Текст книги "Администратор (СИ)"

Автор книги: Leka-splushka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Полностью до начала учебного года решить проблему с сантехникой не удалось, но режим “затыкания самых крупных дыр” был Николаю Егоровичу хорошо знаком и не вызывал паники. Самое главное, что удалось добиться уверенности в том, что ничего нигде не всплывет, не зальет и не затопит. Остальное можно будет решить в течение года.

Самым простым оказалось решить проблему с отоплением: слова и нужные движения волшебной палочки даже не пришлось вспоминать. Теперь хаффлпаффцам и слизеринцам было тепло и уютно, хоть в голове все равно вертелось назойливое определение “дети подземелья” и мучительно хотелось вызволить детишек на свет божий. С другой стороны и Гриффиндору с Рейвенкло не сладко в своих башнях: эти винтовые лестницы, узкие лазы и минимум места, которое можно выделить под комнаты и гостиные.

Директор спустился к теплицам – обсудить возможность переселения барсучат куда-нибудь посветлее и попросторнее. Выслушал о себе много интересного, узнал, что “странные представления о безопасности” лишают замок “атмосферы волшебства”, что он “дурак старый” и “совсем омагглился”, и что совершенно точно ее детишки никуда от близкой кухни и обжитых мест не двинутся. Николай Егорович призадумался о своем, как только услышал в одном предложении – “школьники” и “беспрепятственный проход на кухню”, поэтому на гневную речь раздухарившегося декана Хаффлпаффа не ответил, почти бегом (насколько позволял подол мантии) направляясь в свой кабинет. Там он затребовал документы о расходах на продукты, задумался еще основательнее и призвал старшего домовика. По итогам экспресс-расследования выяснилось, что суммы, которые тратит школа на обеды и ужины в разы меньше сумм, затраченных на школьные перекусы. Хаффлпаффцы бегали фактически из двери в дверь, не боясь быть застигнутыми после отбоя. Слизеринцы отправляли в неурочное время детей из вассальных семей или младшекурсников, а рейвенкловцам хватало ума вызывать эльфов с десертом прямо в гостиную факультета. И никто из них не довольствовался овсяной кашей или имбирными пряниками – всем подавай бутерброды с колбасой и заварных пирожных. А школе меж тем нужны новые метлы, ставки лаборантов, увеличение штата профессоров, да и кое-кого из старой команды неплохо бы послать на курсы повышения квалификации...

“Интересно, чем меня Спраут проклянет, если я своим указом закрою кухню от посторонних?” – устало подумал директор, небрежными росчерками пера рисуя хищную росянку на прошении мадам Хуч о новых метлах.

Альбус буквально кожей ощущал, как утекает драгоценное время.

Разумеется, его планы имели определенный запас прочности и могли неопределенно долгое время работать вовсе без вмешательства. В конце концов, любое пророчество способно само себя защитить и исполниться независимо от людских капризов. А уж Дамблдор позаботился о том, чтобы путь исполнения пролегал в заданном русле. Но он здесь, у Мерлина на лысине, а что сейчас творится там, в Лондоне? Занял ли бывший обитатель этого тела место директора Хогвартса? Или дома сейчас оплакивают его смерть? Даже не понять, что лучше. На всякий случай стоило проработать все варианты развития событий. Неясно ведь еще, как поведут себя окружающие, когда он вернется в Англию. И стоит ли сразу раскрывать себя? Или лучше немного понаблюдать со стороны?

Знакомым Николая Егоровича Романова оставалось только удивляться его необычайной задумчивости и неподвижности...

– Ик, ик, ик, – это сбывалось русское поверие, и икал Гарри Поттер, которого каждые полчаса так или иначе вспоминали в далеком городе в России.

– Да что ж такое?! Несносный мальчишка! Ты нарочно это делаешь! Вот, выпей воды! – раздраженная до предела тетушка впихнула в руки мальчику стакан.

– ИК! – в стакан икалось еще громче. Тетя в сердцах даже замахнулась, но подзатыльник так и не отвесила, видимо, опасаясь нашествия ненормальных.

Жизнь переставала казаться такой беспросветной.

С самого появления чудесного письма все менялось только к лучшему. Сперва его переселили из чулана в самую маленькую комнату. Потом он, Дадли и дядя с тетей проехали пол-Англии, ночевали в гостиницах и на заброшенном маяке, и это было очень похоже на настоящее приключение.

Визит огромного и волосатого Хагрида – и вовсе самое счастливое воспоминание за всю жизнь! Возвращаться из Лондона в Литтл Уингинг одному было, конечно, страшновато, а чемодан и клетка с совой были очень громоздкими и Гарри все боялся, что не успеет вовремя выйти из электрички, застрянет в дверях или что-то потеряет из своих замечательных покупок. Но он справился, доехал и все привез в целости и сохранности.

“Потому что никакой я не ненормальный, а самый что ни на есть самостоятельный маг, который отлично проживет без тетушкиных понуканий и нудных дядюшкиных наставлений. И никто в Хогвартсе не будет каждое утро вопить “Причешись!” – вон, Хагрид не причесывается, кажется, вовсе, и отлично живет!” – рассуждал Гарри, чтобы хоть немного отвлечься от изрядно утомившей его икоты.

В это время где-то в Шотландии директор школы размышлял над своим странным видением магического мира. Он уже знал, что окружающие считают его весьма эксцентричным человеком, далеким от повседневных дел, быта и рутины. Ему же странными казались как раз таки окружающие. По какой причине техника безопасности на уроках и заклинание-перина на квиддичном поле выветривают какой-то мифический “дух волшебства”? Взорвать в людном коридоре навозную бомбу – это колдунство. А позаботиться о том, чтобы дети вовремя приходили на урок и легко находили нужный класс – странная блажь. И так во всем. Даже в собственной голове. Легко вспоминаются заклинания для расчесывания бороды и раскрашивания мантии в сиреневых котов с красными селедками, а когда приходят мысли о капитальном ремонте и нужных школе вещах – в голове мысли сразу идут в маггловском направлении: нанять сантехника, договориться с заводом о скидке на новые метлы, да даже коридоры школы моет старый сквиб собственными руками.

“Мы странные фокусники из старого балагана, – думал Романов, открывая дверь в Хогвартский двор. – У нас только пляшущие ананасы и хор жаб. Где былые гиганты и адские монст...”

– рры, – договорил он уже вслух, остолбенев от увиденного.

– Здрасть, профф Дамблдор, – с невероятным акцентом пробасил огромный лохматый мужик с огромной трехголовой псиной на руках. – Я эт, Пушка вот несу в коридор... Жалко, конешн его... не дело щеночку на люке так эть долго сидеть.

Великан вздохнул, чудовище на его руках взрыкнуло и завозилось.

Директор почувствовал себя героем театра абсурда.

На одеревеневших ногах он сделал шаг вперед, тощей грудью кое-как перегораживая вход в ЕГО ШКОЛУ.

На язык рвалось что-то исключительно непечатное, но весьма уместное в данной ситуации. Однако великанский лесник Хагрид напевал своему “щеночку-Пушочку” колыбельную, собачка рычать перестала, и не стоило сейчас нагнетать агрессию. Вместо этого директор по-доброму улыбнулся немеющими губами и сказал:

– Да? Ну, не будем и мучить животное. Надо бы ему загончик сделать и будочку...

Припомнив нужное заклинание, директор трансфигурировал необходимое возле домика лесника, развернулся и вновь пошел в свой кабинет. Определенно, не везло ему с инспекциями, хоть из комнаты не выходи – что ни шаг, то новое.

Ладно, пару дней наколдованный загон выдержит, а за это время надо решить, к какой пользе “щеночка” пристроить. Такого просто в лес не выгонишь.

– Святой человек – професср Дамблдор! Золотое сердце, – со слезами на глазах пробормотал Рубеус и поволок своего питомца в красивую будку, которую “добрый профсср” создал едва ли не лучше и комфортнее, чем, собственно, был домик лесника.

====== Глава 4. Игра началась, а что же игроки? ======

Линейка первого сентября прошла... быстро. Директор отрешенно смотрел в высокое синее небо, явно витая мыслями где-то далеко (на вокзале Кинг-Кросс неудержимо и одновременно икали Гарри Поттер и все семейство Уизли), его замы чувствовали себя несколько неуверенно без бдительного контроля, проверок и директорских шуточек, а приглашенные гости хотели побыстрее все закончить и приступить к банкету. На банкете же планировалось сделать пару “тонких” намеков и, угрожая благополучию училища, “отжать” немножко денежек. Хозяйственник директор хороший, не обеднеет. Поторгуется, конечно, для вида, но в нынешние лихие годы всем нужна хорошая крыша, так что серьезных проблем не ожидалось. Да и настроен Егорыч благодушно.

Знали бы, бедолаги, как они ошибаются! Альбус вообще-то не был так уж сильно против криминальных элементов (ради Высшего Блага и не с такими дружить приходилось), но в открытую “наезжать” на величайшего мага современности не решался ни Гриндевальд, ни Волдеморт. Неожиданно даже для самого Дамблдора, вдруг, по-русски говоря, “взыграло ретивое”, и председатель Визенгамота, политик и столетний чародей решил в то время, пока магглы делают его загранпаспорт, наказать бандюков так, чтобы по всей этой нелепой стране стало неповадно отнимать деньги у детей. Благое, если подумать, дело.

Политическую ситуацию в отдельно взятом сперва районе, а потом и регионе ждали серьезные изменения.

Первое сентября в Хогвартсе проходило не в школьном дворе под песенки о школе и торжественные речи учителей и чиновников от образования, а за пустыми столами, на которые школьники поглядывали с драконьим голодом.

Маленьких взъерошенных первокашек провели под залпами взглядов и выстроили в неровную шеренгу на добивание перед столом преподавателей. Началась процедура распределения.

Приятно глянуть, как народ воспринял вычищенную, подлатанную шляпу Годрика Гриффиндора, в просторечии именуемую “Распределительный Колпак”. Чистящие и ремонтирующие заклинания справились на Превосходно, ни заплаточки не видно, ни ветхости не чувствуется. Правда, первым в цепочке продуманных заклятий непредусмотренным сорвалось то самое, наколдовывающее фиолетовых котов с красной селедкой, а директор от неожиданности и по инерции от души приложил всю цепочку заклятий закрепляющими чарами... Не снять уже, н-да... зато подкладка новенькая, на себя надеть не противно, и засаленности больше нет.

Зал отмер.

А обновленная Шляпа спела очередную песню про то, что нужно дружить факультетами. Правда, финал у песни был странным – там старая приманка для моли провещала, что тех, кто дружить не желает будут ремонтировать. Только не у Помфри в медкрыле (в котором, к слову, в пять раз увеличилось количество коек), а сразу у господина директора. И выйдут они обновленные и красивые, как Шляпа. Будут улыбаться миру и икать мыльными пузырями.

За Гриффиндорским столом восхищенно горели глаза близнецов Уизли.

– Профессор МакГонагалл! Мэм! Не могли бы вы уделить мне минутку?! – староста Гриффиндора, оставив первокурсников ожидать в стороне, догонял своего декана, готовясь задать вопрос, который заинтересовал весь факультет. – Шляпа сказала правду, профессор? В школе действительно увеличили количество коек в больничном крыле? Это как-то связано с закрытием восьмого этажа?

– Мистер Уизли, вы совершенно напрасно беспокоитесь, – декан застыла чопорной зеленой статуей, неодобрительно поглядывая на своего ученика. – Стоило немного внимательней послушать, подумать как следует, а не объединять в одну цепочку несколько совершенно разных объявлений. Единственное, что может быть общего между больничным крылом и восьмым этажом – летний ремонт школы. На восьмом этаже ремонт не успели закончить до начала учебного года, и потому он пока закрыт, это первое. А второе, с первым никак не связанное, вотчина мадам Помфри из-за ремонта переехала на второй этаж. Теперь у колдомедика не общая зала, а отдельная палата для каждого пациента, небольшая лаборатория и комнатка регистратуры, в которой будут храниться больничные карты, кстати, директор ввел обязательный медосмотр. Завтра с утра я сделаю необходимые объявления на факультете. А пока, вернитесь к своим обязанностям старосты и проводите первокурсников в башню.

Перси Уизли бежал за деканом не только потому, что был педантичным до занудливости старостой. Он был еще и ответственным старшим братом, отчетливо понимающим, что после объявления о запрете заходить на восьмой этаж его невыносимые братцы, до того, возможно, и не поднимавшиеся в это пыльное унылое место, нынче же ночью обследуют там каждый закуток. Может, хоть его пояснения о скучном ремонте охладят их исследовательский пыл?

Николай Егорович – кто бы что там себе ни думал – не был ни старым маразматиком, ни плохим педагогом, ни злым человеком.

Однако, ремонт в школе, можно сказать, был только-только начат, денег катастрофически не хватало, людей-специалистов по ремонту в магической Англии считай что не было, а вокруг изнывали от безделья практически уже готовые, почти дипломированные маги. Первым своим указом за учебный год он отменил отработки по-маггловски, без волшебных палочек, а так же написание бесполезных строчек.

И сейчас, в десять часов вечера первого школьного дня, с комфортом устроился в мягком кресле перед столиком, на котором стояла большая тарелка с баварскими сосисками, в его руке непедагогично, но уютно устроилась яркая жестяная баночка холодного маггловского пива... а располагалось все это за первым же поворотом запретного восьмого этажа (дальше проход был заблокирован для всех, в том числе и для преподавателей).

Самопишущее перо на пергаменте уже приготовилось записывать фамилии тех неугомонных студентов, чья кипучая энергия уже с завтрашнего вечера поступит на службу Хогвартсу. Пожалуй, каждому факультету стоит отвести свой сектор ответственности за ремонтные работы.

Многие гриффиндорцы с седьмого по первый курс проклинали себя потом за то, что не послушались своего старосту.

Рейвенкловцы гордились тем, что не полезли в первый же вечер, а догадались подождать и на следующий день расспросить грифов или слизов.

Слизеринцев о засаде предупредил странно задумчивый декан, и некоторым из них показалось, что профессор Снейп сомневался – хочет ли он предупреждать своих подопечных? (Вероятно, именно из-за сомнений в голосе декана слизеринские подземелья не остались совсем уж без недобровольных рабочих рук).

А через десять лет после описываемых событий всемирно известный дизайнер помещений Ханна Лонгботтом в одном из своих интервью высказала сожаление, что из-за свойственной всем хаффлпаффцам послушности и нелюбознательности не полезла тогда на восьмой этаж и не попала на те самые “отработки директора Дамблдора” еще на первом курсе. И архитектор Седрик Диггори был полностью с ней согласен.

Пока студенты осваивали чары ремонта, декора и обновления защиты, Попечительский Совет собирался устроить внеочередное заседание, а преподаватели со счастливой улыбкой на устах выбирали себе ассистентов и лаборантов из числа толковых шести-семикурсников, которым нужны характеристики и рекомендательные письма (“Где вы были со своими нововведениями на моем пятом курсе, директор Дамблдор?” – зло и одновременно думали Северус Снейп и Септима Вектор), директор решил послушать своего зама по УВР. Огорченно посмотрел в вытаращенные глаза эльфа, временно выполняющего обязанности секретаря, и развернул аббревиатуру: по учебно-воспитательной работе. Вздохнул и совсем коротко произнес:

– Северуса позови ко мне.

Снейп на свое повышение среагировал неадекватно: разразился пятиминутным спичем о своих обязанностях, ответственностях и надобностях, брызгал слюной и тряс грязными лохмами.

Антисанитарию директор не любил, к тому же искренне полагал, что вопить и нецензурно выражаться в его кабинете может только он сам. Потому декан Слизерина словил на волне эмоций связку-автомат “Инкарцеро-Силенцио”. И если бы между факультетом Слизерина и Гриффиндора и впрямь существовали до сих пор те различия, о которых пела каждый год старая Шляпа, директору-гриффиндорцу пришлось бы долго извиняться перед слизеринским воспитанником, а потом, чего доброго, еще и зарплату ему повышать. Это на фоне сейчасошнего-то дефицита бюджета!!! Но по импульсивности нынешние слизеринцы (для примера можно посмотреть на Снейпа, Малфоя и Паркинсон) ничем не отличались от алознаменников. Потому, вместо змеиной хладнокровности и расчетливости, Снейп натренированным невербальным заклинанием сбросил директорские чары. А директор, еще плохо оперирующий заклинаниями и навыками нового тела, вновь поддался инстинктам и кастанул “Петрификус-Легилименс” на всю мощь своей палочки. Вот и поговорили.

После “беседы” директора с Северусом Хогвартс накрыли новые изменения.

Первокурсников на занятия сопровождали факультетские призраки. Те для помощи и подстраховки завели свиту из пяти оставшихся, которые могли отделиться от общей толпы и проводить до туалета или медпункта, теперь заблудиться в замке стало совершенно невозможно.

Минерва МакГонагалл с удивлением узнала, что директор умеет громко, затейливо и нецензурно ругаться.

Сперва она даже не поняла – в чем смысл претензий? Но к концу полуторачасового матерного директорского загиба усвоила – за все прогулы львят, за их шатание по школе и за испорченное ими имущество отвечает она и только она. И она еще не такое услышит, если не прекратит хлопать ушами. А может и не только услышит. Кары директор обещал страшные. Она и не думала, что такое физически возможно, и что директор обладает такой извращенной фантазией. Но реальная – и самая страшная – угроза прозвучала под конец: “не справишься – уволю. И найду того, кто справится!”

Хорошо хоть освободил от хлопот по части закупок и присмотра за эльфами – просто нанял Филчу в помощь трех магглорожденных хаффлпаффцев, до сих пор не сумевших устроиться на работу в магмире.

И еще дал пару дельных советов.

Теперь каждый вечер через десять минут после отбоя в гостиную факультета приходила декан, вместе со старостами пила чай (первое время весьма скованно и чопорно), убеждалась, что никто больше не бродит по замку и – уже по собственной инициативе – запирала вход. Идея была взята на вооружение и другими деканами. С того времени ни заумным рейвенкловцам, ни хитрым змеям, ни безбашенным близнецам не удалось сорвать заклинание и выбраться погулять по ночному замку. Да, к слову, не у многих на это были силы – отработки директора так выматывали хулиганов, что сил им хватало только до постели добраться.

Запертые после отбоя двери не привели ни к забастовкам, ни к народно-школьному восстанию – Хогвартс лихорадило от сплетен и слухов совсем на другую тему.

Северус Снейп, немытый сальноволосый слизеринский декан вдруг разительно изменился. Выйдя одним вечером из кабинета директора, на следующий день урок вел словно бы другой, спокойный и уравновешенный человек, который не бросался на людей и не брызгал слюной в лицо школьникам, чьи мантии были оторочены ало-золотой окантовкой. Он вовремя указывал на ошибки и тщательно объяснял материал. Любому было ясно, что он любит зелья, и это притягивало. Но все помнили, что это – сам Снейп – ужас подземелий, который к тому же весьма изменился внешне, и желание подойти после уроков пропадало даже у слизеринцев, которые до этого не имели обыкновения беспричинно бояться своего декана.

Старшекурсники приходили с занятий выпучив и округлив глаза, отчего походили на толпу домовиков-переростков, и спорили – что случилось со Снейпом? Версии были самые бредовые. Прозвучала даже идея, что декан разозлил директора, тот его убил, а потом поднял инфери, потому что не смог найти замену в самом начале учебного года. На возражения, что директор – великий светлый волшебник, спорщик приводил убойный аргумент: “Так ведь летучий мыш только к лучшему изменился”.

А у первого курса приближался урок зельеварения.

За первую неделю обучения в школе чародейства и волшебства Гарри уже устал удивляться странностям и чудачествам учителей. Высокая шаткая стопка книг и “случайные” с нее падения мастера чар(способного наколдовать себе трибуну), чемпиона дуэлинга (с отменной координацией) Филиуса Флитвика. Акробатические выступления декана с превращением из кошки в человека (довольно противно выглядит) и ее бесполезные (сейчас и в перспективе) превращения шила в мыло и ежа в ужа. Пропахший чесноком, нелепый в своем тюрбане “победитель вампиров” Квиррелл. Теперь вот – урок зельеварения с человеком, которого до дрожи боится вся школа, включая уже и его собственных подопечных слизеринцев.

Гарри на всякий случай постарался сесть рядом с дверью и был готов сбежать в любую секунду.

Хлопнула дверь, мелькнул мимо глаз край черной мантии из необыкновенного, струящегося и летящего материала. Урок начался.

====== Глава 5. Кто сказал, что будет легко? ======

– Я убью Фреда и Джорджа! – орал на все подземелье Рон Уизли. – Лживые сволочи! Я ночью не спал почти! И на завтраке не ел почти!

Гарри согласно вздыхал. Казалось бы, кто велел им верить неугомонным близнецам? Да еще не им самим, а их историям в пересказе Рона, который три вечера до зельеварения возбужденно вспоминал все байки, которые насочиняли его старшие братья – от самого старшего до измышлений Дреда и Форджа – и запугал гриффиндорцев-первокурсников до дрожания рук. Тут, конечно, сыграли роль лица старшекурсников, с какими те возвращались с занятий профессора Снейпа. Вот спрашивается – и чего они? Нормальный профессор. Уж точно не дурнее прочих. Одет в красивую мантию. Хоть и в простую, черную, не такую волшебную, как у директора. И волосы, кстати, никакие не сальные. Хотя, конечно, по строгости он страшнее даже профессора МакГонагалл. Но ведь и объяснял сколько что делать, если в классе будет взрыв, если будет ядовитый газ, если будет на полу что-то пролито. Ясно, что ему не до улыбочек.

Но Гарри все равно понравилось.

Особенно когда выбранный ученик переворачивал свой котел с водой, и они все тренировались залезать на стулья и потом без паники выходить из класса.

А потом профессор как-то делал, чтобы наступивших в лужу подсвечивал огонек, и ругал, в страшных красках описывая, что с ними теперь будет, если они до медпункта не добегут вовремя. Ребята с Рейвенкло бледнели аж с прозеленью.

Правда, нечестно, что котлы переворачивал всегда Рон, Невилл или он, Гарри, другим же тоже интересно! К тому же, очень сложно не намокнуть, когда основная лужа около тебя. Выручало только то, что Гарри маленький и ловкий. Так что от своего котла и от воды Невилла он научился очень ловко запрыгивать на стул. А вот Рон, кажется, специально целился в Поттеровские старенькие кроссовки. Так что целых три раза декан Слизерина с явным удовольствием отчитал Гарри. А уж Невиллу выволочек устроили без счета – он умудрялся замочить ноги, даже если воду разливали в самом дальнем углу класса, в те редкие моменты, когда профессор доверял перевернуть котел самым хорошеньким девочкам с факультета Рейвенкло.

Северус Снейп тонко улыбнулся вслед выходящим первокурсникам.

Какое это, оказывается, облегчение – жить без наведенной личности, жить самим собой!

Нет, он ни минуты не сомневался, ввязываясь в директорскую интригу. И если нужно, не колеблясь поступил бы так вновь.

Вновь ушел бы в глубины собственного разума, позволив на поверхности бушевать той личности, что жила, зациклившись на памяти подростка и смерти подруги. Вновь бы с отвращением взирал со стороны на летящие из собственного рта во все стороны слюни, позволял бы себе нечистоплотность и неаккуратность, противную любому зельевару. Проводил рукой по сальным волосам и поднимал в свою псевдоличность (словно суфлер из будки) воспоминания о грязных шуточках Мародеров, словно не случалось в его жизни дерьма похлеще. Да, Мерлин мой! По сравнению с шуточками Беллатрисы, любая пакость от ее кузена вспоминается убогой – не смешной, не страшной, не стыдной.

Он бы смотрел и терпел, и знал, ради чего терпит.

Темный Лорд – великий легилимент, сильнейший в столетии. Такого не обмануть просто щитами. Его и псевдоличностью обмануть надо было еще постараться.

Уже не надо. Директор обещал все решить. От этого просто непередаваемо легко на душе.

А если впавшему в новую блажь начальнику так уж хочется поиграть в маггловскую школу, у него есть еще несколько воспоминаний детства.

Кто там у нас? Пятикурсники? Ладно уж, у бедолаг экзамен на носу. В понедельник вот у третьего курса Слизерина-Хаффлпаффа урок, там можно и развлечься.

Скажем, потренировать быструю доставку пострадавшего однокурсника в лазарет. Магическими и маггловскими средствами. Должно быть крайне весело. И Северус предвкушающе улыбнулся, повергнув в ужас заглянувшего в класс старосту Слизерина.

Мальчик сдал назад и благоразумно решил пока не тревожить декана мелкими проблемами. В самом деле, что они, сами не разберутся, что ли?

А вот директору в этот момент не было ни легко, ни просто.

За каким чертом он пригласил в свою школу этого, прости Господи, одержимого?

Призраки пока обещали присмотреть за школьниками. И уже доложили, что с урока ЗоТИ одного пацана-первокурсника чуть не на руках вынесли.

Ай, как нехорошо! И что же делать?

Пацана-то в лазарет надо. Это понятно. И пусть Северус сварит ему чего-нибудь такого, бодроперцового. Или даже самому можно сварить. Зря, что ли, у Николашки учился столько лет? Хоть вкусным получится, а то Северус от всей широты души слепит варево, от которого и взрослый, видавший и Огденское, и сивушный первач, наизнанку вывернется.

Короче, с пацаном решаемо. А вот с Квирреллом что делать?

С одной стороны, одержимый он там или пьющий, а ставка закрыта и ученики при деле.

С другой стороны, как его ловить и обезвреживать, когда кругом куча потенциальных заложников? Авроров вызывать? Так и сознательное, и подсознательное директорское понуждало не доверять мил... лым аврорам. Уж они назадерживают, косметическим ремонтом не отделаешься. Капитальная перестройка стен может понадобиться.

С какой стороны ни посмотри – пусть пока поработает.

Только надо бы с ним побеседовать. А то жрет небось в два горла, а ставку полностью не отрабатывает.

Народно-командная речь его от заикания быстро вылечит.

Ну, или пусть сразу невербалку как хочет, так и объясняет.

“... и, главное, объяснить это можно как угодно”, – Альбус довольно усмехнулся, провернув простенькую комбинацию, всего-то на семь ходов партию. У маггла, чье тело он занял, были все необходимые связи и знакомства, даже чуть больше необходимого. Только использовал их маггл как-то странно. Доставал плитку качеством получше стандарта, бетон, сахар для столовой неотсыревший, спортивные костюмы бесплатные для ПТУ-шников, стипендию им выбивал, будто ученики без него не справятся. Что там той стипендии? Хорошо, если дорогу оправдывает.

И при этом откупался вот от этих пародий на Мундунгуса. Даже стыдно как-то!

Деньгам найдется лучшее применение (в Лондоне еще придется на что-то жить), а вот если теперь еще сделать пару намеков Василию Вениаминовичу (хорошо, что сознание хранит уроки дикции, необходимые мастеру трансфигурации, а то не справился бы. Что эти русские творят со своими странными двухсоставными именами – уму не постижимо!), всего пару намеков, а бандюкам уже не до училища. И в районе затевается перспективная в плане избавления от “крыши” “стрелка” с последующим переделом влияния. Что там загранпаспорт? Не готов еще? Ну, тогда можно попробовать вот такую схемку по-быстрому набросать. А если в этом узле Сергей Тимофеевич или Олег Игнатьевич, по кличке “Рыло” выберут иной путь в развитии событий, то тогда можно пригласить на чай, скажем...

Пригласить “на чай” учителя ЗоТИ для приватного разговора Николай Егорович не успел. Взвилось пламя в камине и в кабинет, испросив разрешения, шагнул щупленький мужичонка с острым личиком, которое просто-таки просилось к пролетарскому кулаку. Нос там подправить, выражения лица сменить. Да что рабоче-крестьянские устремления? Тут и средний класс не устоит. Может, не кулак, а уж какую вычурную книжонку к лицу приложит с размаху точно.

В общем, блондин вызывал некоторую неприязнь. И, кажется, она была взаимной.

– Господин директор. Я прибыл известить вас, что Совет Попечителей выражает намерение прибыть в школу с проверкой в третий вторник октября, в два часа дня пополудни.

Директор повел себя так же, как и ожидал Люциус Малфой – предложил задержаться на “рюмочку чая”. Хотя в этот раз обошелся без выставления всех сладостей, что спрятаны в его рабочем столе. Достал почему-то и в самом деле рюмки. Совсем сошел с ума, старый маразматик! Чай из рюмок? И это именно в тот год, когда в школу поступил Драко! Он специально, назло Люциусу Малфою решил сойти с ума именно сейчас.

Обидно, что Совет Попечителей как обычно завязнет в этом фальшивом дружелюбии и не сделает ни шагу за порог директорского кабинета, так и храня благостно в памяти состояние дел, которое было в школе во времена их собственной учебы. Пеньки старые!

Отговорившись делами, Люциус картинно взмахнул полами мантии и шагнул в камин.

Директор покачал головой.

Проверки на пожаробезопасность и санитарию он подсознательно ожидал еще до наступления первого сентября. То, что проверяющие так затянули, наверняка означает их желание проверить еще и учебный процесс.

Нужно срочно накрутить хвосты завхозам и техничкам, собрать профессоров на совещание. Ну, и решить, кому, как и сколько сунуть. И где “накрыть поляну”. Не в общей же столовой дорогих гостей деликатесами кормить, правда?

Технички не порадовали.

Выстроив мелких лупоглазых ушастиков перед собой, Егорыч принялся их экспрессивно отчитывать.

Нет, ну в самом деле! Он в школе главное материально ответственное лицо, а учет никак не ведется. В этот-то раз Малфой предупредил о проверке заранее, спасибо ему, что не посмотрел на личные счеты и взаимную неприязнь, а в следующий раз что? Припишут школе небывалых богатств, и как хочешь, так их и восстанавливай со своей пенсии. Или вовсе, камеру в Азкабане обживай. Нет, так дело не пойдет!

– Что за бесхозяйственность? Чтоб все школьные вещи были учтены и промаркированы! Придет комиссия, и что я покажу? Глазами буду хлопать, дескать какие стопятьсот стульев, откуда? Какой есть один и тот ученикам из-под своего зада отдаю? ОТЧЕТНОСТЬ! Отчетность, отчетность и отчетность, – распалялся Егорыч перед строем опустивших уши домовиков школы, – я? Я, так вас и эдак, должен каждого работе, что ли, учить? Пока, чтоб вас, каждого носом в лужу не ткнул? К каждой пылинке, так-растак, за ручку подводить? – выплеснув накипевшее, он сменил тон, выдавая указания. – Так, не помните – записывайте. Но чтобы через месяц – МЕСЯЦ! Понятно?! – чтоб через месяц школьное имущество было учтено, разобрано и стояло по местам. И чтоб блестело, как у кота яйца! Чего сломано – отремонтировать, чего нельзя отремонтировать – утилизировать. В мусорку, сжечь, разобрать на нужные детали, сами там разберетесь или у завхоза указаний спросите. Книги школьные – чтоб в библиотеку, методички и учебные пособия – в лаборантские и в кабинеты, про мебель сказал уже. С цветами-шторками-картинами сами разберетесь, не дебилы все ж таки. Чего в понятие школьного хозяйства не вписывается снести в один класс, потом с деканами субботник устроим. Чего поделим, чего пристроим, но это уже не ваша забота будет. Исполнять, – рявкнул он напоследок и все школьные ушастики испарились с хлопком. Директор хмыкнул и принялся вновь разбирать бумажки. Опять у него не складывалась финансовая картина. Как же неудобно, что бухгалтера нет. И на объявление в газете отзываются такие морды, что им дохлую мышь не доверишь, не то что такую должность.