Текст книги "Несбывшееся (СИ)"
Автор книги: Лекочка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
========== Глава 1. Побег. ==========
«Чутье побудило ее поднять руку и коснуться пальцами его щеки. Она не видела его в темноте, но чувствовала липкость крови и что-то другое, не кровь, хотя и мокрое.
– Пташка, – проскрежетал он, как сталь о камень, и встал. Санса услышала треск разрываемой ткани и удаляющиеся шаги.
Отважившись наконец слезть с кровати, она поняла, что осталась одна. На полу валялся белый плащ Пса, скомканный, покрытый копотью и кровью…»*
Санса схватила его и прижала к груди. В воздухе стоял густой запах гари и… смерти. Ей подумалось, что смертью здесь пахло все: выщербленные каменные стены, мебель, самые новые платья. Из горла вырвался то ли всхлип, то ли стон. Она метнулась к двери.
Лишь бы догнать… Успеть…
Подол тяжелого платья шуршал, стелясь по каменным ступеням. Дым факелов ел глаза.
– Это последние мои слезы, которые увидит проклятая Королевская Гавань, – словно заклинание повторяла она.
В замке стоял гул, слышны были звуки множества голосов. Снизу доносился жадный лязг мечей.
Санса споткнулась и вскрикнула от неожиданности. Чьи-то сильные руки схватили ее, не давая упасть и разбить в кровь колени. Она исступленно прижимала к груди грязный кусок шерстяной ткани, недавно гордо именовавшийся белым плащом, с ужасом поднимая глаза. Сандор крепко сжимал ее плечи.
– Я хочу уйти. Возьмите меня с собой, – прошептала она.
Пес кивнул и подхватил ее на руки. На один короткий миг он прижался щекой к ее щеке. Она доверчиво обвила его шею свободной рукой и уткнулась в грудь, вдыхая запах потертой кожи дублета и стали.
Внизу неистово полыхали пожары. Багровое зарево жадно лизало древние стены. Войско Станниса захлебнулось в своей же горячей крови. Кое-где шла еще битва, а мародеры уже опустошали карманы мертвых – своих и чужих. Ударил колокол – сначала робко, а потом все громче и громче, к нему присоединились другие, оповещая об отбитой атаке. Королевская Гавань устояла. На этот раз.
Неведомый бил копытом землю, фыркал и злобно косился из-под длинной челки. Пес ударил его пятками по бокам и тот ринулся вперед. Санса, укутанная в плащ и сидевшая сзади, мертвой хваткой вцепилась в мужчину. Поднятые ворота Красной Крепости они миновали без преград – стражники прыснули в стороны, когда Неведомый чуть не втоптал одного из них в камни мостовой. У городских ворот Клиган убил двоих Золотых Плащей, которые попытались преградить им путь. Один из воинов в мгновение ока лишился головы, и она покатилась, подпрыгивая в грязи; второй упал, разрубленный от ключицы до пояса, воистину чудовищным ударом меча. Сколько силы было в руке сжимавшей его рукоять, ведали только Семеро. Стражники, решив сохранить свои жизни, с проклятиями пропустили беглецов.
Огромный черный жеребец летел стрелой вдоль берега, взрывая копытами влажную землю. Волны шумели, разбиваясь о береговые камни. А над Гаванью, жадно проглотившей этой ночью множество человеческих жизней, вставало рассветное солнце, темно-серое небо окрасилось красным и розовым.
Санса рыдала в три ручья, уткнувшись в широкую спину Клигана. В мучениях умирала милая девочка, что любила баллады о любви и доблестных рыцарях, пиры и наряды. Девочка, которая бы никогда не посмотрела в сторону уродливого телохранителя короля, презиравшего рыцарство, убившего рыжего Мику… Только одно она теперь знала наверняка – слишком уж быстро сжималась золотая клетка, больно раня отравленными шипами и сжалась бы вовсе, убив ее, как отца и, быть может, сестру. Только Пес мог вырвать ее из жестоких львиных объятий, и он это сделал, когда уже не оставалось надежды.
Неведомый скакал целый день. Санса безумно устала после бессонной ночи. Эйфория от вновь обретенной свободы быстро прошла, и под сердцем зародился тугой комок серого липкого страха. Девушка несколько раз окликала своего спасителя по имени, но он молчал и был незыблем, словно ледяная Стена. Она вверяла себя в руки человека, носившего дурную славу, отринувшего рыцарские обеты… Усилием воли Санса заставляла себя вспоминать, что он был добр к ней все это время, если неуклюжую, грубую заботу можно считать добротой. Что двигало его черной душой, когда он оберегал ее в кромешном аду, было девушке неизвестно.
«Пес укрыл меня плащом, когда Джоффри приказал сиру Блаунту избить меня и раздеть, вытирал мою кровь. Он спас меня во время бунта, когда надежды выжить не было вовсе… »
Память услужливо подкидывала ей все новые и новые отрывки из недавнего прошлого.
От усталости и страха, Санса не заметила, как они оказались на узкой лесной дороге. Неведомый перешел на легкую рысь, а затем, и на шаг. Копыта чавкали в размытой грязи. Клиган потянул поводья и свернул в лес. Воздух здесь был влажным, но удивительно свежим. После вони Королевской Гавани, он казался сродни нектару. Санса совсем забыла, что он может быть таким.
Отъехав далеко от дороги, мужчина остановил коня, спешился сам и помог слезть девушке. Та шарахнулась от его грубых рук, как только ноги коснулись земли. Пес поморщился, словно от пощечины, но не проронил ни слова. Санса стояла, прижавшись спиной к стволу молодого чардрева, неизвестно как выжившего в этих краях, но ноги затекли от долгой езды, и скоро она опустилась на мягкий влажный мох. Сандор не обращал на нее ни малейшего внимания. Он расседлал коня, вычистил блестевшую от пота спину и, порывшись в тугих седельных сумках, нашел немного овса. Зверь, славившийся на всю Гавань своим злобным нравом, тыкался мордой в мозолистые руки мужчины, словно игривый щенок.
В лесу становилось все прохладнее, и девушка дрожала от холода.
Сандор ухмыльнулся, и от этого его лицо стало еще уродливее.
– Миледи замерзла? Не желаете ли обратно под бочок к молодому королю?
Это были первые его слова за весь день, и Санса вздрогнула от неожиданности.
– Нет, сир. Я бы не вернулась туда, даже если бы сейчас наступила зима, – прошептала она, плотнее кутаясь в плащ.
– Я не сир! – рявкнул он.
В эту короткую фразу было выплеснуто столько злобы, что девушка отпрянула, но он не двинулся к ней, а чертыхаясь, пошел собирать ветки для костра. Скоро он свалил целый ворох отсыревшего хвороста почти к ее ногам и попытался развести огонь. Беглянке привиделось – тень страха мелькнула в его глазах, когда язычок пламени лизнул тонкую кору. Костер сначала больше дымил, но потом взялся с тихим довольным треском. Санса протянула к огню озябшие руки.
– Куда вы отвезете меня? – спросила девушка, набравшись, наконец, смелости.
– Конечно к брату с матерью, пусть они с тобой и нянчатся в Риверране, – раздраженно ответил Пес.
– Я очень рада этому,– облегченно вздохнула она.
Из седельных сумок были скоро извлечены два тонких шерстяных одеяла, и Сандор соорудил жалкие постели – одну поближе к огню, между двух разлапистых елей – для нее, и вторую с другой стороны подальше от огня – для себя. Нашелся у него и хлеб, правда, черствый и кошмарная жесткая солонина. Санса, вчера еще евшая за богатым королевским столом, теперь равнодушно грызла безвкусную черствую корку. Есть совсем не хотелось, но она справедливо решила, что нужно сохранить силы.
Быстро сгущались синие, удивительно холодные для этих мест, сумерки. Рваные клочья тумана путались в густых ветвях деревьев. Огонь отгонял смутные тени. Или рождал их – это как посмотреть.
Девушка завернулась в одеяло поверх истрепанного плаща и попыталась уснуть. Пес же сидел, прислонившись к дереву спиной, и опорожнял порядочный мех с вином.
«Что может взбрести в его пьяную голову?» – неприязненно думала Санса. – «Но – он же должен понимать свою выгоду. Король Севера сделает его лордом в награду за мое спасение!»
– Спой мне еще, пташка, – в тишине хриплый голос прозвучал глухо. – Скоро ты будешь петь для своего брата, а мне не останется ничего, – последние слова были сказаны злым шепотом, но она их услышала.
Санса хотела спеть балладу про Храброго Мирра.
– Не хочу ничего слышать про тупых рыцарей, – грубо оборвал ее Пес.
И она запела другую, голос предательски дрожал:
Когда растает последний лёд,
Распустится первый лист,
И ветер зимние сны унесёт
От тёмных очей земли,
Когда в небесах рассмеётся вдруг
Серебряная гроза
И криками птиц отзовётся юг -
Тогда я вернусь назад.
В конце первого куплета она закашлялась и замолкла.
– Допой ты уже эту чертову песню, девчонка! – разозлился Пес.
– Почему вы так грубы, ведь вы спасли меня? – воскликнула она.
Сандор невесело усмехнулся.
– Айе, девочка, я вовсе не доблестный воин из твоих песен, и привык общаться со шлюхами, а не с юными леди. Семеро! Ну, допой же ее!
И Сансе пришлось продолжать:
Вернусь дождём и талой водой,
Облаком в вышине,
Ветром вернусь и степной травой,
И жёлтым песком на дне,
В лесу оленем, орлом в небесах,
Ручьём из глубин земли
Пробьюсь, чтобы губы твои ласкать
И жажду твою утолить…**
– Довольно! – оборвал он ее. – Довольно.
Обиженная и растерянная Санса замолчала и отвернулась, натягивая одеяло до самых ушей. Очень скоро она провалилась в глубокий сон. Ей снились высокие, серые, замшелые стены Винтерфелла. Она бродила там одна посреди разрухи и запустения. Она звала Леди. Надрывный вой был ей ответом, волчица не спешила на ее зов.
Пес не спал долго, не смотря на усталость и выпитое вино. Он лежал на спине, подложив руки под голову, и смотрел на равнодушные холодные звезды.
Утром Санса проснулась от холода, ее знобило. Девушка села и обхватила себя руками, украдкой наблюдая, как мужчина седлал Неведомого. Боевой конь нетерпеливо переступал ногами, рвался размяться – продолжить бешеную скачку.
– Ты больше теперь похожа на нищенку, чем на невесту короля, – бросил Пес, глядя на нее исподлобья.
Санса провела рукой по спутанным волосам цвета жаркой меди и потупила взгляд, ей вовсе не хотелось показать, как ее ранят жестокие слова.
Несостоявшаяся королева. Сбежавшая невеста…
– Тебе нужна теплая одежда и горячее питье, – хмыкнул он, помогая девушке забраться в седло и ощущая дрожь ее тела. – Иначе я привезу Роббу хладный трупик вместо девицы. И плакали тогда мои денежки.
Они скакали быстро настолько, насколько это было возможно по извилистой узкой дороге. Сегодня Пес крепко обнимал ее за талию свободной рукой, видимо, чтобы она не вывалилась и не утратила товарный вид. Сансе казалось, что она чувствует тепло его тела сквозь одежду. Она – то проваливалась в тяжелую дрему, то снова выныривала из нее и тогда видела странную тревогу в глазах своего спасителя.
Вскоре они выехали из леса, вдоль дороги потянулись неухоженные поля. Беглецы в обход миновали какое-то небольшое имение и скоро въехали в маленькую деревушку. Убогие покосившиеся домишки стояли на берегу мелкой, мутной речки. Санса давно перестала ориентироваться на местности, по которой они проезжали, и не представляла, где они находятся. Пес осадил коня у самого крайнего дома, спешился и вошел в жилище, не утрудив себя стуком в дверь. Девушка осталась сидеть, крепко вцепившись в поводья.
– Эй, Тимми, взгляни на эту девку! Даже в «Трех Сучках» не сыщется такой цветочек, а ведь у жирной Мегг самые лучшие шлюхи!
Санса обернулась. Рядом стояли двое мужчин в засаленных грязных одеждах. Говоривший подошел ближе и положил руку на ее колено, тот, кого он назвал Тимми, осклабил в улыбке кривые желтые зубы. Неведомый угрожающе захрапел и дернулся. Санса задохнулась от возмущения, и не могла вымолвить ни слова. Острие меча уперлось в спину наглеца и ощутимо кольнуло. Меч мог бы пройти плоть, словно мягкое масло. Пес появился за его спиной тихо, достойно истинного убийцы, словно тень самой смерти.
– Убери свои поганые руки от леди и я, может быть, убью тебя быстро, – в голосе его слышалась, еле сдерживаемая, ледяная ярость.
Тимми начал громко икать.
– Оставь, – шепнула Санса, пытаясь поймать взгляд Клигана. – Прошу тебя.
Она видела, как дернулся в судороге сожженный уголок губ Пса, и почти физически чувствовала, какое он приложил усилие, чтобы не учинить здесь кровавое месиво, не дать волю своей лютой злобе. Огромный жадный меч лязгнул, прячась в ножнах. Любители женской красоты, заикаясь и кланяясь, поспешили ретироваться быстро и далеко.
– Седьмое пекло! Девчонка, с тобой одни неприятности, ни на минуту нельзя оставить одну! – прорычал мужчина, протягивая руки к Сансе.
Она свалилась к нему в объятия не грациознее мешка с мукой. Все еще чертыхаясь, он понес ее в дом. Внутри было сильно натоплено. Сандор опустил девушку на грубо сколоченную лавку, стоявшую у стены. Старая хозяйка запричитала и попыталась развязать вязки на плаще путницы. Санса отмахнулась, несмотря на тепло, ее сотрясал озноб. Пес кинул старухе золотой. Та проворно его поймала и, попробовав дракона на зуб, осталась довольна.
– За молчание и покой, – сказал он, давая ей еще две серебрушки. – Есть кому походить за моим конем?
Хозяйка кивнула и, поминая всех Семерых, скрылась за дверью. Пес отдернул залатанную занавеску, в углу за ней обнаружилась узкая кровать, застланная меховыми одеялами. Он переложил девушку туда. Санса сама развязала завязки плаща и скинула туфли. Он укрыл ее одеялом и вышел. Девушка блаженно вытянула уставшие ноги. Через некоторое время Пес снова отдернул занавеску и протянул ей чашу с горячим вином, а сам сел рядом, откинул один конец одеяла, взял в ладони ее маленькую ступню и начал растирать каждый пальчик.
– Что вы делаете, сир?! – пискнула она, чуть не выронив чашу. – Я леди, вы не должны ко мне прикасаться!
В этот раз он не обратил внимания на ее обращение.
– Я много чего не должен, пташка… Если не растереть, кровь может так и остаться там, замерзшая в пальцах.
Санса отставила чашу на стол, стоящий рядом с кроватью, и откинулась на подушку. Она позволила себе не бояться Клигана. Она очень устала бояться… Сандор сидел в изножии ее постели, а она украдкой наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц. Девушка видела только ту сторону его лица, что не была сожжена и удивленно ловила себя на мысли, что если бы Гора в детстве не изуродовал его, то Сандор был бы красив.
Не так, как Рыцарь Цветов, или мой несостоявшийся муж. Не той приторной слащавой прелестью… И ему уж точно не пришлось бы платить женщинам, чтобы они не отводили глаз от его лица.
Тепло и вино сделали свое дело. Санса уснула. Во сне жар ушел, и когда она вновь открыла глаза, нижняя рубашка липла от пота к телу, под плотным парчовым платьем. Девушка встала и кое-как справилась со шнуровкой корсета. Платье с тихим шорохом упало к ее ногам. Она стянула сорочку через голову и отшвырнула ее с отвращением. Завернувшись в меховое одеяло, девушка тихонько отодвинула занавеску. Было очень тихо, дрова в каменном очаге догорали, за окошком стояла непроглядная темень. Пес спал на полу, скорчившись на тонкой подстилке. Рядом валялся изрядно отощавший бурдюк с вином. В нос ударил запах перегара, Санса поморщилась. Клиган много пил и в Королевской Гавани, но тогда это мало ее волновало. Теперь от трезвости его мыслей зависело слишком многое – ее жизнь. Девушка на цыпочках прошла к лавке и почти сразу отыскала в сумках Пса его длинную рубаху из серого грубого льна. Она быстро натянула ее на себя, Клиган был огромен – рубаха закрыла ее колени, и была непомерно широка. Подхватив с пола упавшее одеяло, Санса подошла к мужчине и опустилась рядом с ним на колени. Псу что-то снилось, он застонал и попытался руками отогнать добравшийся до него кошмар. Девушка легонько тронула его за плечо. Мужчина вскинулся. На миг она заметила в его глазах ужас и злобу, но он тут же понял, кто рядом с ним.
– Айе, пташка поправилась, – проговорил он. – И не иначе пришла приласкать свою комнатную дворняжку!
Санса поморщилась. Его речи всегда были грубы и пугали ее в Королевской Гавани, но теперь он прямо-таки исходил желчью.
– Можете не притворяться, что вы хуже, чем есть на самом деле? – спокойно спросила она. – По крайней мере, со мной?
– А я и не притворяюсь, маленькая леди. Я – такой, какой есть, – резко ответил Сандор.
– Вы, как…
– Как шелудивый пес, хотела ты сказать?! – он осклабился, и розовые шрамы на одной половине лица натянулись, уголок рта дернулся в судороге. – Где мое вино? Что-то в глотке совсем пересохло.
Он потянулся к полупустому бурдюку, но девушка сказала: «Нет». Это был приказ и Пес инстинктивно повиновался. Столько истинно королевского было в одном этом слове, в предупредительном жесте тонкой руки. Он замер, зачарованно смотря, как блики от огня играют в ее медных волосах.
– Нет, – повторила она. – Пересохло в горле, так попейте воды, сир.
– Я не… – он словно очнулся и хотел бросить снова что-то резкое, но Санса его опередила.
Повинуясь какому-то непонятному ей порыву, она потянула его за плечи и уложила его голову к себе на колени. Опустила ладошку на чудовищную вязь шрамов. Она чувствовала, как он весь напрягся под ее тонкими пальцами.
– Еще чего доброго приручишь Пса, – голос его был хриплым, он накрыл ее пальчики своей огромной ладонью.
Маленькая святоша хотела его успокоить, и явно не понимала, что сейчас чудовищно беспечно двигалась по краю острейшего лезвия. Если бы она только могла представить, с каким искушением боролся мужчина, мечтавший о ней с самой первой встречи, и теперь чувствовавший ее острые коленки сквозь тонкую ткань рубашки.
– Брат будет очень щедр к вам за мое спасение и вполне может пожаловать титул, – щебетала она, продолжая прикасаться к его лицу и ловя себя на мысли, что не испытывает отвращения.
– Думаешь, я сделал это ради титула? – спросил он.
– Думаю, что когда он у вас будет, вы сможете присягнуть мне. Лучшего телохранителя мне не найти.
Она не догадывалась, что если не прекратит свою пытку немедленно, хранить скоро будет нечего.
Пес скинул ее руку и сел.
– Я не герой глупых слезливых песен, пташка! Что ты скажешь на то, что я, лежа на твоих коленях, не могу думать ни о чем другом, как только бы их раздвинуть. Пока ты тут щебетала, я обдумывал десять способов, как буду брать тебя здесь и сейчас.
В образовавшейся тишине пощечина прозвучала громко. Санса вскочила, прижимая ушибленную руку к груди, и кинулась за занавеску.
– Только спать не ложитесь, миледи, скоро выезжаем! – крикнул он, открывая бурдюк.
После пары лихорадочных глотков, он вновь вытянулся на полу. Вино больше не приносило ему желанного облегчения, не избавляла от чувства гадливости по отношению к себе. Он сегодня был слишком груб с девушкой, но это было необходимо, чтобы ее уберечь. Сандор не понимал, что творил, когда выкрал Сансу Старк. Это был сиюминутный порыв, обернувшийся изощренной пыткой. Там в Гавани было легче, там он точно знал, что девушка принадлежит его хозяину.
Через час, когда в маленьком низком окошке забрезжил серый рассвет, дверь тихонько скрипнула и на пороге появилась хозяйка дома. Старуха поклонилась Псу и заглянула к Сансе за занавеску. Она подала беглянке неприметное серое платье из тонкой шерсти и большой сверток, в котором обнаружился теплый плащ и удобные, хоть и чуть стоптанные сапожки. Девушка хотела ее поблагодарить, но старуха уже уковыляла к Сандору и шепталась с ним о чем-то у очага. Потом беглянка услышала звяканье монет, и хозяйка вновь удалилась. Дополнительная плата объяснилась очень просто. Когда обиженная и оскорбленная Санса, поджав губы, вышла на крыльцо. Рядом с Неведомым стояла симпатичная кобылка – белая и тонконогая. Сбруя и седло были явно не новыми, но вполне в хорошем состоянии. Она подошла к лошадке и та ткнулась ей теплой мордой в плечо, норовя зацепить край глубокого капюшона.
– Ты красавица, – прошептала девушка, почесывая кобылу между ушей.
– Ради Семерых, пташка! Нам пора ехать! Заканчивай свои нежности! – рявкнул Пес.
Он подошел, чтоб помочь девушке забраться в седло. Санса обернулась, заглядывая ему в глаза.
– Спасибо. Я прощаю вам вчерашние необдуманные слова.
Сандор помог ей забраться на лошадь, в первый раз не найдя для нее колкого ответа. Он молчал, так как не мог назвать свои вчерашние слова необдуманными.
Солнце стояло уже высоко, ветер заметно потеплел и наполнился запахом скошенных трав. Беглецы успели отъехать довольно далеко, двигаясь по утоптанному тракту, вдоль которого раскинулись бесконечные поля, когда в деревушку прибыли шестеро всадников. Блестели начищенные шлемы, развевались золотые плащи. Старуха – хозяйка, приютившая усталых путников, захрипела, когда острый клинок полоснул ее по шее от уха до уха. Блестящие монеты посыпались из разжавшегося кулака.
***
Санса отбила себе весь зад, спина кошмарно болела. Она не привыкла столько времени проводить в седле и теперь очень страдала. Пес видимо почувствовал что-то, он поехал медленнее, белая кобылка поравнялась с Неведомым и затрусила рядом.
– Не могли бы мы остановиться хоть ненадолго? – с мукой в голосе спросила девушка.
– Могли бы, – буркнул ее спутник.
На распутье они свернули на более узкую дорогу, которая через некоторое время привела их в большую светлую рощу. Девушка с огромным облегчением почувствовала под ногами твердую землю, когда Клиган помог ей спешиться. Пока он расшнуровывал одну из седельных сумок, видимо, вознамерившись перекусить, девушка немного прошлась, разминая затекшие ноги. Роща шелестела зеленой листвой, сквозь просветы в густых кронах деревьев было видно ясное голубое небо. Санса стояла, запрокинув голову и зажмурившись. Она думала о том, как хорошо было бы, что бы все это оказало сном, если бы она, открыв глаза, увидела каменные стены Винтерфелла. Но до родного дома были тысячи лиг, и над ней насмешливо улыбалось бездонное южное небо, теплые солнечные лучи касались бледной кожи, ветерок приносил ароматы незнакомых трав, играя ее длинными волосами. И не было с ней рядом никого, кроме одного из самых страшных убийц Семи королевств.
– Тебе нужно поесть и отдохнуть. Ты слишком тощая и бледная.
Санса вздрогнула и открыла глаза. Пес стоял, прислонившись к дереву плечом. Она поймала себя на мысли, что смотрит в его лицо и не отводит взгляд, как было раньше…
Лошади бродили между деревьями и мирно щипали траву. Пес чистил свой огромный меч и казался поглощенным этим занятием целиком. Санса неторопясь жевала кусочек сушеного мяса.
– Насчет того, что я сказал вчера… – его голос был спокойным и бесстрастным. Мужчина не смотрел на нее.
– Вчера вы превзошли себя в грубости. Хотя я думала, это невозможно.
– Пташка, замолчи и послушай сейчас! Я поклялся тебя защищать «в том числе и от себя, видимо…» и останусь всегда верен своему слову. А вчера… Это было вино и, Семеро тебя побери, твоя слишком короткая рубашка! Я не железный!
Санса, смотревшая на него задумчиво, робко улыбнулась.
***
Привал был окончен. Путники выехали на дорогу, но не стали гнать лошадей, а пустили их шагом. На этом настояла Санса, и Пес согласился, скрипя зубами. Он понимал, что ей нелегко дается это путешествие. Они проехали совсем немного, когда услышали сзади топот и ржание. Сандор обернулся. Золотые Плащи стремительно приближались, копыта боевых коней взметали облако дорожной пыли.
– Они догнали нас, – прошептала Санса. – Теперь все кончено, кончено…
– Держи поводья! – прорычал Пес.
Времени на раздумья не оставалось, и он просто вытянул белую кобылу по крупу кнутом. Та, надо отдать ей должное, не встала на дыбы, а рванула вперед. Клиган вытащил меч из ножен, поворачивая Неведомого. Солнце отразилось от крепкой стали, боевой конь громко заржал, предвкушая кровавую схватку.
От Автора:
* – Битва королей 2.
**– Иллет.
========== Глава 2. Новый дом. ==========
Он успел убить двоих, самых смелых и дерзких, прежде чем его свалили с коня. Сандор подхватился с земли, отплевываясь от пыли, пальцы свело на рукояти меча. Оставшиеся всадники окружили его. Они вчетвером боялись одного потрепанного Пса.
– Сдавайся, Клиган, отдай нам девчонку Старков, и король дарует тебе прощение! Он велел доставить тебя живым! – крикнул один из Золотых Плащей.
– Сними шлем. Я не вижу под забралом твою трусливую рожу, – сдавленно прорычал Пес.
– Он разрешит тебе уйти на Стену за былые заслуги.
– В пекло короля! В пекло Стену!
Пес отбил страшный удар, принял на крестовину меч, неумолимо несшийся ему в шею. Чужая сталь жалобно запела, застонала, не дотянувшись до цели. Неведомый, бесновавшийся неподалеку, вдохнувший уже пьянящего запаха крови, с диким ржанием ворвался в кольцо, взвиваясь на дыбы. Сокрушительный удар передних копыт обрушился на одного из всадников, сминая броню, дробя кости, смешивая железо и плоть воедино. Этого мгновения было достаточно для чудовищного замаха. Меч Клигана описал дугу, жадно блеснул, ловя солнечный блик, перерубая шею одному из коней. Тот упал, храпя, погребая под собой седока. Мир вокруг заволокла алая пелена. За Золотыми Плащами стояли король, королева и все их поганое государство. За Псом – только тоненькая девочка с рыжими волосами, и этого оказалось довольно.
Лошадка Сансы неслась, как сумасшедшая, не слыша громких криков хозяйки. Девушка подпрыгнула в седле и больно ударилась, когда лошадь с разбега перемахнула сухое поваленное дерево, преграждавшее путь. Беглянка со всей силы тянула поводья, отклоняясь назад, удила жестоко впивались в мягкие губы кобылы. Она начала замедлять бег и в конце концов остановилась, обиженно фыркая и нервно прядая ушами. Девушка гладила ее шелковистую шею, говорила нежные слова, пытаясь успокоить. Саму ее сотрясала дрожь. Она лихорадочно думала, что ей делать дальше. Ей никогда не добраться до Риверрана одной.
Они не могут его убить… Никто не может…
В ней жила святая и какая-то детская уверенность, что Пес не оставит ее. Один на один со всем этим страшным озлобленным миром.
Он поклялся! Поклялся!
Санса развернула лошадь. Если он погиб – ей не сбежать, не укрыться. Сердце ее трепетало от ужаса, но она упрямо следовала назад.
Никто не может…
Девушке показалось, она ехала целую вечность. Санса увидела знакомый поворот, где дорога сбегала чуть вниз с небольшого пригорка. Там, внизу, стоял он. Сам Воин – один из Семерых, бог, вышедший из вечного мрака, чтоб защищать ее. А вокруг была только кровь, целые реки крови. Шестеро Золотых Плащей и два боевых коня – плата за призрачную свободу. Удушливый запах смерти снова догнал ее.
Миром правят убийцы…
Девушка неловко слезла с кобылы и медленно, как в тумане, пошла к месту ужасной битвы. Это была цена её жизни, и она не могла отвернуться. Пес стоял к ней спиной. Плечи его тяжело вздымались, с меча, чуть отведенного в сторону, стекали тонкие алые струйки, словно сталь честно плакала над своей же жестокостью.
– Сандор, – ее голос дрогнул. Она не привыкла к его имени.
Мужчина обернулся, разрушительная ярость все еще блистала в его глазах; броня была залита алым.
– Семеро тебя побери! Тебя и твои куриные мозги, девчонка! Ты должна была быть уже далеко!
Меч выпал из разжавшихся пальцев, тихо звякнув о чью-то броню. Пес в один шаг оказался рядом с Сансой и схватил за плечи, встряхнул так, что клацнули зубы.
– Ты хоть понимаешь, что я мог проиграть!
Она понимала… Слезы брызнули из глаз девушки, губы некрасиво скривились, задрожали. Все напряжение последних дней, вся бешеная гонка, страхи, вся его беспричинная грубость… Это вдруг обрушилось на нее безудержным каскадом эмоций, сметая всю хваленую гордость истиной леди. Пес вдруг дернул ее к себе, прижал к груди. Санса почувствовала его губы, почти нежные, на своей макушке, потом горячее дыхание обожгло щеку. Он впился изуродованным ртом в ее мягкие губы. Лихорадочно, требовательно, жестоко. Огонь битвы все еще полыхал в его крови. В запале он делал ей больно. Девушка дернулась, пытаясь отстраниться, но Пес держал ее за затылок, и поцелуй становился истинной пыткой. Она застонала ему в рот. Мужчина тут же опустил руки и отступил.
– Пташка… – проскрежетал он. – Я не должен был…
Мука, исказившая его лицо, была столь неподдельной, столь сильной. Она никогда еще не видела раскаяния в его холодных глазах… Санса отшатнулась, несмотря на колючий осколок страха, шевельнувшегося где-то в груди, в голове зародились не знакомые ей ранее мысли. Странная всепоглощающая уверенность взрослой женщины в том, что он совершенно определенно нуждается в ней не меньше, чем она в нем… Это открытие ошеломило, но она смогла взять себя в руки. Леди должна быть великодушна. Всегда.
– Ты много чего не был должен, – она вернула ему его собственные слова. – Пожалуйста, уедем отсюда. Прошу, уедем и все забудем.
Всю долгую дорогу на северо-запад Клиган вел себя холодно и подчеркнуто отстраненно. Он не пил вина, не просил больше ее песен и не заговаривал с Сансой. Стена повыше Великой выросла между ними. Несмотря на эти перемены, она чувствовала его уверенность в своей силе и в желании уберечь ее, эта уверенность поддерживала девушку тогда, когда хотелось выть в голос от усталости и постоянного страха быть пойманной. Иногда Санса ловила на себе его тяжелый пристальный взгляд, и тогда ее измученное сердечко будоражили воспоминания о его требовательном поцелуе, лихорадочном, словно самый последний вдох… Они медленно пробирались к Риверрану, словно воры. Капюшоны плащей скрывали лица. Крестовина меча над плечом Пса отбивала у большинства людей охоту к лишним расспросам. Беглецы редко двигались наезженными дорогами, старались держаться узких лесных троп. Останавливались в небольших деревушках, где за монетку о них готовы были забыть сразу после отъезда. Тяжелая дорога, постоянные переживания и страхи вымотали Сансу. К тому времени, когда они углубились в Речные Земли, на белой лошадке, казалось, ехала тень той девушки, которую Пес выкрал из Королевской Гавани.
***
Такую огромную богорощу Санса видела только в Винтерфелле. Когда они двигались по краю священного леса, слезы катились по ее щекам, на минуту путнице подумалось, что она вернулась домой. Высокие краснодревы призывно шелестели, словно приветствуя заплутавшее дитя Севера, в раскидистых кронах играли теплые солнечные лучи. Птицы щебетали в ветвях, воздух полнился ароматом осенних цветов. Так покойно и одновременно радостно было здесь, словно война и не коснулась этой земли, словно зима и не была близко…
Родовой замок Талли вырос перед беглецами во всем своем великолепии. Над башнями реяли стяги. Построенный на месте впадения Камнегонки в Красный Зубец, окруженный быстрой водой, он гляделся в свое отражение, неприступный и гордый. Ров был наполнен, ворота закрыты, мост охранялся.
– Я доставил тебя в Риверран, пташка, как обещал, – резко бросил Пес, натягивая поводья. – Дальше поедешь одна.
– Нет! – Санса недоуменно уставилась на мужчину. – Я думала, мы появимся перед Роббом вместе.
