Текст книги "Знание - это власть. Часть 3 (СИ)"
Автор книги: Леди Селестина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)
– Все в класс, – дверь открылась, и профессор МакГонагалл пригласила слизеринцев и гриффиндорцев внутрь. Гарри сел рядом с Малфоем на второй парте. Спереди разместилась Грейнджер и Лонгботтом, а сзади Уизли и Поттер.
Урок проходил скучно. МакГонагалл велела прочитать параграф, а затем все отрабатывали заклинания. Требовалось превратить стол в свинью и совершить обратное превращение. Под конец это удалось лишь Грейнджер и то, ее свинья, под смех собравшихся, окрасилась в розовый цвет. За успех профессор прибавила Гриффиндору тридцать баллов, но тут же десять сняла за то, что Уизли с Томасом устроили шуточную дуэль резиновых канареек.
У Гарольда с магией еще было скудно, поэтому он даже не стал пытаться выполнить задание, прекрасно зная, что ничего путного не выйдет. Вместо свиньи стол мог превратиться в кролика или и вовсе в тигра. Магия еще не стабильна и могла преподнести любой казус.
Урок окончился и серебряное Трио, как их окрестили на Слизерине, разделилось. Нотт с Малфоем отправились к Хагриду, а Слизерин на урок этикета. Помимо него в кабинете находилось несколько слизеринцев, рейвенкловцы и большая часть гриффиндорцев.
Столы в кабинете располагались буквой «П», так, чтобы профессор могла видеть всех. Усевшись около Сьюзен Боунс, Гарольд отметил, что с другой стороны примостилась Гермиона Грейнджер.
– Привет, – слегка улыбнулся он своей светловолосой соседке.
– Привет, – та тоже улыбнулась.
– А ты почему здесь? Мне казалось ты чистокровная, – осведомился Слизерин. Аристократы обучали своих чад всем премудростям, поэтому им не зачем было ходить на этот урок.
– Так и есть, – кивнула девчонка. – Просто мне стало интересно, вот я и записалась на этот курс.
– Ясно, – Гарольд не стал расспрашивать дальше, а начал слушать то, что рассказывала преподавательница. Сегодняшний их урок был посвящен «внешности и одежде».
Девчонки, навострив уши, слушали лекцию, а вот некоторые индивидуумы мужского пола, такие как Уизли и Лонгботтом, только и могли что краснеть и бледнеть. Что первый, что второй, вечно одевались как попало, не заботясь о своем внешнем виде. И если Уизли частично из-за того, что ему не покупали новую одежду и он донашивал вещи за старшими братьями, то Невилл из-за своей забывчивости и неряшливости. Последний вечно умудрялся заляпаться чем-то или некстати где-то навернуться. А из-за того, что он не знал заклинаний для очищенья одежды, то приходилось несчастному терпеть насмешки слизеринцев и подколки товарищей по дому.
Для себя Гарольд не узнал ничего нового. Все это он выучил давно и следовал правилам. Он даже начал задумываться – а зачем ему эти уроки. Решив пока не убирать этикет из расписания, слизеринец вслед за Сьюзен последовал на урок рун. Вела этот предмет Лили Поттер.
– У нас с тобой похожие расписания, – оповестила девушка, садясь рядом.
– Ты тоже выбрала нумерологию? – уточнил тот.
– Угу. Древние руны, нумерологию и этикет. Хотела еще прорицания, но директор Слизерин отменил этот предмет в прошлом году.
– Я не верю во все эти гадания и предсказания.
– А зря, – возразила девчонка. – У нас в роду были предсказательницы, только очень давно.
Гарольд вспомнил о Трелони и ее предсказании, что испортило ему жизнь, и поморщился. Нет уж, увольте от такой перспективы. Притом, старшекурсники заявляли, что эта стрекоза каждый год предсказывала кому-то смерть. А зная о своей удаче, этим кто-то непременно стал бы он сам. Не удержавшись, слизеринец фыркнул.
– Я сказала что-то смешное? – насупилась Боунс.
– Да нет, просто я вспомнил, что другие слизеринцы говорили о Трелони.
Девушка вопросительно приподняла бровь, ожидая пояснений.
– Трелони каждый год пророчила кому-то из студентов мучительную смерть. Но как видишь, пока все живы и даже здоровы, так что предсказание ее не сбылись, – и тут так некстати Гарольд вспомнил Квирелла и Филча. «Возможно, в этой ненормальной все же был дар», – с неохотой согласился он.
– И все же, я хотела научиться гадать на кофейной гуще, – не сдавалась Сьюзен.
– Библиотека тебе в помощь, – резюмировал парень, переводя взгляд на миссис Поттер.
– А? – непонимающий взгляд.
– В библиотеке Хогвартса есть книги на любые темы. Попроси мадам Пинс дать тебе что-то о гадании и учись себе предсказывать будущее. Вдруг что-то получится, – смешок.
– Да ты – скептик.
– Нет, я – реалист.
Больше они не возвращались к этой теме. Слизерин полностью сконцентрировался на теме урока, а Сьюзен была поглощена своими мыслями.
***
Трое друзей уселись у камина в общей гостиной. Слизерин читал древний фолиант по истории магии. Нотт дописывал эссе для Спраут, а Малфой подкидывал в ладони золотой мячик и когда снитч отлетал на расстояние вытянутой руки, ловил его.
– Как твой этикет? – серые глаза посмотрели на Слизерина.
– Скучно, – отзывался тот, даже не отрываясь от чтения.
– Ха, а вот нам с Тео было весело. Этот тупица учил нас, как обращаться с книгой. В результате – порванная мантия Лонгботтома. На следующем занятии нас ждет знакомство с гиппогрифом.
– На маггловедение, как ты и говорил, нам рассказывали всякую ерунду о магглах, – продолжил Нотт.
– Вижу, вы не скучали, – пришел к выводу Гарольд. Сам он не жалел о том что в его расписании нет маггловедения и ухода за магическими существами.
Когда стрелка на часах приблизилась к полуночи. Слизерин попрощался с друзьями, у которых уже час длилась партия в шахматы и отправился в свою комнату. Ни один из парней не хотел сдаваться и, как брюнет полагал, они просидят еще с час, соревнуясь.
========== Глава 6 ==========
Потолок в Большом зале сегодня представлял собой хмурую картину. Темно-серые, почти черные, тучи затянули небо с самого утра и, несмотря на сентябрь, стоял зверский холод. Странная погода для такой поры. Возможно, это все из-за дементоров – эти существа скитались по Хогсмиду, распугивая всех на своем пути и принося с собой тревогу и уныние.
Первым уроком у третьекурсников Слизерина и Гриффиндора, к моему недовольству, сегодня стояла травология в теплицах профессор Стебль. Поэтому с неохотой отставив в сторону чашку с горячим чаем я вслед за Драко и Тео поплелся к теплицам, где нас уже поджидала преподавательница.
Моросил мелкий дождь и пронизывающий до самых костей ветер. Ученики кутались в свои легкие мантии, стараясь унять дрожь и спрятаться от непогоды. Как можно скорее все брели в сторону теплицы номер три, где сегодня будет проходить урок. Стеклянный купол надежно укрывал от дождя и ветра, но не приносил такого, сейчас, необходимого тепла. Внутри, как обычно, было сыро и стоял не особо приятный запах из-за обилия драконьего навоза и компоста, служащих удобрением для растений.
Первым делом, оказавшись внутри, я наложил на себя согревающие чары и блаженно зажмурился. Какое счастье, что есть магия, способная в мгновение решить некоторые проблемы. Промокшая от дождя мантия моментально высохла, обувь очистилась от грязи.
Стоявшие рядом Драко с Тео проделали то же со своими вещами, как и многие из слизеринцев, знавшие требуемые заклинания. Лишь двое громил – Креб с Гойлом, не смогли высушить свои одеяния, но их не особо это волновало. Они были увлечены тем, что рассматривали растения в горшках, стоявших на столе перед каждым из студентов.
Среди гриффиндорцев неумельцев тоже хватало. Лишь несколько человек, в том числе Грейнджер и Поттер, смогли высушить свои мантии, остальные продолжали ежиться от холода. К их счастью, Грейнджер – мисс благотворительность, взялась помогать своим однокурсникам.
– Подходите ближе к своим местам, – раздался голос Стебль.
Все поспешили выполнить указание и, пододвинувшись поближе, начали рассматривать инвентарь, лежавший перед каждым учеником. Горшки разных размеров, защитные перчатки, небольшие лопатки и большой ящик по центру с какими-то растениями, от которых исходил неприятный запах. На всю теплицу воняло сырой рыбой.
– Сегодня мы с вами будем высаживать горькую полынь, – продолжалась тем временем лекция.
Слизерин рассматривал саженцы серебристого цвета, не спеша приступать к работе. Запах от них и в самом деле исходил пренеприятнейший и многие зажимали себе носы, чтобы его не чувствовать.
– Насыпьте в ваши горшки немного земли, – Стебль начала показывать на своем примере, – а затем посадите саженец, – достав один из серебристых стеблей, она осторожно, чтобы не повредить корешок, поместила его в свой горшок. – И засыпьте землей, недосыпая до края три пальца, – и вновь продемонстрировала на своем примере. – Сверху посыпаем слегка удобрениями и поливаем все это водой из лейки. Старайтесь, чтобы капли не попадали на листья, – строгий голос разнесся по теплице. – А теперь приступайте к работе.
Услышав команду, ученики начали возиться со своими горшками. Первыми к общему горшку подошли гриффиндорцы и взяли себе по корешку и начали выполнять указания Стебль.
Гарольд, не забыв надеть перчатки, тоже взял себе одно растение и вкинул в свой горшок.
– Фу, да оно же горькое, – послышался голос рядом. Оглянувшись, Слизерин увидел, как Гойл жует один из листков, морщась от неприятного вкуса.
«Идиот», – проговорил про себя Гарольд и, судя по лицу Стебль, та была с ним согласна.
– Мистер Гойл, кто вас надоумил совать его в рот, – женщина гневно зыркала на слизеринца. – Это полная безответственность. Десять баллов со Слизерина.
Слизеринцы застонали, услышав о потере баллов, а гриффиндорцы засмеялись.
– Мистер Уизли, а вы что делаете? Это же растение, а не камень. Я же велела вам быть «нежными», когда пересаживаете корешок.
– Так я аккуратно, – возразил Рональд.
– У вас руки растут не с того места, мистер Уизли, – под всеобщий смех заявила Стебль. – Мистер Лонгботтом, помогите однокурснику.
Слизерин фыркнул. Пожалуй, травология – единственный предмет на котором этот сквиб показывал себя с лучшей стороны. Здесь у Невилла были одни превосходно и его ставили в пример.
Гарольд вернулся к своей работе и по-быстрому закончил возню, отставляя горшок в сторону. Осмотревшись, он увидел, что почти все уже справились со своим заданием.
– Мерзкое занятие, – прокомментировал стоявший рядом Драко. – Работа для слуг.
– Да уж, – кивнул Нотт. Темноволосый слизеринец, также, как и Гарольд с Драко не любили возиться с растениями, считая это глупым занятием. – При первой же возможности я откажусь от этого предмета. Пусть вон, Лонгботтом старается.
– Я тоже, – кивнул Малфой. Гарольд же лишь неопределенно пожал плечами. Умение разбираться в растениях еще никому не помешало, притом это нужно уметь, чтобы стать зельеваром. А насколько Слизерин помнил, именно этим Драко и собирался заняться после окончания Хогвартса. Конечно, имелась вероятность, что Малфой пересмотрит свои приоритеты, ведь тот имел привычку менять свои увлечения, когда те ему надоедали. Блондин был неусидчивым человеком и частенько терял интерес к чему-то. Другое дело Нотт – парень с первого курса заявил, что его привлекает магическое право. И по окончании школы он собирался посвятить свою жизнь работе именно в этой сфере. Сам же Слизерин еще не определился со своими желаниями, благо у него еще было время, чтобы решить этот вопрос. Сейчас было ясно наверняка – зельеваром ему не быть однозначно, не та хватка и нет страсти к экспериментам. Вот его отец обладал всеми этими качествами и мог приготовить сверхсложное зелье с закрытыми глазами. В его руках ингридиенты сами принимали требуемую форму: кубики, квадратики, кружочки и ромбики. Весами Салазар пользовался редко, поскольку имел особое чутье и инстинктивно знал сколько чего стоит кидать в котел. Зелья в его исполнении получались качественными и имели все те свойства, что и должны были.
А вот Гарольд иногда мог не рассчитать с количеством ингредиентов и испортить зелья, а пару раз у него даже взрывался котел. Конечно, зелья из школьной программы юноша варил без усилий, но дальше его талант как зельевара заканчивался. А вот юриспруденция его привлекала, как и работа с заклинаниями. К своим семнадцати он надеялся получить мастерство в этой области. Если все сложится, то так и будет. А еще ему нравились дуэли, в них он чувствовал себя свободным, прям как Малфой в воздухе. Драко нравилось летать на метле, гоняясь за золотым мячиком в той же мере, как и Слизерину участвовать в соревнованиях. Нравилось чувство опасности и адреналин, что Гарольд испытывал, стоя напротив соперника.
– Эй, – донесся до него встревоженный голос друга. Слизерин настолько погряз в своих мыслях, что даже не услышал как к нему обратился Малфой.
– Да, – вопросительно приподнятая бровь.
– Ты что, уснул, – фыркнул блондин. – Урок две минуты назад закончился, а ты даже виду не подаешь. Мы с Тео пытались тебя растормошить, но не особо успешно.
– Я задумался.
– Видимо, очень сильно, если даже не услышал, как Грейнджер отчитывала Уизли.
– Отчего же Уизел попал у нее не в милость? – проявил любопытство тот.
– Этот идиот нелестно высказался о ее манере совать свой нос, куда не следует, и поучать всех.
– О как… Какой удар по самолюбию Грейнджер. Как она это переживет, – в каждом слове слышалось столько яду, что услышав бы это профессор Снейп, обзавидовался.
Малфой с Ноттом засмеялся, посчитав шутку удачной. А проходившая как раз мимо Грейнджер наоборот насупилось и гневно посмотрела в сторону троих слизеринцев.
– Не нравишься ты Грейнджер, друг мой, – захихикал блондин.
– И слава Мерлину, – очередной смешок. – От ее любви Уизли и Лонгботтому тошно. Так что, я могу лишь порадоваться, что меня миновала эта участь – быть залюбленным Грейнджер.
Теперь смеялась половина слизеринцев, слышавшая речь Гарольда.
– Какой, однако, ты привередливый, – подстегнул Нотт.
– Я не привередливый, а – переборчив, – категорично заявил Слизерин.
Посмеиваясь и подшучивая, их троица по-быстрому добежала до замка и отправилась на следующий урок, что вел Люпин. Защита от Темных искусств – являлась базовым предметом, на которые ходили все, начиная от первого и до пятого курса. Лишь на шестом, если студент не получал проходные балы по СОВ, то не продолжал обучение по этой дисциплине. Когда Гарольд был на первом курсе, а директорское кресло занимал Дамблдор, этот предмет вел Квиррелл, который, как в последствии выяснилось, был одержим духом Волан-де-Морта. Затем был Грюм и тот продержался на должности всего лишь год, а затем, сославшись на важные дела, покинул Хогвартс и вот теперь не без протекции Дамблдора, эту должность занял Люпин.
Гарольд знал о нем не так уж много, лишь то, что этот человек дружил и дружит с его экс-родителями, а также является крестным их дочери. Добрый человек, о чем свидетельствует его мягкий характер. Ничего примечательного в нем не было. Но лишь одно то, что ему покровительствует Дамблдор, стоило того, чтобы держаться от этого человека на расстоянии.
– А какой из Люпина преподаватель? – поинтересовался Слизерин, когда они собрались около кабинета, поджидая учителя. Как юноша знал, у слизеринцев в это году уже было два урока по этому предмету.
– Лучше Квиррелла и Грюма. Первый боялся и собственной тени, а второй – полностью свихнулся на своей бдительности. Этот вроде вменяемый, – ответил Нотт.
– На этом уроке мы будем проходить боггартов, – проговорил Малфой.
Гарольд читал об этих существах и то, что было написано о них, не радовало парня. Боггарт – это привидение, способное превращаться в то, что человек боится больше всего. А Слизерин не горел желанием выставлять на всеобщее обозрение свой страх. Давать врагам такое преимущество.
За несколько минут до звонка дверь кабинета открылась и Люпин пригласил всех внутрь.
– Рассаживайтесь, ребята, – жизнерадостно произнес профессор. – Мы немного поговорим, а затем у нас будет практика, – гриффиндорцы оживились.
Гарольд окинул взглядом кабинет. Помещение было большим. В первой части располагалась доска, стол учителя и несколько стеллажей с книгами и еще всякими приборами и штуками. Дальше в два ряда парты для студентов, а в дальней части площадь для практических занятий. Сейчас там было пусто, а под стеной стоял небольшой шкаф.
– Кто мне расскажет о боггарте, – мужчина окинул взглядом собравшихся.
Как всегда руку подняла Гермиона Грейнджер и чуть ли не подпрыгивая на скамейке, начала тянуться вверх, чтобы ее заметили.
– Да, мисс Грейнджер, – профессор добродушно улыбнулся гриффиндорке.
– Боггарт – это разновидность привидений. Никто не знает, как он выглядит на самом деле, потому что боггарт меняет свою форму в зависимости от того, кто перед ним стоит.
– Правильно. Двадцать балов Гриффиндору, – заявил Люпин.
– А кто мне скажет, чем опасны боггарты?
Вновь в воздух поднялась рука Грейнджер.
– Что, никто не знает, – профессор окинул взглядом аудиторию. – Может вы, мисс Поттер? – Ремус посмотрел на Анабель. Та поднялась.
– Они способны принимать вид того, что человек боится больше всего, – ответила девушка.
– Правильно. Примите еще десять балов для Гриффиндора, – объявил тот. – А может, вы знаете, как можно защитится от боггарта?
Девушка отрицательно покачала головой и смущенно улыбнулась.
– Тогда садитесь, я сам расскажу. Полагаю, никто этого не знает, – взгляд карих глаз в очередной раз прошелся по аудитории. На этот раз руку никто не поднял, даже Грейнджер. – Лучший способ для защиты от боггарта – это смех. Существует специальное заклинание для этого, оно звучит как «Ридикулус». Но это не все. Чтобы заклинание сработало, нужно представить какую-то деталь, которая сделает страшилище посмешищем, и твёрдо, внятно произнести: Ридикулус, – пояснил Люпин. – И сегодня мы с вами будем учиться этому. Я как раз на днях нашел в одном из необитаемых коридоров Хогвартса боггарта и решил, что он послужит хорошим пособием. Начнем. Вслед за профессором все последовали к задней части класса.
– Мистер Лонгботтом, подойдите сюда, – попросил маг.
Гриффиндорец, перепуганный до полусмерти, подошел к Люпину. Тот ободряюще сжал его плечо, улыбаясь.
– Скажи, чего ты боишься больше всего? – спросил мужчина, переходя на дружественный тон.
– Профессора… Снейпа, – едва слышно пролепетал несчастный.
– Повтори, пожалуйста, а то я не услышал, – попросил Ремус. Ему показалось, что он что-то не так услышал. А Лонгботтом тем временем покраснел, а его лицо стало такого же цвета, как волосы Уизли.
– Профессора Снейпа, – все же нашел в себе силы и повторил гриффиндорец.
Со стороны слизеринцев послышались смешки и оскорбительные реплики. Вынуждая Невилла покраснеть еще сильнее, хотя казалось, куда уже больше. Его лицо и уши пылали, а во взгляде сиял неподдельный страх.
– Становись сюда, – кивок на место перед собой. – Сейчас я открою дверцу, а ты представишь профессора Снейпа в чем-то смешном и четко произнесешь: Ридикулус. Справишься?
– Я постараюсь, – кивнул тот, крепко сжав в руке палочку.
Взмахнув волшебной палочкой, Люпин заставил замок на дверце шкафа исчезнуть. Секунда-вторая, послышался скрип и вот, из шкафа показалась хмурая физиономия декана Слизерина. Зельевар гневно сверкая своими черными глазами, надвигался на гриффиндорца. Тот сжался в страхе, смотря на боггарта.
–Риди… Ридикулус! – закричал Лонгботтом. В ту же секунду черная мантия декана поменяла цвет на темно фиолетовую, вычурного покроя, а на голове появилась странного фасона шляпка с чучелом птицы.
Увидев такие перемены с внешним видом их «любимейшего» преподавателя, гриффиндорцы засмеялись.
– Молодец, Невилл, – просиял Люпин. – Двадцать баллов Гриффиндору. А теперь все построились в линию, – скомандовал тот.
Студенты начали выстраиваться, а Гарольд с друзьями предпочтительно стал позади.
За следующих полчаса Слизерин узнал много интересного о своих однокурсниках. К примеру то, что самый большой страх Уизли – гигантские пауки. Симус Финниган до ужаса боится ведьм-банши из маггловских фильмов. Грейнджер, к смеху слизеринцев, боится завалить экзамены. Кто-то боялся мумий, маггловских клоунов и даже змей.
Настала очередь Драко увидеть свой самый большой страх. Шагнув вперед, он стал наблюдать, как боггарт превращается в дементора. Фигура в балахоне, начала приближаться к нему…
– Ридикулус! – прокричал Малфой, превращая боггарт в большой мяч.
Все это время Гарольд стоял на своем месте и не отводил взгляда от привидения. Он не знал, каким является его собственный страх. Секунды, пока боггарт в виде шара прыгает по полу, кажутся Слизерину вечностью. Секунда и вот, перед Гарольдом лежит бездыханное тело Салазара Слизерина… Пустые глаза, в которых нет жизни. Ужас с головой, накрывает юношу. Теперь он знает, чего боится больше всего – потерять единственного человека, кто ему дорог.
========== Глава 7 ==========
Директор сидел за своим столом и с интересом поглядывал на сына. Тот выглядел потерянным. Придя к нему в кабинет, Гарольд, скинув обувь, взобрался в кресло с ногами и уже как час разглядывает огонь в камине. Первое время Салазар, возясь с документацией, просто поглядывал в сторону сына, пытаясь понять, что же могло такого произойти, что тот выглядит таким далеким. Но время шло, а ответа на свой вопрос Слизерин так и не получил.
– Сын, тебя что-то тревожит? – тихий голос Основателя прозвучал для Гарри как гром среди ясного неба. Встрепенувшись, слизеринец посмотрел на мужчину.
– У меня сегодня был урок с Люпином, – такой же тихий голос. – Мы проходили боггартов и я узнал, каков мой самый больший страх.
Салазар молчал. На его губах появилась грустная улыбка, а во взгляде понимание.
– Я увидел твое тело. Безжизненный взгляд… Мне сразу стало так холодно и одиноко.
– Ох, ребенок, – Слизерин преодолел разделяющее их расстояние и присел на корточки перед креслом сына.
– Больше всего я боюсь потерять тебя, – изумрудные глаза были полны невыплаканных слез.
– Ты меня не потеряешь, – заявил основатель, обнимая сына.
– Я знаю. Но все казалось таким реальным… Настоящим.
– Это магия, она способна обманывать глаза. Ты видишь одно, а на самом деле – совсем другое. А сейчас хватит унывать, вот лучше взгляни, что я принес тебе, – перед Гарольдом появилась прямоугольная коробка из дерева.
Поддавшись своему любопытству, юноша открыл крышку и у него перехватило дыхание. На бархатной поверхности лежала волшебная палочка, но назвать ее обычной у Гарольда даже язык не поворачивался. Черного цвета, с вязью серебряных рун на рукоятке и мелкими камнями черного цвета. Само совершенство… Магия пела вокруг нее, завлекая и порабощая. Пальцы, Гарольда по собственной воле потянулись к этому великолепию, пробуя на ощупь. Мимолетное прикосновение, и внутри юноши все затрепыхалось, обжигая огнем.
– Я знал, что ОНА подойдет тебе. Бери смелее, – Основатель снисходительно посмотрел на сына.
– Красивая, – на придыхание произнес слизеринец, когда его ладонь сомкнулась на рукоятке. Он чувствовал тепло, исходящее от волшебной палочки. – И такая…живая.
– Ее много лет назад создал мой отец. На самом деле, он создал две палочки и рассчитывал что обе признают меня своим хозяином, но этого не случилось, – Салазар достал из чехла собственную палочку. Она была точно такой же, как и та, что сейчас у Гарри в руках. Две идентичные волшебные палочки… Прислушавшись к своим ощущениям, слизеринец понял что они отличаются. От любимицы Салазара исходил холод, а эта, наоборот, источала тепло.
– Две совершенно идентичные палочки с одинаковой сердцевиной, но такие разные. Ты же чувствуешь их различие, – это был не вопрос.
– Да, твоя палочка меня отталкивает, – после секунды молчания проговорил Гарольд.
– Правильно. Я тоже чувствую, прикасаясь к этой палочке, – кончик пальца коснулся палочки в руках сына. – Она отвергла меня, но признала тебя своим хозяином. После стольких лет она наконец-то обрела хозяина. Мой отец был бы рад этому… У него был особый дар и он мог творить великие вещи. И эти две, одни из таких вещей.
Салазар мало рассказывал о своей семье. И если говорил, то в основном об отце, о матери он ни разу не упоминал. Да и о своем предке не слишком распространялся, лишь отмечал, что тот был строгим человеком.
Гарольд настолько задумался, что даже не заметил, как Слизерин вернулся к своей работе. Очнулся он лишь, когда услышал уставший голос отца:
– Через двадцать минут начнется комендантский час, так что поторопись в свою гостиную.
Кинул мимолетный взгляд на часы над дверью и в самом деле понимаю, что я засиделся. Время пробежало неожиданно быстро, и я не успел оглянуться, как прошло два часа.
– Спасибо, – нежно провожу по древесине. Прячу новую палочку в чехол к своей старой.
– Иди уже, – хмыкает Салазар. – Иначе Малфой с Ноттом поднимут всю школу на уши в твоих поисках. За ту неделю, что ты провел в Больничном крыле, они успели все нервы Северусу вытрепать, требуя увидеть тебя. Мистер Малфой даже набрался храбрости и пришёл ко мне с подобной просьбой. Удивительно целеустремленный человек.
Я не стал говорить отцу о затее своих друзей, касаемо того, чтобы прокрасться в Больничное крыло под покровом ночи.
Шел назад я с легкой душой. Разговор с отцом многое прояснил и успокоил меня. А и в самом деле, чего я расспереживался? Чтобы убить Салазара Слизерина потребуется не один десяток мракоборцев. Да каких там мракоборцев… Он сможет даже с ними справиться, а если и умрет, то найдет способ вновь вернуться к жизни. А я здесь слезы развожу… Самому аж противно стало от собственного поведения.
Зайдя в гостиную, я увидел, что она практически пустая. В кресле у камина сидела Розье с каким-то черным котом на руках. Зверь как король развалился на ее коленях, подставляя то один бок, то другой, чтобы его поглаживали. Увидев меня, котяра, хотя он размером напоминал книзла, даже носом не повел, а вновь закрыл свои необычайно синие глаза и продолжил мурлыкать.
Посчитав, что не вежливо с моей стороны просто взять и уйти, поэтом я подошел к Ивен.
– Что ты так поздно здесь делаешь? – мой вопрос стал для нее неожиданностью. Она видимо считала, что все уже разошлись спать, а тут я нарисовался.
– Зачиталась, – в подтверждение своих слов, Розье продемонстрировала книгу.
– А ты почему так поздно?
– Ходил к отцу и вот… – неопределенно развел руками, не уточняя, что имел под словом «вот».
– Ладно, увидимся завтра, – кивнув на прощание, я скрылся в своей комнате. Про себя отмечая, что в последнее время часто сталкиваюсь с Розье.
***
Утро началось с сигнала будильника. С неохотой выбравшись из постели, я побрел в ванную комнату. Утренние процедуры заняли минут двадцать и еще столько же времени подготовка к урокам. Накинув школьную мантию поверх рубашки и прихватив сумку со школьными принадлежностями, я направился в гостиную. Там меня уже ждали Драко с Тео.
Малфой выглядел сонным и крайне недовольным, а вот Нотт даже в такую рань излучал оптимизм. Среди нас троих именно Тео обладал всеми теми качествами, что заставляют людей улыбаться. Он был настоящим «живчиком», способным веселиться сутки напролет. Устраивая всякие головоломки и квесты… Но когда требовалось, Нотт был сама серьезность. Истинный наследник древнего рода. Малфой представлял типичный пример ребенка, выросшего в достатке. Избалован, высокомерен и отчасти эгоистичен. Привыкший получать все на блюдечке с голубой каемочкой. Хотя, в последнее время Драко начал меняться, что не могло не радовать меня с Ноттом. Что же касается меня… Я тоже изменился за эти два года, что живу в Магическом мире. Кто-то скажет, что во мне проснулась совесть, но это не совсем так. Попросту, я нашел людей, которые приняли меня таким, какой я есть. Со всеми недостатками и достоинствами. Для Салазара я стал сыном и, надеюсь, оправдал его ожидания. Для Драко и Тео – другом. Мы вместе учились узнавать, каково это дружить, а не искать выгоду. Были взлеты и падения… Допускались ошибки, но несмотря ни на что, мы все еще вместе. Друзья. Живя с Дурслями я считал, что мне они не нужны. Что это лишь слабость, которую я себе не позволял. Но сейчас все было таким правильным.
Мой взгляд остановился на блондине, а бровь сама по себе вопросительно приподнялась.
– Наконец-то, – недовольно протянул Малфой. – Мы тебя вчера прождали до одиннадцати часов. А тебя и след простыл после урока с Люпином, – в голосе, несмотря на все недовольство, проскользнули нотки волнения. Драко не хотел этого показывать, но он волновался за него.
– Я ходил к отцу, – отвечаю. Не став говорить о своих переживаниях, направляюсь в Большой зал. Нам не нужны лишние слова, парни и так понимают причину моего вчерашнего срыва. Они слишком хорошо меня знают, чтобы не понять, что так вывело меня из себя.
По пути мы сталкиваемся с Грейнджер и Поттер. Те о чем-то оживленно разговаривают, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Краем глаза я замечаю на шее всезнайки странную цепочку, что мне показалось смутно знакомой. Но как не напрягал память, я так и не смог вспомнить, где ее раньше видел. Сделав себе пометку присмотреться к цепочке получше, я направился вслед за друзьями к столу нашего факультета. Я и сам не знал, почему меня так заинтересовала эта вещица, но внутренний голос твердил – это что-то важное. Привыкший доверять своему внутреннему «Я», решил и в этот раз довериться.
– Первым зелье с рейвенкловцами, а затем история магии и темные искусства с директором, – прокомментировал Нотт. – Четвертым уроком у нас маггловедение, а у тебя – нумерология.
Я кивнул, принимая к сведенью услышанное.
– Интересно, что в этот раз Грейнджер сотворит. На прошлом уроке эта заучка заявила, что профессор неправильно истолковала одно из маггловских поверий.
Странно, насколько я помню, Грейнджер в прошлый раз была со мной на нумерологии. А этот урок как раз проходит в то же время, как и маггловедение. Интересно, как же так вышло? Или, может это я что-то перепутал. Ведь не может эта гриффиндорка быть сразу в двух классах? Или все же может? Сегодня как раз и выясню, что к чему. Делаю себе пометку в уме, спросить у Драко, была ли сегодня Грейнджер на их последнем уроке.
– Грязнокровка, что с нее возьмешь, – парирует Драко. – После уроков, пойдем в библиотеку, – меняет тему Малфой. – Мне нужно написать эссе для МакГонагалл.
– Ага, – соглашается Нотт, – а еще для Флитвика. Кстати, о нем – я слышал, что в эти выходные он собирает всех участников Турнира и желающих в этом году присоединиться к его урокам.
Все же, Тео тот еще балабол. Он первым из нас троих узнает о происходящем в Хогвартсе. Как ему только это удается? Хотя, чего здесь удивляться, Нотта можно частенько увидеть в обществе Булстроуд, а та дружит с Паркинсон – главной сплетницей Хогвартса, после гриффиндорки Лаванды Браун и, соответственно, делится сведениями с моим другом.
