцом.

На следующий день мы прибыли. Сдав вещи в камеру хранения, мы пошли гулять по городу. На маршрутке доехали до острова посередине Волги. Попросили водителя остановить, вышли и спустились по лесенке к воде.

День был рабочий, но на огромном песчаном острове всё равно обнаружились толпы загорающих. Я повёл Макса на самый дальний его край, за рощицу. Но, увы, там обосновались рыболовы.

Отойдя подальше от них, мы искупались и, не одеваясь, с вещами в руках неспешно пошли обратно, к мосту, но не по берегу, а напрямую, через рощицу. Там я побросал вещи на песок, завалил на них Макса, но… Я ещё не успел ничего сделать, как издали послышались детские голоса. Решив не устраивать потрясений для неокрепшей детской психики, я безо всякой охоты встал, отряхнулся от песка и зашагал к воде. Макс забрал вещи и поплёлся за мной.

С каждой минутой мне всё больше хотелось оказаться дома, и идея посетить родной город дедушки уже не казалась настолько гениальной.

Поезд, на который мы должны были пересесть, опоздал почти на час. Сначала мы жарились в душном зале ожидания перед единственным табло, потом – прямо на платформе под палящим солнцем.

И вот мы в поезде. Вагон оказался новёхоньким. Кондиционер фурычил вовсю. Желания мёрзнуть в коридоре у нас не возникло и мы сразу залезли под одеяла.

В соседи нам достались парень с девушкой, которые явно сожалели, что в купе имеются соседи. Парень робко трогал подружку за коленку, она хихикала и оглядывалась на нас. Ах если бы она знала, что мне тоже хотелось потрогать Макса, и отнюдь не за колено, и что мы оба аналогичнейшим образом сожалели, что соседи в купе сели одновременно с нами, а не на какой-нибудь проходной станции!

====== Часть 15. Мне ничего не приснилось, а жаль ======

Во втором поезде, по дороге домой, я поначалу сожалел, что Макс не лезет ко мне на полку. В вагоне настолько хорошо раскочегарился кондиционер, что желания вылезать из-под одеяла у Макса, видимо, не появилось.

Ну и ладно. Нижняя полка не имеет бокового упора, ещё свалится, пожалуй.

По приезде, закинув сумку ко мне, Макс поехал к себе домой за вещами.

Вот и славненько. Одной проблемой меньше: не придётся вести неловкие разговоры.

Покидав вещи в стиралку, я принялся разбирать то, что не требовало стирки, а потом ушёл в магазин.

Вернувшись, я застал в квартире какую-то странную тишину.

Я отнес пакеты на кухню. Никого.

Заглянул в гостиную. Пусто.

Макс не обнаружился ни в спальне, ни в ванной, ни в туалете, ни в ещё одной комнате, предназначения которой я так и не смог придумать.

Напоследок я заглянул в бывшую комнатёнку горничной. Ага, так и есть: Макс обнаружился на кровати спиной к двери. На полу, у его ног, стоял пакет, судя по картинке, выпущенный чуть ли не во времена моего детства. Рядом с пакетом лежал жёлтый круглый Колобок с улыбающейся мордашкой. На столике у кровати – малиновый пупырчатый пластиковый медведь…

Что это за? Свои детские игрушки он решил ко мне перетащить, что ли?

Макс явно не спал, не услышать меня он не мог, но почему-то даже не обернулся.

Я подошёл ближе.

Блять… Дело плохо. Макс лежал на боку, прижимая к себе что-то синее, вязаное, со сложными геометрическими узорами, напоминающими снежинки, а вся подушка под щекой была мокра от слёз.

Тэк-с… Приехали.

– Макс? Что?

Тишина в ответ.

Мне только показалось, что Максим весь сжался, удерживаясь от того, чтобы не разрыдаться.

Я подошёл к кровати, постоял и, совершенно не зная, что делать, обошёл её и присел перед Максом на корточки.

– Почему? – прошептал он. – Ну почему? Почему так?

Я, ничего не понимая, продолжал смотреть на него.

– Почему ты, чужой, отнёсся ко мне, как человек, а она… она…

В общем, вечерок выдался ещё тот. Как оказалось, мачеха Макса видела в окно, как он садился ко мне в машину, и за время его отсутствия избавилась ото всех его вещей. Под предлогом того, что он нашёл себе хахаля-содержанца. Пусть, мол, отныне всё ему и покупает.

В вещах у сестры Светки каким-то чудом уцелел свитер, когда-то связанный бабушкой ещё его отцу. Локти на свитере были продраны и заштопаны похожего цвета пряжей, свитер был давно ему мал, но это было единственное материальное напоминание об отце. Остальные его вещи тоже были отправлены на помойку. В пластиковом сером пакете оказался заводной автобус без ключа и фотография в рамочке. На ней высокий мужчина держал за руки подростка Максима и совсем ещё пигалицу Свету.

– … и книжки, и диски, и даже, блять, тетради… – шёпотом продолжил перечисление Макс.

В итоге мы так и уснули поверх одеяла в бывшей комнате горничной: он – со свитером в руках, я – сзади, обнимая его.

Уж не знаю, услышал ли меня Макс или нет, но я, так и не сумев подобрать слов, сказал, что думал:

– Оставайся со мной. Я не хочу, чтобы ты просил место в общежитии.

Видимо, Макс уже спал, так как ответа на мои слова не последовало. А вот я лежал без сна до тех пор, пока во дворе-колодце, в которое выходило окно бывшей комнаты горничной, а теперь уже комнаты Макса, восходящее солнце не начало золотить противоположную стену.

Разбудили меня звуки телефона и закопошившийся под боком Макс.

Я открыл глаза. Ну да. Синий свитер. Пластиковый малиновый медведь. Мне ничего не приснилось. Жаль.

Макс встал, отложил свитер, вытащил телефон и стал слушать.

– Это по объявлению, – произнёс он одними губами.

– Что?! Зачем вам?.. Знаете что… Идите-ка вы… – и Макс детально разъяснил звонившему, куда он должен пойти, и что он там должен проделать.

Обернувшись ко мне он разъяснил:

– Интересовались размером члена и богатством опыта.

Я, ничего не понимая, смотрел на Макса.

Он продолжил:

– Предлагали идти в мальчики по вызову. Большие деньги.

– Никогда! – рявкнул я.

Тут телефон в руке Макса затрезвонил опять.

– Мать вашу, – пробормотал он. – Я же вам сказал… – проговорил он уже в трубку. – Что? Э-э-э… Прошу прощения… Да… Да… Конечно… Да… Во сколько? – он принялся оглядываться в поисках часов и вышел в гостиную.

Вскоре я услышал оттуда:

– Минут через пятьдесят смогу быть… Спасибо… Да… До свидания.

Вернувшись в комнату, он швырнул телефон на стол и с разбегу плюхнулся на меня.

– Меня берут!

– Куда?

– Помнишь, мы видео посылали?

Разумеется, я помнил.

– Меня взяли! Сегодня первая репетиция!

Макс звонко чмокнул меня и умчался в ванную.

Я, понимая, что позавтракать он не успеет, поплёлся в кухню, делать ему бутерброд и мыть яблоко.

====== Часть 16. Грибы!!! Черника!!! ======

Теперь три раза в неделю Макс нёсся на репетиции. Обратно он приползал взмыленным, счастливым и сразу падал в кровать. В остальные дни он нашёл подработку в каком-то клубе. Учитывая, где и при каких обстоятельствах мы познакомились, я, едва узнав, поехал проверять, что за клуб. Никакого криминала я не увидел и теперь жил надеждой, что выйдя на занятия, Макс урежет дни и часы работы.

Я оказался наивен. Макс был твердо намерен выплачивать мне половину сумм от всех, приходивших мне квитанций. С огромным трудом мне удалось убедить его платить половину от суммы за воду и свет, поскольку остальное я всё равно платил бы, независимо от того, жил бы у меня Макс или нет.

С началом учебного года я вообще перестал его видеть. Я снова приходил с работы в абсолютно пустую квартиру, снова начал смотреть телевизор и лазать по интернету, снова ложился спать один. Просыпался я от копошения под боком: Макс забирался в кровать и моментально засыпал. Утром, как зомби-энерджайзер он носился по квартире, собирая нужные тетради, учебники, спортивную форму, что-нибудь поесть на переменах, и убегал.

Три раза в неделю по вечерам у него были репетиции, и три раза в неделю он танцевал в клубе.

В воскресенье и в среду, в так называемый день самостоятельной подготовки, он спал часов до пяти дня. Вечер воскресенья посвящался урокам, вечер среды – работе в клубе.

Про секс мы почти не вспоминали. Иметь никак не реагирующее на твои действия тело – удовольствия мало. Несколько раз я пристраивался к лежавшему на бочке Максу. Тот тихо выдыхал:

– Ага… Давай… – и больше не предпринимал никаких действий.

Мы так и трахались: он – на боку, я – сзади. С его стороны – тихие вздохи, слава богу, хоть довольные. Но едва мы кончали, он, как мне казалось, мгновенно засыпал в той же позе.

Я опять страдал от однобокости секса. Всё лето сверху был он, теперь – я. Да что ж такое-то?

В те несколько раз, когда сверху был он, Макс укладывал меня на спину, прижимал мои руки над головой и заставлял меня кончить, так и не дав мне пошевелиться. Меня такой секс и такой Макс безумно заводили, но… меня не к месту начали одолевать сомнения. А что, если он таким способом пытается мне, вроде как, отплатить за помощь? Что, если по той же самой причине он просто позволяет мне себя трахать? С каждым днём я запутывался всё больше и больше. Спросить его я опасался, что делать – банально не знал.

Короче, я решил помочь Максу сэкономить хоть сколько-то времени: оставлял по вечерам в холодильнике пакет с бутербродами, следил, чтобы на завтра всегда была чистая футболка и всё остальное, что он брал с собой на занятия, репетиции и выступления, но легче мне не становилось, и ситуация не менялась.

Когда однажды во время нашего бокового однобокого секса Макс ухитрился уснуть прямо в процессе, я решил взять ситуацию в свои руки.

От друзей я неоднократно слышал про государственные дачи, и со стороны неоднократно видел их сам. Посчитав, что осенью спрос должен быть невелик, я задался целью снять такую на пробу на месяц. Сказано – сделано.

Макса я просто поставил перед фактом, что по средам и субботам он больше нигде не танцует. Я ожидал споров, может, даже скандала, но тот лишь кивнул и не поинтересовался, куда я его повезу. Видимо, до такой степени он устал.

Снятая дача находилась в небольшом посёлочке, стоявшем в сосновом лесу в полукилометре от платформы, на которой ещё и не все электрички делали остановку. Подъехать на машине туда было можно лишь с дальнего шоссе, да и то, заранее зная, где следует свернуть на лесной просёлок. От ближнего шоссе и станции туда вели лишь тропки.

Дача представляла собой большое крыльцо, поросшее чем-то наподобие плюща, кухню, ванную и комнату. Это была лишь часть дома, но в остальных, как потом оказалось, никто не жил, так что, мы обитали в нём совсем одни. В соседних дачах тоже почти никого не было. На выходные из города народа приезжало мало.

Свет, холодная вода и газ были в наличии всегда. Горячая вода подавалась по выходным утром и вечером.

В первую же субботу Макс завалился спать сразу по приезде и проспал до полудня в воскресенье. Я с утра пошёл погулять и, найдя на тропке огромный подберёзовик, вернулся на дачу, чтобы похвастаться неожиданной добычей.

Увидев мою находку, Макс моментально выскочил из кровати.

– Грибы!!! – прокричал он, моментально оделся, схватил большой пакет с ручками и, не позавтракав, потащил меня в лес.

– Черника!!! – это была реакция Макса на кустики с ягодками вдоль тропинки.

В парне, радостно носившемся туда-сюда поперёк тропки на манер сбрендившего спаниеля, было не узнать замученного учёбой и нехваткой сна студента. Да, передо мной снова был прежний Макс.

Комментарий к Часть 16. Грибы!!! Черника!!!

====== Часть 17. Ты когда-нибудь трахался в сене? ======

Теперь наша жизнь представляла из себя что-то более-менее упорядоченное. Я работал, Макс учился, выступал и репетировал, но среду и воскресенье мы всегда проводили на «даче», прихватывая предыдущий вечер и утро понедельника.

При виде Макса, разве что не ворковавшего в лесу над «грибочками» и «черничками» мои сомнения в том, что он, возможно, не гей, несколько поутихли.

Мы нашли “подберёзовую” полянку, а черники в лесу было столько, сколько я никогда не видел, и наше меню получило явный ягодно-грибной уклон, а секс – долгожданное разнообразие, так как выспавшийся Макс не вырубался в постели в самый неподходящий момент.

С погодой нам везло, добираться из города и обратно мы, как правило, ухитрялись мимо заторов, и мне уже начало казаться, что всё слишком хорошо, а значит, что-то вот-вот произойдёт.

И оно произошло, но совсем не там и не так, как я ожидал.

В тот день ко мне на работу пришла СМСка: «Ты когда-нибудь трахался в сене?» Я несколько озадачился и немного завис. Поскольку находился я на работе, то коротко отстучал: «Нет» – и нажал на кнопку отправки. Вскоре пришёл ответ: «Молодец. Так держать!»

До конца рабочего дня я недоумевал. Макс хочет разнообразить ощущения, занявшись этим в сене? Но где нам его взять? Или он уже с кем-то это сделал и жаждет обсудить впечатления? Но, опять-таки, где он ухитрился найти в городе сено?

Меня почему-то зациклило именно на сене, а не на возможном факте измены. Хотя, какая, простите, измена, если мы ничего друг другу не обещали?!

Когда вечером ко мне на работу явился Макс, мне стало ясно, что замкнуло меня не на том.

Рабочий день уже закончился. Мы вместе зашли в ординаторскую. Столь громкое слово обозначало помещение, где стояли два дивана, стол, шкаф и кулер с одноразовыми стаканчиками.

– Пара минут – и едем, – объявил Максу я, выливая в кадку с фикусом недопитый днём чай.

Была суббота. У Макса закончились занятия, у меня – приём. По моим представлениям, во всём здании ещё оставались охранник, мы с Максом и, возможно, гардеробщица на первом этаже.

– Мы одни? – услышал я.

– Да.

Не успел я ответить, как был развёрнут от фикуса, стаканчик вынут из моей руки, Макс прижал меня к столу и, напрочь проигнорировав оба дивана, завалил на столешницу.

Возмутиться я не успел.

– Я полдня думал только об этом, – услышал я.

Когда мы отдышались, привели в божеский вид себя и ординаторскую, я обратил внимание на свежие царапины на руках, шее и щеке Макса.

– Это что?

– Говорю же, не пытайся трахаться в сене. Оно колючее.

– Не понял… – пробормотал я.

– Меня пригласили сняться для календаря. В сене. С девушками. С тремя.

Что на это сказать, я даже не нашёлся.

Увидев выражение моего лица, Макс рассмеялся.

– Не боись. Лёгкий флирт перед камерой. Никакой обнажёнки. Ну, вернее, в календаре её почти не будет. А для личного употребления я упросил фотографа сделать ещё пару кадров. После сессии.

Я продолжал смотреть на Макса.

– А что такое? Работа, как работа, – пожал плечами он и, забрав сумку, вышел из ординаторской и направился вниз по лестнице.

Когда я сдавал ключ, словно из ниоткуда материализовался наш психолог, Аркадий Борисович Мохнорылов, обитатель кабинета… Да-да, кабинета соседнего с ординаторской.

– Саш, вы либо в следующий раз дождитесь, когда все уйдут с этажа, либо ведите себя сдержанней и закрывайте дверь. И, желательно, на ключ, – подмигнул мне он и направился к выходу.

– Александр Александрович… подпись… Распишитесь, что вы ключ сдали… – я не сразу сообразил, что от меня требуется.

– Ах да… да… Разумеется… – я подобрал с пола челюсть и нарисовал какую-то закорючку рядом со своей фамилией.

Когда я шёл к машине, мне казалось, что кончики ушей дымились.

– Саш, а ты хорошо себя чувствуешь? – внимательно посмотрев на меня, поинтересовался Макс.

– А? Что? Да. Просто замечательно.

Невзирая на мои опасения, Аркаша меня начальству не заложил. Ни в понедельник, ни позже. А фотки с обнажёнкой, сделанные фотографом по окончании официальной сессии, до сих пор хранятся у нас с Максом в специальной папочке.

Сам же фотограф стал лауреатом какого-то конкурса эротической фотографии, отослав туда одну из тех фотографий. Ту, на которой были только Макс, сено и никаких девушек.

====== Часть 18. «Настоящий полковник» ======

Приближался ноябрь. Грибов с каждым нашим приездом за город становилось всё меньше, световой день укорачивался, и вот наступил момент, когда, проснувшись на даче утром в воскресенье, вместо непроглядной темени я увидел за окном падающий снег. Поход за грибами отменился сам собой. Я отключил будильник на телефоне и залёг досыпать.

Когда же я проснулся, из-за стоявших вокруг дома высоченных сосен уже снова наступил полумрак, выпавший за ночь снег растаял, а вымотанный репетициями и занятиями Макс продолжал дрыхнуть рядом.

День прошёл, а мы даже не заметили. Становилось ясно, что аренду на ноябрь смысла продлевать уже не было.

После обеда, совмещённого с завтраком, мы немного побродили в мокрой темноте, даже завернули на «подберёзовиковую» тропку и при свете фонариков от телефона осмотрели её обочины. Нашёлся лишь один студенисто-размокший гриб, который мы оставили догнивать там, где он вырос.

Переночевав в мокро шлёпавшей каплями тишине, утром мы уехали в город.

Вернувшись с работы в пятницу, я включил радио и погрузился в приготовление ужина.

К моему возвращению Макс уже уехал в клуб. Рано я его не ждал и собирался оставить ему поесть и лечь спать.

Радио фоном бубнило местные новости.

Неожиданно я услышал знакомое название. Вслушался в щебетание дикторши и… застыл. Потом бросил в кастрюлю ложку, которой мешал суп, отключил газ, оставил на столе недоделанную «шубу» и селёдку и, как был, в домашних штанах, футболке и шлёпанцах, схватив ключи и забыв телефон, помчался вниз к машине. В новостях передали про ЧП в клубе «Настоящий полковник»*. В том самом клубе, где по вечерам пятницы танцевал Макс.

Я нашёл станцию, транслировавшую городские новости, но ничего нового там не передали. По разным источникам, в клубе произошла не то массовая драка, не то попытка захвата заложников при которой начался пожар.

Подъехать к клубу мне не удалось. Улица была перекрыта, и пропускали лишь пешеходов. Припарковавшись под запрещающим знаком, я побежал к клубу. У входа в “Полковника” – бело-синие машины с мигалками, пожарная машина и несколько скорых. Огня и дыма не видно. Может, всё не настолько плохо?

Но подойти к клубу мне не дли.

– Стоп. Вы куда? По другой стороне улицы идите, гражданин.

Увидев незастёгнутую куртку, из-под которой торчала явно домашняя футболка с дурацкой картинкой, и шлёпанцы на ногах, полицейский добавил:

– Вы из этого дома, что ли? Паспорт есть?

Только тогда я сообразил, что кроме связки ключей при мне ничего не было.

– Нет… Я… Мне нужно… Там…

– Тогда придётся ждать.

– Вы не поняли… Там… Мой… Мой…

А кто он мне? «Любовник»? «Бойфренд»? Так это не аргумент, чтоб пропустили.

– Ваш кто?

– Саша? – услышал я. – А что ты тут делаешь?

Из арки, ведущей во двор “Полковника”, появляется Макс. Живой. Целый и невредимый. На плече – сумка.

– Да что с тобой? Что-то случилось? Где машина? Ты же простудишься! Чёрт… Да тебя в таком состоянии за руль пускать нельзя! – это я обнял Макса и просто вцепился в него, сбив с его плеча сумку.

– По радио… Драка… Пожар… – внятно излагать свои мысли я был неспособен.

Полицейский покачал головой и пробормотал что-то невнятное про педиков, приличных людей и голубизну.

– Машина, говорю, где? – принялся трясти меня Макс.

Я махнул рукой в нужную сторону.

– Пошли, – Макс снова закинул сумку на плечо и потащил меня за собой.

Потом минут двадцать мы сидели в машине.

По словам Максима, произошла потасовка между подвыпившими посетителями. В неё вмешались охранники. Кто-то своротил стол, на котором стояла декоративная свечка. Никакого пожара в клубе не было. Занялась скатерть, которую моментально потушили, но пожарная сигнализация сработать успела.

Домой мы доехали без приключений. Машину нигде не остановили, и штрафа за неправильную парковку я так и не получил.

Последнее, что я полноценно помню из того вечера – как я вынул ключ из зажигания. Потом – как сижу на кухне. Макс почему-то роется в шкафах и громко хлопает дверцами. Передо мной появляется кружка с какой-то жидкостью чайного цвета. Я послушно выпиваю её. Макс неодобрительно качает головой. На этом воспоминания заканчиваются.

Проснулся я утром. Было уже светло. Рядом, накрывшись одеялом почти по самую макушку, спал Макс.

На кухне обнаружились полбутылки коньяка, пустая кружка, немытая разделочная доска в чешуе, сумка Макса и мои тапочки.

На занятия в ту субботу Макс не пошёл. На работу я опоздал, но не сильно. Мне повезло. Первая пациентка была записана лишь на 11:30.

Когда я вбегал в наш медицинский центр, я обогнал степенно шествовавшего к крыльцу Аркадия Борисовича Мохнорылова, нашего психолога, который жизнерадостно крикнул мне в спину:

– Что, уже сдавать начал? Возраст сказывается? Молодой любовник укатал?

– Иди ты нахуй, Аркаша, – на бегу огрызнулся я.

– Это не по моей части! – жизнерадостно заорал он. – Главное помни: витамины, спортзал, правильное питание и никакого алкоголя, а не то…

Что меня ждало в этом случае, я не услышал. За моей спиной захлопнулась дверь, я расписался за ключ и рванул в ординаторскую, а оттуда – в кабинет.

Комментарий к Часть 18. «Настоящий полковник»

Название, разумеется, вымышленное.

====== Часть 19. Да ======

Несколько дней назад, вернувшись с работы, я обнаружил Макса в «его» комнате. Под одеялом. Без света. В полной темноте.

– Случилось что? – заглянул в дверь я.

– Я заболел. Ты сюда не заходи. Ты с людьми работаешь, тебе заражаться нельзя.

– Зараза к заразе не пристанет, – объявил я и подошёл к кровати.

Макс лежал, замотав шею шарфом. На столике рядом – блок носовых платков и горка использованных.

– Есть хочешь?

– Нет.

Из опасений заразить меня Макс наотрез отказался спать в «нашей» постели.

Очень быстро выяснилось, что спать без него я уже не в состоянии. И дело было не в сексе. Вернее, в отсутствии оного. Я просто привык к тихому дыханию под боком, к тому, что Макс всегда рядом, руку протяни – и коснёшься. Короче, у меня впервые в жизни пошла бессонница.

В тот вечер, вернувшись домой, я собирался потребовать, чтоб Макс вернулся ко мне в постель. В случае отказа я собирался перебраться в его комнату сам. Я уже понял, что заразиться от него было нечем. Судя по всему, у Макса случился банальный фарингит после того, как он где-то наглотался холодного воздуха. Ещё дня два-три, Макс прокашляется, просморкается и будет как новенький. Но моим планам не дали сбыться в точности так, как я планировал.

По непонятной для меня причине друзья именно в этот вечер решили завалиться ко мне всей компанией без предупреждения. В общем-то с появлением в моей жизни Макса я, в последнее время не сильно баловавший их своим вниманием, их и вовсе забросил. Мы, совсем как в старые добрые времена, сидели на кухне, как вдруг отворилась дверь, и на пороге возник Макс: домашние шлёпанцы, пижама, шарф на шее.

Сонно жмурясь, он стоял на пороге и, толком не проснувшись, явно пытался сообразить, что ему делать.

Момент уйти незаметно был упущен: я, прервавшись на полуслове, смотрел на него. Все головы повернулись в ту же сторону.

– Знакомьтесь – Макс, – сказал я, посчитав, что вынужденный каминг-аут в подобной ситуации – единственно возможное решение. Если кому-то не по нраву я, такой, какой я есть… Я не собирался выкручиваться, лгать и что-то придумывать. Макс не заслужил подобного.

Теперь все головы повернулись уже ко мне.

– Я… я сырников хотел пожарить… – выдал Макс. – Пожалуй, я пойд…

– Проголодался? – обрадовался я. – Я рыбку купил. Такую, как ты любишь. Иди ложись. Я сейчас пожарю.

Макс ретировался из кухни.

Друзья во все глаза смотрели на меня. Причём, выражения этих глаз были весьма разнообразны.

В глазах Олега читалось явное неодобрение и даже, пожалуй, возмущение. Казалось, я сейчас услышу: «Так ты из этих?!»

В глазах Алексея был отзвук понимания и, вроде, что-то сродни сочувствию.

Егор смотрел на меня с изумлением и брезгливостью, которую он всячески старался подавить.

На лице Никиты читалось явное непонимание. Казалось, ему подсунули касторку вместо сиропа.

Похожее выражение наличествовало и на лице Романа.

– Пожалуй нам пора.

– Да-да. Не будем мешать.

– Мы явно заскочили невовремя.

Друзья (А друзья ли?) потянулись в прихожую.

– Короче, бывай.

– Да. Позвякивай.

– Меня в эти выходные в стране не будет, а так – звони в любое время, – это, разумеется, Егор.

– Пока.

– Ну будь!

И вот я остался в прихожей один.

Что это было? Я прислушался к ощущениям и с изумлением понял, что меня больше заботит здоровье Макса, чем возможный остракизм со стороны старинных друзей.

Из размышлений меня вырвала трель звонка. Я открыл, не заглядывая в глазок, поскольку был убеждён, что это кто-то из ребят вернулся, что-то позабыв.

Я оказался частично прав. На лестничной площадке стоял Алексей.

– Слушай… Саш… В общем… не бери ты в голову, слышишь? Тебе с ним хорошо?

Я кивнул.

– И это главное. А что по этому поводу думает кое-кто, тебя должно волновать в самую последнюю очередь.

Лёха протянул для рукопожатия руку. Я сжал протянутую мне ладонь.

– В общем, не пропадай, бывай…

Алексей развернулся и зашагал вниз по лестнице. На середине пролёта он обернулся и выдал шедевральное:

– Зато теперь я получил ответ на вопрос, зачем ты в гинекологи подался.

Увидев выражение моего лица, он заржал:

– Да ладно тебе! Не бери в голову. Это я шучу так. Пока!

Я закрыл дверь и прижался к ней лбом.

Сзади послышался какой-то шорох.

Я обернулся. Макс. Всё те же всклокоченные волосы, тапочки, шарф, пижама.

– Саш… Я зря, да? Прости, пожалуйста… Я думал, ты там один… Я просто сырники хотел… Ты же мог им, например, сказать…

– Нет, не мог, – я взял Макса за руку и повёл на кухню. Усадив его на стул, я перегрузил грязную посуду в раковину.

– Они – мои друзья. Либо они принимают меня таким, какой я есть, либо…

Я вдруг подумал о том, что не знаю, каким словом назвать наши с Максом отношения.

– Саш, скажи, тогда, когда ты к клубу примчался, ты…

– Да, – ответил я.

Меня внезапно осенило, и я добавил:

– Знаешь что… Рыбку будем есть потом, – я глянул на часы. – Одевайся. Надо ненадолго кое-куда сходить.

Пока Макс переодевался в «своей» комнате, я торопливо шерстил в телефоне интернет. Слава богу. Я ничего не перепутал. Часы работы не изменились. Пару лет назад едва ли не в соседнем здании открылся филиал сети «Двадцать пять каратов». Вскоре после открытия я даже как-то заходил туда из любопытства. Будем надеяться, что у них есть в наличии то, что мне нужно.

При выходе из подъезда Макс направился было в сторону моей машины.

– Нам пешком, – исправил его я.

И вот мы уже в ювелирном салоне. Макс сразу завис у входа, у витрины, где были выставлены разнообразные финтифлюшки со знаками зодиака. Ко мне поспешила длинноногая девица с бейджиком «Алина».

Вот и славненько. Я всё успею разузнать, пока Макс не смотрит.

Когда он подошёл ко мне, я заранее уже передал продавщице свою банковскую карту.

– Тебе нравится? – спросил я Макса, показывая ему на ладони два платиновых кольца с косой насечкой.

– Ты… Ты что? – ошарашенно прошептал Максим.

– Когда ты спросил меня, почему я, бросив всё, тогда помчался к клубу, я ответил тебе на этот вопрос. Я ответил: «Да».

Макс молча продолжал смотреть на меня.

– Померь, – я протянул ему одно из колец.

Когда мы определились с размерами, Алина пробила стоимость колец и протянула мне коробочку и чек.

– Нет! Стойте! – внезапно заявил Макс. – Так неправильно, – он вытащил из внутреннего кармана куртки кошелёк, а из него – свою карту. – Перебейте на два чека. Пожалуйста.

Я ожидал, что за пару минут до закрытия никто этим заниматься не будет, но вот ведь чудо: продавец позвала администратора, покупку аннулировали и заново пробили в два чека.

Пару лет спустя Макс мне признался, что та карта, которую ему выдали для начисления зарплаты, была, как сейчас повсеместно принято делать, не дебетовой, а кредитной, что он давно собирался сходить в банк написать заявление и отказаться от кредита, но руки до этого никак не доходили. И половины необходимой суммы на карте у него не имелось, и потом Макс несколько месяцев выплачивал банку проценты за кредит.

Я тогда даже не задумался, откуда на карте Макса эти деньги. Получив в руки коробочку, я вынул из неё кольцо и надел Максу на палец.

– Всё. Теперь ты мой.

– Да я, вроде, сбегать и не пытался, – улыбнулся он, надел мне на палец моё и, уткнувшись в бумажный платок, громогласно высморкался.

Мы направились к двери. Продавщица Алина и пышнотелая администраторша проводили нас пристальными взглядами.

Минут через десять мы были дома.

Я пожарил рыбу. Потом мы легли спать. Уже в «нашей» кровати. Почти всю ночь Макс хлюпал носом, ворочался, кашлял и сморкался. Но вот ведь странно, невзирая на это, я прекрасно выспался и не клевал на работе носом. Я то и дело посматривал на новёхонькое кольцо и улыбался как идиот.

====== Часть 20. Замена ======

И вот наступил день премьеры новой программы стремительно набирающего популярность танцевального коллектива «Солнце и дождь»*.

По какому принципу «своим» выдавали контрамарки, я не полюбопытствовал, но, как объяснил мне Макс, не дать одну куратору группы он не мог, учитывая, что две недели перед выступлением он фактически не появлялся на занятиях. Остальные две – достались мне и Свете, его сестре.

Опасаясь, что мачеха её не отпустит с «пидором траханным, который ногами машет и задницей под музыку вертит», мы разработали целый хитроумный план по доставке девочки в концертный зал, тем более, что перед выступлением Макс банально не мог за ней съездить лично.