Текст книги "Синтез (Synthesis) (СИ)"

Автор книги: LapOtter

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– Вы ненадолго отключились. Сейчас лучше? Протрезвели?

Шерлок впивается в похитителя взглядом, пытаясь вспомнить. Одно из его первых дел? Он мысленно отбрасывает татуировки и следы возраста на лице мужчины. Тогда еще он не был лысым? О, конечно, не был. Короткостриженный брюнет. Хирург. Одна из клиенток попросила расследовать дело о смерти его сестры на операционном столе. Она, конечно, сначала обратилась в полицию, но у них не было доказательств. Шерлок был счастлив вмешаться, охочий до любой головоломки, способной на время успокоить его жаждущий работы мозг. Обвинение в халатности, повлекшей смерть пациента. Его зовут… Как же… Смит. Клифорд Смит.

Палец Смита утыкается в щеку Шерлока, в том месте, где наклеена липкая лента.

– Я даже подумывал обойтись без кляпа, – глумится он. – Речевая терапия. И что же произошло? Ударились головой и проглотили язык?

Шерлок смотрит, его ноздри раздуваются в ответ на последнюю реплику. Смит лишь смеется и похлопывает его по щеке.

– Тихо, тихо. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть. Даже если вы не можете говорить – кричать это не мешает.

От прикосновений по телу проходит волна отвращения, Шерлок дергается, стараясь избежать контакта. «Нет», – думает он. – «Не отвлекайся. Сосредоточься!» Сперва нужно выпутаться из веревок, но в зоне досягаемости ничего, что могло бы помочь.

– Уверен, вы давно все поняли, – говорит Смит. – Для великого детектива не так уж сложно собрать этот пазл. Одурманенный, привязанный к столу, с кляпом во рту… Вы знаете, к чему все идет, верно?

Шерлок игнорирует и шевелит руками, проверяя, насколько крепко веревки связывают запястья и может ли большой палец пролезть между петлями. Он совершенно точно понимает, к чему все идет, и не намерен с этим мириться.

Все оказалось до идиотизма прозаично. Все еще непонятно, зачем Смиту понадобилось убивать Катрин Ланкастер и Джейсона Вандербильта, но зато ясно, зачем он похитил Шерлока. Ненависть Смита регулярно подпитывалась; вне сомнений, он следил за карьерой Шерлока, за его сайтом и за блогом Джона. Не нужно быть гением, чтобы найти слабые точки Шерлока. Месть не будет полной, если Смит не увидит как Шерлок страдает, лишаясь всего, что ему дорого.

Мориарти был куда более элегантен, но Шерлоку не до капризов. С каждой минутой он все ближе к пониманию: несмотря на топорность методов, все закончится его кишками на полу. Он труп. Джон… Может, его не арестуют; разумеется, он не сядет в тюрьму… Но это полностью его сломает.

Веревка слишком плотно прилегает к запястьям. Шерлоку нужно сломать все кости в руке, чтобы выбраться, но в таком положении даже это невозможно. Он не двигается, не желая тратить силы на бесполезную борьбу. Что-то произойдет. Смит допустит ошибку – покажет слабость, которой Шерлок сможет воспользоваться.

Он должен верить в это, другого выхода нет.

Смит трактует его спокойствие по-своему.

– Так быстро сдались, мистер Холмс? – он усмехается, довольный собой. – Всегда думал, что вы крепкий орешек. Не то, чтобы я жаловался… – он достает из кармана длинный плоский футляр. На его руках высокие хирургические перчатки, такие, что доходят до локтей. Эта картина вызывает тошнотворную волну, проходящую от живота к груди, и заставляет внутренности Шерлока сжаться.

– Я не виноват в ее смерти, – открывая футляр, говорит Смит. Холодный блеск металла.

Скальпель.

Шерлок прикрывает веки, сдерживаясь, чтобы не закатить глаза. В ушах звучит нервный хохот Джона:

<…>

– Ты когда-нибудь перестанешь раздражать тех, кто жаждет нас убить, а, Шерлок?

– Не могу обещать, Джон. Ты же меня знаешь.

– О, кого я спрашиваю… <…>

Как раз сейчас стоит забыть о своей способности раздражать. Чем дольше Смит будет говорить, тем выше шансы на побег – тогда как взбешенный Шерлоком, он захочет поскорее пустить в ход скальпель.

– Не моя вина, что она сдохла, – повторяет Смит. – Из-за тебя моя жизнь покатилась к чертям, – он достает скальпель и крутит его между пальцами. – Я потерял работу. Дом. Репутацию. Привычную жизнь. Жену. Я потерял 10 лет жизни, и ничего из этого уже не вернуть.

Смит снимает защитный колпачок и аккуратно кладет деталь в футляр. Шерлок рефлекторно дергается в сторону, насколько это вообще возможно, учитывая веревки. Он сжимает кулаки и заставляет тело лежать спокойно. Однажды он уже умирал, и, несмотря на попытки сохранить достоинство, тело его подвело. Он вспомнил, как размахивал руками в полете с крыши Бартса. Если сейчас он действительно умрет, то, по крайней мере, стоит избавить Джона от зрелища истерзанных в агонии запястий.

– Знаете, я ведь не собирался подставлять доктора Ватсона, – Смит поигрывает скальпелем. – Я думал засадить Питера Ланкастера. У него был мотив – ревность: Катрин завела интрижку с Вандербильтом.

Все встает на свои места. Смит произнес имя Питера с горьким презрением, имя Джейсона – с пренебрежением. Но о Катрин он говорил с нескрываемой яростью. До этого с той же яростью он говорил о том, что потерял жену.

Смит продолжает говорить:

– Однако вскоре я увидел, как вы разгуливаете по месту преступления вместе с вашим доктором. Связь между вами была очевидна. Тогда я уже знал, что убью вас, но возможность полностью уничтожить своего врага слишком хороша, чтобы ее упускать, – он издал смешок. – Ваш дорогой Джон сядет за ваше же убийство. Здорово придумано, верно? Стащить перчатки с отпечатками было не сложно. В последние недели вы были весьма предсказуемы, стоило лишь проследить, когда вы двое уйдете на эту свою терапию, – он не скрывает насмешки, – а затем дождаться, пока ваша домовладелица отлучится из дома, и забраться внутрь. Могли бы спрятать ключ получше.

Внезапно скальпель в руке Смита замирает в безупречном хирургическом захвате. Он наклоняется и ставит на стол пустую пластиковую канистру.

– Хватит болтать, – говорит он. – Я и так потерял достаточно времени.

Он срывает простыню и отбрасывает помеху на пол. Лезвие скальпеля ложится точно посередине грудины Шерлока – одно нажатие, и оно входит в кожу. Шерлок видит кровь, но не чувствует боли – должно быть, скальпель очень острый.

Он умудряется лежать спокойно до тех пор, пока лезвие не начинает двигаться, обнажая острые края раны.

Он все еще не чувствует боли и, все же, не может контролировать дергающиеся в панике конечности.

========== Содранные в кровь ==========

Джон выходит из дома вместе с Шерлоком, как всегда сопровождая его везде и во всем. Они не обсуждают идею пройтись пешком; одного взгляда Шерлока достаточно, чтобы Джон понял направление его мыслей.

Джон сохраняет обычную тактичную дистанцию, такую, как и всегда. Шерлок не нуждается в извинениях, поэтому и сейчас он молчит. Джон знает его достаточно и понял бы, если б тот затаил обиду за утренний разговор. Но, все же, недосказанность давит на него.

Было глупо допустить хотя бы намек на жалость по отношению к Шерлоку. Он вообразил, что Шерлок смягчился, хотя кому как не ему знать характер друга.

Мягкость – не про Шерлока. Конечно, у него есть свои уязвимые места – у кого их нет. Джон знает о них лучше, чем кто-либо, и никогда не касается их. Шерлок делает для него то же самое. Вот почему они так подходят друг другу.

Они молчат. Им и не нужно говорить. Все как обычно, как в любой другой день – Шерлок идет чуть впереди, Джон следует за ним.

Джон придвигается ближе, чтобы дать дорогу незадачливому папаше. Их руки соприкасаются, но ни Шерлок, ни, тем более, Джон, не спешат отодвинуться.

– Сегодня выходит новая книга Джона Грина. Я подумал, что смогу сходить в книжный, пока ты будешь на терапии.

Шерлок хмыкает, соглашаясь. Жизнь надломила его, и наспех залатанные, рваные края этой раны расползаются по швам. Но он не разбит, не уничтожен – и с самого первого дня Джон видит лишь потребность в любви. Шерлоку нужен кто-то, кто поможет ему влиться в мир людей, кто-то, кто не захочет изменить его. И Джон попробовал стать таким человеком, потому что любит Шерлока, всегда любил. Шерлок знает об этом (как подозревает Джон, с того самого момента, когда он понял это сам).

Сейчас слова сказаны и взаимность очевидна (очевидна – не важно, что Шерлок не может говорить). И у них был секс. Дважды.

И Джон – после всех расспросов, после того как он узнал, что Шерлок никогда не желал никого, кроме него, он все еще не может привыкнуть, что к их жизни прибавились события последних нескольких часов. Их даже не назовешь парой, и Джону трудно представить, что Шерлок хочет чего-то подобного.

Это – нормально, правда. Так и должно быть. Шерлок испуган, выбит из колеи опасностью, угрожающей другу. Да Джон и сам как на иголках, честно говоря. Обычно он прикрывает уязвимые места Шерлока; если тому нужно спокойствие, кто как не Джон способен его дать? Приходится бодриться. Но теперь… Поцелуй с Шерлоком, и то чувство, накрывшее его… Невозможно окунуться в эту иллюзию и не думать, что карета вот-вот превратится в тыкву.

Но чары все еще действуют; Шерлок пользуется моментом, и теперь они идут по улице, держась за руки. Джону давно плевать на то, что их считают парой, да и потрясения последних дней дают о себе знать; присутствие Шерлока успокаивает, и он не то чтобы готов расстаться с этой новой близостью.

– Кстати, об этой книге. Будет немного неловко читать ее вслух. Знаешь, рассказчик – маленькая девочка и все такое, – он пихает Шерлока плечом. – Я и забыл, когда в последний раз причесывал Барби.

Шерлок смеется, и этот смех ложится на плечи Джона теплыми искрами. Они на месте; Джон сжимает пальцы друга и убирает руку. Шерлок не хочет уходить, да и Джон, честно говоря, после утренних событий неохотно отпускает его от себя. Но Шерлок в безопасности – если такое вообще возможно – да и Джону кажется, что их зависимость становится нелепой.

– Давай, иди. А то опоздаешь. Я вернусь до конца сеанса.

Он дожидается кивка и не удивляется невысказанному сожалению. Но чего он точно не ожидает – так это того, что Шерлок поцелует его посреди улицы. Невинное касание губ – Шерлок выглядит потерянным и неуверенным в правильности своего поступка. Джон улыбается, давая понять: все хорошо – и ответная улыбка Шерлока ослепительна.

Джон смотрит ему вслед: Шерлок держится в своей привычной уверенной манере. Его удивляет та вежливая гримаса, которой Шерлок одаривает мужчину у входа. Остальные сочли бы ее за улыбку, но только не Джон – сейчас он изучил Шерлока даже лучше, чем до афазии. Джон полагает, что они всегда были на одной волне, и болезнь сблизила их еще больше: Шерлок пользуется наиболее понятными Джону жестами, а тот, в свою очередь, замечает каждую мелочь, сводя необходимость говорить к минимуму.

Теперь читать язык тела входит в привычку; с тех пор, как Шерлок попал под пристальный надзор, Джон научился различать малейшие сигналы. И сейчас, видя друга, ожидающего лифт, Джон замечает, как напряжена фигура Шерлока, с каким нетерпением он дожидается прихода лифта.

Шерлок оборачивается, замечая, что Джон все еще присматривает за ним.

Джон смущается, понимая, что обнаружен. Он улыбается и делает знак – поймал, получая в ответ согревающую улыбку и кивок Шерлока.

Когда тот исчезает в лифте, Джон отворачивается, вздыхая. До книжного добрых полчаса, и столько же на дорогу обратно, и Джон, зная свою привычку подолгу торчать у полок (пока не просмотрит все обложки и не решит наконец, сколько готов потратить), решает поторопиться, чтобы сдержать данное Шерлоку обещание.

Так и есть – он доходит до книжного всего за двадцать минут. Еще пять тратит на поиски нового романа Грина; с книгой под мышкой он осматривает полки, гадая, что еще понравилось бы Шерлоку. У того непредсказуемые вкусы; Джон знает, что друг не фанат мистики, но только на прошлой неделе Шерлок зачитывался – только вообразите – книгой про единорогов, так что тут не угадаешь. Шерлоку нравится все необычное, как в литературе, так и в остальном.

Джон разрывается в выборе между техно-триллером Нила Стивенсона и еще одним кричащим шедевром Одри Ниффенеггер, когда раздается звонок. Он хмурится, откладывает книги и выуживает из кармана телефон.

– Да?

– Здравствуйте. Доктор Ватсон? – знакомый женский голос.

– Да. А, Доктор Хиггс? – Джон говорил с ней всего пару раз, да и телефон искажает голоса, но все же он уверен, что узнал ее. – С Шерлоком все нормально?

– Как раз за этим я и звоню, – в ее голосе Джон замечает нотку беспокойства. – Он не пришел на прием. Вы на расследовании?

– Я проводил его до офиса, – Джон уже спешит к выходу. – Я видел, он вошел в лифт… Мм… Сорок минут назад.

– Он не пришел, доктор Ватсон.

Джон чертыхается и жмет на сброс. 2 – быстрый набор, номер Лестрейда. Он толкает дверь плечом, в нетерпении, ожидая, пока тот ответит.

– Привет, Джон, – Грег отвечает спустя четыре гудка – четыре (!) гребаных гудка.

– Шерлок пропал, – сходу выпаливает Джон.

Даже сквозь уличный шум он слышит, как Грег выпрямляется на стуле.

– Что? Как? Когда?

– Сорок минут назад. Грег, он зашел в лифт в здании, где проходит терапия. Его доктор позвонила, он так и не дошел до кабинета.

– Блять. Донован! Собирай чрезвычайную команду, быстро!

Джон слышит, как та моментально отзывается: «Да, сэр!»

– Я в двадцати минутах от места, – говорит Джон. – Твою мать, я не должен был оставлять его, только не сейчас, – он затыкается, вспоминая, что Грег не знает о найденных канистрах крови.

– Ты не мог знать, – успокаивает Лестрейд. Джон слышит, как тот в спешке роняет вещи. – Мы будем там через семь минут. Кто-то встретит тебя у входа.

Телефон замолчал. Джон на ходу сует мобильник в карман. Он пробирается сквозь поток людей, забывая о манерах, не теряя времени на извинения. На полпути он срывается на бег, а затем несется со всех ног. Через четверть часа он на месте.

У входа дежурит неотложка и три полицейских машины, однако Джон не замечает суеты. Возле двери, оглядывая обстановку, ждет сержант Хопкинс. Она делает знак Джону, и тот замечает, как напрягается ее спина. Констебль заходит в здание, подзывая Джона следовать за ней.

– Он здесь, инспектор, – раздается щелчок рации. – Я приведу его.

Никакого ответа, но, кажется, Хопкинс его и не ждет. Она останавливается у лифта, но Джон бросает: «Лестница», – он не может ждать. Хопкинс кивает и спешит следом. Они буквально летят вниз, преодолевая по три ступеньки за раз.

– Вы нашли его? – голос тонет в топоте ног.

***

Смит вдавливает Шерлока в стол, свободной рукой навалившись на его живот, фиксируя тело ниже разреза. Какая-то – спокойная – часть сознания Шерлока понимает, что теперь, чтобы продолжить движение скальпеля, Смит должен продвигать эту руку вниз, тогда как проще удерживать тело выше разреза и без помех вести лезвие вниз. Дедукция такова: Смит хочет, чтобы рука не закрывала обзор и Шерлок видел тошнотворные манипуляции с его телом.

Другая – большая – часть сознания заставляет Шерлока кричать, извиваться и дергаться на столе, стараясь скинуть с себя Смита. Кляп эффективен: он едва пропускает воздух, что уж говорить о звуках; крик Шерлока застревает на полпути, заглушаемый мокрыми слоями ткани. Смит слишком сильный и слишком тяжелый, чтобы сбросить его с себя; Шерлок никак не может повлиять на ситуацию. Борьба лишь ухудшает его положение: лезвие рвет края раны, добавляя боли – но, несмотря на это, остановить себя Шерлок не может.

Он зажмуривается и откидывает голову назад, дергая связывающие запястья веревки. Боль от них гораздо сильнее, чем от раны, дюйм за дюймом открывающей содержимое живота. Шерлок думает о Джоне, о том, как тот найдет разбросанные по полу органы и увидит содранные в кровь запястья.

Он прищуривается, замедляя дыхание. Должно быть что-то, что поможет выбраться отсюда, избавит Джона от этого зрелища. Он должен остановить это. «Мне жаль, Джон», – в голове бьется отчаянная мысль. «Я пытался. Я не хотел, чтобы тебе пришлось пройти через это снова».

Внезапный грохот заставляет Смита остановиться; два дюйма лезвия остаются внутри раны. Раздаются выстрелы – Лестрейд?

– ПОДНИМИ РУКИ! ПОДНИМИ РУКИ, СЕЙЧАС ЖЕ!

Шерлок открывает глаза. Он старается извернуться, чтобы взглянуть на дверь, но движение отзывается дикой болью в ране; он остается лежать неподвижно. Он может видеть Донован – Боже, он в жизни не был так счастлив ее лицу; она приближается, смотрит на что-то рядом – на Смита, конечно.

Раздается щелчок наручников, и Донован зачитывает его права. Шерлок облегченно всхлипывает. Он жив. Он будет жить. Джону не придется оплакивать его.

– Иисусе, – Лестрейд подходит так, чтобы Шерлок мог его видеть. – Кто-нибудь, притащите гребаных парамедиков! – он рявкает на кого-то у входа.

Голос смягчается, когда он заговаривает с Шерлоком.

– Господи. Ладно, Шерлок, просто лежи спокойно, хорошо? Не двигайся. Мы не хотим сделать хуже.

Шерлок кивает. Лестрейд гладит его по щеке, и пальцы касаются края изоленты. Шерлок наклоняет голову, чтобы дать лучший доступ.

– Все хорошо. Ты в порядке. Просто лежи, ладно?

Инспектор продолжает говорить, пока медленно отрывает края липкой ленты. Он не успевает закончить, а Шерлок уже нетерпеливо выталкивает ткань изо рта.

– Эй, полегче, – предупреждает Лестрейд, решив повременить со скотчем, и вместо этого убирая смятую ткань. – Полегче, Шерлок.

– Джон, – говорит тот.

– Он скоро будет, – отвечает инспектор, – через минуту-другую. Все нормально. Ты будешь в порядке.

Шерлок не понимает, почему тот продолжает повторять эту фразу. Он знает, что будет в порядке. Он сглатывает, пытаясь смочить сухое горло. Пальцы Лестрейда снова гладят его щеку, и внезапно он понимает, что плачет, что он плакал, что он продолжает рыдать.

Но теперь он чувствует другие руки, другие голоса, и Лестрейд отходит в сторону. Кто-то накладывает бинт на рану, выше того места, где все еще торчит скальпель. Укол в предплечье, и мир начинает расплываться. Морфий. Идиоты – ему едва ли больно. Он в шоке. Ему нужно думать.

Холодный металл касается запястий, и веревки спадают. Он пытается соединить руки, но встречает сопротивление парамедиков, которые тут же берутся орудовать бинтом. Кто-то накрывает его ноги.

Он закрывает глаза, игнорируя голоса и действия медиков. В глубине комнаты он слышит звук рации: «Он здесь, инспектор. Я приведу его».

– Джон? – спрашивает Шерлок. Он ощущает странное чувство: напряжение брюшных мышц заставляет почувствовать тонкую пластинку стали, вставленную в рану. Лестрейд отвечает, но голос Шерлока тонет, когда парамедик сдавливает его живот.

– Не пытайтесь говорить! – прерывает доктор.

– Отъебись, – выплевывает Шерлок и слышит голос Джона.

– Ох, слава Богу.

– Джон, – Шерлок поворачивает голову на звук, пытаясь рассмотреть говорящего сквозь толпу окруживших его медиков.

– Я здесь, – Джон приближается так, чтобы Шерлок мог его видеть. Он встает на место закончившего с перевязкой парамедика и сжимает ладонь Шерлока. – Господи, зачем ты говоришь? Заткнись, придурок.

Шерлок улыбается и умолкает. Джон продолжает говорить, обращаясь уже к медикам, так что Шерлок не слушает слова, сосредотачиваясь на звуке голоса. Он думал, что никогда его не услышит. Он жив. Шокирующее облегчение.

Джон смотрит вниз.

– Сейчас они собираются переместить тебя, ладно? Постарайся держать спину прямо, если можешь.

Шерлок кивает. Он чувствует, как ладони обхватывают плечи, бедра и ноги. Джон отступает в сторону. Один из парамедиков все еще надавливает на живот Шерлока. Он фиксирует спину прямо, в какой-то момент оказывается в воздухе, но теперь снова лежит на чем-то твердом и бугорчатом – но это что-то в тысячу раз комфортнее жесткой поверхности стола. Мгновение спустя руки снова сдавливают живот.

Джон теряется из виду, пока Шерлока помещают в лифт и выносят из здания. Он видит его уже в машине неотложки, когда один из парамедиков говорит:

– Вы можете поехать в патрульной машине.

Джон раздраженно бросает:

– Я его муж, я поеду с ним, – его тон не терпит возражений. Спустя мгновение он оказывается рядом с Шерлоком, держа его руку в своих ладонях.

Шерлок моргает. Джон выглядит изнуренным. Шерлок открывает рот, чтобы пошутить, чтобы заставить Джона улыбнуться, но тот кладет палец на его губы.

– Я говорил. Не разговаривай. Они не могут вытащить скальпель, и чем больше ты болтаешь, тем глубже проникает лезвие.

Шерлок склоняет голову.

– Потому что мы не знаем: возможно, скальпель – единственная вещь, удерживающая аорту от разрыва, – объясняет Джон. Он раздражен. – Они не хотят делать операцию в неотложке, без крайней необходимости.

Шерлок кивает и закрывает глаза. Он хочет пошутить о том, что обычно Джон просит его говорить, а не затыкаться, но не находит способа сказать: «Какая ирония, ты заметил?». По крайней мере не сейчас, когда его голова одурманена морфием.

Джон заговаривает, и в голосе слышатся нотки веселья.

– Словно не было твоей травмы. Мы так долго старались заставить тебя говорить, что я и забыл, как трудно бывало тебя заткнуть.

Шерлок криво улыбается, и Джон сжимает его руку.

– Тебе нужно поспать, – говорит он мягко. – Все хорошо. Сейчас ты в безопасности.

Шерлок стискивает его ладонь. Теперь и Джон в безопасности; это важнее.

Вот что имеет значение.

========== Я тебя люблю ==========

До больницы ехать недолго. Шерлок сжимает ладонь Джона, предсказуемо проваливаясь в наркотическое забытье.

Не может быть, чтобы он уснул… Как бы то ни было, просыпается он уже в операционной. Над ним склоняются врачи, безликие в своих халатах и масках, открывающих лишь глаза, но ни один из этих взглядов не принадлежит Джону, единственному, кто имеет значение для Шерлока. Меж тем, это все, что он успевает заметить: спустя мгновение Шерлок понимает, что мир снова уплывает прочь… Должно быть, снова лекарства… Анестези…

Очнувшись вновь, он понимает, что операция позади. Приходит боль, и Шерлок явственно ощущает всю тяжесть своих повреждений. Он пытается сфокусировать взгляд и, все еще сонный, видит лишь нечеткую картинку, однако чувствует, как под чьим-то весом прогнулся край матраса.

В полумраке комнаты он способен различить лишь размытые очертания фигуры, но этого достаточно. Даже в темноте, едва видя, едва соображая, он назовет имя того, кто, просидев рядом бог знает сколько времени, уснул, так и продолжая держать его за руку.

Шерлок пытается говорить, но вместо собственного голоса слышит лишь сухой скрежет. Он прочищает горло и сглатывает, попутно паникуя: вдруг на этот раз он действительно онемел? Затем делает новую попытку, и до слуха доносится хриплый шепот:

– Джон.

Посетитель не просыпается. Шерлок совсем не против; облегчение от того, что голос его все-таки не покинул, сменяет теплое чувство в груди. Он пытается высвободить ладонь, чтобы разбудить друга, но тот лишь усиливает хватку. “Джон”, – громче, несмотря на боль в горле, повторяет Шерлок. Внезапно спавший прежде мужчина вскакивает, выпрямляется на стуле и безумными глазами смотрит вперед себя. Секунду спустя он все же начинает понимать происходящее:

– Очнулся…

Шерлок сжимает его ладонь. Собирается что-то сказать, но, открыв рот, снова сжимает губы, так и не решив, что хочет произнести.

Джону далеко до его сомнений.

– Ты везунчик, – говорит он, вставая, чтобы налить воду. – Скальпель был в миллиметре от толстой кишки. Пройди он дальше, как итог – недели в больнице и куча лекарств. Нисходящая часть аорты и нижняя полая вена не повреждены. Операция заняла менее часа, всего-то и нужно было – зашить тебя. – Он подает полный стакан. – Тебе больно?

Шерлок делает глоток. Он все еще чувствует боль, но новая порция лекарств – не выход. В молчании, они смотрят друг на друга. По лицу Джона Шерлок понимает, что тот задумался – скорее, не о чем-то конкретном. Кажется, дело в обуревающих друга эмоциях, которые не так-то просто считать и проанализировать. В любом случае, Джон расскажет обо всем, когда будет готов, так что эта задумчивость не тревожит Шерлока.

Наконец, еще один нерешительный взгляд, и слова рождаются сами собой:

– Я так рад, что все обошлось…

Шерлок накрывает ладонь Джона и переплетает его пальцы со своими. Я тоже. Они не договаривались об особом значении такого жеста, но Джон, кажется, все понял, и в подтверждение тому слегка пожимает ладонь любовника. Он улыбается краешками губ, легко смеется и говорит:

– Я просто не… – он прерывается. – Просто я очень, очень рад, что ты в порядке.

После этих слов Шерлок дергает Джона за руку и, когда тот оказывается достаточно близко, хватает его за воротник и притягивает для поцелуя. Он не знает другого способа показать все, что он на самом деле чувствует, не знает, как сказать Джону то, что тот хочет услышать.

Как иначе сказать “Я знаю”, “Я тоже”, “Мне так жаль”, “Я люблю тебя”, “Я не боюсь смерти, но был готов умереть при мысли о том, что ты найдешь меня мертвым, что увидишь изуродованные запястья и разгадаешь охвативший меня ужас, что будешь стоять на моей могиле, снова умоляя меня вернуться”. Только не ты.

Долгие секунды Джон, не в силах пошевелиться, наслаждается подаренной лаской и лишь спустя мгновения берет лицо Шерлока в ладони и углубляет поцелуй. С яростью, страстью, в движениях губ он отдает всего себя. Его пальцы поглаживают скулы любовника, стирая, впитывая в кожу неожиданную влагу слез. Он впитывает все отданные чувства, пропускает их через себя, и передает обратно, чистые, неомраченные. И Шерлок слышит “Я прощаю тебя”, “Я буду беречь”, “Ты мой”.

– Я люблю тебя, – говорит Шерлок, когда они разрывают поцелуй, и от удивления смотрит немигающим взглядом.

– Я люблю тебя, Джон. Люблю, люблю, люблю.

– Тсс… – на лице Джона самая безумная улыбка. – Я знаю, Шерлок. Я люблю тебя. Я знаю.

Но Шерлок не умолкает. Вместо этого он снова повторяет: “Я люблю тебя, Джон”, – и это признание, эти слова даются ему так просто, что он пытается произнести что-нибудь еще. Надеяться, что остальные слова вернутся – иррационально, но он не может сдержать себя. Медленно, словно по капле, кристаллики букв попадают в сознание, образуя однородную тягучую гладь слов. Шерлок смотрит в любимые глаза, и его, как и всегда, охватывает невероятное чувство.

– Я…

Ничего. Грудь пронзает острое, словно лезвие скальпеля, разочарование. Чтобы скрыть смятение, он тянет Джона за рубашку.

– Ложись.

Джон протестует, но все же забирается на узкую больничную койку, знаменуя маленькую победу Шерлока. Тот отодвигается и поднимает руку так, чтобы друг мог улечься к нему на плечо. Джон устраивается на боку, обнимая грудь Шерлока выше наложенных бинтов, и закидывает ногу на бедро любовника. Шерлок прикасается к долгожданному теплу, поглаживая волосы, лаская плечи, проводя пальцами вдоль позвоночника. Джон втягивает воздух и шумно выдыхает, уткнувшись в горячую нежную ключицу. Шерлок чувствует, как с этим вздохом из тела мужчины уходит все скопившееся напряжение.

Он поворачивает голову и утыкается в волосы любовника. Вдыхает. Неважно, что волшебства не случилось, и слова так и не вернулись. Было глупо надеяться на что-то подобное. Все, что имеет значение, уже здесь: Джон, такой теплый и близкий, в безопасности. Его Джон.

Он кое-что припоминает, и несколько раз прокручивает слово, произнесенное Джоном на границе случившегося с ними безумия. Теперь он может повторить то, что услышал вчера.

– Муж?

– Ну… хмм, – смущенный, Джон зарывается в плечо Шерлока и бурчит уже оттуда. – Сам понимаешь, никто не собирался проверять. Я не нашелся, что еще сказать, чтобы они позволили поехать с тобой, – он делает паузу, – глупо, да?

– Нет, – просто отвечает Шерлок.

Джон продолжает говорить, кажется, вовсе не замечая ответа любовника:

– Я знаю, то, что мы с тобой… В общем, ты понял… Это ведь не значит, что мы вместе… Ну, то есть, я не хочу, чтобы ты думал, что я тебя заставляю… В смысле, прямо сейчас. Или в будущем. То есть, отношения и все такое… Мы не обязаны… Конечно, если ты не хочешь. Эмм… То есть, я не хочу, чтобы ты считал, что что-то мне должен – не то, чтобы ты когда-то этим заморачивался – ну, ты просто знай. Это я так, прояснить ситуацию. Ты ничего мне не должен. Ну, то есть, если ты не хочешь…

– Джон!

– Я не закончил. Так вот, я знаю, что ты не можешь сказать мне, чего хочешь. Так что придется спросить самому: ты хочешь быть со мной?

– Да, – с явным облегчением говорит Шерлок.

– Платонически?

– Да.

– Сексуально?

– Да, Джон, да. Я люблю тебя. ДА.

Джон смеется.

– Ну, хорошо. Я тоже тебя люблю. А сейчас тебе стоит поспать.

– Да, – неохотно, Шерлок все же соглашается.

Джон снова хохочет.

– Спокойной ночи, Шерлок.

– Спокойной, Джон. Я люблю тебя.

***

Следующим утром, когда приходит Лестрейд, Джон все еще спит на плече у Шерлока. Тот уже час как проснулся и теперь наблюдает, как его дыхание шевелит волосы любовника. Он поднимает глаза на вошедшего инспектора и кивает:

– Лестрейд, – приветствует он, надеясь, что это разбудит Джона.

Лестрейд останавливается в дверном проеме, не забывая мучительно покраснеть.

– Я… эмм… зайду позже?

– Нет, – отвечает Шерлок, подзывая его ближе. – Джон, – повторяет он громче.

Джон утыкается в шею Шерлока и ворчит что-то неразборчивое, затем вздыхает:

– Ладно, ладно, уже встаю, – бормочет он, садясь, но кровать слишком узкая, и ему приходится подняться на ноги. – Доброе утро, Грег, – приветствует он друга.

– Доброе, – расслабив плечи, отвечает полицейский. – Шерлок, нужно написать заявление, – говорит он, войдя в комнату, и тут же обращается к Джону, – если ты считаешь, что он в состоянии.

– Смит? – Шерлок не дает вставить слова, находит кнопку и поднимает изголовье кровати.

– В камере. Пока молчит, но крыть ему нечем. Ты ведь его помнишь?

– Да, – отвечает Шерлок, посмотрев на Джона и глазами делая знак в сторону Лестрейда.

– Все равно. Выкладывай, – просит Джон.

– Хорошо, – говоря, Лестрейд обращается к Джону. – Смит был хирургом, которого Шерлок засадил за халатность, случилось все около 10 лет назад. Его пациент умер от постоперационных осложнений, кажется, Смит не вымыл руки или что-то такое. – Джон корчит гримасу, а Лестрейд, между тем, продолжает. – Ему дали 10 лет, и пока он сидел, его жена – Катрин Ланкастер, наша первая жертва – развелась и вышла за другого. А ты был прав насчет ребенка, Шерлок, – добавляет инспектор, – отцом был Вандербильт. Чего мы никак не поймем: почему Смит сначала разделался с любовником, а не с мужем?

– Подстава, – говорит Шерлок.

– Оу, – изумляется Джон.

– О чем вы? – теряется Лестрейд.

– Он собирался подставить мужа, – объясняет Джон. Он смотрит на Шерлока. Тот кивает. Едва ли Лестрейд поверит, что убийца – Джон.