Текст книги "Наш общий папа (СИ)"

Автор книги: Le Baiser Du Dragon и ankh976

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

“Вот гаденыш!” – взъярился Райних, вскакивая. – “И здесь подподлил!” Он выскочил из ванной и помчался, оставляя следы и размахивая мокрым хвостом, в другую – ополоснуться. Слава богу, успел, прежде чем вся канализационная система коллапсировала – сработали, наконец-то, стопоры.

Независимо насвистывая, он направился в спальню – одеваться. Все пуговицы на рубашке были вырваны, некоторые с мясом, на штанах тоже. Он подумал и спер сорочку Дитте. Позвонила Лисса, сказала, что через десять минут будет, “только за такси надо бы... заплатить...” Он благодушно хохотнул: “Конечно, дорогая, что за вопрос”. Как же вовремя. И снова подскочил:

– Старший, старший! – раздался истошный мяв слева, и на него напал расхристанный папочка, в одной рубашке.

– Отцепись, блаженный! – взвыл Райних, мгновенно теряя хрупкое равновесие, это что, и есть прелести семейной жизни?!?

– Злой!!! – завизжал в ответ папочка и ломанулся в коридор, Райних – за ним.

И словно в каком-то кошмаре он увидел, как псих врезается в антикварный книжный шкаф, и тот всем своим весом обрушивается на хрупкого котика.

– О боже, – прошептал он. – Боже, за что ты так со мной...

Он бросился к завалу, сдвинул тяжеленные полки и обнаружил под ними трясущееся тело. Кажется, им с психом повезло. Здоровенные тома каких-то энциклопедий встали на пути зловещей мебели, и не дали свершиться смертоубийству. Папочка отделался многочисленными синяками, даже ничего не сломал. Судя по тому, как с визгом вырывался, когда на нем задирали рубашонку и изучали тощее голое тело, и бодро убегал.

Райних, заставляя себя размеренно дышать, перевязал галстук, глядясь в отражение на разбитом стекле, и с достоинством спустился вниз. Психу будет лучше вдали от его особы, определенно. Он вышел на крыльцо, какой свежий воздух. К воротам подъехал кар, наверно такси. Райних изобразил ласковую улыбку и пошел встречать Лиссу.

Но кар не остановился, а въехал во двор, и из него вышел Дитте.

– Привет, брат, – фальшиво обрадовался Райних, – как ты вовремя, а мне на работу срочно надо. Вопрос буквально жизни и смерти, из операционной позвонили.

– Из операционной, – зловеще улыбнулся Дитте и положил тяжелую ладонь ему на загривок. – Ты зачем мелкого потравил, а?

– Я не травил! – неприлично тонко мявкнул Райних. – Я ему отплатил той же монетой! Он нас слабительным опоил, а я его, все по справедливости.

– Слишком много на себя берешь, братишка, не тебе его наказывать, – ухмыльнулся Дитте, легонько его встряхивая, а Райних изо всех сил пытался справиться с дрожью и держаться достойно.

Подъехало такси, из него вышла Лисса.

– Пожалуйста, Дитте, пожалуйста, не при ней, – сдавленно взмолился Райних.

– Что не при ней? – заржал Дитте и оттолкнул его, врезав на прощание по заднице. – Беги давай в свою операционную, народный мститель.

– До свидания, – вежливо сказал Райних и пошел навстречу кошке.

Заплатить ей за такси, потом в свой кар – и газ в пол. Быстро-быстро. Но без неприличной суеты. А они пусть разбираются, у них все получится.

***Дитте

В больнице их сразу же упекли в карантин, как только спящий Неймо отсалютовал очередной порцией пенистого поноса. Даже у Дитте анализы взяли, засунув зонд чуть не до гланд. До чего неприятно было стоять раком, пока за спиной копошился незнакомый кот.

– Расслабьтесь же, – говорил ему рыжеватый докторище-извращенец, – мне надо ввести вам глубже.

– Давайте там побыстрее, – в попе гадко ощущался посторонний предмет, и Дитте тужился, пытаясь от него избавиться.

– Не выталкивайте зонд, подумайте лучше о чем-нибудь хорошем, – мягко сказал доктор и добавил: – в этом деле спешка не нужна.

Дитте живо представил себе братишку, как тот крутит задницей и сжимает его член, а Дитте говорит ему, что надо ввести поглубже. Зонд в его собственной попе наконец-то вошел как надо. Совсем не больно, не сравнить с экспериментами в академии.

Позже им сообщили, что никаких инфекций не найдено, но вот препараты, обнаруженные в анализах Неймо, вызвали некоторые вопросы.

– Он что, по-вашему, решил покончить с собой, захлебнувшись в дерьме, – ржал Дитте, подписывая отказ от психологической помощи.

Так что мелкого промыли со всех сторон, вкатали ему в зад пару укольчиков и отпустили домой.

– Это Райних, он мне подсунул, – жаловался Неймо, пока они ехали.

– Еще одна такая выходка, и я накажу обоих, – твердо сказал ему Дитте. Глаза младшего как-то нехорошо сверкнули, и Дитте сжал его ухо:

– Никаких представлений, Неймо.

– Я обещаю, старший, честно.

Папочка очнулся, сразу понял Дитте, как только они поднялись на второй этаж.

– Какой ужас, – Лисса прижала руки к груди, а Дитте закинул здоровенные тома энциклопедий на полки шкафа.

– Спасибо, старший, – Неймо крутился вокруг него, – дальше мы сами.

Дитте еще раз внушительно на него посмотрел. Тот хоть и обещал клятвенно, что больше никогда, никаких подлянок родичам устраивать не будет, но вид имел слишком бойкий для потравленного.

В спальне нашелся папочка, он лежал под кроватью, прижав колени к груди, и опять плакал. Дитте позвал его, стараясь не пугать, и тот согласился вылезти.

– Старший, – Энкем обнял его колени и недовольно принюхался.

Черт, он так и не зашел в душ после того, как занимался любовью с Райнихом. Дитте вывернулся из папочкиных цепких пальчиков, не слушая мяуканье того “я тебя почищу”. Со стороны затопленного горшка доносилось мерное гудение. Отлично, Неймо догадался попросить у соседа робота-уборщика.

Папочку он сдал на попечение Лиссе, та принялась тут же гладить его и жалеть. А Энкем уткнулся ей лицом в животик и замурчал. В животик? Дитте присмотрелся получше. Ай да Райних, и не сказал сразу, стервец. Он не просто собирался завести котят, а очень скоро собирался. Интересно, Чинэ-ли тоже ждет прибавления?

В спальне он подобрал с пола Райнихову рубашку без пуговиц, понюхал ее немного, перед тем как выкинуть. Братишка… В паху потяжелело, некстати вспомнилась процедура с зондом. Дитте, пока наскоро дрочил, нашел на постели две пуговицы, остальные куда-то завалились.

Ждать, пока разгребут потоп наверху, он не стал. Сегодня надо обязательно появиться на службе, закончить наконец с хвостами. Дитте сполоснул член в раковине на кухне и хватанул сразу несколько бутербродов, которые подсунул ему Неймо.

– Пока, хороший мой, я буду поздно, – он обнял мелкого, не прекращая жевать, – остаешься за главного. Меня не ждите, ложитесь спать. Лиссу устрой поудобнее.

– Я все сделаю, Дитте, не беспокойся. И подожду тебя, ладно?

Дитте от души его ущипнул. Так приятно, когда тебя дома ждут.

Утром Лисса позвала его на завтрак, она была такая милая в одежде мелкого, в коротких желтых шортиках и майке с надписью «свободен как змея».

– Как я пойду на работу в таком виде, – она чуть не плакала, сидя за столом.

– Тебе очень идет, ты такая красивая, – Неймо как мог ее утешал, – правда, Дитте?

– Да, классно, – сказал Дитте, оценив обтянутые майкой сиськи и тугую ярко-желтую попку. – Под халатом не будет видно все равно.

А потом случилось страшное. Дитте как раз уселся погадить, прихватив потрепанный номер «Меткого выстрела». И только он собрался испытать облегчение, как в попе стало ему больно, прямо у самого выхода, как шилом кольнули. Дитте боль умел терпеть, он бесстрашно потужился, и стало еще больнее. И кровь! “Это от вчерашнего зонда”, – подумал Дитте с тоской. Придется опять ехать в больницу. А что, если к Райниху? Братишка классный доктор, вон он как ловко Энкема вылечил.

– Неймо, притащи мне комм, – крикнул он, не вставая с унитаза.

Брат ответил сразу же, просто скорая помощь для страждущих жоп.

– Райних, здравствуй, – в груди потеплело, – у меня опять проблемы по твоей части.

В приоткрытую дверь просочился папочка и принялся тереться об Дитте, сидящего на унитазе. Пришлось слегка сжать его за шею, вызвав очередные причитания.

– Старший, прошу, пожалуйста, умоляю…

– Захлопнись, – беззлобно сказал ему Дитте, – ну так как, Райних?

– Хорошо, – голос братишки звучал как-то странно, – приезжай, конечно.

Дитте сбросил вызов, выгнал Энкема, рыкнул и смог наконец-то отбомбиться. Черт. Он позвонил в управление и сказал, что появится после обеда.

Всю дорогу до клиники он представлял, как трахает Райниха на всяких мудреных докторских каталках и столах, и прибыл в весьма и весьма приподнятом настроении. Лисса сидела рядом с ним, не дыша и плотно сжав колени. Желтые шортики определенно ей шли. Дитте представил братишку в таких же и распушил хвост.

***Райних

Райних ласково распрощался с очередным пациентом, умыл руки... Вода так весело сверкала в голубой раковине. Он вздохнул и присел на кушетку, печально опустив уши. Потом покосился на зеркальный шкафчик и свесил хвост поунылее. Может, Дитте проникнется его жалким видом и не будет ругаться за разгромленный дом? Сам бы Райних точно все уши бы оборвал наглому котищу, покусившемуся на его собственный милый кондоминиум... Со всеми его полупрозрачными вазами периода Барси, изящными полочками, верандой, выходящей на море... Нет, точно бы убил! Райних еще раз душераздирающе вздохнул и попробовал пустить слезу на пробу, брат уже вот-вот должен подъехать.

Слеза не выдавливалась. Ну, ладно, надо будет – выдавится... Вспомнились вдруг детские безобразия – как они с пацанами бегали к эстакаде, швырялись яйцами в проезжающие мимо поезда, а потом улепетывали по коммуникациям. В конце концов, их поймали и притащили за уши в прайд. Дитте тогда так сильно побили! А Райниха совсем немножко, два раза шлепнули, потому что он так рыдал и визжал. Зато две недели потом пришлось стричь газоны у всех прайдов клана. Лучше бы уж потерпел шлепки и не устраивал концертов...

– Привет, братишка, что киснешь? – вошедший Дитте был весел и доволен жизнью.

Райних недоверчиво вскинулся: нет, тот точно не горел желанием надрать ему задницу, а, наоборот, потрепал его за ушами. Райних тихонько благодарно мурлыкнул и потерся носом о твердый живот брата. Какой все-таки у него добрый альфа! И справедливый, да... ведь Райниха нельзя бить, с его тонкой душевной организацией. И ругаться на него тоже нельзя, а то он так расстроится. Он положил руки на бедра Дитте и тихонько погладил, подбираясь к вожделенным ягодицам.

Брат резко вдохнул и дернул его за гривку, задирая голову:

– Что ж ты за развратный такой котяра, Райних. Отсосешь?

– Лучше ты мне, – хихикнул Райних и потерся подбородком о его член. Тот был горячим даже сквозь брюки. – И это не я развратный, а униформа твоя... Она такая узкая, чтобы преступники тряслись от ужаса, только завидев размеры полицейских членищ, м?

– Разумеется, – с улыбкой отозвался Дитте, водя большим пальцем по его губам, – закон должен внушать преступникам уважение и даже страх.

Райних лизнул его палец, а потом принялся зубами расстегивать ему ширинку.

Дитте выпустил на волю свою змею, и Райних принялся самозабвенно играть – губами, языком, заглатывать на всю глубину – боже, он любил это дело, а, отсасывая альфе, чувствовал даже благоговение... Он замер и отстранился, поймав себя на этом, поднял глаза на брата – лицо того было обманчиво спокойно. Ладно... Он снова лизнул темную головку, отдаваясь новому ощущению. В конце концов, всех своих любовников и любовниц он любил по-разному, и этот благоговейный восторг – вовсе не означает эмоциональной зависимости. Мало ли что во время секса почувствуешь.

Дитте коротко рыкнул, кончая.

– Спасибо, братишка. Но вообще-то я к тебе задницу зашел полечить.

– Задницу? – обрадовался Райних. – А что с ней?

Задница у братишки была крепкая и мускулистая, а колечко мышц под хвостом – так плотно сжато.

– Я сейчас обеззаражу... – мурлыкнул Райних, протирая бедную пораненную розочку салфетками, спиртовыми для прикола. – Сколько дней запор?

– Да не было никакого запора. Все, как по часам. И тут вдруг такая жопа, – фыркнул Дитте, перебирая ногами, жглось, наверно. Ну, ничего, сейчас пройдет.

Райних выдавил гель на руки, собираясь приступить к исследованиям таинственных глубин, но не удержался – лизнул так удобно выставленную дырочку.

– Эй, – Дитте опустил хвост, поворачиваясь, – ты всех пациентов так смазываешь?

– Только особенных, братишка, это для доверия и расслабления, – захихикал Райних, поймал черный хвост и осторожно приподнял. – Ты же доверяешь своему доктору.

– Хм... в такой позе я даже и не знаю, что ответить, – отозвался Дитте, и Райних его снова лизнул.

Тонкий вкус крови и спиртовой – антисептика... это пьянило.

– Я сейчас... только смажу все хорошенько... – невнятно бормотал он в задницу брата, сладострастно ее вылизывая, мечта была совсем рядом.

Дитте положил голову на локти и терпеливо выносил процедуру, хотя и не был особенно возбужден. Не любит такие ласки? Очень хотелось засадить, но, пожалуй, стоило сначала вылечить. Райних судорожно вздохнул и приступил к не менее будоражащему занятию – смазывать анус регенерирующей и обезболивающей мазью, а потом разминать пальцами перед введением зонда.

Зонд большой, толстый... Однажды, будучи студентом, он подшутил над сокурсником: вставил тому на практике член вместо анализатора и спросил: “Чувствуешь?” Тот ответил: “Да, черт тебя побери”. И тогда Райних заржал и сунул ему под нос аппарат: “А зонд-то вот он!” Вся группа лежала просто от хохота, а тот приятель его чуть не прибил, трое оттаскивали...

Зонд обнаружил в теле брата пуговицу – красивую, с черными острыми бриллиантиками. Собственную Райнихову пуговицу.

– Ты зачем ее сожрал, – засмеялся Райних, демонстрируя извлеченную находку.

– Голодный был, – буркнул Дитте.

Райних ласково погладил его по попке, подбираясь.

– А когда ты мне собирался рассказать, что Лисса беременна? – вдруг спросил Дитте.

– Что?.. – все игривые мысли тут же покинули голову Райниха. – Что... но как, уже? Ты... вчера успел?

Он растерянно глотал воздух.

– Что? – изумился брат, садясь. – При чем здесь я, у нее уже животик, не заметил, горе-лекарь?

Райних растерянно опустился на стол.

– Ты же вроде мечтал о котятах, – насмешливо фыркнул Дитте и обнял.

– Да, но не так быстро, – отозвался Райних и уткнулся ему носом в плечо.

Как же так, он еще не готов стать отцом... Коварная кошка прокалывала ему презервативы? Нет, ну, как можно представить, он – отец. Смешно даже.

====== Глава 6. Змеи в канализации ======

***Дитте

– О, круто! – Неймо сидел в его кресле и пялился в экран, – нехило его отделали.

При появлении Дитте мелкий резво вскочил:

– Старший, мне сказали, что тебя можно в кабинете подождать, я ничего не трогал, только смотрел...

– Быстро говори и брысь отсюда, – не то чтобы Дитте был не рад его видеть, просто он сейчас был вообще не рад.

– Кто его так, бедняжку, – не унимался Неймо после просмотра снимков с места происшествия, – а глаза-то аккуратно как вырезали. И ранки наверняка заживили... точно.

Дитте с интересом посмотрел на мелкого. Может продемонстрировать ему последнюю находку полиции во всей, так сказать, красе? Такую милую находочку, которую сразу передали в Главное управление... Проблюется Неймо или нет? Вот детектив Роббим стал такого симпатичного оттенка: зелень, окаймленная розовой гривкой. Дождался-таки своих маньяков, салага, на найденного неку не нашлось ни одного запроса о пропавших без вести, безродный значит. Впрочем, среди списка Роббима тоже не нашлось подходящего, сколько же их исчезает просто так...

– Дитте, – Неймо вдруг ласково прижался к нему, обвивая запястье хвостом, – я не хочу на практику к Райниху. Пожалуйста.

– Эти вопросы решаются дома, – Дитте встряхнул мелкого за загривок.

– Дома тебя или нет, или ты занят, старший, – Неймо стрелял глазками, поглаживая его в районе паха, и Дитте сказал ему запереть дверь.

Он сто лет уже не трахал никого на работе. И утром не успел заловить Райниха, тот умчался как ужаленный в свою клинику. Недавно они все переехали в новый дом, такой просторный, класс. Дитте с братишкой гонялись там за папочкой, а Чинэ-ли помогала им вязать пленного. А потом... Неймо застонал под ним и задергался, отвлекая от мыслей, пришлось поддать жару и кончить.

Дитте кинул ему салфетки, вытянув себе пару штук:

– На практике будешь под присмотром родичей. Свободен.

– До вечера, старший, – Неймо изобразил мировую скорбь. Тоже, нашел проблему.

Черт. Дитте отключил изображения, продолжая читать материалы дела. Найденный мертвый нека был молоденьким, редкого темно-фиолетового окраса, красавчик, скорее всего, теперь уже не понять. Рано утром его обнаружил патруль, и, к счастью, полицейские сразу оцепили район и вызвали спецгруппу. Вопиющий случай для их уютного королевства.

Раздался короткий двойной сигнал – пришла очередная запись с братишкиного комма. Дитте не мог удержаться, чтобы не засунуть этому гуляке клопа в комм, глупая ревность, он и сам от себя не ожидал. Он нажал “сохранить данные”, решив, что посмотрит потом.

Дитте зашел домой и сразу понял, что Райних еще не вернулся. Теперь он это узнавал... по запаху, что ли, или у него появилось еще какое-то чувство.

В хрустальной комнате Дитте застал премилую картину.

– ...а глаза они ему вырезали тупым ножом, – вещал Неймо.

Лисса сидела на мягком диванчике, трогательно поддерживая руками заметно торчащий животик и открыв рот.

– И вставили туда драгоценные камни, чтобы было красиво, – провыл ему в тон дрожащий папочка из-под низкого прозрачного столика, – и кинули к змеям.

– Да, к змеям, – подхватил Неймо и захихикал, – прямо в канализацию.

Лисса вздрогнула и покрепче обняла свой живот:

– К нам они не проберутся, трубы слишком узкие.

Дитте походя запустил в мелкого какой-то вазочкой, коих было расставлено повсюду в избытке. Так удобно.

– По визору сказали про змей, старший, нашли взрослую особь, прямо в центральном парке, в водостоке, – жалобно запричитал не успевший увернуться Неймо.

Вошедшая Чинэ-ли покрутила пальцем у виска и с удовольствием потискалась с Дитте. Энкем тут же выскочил из своего укрытия и попытался влезть между двумя альфами. Папочка уверенно шел на поправку, они потрепали его немного за ушки и хвост, который тот невзначай запустил под юбку Чинэ-ли.

– Гадкий кот, – кошка выгнула бровь.

– Накажешь меня? – Энкем закрыл глаза и покраснел. Вошел во вкус, однако.

После ужина они проводили Неймо – тот перед практикой уезжал с друзьями во фьорды, недельный поход. Компашка развеселых студентов уже свистела и гомонила у ворот. Пацан так гордился своим новым внедорожником, подаренный ему прайдом в честь успешной сессии, что Дитте не смог удержаться от довольной ухмылки, целуя его на прощание.

А потом ему позвонил старый приятель из дорожной инспекции.

– Райних Штиммен – твой родич?

– Мой, – сказал Дитте пересохшим ртом.

– Его тачка битая стоит перед “Резиновым раем”, я тебя предупредил, если что. Об аварии не заявляли, но сам знаешь...

– Спасибо, – ответил Дитте.

Заблядовал, значит, Райних. Да еще и напился, или чего похуже. Дитте выскочил как был, в домашних штанах и майке, и запрыгнул в кар, матерясь. “Ну, держись, братишка, – думал он, вбивая в навигатор название клуба, – повезло тебе, что я ремень не взял”.

В клубе он Райниха не нашел, тот уже успел смыться с очередным своим... Так спешил, аж комм в сортире посеял. Дитте заскрипел зубами и решил-таки просмотреть записи, особенно последние. Чтобы знать, кому в морду дать, ну, кроме Райниха.

Очень скоро обнаружился герой-любовник, серебристый холеный кот. “Старпер “, – у Дитте аж живот подвело от злости, когда он подчистил и увеличил изображение. Сил не было слушать их смехуечки, все эти “совершенно свободен до утра, о, как мило”, так что он выключил запись и просто лежал до рассвета в кровати. Прав был отец, когда говорил, что гулящих нек нельзя брать в прайд, и уж ни в коем случае нельзя влюбляться в таких.

***Райних

Было темно. И больно. “Теперь всегда темно и больно”, – подумал он, шаря трясущимися лапами по полу. В поисках стены. Он немножко прополз в сторону, наткнулся на нечто мягкое и замер. Мягкое жалко скульнуло и затряслось. О, товарищ по несчастью!

– Тихо, – прошептал Райних, – давай погреемся.

Мягкое прижалось к нему, стало и правда немного теплее.

Никогда, никогда, снова и снова думал Райних, никогда не буду больше гулять.... Никогда. Весь этот кошмар случился только из-за того, что он захотел присунуть роскошному котищу редкой серебристой масти, практически эликтовой. Они с коллегами задержались в баре после смены, так мило провели время... И черт же дернул его связаться с тем эликтом... потащиться с ним в проклятый ночной клуб... Eще и кар раздолбал по пьяни, комм похерил в туалете. Все закончилось здесь, в подвале у каких-то извращенцев, сектантов каких-то долбанных...

Райних тихонько взвыл, стало легче. И услышал шаги. Проклятье, проклятье, надо было молчать. ОНИ подошли поближе, под ребра прилетело пару пинков. Он корчился на полу, прислушиваясь к их движениям – сейчас его снова потащат на издевательства? Но они схватили его недавно приобретенного товарища. Тот плакал и умолял его не трогать. Как глупо, подумал Райних, когда звуки стихли, и он снова оказался способен думать. Как глупо умолять кого-то, кому твои жалкие слова только повод посмеяться. Умолять надо тех, кто смилостивится... а тут можно только кричать, когда больно.

Сколько он здесь, наверно, целую неделю... а может и пару дней... Никогда больше не буду ни с кем трахаться, подумал он, никогда, после того, как его насиловали все на каком-то ритуале, бросали какие-то огрызки за секс... а однажды бросили к змеям! Те так страшно шипели и забирались куда попало... и дышать в змеиной яме было трудно, хоть ему и запихали в нос респиратор, но он постоянно заглатывал ядовитые испарения, и его всего выворачивало, нет реально, больше никогда и ни за что, если выберется отсюда, но он никогда не выберется, так и... Райних почувствовал, что мысли пошли по знакомому кругу, и ушел в воображаемый домик.

Он его почти сразу начал строить, как сюда попал, вспомнил сломленного психа папеньку и статью в недавнем “Дайджесте терапевта”. Он боялся сломаться так же, как его чокнутый родич, а в статье были описаны способы ухода от реальности аутистов и психотиков. И вот он решил уйти сам, сознательно, пока подсознание не сделало это за него. После того, как его изнасиловали в первый раз, а потом вырезали глаза без анестезии, он выл у стены и жалел, что не сдох от болевого шока, а всего лишь потерял сознание, тогда он и вспомнил это. И начал строить маленький однокомнатный коттедж на любимой полянке их нового поместья. Складывал бревнышко за бревнышком, покрывал крышу драгоценной черепицей золотистого кедра, натащил мягких шкур и подушек, поставил камин и позвал родичей.

Туда приходил Дитте и сидел рядом, обнимая так тепло и надежно, смеялась над чем-то Чине-ли, мелкий гаденыш Неймо выделывался, привлекая к себе внимание альф... Гаденыш – никакой, конечно не омега, а... натуральный гаденыш, вот кто. Лисса почему-то была уже с котятами, те были маленькие и пушистые, два синих, один лазурный, еще один леопардовый, как сам Райних, только наоборот: лазурь с синими пятнышками... А один серенький, как Лисса, но с голубоватым дымчатым отливом. Котята мяукали и играли, кусая папеньку Энкема, а тот хихикал и убегал от них на четвереньках.

Постепенно его душевных сил перестало хватать на поддержку образов сада и интерьера, и домик превратился в замкнутый куб без выходов, он был пронизан желтым светом. А родичи превратились в смутные тени, несущие в себе только ощущения от настоящих нек. Защита – от Дитте, веселье – от Чине-ли, уют – от Лиссы, слившейся с котятами. Гаденыш исчез. И только папенька остался похожим на нека, он скакал и кривлялся, а иногда забивался в угол и дрожал. “Прости, – говорил ему Райних, – на самом деле я никогда не хотел тебе зла”.

За ним пришли, побили и трахнули, а потом спросили: что он предпочтет – послужить детям Великого змея или отрезать хвост?

– Отрезать и послужить, господин, – покорно ответил Райних, он всегда со всем соглашался, не идя ни на какие диалоги и взаимодействия, ведь его тут нет, он сидит в кубе.

– Кому послужить? – с шипением спросили у него и сломали хвост.

– Великому змею! – крикнул он, корчась, в кубе они сидели вдвоем с папенькой и смотрели друг на друга, хотя он предпочел бы посмотреть на Дитте, но того не было, только смутное присутствие.

Ему приказали ползти вперед, нацепив на шею поводок, он встал на четвереньки, по-другому ходить не мог, сухожилия перерезали в самом начале.

Вдали послышался шум, какие-то крики, вроде даже хлопки выстрелов. Папенька в кубе показал ему язык. “Дурак ты, Энкем”, – сказал ему Райних. “Сам дурак”, – ответил убогий и захохотал.

====== Глава 7. Спасение от тьмы ======

Дитте

– Старший, будешь слушать? – Энкем стоял перед ним в мягких штанах и рубашечке, он выглядел почти нормальным, когда молчал, не бегал на четвереньках и не выл.

– Давай, когда все лягут, – сказал Дитте, которому все равно не спалось с тех пор, как пропал Райних.

Конечно, его начали искать, не дожидаясь, пока истекут положенные пятьдесят часов, но закончился уже третий день, а результатов все не было. Райнихов ночной спутник ситуацию не прояснил, заявив, что ушел из клуба один, и записи внешних камер это подтвердили.

Рассказы Энкема помогали скоротать время до утра. К тому возвращалась память, кусками, путано, и папочка изливал на Дитте небылицы из своего блестящего журналистского прошлого.

– Дети тьмы, – говорил Энкем, – змеепоклонники. Я хотел к ним подобраться поближе, репортаж вышел бы отменный... А попал в яму к их божкам...

– Разве ты был не в джунглях, – мысли самого Дитте были далеки от папочки и его несчастий.

– Нет, конечно, – Энкем подскочил, – ты что, старший, как бы я там выжил. Меня держали где-то здесь, и мне повезло, что остались глаза...

– А давай подробнее про глаза, – Дитте вдруг очнулся, вспомнив их страшную находку – несчастного замученного неку, и липкое равнодушие вмиг отступило. – Энкем, что ты еще помнишь, расскажи мне.

– Тем, кто был для ритуалов, их вырезали, так надо. А мне оставили, им нравилось, как я боялся... Но я притворялся и смог убежать. Наверное... – папочка задрожал, – я еще плохо помню.

– А где тебя держали, Энкем?

– Не помню...

Идея привезти Энкема в управление была не самой лучшей, признал Дитте, перехватив папочку за хвост в полете. Тот послушно повторил все то, что рассказывал ему, и теперь самозабвенно прыгал по столам и кричал, что хочет отсосать Дитте при всех.

– Старший, не сердись, – Энкем только что закончил обещанное, но не при всех, а в кабинете, – давно мечтал это сделать. Попрыгать тут у вас хорошенько.

– Мечты сбываются, – сказал ему Дитте, которому было совсем не до папочки.

Он снова прослушал последний разговор Райниха с серебристым котом, получалось, что они договорились тогда о свидании. И тот потом кинул братишку. Дитте вертел объемный портрет, не обращая внимания на кривляющегося Энкема. Ли-ан Зерг, альфа одного из прайдов закрытого клана, был последним, кто видел Райниха.

– Это он, – сказал вдруг затрясшийся папочка, – точно, старший.

– Кто? – Дитте чуть не выдернул Энкему руку, подтаскивая поближе, – да кто, твою мать!

– Злой! Он меня бил, и резал и...

Дитте дальше уже не слушал, потащил его к шефу.

До подтверждения информации никакого штурма, сказали ему. И Дитте ждал еще двенадцать часов до начала операции, совместной с Королевским Спецназом. Им удалось нарыть много чего за это время: подтвердить подозрения о разведении змей через поставщиков оборудования. И этим же путем вычислить дом, где предположительно могли держать жертв. Захват должен быть молниеносным, дабы сектанты не успели очухаться и всех прирезать.

Райниха он сразу заметил, как только они спустились в подвал вслед за спецназовцами. Братишка забился под скамью и дрожал, зажав себе лапами рот. И он был слеп, абсолютно. Дитте вытащил его осторожно, как мог, стаскивая с лица засохшую кровавую тряпку, и замер. Так больно Дитте не было никогда в жизни, он зарычал, прижимая к себе Райниха, и кажется, даже заплакал.

Братишка сидел у него на руках смирно все время и тихонько выл, пока Дитте нес его к медицинскому кару, только один раз вскрикнул, когда ему неловко прижали поломанный хвост.

Подбежавшие медики что-то вкололи Райниху, и тот отрубился. Теперь можно было разжать его пальчики, не боясь их сломать. Второго найденного нека ловко упаковали в пластиковый мешок, и Дитте обуял запоздалый ужас. Ему что-то говорили, кажется, про то, что из всех сектантов осталось в живых только двое, остальные погибли.

– Это хорошо, – сказал Дитте, – хорошо, что они сопротивлялись.

Он сам пристрелил нескольких и переживал, не вышло бы превышения полномочий.

***Райних

Он сразу, сразу узнал брата – по прикосновениям, дыханию, даже шуршанию одежды. А потом и голосу. И немедленно вцепился в него, боясь отпустить, а то вдруг это все очередной бред, и он просто окончательно спятил. Как папочка.

Дитте его спас, вынес на воздух, Райних все держался за него и шевелил порванными ушами, тихонько поскуливая от привычной боли, он прислушивался к шуму – кажется, спасательной операции. Да-да, бравая Королевская полиция всегда на страже, она их сберегла и защитила, все, как написано на ее гербе... Только бы брат не оставил его... Тут его укололи в задницу, и сознание мгновенно отключилось.

А потом его опять изнасиловали и бросили к змеям, спасение оказалось мороком, он бился и бесслезно плакал, пытаясь сбросить с себя тяжелые скользкие тела и не менее мерзкие нечьи лапы, хватал их и тянул. И вдруг избавился и очнулся в тишине и темноте, ничего практически не болело, а он был голый.

По звуку и запаху – больница. “Просто слишком много спал”, – подумал он, с трудом ворочая лапами в поисках одеяла, – “ТАМ кошмаров не снилось”. Все тело было онемевшее и бессильное совершенно. Побочные эффекты регенерации. На морде железяка, наверно растят глаза. Дверь открылась, и он замер, притворяясь спящим.

– Ах, доктор Райних, опять безобразничаете, – тихий смех и легкие шаги, он смутно узнал одну из сестричек родной клиники, но не пошевелился. – Зачем все время одеяло сбрасываете?

Его укрыли невесомым и пушистым, попутно погладив по животу и между ног. Райних задрожал от этого прикосновения.

– Прости, милая, – едва слышно сказал он, стараясь держать голос ровным, – не надо меня трогать, ладно?

Приходил профессор Ан-ши и задавал много вопросов и не трогал, советовал не замыкаться в воспоминаниях, а проговорить их много раз. “А лучше запиши... ну, ты же все знаешь, коллега”.