Текст книги "Синтез (Synthesis) (СИ)"

Автор книги: LapOtter

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Звонит мобильный Джона. Шерлок ловит такси. Таксист ничуть не удивляется, когда тот напевает ему адрес.

– Бейкер-стрит, верно? – и разочарование Шерлока сменяется чувством триумфа.

– Нет, с ним все в порядке, – Джон садится в такси, переговариваясь по мобильнику. – Знаю, мне следовало позвонить. Все произошло внезапно… На месте преступления. …Боже, надеюсь, что нет. Просто ужас. …Да, хорошо. …Нет, не могу сказать. Завтра он придет. До свидания.

– Джулия? – спрашивает Шерлок.

– Да. Я растерялся, стоило позвонить по пути к Лестрейду. Ей страшно за тебя.

– Хм.

Внезапно Шерлок понимает, какую возможность подарила Джулия. Он тянет друга за воротник, чтобы тот посмотрел на него.

– Мне страшно за тебя, – Шерлок повторяет слова Джона.

– Я в порядке, – отвечает Джон. Шерлока это не убеждает. Джон хмыкает и переводит все в шутку. – Вспомни, что стало с парнем, который угрожал мне, пока ты был «в отпуске». Ничего хорошего, правда?

Да уж, ничего хорошего; Мориарти мертв, а Моран получил пожизненное. Но разве это повлияло на остальных? Шерлок вспоминает 3 года, проведенные в бегах. Он помнит свое возвращение, а щека до сих пор помнит след, оставленный кулаком Джона. Он помнит, как боролся за свою невиновность, за восстановление Лестрейда в должности и за возможность снова консультировать Ярд.

Его пальцы крепче сжимают воротник Джона.

Он помнит, как на кладбище старался не смотреть на убитого горем друга.

Мориарти не стоило касаться Джона. В итоге все вернулось на свои места, но те три года оказались слишком большой расплатой.

Он разжимает пальцы только потому, что они подъехали к дому – выбираться из автомобиля, держась за Джона, будет трудновато. Он спешит в квартиру, оставив друга расплачиваться за такси, и изо всех сил пытается сосредоточиться на деле.

***

Браузер все еще открыт на странице Катрин Ланкастер. Джон появляется через минуту и застает Шерлока уткнувшимся в ноутбук.

– Не буду мешать.

Джон уходит на кухню, но Шерлок берет ноутбук и следует за ним. Он не помнит, как попал в больницу – отвратительное чувство. Он понимает, каково это – не знать всего, и не хочет, чтобы Джон оставался в неведении по поводу текущего дела.

Шерлок листает страницу Катрин и доходит до ее интересов. Он хватает Джона за плечи и усаживает на стул.

– Это вместо чая? – Джон закатывает глаза. – Так, и на что же я смотрю?

– Коллекционирование монет.

Шерлок читает с экрана. Джону приходится потесниться, чтобы друг мог видеть. Они соприкасаются плечами, и Шерлок ощущает аромат, исходящий от Джона – запах шерсти, бодрящего осеннего воздуха, мыла, дезодоранта и чистой кожи.

– Думаешь, те монеты принадлежали ей? – Джон поворачивается к другу.

Они едва не сталкиваются носами. Шерлок качает головой. Может да, а может и нет. Он делает знак, чтобы Джон продолжал.

– Если они принадлежали ей… – рассуждает Джон, – либо она держала их при себе, либо убийца был у нее дома. Ты думаешь, они были знакомы?

– Жертва, – Шерлок показывает два пальца.

– Вторая жертва. С марками то же самое – думаешь, они оба коллекционеры? Считаешь, убийца выбирает тех, кого знает?

– Да! – Шерлок ликует. Он действительно не понимает, как когда-то умудрялся работать без Джона. Он пододвигает ноутбук в надежде установить личность второй жертвы. Убийца – хирург; первая жертва – лаборант в госпитале, вторая – медбрат или, что вероятнее, санитар. Они могли знать друг друга.

Джон прижимается к плечу друга, наблюдая за тем, как тот прокручивает страницу. Шерлок жалеет, что нельзя отсортировать людей по полу, расе, цвету волос и глаз; так проще отсеять тех, кто точно не может оказаться второй жертвой. Ему приходится вспомнить, что они не в Скотланд-Ярде, а дома, перед открытой страницей Фейсбука.

Джон заваривает чай. Он пьет свой, а кружка друга так и остается нетронутой.

Шерлок находит вторую жертву: Джейсон Вандербильт. Шерлок улыбается и протягивает свой телефон.

– Лестрейд.

– Это наша жертва? – спрашивает Джон, хотя уже собрался писать сообщение. – Хах, он указывает, что в отношениях, но не указывает, с кем. Интересно.

Шерлок хмыкает своим мыслям, не забывая слушать Джона. Да – коллекционирование марок указано как хобби Джейсона. Он просматривает сообщения на стене; пока ничего необычного.

Он начинает отсортировывать общих друзей. Большинство из них – женщины и работают в Королевском Госпитале.

Джон продолжает говорить, пока Шерлок занят работой. Он составляет ментальную карту и совсем не слушает болтовню друга. Он позволяет словам проникать в сознание, но не позволяет отвлекать себя от мыслей. Куда важнее – паутина, нити которой ведут к друзьям Катрин и Джейсона.

Этот дружит с этими, и не дружит с теми; этот встречается с этой; этот дружит с большинством; этот – лишь с немногими.

– Интересно, убийца знал, что Катрин беременна? – размышляет Джон. – Она была где-то на двенадцатой неделе. Должно быть, только-только становилось заметно.

Шерлок восстанавливает в памяти ее репродуктивную систему, уместившуюся в одном лепестке «цветка». Другим органам убийца не придал такого значения.

– Ее муж, должно быть, знал, – продолжает Джон. Внезапно Шерлок хватает его за ворот; все составленные схемы улетучились, освободив место одной, до абсурдного простой мысли.

– Точно.

– Точно? – Джон мигает. – Что?

Ребенок. Измена. Отцовство. Он ищет слово, которое сможет произнести, но вместо этого говорит: «Беременна». Он вспоминает о своем блокноте, и, открыв, зачитывает:

– ДНК совпадают?

– Так ты думаешь, у нее была интрижка, – говорит Джон. – Считаешь, ребенок не от мужа.

Шерлок кивает и указывает на экран. В браузере все еще открыта страница Джейсона.

Джон тратит момент на то, чтобы обдумать информацию.

– Думаешь, это месть мужа?

Шерлок кивает, пожимая плечами.

– ДНК. Лестрейд.

Джон берет телефон и хмыкает:

– Лестрейд скиснет от мысли, что ты распутал дело, не выходя из гостиной.

Шерлок качает головой. Дело далеко не раскрыто; это лишь первая возможная версия, однако все не так однозначно: нужны доказательства.

Он переворачивает ящики стола в поисках никотиновых пластырей, лишь отчасти вслушиваясь в болтовню Джона. Слишком много шума, слишком много мыслей из разряда Джон приятно пахнет и Пусть только попробуют тронуть его хоть пальцем… Нет, ему нужна тишина, он должен сосредоточиться.

Он растягивается на диване, наклеив на руку пару пластырей (пока пару – третий ждет на кофейном столике) и вздыхает, ощутив, что это приносит спокойствие и умиротворенность.

Во-первых, зачем мужу понадобилась кровь жертв? Эти убийства были тщательно спланированы. Если он беспокоился о тестах ДНК, то зачем оставил тела? Если мы имеем дело с маньяком – они безумны по определению – то причины могут быть такими же сумасшедшими. Но если речь идет о муже – должен быть оправданный мотив.

Во-вторых, к чему тут эзотерика? Камни на глазах, узоры из органов, монеты, марки… Нет, убийство из мести должно быть простым, незамысловатым. А это – целая история, продуманная, тщательно спланированная, необычная. К чему? Может случиться так, что это ловушка, призванная запутать, убедить следствие в том, что все сложнее, чем есть на самом деле. В пользу этой идеи говорит умышленно обозначенное сходство двух убийств, но что делать с кровью? Должно быть объяснение, пусть и безумное. Зачем убийца забрал с места преступления то, что, будучи обнаруженным, позволит посадить его за решетку?

Шерлок соединяет ладони, в задумчивости. В этом нет никакого смысла. У нашего убийцы были свои причины обижаться на жертв. Чем досадили медицинские работники? Он сам хирург – в этом Шерлок уверен. Может, они были некомпетентны и он видел это? Он держит зуб конкретно на Королевский Госпиталь?

Не важно, кто он – маньяк или разгневанный муж.

Смысла нет.

========== С привкусом соли ==========

Следующим днем Шерлок тонет в странных мыслях. Он думает о Мориарти, пока поджаривает сэндвичи для ланча (процесс простой, но требует внимания), и, в конце концов, сбитый с толку, обжигает запястье о край сковороды.

Джон хлопочет, но все, что можно сделать – подставить запястье под воду, с чем Шерлок справился бы и сам. Все же, он позволяет другу носиться с ним, как с ребенком, и послушно вытягивает руку, чтобы тот мог нанести мазь и наложить повязку.

– Эй, ты где витаешь?

– Мориарти, – отвечает Шерлок. Вот так сюрприз. Он не чувствовал, как приходит новое слово, оно уже было здесь – лежало на языке странным соленым привкусом.

Джон хмурит брови.

– Он умер. Его прихвостни разбежались. Не думаешь же ты, что нити ведут к нему? Такое вообще возможно?

– Нет, – все же неуверенно отвечает Шерлок. Это чувство слишком «Мориарти». Он видел, как тот лежал в луже собственной крови, видел, что осталось от некогда гениальной головы. Шерлок провел три года, охотясь на членов преступной сети, убив и пересажав многих, в том числе и Морана. Не осталось ничего, ни одного отголоска из прошлого, способного показаться на свет и провернуть два жутких убийства.

Но это чувство слишком «Мориарти», и он сглатывает, пытаясь избавиться от странного, соленого привкуса.

***

Утром воскресенья Шерлок копается в шкафу Джона, надеясь найти подходящую футболку (вишневый пирог неуправляем), и неожиданно натыкается на две канистры с кровью.

Шерлок в панике отскакивает от шкафа, но, споткнувшись, приземляется на пол. Через пару мгновений он все же приходит в себя.

– Д Ж О Н!

– Что ты делаешь в моей спальне, Шерлок? – Джон поднимается по лестнице. – Опять охотишься на мои футболки?

Он замирает на пороге. Шерлок думает, что друг заметил кровь, но дело не в этом; Джон опускается рядом с Шерлоком и, положив ладонь на его лоб, спрашивает:

– Что случилось? Почему ты на полу? Господи, ты бледный как смерть. Шерлок, не смотри на меня так! В последний раз ты смотрел так, когда…

Он не заканчивает, но Шерлок и так знает, что он имеет в виду.

<…>

Их взгляды встречаются.

– Вот это поворот, да, Шерлок? – пустой равнодушный голос друга.

– Джон?.. – в этом непрошенном зове испуг и весь ужас предательства…

<…>

Но сейчас он не чувствует себя преданным: он знает Джона, и если он и верит во что-то, так это в непоколебимость и преданность друга, которой он сам, конечно, не достоин. И все же он в ужасе, потому что в последний раз, когда его хотели настроить против Джона, тот был обвешан взрывчаткой и взят под прицелы снайперов.

Шерлок указывает на канистры. Джон бледнеет, отшатываясь.

– Какого хре… Шерлок, это не я, ты же знаешь, я этого не делал, ты же знаешь меня!..

– Да, – Шерлок берет его за руку. Он поднимается, ставит друга на ноги и склоняется над шкафом, чтобы изучить канистры.

На них кровавые отпечатки. Шерлок, кажется, узнает их. Он притягивает Джона за руку и поворачивает его ладонь на свет, чтобы рассмотреть подушечки пальцев – а затем переводит взгляд на одну из канистр.

Так и есть.

Джон тоже это видит.

– Шерлок…

Шерлок толкает друга в плечо, чтобы тот замолчал. Ему нужно подумать.

Очевидно, что провокация спланирована, но кем, когда, как и зачем?

Где они взяли его отпечатки? Возможно, какая-то часть пособников Мориарти уцелела, и исполняет приказы даже спустя годы после его смерти? Или кто-то держит зуб и решил отомстить, обвинив Джона в серии убийств?

Что им делать? Шерлок уверен, что Лестрейд поверит им, но не уверен, что этого хватит, чтобы предотвратить арест Джона. Кровь жертв (если это она) в комнате Джона, его отпечатки… Господи, да Джон ведь хирург! – этого хватит для ордера на арест (черт, этого хватит даже для признания виновным), если Шерлок не сможет убедить инспектора. Этого не может произойти. Могут ли они рисковать, передавая улики Ярду?

Нет, не могут. Нужно узнать, действительно ли это кровь убитых? Он не сможет сделать тест ДНК. Он может вскрыть канистры и передать образцы в Ярд – черт, тогда придется объяснять, откуда он их взял. Не выйдет, потому что это коснется Джона, а лжец из него никакой; он слишком честен.

– Шерлок, – повторяет Джон. В его глазах и голосе неподдельный страх.

Шерлок сжимает его ладонь, даже не заметив, что до сих пор держит друга за руку.

– Да.

Он замечает, как спадает напряжение Джона. Шерлок хмурится – неужели тот хоть на секунду допускал, что он поверил во всю эту чушь? Джон издает смешок.

– Знаю, – его голос звучит тверже, – я просто… Что будем делать?

– Выигрывать, – он ведет Джона к лестнице, но в последний момент хватает за рукав и останавливается, переводя взгляд на канистры. – Когда?

Джон прикрывает веки.

– В последний раз я открывал этот шкаф… в пятницу утром. Их совершенно точно там не было, – он открывает глаза, и бледнеет еще больше. – Кто-то был здесь, – его голос срывается, – убийца был здесь, в нашем доме, в моей спальне!

Шерлок хватает друга за плечи и встряхивает.

– Джон! – он почти кричит.

Не время паниковать.

– Он был здесь, Шерлок! – он сходит с ума почти так, как тогда, в Баскервиле, когда пытался убедить Шерлока в том, что видел невозможное. – В моей спальне! Что я… Как нам чувствовать себя в безопасности, когда убийца разгуливает по нашим комнатам?

Шерлок снова встряхивает друга, теперь уже молча. У него нет адекватных слов, способных привести Джона в чувства; он не может сказать «теперь я и сам это вижу». Все, что он может – держать Джона и ждать, пока тот успокоится.

Слава Богу, это происходит быстро. Шерлок догадывается, что подавлять свои страхи Джон научился в Афганистане.

– Ладно… Окей. Меня хотят обвинить в серийных убийствах, в нашей квартире побывал маньяк, в моем шкафу две канистры человеческой крови, а еще ты не можешь говорить. Отлично! Каковы наши действия?

Шерлоку нечего ответить. Он подходит к окну и проверяет каждый дюйм, внимательно, но при этом ни к чему не притрагиваясь. Никакой пыли или грязи на подоконнике, никаких следов на стеклах. Джон сидит на кровати, молчаливо наблюдая за действиями друга. В конце концов Шерлок убеждается: никаких улик. Он открывает защелку. Та поддается. Открывает-закрывает. Открывает. Пустая трата времени.

– Он пришел не отсюда? – спрашивает Джон.

– Нет, – соглашается Шерлок.

Он едва осматривает дверь в спальню. Нет смысла: насколько он знает, Джон не запирает ее, даже когда мастурбирует. Он осматривает ручку на предмет оставленных отпечатков, но не ожидает что-то найти; он уже знает, что убийца достаточно смышлен, чтобы использовать перчатки.

– Тогда через дверь?

– Да.

Шерлок спускается в гостиную, медленно, пытаясь заметить изъяны в привычной обстановке. Ничего.

– Боже, даже не знаю, как усну сегодня, – говорит Джон. – Зная, что кто-то был в моей спальне… Боже. Возможно, он проделал это, пока я спал.

– Не нужно, – Шерлок едва слушает, занятый исследованием квартирной двери. Перед ней небольшая площадка, за которой начинается лестница, ведущая на улицу. Они закрывают эту дверь, только когда уходят из дома. От нее четыре ключа: один у Шерлока, второй у Джона, третий у миссис Хадсон, а еще один спрятан в вазе, в холле у входной двери. Домовладелица заботится о том, чтобы в вазе всегда были свежие цветы. Сейчас это розовые астры.

– Не нужно что? Спать? Я, в отличие от тебя, человек. Мне это нужно.

Привычный разговор, Шерлок почти не слушает. Он объяснит позже, а пока проверяет их замок. Никаких следов взлома. Шерлок хмурит брови и спускается по лестнице, чтобы осмотреть входную дверь.

Здесь расположен небольшой холл, объединяющий лестницу наверх, к квартире 221B, и коридор, ведущий к 221A и 221С. Конечно, это не приватное место и никакой не барьер – входная дверь никогда не закрывается. Но никто не входит, не получив разрешения миссис Хадсон, так что никто не может добраться до вазы, оставшись незамеченным домовладелицей. Конечно, если она дома.

Шерлок вынимает цветы и заглядывает в вазу. Здесь 2 ключа: от 221A и 221B – на случай, если кто-то оставит свой дома. Один из ключей грязный и тусклый после долгих лет, проведенных на дне вазы.

Другой – чистый.

Шерлок подзывает Джона, и тут же миссис Хадсон выглядывает из-за своей двери.

– Привет, мальчики, – она, как всегда, весела. – Шерлок, верни все как было. Честное слово, как дети малые.

Джон смотрит в вазу.

– Доброе утро, миссис Хадсон. Как ваше бедро? Шерлок, ты ведь не брал ключ, верно?

Шерлок качает головой и возвращает цветы в вазу. Он никогда не пользовался запасным ключом.

– Вот и я – нет. Может, стоит избавиться от него? Раз уж они забрались к нам таким путем?

– Кто забрался? Куда забрался? – кудахчет домовладелица. – Кто-то побывал в вашей квартире?

Шерлок закрывает глаза, пытаясь сосредоточиться.

– Не о чем волноваться, миссис Хадсон, – вступается Джон.

Канистры принесли в пятницу днем, когда никого из них троих не было дома. Не ночью; Миссис Хадсон всегда ночует дома.

– Это что, ваш серийный убийца? – спрашивает женщина.

Джон улыбается, готовясь соврать:

– Ничего подобного. Правда, миссис Хадсон, не стоит волноваться, – он говорит заученную фразу. Похоже, она поверила.

– Хадсон, – приставка «Миссис» все еще не дается, и Шерлок злится. – Когда? Снаружи?

Джон понимает и спрашивает:

– За последние два дня вы выходили из дома? Когда?

– О. Так… Вчера я ходила за покупками. Кажется, все. Ой, нет, я выходила к миссис Тернер, выпить чашечку чая. Это было в пятницу, вы двое как раз ушли на терапию. Кстати, как ты, Шерлок, милый?

– Время.

– О, конечно, нужно время, – соглашается женщина.

– Он имеет в виду, как долго вас не было, – переводит Джон.

– О! Так… Минут двадцать, кажется. Почему вы спрашиваете?

Шерлок оставляет Джона отдуваться, а сам возвращается в квартиру. Двадцати минут было достаточно. Вот и разгадка: канистры принесли в пятницу, пока они с Джоном были у Джулии. Кто бы это ни был, он знал их привычки: знал, что они уходят в одно и то же время, каждый день, на два часа. Скорее всего, этот кто-то с самого первого дня следил и ждал, пока миссис Хадсон покинет квартиру. Со времени первого убийства прошло двенадцать дней.

Остается только ждать – следующей жертвы и следующей канистры с кровью. Шерлок бесится: кто-то умрет только потому, что он не может остановить убийцу. Успокаивает одно: тот не собирается убивать Джона. Он собирается подставить его. Немногим лучше.

Джон возвращается и закрывает за собой дверь. Шерлок развалился на диване.

– Остается ждать, пока он ошибется, – вздыхает Джон.

Шерлок кивает.

Джон сжимает кулаки.

– Скольких он убьет перед этим?

– Одного, – отвечает друг.

Он роется в столе и достает рулон скотча. Затем отрывает длинную полоску и расправляет ее на столе.

– Джон. Сюда.

Друг подходит к столу.

– Что?

Шерлок берет его левую руку, и прижимает подушечки пальцев к скотчу. Теперь на ленте четко видны отпечатки.

– На канистре мои следы. Ты ничего не докажешь.

Шерлок игнорирует. Отпечатки Джона занимают половину ленты – он складывает ее пополам, соединяя липкие концы, а в углу подписывает дату. Так-то. Он сравнит отпечатки под микроскопом, позже.

Сначала он позвонит Майкрофту.

Джон уходит на кухню. Шерлок знает, что тот хочет дать ему немного тишины. В этом нет необходимости, один вред. Шерлок должен слышать голос друга.

– Шерлок. Чем обязан такой радости? – Майкрофт говорит своим обычным елейным тоном.

Некоторое время Шерлок молчит, пытаясь найти подходящее слово. Наблюдение. Слишком сложно.

– Камеры.

Возникает пауза. Майкрофт размышляет над тем, как камеры связаны с тем, что хочет брат.

– Нужны записи с уличных камер?

– Нет.

– Мы уже договаривались о снятии наблюдения за твоим домом, – отвечает Майкрофт.

– Да, – Шерлок дает понять, что брат мыслит в нужную сторону.

Майкрофт молчит. Шерлок доволен, что смог удивить брата.

– Ты хочешь, чтобы я возобновил наблюдение за 221Б? – «два-два-один» – он всегда так говорит.

– Джон, – отвечает Шерлок. Звучит, как если бы он говорил «Да».

– Шерлок, ты просишь меня начать слежку за Джоном? Что-то случилось?

– Да. Нет, – Шерлок делает паузу, ища подходящее слово. Лучше бы не находил.

– Майкрофт. Пожалуйста.

Майкрофт вздыхает.

– Мои люди будут через двадцать минут.

Шерлок отключается и идет на кухню. Джон сидит за столом – как только Шерлок входит, друг пододвигает его чай. Шерлок садится напротив и обхватывает кружку пальцами, согревая их. Он открывает рот, но слова застревают в горле.

В конце концов, Джон говорит:

– Я знаю, это глупо, но мне страшно.

Он смотрит, опустив глаза, адресуя столу натянутую улыбку.

– Кажется, я понимаю, что ты чувствовал. Тогда.

Шерлок сжимает его ладонь. Они никогда не говорят об этом. Никогда не говорили. Конечно, Шерлок объяснил, почему исчез на три долгих года, но после этого они ни разу не возвращались к разговору.

Слово “страх” не объясняет и половины того, что он чувствовал.

Джон пожимает плечами.

– Все это – для тебя. Вся эта игра, кто бы ее ни затеял, предназначается тебе.

Он смягчается.

– Но для тебя это не игрушки, верно?

– Нет, – соглашается Шерлок.

Это перестало быть игрой. Теперь это не развлечение, не способ занять время, не работа. Теперь, как и тогда, жизнь Джона в опасности.

Шерлок намерен разобраться.

Чего бы это ни стоило.

========== Я встретил тебя ==========

Шерлок проводит несколько часов, сверяя следы, найденные на канистрах, с отпечатками друга. Они идентичны вплоть до микроскопических мелочей.

Однако их расположение заставляет задуматься. Отпечатки на верхних частях обеих ручек расположены под углом с наклоном влево – как если бы Джон брал канистры правой рукой; но он-то левша. Отпечатки смазаны весьма убедительно, но остался четкий след большого пальца – левого, не правого. Кроме того, на краю одной из ручек чередуются разрозненные отпечатки: левого указательного, левого среднего, правого безымянного пальца и левого мизинца.

Это подтверждает: улики подброшены – и Шерлок показывает находку Джону. Требуется смекалка, чтобы объяснить другу, как именно он должен был держать злосчастные канистры, будь он и в самом деле преступником, и что отпечатки на ручках не принадлежат пальцам одной руки.

Затем он возвращает канистры в шкаф, прячет оттиск отпечатков в стол и включает радио. Время обеда. Кажется, он никогда не закончит этот пирог.

***

Камеры установлены. Остается лишь дожидаться.

Мозг Шерлока слишком возбужден, чтобы спать. Он растягивается на диване и клеит никотиновый пластырь, чтобы снова и снова прокручивать бесконечные мысли, пытаясь отыскать возможности поимки маньяка до того, как тот доставит новую канистру крови.

Уже далеко за полночь. Он понимает, что Джон не перестает зевать, но все же не идет в постель. Шерлок садится на диване.

– Джон?

Друг подавляет зевок.

– Ммм? Что такое, Шерлок?

– Спокойной ночи?

Проходит несколько секунд, прежде чем Джон понимает, как «спокойной ночи» может быть вопросом. Он улыбается, оправдываясь:

– Я просто не хочу возвращаться туда. Пока знаю, что тот, кто шарился по нашей квартире, на свободе.

Ну, конечно. Это же очевидно. Шерлок берет Джона за запястье (воротник бережется для экстренных случаев) и тянет за собой в свою собственную спальню.

Джон идет следом, но останавливается на пороге и краснеет.

– А ты где ляжешь?

Шерлок не планировал спать, но все же отпускает друга, подходит к кровати и, раздевшись до боксеров, забирается под одеяло. Он приподнимает другой край и смотрит на Джона.

– Шерлок, я… – начинает друг, но все же затыкается, стаскивает джинсы и ложится рядом.

Он засыпает быстро – несомненно, еще один отголосок военного прошлого, когда приходилось пользоваться любой возможностью урвать кусочек сна. С одной стороны – дело, с другой – Джон в его собственной постели: как тут уснуть? Но Шерлок все же делает попытку, стараясь выровнять дыхание в такт сопению друга, стараясь очистить голову от беспокойных мыслей.

На следующий день он просыпается в обнимку с Джоном и его утренней эрекцией. Шерлок закатывает глаза и осторожно выбирается из-под друга; впрочем, попытка не разбудить Джона проваливается – тот, по армейской привычке, просыпается от малейшего шороха.

– Шерлок? – сонно бормочет друг. – Что такое?

– Джон, – шепотом отвечает Шерлок. – Тссс…

Джон расслабляется.

– Угу, – он утыкается в подушку.

Шерлок надевает пижамные штаны и футболку и, прокравшись мимо друга, отправляется готовить завтрак. Он ставит чайник и по привычке включает радио. Затем исследует содержимое холодильника, подпевая знакомой песне.

Пусти меня к правде, очисти мой разум… Свяжи мои руки… Не дай мне внимать… Я вижу сквозь слезы сирот, и я знаю… Призвание выше, чем собственный страх…

Он решает готовить блинчики. Из ванной доносится шум воды; пение Шерлока срабатывает лучше будильника. Что поделать.

Шерлок помешивает тесто и продолжает петь:

– Зови меня, Сирена, пой что хочешь… Мне не услышать слов, что ты исполнишь…

Звучит последний куплет.

Я хочу дышать свободно… И, цепляясь за надежду… Я найду источник в боли… Мы не будем жить как прежде… Я избавлю от страданий… Тех, что ты сама искала… Мы пойдем на зов небесный… Мы начнем наш путь сначала…

Начинается реклама. Шерлок жарит блинчики и краем уха слышит, что Джон выходит из ванной.

Шерлок достает кружку и успевает заварить чай к приходу друга.

Шерлок улыбается. Начинается новая песня. Они смотрят друг на друга, и Шерлок понимает, что не способен отвести взгляд; он поет, и смысл слов удивительно точно перекликается с его собственными мыслями.

Я встретил тебя… На планете Земля…

Там, где улиц коснулась заря…

Джон глупо улыбается, откровенно пялясь на друга; впрочем, Шерлок уверен, что со стороны выглядит так же.

Ты как солнечный блик… Проживаешь свой миг…

Приласкал – и, смутившись, притих.

Ты как сон наяву… Где я снова тону…

В твоем светлом и нежном плену…

Играет проигрыш. Джон не отводит глаз, заставляя Шерлока поежиться. Кажется, он начинает понимать, что чувствуют люди, поймав на себе его собственный пристальный взгляд.

Начинается новый куплет.

– Можешь считать меня идиотом, но я так и не понял: ты пел или пытался что-то сказать?

Шерлок не знает, что ответить. Он не собирался общаться посредством песен, но сейчас все вышло само собой. Он поджимает губы, в задумчивости.

– Если ты просто пел… Тогда я полный болван… Но если нет, – он сглатывает, облизнув губы – то не знаю, что ты этим хотел сказать…

Взгляд Шерлока задерживается на языке Джона; похоже, он точно знает, что пытался сказать. Шерлок делает шаг навстречу и оказывается возле Джона.

Он берет его лицо в ладони и какое-то время смотрит, ища хоть малейший намек на отказ. Нет ни страха, ни отвращения; Джон удивлен.

В следующую секунду от решимости Шерлока не остается и следа. Он замирает, давая понять, что сейчас произойдет.

Шерлок наклоняется так, что их губы оказываются совсем близко. Он знает, что Джон его любит, но какова природа этих чувств? На собственный счет Шерлок уверен: он влюблен и – сюрприз – хочет Джона; но нет никаких доказательств того, что это взаимно. Что, если тот любит его как друга?

Пауза сводит Джона с ума. Он обреченно закатывает глаза:

– Ради Бога, Шерлок, я не собираюсь сбегать!

Он запускает пальцы в волосы друга и притягивает его для поцелуя.

Руки Шерлока скользят ниже. Он чувствует, как ладонь Джона ложится на его поясницу.

Поцелуй – теплый и мягкий. Для Шерлока это впервые. Он следует за Джоном, повторяя неспешные движения губ, позволяя притянуть себя ближе, чем кажется возможным.

Ночь опустилась… Жизнь закрутилась…

Внезапно Джон отстраняется. Шерлок напуган этой остановкой. Он смотрит на друга, однако тот выглядит довольным: на его лице ставшая привычной мягкая, печальная улыбка.

– Джон.

Одно слово, вобравшее в себя все чувства и переживания Шерлока.

Лицо Джона озаряет широкая улыбка.

Шерлок замечает искру, промелькнувшую в глазах друга.

– Это первое, что ты смог произнести, когда очнулся. Целых два дня – только мое имя.

Шерлок кивает. Его ладони на плечах Джона; большие пальцы поглаживают нежную кожу ключиц.

– Да, – говорит он мягко.

– Я пытался понять, почему я, значит ли это что-то. Я думал… Ну, знаешь, я всегда рядом и все такое. Я не предполагал, что тебе не все равно.

Шерлок хмурится, слегка сжав плечи друга. Джон смеется.

– Нет, я знал, что тебе не все равно. Тебе никогда не было плевать на меня. Но откуда я мог знать, что я для тебя больше, чем друг? – поясняет Джон.

Шерлок смягчается.

– Просто… Я не знал, что ты… – он сглатывает. – Настроен романтически.

Шерлок замирает. Он качает головой.

– О, – Джон сникает и отстраняется. – Конечно. Точно. «Женат на работе». Я просто…

Шерлок не дает договорить, вовлекая друга в новый поцелуй. Ты – исключение. Он никогда не желал ничего сильнее.

Джон напряжен, но вместе с пониманием: Шерлок здесь, он сам хочет этого – к нему приходит чувство облегчения. Он расслабленно отвечает на поцелуй.

На этот раз отстраняется Шерлок. Понял ли Джон?

Тот все еще растерян.

– Почему? Я не понимаю.

У Шерлока нет ответа. Он молчит.

Джон вздыхает:

– Конечно, глупый вопрос. Лучше переверни блинчики, пока они не сгорели.

Шерлок совсем забыл. Ему определенно не до готовки – пусть хоть взорвутся; но Джон подталкивает к плите, и он сдается.

Мда, немного подгорели. Он переворачивает блинчики и мельком посматривает на Джона. Тот сидит за столом; звучит последняя строчка песни.

Все слишком странно… Чтобы быть правдой…

Джон сжимает в руках кружку. Он улыбается.

– Очень странно, – улыбка блекнет. – Нам нужно поговорить.

Шерлок кивает. Начинай.

– Окей. Я спрашиваю – ты отвечаешь: да или нет. Согласен?

– Да.

Он отвлекается на блинчики, затем выключает радио: начинается реклама, да и разговор куда важнее.

Джон собирается с мыслями; Шерлок выкладывает выпечку и подвигает тарелку другу. Затем подает арахисовое масло и нож.

Шерлок начинает жарить новую партию блинчиков, когда Джон, наконец, спрашивает:

– У тебя никогда не было романтических отношений?

Шерлок не знает, что сказать. «Нет» – значит «Нет, не было» или «Нет, были»? Кроме того, он не уверен, что считать романтическими отношениями. Ему приходилось флиртовать, для дела. Однажды ради расследования он вытерпел три свидания – все с одной девушкой. Она-то точно верила, что у них отношения. Он обожает Молли, и он не видит ничего предосудительного в том, чтобы пользоваться ее влюбленностью в своих целях; это отношения – даже романтические – по крайней мере, с ее стороны. Но, все же, он никогда не чувствовал того, что ощущает по отношению к Джону. Он никому не доверял так, как Джону; никогда ни в ком так не нуждался; никто не пробуждал в его душе свет. Рядом с Джоном он не просто парит – он достигает небес.

Разумеется, ничего из этого он объяснить не может.