Текст книги "Наследники - 2: Сияние мотылька (СИ)"

Автор книги: Леди Катрина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Леш, – с угрозой в голосе бросил ему Антон.

– А что я сказал-то? – возмутился Леша. – Не каждый день ведь видишь, как взрослый мужик гавкает!

Мне сквозь пол от стыда захотелось провалиться.

– Ладно, не буду вас смущать. Позавтракаю на работе. Ты тоже не задерживайся, – хлопнул Алексей друга и вышел из кухни.

– Мне, наверное, тоже пора, – начал я собираться. – Позвоню Нестерову.

– Давай.

Я вызвал своего помощника. Пока ждали Нестерова, молчали.

Мне хотелось быстрее отсюда уйти, чтобы не видеть эту стену между нами, чтобы не биться головой, думая о том, что вчера Антон был с Джикеем. Ему понравилось? Как это было? Почему они это сделали?

Нестеров подъехал через пятнадцать минут.

Мы с Антоном сдержанно попрощались, словно незнакомцы, и я спустился вниз, где меня ждал «мерседес». Я подошел ближе и в тонированных окнах увидел свое отражение. Светлые пряди волос бросились в глаза. Какого черта?

Нет-нет-нет.

Юля. Это ее рук дело. Точно ее.

Не-е-ет…

Я забрался в машину, желая надеть шапку на голову. Какой ужас!

Нестеров поглядывал на меня через зеркало.

– Рассказывай, что произошло, – коротко приказал я, стараясь не дергаться от вида блондинистых волос на своей голове.

Ненавижу ее.

Если Нестеров успел увидеть моих личностей, то нет больше смысла скрывать все от него.

– У меня диссоциативное расстройство. Я не помню, что происходит, когда я не я, – коротко пояснил, надеясь, что личный помощник сообразит и ему не нужно будет ничего разжевывать. – Что произошло после того, как я встретился со Стасом?

– Вы стали вести себя странно. Назвались Юлией и пытались сбежать, – без всяких эмоций произнес Нестеров.

Так и знал, что она была. Мне хотелось схватиться за голову. Что эта истеричка успела натворить?

– Дальше. Почему я оказался у Антона?

Я старался, чтобы мой голос звучал ровно.

– Мужчина, с которым вы встречались, сказал, что будет лучше, если мы отвезем вас к брату, – пояснил Нестеров.

Черт, теперь еще и этот знает, что мы с Антоном братья.

– Дальше.

– Мы оставили вас и уехали. Приехали через несколько часов, – продолжил парень. – И вас словно подменили. Вы набросились на меня и стали кричать, что убьете.

– Почему? – удивился я.

– Не знаю, – пожал парень плечами.

– Что он … то есть я говорил?

– Странные вещи. Вроде того, что я не имел право приходить к вашему брату, – ответил Нестеров и взглянул на меня.

– Ты знаком с Антоном? – прямо спросил я, ничего пока не понимая. Что такого знает Джикей о Нестерове?

– Нет. Я вас и вашего брата никогда не знал, – мотнул парень головой. Он казался искренним. – Может, вы меня с кем-то перепутали?

– Не знаю. Установи слежку за этим домом, и проследи за тем, чтобы я тут не появлялся. Можешь применять силу, если потребуется. Но меня в доме Антона быть не должно, – отдал я указание. – И еще найди тех пожарных, которые приехали ко мне домой десять лет назад.

– Хорошо, – кивнул Нестеров.

Надо будет перечислить ему деньги за его невозмутимость.

– И скинь мне номер своего счета, – закончил я. – Если отец начнет тебя переманивать, приди ко мне и назови сумму. Я заплачу больше.

– Хорошо.

– А теперь поехали ко мне домой. Мне надо привести себя в порядок.

Что-то слишком много людей стало в курсе моей болезни. И если кто-то из этих людей захочет меня уничтожить, у них все козыри на руках. Личности стали появляться слишком часто. Значит ли это, что я близок к разгадке? Как долго мне удастся продержаться?

Информация о пожаре не укладывалась в голове. Пока мы ехали к Рублевке, я все смотрел в окно и прокручивал в голове слова Стаса. Я был в доме во время пожара? В голове только какие-то обрывки, смутные воспоминания. Я помню огонь и запах бензина… но что, если это только игра моего воображения?

Мозг отказывался работать и выдавать мне информацию из памяти о прошлом, подсовывая только картинки сегодняшнего пробуждения, Антона рядом, его шикарное тело, игру мускулов. Он и раньше был привлекателен, но сейчас стал еще более сексуален. И избавиться от легкого возбуждения становилось труднее. Стоило только прикрыть глаза, как сразу всплывал Антон, его ладонь в моих волосах и теплая улыбка. Да я готов был остаться собакой хоть до конца жизни, только бы видеть Антона таким…

Хватит! Хватит об этом вспоминать. Десять лет назад – это было моим решением. И я не жалею о нем, и никогда не стану жалеть. У Антона все сложилось в жизни, значит, все не напрасно было.

Нестеров въехал на территорию коттеджа.

– Подожди меня в машине, – бросил я и вышел из «мерседеса». Вид у меня был еще тот, словно я гулял трое суток. И состояние было аналогичным.

Мне хотелось незаметно подняться наверх, но я был замечен матерью.

– Слава!

Я замер на первой ступеньке лестницы и неохотно обернулся.

– Да, мам.

– Что с твоими волосами? – в ужасе смотрела она на мою голову.

– Сменил имидж, – соврал я на автомате. – Хорошо?

– Тебе не идет этот цвет, – честно призналась мать. Как будто я сам этого не знаю!

– Где ты был всю ночь? Отец переживал…

– Я не обязан перед вами отчитываться, – холодно произнес я. – Тем более сейчас.

Мать опустила глаза, словно почувствовала себя виноватой, и тут же снова заискивающе посмотрела на меня.

– Ты проголодался? Будешь завтракать?

Черт возьми, да что происходит с моими родителями?!

– С чего вдруг такая забота? – не сдержался я и спустился вниз, на один уровень с матерью. – Ты все мои семнадцать лет делала вид, что меня не существует, а как только я вернулся из Штатов, вдруг стала играть заботливую мать. В чем дело? Лучше скажи прямо, потому что я не понимаю смысла твоей игры.

– Прости, – снова замялась мать. – Из меня получилась ужасная мать, я понимаю. Но дай мне шанс все исправить, позволь мне быть ближе к тебе.

Я растерялся от ее слов и тона. Либо ее актерское мастерство улучшилось за годы, что мы с ней не виделись, либо она еще более больна, чем я.

– Давай позавтракаем вместе, – чуть ли не умоляюще попросила она.

Я, пораженный ее игрой, неожиданно для себя согласился. Мать восприняла мой положительный ответ с такой радостью, что мне не по себе стало. Мы прошли на веранду, куда нам принесли шикарный завтрак. На стол выставили все, что я раньше когда-то любил.

– Я впечатлен, – смотря на столик, улыбнулся я сам себе. – Ты постаралась угодить. Но все же… что тебе нужно?

– Ничего, – с грустью ответила мать. – Мне жаль, что раньше я вела себя так с тобой. Прости меня, сынок.

Она сидела напротив меня. Элегантная, ухоженная женщина в простом бежевом платье, которая с моей матерью десять лет назад, действительно, не имела ничего общего.

– Почему ты так изменилась? – рассматривая морщинки в уголках ее глаз, я не понимал, почему моя мать так себя запустила. Она казалась измученной и постаревшей.

– Время меняет людей, – блекло улыбнулась мать. – Я поняла, что в моей жизни самое дорогое – это ты.

Я едва не рассмеялся ей в лицо. Самое дорогое? Что за бред?

– Ты за десять лет мне всего три раза позвонила в Америку, – напомнил я. – Это так ты выражаешь свою любовь?

– Прости. Ты прав, Слав, – неуверенно произнесла мать и схватилась за чашу, словно ей стало неловко.

Я наблюдал за ее странным поведением и был бы рад, если бы она уже сказала, чего хочет.

– Просто твой отец… – начала она и замолчала.

– Что он? – насторожился я.

– Ничего, – мотнула она головой. – Почему ты не ешь? Смотри, сколько всего вкусного тебе приготовили.

– Закончи то, что начала, – оборвал я ее. – Что отец?

– Он сказал оставить тебя в покое, чтобы ты отдохнул от нас, – произнесла мать.

Я, конечно, в какой-то степени был даже рад, что они ослабили поводок на моей шее в Америке, но не ожидал услышать, что это было преднамеренно, а не случайно.

– Я хотела приехать к тебе, но Олег не пускал, – расстроено произнесла мать. – Теперь ты здесь, и я очень рада, что могу видеть своего мальчика. Расскажи, как ты жил все это время.

В ее голосе, в ее взгляде был неподдельный интерес, от которого я начинал теряться.

– Счастливо, – бросил я ей в лицо. – Без вас я был счастлив.

– Значит, мы правильно поступили.

– Если ты вдруг стала такой доброй матерью, может, расскажешь мне кое-что, – я не успел обдумать то, что собирался спросить, мысль сама собой сорвалась с языка.

– Что? – ожила мать.

– Десять лет назад, перед тем, как я уехал в Америку, у нас дома был пожар, – начал я и заметил, как мать неожиданно побледнела. Чашка в ее руке дрогнула. – Что произошло?

– Почему ты спрашиваешь? – осторожно спросила она.

– Я не помню, почему случился пожар.

– Врачи сказали, что это посттравматический шок. Из-за этого ты не помнишь. Проводку в подвале закоротило, – произнесла мать. – Начался пожар, огонь распространялся быстро. Но, слава Богу, никто не пострадал.

– Как у нас могло закоротить проводку? – не понимал я. – У нас лучшая система пожаротушения. Почему не сработали датчики?

– Я не знаю. Слав, это было так давно. Мы все перепугались. Ты едва не погиб в том пожаре, – взволнованно заговорила мать. – Мы боялись, что ты не сможешь это пережить. У тебя и так следы ожогов от того похищения…

– Что было потом? – жестко продолжил я допрос, несмотря на муку на лице матери.

– Ты надышался дымом, тебя отвезли в больницу. Никаких серьезных повреждений не было, поэтому тебя продержали в клинике всего три дня под капельницей, а потом выписали. И ты, неожиданно для нас всех, объявил, что уезжаешь в Америку, – пояснила мать.

Я не стал говорить ей, что не помню, почему решил уехать.

И почему-то я не верил ее словам, хотя и звучали они правдиво. Система пожаротушения могла не сработать, я мог оказаться в ловушке огня и потерять сознание. Чисто теоретически я, наверное, мог из-за пожара разделить себя на части. Неужели, все дело в пожаре?

– Славочка, не стоит ворошить прошлое. Оно для всех нас было тревожным, поэтому, может, лучше тебе не вспоминать тот пожар? – осторожно произнесла мать. – Я не хочу, чтобы тебе было больно.

– Больно мне было тогда, когда вы заставили меня предать Антона, – грубо бросил я. – Предать человека, которого я любил.

– Но он твой брат… это было неправильным, Славочка. Все же в прошлом, верно? Ты был слишком юн и наивен, а твой брат был обаятельным молодым человеком. Ты просто доверился не тому человеку, сыночек. Он хотел разорить нас, хотел уничтожить твою семью. Он и сейчас снова хочет сделать это.

– Для этого меня и вызвали, да?

Мне захотелось истерично засмеяться.

– О чем ты?

– Не притворяйся. Отец вызвал меня, чтобы не дать Антону победить в тендере! Он думает, что Антон настолько глуп и второй раз доверится мне? После того, как я вонзил нож ему в спину десять лет назад?

Меня уже трясло. Я не хотел верить в свои слова, не хотел даже думать, что это может быть правдой. В глубине души я все еще, как маленький ребенок, хотел верить в то, что мои родители изменились, что теперь все будет иначе, что они не будут играть со мной, как с игрушкой. И ненавидел себя за эту слабость.

– Сыночек, мы любим тебя, – поднялась мать из-за стола, когда я встал. – Не надо так расстраиваться. Твой отец позвал тебя домой, чтобы вернуть в семью. Он очень страдал из-за того, что все так получилось с тем мальчиком, Антоном, с тобой. Просто Олег не умеет выражать чувства, не может сказать о том, как сильно он любит тебя, как ты нужен ему. Не оскорбляй его своими подозрениями, – схватив меня за локоть, мать с искренней теплотой заглядывала в глаза.

Я, как идиот, стоял и желал во все это поверить.

– Это вы постарались сделать так, чтобы я не мог вам поверить, – отцепив ее пальцы от своей руки, произнес я максимально бесстрастно. Мать выглядела несчастной. Ее плечи поникли, казалось, что она постарела еще больше. Но она не пыталась больше задержать меня. Опустив глаза, она позволила мне уйти.

Быстро поднявшись на второй этаж, я зашел в свою спальню и плотно закрыл дверь. И почему я до сих пор настолько наивен? Почему я все еще хочу им верить?

– Идиот, – тихо выдохнул я, прислонившись лбом к двери. Может, лучше Джикею отдать свое тело? Может, хоть у кого-то из нас получится жить так, как он хочет?

Тяжело вздохнув, я отлепился от двери, пока эти мысли не засосали меня в своей безнадежности, пока я окончательно не уверовался в том, что мне нет места в своей собственной жизни.

Я сходил в джакузи на первом этаже, переоделся в новый костюм и с неприязнью посмотрел в зеркало на свою новую прическу. Перекраситься бы сейчас обратно, но своих ошибок дважды я не повторяю. Помнится, когда-то Юля также перекрасилась в белый. Я с дуру тогда на следующий день перекрасился. В результате две недели ходил с зеленым цветом. Поэтому и сейчас спешить нельзя. Пускай лучше я некоторое время похожу блондином, чем с выжженными волосами.

Как она вообще умудрилась покрасить волосы, когда должна была быть с Антоном?

Бросив эти попытки вспомнить, я взял дипломат с документами, что вчера так и не изучил, и спустился вниз. Матери видно не было, чему я порадовался.

Нестеров ждал меня в машине.

Я приказал ему ехать на работу.

– Вчера с вами пытался связаться некто Гарри Оурен, – когда мы выехали за ворота особняка, сообщил парень. – Он оставил свои координаты, просил встретиться с ним.

– Нет, – слишком поспешно сказал я, и чуть спокойнее добавил. – Встреться с ним сам и передай, чтобы уезжал из России, если хочет остаться целым. Высади сейчас меня у офиса и отправляйся к Гарри.

– Хорошо.

На работе меня ждал очередной хаос. Я только вошел в свой кабинет, как ко мне ворвался Василий.

– Доброе утро, Вячеслав Олегович, – хвостиком проскочил в кабинет парень.

– Надеюсь, оно доброе.

– Не совсем, – замялся Василий. – Пришло сообщения от организаторов конкурса на тендер. Они хотят видеть эскизы уже завтра к утру, – выпалил парень на выдохе и съежился, словно ожидал, что я его сейчас ударю.

А у меня от неожиданной новости дар речи пропал.

Как это «завтра»?

– Но это еще не все, – убито произнес Никифоров. – Конкурс будет проходить в несколько этапов, и отсев будет происходить постепенный.

Парень смотрел на меня, ожидая указаний. А что я мог сделать, если наше судно тонет? Я сам был в не меньшей растерянности. Мне никогда раньше не нужно было управлять компанией, никогда от меня не требовали новаторских идей.

– Так. Позови ко мне главного архитектора и финансиста, – взяв себя в руки, отдал я указание. – И принеси контакты со всеми нашими подрядчиками.

– Будет сделано, – воспрянул духом парень и побежал выполнять поручение.

Через секунду ко мне забежал руководитель маркетингового отдела и сообщил новость о том, что «Зевс» выпустил рекламный ролик, громко заявив о себе с помощью всемирно известной и популярной модели Элины Басовой. Я был удивлен. Очень.

Значит, Эля общается с Антоном.

Неожиданно.

– И что вы хотите от меня? – спросил я под конец пламенной и возмущенной речи главного маркетолога.

– Нам надо выпустить ответный ролик, – заявил мужчина. – Вы понимаете, Басова очень популярна в России. Ее знают практически все. Она модель, актриса, певица. О «Зевсе» узнают все!

– Вы так боитесь «Зевса»? – прямо спросил я.

– Но…

– «Стройинвест» – это не дилетант на строительном рынке. Мы занимаемся гигантскими стройками, которые ни одной мелкой фирме не потянуть. Нам не нужна реклама, нас и так знают все, – высказал я то, что думал. – Идите и займитесь другими делами.

Маркетолог недовольно ушел.

Я принялся изучать эскизы работ, которые не успел просмотреть вчера. Ничего хорошего в них не было. Работы стандартные, добротные, но не оригинальные. В них не было ничего интересного, ничего цепляющего, обычные сооружения из бетона и стекла. Создать что-то новое, свое я не успею, да и вряд ли бы смог. Победа в тендере меня не особенно волновала, я бы предпочел вообще выйти из участников, но не думаю, что отец позволит мне это сделать. Выбрав один из вариантов, представленных мне эскизов, я решил остановиться на двухуровневом здании, выполненном в эко-стиле. Ничего, это сейчас модно и популярно. Если закрыть глаза на то, что данная тема уже заезжена, то работа совсем неплоха.

Не успел я разобраться с плановой сметой, как пришел главный архитектор и финансист. Мужчинам лет под пятьдесят. Я успел изучить их дела, когда просматривал кадровые документы, и резюме их впечатляет.

Мы прошли в зал для заседаний, который размещался в моем кабинете через стенку. Я вывел на проектор эскиз понравившейся работы.

– Остановимся на этом. Что думаете? – сев в кожаное кресло, я перевел взгляд на недовольные лица.

– Сыро и неинтересно, – прямо заявил Авдеев, главный архитектор. – Стандартно. Это проект Лебедева?

– Да.

– Неудивительно. Практикант не мог создать ничего стоящего. Может, вы предложите что-то свое? – переходя уже в откровенное наступление, Авдеев посмотрел на меня. – Разве не этим должен заниматься руководитель компании?

– Я сам решу, чем должен и чем не должен заниматься руководитель компании, – осадил я его предельно вежливым, но холодным тоном. – Ваш опыт поможет доработать проект практиканта, не так ли? Понимаю, что вы не довольны моим назначением, но я здесь не для того, чтобы удовлетворять ваши пожелания, господин Авдеев. Доработайте этот эскиз.

– Этот проект будет стоить около трех миллиардов, – вставил свое замечание финансист. – Не много ли?

– Нет. Мы сделаем его самым дорогим проектом. Если не можем взять новаторской идеей, возьмем деньгами, – озвучил я свою позицию.

– Это слишком рискованно, – скептично нахмурился финансист. – Потребуются дополнительные вложения. Подобных ресурсов у компании нет.

– Не беспокойтесь, – остановил я его. – Деньги будут.

Мой отец пожертвует любую сумму, чтобы выиграть.

Еще полчаса мы обсуждали проект и пытались привести его в достойный вид. Я созвал еще нескольких архитекторов, и работа закипела. В зале стало душно и шумно. Сотрудники, вначале с дискомфортом поглядывали в мою сторону, но затем обсуждение проекта вошло в особую стадию, когда выдвигаются самые смелые и самые нелепые предложения. Секретарша несколько раз разносила всем кофе, на столе царил целый хаос из бумаг и чертежей. Я вставлял только редкие замечания в процессе обсуждения, и касались они в основном только вопросов возможности реализации. Это единственное, в чем я был хорош. Соответствие проектов международным стандартам – было основой моей работы в конторе у Голдена.

Жаркие споры не стихали даже спустя два часа работы. Я планировал закончить обсуждение эскиза к трем часам, чтобы наши дизайнеры и инженеры успели подлатать его в нужных оформлениях. Но позвонил Нестеров.

Я перешел в другую часть кабинета и прикрыл за собой дверь.

– Что случилось? – ответил я на звонок.

– Я нашел пожарную часть, которая занималась тушением пожара вашего дома десять лет назад, – произнес парень. – Из той бригады только один до сих пор работает на старом месте. Его зовут Михаил Леонидович Останкин, но через четыре часа он уезжает в отпуск в Хабаровск к родственникам.

– Ты договорился с ним о встрече? – выпалил я, боясь упустить возможность поговорить с пожарным. Я должен с ним поговорить до того, как он уедет.

– Да. Через полчаса возле железнодорожного вокзала.

Я встретился с пожарным, как и договаривались, в кафе возле железнодорожного вокзала. Спасателем оказался седовласый, низкий мужчина лет сорока пяти. Мы заняли столик, я сделал заказ, с трудом сдерживая желание быстрее все разузнать.

– Михаил Леонидович, расскажите о том, что помните, – попросил я его после первого знакомства, в котором не стал называть своего настоящего имени.

– Много времени прошло, но я то дело помню. Не каждый день на Рублевке дома тушим, – начал мужчина, пододвинув к себе большую кружку пива.

Я отказался от спиртного, заказав себе воды.

– Так вот дело это было странное, – продолжил пожарный. – Обычно на домиках таких система пожаротушения стоит на высшем уровне, не то что в клетушках Москвы. Мы примчались быстро, наша часть самая ближняя была. Дом, как спичка полыхал, соседи все повыбегали. Мы давай их разгонять, тушить.

– Кто находился в доме, вы помните? – нетерпеливо спросил я.

– Да, кухарка возле дома, как курица носилась, орала, что в доме парень молодой остался. Но пробраться в дом уже невозможно было, слишком опасно. Потолок мог рухнуть, – произнес мужчина таким тоном, словно байку рассказывал. – А потом неожиданно хозяева дома подъехали. Баба в истерике была, еле удержали на месте. А вот хозяина не успели задержать, рванул он в прямо в дом. В огонь. Страшно было. Думали, обоих потеряем. Но тот мужик, его еще по телеку тогда часто показывали, Рогов Олег, помните такого?

Я кивнул.

– Так вот в доме его сын был, он за ним и рванул. Вытащил пацана на руках, – произнес пожарный. – Вот что значит отцовские чувства. А вы, молодежь, своих родителей не цените.

Я с трудом переваривал полученную информацию. Отец бросился в огонь ради меня? Это он спас меня? Я всегда считал, что отец будет первым, кто оставит меня, а он полез спасать, рискуя своей жизнью…

– А ты кто им приходишься?

– Я же говорил, друг семьи, – я достал бумажник и на автомате протянул мужчине хорошее вознаграждение. – Скажите, а вы не заметили ничего странного в том пожаре? Вам не показалось, что это был поджог?

Пожарный спокойно забрал крупную купюру и глотнул пива. Задумался на секунду, поморщив лоб, и ответил:

– Да черт его знает. Мы же не эксперты. Может и поджог. Люди влиятельные были, врагов много.

И как мне теперь выяснить, в чем причина? Дело даже не открывали. Что такого случилось, что я все это забыл?

И в голове как-то не укладывалось, что отец, рискуя своей жизнью, спас меня. Может, я, действительно, слишком плохо о нем думаю?

– Больше ничего подозрительного вы не помните? – спросил я.

– Нет, – качнул пожарный головой.

– В любом случае спасибо, что согласились встретиться.

– Не за что. Мне все равно было по пути.

Я попрощался с мужчиной и вышел из кафе. Остановился у входа в растерянности.

И что теперь делать?

Я столько раз огрызался на отца, обвинял его во всех своих проблемах. А он спас меня десять лет назад. А запах бензина? Откуда это?

Головоломка проще не становилась. И начать распутывать этот клубок я собирался с Антона.

========== Глава10. ==========

– Твою мать, не пойдут тут эти подпорки, ты дебил, что ли? На фига тебе вышка, если ты очевидных вещей не видишь! – сорвался я на Павлика. – Тут нужно использовать бетон, а он не даст легкости, понимаешь?

– Да, – тихо и подавлено согласился пацан.

– Антон, не надо переживать. Ваш эскиз уже давно готов. От нас завтра не требуют точной проработки каждой детали, – встрял Наумыч. Я зыркнул на него так, что даже он замолчал. Мой проект должен быть лучшим. Он должен быть просто охуенным, так, чтобы у чешской стороны и мысли не возникло выбрать другой.

– Нам домой не пора? – жалостливо начал Лешка, пристроившийся на стульчике возле Насти.

– Вали, тебя никто не держит, – отмахнулся я от него и поднял голову на часы. Одиннадцать вечера.

Ну, не хрена же себе. Даже не заметил, как целый день пролетел. Получив сообщение, что от каждого участника завтра ждут эскиза, я заставил всех пахать над этим вопросом. Понимал, что эскиз у меня давно готов, осталось по мелочам проработать, но остановиться не мог. Заводился на пустом месте, правил, исправлял, переделал десятки раз только одно окно с правого фасада. Оторвавшись от стола, за которым мы работали, я увидел переполненный смятыми бумагами зал, чашки с остывшим кофе, уставшие и измученные лица своих сотрудников. Все смотрели на меня умоляюще. Да, я реально сейчас перегибаю палку, но это всех касается. Выйдем на мировой уровень – всем выгодно будет. Больше заказов – больше зарплата.

– Ладно, – сдался я, отпуская карандаш и ластик. – Эскиз готов. Об остальном подумаем завтра.

На лицах торжествующие улыбки.

– Наконец-то, – с радостью поднялся Лешка. – А то у меня уже задница устала сидеть.

Все стали собираться домой.

Как только я оторвался от дел, усталость, о которой я даже не подозревал, накатила и на меня. И тут же вспомнилось, что я целый день не ел, и что не отдыхал уже часов двадцать.

– Завтра чтобы все были на месте в восемь! – обвел я всех взглядом. Мало ли что может потребоваться. Все энергично закивали. По-моему единственная их сейчас мысль – сбежать отсюда. Но винить нельзя, я и так заездил каждого.

– Я тебя сейчас до квартиры подброшу и машину возьму, окей? – подошел ко мне Лешка.

– А я-то думаю, чего ты тут трешься, – хмыкнул я, собирая все бумаги.

– Я как примерная женушка для тебя – ужин приготовил, костюм тебе на завтра с химчистки забрал и уладил все проблемы с текущими проектами, – похвастался друг. – Так что с чистой совестью еду отдыхать. А для тебя сейчас лучший отдых – это сон. Выглядишь паршиво.

– Тогда поехали, «женушка», – собрался я, не собираясь спорить с ним.

Попрощавшись с теми, кто еще не сбежал, я оставил офис.

Лешка, как и обещал, повез меня домой. Я настолько вымотался за последние сутки, что чуть не уснул прямо в машине. Мысли текли вяло, перед глазами мелькали чертежи, штрихи, рисунки. За целый день они словно мне под кожу въелись. Но ко всему прочему события вчерашнего дня не желали исчезать. Славка вынес мне мозг своими припадками, а сам ничего не помнил! Может, и не стоило ему ничего про Джикея рассказывать? Хотя, он имеет право знать. Все равно когда-нибудь вспомнит. Но выражение лица брата, когда я ему все рассказал… растерянность, что-то сродни обиды, непонимание. Блять, да я реально с трудом себя удержал, чтобы не поцеловать его в тот момент! Я должен его ненавидеть и презирать, но не могу, черт возьми. Как только вижу эту морду наглую, с катушек слетаю, будто мне снова семнадцать.

– Ты в порядке? – когда мы подъехали к дому, спросил Лешка.

– В полном, – не спешил я выходить из машины.

– Завтра тебе с ним встретиться придется. Сможешь пойти против него?

– Ничего не изменилось. Это работа.

– Для тебя это не просто работа. У тебя крыша едет с этим конкурсом. И для него это тоже не просто работа. Если твой брат провалит проект, вряд ли его карьера будет удачной. Он тоже архитектор, который возглавляет самую крупную строительную фирму. Это его шанс показать себя.

– Это и мой шанс показать себя. Все, Родионов, катись к своим девочкам, – забрав дипломат и тубу с эскизами и чертежами, я вышел из машины. – Чтобы утром машина была на месте.

– Слушаюсь, – отсалютовал Лешка и газанул с места.

У нас вроде бы разница в возрасте всего год, но почему я ощущаю себя стариком?

Устало поплелся в дом. Лифт поднял на пятый этаж.

Квартира встретила тишиной.

Ужин был уже готов. Не жизнь, а малина. Не обманул Лешка, только настроения все равно не было. Не могу выкинуть из головы то, что завтра придется столкнуться со Славкой лбом. И снова как когда-то мы по разным сторонам. Я старался все забыть, работал, как одержимый, чтобы снова свергнуть Олега с пьедестала, но появление Славки пошатывало уверенность в победе. Я сам себя уже не понимал. Вот отчего дергаюсь на пустом месте? Проект у меня хорош, в этом нет никаких сомнений. Шанс на успех высокий. А все равно ощущения как тогда, десять лет назад, когда узнал, что Славка наебал меня со своей болезнью и операцией. До сих пор помню, как ходил, будто зомби, никак в голове не укладывалось. Если бы Лешку тогда из колонии не выпустили, я бы, наверное, вообще с катушек слетел. Не, я своей вины не снимаю, понимал и раньше, и сейчас, что Славка всего лишь в ответку пошел, когда узнал, что я его компанию хочу разорить. Но, блять, до сих пор хреново от его метода. Как ножом в спину.

Поставив чайник, я достал сигареты и закурил.

Мне ведь казалось, что на квартире у Стаса нам было хорошо. Наивный кретин. Поверил в его игру, уши развесил…

Но самое отвратное было в том, что и сейчас в груди все еще скреблось при виде брата. Уже и не маленький вроде, все понимаю, по разным мы берегам и друг другу никто. Только на сердце все равно неспокойно, ноет, будто заноза попала. Развалившись на спинке стула, я выпустил облако дыма и посмотрел в темноту за окном. Славка, кретин, как собирается работать, если каждый раз в обморок падает? И пускай не надеется, что я снова все отдам ради него!

Выглядит еще так потерянно, одиноко, гаденыш.

Ай, черт, думать я должен о проекте, а не о всякой хуйне!

Раздраженно поднявшись, я затушил сигарету и услышал звонок в дверь. Странно. Время уже позднее. Лешка, что ли, ключи забыл?

Открыв дверь, удивился еще больше.

На пороге стоял Славка.

– Привет, – смущенно улыбнулся он и без спроса протиснулся в квартиру. – Разве так гостей встречают? – сбросив куртку прямо на пол, Славка показал мне бутылку вина. – Я с гостинцем.

– Слава? – уточнил я, не понимая, с какого фига он ведет себя так, будто мы настоящие братья.

– Да, – кивнул он.

– Ты пьян, что ли? – все еще не понимал я. Вроде бы и Славка, но взгляд какой-то другой, более развязный.

– Чуть-чуть, – жестом показал он мне насколько немного. – Прости меня, – прислонившись к стенке, произнес брат. – За все.

Я стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на него. Делал вид, что меня это не трогает.

– Я тебе уже говорил. Мне все равно. Что было, то было, – напомнил я.

– Не могу с этим жить, – пьяно скривил Славка губы.

– Зачем ты мне это говоришь? – резко спросил я. – Думаешь, я расплачусь от жалости и снова раскрою свои объятия?

– Ты же мой брат.

Слова повисли в воздухе.

Тоскливые, умоляющие спасти от одиночества, тихие и такие родные.

– К кому мне еще пойти, когда так хреново? – опустив глаза, произнес Славка.

Блять, у меня руки чесались притянуть его сейчас к себе. Мне и самому сейчас хреново было! Зачем стоит тут передо мной и выглядит так жалко? Зачем снова давит на больное, сволочь?

– Не ко мне, – холодно ответил я, открывая дверь. – Убирайся отсюда, – нервно сглотнув, произнес я в стену.

– Так ненавидишь своего брата?

Он еще и удивляется!

– Ненавижу! – рявкнул я, хлопнув дверью и со злостью развернулся к пацану. – Да я собирался проучить твоего ублюдка-отца. Забрать у него все, заставить его почувствовать то, что чувствовал я. Но я никогда не использовал тебя ради этого. Никогда! А ты, сука, играл, как по нотам. Заставил поверить, что мы вместе, вгрызся мне в мозг и в тело, типа, любовь-морковь до гроба, – угрожающе напирал я на него, заставляя отступать к стене. – И я поверил во всю эту хуйню! Поверил тебе, – ткнул я пальцем ему в грудь, не желая замечать искорки страха в глазах брата. – Ты хоть представлял, через что заставил меня пройти?! Представлял, каково было мне везти тебя в больницу, когда я думал, что ты можешь умереть? Или какого было мне звонить твоему отцу и просить денег? Ты думал об этом?! – выкрикнул я ему в лицо, едва не прижимая парня к стене.