Текст книги "Наследники - 2: Сияние мотылька (СИ)"

Автор книги: Леди Катрина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Что насчет конкурентов? Кто из них самый … опасный? – доставая другую папку, спросил я. Потом все изучу более внимательно, сейчас мне нужно было знать, откуда ждать основных проблем.

– «Фрегат», – без раздумий ответил Василий.

– Боромовича? – уточнил я. Когда я еще в школу ходил, «Фрегат» был самой большой строительной компанией в Питере, которая занималась в основном проектами морских судов.

– Да. Владислав Никифорович три года назад сменил направление ветра, и теперь они тоже занимаются строительством, – пояснил Василий.

– У них есть толковые архитекторы? – просматривая информацию на «Фрегат», спросил я.

– Насколько мне известно, Солженицев у них главный двигатель, – задумавшись на мгновение, ответил Василий. – Дом Власова знаете? Это его работа.

Я не знал никакого дома Власова, но говорить об этом не стал.

– Найдите всю информацию о нем, попробуем переманить его в «Стройинвест», – делая пометки на ходу, я прикидывал, насколько реально будет переманить их ведущего архитектора.

– Но разве не вы будете главным архитектором нашего проекта? – засомневался Василий.

Господи, если бы этот парень только знал, что из меня архитектор для тендера такой же, как и из него, он бы сам уже давно искал пути переманить архитекторов «Фрегата».

– Чтобы победить, надо избавиться от всех возможностей проиграть, – ответил я словами философа.

– Ясно, – оживился парень.

– Кого еще нужно остерегаться? – без всякого интереса беря в руки следующую папку, я уже начинал чувствовать, как меня сжимает тисками рутинность действий.

– Так. Есть компания Жан Коне, они проектировали пару отелей для сочинской олимпиады. Еще есть из Краснодара весьма солидная фирма, они делали проекты для Питерского музея искусств. По мнению большинства критиков – талантливые ребята, – отчитался Василий.

Все фирмы были мне незнакомы. Я терялся в именах и проектах, но виду не подавал.

– А у тебя в руках – что? – взглянув на синюю папку с пометкой «конкуренты», что держал парень, заинтересовался я.

– Эти не попали в конкурс, – ответил Василий. – Хотя их можно было бы назвать нашими главными конкурентами. Руководитель «Зевса» архитектор от Бога, – восхищенно произнес Василий. – Они недавно вышли на рынок. В основном занимаются строительством дачных домов, но это… просто шедевры. Морозов так оперирует с формами, что поражает воображение.

Меня передернуло от услышанной фамилии.

– Дай посмотреть, – протянул я руку. Василий отдал мне папку. – Почему они не попали на конкурс? – спросил я, открывая титульный лист. Фотография Антона, его профессиональная биография. Мне стало душно. Василий что-то говорил и говорил, а я уже ничего не слышал. Опять Антон. Да что это такое?!

Насмешка судьбы или…

– Свободен, – оборвал я парня на полуслове.

Василий на секунду замялся, но оставил меня одного.

Отец думал, что я не узнаю?

Снова появилось ощущение, что за мной следят, а на шее у меня веревка, которая затягивается все туже и туже. Он рассчитывал на это? Что я сам узнаю о том, с кем должен был конкурировать? Я засмеялся, смотря на фотографию Антона. Это был миг помешательства… нет, безумием было поверить отцу, поверить в то, что он дает мне шанс показать себя. Мысли разбегались в сотни разных сторон, я не мог сконцентрироваться, ощущал себя так, будто меня поймали в ловушку.

Антон, Антон, Антон…

Почему его сразу стало так много?

Я не мог успокоиться, меня накрывало волной паники, от которой начинали трястись руки.

Как я собирался работать?

Почему я десять лет назад уехал в Америку?

Мысли перескакивали с одного на другого. В голове полнейшая каша. Мне нужно было на свежий воздух, выйти из этого кабинета, который стал казаться мне собственной могилой.

Все стало неважно. Только один вопрос – почему я согласился уехать в штаты?

В кабинет без стука вошли.

Отец.

– Приступил к работе? – проходя вперед, спросил он.

– Да, – заставляя голос звучать твердо, я чувствовал, что сейчас мой мозг разнесет на молекулы.

Почему я уехал тогда?

– Оценил обстановку? – спросил отец, проходя вперед. – Что думаешь делать?

Я поднял взгляд, надеясь, что выгляжу сейчас вполне адекватно.

Отец заметил раскрытую папку с фирмой «Зевс».

– Ты для этого меня вызвал? – спросил я. Мне казалось, что говорил я спокойно, слишком спокойно для человека, внутри которого царил настоящий хаос из образов и мыслей.

Отец тяжело вздохнул и по-хозяйски сел напротив меня. Чем ближе он находился, тем ничтожнее я себя чувствовал.

– Он не будет участвовать в тендере, – заявил отец. – Я позабочусь об этом.

– Ты для этого меня вызвал домой? – повторил я вопрос. Мне хотелось кричать и рвать на себе волосы, лезть на стенку, сдирая руки в кровь, заткнуть уши и не слышать, не слышать.

– Ты должен защитить свое будущее, – произнес отец, строго посмотрев мне в лицо.

– Ответь, – умоляюще начал я, больше не в силах терпеть этих мутных разговоров. – Пожалуйста, просто ответь мне, пап.

Отец молчал.

Но я и так догадался обо всем.

– Ты должен сблизиться с ним, войти в доверие, чтобы быть в курсе того, чем занимается твой конкурент.

Я не хотел этого слушать. Нет.

Но не мог возразить. Все слова застревали в горле, все возмущение и презрение оставались во мне. Перед глазами начинало расплываться. Душно.

– Ты меня слушаешь? – отец повысил голос. Я вздрогнул от его тона.

– Да.

Чтобы скрыть дрожащие руки, я сцепил их в замок и убрал под стол, чувствуя себя провинившимся ребенком.

– Ты должен защитить компанию снова, – продолжил отец, пользуясь моей заторможенностью. – От мальчишки, который снова на нее покушается. Помни, что на войне все средства хороши.

Я прикрыл глаза на пару секунд, желая отгородиться от этого требования отца.

– Ты сделаешь все, что нужно. Я уверен, что ты не подведешь меня, сын, – произнес отец, поднимаясь. – Работай усердно, – произнес он напоследок и вышел из кабинета.

За что он так со мной?

Будто помоями окатили.

Я долгое время сидел и смотрел на дверь, ничего не делая, не шевелясь в своем кресле, как застывшая статуя. Сердце продолжало грохотать от волнения последнего разговора, а совладать со встревоженным организмом никак не получалось.

========== Глава 6 ==========

Она спускалась с пьедестала. Красивая, юная богиня в красивом, античном платье, с диадемой на голове.

– Свет слева! Палыч, включай пушку! – закричал режиссер. Оператор переключился на вторую камеру. Откуда-то сверху раздался хлопок, заработали вентиляторы и на Эльку посыпались белые лепестки. Гордая осанка, царский, снисходительный взгляд.

Мне нравилось.

Я отошел еще немного в сторону, продолжая наблюдать за процессом создания рекламы моего «Зевса». Нам нужна была известность, поэтому пришлось все средства направить на вот эту рекламу. «Дома, возводимые Богами» – основной мотив ролика.

– Стоп. Снято, – довольно крикнул режиссер.

Я зааплодировал. Эля увидела меня и прямо в платье направилась в мою сторону.

– Привет, – улыбнулась она, подойдя ближе.

– Привет. Классно выглядишь, – сделал я ей комплимент.

– Спасибо. У меня еще на сегодня тут две сценки и все будет готово, – пообещала Эля. – Кто придумывал сценарий рекламы?

– Мой друг, – сообщил я, вспомнив, как мы вчера чуть ли не всю ночь катались с Лешкой по Москве в поисках сбежавшего Славки. Ночью Лешка и придумал сценарий, а сегодня с утра уже все организовал. Студия оказалась свободной всего на пять часов. Поэтому с раннего утра я носился, как угорелый, добывая то конфетти, то лепестки, то костюмы.

– Мне нужно будет с ним познакомиться. Интересно получилось. Выпьешь со мной кофе? – предложила Эля.

Учитывая, что она для меня сейчас сделала, отказаться я не мог.

– Подожди меня внизу. Я сейчас переоденусь и приду.

Я поговорил с режиссером, посмотрел наброски ролика, который был уже почти готов, и спустился на первый этаж в кафе. Народу в студии было много, но свободный столик был.

– А вот и я, – объявилась Эля, когда я сделал заказ.

– Спасибо тебе, – присаживаясь напротив нее. – И за то, что согласилась бесплатно поучаствовать, и за костюмы.

Я понимал, что Эля – звезда модельного бизнеса. Одно ее появление на экране стоит бешеных бабок. Годовая выручка «Зевса» и то будет меньше. Так что создание этой рекламы можно назвать настоящим чудом.

– Не бери в голову, – отмахнулась она. – Когда-то и ты мне помог, помнишь?

Я кивнул.

– Если бы ты тогда не приехал, ничего бы у меня сейчас не было, так что не надо благодарностей, – снова принимая беззаботное выражение лица, произнесла Эля.

Мы с ней не были друзьями, пересекались всего пару раз в год. Но связь не теряли. Элька сама мне звонила после очередных съемок в другой стране и предлагала встретиться. А я соглашался. Не потому что фанател от этой девчонки, а потому что она была единственным мостиком в тот, другой мир, в котором жил брат.

– Но мое участие не навредит Славке? – поинтересовалась Элька.

– Нет. «Стройинвест» я вряд ли потоплю одной своей рекламой, – заверил я. – Ты встречалась со Славкой? – спросил я как бы между прочим.

– Да, вчера. Когда он только прилетел.

– Тебе не показался он странным? – продолжил я выяснять причины ненормального поведения Славки ночью и совершенно противоположного поведения сегодня с утра. Я не мог этого выкинуть из головы. Хоть голова и была забита рутинными, мелкими делами со съемками рекламы, я все равно то и дело вспоминал холодность Славки с утра и то, как вчера он был Дейлом.

– Что ты имеешь в виду? – уточнила Элька, задумавшись.

– Ну, что-то в его поведении тебе не показалось странным?

– Нет, – ответила Басова. – Если только…

– Что?

– Не знаю, мне показалось, будто он был не рад нас видеть. Славка всегда, конечно, был высокомерен, но вчера он почти не разговаривал с нами, – поделилась она своими впечатлениями. – А ты виделся с ним?

– Вчера у Назарова, – ответил я, не вдаваясь в подробности.

– И как?

– Никак, – вздохнул я.

– Элина, вас режиссер зовет, – вбежала в кафе молодая девчонка с косичками.

– Передохнуть не дадут, – пожаловалась Элька. – Я пойду. Созвонимся, хорошо?

Я кивнул.

После ухода Басовой я допил свой кофе, думая снова о Славке. Я сам не знаю, почему не сказал ему о том, как вчера он сам же украл у меня телефон и бумажник. Я был удивлен тем, что Славка с утра снова стал обычным холодным принцем, и тем, что он нифига не помнил, как вчера куролесил, но еще больше меня удивило то, что Славка позвонил и решил вернуть украденную вещь. Я реально не знал, что думать.

Выпив кофе, я направился к себе в офис.

Одно дело можно считать выполненным. На сегодня осталось встретиться с Дарелном и каким-то образом вместе с ним поехать подать заявление на участие в тендере.

Всю дорогу до офиса я думал о том, как сделать свое участие в конкурсе реальностью, но в голове снова и снова всплывал образ Славки вчера ночью.

Здание, в котором мы расположили офис «Зевса», находился за пределами деловой части Москвы. Я купил это полуразвалившееся здание, когда учился на четвертом курсе. Продал дом матери, в который так и не смог заставить себя войти, и купил развалюху. Года два ушло на то, чтобы раскачаться, но потом дела пошли в гору.

Добравшись до офиса, я оставил машину прямо у колончатого забора. Все равно через пару часов ехать на встречу с инвестором. Проходя через небольшой сад, за которым следила наша уборщица, я заметил, что ее саженцы, посаженные в том году, начинают зеленеть. Вот поэтому я ее до сих пор и держу в своей фирме – баб Зоя без специального образования знает, где, как и что посадить, чтобы смотрелось красиво.

Проект здания я сам разрабатывал и сам принимал участие в стройке. «Античность современного русского архитектора» – так написали обо мне в американской газетенке. Я на славу не претендовал, но было приятно. Интерьер внутри тоже был разработан мной, буквально из подручных средств мастерили мой «Пантеон». Мотивы Древней Греции тут есть во всем, вплоть до плошек с цветами, мраморного пола, на который я потратил чуть ли не последние свои сбережения. Тут каждая деталь была родной, продуманной до малейшей линии. «Зевс» был моим детищем, которое сжирало все мои силы, деньги и время.

Пройдя по узкой прихожей, в которой из-за специального расположения светильников создавался эффект легкого тумана, что изначально настраивало посетителей на особую волну мистичности, я зашел в общий зал. Всего комнат было четыре. Подсобка, где хранился весь инвентарь баб Зои, кабинет для бухгалтера в конце коридора, третья комната – для встречи заказчиков, а четвертая – общий зал. В самой большой комнате находилось четыре стола, а через стенку – мой кабинет. Изначально я хотел поставить свой стол вместе со всеми, но Лешка настоял, чтобы у директора была своя каморка.

– Антон Николаевич, добрый день, – с радостной улыбкой приветствовала меня Настя. Выполняет работу секретаря. Девчонке всего лет двадцать, учится на дизайнера. Ее в том году Лешка притащил, сказав, что «Зевсу» нужны богини, а не серые мышки. Третий размер груди, конечно, неоспоримое достоинство Анастасии, но, как оказалось, мозги у девчонки тоже на месте.

– Привет, – кивнул я всем сразу.

– Здравствуйте, Антон Николаевич, – вынырнул из своих чертежей Павлик. Еще один архитектор в нашей фирмешке. Молодой парнишка, только закончил «архитектурку», но надежды подает хорошие. Ему в «Стройинвест» предлагали, но он сам отказался и ко мне пришел. А так как вдвоем с Борисом Петровичем уже не справлялись, пришлось брать амбициозного мальчика.

– И какие у нас тут дела? – закидывая дипломат на полупустой стол Лешки, я сел на его место. Мне всегда нравилась эта тихая, спокойная рабочая атмосфера, когда каждый был занят своим делом, так, что даже носа не отрывает. У всех на столах бумаги, чертежи, карандаши. У одного Лешки – чистота, пара листочков с игрой в морской бой и компьютер.

– Пока тихо, – не отрываясь от своего чертежа, ответил Борис Петрович. С Петровичем я еще начинал работать в «Лидии», мелкой строительной фирме. Но нас обоих сократили тогда. Я не потерялся, открыл собственную фирму и Петровича за собой позвал. Опыта у мужика на десятерых хватит. Серьезный и дотошный архитектор, к каждой мелочи придирается. Часто ловлю себя на мысли, что мне вот этой его сдержанности и не хватает.

– А это правда, что в нашей рекламе будет сниматься Элина Басова? – с любопытством спросил Павлик.

– Правда, – хмыкнул я.

– Она же самая известная модель в России. Как вам удалось уговорить ее участвовать? – в восхищении спросил пацан.

– Тебе знать не положено. Завтра уже его смонтируют, а послезавтра выпустят в эфир. Так что скоро о нас все узнают, – сообщил я.

– Как здорово! – заулыбалась Настя.

– Не передумал еще насчет тендера? – спросил Петрович, оторвавшись от чертежа.

– Нет, – уверенно ответил я. – Много текущих проектов?

– Четыре основных и так, по мелочи, – озвучил цифры Петрович.

– Больше крупных заказов не принимаем. Сосредоточимся на тендере, – сделал я заявление. – Петрович, ты парочку своих проектов на Павлика сбрось, окей? И мне с тобой кое-что сейчас нужно будет обсудить.

– Хорошо.

– А где Родионов?

Часы показывали уже половину двенадцатого, а следов пребывания в офисе Лешки еще не наблюдалось.

– На стройке. Там какие-то проблемы возникли, – ответила Настя.

– Тогда не будем его дергать.

Я зашел в свой закуток. Тут был полнейший хаос. Чертежные инструменты смешивались с записками дел, со схемами отдельных частей зданий. На подоконнике стояли полузасохшие цветы, на стене висела плазма, которую я использовал только в качестве большого монитора. За столом тоже был бардак и грязь. Баб Зоя меня сожрать за это готова, но ее в свою халупу я не пускаю.

Отодвинув все лишнее, я отрыл флешку, вытащил из тубы чертеж и вышел обратно в общий зал.

– Здорово, Морозов! – объявился в офисе Геныч. Я ответил на рукопожатие друга.

– Ты выставил табличку на входе? – включая Лешкин компьютер, спросил я.

– Да. Нормуль его закрепил, не унесет. Настюш, а ты чайку нам не поставишь? Я прикупил тут кое-чего.

– Так обед же скоро.

– Не объедимся.

– А ты купил мне пирог, что я заказывал? – оторвавшись от работы, Павлик подошел к столу секретарши и полез в пакет.

– Да не забыл я, чудо ты очкастое, – засмеялся Геныч.

– Вам тут столовая, что ли? – для приличия возмутился я, строго взглянув на ребят. Начальник же я, твою мать. – Идите на кухню.

– Мы тихо и осторожно. Вам не помешаем,– отмахнулся Геныч. – Настюш, иди-иди, давай, чайку поставь.

Геныч со мной с самого начала. Шатался он по подработкам, никуда так и не поступил после школы. А мне был нужен надежный человек, чтобы стройки контролировал. Вот и взял его.

Геныч стал тихо о чем-то переговариваться с Павликом, а я запустил программу, включил проектор. Петрович заинтересованно посмотрел на экран, надевая очки.

– Когда ты успел проработать правый фасад? – удивился мужик.

– Позавчера ночью. Смотри, я тут кое-что придумал, – включая слайды, я подошел к экрану, что находился на стене, рядом со столом Петровича. – Мы можем сделать здание обтекаемым, но проблема в крыльях.

– Скажи, что я ему башку отвинчу, если завтра леса не будут на месте, – с кем-то громко разговаривая по телефону, в общий зал зашел Лешка. – Никаких понедельников. Ты меня не слышал? Давай, шевели копытцами тогда.

Я оторвался от своего чертежа и перевел взгляд на друга:

– Проблемы?

– Да прораб один шустряк попался, куб леса утащил. О, у вас тут печенюшки!

– Эй, да ты сейчас все сожрешь. Кыш отсюда, – стукнул его по рукам Геныч.

– Ой-ой, какие мы жадные, – фыркнул Лешка, усаживаясь прямо к себе на стол. – С прорабом я разобрался. Леса приедут на место.

– Не левые? – поинтересовался Петрович.

– Обижаешь, – улыбнулся Лешка. – Мое дело, чтобы дома стояли ровно и долго. Так что все там в лучшем виде. Можете дальше изголяться. А это что за муха? – указал он на экран.

– Блять, Лех, какая на хрен муха?! – не выдержал я. Этот проект мне уже весь мозг проел, а он со своими подколами.

– Это бабочка, – захохотал Геныч.

Я зашвырнул в друга ластик со стола Петровича.

– Умолкни, а то он меня из дома выгонит, – шутливо шикнул Лешка на Геныча.

Под общий гогот в зал вошел парень в длинном пальто и скромно огляделся.

– Здравствуйте, – на английском произнес он.

Пацаны замолкли, тут же разошлись, как по команде, изображать кипучую деятельность.

– Могу я поговорить с Морозовым Антоном? – неуверенно произнес посетитель на английском. На него все заинтересованно поглядывали, Настя аккуратно убирала со стола чайник и чашки.

– Да, это я, – перешел и я на английский.

– Мы можем с вами поговорить наедине? – неловко бросив взгляд на моих архаравцев, спросил незнакомец.

– Да, конечно.

Я вывел его из общего зала и провел в комнату, где работаем с заказчиками.

Неожиданный приход иностранца вызывал разные мысли.

– Проходите, присаживайтесь. Чай, кофе? – соблюдая стандартную процедуру встречи гостей, предложил я.

– Ничего, спасибо, – усаживаясь на диванчик, ответил гость. Я сел напротив. – Меня зовут Гарри Оурен. Я помощник доктора Фелдона, – начал парень. Я ждал продолжение, так как не знал, ни самого паренька, ни какого-то там Фелдона.

– Мне незнакома эта фамилия, – решил я сообщить пареньку.

– Доктор Фелдон – лечащий врач вашего брата, – пояснил гость.

Я не знал, что ответить. Откуда этому ботанику известно о нашем родстве со Славкой?

– Доктор Фелдон никогда бы не послал меня сюда, если бы ситуация не была настолько критической, – продолжил паренек.

– Что со Славкой? – забывая о своем намерении сохранять морду кирпичом, спросил я. – Он чем-то болен?

– У него сложное психологическое заболевание, – продолжил Гарри. – Диссоциативное расстройство идентичности.

– Я не понимаю, – нахмурился я от незнакомого термина.

– У него расщепление личности, – терпеливо стал пояснять Гарри. – То есть он одно тело делит с несколькими личностями. В момент сильного волнения или физической угрозы он может буквально стать другим человеком.

– Бред какой-то, – мотнул я головой, отказываясь принимать слова этого очкарика всерьез.

– Я понимаю, для вас это неожиданность, – начал Гарри.

– Нет, погоди, – остановил я американца. – То есть Славка болен?

– Верно. В моменты, когда его сознание захватывает другая личность, он не понимает того, что делает, а после не помнит того, что совершил, – пояснил Гарри.

Я вспомнил о странном поведение Славки вчера. Неужели это…

– Вы встречались с его личностями? – встревожился парень.

– Нет, то есть, да, – я уже не знал, что думать. – Наверное. Вчера он вел себя странно и назвался Дейлом.

Гарри выглядел так, будто с его плеч сняли груз.

– Это хорошо, – выдохнул он с улыбкой.

– Чего хорошего? – не понял я.

– Что вы встретились с этой личностью, а не с другой, – американец попытался скрыть свое явное облегчение. – Доктор Фелдон попросил меня приехать и рассказать вам о болезни вашего брата только по причине того, что вам может угрожать опасность.

– Мне?

– Да. Вам нужно быть осторожнее. Постарайтесь избегать Вячеслава любой ценой, потому что точно не известно, когда появится Джикей в следующий раз, – с серьезным выражением лица произнес Гарри.

Бред.

Это не укладывалось в голове.

Все, что я понял – Славка болен.

– Как это произошло? С ним же все было в порядке.

– Мы точно не знаем. Часть воспоминаний у Вячеслава пропала. Доктор Фелдон помогал вашему брату восстановить утерянные события, но пока ничего не вышло, – ответил американец.

– Это лечится? – стараясь принять то, что мне сейчас вывалили на голову, спросил я. У меня было такое ощущение, будто почву из-под ног выбили.

– В медицинской практике случаи полного выздоровления были, но …

– Что?

– Мы не знаем, с чем имеем дело. Так как травмирующий фактор скрыт от нас, мы не можем лечить саму причину заболевания, образно выражаясь, мы можем воздействовать только на симптомы, – ответил Оурен.

– И что же делать?

– Вам – избегать его. А я попытаюсь убедить Вячеслава снова лечь в клинику, – ответил Оурен.

– То есть вы предлагаете мне отойти в сторонку и не мешать?

– Да. Верно.

– Вы в курсе всего? – неловко спросил я.

Мне как-то неприятно было от того, что Славка мог обсуждать все с кем-то левым. Надеюсь, он хотя бы не говорил, что мы переспали с ним.

– Доктор Фелдон – психиатр. Он обязан знать все, чтобы помочь, – уклончиво ответил американец.

– Но почему вы думаете, что мне может угрожать опасность?

– Одна из личностей Вячеслава очень опасна. Агрессия и жестокость – это доминанты Джикея. Поймите, ваш брат не в состоянии отвечать за то, что делают другие его личности. Ему сложно бороться с этим, он не помнит их и не контролирует.

– И все же. Почему вы думаете, что лично мне угрожает опасность? – снова спросил я.

Учитывая то, как Славка кинул меня десять лет назад, это ему грозит опасность. От меня.

– Это сложно объяснить. Просто доверьтесь нам. И избегайте Вячеслава, – уклонился американец от прямого ответа.

– Это будет сложно сделать, учитывая, что он возглавил конкурирующую фирму, – прямо заявил я. – Как он сможет работать, если у него не в порядке с головой?

– Когда Вячеслав контролирует свое поведение, симптомы его заболевания никак не проявляют себя. Пока одна из личностей не перехватывает управление, – пояснил Оурен.

– Ясно, – кивнул я, хотя мне было не хера не ясно.

Как это вообще могло произойти?

Почему?

Со Славкой все было в порядке, я уверен в этом. Я видел, как он садится в самолет, вполне здоровым выглядел. И что такого могло случиться, что Славка с катушек слетел? Я реально не мог даже представить себе такое.

– Вот мой номер телефона, – протянул мне Оурен визитку. – Если возникнут сложности, звоните в любое время. Я пробуду в Москве неделю.

– Почему вы здесь? Прилетели в другую страну ради своего пациента?

В мою голову закрались сомнения – уж не любовник ли Славки этот Гарри?

Американец снисходительно улыбнулся.

– Не подумайте неправильно. Вячеслав оплатил лечение за два года вперед, а клиника доктора Фелдона лучшая в Штатах, – ответил Оурен. – Простите, что приходится впутывать вас в это, но у нас нет другого выхода. Может кто-то пострадать.

– Я понял.

– Звоните в любое время, – поднимаясь, еще раз произнес Гарри. – Если возникнут непредвиденные ситуации. Надеюсь на ваше понимание и благоразумие. Информация, которую вы получили, не должна выйти за пределы этого помещения и использоваться во вред нашего клиента.

– Я не стану ничего разглашать, но странно, что вы сообщаете о болезни своего клиента постороннему человеку.

– «Он моя семья». Это слова Вячеслава. Вы вписаны в его опекуны. И если случится какая-то непредвиденная ситуация, при которой Вячеслав утратит дееспособность, мы бы все равно обратились к вам. Не его отец, а вы вписаны ближайшим родственником, – пояснил Оурен.

У меня от его слов голова закипела.

Почему Славка это сделал? Почему вписал меня?

– Я понял. Спасибо, что приехали, – пожал я протянутую ладонь. – Давайте я вас провожу.

Под прицелом любопытных глаз моих работников я вывел американца из комнаты и попрощался с ним на выходе.

По возвращению в общий зал меня ждали жаждущие новых сплетен сотрудники.

– Кто это был? – первым спросил Лешка.

– Это по личному делу, – ответил я, чтобы они не строили никаких предположений. Сейчас мне было как-то не до работы и обсуждения проектов, поэтому я вернулся в свой закуток. Тут, среди хаоса, мне даже как-то думалось легче.

– Что случилось? – буквально следом за мной в кабинет вошел Лешка. Он закрыл за собой дверь и с любопытством посмотрел на мои бессмысленные хождения вокруг стола в попытках разгребсти завалы. – Что за личное дело такое? На тебе лица нет.

– Славка болен, – не выдержал я, поделившись новой информацией. Я сел за стол и взглянул в окно.

– Что-то серьезное? – Лешка уселся напротив.

Я кивнул.

– Блять, Морозов. Ну что из тебя все надо клещами вытягивать. Давай, выкладывай. Что с этим золотым мальчиком?

– У него расстройство какое-то. С головой, – выдал я. – Типа расщепления личности или что-то в этом роде.

– Теперь ясно, почему он позвонил тебе после того, как спер бумажник, – задумчиво произнес Лешка. – Всегда знал, что он ненормальный.

– Замолкни, – осадил я друга.

– Ладно-ладно. Вы оба ненормальные, – засмеялся Лешка. – Зачем этот америкоша к тебе приезжал? Сообщить о Рогове?

– Славка в клинике за бугром лечился. Его доктор думает, что Славка опасен для меня, – упростил я рассказ Оурена.

– С какого это? – удивился Лешка.

– Не знаю. Он вписал меня в опекуны, – сообщил я еще более шокирующую новость. – Типа чтобы я забрал его недееспособное тело в случае чего.

– Он настолько шизанулся? Насколько мне помнится, после того, как они все отказались от тебя, вряд ли у тебя могли появиться мысли позаботиться об этом семействе, – рассудительно произнес Лешка. Я был согласен. Вписывать меня в опекуны было глупостью. На что надеялся Славка?

Я не допускал даже мысли, что с ним может что-то произойти, но все же его поступки напрягали.

– Я не знаю, на что он надеялся.

– И что теперь планируешь делать? – спросил Лешка. – Это шикарный шанс потопить «Стройинвест». Ты же не думаешь им воспользоваться, верно?

Я не думал об этом. Но если подумать, то это реальный шанс вывести Роговых из игры.

– Морозов, прекрати свою месть, – серьезно произнес Лешка, взглянув в лицо. – Я понимаю, что Олега ты с землей сравнять хочешь. Но пацана не надо трогать. Тебе же хуже будет. Думаешь, не вижу я, как ты реагируешь на любое упоминание о нем? Пускай вы любовниками и не будете, но он твой брат. Ты не забывай об этом.

– Брат, – произнес я вслух и усмехнулся сам себе. – Я не знаю, с какого перепуга он вписал меня в опекуны, но я не собираюсь из-за этого менять свои планы. Он мне сотни раз говорил, не принимать его проблемы за слабости. Я усвоил урок.

– Ничему тебя жизнь не учит, – разочарованно вздохнул друг. – Один раз обжегся, второй раз решил руку к огню протянуть? Не можешь ты тягаться с ними, понимаешь?

– Это мы еще посмотрим.

Я поднялся в полной решимости действовать немедленно.

Я буду участвовать в тендере. Я выиграю его. И найду способ уничтожить Роговых.

– У меня сейчас встреча с инвестором, а потом я поеду снова в эту ебучую регистрационную палату и заставлю принять мое заявление, – поставил я Лешку перед фактом.

– Поступай, как знаешь, – махнул на меня друг.

Мы оба поднялись и направились делать общее дело.

В общем зале меня проводили любопытными взглядами, но никто ни о чем не стал спрашивать. Лешка, я был уверен, тоже ничего не растреплет.

Сев в машину, я посмотрел на часы и убедился, что все успеваю.

Через час я уже встретился с немецким инвестором тендера. Мужик веселый попался, поклонник авангарда. Мы пообедали в Крокус-кафе, на что у меня ушла чуть ли не половина месячной зарплаты. Но это того стоило, поэтому потраченные деньги я не жалел. Надо было произвести впечатление, я и старался. Изображал из себя такую доброжелательность, что скулы сводило от приклеенной улыбки. Я могу быть обаятельным, когда это мне надо. Научился общаться с подобными людьми, в руках которых есть власть. Хоть и чувствовал тошноту от разговора и своего поведения, все равно продолжал стелиться перед ним. Но так, чтобы он понял – «Зевс» не мишура перед глазами, мы нацелены на вершину Олимпа. Мои амбиции и мои предыдущие работы немца радовали. Поэтому после милой беседы, я как бы невзначай обронил, что меня не пропускают на участие в тендере. О причине я сообщать не стал. Немец поразился, возмутился и в результате позвонил управляющему регистрационной палаты, навязывая мою кандидатуру. Я сдерживал ликование, смиренно поблагодарил. Мы попрощались и разошлись на приятной ноте.

После встречи я с облегчением поехал вновь в регистрационную палату. Шариков с мрачным видом принял мое заявление. Я не усугублял ситуацию, не стал ерничать, молча подал заявление, прошел регистрацию и получил-таки свидетельство на участие.

Уже держа в руках бумагу, я улыбался.

Ну, держись, Рогов. Теперь тебе точно конец, сволочь.

Я набрал Лопахина и вышел из здания.

– Привет. Не отвлекаю? – уточнил я для приличия.

– Привет. Я только с обеда возвращаюсь. Как прошла встреча с Гауцфендернардом?

– Отлично. Он надавил на Шарикова, и тот выдал мне свидетельство с закрытыми глазами, – поделился я приятной новостью. – Спасибо за помощь.

– Я ничего не сделал.

– Ты навел его на меня. Спасибо, серьезно. Как мне тебя отблагодарить? – шутливо спросил я. У меня было прекрасное настроение. Последние сутки я только и делал, что переживал. То из-за тендера, то из-за Славки. Поэтому мне нужно было сделать легкий перерыв.

– Построишь мне дом в следующем году, – ответил Лопахин. – Ты уже встречался со Славкой? – неожиданно сменил он тему.