Текст книги "Женщина-космо (СИ)"
Автор книги: Лера
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
Автоповар работал, а на кухне обнаружился капитан, прикладывающий лед к распухшему глазу.
– Что, медотсек не работает? – удивилась я. Капитан отнял лед от лица, мрачно на меня глянул и неопределенно дернул плечом. – А вдруг зашить надо?
– Так заживет.
– Уберите руки, – вздыхаю я. – Вы ж соображайте – тут всякие микробы летают, на которых у вас иммунитета может не быть. К утру и разнести может. – Ворчу я, быстро ощупывая опухоль. Капитан мужественно морщится и терпит.
– Доктор, я буду жить? – голосом трепетной лани спрашивает капитан. Я фыркаю.
– Будете, будете, больной. – Добываю себе напиток и собираюсь уходить, как капитан останавливает меня.
– Клара, я не очень понял одну вещь, – задумчиво делится он.
– Какую? – обреченно спрашиваю я. Сейчас всю душу вынет, пока не поймет до конца.
– Нас было трое. Двое, если объективно....
– Если бы вы меня под стол не запихали, было бы трое, – уведомляю я, прикладываясь к бутылке. – Ну да ладно.
– Нас двое, их пятеро, – моя ремарка осталась без внимания. – И как-то все закончилось... бескровно.
– Ну, правильно, – соглашаюсь я. – Их же больше было.
– И где логика?
– Это не логика. Это порядочность. Кодекс, если вам угодно. Если бы у них были настоящие претензии к нам, то предложили бы выйти либо один на один, либо пара на пару. Людям просто хотелось кулаками помахать, размяться, – как маленькому объясняю я. Капитан смотрит на меня, как будто я ему только что сказала, что Вселенная имеет форму груши, но молчит.
– Дурдом, – резюмирует он.
– Если бы это были местные, то было бы, как у людей. А так как это наши коллеги, то и Кодекс наш, – доступно объясняю я. У капитана светлеет лицо и он кивает. – Спокойной ночи, капитан.
– Спокойной ночи, Клара, – отзывается он, и я, наконец, иду спать.
***
Утро начинается внезапно – на борту срабатывает всеобщий будильник, и я даже, кажется, знаю, какая зараза это устроила. Собираюсь я всегда быстро, а сегодня сама себя превзошла, уж так руки чесались капитану пару ласковых сказать. Такая возможность представилась быстро – когда я вломилась в рубку, он там и был, да еще и один.
– Капитан, разве так можно? – с напускной укоризной говорю я. – Мне ж все-таки, не двадцать лет, я так и помереть могу, от неожиданности. Вы бы предупредили меня в следующий раз, я бы затычки в уши приспособила, – голосом деревенской бабки отчитываю я капитана.
– Простите, Клара, я не хотел, чтобы вы пострадали, – с таким же напускным сочувствием отвечает капитан. В рубку подтягиваются остальные члены экипажа, причем по половине присутствующих видно, что они только-только явились на корабль. Я усаживаюсь за широкими спинами своих ребят, поскольку лишний раз мозолить глаза капитану не хочется. Дождавшись, пока соберутся все, капитан коротко и доходчиво доводит до сведения экипажа, что мы все сейчас отправимся на тестирование. В принципе, новость не новая, давно уже просочилась, уж не знаю, откуда. На сборы отводится полчаса, после чего все дружными рядами и колоннами отправляются на выход. Я тем временем задаюсь вопросом – а требуется ли мое участие, или и без меня обойдутся? Тем более что автоповар барахлит и капризничает, надо заняться....
Сомнения мои разрешились быстро:
– Клара, я хотел бы, чтобы вы тоже приняли участие в процедуре, – говорит капитан нейтральным тоном.
– Хорошо, – покладисто киваю я. – А зачем? Я думала, что этот момент мы уже прояснили....
– Видите ли, Клара, – поясняет капитан и чешет тонкую царапину на брови. Ага, зашел в медотсек, все-таки. – Прибор дает общий анализ, по принципу 'да-нет'. Кренг же уточнит некоторые детали, например, сможете ли вы контактировать с его собратьями, каким видом деятельности вам лучше заниматься, и так далее.
– Ну, с видом деятельности вы хватили, – фыркаю я. – Сомневаюсь, что он посоветует податься мне в оперные дивы! – А мы тем временем уже вышли на трап. – Кстати, как добираться будем? Нас-то много....
– Я заказал нам транспорт, – отвечает капитан и машет рукой в сторону. Там и правда, стоит двухъярусный мобиль. – Вы поедете сверху, или внизу?
– Мне без разницы, – с достоинством отвечаю я. – Я уже вышла из того возраста, когда поездка на втором ярусе вызывает щенячий восторг. – Капитан лучезарно улыбается:
– А я еще не вышел, а потому поеду на втором ярусе.
– Капитан, и это после космоса, – укоризненно подкалываю я его, не замечая, что тащусь за ним следом на второй ярус.
– Космос – это космос, а мобиль – это мобиль, – резонно отвечает капитан, и я не нахожусь, что ответить.
Ехать пришлось недолго, хоть и слишком быстро. Я развлекалась тем, что прислушивалась к работе двигателя и комментировала его состояние. Состояние, по моему мнению, было критическим. У водителя горели уши, парни мои фыркали и добавляли свои комментарии.
– Клара, он смоется, – усмехнулся капитан, когда мы вышли наружу. – Не вынесет позора!
– Я вас умоляю, – бормочу я, задирая голову и рассматривая здание странной конструкции. Конструкция вызывает ассоциации с иглами, льдом и холодом. Острые шпили царапают брюхо облаков, острые грани переливаются высокомерным ледяным сиянием. – Это мы где?
– Это посольство кренгов.
– Дивная архитектура, – я качаю головой и шагаю следом за капитаном в прохладный холл здания.
Капитану уже не до разговоров – он объясняет присутствие разношерстной и шумной толпы в этом ледяном царстве суровому даже на вид мужчине. Мужчина недовольно нас осматривает, потом достает откуда-то планшетник, и начинает отмечать в нем что-то. Я уже не знаю, куда себя деть в этом огромном и ледяном пространстве, поэтому тихим шипящим шепотом навожу порядок среди своих ребят. Они тоже нервничают, и боятся предстоящей процедуры – главным образом потому что не знают, чего от нее ждать.
– Прошу всех пройти за мной. – Наверное, если бы поземка умела говорить, то говорила бы именно таким голосом – шершаво-ледяным, царапающим, продирающим позвоночник дрожью озноба. Кренг. На вид мало отличается от гуманоида, то есть, совсем не отличается. Мужик и мужик.
Идет впереди нас всех, тихо ступает по зеркальному полу, и потихоньку, все смолкают и воцаряется давящая тишина.
Рядом с кренгом шагает капитан, и если смотреть на них дольше тридцати секунд, возникает ощущение, что рядом с живым человеком идет скованная и неуклюжая кукла – почему-то, кренг двигался именно так.
Мы пришли в большой полукруглый зал, утыканный множеством терминалов.
– Я прошу лин Янмаара и лан Клару пройти со мной. Остальных будем приглашать поименно, – шелестит он своим невообразимым голосом. Под сочувствующие взгляды своих бандитов я отправляюсь следом за мужчинами.
– Располагайтесь, – гостеприимно предлагает кренг, а я осматриваюсь. Нет, садиться я точно не хочу, но, видимо, придется. Желания присаживаться у меня не было, потому что вся мебель вызывала те же ассоциации, что и все здание – как будто в снежном царстве. Сядешь, тебе задницу и приморозит.
– Прошу прощения, как к вам обращаться? – с некоторым недоверием слышу я свой голос и тут же зажимаю себе рот руками. Капитан косится на меня с недоумением, кренг растягивает губы в подобии улыбки.
– Вы не сможете выговорить мое имя. Обращайтесь просто лин.
– Хорошо, лин. – Это уже капитан. Кренг усаживается за стол, мы опускаемся на стулья с высокими спинками.
– Вот этот документ вы должны изучить сейчас. – Перед нами материализуется тонкий мягкий лист. – Это важно. Начинайте.
Я послушно углубляюсь в текст, и понимаю, что я ничего не понимаю. К счастью, текста мало – наверное, строчек двадцать. Я скольжу по ним глазами, тщетно пытаясь хотя бы прочитать, но в голове совершенно не желает складываться картинка текста. Я кидаю быстрый взгляд на капитана. У него, видимо, такая же проблема, потому что между бровей залегла тоненькая морщинка, и взгляд уж больно напряженный. Возвращаюсь к своему тексту, понимая, что в памяти не отложилось ни малейшей буковки.
– Достаточно, – прерывает наши мучения кренг, и листы пропадают из наших рук. – Превосходно. В высшей степени превосходно. – Говорится это все безо всякого выражения, а потому мы с капитаном обмениваемся растерянными взглядами.
– Вы так считаете? – вежливо осведомляюсь я. Кренг сосредоточенно кивает. Потом кивает еще раз.
– Позвольте узнать, сколько строчек вы видели? – интересуется он у нас. Я пожимаю плечами.
– Около двадцати, я не считала.
– У меня семнадцать, я считал, – отвечает капитан.
– Великолепно. Я давно не видел такого хорошего потенциала. У вас отличные перспективы. – Уверяет нас кренг, лицо и голос его по-прежнему ничего не выражают. – Давайте перейдем к остальным членам вашей команды. – И нам и в голову не приходит отказываться. У меня одно желание – поскорее убраться отсюда, и чем скорее, тем лучше, поэтому затягивать процесс резона нет.
В чем заключалось тестирование, я затрудняюсь сказать. Да, всех просили взять в руки какой-то огрызок карандаша. Некоторых просили нарисовать первый случайный образ. Кого-то просили считать вслух до ста. В общем, критериев отбора я так и не поняла. Так же по лицу кренга трудно было понять – прошел человек тест, или нет. Время уже близилось к вечеру, а мне не хотелось ни есть, ни пить, ни в туалет. Зато я начала мерзнуть. Капитан сидел с отсутствующим видом, ничуть не хуже кренга. От тоски и бездействия я начала раздражаться, с каждой минутой все больше и больше. Наконец, пытка заканчивается. Последний из членов экипажа уходит, а кренг сидит с закрытыми глазами несколько минут. Мы с капитаном переглядываемся, но молчим – мало ли, чем этот кренг занят. Вдруг, с начальством общается на астральном уровне.
– Вот ваш документ, лин Янмаар. – Мы дружно вздрагиваем, и обнаруживаем перед капитаном запечатанный конверт. Капитан осторожно берет его в руки и вопросительно смотрит на кренга. Тот, подумав, добавляет:
– Мне было приятно с вами поработать. Думаю, мы еще с вами увидимся.
'Не приведи бог!' – мелькает у меня мысль, но ноги уже несут меня к выходу, а к лицу приклеилась вежливая улыбка. Снаружи нас ждет молчаливая взволнованная команда, и капитан помахивает в воздухе конвертом.
– Приедем на корабль, я оглашу результаты, – сообщает он, и мы дружной гурьбой вываливаемся из здания. На меня наваливается какая-то апатия, я только ежусь и пытаюсь отогреть ледяные руки. Обратный путь выпал у меня из памяти, я только помню список имен, которые не попадают в нашу компанию. Вяло отмечаю, что все не так уж плохо. Гул стоит как в растревоженном улье, и под этот гул я тихонько ухожу, унося на своей спине пристальный взгляд капитана.
Вваливаюсь к себе в каюту и первым делом стягиваю осточертевшую рубашку. Мне кажется, что она стоит колом, как от мороза, и так же хрустит. От холода меня просто колотит, зуб не попадает на зуб, и я не знаю, что бы такого сделать, чтобы мне полегчало. В душ, горячий душ – вот что должно помочь.
Но под горячими струями легче не становится, а когда я пытаюсь вытереться, становится еще хуже. Немного легче, когда я закутываюсь в халат. Да что со мной такое! Ничего не ела, не пила, в посольстве было достаточно тепло.....
Стук в дверь прервал мой анализ, и я кое-как открыла замок.
– Клара, мне показалось, или вам нехорошо? – с беспокойством спрашивает капитан, шаря по моему лицу глазами.
– Вам не показалось, – клацаю я зубами, пытаясь сфокусировать свой взгляд на капитане.
– Боги, Клара, у вас губы синие, – приходит в ужас капитан, хватает меня за руку и куда-то тащит. Я вяло переставляю ноги, не особо интересуясь, куда мы идем.
– Ложитесь, Клара, – командует капитан и я послушно занимаю горизонтальное положение. Мы в медотсеке, а я так и вовсе в диагност-камере. Прозрачная крышка легко щелкает, закрывая меня от внешнего мира, камеру заполняет легкий гул, в пальцы рук и ног тыкаются иголки. Почти не больно, только так хочется спать..... Я сдержала зевок и заставила себя раскрыть глаза – мне еще отсюда вылезать, и до каюты идти, и вообще.... В изголовье заморгала красная лампочка, а перед глазами возникло лицо капитана. Губы его смешно шевелились, и с трудом удержалась, чтобы не хихикнуть. Обидится еще....
– Клара, да не спите вы, – с досадой требует капитан. Я открываю глаза и обнаруживаю, что крышка уже открыта, лампочка так и мигает, а капитан не просто раздосадован, а зол. – Вам нужно в лечебную камеру, Клара.
– Зачем? – вялое удивление просачивается через сонную одурь.
– Затем, что у вас переохлаждение организма! – рявкает на меня совершенно по-хамски капитан, и почти за шиворот вытаскивает меня из камеры. Тем же методом он упихивает меня в соседнюю капсулу, которая тут же отрезает меня от внешнего мира непрозрачной крышкой. На лицо опускается маска, в вену тыкается иголка, и я все-таки, уплываю в сон.
***
Пробуждение наступает внезапно, как будто повернули выключатель со сна на бодрствование. Я открываю глаза и упираюсь взглядом в крышку лечебной камеры. Морщусь, пытаюсь повернуться, крышка отъезжает в сторону и я, кряхтя, как старая бабка, сажусь и оглядываюсь по сторонам. В медотсеке пусто, ни души, что меня несказанно радует – настроение не то, чтобы плодотворно общаться. Выскребаю себя из камеры, продолжая кряхтеть, натягиваю халат и потихоньку добираюсь до выхода. Возле двери меня посещает умная мысль, что не худо бы узнать, чего со мной приключилось, и чем все это кончилось. Вывожу на экран данные, читаю их, долго читаю, потому что там красным по синему написано, что у меня было крайнее переутомление, а так же переохлаждение организма. Подумав пару минут, я удаляю из компьютера все данные о последнем своем пребывании в лечебной камере. Во избежание. А то ходит тут один любопытный....
По дороге мне не попадается ни души, и до меня с опозданием доходит, что ночь на дворе, и все либо дрыхнут, либо гуляют. В каюте меня ждет неожиданный сюрприз – на столе какой-то сверток. Он легкий, в нем что-то шуршит и перекатывается. Я сверлю его подозрительным взглядом, но открывать не тороплюсь – черт его знает, что внутри. Тем более, что на обертке мое имя не указано, может это и не мне....
Я с таким блаженством укладываюсь спать, что завидую сама себе. 'Связист' отключен, в ушах затычки, и если меня кто-нибудь разбудит раньше, чем я проснусь сама – я за себя не ручаюсь. Когда проснусь – надо будет на свежую голову покумекать, с чего это я переохладилась. Догадки у меня, конечно, есть, но они даже мне кажутся бредовыми....
Самоубийц на борту не оказалось – по крайне мере, я проснулась поздним утром, самостоятельно. С удовольствием приняла душ, потыкала в кнопки автоповара, и с легкой грустью констатировала, что он таки не работает. На кухне было пустынно и одиноко, а холодильнике можно было и вовсе в хоккей играть – холодно и просторно. С неодобрением оглядев пустые полки, я направилась на выход, так как добывать пропитание придется самостоятельно.
Плотный завтрак настраивает меня на мирный лад, и мозги тоже, наконец, включаются в мое существование. Быстрым шагом вернувшись на корабль, я отправляюсь на поиски капитана. Поиски успехом не увенчиваются – присутствующие не знают, где капитан, похоже, что его нет на корабле вовсе. Морщась и кривясь, роюсь в базе, в поисках номера его коммуникатора. На вызов он отвечает очень быстро.
– Да? – интонация вопросительная, значит, моего номера у него нет.
– Капитан, на кого вы нас покинули? – настроение у меня сегодня такое, дуракавалятельное..... После короткой паузы капитан неуверенно отзывается:
– Да я не покидал. Клара, как вы себя чувствуете?
– Как майская роза, – бодро отвечаю я. – Капитан, я вчера упустила из внимания, когда вы оглашали список....
– И теперь желаете исправить это упущение? – язвит капитан. Я прикладываю руку к груди и вздыхаю:
– Жажду! А если серьезно, капитан, то мне необходимо ознакомиться с этим списком.
– Через полчаса я буду на борту, и мы с вами решим эту проблему, – весело сообщает мне капитан и отключается. А я только хотела ему сказать, что надо продуктов закупить.... Делать нечего, разбираю мозговой центр автоповара и ковыряюсь там, в поисках поломки. Капитан объявляется до противного неслышно, разумеется, когда я с великой осторожностью отключаю питание. С расширенными от ужаса глазами наблюдает, как меня тряхануло током.
– Капитан, если вы еще раз меня напугаете в такой ситуации, от меня угольки одни останутся! – в сердцах сообщаю я. Мышцы неприятно сокращаются после удара. Хорошо, хоть напряжение я на минимум поставила!
– Простите, Клара, – покаянно отвечает капитан и подпирает косяк плечом. Я встаю с корточек.
– Прощаю. Но все равно, не подкрадывайтесь ко мне больше, капитан.
– Я не подкрадывался, Клара. В следующий раз буду стучать по стенам.
– Угу. Колокольчик еще привесьте, – бурчу я себе под нос, и капитан делает вид, что не слышит. – Кстати, где командный состав?
– Командный состав гуляет по городу, Клара. На завтра у нас намечена прощальная пирушка.
– Прелестно. – Соглашаюсь я. – Список, будьте добры.
– Я перешлю его на ваш компьютер.
– Буду благодарна.
– Не стоит.
– Я все-таки, буду, – смываюсь из аппаратной раньше капитана, краем уха слыша его тихий смешок. Да что за наказание-то такое.....
Ознакомившись со списком, я в задумчивости тру подбородок. Мы остались без двух техников и одного электрика. Это то, что касается моей бригады. Остальные имена я просто пробежала глазами, мимолетно сожалея, что ребята, вроде бы, неплохие. Со своими парнями мне было жалко расставаться до слез, но ничего не попишешь. Я ожидала худшего, если честно.
Остаток дня я посвящаю тому, что доделываю и отлаживаю автоповара, потому что если каждый раз ходить в кафе – разориться недолго. Когда я уже заканчиваю, снова нарисовывается капитан. Как и было обещано, постукивает кулаком по стенам, что в сочетании с его комплекцией и общим видом делает зрелище оригинальным.
– Капитан, вы бы озаботились нашим пропитанием, что ли? – ворчу я. Капризный кожух никак не встает на место, и мне под руки тут же суется капитан. Я оттираю его плечом, и водружаю кожух на место.
– Непременно озабочусь, Клара, – серьезно отвечает он, а потом без перехода спрашивает, – мы сегодня идем в город?
– Идем, – соглашаюсь я. – Заодно и поужинаем....
– Куда идем?
– В одно злачное место, – ухмыляюсь я. – Кстати, по поводу восполнения командного состава. Чем вы меня порадуете?
– Ничем, Клара, – разводит он руками. – Я полагал, что мы займемся этим вместе.
– Вместе, так вместе, – покладисто киваю я. – Совместим приятное с полезным.
– В смысле?
– Сходим в кабак, заодно присмотримся.
– Ладно. – Покидает меня с задумчивым видом, а я спохватываюсь, что забыла его спросить – откуда у меня посылка на столе. Ладно, вечером спрошу.
В этот раз я вырядилась куда ярче и скромнее. Капитан с Лори тоже одетые по-другому, уже ждали меня у выхода.
– Куда сегодня? – флегматично спрашивает Лори.
– В 'Кракен', – в тон ему отвечаю я. Лори удовлетворенно кивает, а я оборачиваюсь к капитану. – Капитан, я вас прошу – в следующий раз, когда начнется драка, не надо засовывать меня за стол.
– Не могу обещать, Клара, – безмятежно отвечает капитан. Лори фыркает и смотрит на капитана с сочувствием. Мы тем временем загружаемся в мобиль.
– Капитан, я пока не совсем старая и беспомощная, и в состоянии постоять за себя сама. – Начинаю я ерничать. Капитан начинает злиться.
– А если окажется, что не в состоянии?
– Этот момент наступит нескоро, – улыбаюсь я слащаво. – Тем более что я тренируюсь ежедневно.
– У Клары отличный хук левой, – доверительно сообщает Лори капитану на ухо. Капитан рассеянно трет скулу и кивает.
– Я в курсе.... – На этом тема самообороны затухает сама собой, чем я довольна безмерно.
– 'Синяя каракатица' – Читает капитан вывеску и переводит вопросительный взгляд на меня. Я развожу руками.
– Во времена моей молодости, – дребезжащим тенорком начинает Лори, и тут же получает от меня тычок в ребра.
– Видите, кракен нарисован? – обращаю я внимание капитана к красочной панораме над кабаком.
– Вижу, – послушно кивает капитан и оттягивает меня от входа. Из дверей кубарем выкатывается человек, поднимается и кидается обратно. Мы провожаем его задумчивым взглядом.
– Пошли, что ли? – торопит нас Лори, и мы ныряем внутрь заведения. Лори здоровается направо и налево – он у нас на редкость общительный малый, у него на каждой планете, по-моему, по сотне знакомых, приятелей и любовниц.
Найдя пустой столик и умостившись за ним, делаем заказ. Я лениво обозреваю местную публику, публика так же лениво рассматривает нас. Результатами все остаются довольны, потому что к нам никто не подходит, и вообще, внимания больше не обращают. Лори сидит с нами ровно полчаса, потом обнаруживает кого-то из старых сослуживцев и перекочевывает за соседний стол. Капитан с легким беспокойством уточняет:
– А как же правило нечетных чисел?
– Кафе не местное, – разъясняю я. – Тут на эти правила, вернее, на их нарушение, смотрят сквозь пальцы.
– Понятно, – капитан взбадривается и осторожно зыркает по сторонам. Я вспоминаю о своей находке, и поворачиваюсь корпусом к капитану:
– Капитан, а вы у себя в каюте ничего неожиданного не обнаруживали?
– Обнаруживал, – осторожно улыбается капитан. – Это от кренгов.
– Я так и подумала, – удовлетворенно киваю я. – А что там внутри?
– Откуда же я знаю, что у вас в посылке, – удивляется капитан. – У меня краткий курс этики и норм поведения на определенных планетах их системы. И еще кое-что.
– Надо будет посмотреть, что у меня, – хмыкаю я и берусь за вилку. Капитан ведет себя, как истинный джентльмен, то есть, активно подливает в мой стакан что-то слабоалкогольное, но коварное. В коварности я убеждаюсь, когда пытаюсь встать. При относительно ясном рассудке, ноги мои ведут себя самым похабным образом, виляя задницей изо всех сил. Я пытаюсь сопротивляться этому произволу, но выходит как-то не очень. Вернувшись из дамской комнаты, я решительно отодвигаю от себя стакан и осведомляюсь:
– Капитан, меня терзают смутные сомненья!
– И какие же? – он улыбается и подпирает подбородок ладонью.
– Кажется, вы задались целью меня напоить! – обвинительно заявляю я, а капитан улыбается еще шире.
– А если и так?
– А вы не боитесь?
– Чего, господи, – удивляется так, что понятно – не боится. Неизвестно только, от великой смелости, или от великой глупости.
– Что я воспользуюсь вашей неопытностью, – фыркаю я. Мне отчего-то очень смешно, и капитану, кажется, тоже.
– Ну, во-первых, я не такой уж и неопытный, – с напускной обидой отвечает он. – А во-вторых, мне бы этого и правда хотелось!
– Капитан, вы делаете рискованные заявления. – От ужаса я моментально трезвею, но продолжаю вести себя, как ни в чем не бывало.
– Простите, я не хотел вас пугать, – извиняется эта скотина, улыбаясь во все тридцать два зуба.
Дальше наша забавная беседа прерывается, потому что к столику подлетает взъерошенный Лори:
– Тикаем отсюда, – шипит он и одним махом опрокидывает в себя то пойло, что оставалось в графине. Я чиркаю в прорези терминала своей картой, хватаю замешкавшегося капитана за локоть и тащу из-за стола. Мы делаем вид, что это не поспешное бегство, а достойный отход на заранее подготовленные позиции, хотя и не очень понимаем, в чем дело. Только загрузившись в мобиль, Лори объясняет:
– Туда сейчас облава нагрянет, вовремя мы смылись!
– Полиция нравов? – зеваю я и прислоняю висок к чему-то мягкому. По округлившимся глазам Лори понимаю, что это вовсе не обшивка, а плечо капитана.
– Вроде того, – Лори справляется со своими эмоциями, капитан сидит, не двигаясь.
– Капитан, все-таки, мысль меня напоить – отвратительная, – бурчу я и проваливаюсь в чуткую дрему. Дальше разговор происходит без моего живого участия. Лори с заметным осуждением в голосе замечает:
– Капитан, это и правда, была плохая мысль.
– Отчего же?
– От того, что на Клару алкоголь действует только в одном качестве – как снотворное. Зависит от дозы, крепости и количества выпитого.
– А обещала воспользоваться моей неопытностью, – со смешком говорит капитан, и я чувствую на себе его взгляд.
– Капитан, – голос Лори заледенел. – Если вам некуда деть свою неопытность, поищите другое место.
– Успокойтесь, Лорсен, – в голосе капитана тоже сквозит холодок. – Я помню, что за свою начальницу вы стоите горой. Но это не уменьшает моей к ней симпатии.
– Можете меня уволить, капитан, – заявляет Лори, и я пинаю его ногой. Он ловко уворачивается и продолжает. – Но шли бы вы со свой симпатией куда подальше!
– Это отчего так? – интересуется капитан.
– Она достойна самого лучшего, – отрезает Лори и умолкает. Я с трудом удерживаю лицо на месте и радуюсь, что в кабине мало света.
– Я опущу тот момент, что вы считаете меня недостойным этой женщины, но замечу, что в данном вопросе меня интересует только ее мнение. Если в ЕЕ глазах я не достоин, значит, так тому и быть. Это ясно?
– Капитан....
– Я думаю, что я объяснился предельно точно. У меня довольно серьезные намерения, поэтому не лезьте не в свое дело. Или вы ее родственник?
– Бог миловал, – бурчит Лори, а я с трудом сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть. – Я понял вас, капитан. Но имейте в виду, что Клару вам не простят. Прощают молодость, неопытность и гонор, но Клару – не простят. – Не унимается рыжий дурак. Капитан же его точно уволит, после такого-то! Однако пока он молчит, и молчание это давит хуже разноса и ругательств.
– Замнем тему? – после недолгой паузы предлагает Лори. Капитан кивает. – На борт сами ее понесете.
– И понесу, – фыркает капитан. Мне приходится делать вид, что я сплю так крепко, что просто в анабиозе! Капитан несет меня, а я прислушиваюсь к необычным ощущениям – на руках меня носили в последний раз в выпускном классе, и то, уронили. Надеюсь, капитан не оплошает.
Не оплошал. Донес до каюты, уложил в кровать и легонько поцеловал в губы – так, просто обозначил прикосновение. Дождавшись, пока он выйдет и закроет дверь, распахиваю круглые от впечатлений глаза и нервно лезу за табаком. Сходили в кабак, называется!
***
Выкурив подряд две трубки, и вернув своим глазам первозданную форму и размер, укладываюсь на свою койку и сверлю потолок взглядом. Мыслей в голове много, они там толкаются и пихаются. Капитан. С капитаном все понятно. Он в меня влюблен, это и ежу уже ясно. Проблема в том, что и он мне нравится больше, чем того хотелось бы. Он приятный, неглупый, милый, ухаживает интересно, и вообще, не дает расслабиться. Я, как существо более-менее, здравомыслящее, пытаюсь просчитать действия хотя бы на шаг вперед. Допустим, допустим, у нас завязывается роман. Первые месяцы все радужно и романтично, завуалировано тайной, и прочее. Прекрасно. Потом начинается рутина, быт и так далее. Когда отношения перестают развиваться, люди либо женятся, либо расстаются. Мы вот с Джошем собрались было пожениться, да старый холостяк струсил в последний момент. Спасибо ему за это большое. Бог с ним. Капитан же молод, не слишком опытен, горяч и порывист. Я – флегматична и по большей части равнодушна ко всему. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что отношения закончатся, не успев толком начаться – не уживемся. Это все ничего, только в полный рост встанет вопрос – а как нам тогда работать дальше вместе? Расстаться друзьями? Говорят, такое бывает. Лично с моей точки зрения это все равно, что сказать: 'Кот, ты мне надоел, давай ты будешь мне собакой'. Весело, конечно, но верится с трудом. Увольняться самой? Ждать, пока тебя 'попросят'? В общем, куда ни кинь, везде клин. Меня это не слишком печалит, просто вызывает легкий вздох сожаления о несбыточном. Капитана надо держать на расстоянии, не обнадеживать, но и не хамить. Тогда есть шанс, что его ко мне чувства засохнут и сами отвалятся.
Так, с чувствами разобралась, теперь надо разобраться с посылкой от кренгов. Я дотягиваюсь до свертка, сажусь на кровати и, не торопясь, разворачиваю слои упаковки. Внутри обнаруживается небольшая шкатулка, крышка которой украшена затейливой резьбой. Аккуратно поддеваю застежку ногтем, и крышка послушно поднимается. Внутри – сложенный лист бумаги и три футляра. Аккуратно разворачиваю бумагу, утыкаюсь глазами в текст. Такая же точно тарабарщина, что я смотрела на 'тестировании'. Только теперь, после того, как я отвожу глаза от строчек, в голове сама по себе возникает информация. И ее много. А еще – мне снова становится холодно. Я откладываю лист в сторону и утепляюсь как следует. Быстро 'дочитываю' текст – у меня уже зуб на зуб не попадает. Зато я теперь точно знаю, что это такое, почему, и как от этого отгородиться. Открываю первый футляр – там тонкая цепочка, как будто из крохотных льдинок, припаянных друг к другу. Надеваю ее через голову, заправляю к телу. Холод тут же отпускает и по телу разливается приятное тепло. Во втором футляре браслет из такого же материала, он находит пристанище на левом запястье. Третий футляр я просто не открываю – рано еще. Убрав шкатулку в стол, я снова ложусь на кровать – созерцать потолок.
Итак – я очень восприимчивый человек. Настолько восприимчивый, что общаться с кренгами без соответствующих амулетов не могу – отсюда и взялось мое переутомление и переохлаждение. У каждого 'восприимчивого' своя реакция на эту дивную расу. Кому-то жрать охота, а кто-то мерзнет. То, что я о своей восприимчивости ничего не знала на протяжении тридцати трех лет – детали. Бог с ними. Цепочка на шее замыкает контур моего восприимчивого сознания. У меня, оказывается, контур не замкнутый. Столько нового о себе узнаю.... Браслет является накопителем. Вот только чего он накапливает – не знаю. Но велено было надеть. Каким образом я усвоила текст, который днем ранее казался мне тарабарщиной – тайна за семью замками. Зато я знаю, что посылки буду получать регулярно, и пусть меня не волнует, каким образом они будут попадать ко мне в каюту. В общем, тайны кругом одни, тайны. Пойти, что ли, с капитаном поделиться? Я глянула на время и устыдилась – третий час ночи, капитан, поди, десятый сон видит. И так сегодня день тяжелый, не буду усугублять.... Надо только пару таблеточек в себя закинуть, чтобы утром выглядеть, как человек, а не его подобие.
