Текст книги "Цена "Bugatti"...(СИ)"
Автор книги: Лана Танг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
– Ты тоже извини, что все у нас с тобой так получилось. Нескладно, знаю.
– Я все сама испортила, но сожалеть не буду. Наверно, я не создана для роли жены. А ты сегодня выглядел счастливым, Марс, я никогда тебя таким не видела. Должно быть я подавляла тебя, и ты был зажат в рамках наших отношений, как в тесном коконе, а вот теперь освободился. Желаю тебе счастья и ... встретить свою настоящую любовь! Звучит банально, понимаю, но ничего оригинального на ум не приходит.
– Спасибо, Света. Добрых снов, – сказал я, ловя себя на неудержимом желании поскорей ее спровадить. – Надеюсь, мы останемся друзьями.
Пальцы подрагивали от нетерпения, и я чувствовал себя как на иголках, с трудом сохраняя на лице спокойное безмятежное выражение. Они разошлись в нескольких минутах, Светка и Ланге, и я счастливо и свободно вздохнул, увидев быстро спешащего ко мне Влада, сдерживая рукой бурно вздымавшуюся от волнения грудную клетку.
Кто он – Владимир Ланге, ирония судьбы или моя единственная настоящая любовь?
Глава 8
Марс (две недели спустя)
Мы лежали валетом и самозабвенно делали друг другу минет. Мир сузился до размера кровати, где мы были полностью поглощены друг другом. Ощущения... не передать словами, да разве это сейчас главное? Мы всхлипывали и стонали, во власти сумасшедших эротических наслаждений, и мне хотелось остановить время, чтобы это захлебывающееся безумие продолжалось вечно.
Когда я успел докатиться до таких откровений? Когда позабыл обо всем на свете, кроме этого желанного стройного тела, ласковых настойчивых губ и горячих рук, умевших быть такими нежными? Когда окончательно и бесповоротно утонул в омуте страсти, отдав этому черноволосому дьяволу тело и душу?
Как он умеет ласкать! Мне до него еще далеко. Интересно, ему так же сейчас хорошо, как и мне? Судя по стонам – да, а лица мне не видно. Ну и дурак, как я могу видеть его лицо, лежа в такой позиции? Глаза закрыты, и открывать их совсем не хочется, все тело как один чувствительный нерв, чутко реагирует на каждое прикосновение любимого. Сдвигаю пальцами крайнюю плоть, захватывая губами мягкую головку, облизываю и чуть прикусываю, слушая его сладкие прерывистые стоны. Мне хочется попробовать его глубже, и я подвигаюсь навстречу, касаюсь грудью его живота, и мой сосок скользит по гладкой теплой коже, а я растекаюсь жидким пламенем наслаждения, приникая к дьяволу еще теснее.
Его палец уже во мне, он трогает и дразнит там, внутри, бросая меня на грань безумия, губы ласкают самое сокровенное, волосы мягко щекочут кожу, – он лежит на моей ноге, подняв вверх другую и крепко обхватив ее за лодыжку. О, нет, я больше не могу, эту двойную эротическую пытку мне долго не вынести. Засасываю его в себя сильнее и весь дрожу, его стоны невыносимо заводят. Что будет, если мы сейчас взорвемся внутрь друг другу? Я слышал, что у спермы очень даже не противный вкус, и многим нравится глотать ее, доставляя партнеру еще одно изысканное удовольствие. Моя рука, давно уже ласкающая соблазнительную половинку его ягодиц, тянется дальше в неудержимом желании испытать неведомое, и палец мягко проникает внутрь, утопая в узкой обжигающей глубине его тела. О, что я делаю, совсем слетел с катушек? Но как же хорошо, и судя по его реакции, он ничего не имеет против, напротив, ерзает и стонет, приглашая дальше.
– Я больше не могу, – выпуская меня изо рта, прерывисто бормочет он. – Мой милый, я хочу тебя, безумно...
Я тоже выпускаю его, переворачиваюсь на спину и смотрю на его лицо шальными глазами. О, Влад, ты чертова сволочь, ты же видишь, я тоже на грани, только сказать об этом все еще стесняюсь, хотя и сам не знаю, почему, после всего того, что мы с тобой тут только что вытворяли.
– Ты все еще такой узкий, мне нравится брать тебя таким, – бормочет он, щедро добавляя смазки. Его руки разводят мои ноги, поднимая их вверх, и я покорно подчиняюсь, весь в предвкушении желанного соития. – Марс, мой любимый, – сразу три пальца во мне, и я уже не сдерживаюсь, я кричу и насаживаюсь на них в поисках спасения от мук желания, я весь в огне, не отрываю глаз от своего чокнутого придурка, я сам такой же чокнутый, я жажду его и млею...
– Возьми меня, Ланге... – Я правда это сказал?! Он улыбается и чмокает меня в коленку, потом ниже, прокладывая влажную дорожку сумасшедших поцелуев к лодыжке. О, что он делает, совсем рехнулся? Я и не знал, что ноги так чувствительны. Я многого не знал, пока с ним не связался!
– Ты правда так сказал? – обалдевшим голосом шепчет он, резко вынимает из меня пальцы и входит, вырывая у меня стоны и бессвязные междометия. – Мой бог войны, ты наконец-то мне сказал...
Я судорожно вцепился руками в простынь, а он все жил и двигался во мне, напористо и в то же время мягко, пока сокрушительная разрядка не накрыла нас с головой, лишая сил и мыслей, и он упал на меня сверху, целуя куда придется, потом дотянулся до губ, вовлекая меня в дерзкий, но в то же время мягкий, и оглушающе чувственный глубокий поцелуй.
Потом мы долго лежали, медленно приходя в себя, и мои пальцы лениво водили по его влажной груди, выписывая на коже беспорядочные узоры. Наверно надо бы встать, выкинуть простыни в стирку и сходить в душ, но у нас не было на это никаких сил.
– Марс, я сейчас безумно счастлив.
– Ты дьявол, Ланге...
– Знаю. Слышал от тебя не раз. Но ты сказал сегодня мне и кое-что другое, гораздо более приятное...
– Не обольщайся. Это было под влиянием момента. Скажи, и неужели я с тобой еще не расплатился? Я видел твою машину, эту безумно дорогую Bugatti, сегодня на парковке. Она уже в полном порядке, разве не так? Так может я уже тебе не должен?
– Ты хочешь от меня уйти? – в голосе отчетливо слышится страх. – На самом деле хочешь? Но разве нам с тобой так плохо? Неужели ты делал это со мной только ради погашения долга?
– Не знаю... Нет. Не только ради долга, но я... я должен взять каникулы от наших встреч, подумать, все осмыслить.
– Марс, ты серьезно этого хочешь? – он смотрит на меня с отчаяньем, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями, его лицо искажает гримаса боли. Некоторое время молчит, потом продолжает, мучительно выдавливая из себя слова. – Да, хорошо, я дам тебе это время, только не мучай меня долго, ладно? Я буду ждать тебя, ты помни, что каждый день без тебя покажется мне веком.
***
Следующая неделя показалась веком не только Ланге. Мне тоже не хватало его, просто катастрофически, невыносимо не хватало! Его рук, голоса, смеха, сумасшедших поцелуев! Я жадно смотрел на телефон, меня так и подмывало плюнуть на все дурацкие сомнения и набрать его номер, но глупое упрямство останавливало на полпути, не позволяя сдаться. Ради чего я мучил нас обоих? Спросите – не отвечу! Может, надеялся, что все-таки сработает народная пословица: с глаз долой – из сердца вон, лишь стоит потерпеть немного?
Пословица не сработала, а я не выдержал, выдав себе последний срок до конца недели. Если и тогда не отпустит, (или хотя бы не уменьшится) выматывающая душу чудовищная тоска по моему дьяволу, я прекращу бороться с ветряными мельницами и отдамся ему навсегда, то есть надолго!
В пятницу телестудия встретила какой-то тревожной неестественной суетой. Все бегали, о чем-то шумно переговаривались, чаще других повторялись слова «кошмар» и «Залесье».
– Марина, что случилось? – окликнул я пробегавшую мимо коллегу по передаче.
– Марс, ты еще не слышал? – она остановилась, но было видно, что эта непредвиденная задержка ей сейчас совсем не по душе. – В Залесском районе в результате сильных ветров незначительный до вчерашнего дня лесной пожар перешел в категорию «пятнистого», сгорела целая деревня, и огонь продолжает быстро распространяться. Областная МЧС объявила чрезвычайное положение. Прости, мне некогда, мы едем в зону событий снимать репортаж, группа почти готова, через пятнадцать минут выезд.
– Марина, подожди! – я бросился ей наперерез. – Позволь мне поехать вместо тебя! Я твой должник, но дело даже не в этом, женщине не место в опасных местах! У тебя семья, две девочки, мало ли что, лучше не рисковать. К Максимычу сам забегу, я думаю, что он не будет против.
– Марс, ты уверен? – она растерянно на меня посмотрела. – Это мое задание, ты вовсе не обязан.
– Уверен, девочка, уверен, – я дружески похлопал ее по хрупкому плечику, – иди-ка лучше отдыхай. Кто входит в группу – Ярослав и Павел? Мы справимся, все будет хорошо. Мне, кстати, полезно проветриться, засиделся я в городе, давно уже просил начальство отправить меня куда-нибудь подальше.
– В пожар не суйся, – вместо напутствия предупредил директор, – знаю тебя, отчаянного человека, в погоне за лучшим сюжетом на рожон полезешь! От МЧСников ни на шаг, без их разрешения ни вправо, ни влево, помни, что от твоих действий зависит безопасность еще двух человек. Лучше пусть пострадает зрелищность, чем живые люди! Потому и хотел, чтобы Марина ехала, в женщинах сильнее инстинкт самосохранения. Но ты прав, лучше ей туда не соваться!
Залесье встретило дымовой завесой. Люди в поселке ходили в марлевых повязках, солнце едва проглядывало сквозь сизое марево, воздух тяжелый, вызывает кашель.
– Ветер сюда, вот и нагнало гари, – объяснил МЧСник, остановивший нашу машину на окраине райцентра, – дальше дорога на запад идет, там полегче будет. До основного очага километров пятнадцать, доедете до деревни Заборье, там сориентируетесь. Соблюдайте бдительность, господа журналисты, ветер не утихает, и ситуация меняется очень быстро. Как обычно, ну это уж между нами, не для передачи, ни средств не хватает, ни людских ресурсов, не ожидали такой страшной катастрофы. Утром еще одна деревня сгорела, Голосово, ладно еще малолюдная была, но один потерпевший все равно имеется, в больницу с ожогами увезли, да женщина с ребенком не найдены среди эвакуированных, и до сих пор судьба их неизвестна... Жители сказали, что они дачники, так что могли домой уехать заблаговременно, но контактного телефона нет, и проверить так ли это, не удалось. Еще две деревни под угрозой, всех жителей оттуда вывезли, положение осложняется тем, что населенные пункты расположены в густом лесном массиве и дороги туда очень плохие...
В сравнительно большой деревне Заборье ничего угрожающего пока не было, но мы сразу же ощутили напряженность ситуации. Наскоро оборудованный временный лагерь принимал эвакуированных жителей, суетились волонтеры, обеспечивая людей пищей и чистой водой, где-то вдали ревели моторы мощной техники.
– Распахивают противопожарную полосу, – пояснил мне один из волонтеров, назвавшийся Денисом, – но при пятнистом пожаре она не слишком эффективна, ибо огонь перебрасывается поверху, под действием сильного ветра, создавая новые очаги возгорания. Мы ждем автобусы, чтобы вывезти отсюда людей, но они что-то задерживаются. А вы из областного телевидения, я вас узнал, вы диктор вечерних новостей. Вы можете проехать еще километра три на запад, навстречу пожару, там пока безопасно, но не увлекайтесь, потому что ситуация может быстро измениться. Вот вам на всякий случай три мини противогаза, они оборудованы специальным патроном для защиты от угарного газа, на обратном пути вернете. Хоть бы ветер стих, а то как назло, только усиливается.
Мы сняли лагерь беженцев и работающую технику, затем интервью с пожарным, прибавив на всякий случай общий вид деревни в легкой пока дымке смога.
– Ну что, ребята, ваше мнение? – обернулся я к оператору и водителю. – Этого достаточно для главного репортажа дня?
– Вряд ли, Марс Иннокентьевич, – с сомнением протянул Ярослав, снимая со штакетника камеру. – Надо бы еще что-то добавить, хотя бы клубы дыма какие-нибудь, или что-то наподобие.
– Ловлю на слове, Павел, ты свидетель! Если Максимыч будет мозг выносить, что в пекло полезли, – не я предложил. Давайте все в машину, курс на запад!
Судя по спидометру, мы проехали по проселочной дороге не больше двух километров, когда дым значительно сгустился, сизыми клубами стелясь вдоль густых зарослей папоротников, создавая зловещую картину надвигающейся катастрофы.
– И как такие жирные растения могут гореть? – удивленно сказал наш водитель, – костер разжигаешь, бывало в походе, так целый коробок спичек изведешь, пока разгорится, а тут...
– Сравнил костер с пожаром, – усмехнулся Ярослав. – В лесах сушняка много, да и траву сейчас никто не косит, она на корню уже в сено превращается, так что папоротник фронту сильного огня не помеха.
Лес неожиданно кончился, сменившись полем, на другой, далекой его стороне, высветившись багровым зловещим небом, с клубами дыма, застилавшими горизонт на добрых две трети. Мимо нас с воем промчалась пожарная автоцистерна, потом выползли два бульдозера и еще три единицы какой-то большой непонятной техники.
– Номера соседнего региона, – сразу углядел глазастый водитель, – видно своих таких машин у нас не имеется. Я трогаю за ними, Марс, мимо не проскочим... Эх, елки, дыму-то прибавилось, придется маски надевать резиновые, армию вспоминать, как слониками бегали.
Вблизи пожар выглядел устрашающе, – все вокруг трещало, шумело и рушилось, по ветру летели снопы искр и целые горящие ветки. Мы сняли достаточно зрелищных кадров и приготовились в обратный путь, ибо помощники из нас в этой ситуации были никакие.
– Вот это да, неукротимая огненная стихия! – искренне ужасался впечатлительный Павел, – как же с ней справиться-то, а? Ты верно знаешь, Ярослав, много где бывал.
– Ну только не на лесных пожарах. Слышал, пускают встречный огонь, чтобы они встретились и уничтожили друг друга, – отозвался оператор, укладывая в машину свою аппаратуру, – или опахивают кромки, сбивают пламя, ну и водой традиционно, в том числе и с вертолетов.
– Наверно это в продвинутых странах, а в нашей Рашке все не как у людей. Смотри, столько суеты, а толку чуть.
– Поехали, а то и нас спасать придется.
Обратно пришлось ехать по другой дороге, в объезд двух новых очагов возгорания. Долго петляли по ямам и канавам, проехали два сильно задымленных участка, и наконец, увидели указатель: «Заборье, 2 км», и дорога пошла лучше.
– Ну, слава Богу, вроде к цивилизации выезжаем, – облегченно вздохнул Павел, прибавляя газу, – и дыма поменьше стало... Ой, мать честная, а это что еще за явление? – он резко затормозил перед выбежавшей перед нашей машиной девчонкой лет восьми. – Откуда здесь взялся ребенок?
– А вот сейчас и узнаем, – я не успел даже выйти из машины, а девочка уже бросилась нам навстречу и отчаянно заколотила по стеклу кулачками, громко крича: «Дяденьки, пожалуйста, спасите мою маму!»
***
– Марс, это очень опасно, ехать куда-то по незнакомой местности, когда кругом творится непонятно что, – пытался отговорить меня наш оператор, – сейчас вернемся в Заборье и доложим спасателям, и пусть они сами едут за этой женщиной.
– Пока мы ездим и ищем помощь, можем упустить время, и человек погибнет. Оля (так звали девочку) сказала, что вышла из деревни в одиннадцать, то есть шла она около часа, значит, расстояние где-то не больше пяти километров. Вы идите пешком в Заборье и девочку заберите, нам не обязательно всем вместе ехать в это Лыково, а я быстренько туда смотаюсь, заберу Олину маму и вернусь.
– Возьми меня с собой, дяденька, ты не знаешь, где мама, а я не помню какой это дом по счету, в котором она лежит, только на вид и узнаю! – всхлипывая, сказала девчонка.
– Марс, а может, лучше я поеду? – сдаваясь, спросил Павел. – Это моя служебная машина, я к ней более привычен.
– На вот держи, чтоб мне еще и о твоем оборудовании не думать, да и балласта меньше, – я выгрузил из машины камеру и штатив, – вдвоем дотащите, не велика тяжесть. Давай, Ольга, не хнычь и прыгай в машину, мы едем за твоей мамочкой!
Я выжимал предельную скорость, какую можно было позволить на этих ухабах. Дым стлался поперек дороги белой опасной дымкой, слева в глубине леса подозрительно трещало.
– Но как же так случилось, что вы с мамой оказались в таком опасном месте совсем одни? – подбадривая себя, спрашивал я. – Все Лыково давно эвакуировали спасатели.
– Мы из соседнего Голосова, городские дачники, – вздохнула Оля, – когда начался пожар, мама решила побыстрее уехать домой, но она очень боялась и плакала, и наша машина перевернулась. Мне ничего не было, только руку поцарапало, а мамочка повредила ногу. Я ей нашла две толстые палки, и так мы шли пешком до другой деревни, но когда пришли туда, там никого не было, а сотовый мы потеряли. Нога у мамочки распухла и посинела, она совсем не могла идти, а я испугалась и побежала кого-нибудь позвать на помощь, пока не встретила вас. Простите, дяденька, что из-за меня вы тоже едете туда, где лес горит, но мы ведь спасем мою мамочку, правда?
У женщины, ее звали Тамарой, был явный перелом ноги. Вспомнив уроки оказания первой помощи, я привязал к поврежденному месту две ровные гладкие дощечки, найденные в сарае дома, и потащил на руках в машину. На мое счастье, она была довольно миниатюрной и очень терпеливой, я усадил ее на заднее сиденье и тут же тронулся в обратный путь.
Мы не доехали до места встречи с Олей где-то с километр, когда путь преградили клубы густого сизого дыма. Стало нечем дышать, видимость впереди ухудшилась, я резко затормозил, и именно это спасло нас от серьезной опасности – совсем рядом на дорогу со страшным шумом рухнуло сухое дерево, полностью заблокировав проезжую часть.
– О, как же быть? – я быстро нацепил противогаз и выглянул из машины, всматриваясь в клубящееся впереди дымное марево. Ничего не было видно, кроме проблескивающих иногда всполохов огня. – Похоже, мы отрезаны здесь пожаром, и нам ничего не остается, кроме как вернуться назад в деревню.
– Вернуться в деревню? – испуганно прошептала Тамара. – Но как же так? Со стороны Голосова тоже сплошной фронт огня. Это я во всем виновата, была бы осторожнее, не сломала бы ногу, и тогда...
– Не время винить себя. Сейчас я позвоню своим коллегам и объясню ситуацию, нас спасут, все будет хорошо, – я сам отчаянно хотел верить собственным словам, но страх накатил на меня тяжелым грузом, не отпуская ни на минуту, однако женщина и ребенок смотрели на меня, как на бога, и ради них я должен был хотя бы казаться сильным, – держитесь, я разворачиваюсь, мы едем обратно в Лыково.
Глава 9
Влад
Почему-то именно сегодня я чувствовал себя как на иголках. Все падало из рук, я забывал элементарное и секретарь дважды напоминал мне о моем расписании, чего никогда прежде не случалось. Нет, к черту все, я не могу больше ждать! Пусть скажет мне свое решение сейчас, каким бы оно ни оказалось, эта выматывающая душу неопределенность сводит меня с ума!
Сотовый не ответил, со злорадством известив, что вызываемый абонент говорить со мной не желает, и тогда я решительно набрал рабочий номер телестудии, – пока не прошел запал, в упрямой одержимости услышать голос Марса во что бы то ни стало! И пусть только попробует не подойти к телефону, изверг и мучитель, пусть только попробует!
– Вам Марса Иннокентьевича? – женский голос в трубке растерян, слышно, как девушка шумно вздыхает. – Простите, но он сейчас в служебной командировке.
– А когда вернется? Скажите мне, он сегодня вернется? Я его друг, и мы давно не виделись.
– Вы друг... – эхом отозвалась собеседница, – мне жалко огорчать вас, вы видимо еще не в курсе, хотя сообщение было в дневных новостях. Марс Каренин отрезан лесным пожаром в Залесском районе и судьба его до сих пор неизвестна.
– ЧТО? Чем отрезан? – в груди у меня все похолодело, и мне показалось, что сердце остановилось, отказавшись верить в эту нелепицу. – Прошу вас, поподробнее!
– Они уже возвращались по окончании съемок, когда перед ними на дорогу выбежал ребенок и попросил о помощи. Мать девочки сломала ногу и поэтому они не смогли вовремя выбраться из опасной зоны. Марс Иннокентьевич поехал в деревню забрать пострадавшую, но вернуться оттуда они не успели, дорогу перекрыло новым очагом пожара. Все трое находятся в Лыкове, до которого можно добраться только по воздуху, но к сожалению, у областной МЧС нет сейчас ни одного исправного вертолета. Наш оператор в деревне Заборье пытался поддерживать связь с Марсом Иннокентьевичем, но час назад он сообщил, что телефон не отвечает. Там сильная задымленность, огонь наступает. По счастливой случайности, у них оказались с собой портативные противогазы с защитой от угарного газа, но это не спасет их, если фронт приблизится к деревне вплотную и концентрация в воздухе продуктов горения станет критической...
– Я понял, девушка, спасибо. Я постараюсь что-нибудь предпринять, – бросив трубку, я заметался по кабинету, чувствуя что мне тоже не хватает воздуха. О, Марс, во что же ты вляпался, и как мне вытащить тебя оттуда? Что делать, что придумать? И почему я отказался в свое время от частного вертолета, посчитав, что здесь в России он мне не потребуется?
– Ганс, – я нажал кнопку связи со своим секретарем, – у нас в городе есть какие-нибудь фирмы, работающие с вертолетами? Аренда, прогулки, что-то в таком духе.
– Одну минуту, герр Ланге, – если он и удивился моему вопросу, то по его спокойному голосу этого было совсем незаметно, – я выясню и доложу. Вот, есть одна, нет, две, высвечиваю контакты.
– Что? Вы желаете заказать вертолет в спасательных целях? – как-то даже обиженно спросили у меня в первой фирме. – Звоните в МЧС, господин, а мы не занимаемся экстремальным туризмом.
– Какой же это туризм, черт возьми? Там люди в огне погибают!
– Сочувствуем, но ничем помочь не можем, вы обратились не по адресу, простите...
– Бездушные любители наживы, только расфуфыренных молодоженов катают на своих вертушках, – озлобленно бросил я, набирая второй номер. В этой компании не были так категоричны, однако тоже ответили отказом. Меня охватило отчаянье, я мял до боли правой рукой пальцы левой, мучительно размышляя, что же делать? Лететь туда на своем частном самолете? Но мы не сможем там сесть, да и не разрешит нам такой заведомо опасный полет ни одна летная инспекция! Марс, Марс, как же помочь тебе, как вытащить из огненного смерча, и как мне жить на свете, если тебя вдруг не станет? Я двинул кулаком по своей глупой голове, в зародыше вышибая из нее такие обреченные мысли, и бросился к своему компу, озаренный еще одной вроде бы дельной мыслью.
У кого из лиц нашего круга есть частные вертолеты? Так... так... Олег Иващенко уехал год назад в Милан.Петрован Сергеев подарил аппарат сыну, проживающему в Шанхае. О, вот, нашел, – Григорий Артемьев! Не очень хочется иметь с ним дело, но похоже, выбора у меня нет, я должен использовать любую, даже самую мизерную возможность, чем бы мне лично это не угрожало.
– О, неужели мне не снится, и я действительно слышу голос Вольдемара Ланге? – весело прогудел в телефоне бас господина Артемьева. – Вот так сюрприз перед выходными! Скажи скорее, чем я обязан такому неожиданному счастью?
– В другое время я охотно поболтал бы с тобой, Грег, но сейчас мне не до флирта, – стараясь говорить спокойно, ответил я, – твой Robinson в порядке?
– Зачем тебе эта старая вертушка, Вольдемар? – изумился олигарх. – Да, лётает пока, а что? Желаешь прокатиться? Но это весьма дорогое удовольствие, да и зачем тебе? Твой самолет сломался?
– Мне надо срочно вытащить из серьезной переделки одного человека. Он в Залесском районе, в зоне лесного пожара, отрезан огнем в маленькой деревушке. Туда можно добраться только по воздуху. Времени нет, каждая минута может стоить ему жизни. Я заплачу, Грег, сколько скажешь, сумма не имеет значения.
– Так... – Артемьев помолчал, осмысливая сказанное, – допустим, соглашусь, но ты уверен в успехе предприятия? В случае реальной опасности я дам указания пилоту не садиться, ты должен быть готов к этому, но даже в этом случае расходы все из твоего кармана.
– Согласен, Грег, я все оплачу, и даже больше. Одно условие, – я должен лететь туда тоже. В кабине ведь четыре места? А если мама и ребенок, это может считаться за одного пассажира?
– Так у тебя там целая семья, Вольдемар? Ты же сказал сначала про одного человека, и я уж было расценил это за твой особый интерес к нему, – в голосе Грега слышалось приглушенное мурлыканье.
– Ты правильно расценил, Грег, – у меня не было причин скрывать от него правду, – он пострадал, спасая случайных прохожих. Но к делу – так ты дашь мне вертолет?
– Допустим, дам. А личный бонус мне? – проклятый би, я так и знал, что заведет об этом, – давно хочу с тобой, ты же знаешь. Но я люблю быть сверху, так что твоя роль будет другая, – его вкрадчивый голос цеплял за взвинченные до предела нервы, но я не раздумывал ни секунды.
– Согласен, Грег, в любой позиции, хоть вниз головой привязывай! Итак, как скоро сможем мы взлететь?
-Ха-ха, а ты, оказывается, экстремал, мой милый? Вниз головой, придумал тоже! Однако, если проявить фантазию... скажем, привязать каждую твою ножку по отдельности и пошире развести, получится весьма соблазнительная поза. Да-да, я помню о твоем нетерпении, прости за лирическое отступление. Ты знаешь пригород Левайцино? Там у меня ангар, подруливай, приятель. Пока ты едешь, пилот все подготовит «к рейсу».
Не знаю, сколько я нарушил правил во время этой сумасшедшей гонки по городу... Не знаю, почему меня никто ни разу не остановил, но через сорок минут я уже сидел в кабине вертолета, вглядываясь в далекую землю внизу, и молился всей своей не богомольной сутью богам и таинственным верховным силам, чтобы самый важный на свете человек дождался меня живым и здоровым.
***
Сверху зрелище открылось весьма впечатляющее. Я насчитал около полутора десятков отдельных очагов горения, местами сливавшихся между собой в вытянутую изломанную линию, вспыхивающую оранжевыми пятнами пламени. Грязные клубы дыма тянулись по местности беспорядочными полосами, заволакивая синее небо до самого горизонта.
– Надеюсь, что мы сможем сесть! – перекрикивая шум мотора, сказал пилот, тыча пальцем в планшет с картой, потом вниз на землю, – я вижу цель, вон та деревня, и там пока еще нет открытого огня. Снижаюсь, приготовьтесь.
Внизу был сплошной дым, сквозь который смутно угадывались дома. Настоящий ад на земле, здесь невозможно дышать, где же Марс и мать с дочкой, неужели мы опоздали? Если живы, то должны были услышать шум вертолета? Схватив кислородную подушку, я выпрыгнул из кабины, с надеждой вглядываясь вдаль, но деревенская улица была пуста и безжизненна.
– Наденьте маску, господин, иначе отравление вам гарантировано, – пилот говорил глухо, на нем тоже была защитная повязка, – если никто не вышел, возможно, люди потеряли сознание. Давайте разделимся для поисков, так будет быстрее. Времени у нас не так много, сверим часы. Встречаемся здесь же, через десять минут.
– Дяденьки, сюда! – где-то слева пискнул ребенок. – Вы прилетели за нами, правда ведь? Мамочка и дядя Марс оба уснули, а я услышала шум и пошла посмотреть, только земля качается под ногами и я плохо вас вижу.
– Все признаки отравления угарным газом, надо быстрее проверить, в каком состоянии пострадавшие, – пробормотал пилот, – куда идти, девочка? Где взрослые? Показывай быстрей дорогу! Идите с ней, я догоню, мне тоже надо прихватить на всякий случай кислородную подушку.
В помещении воздух был чуточку почище, и я спустил маску на шею, решив, что справляюсь с дыханием и без нее. Женщина лежала на кровати, а Марс сидел на деревянной лавке, привалившись к бревенчатой стене, глаза у обоих закрыты, на бледных лицах портативные противогазы. Руки у него безвольно опущены, поза безжизненная, и я в первую секунду страшно перепугался, но паниковать себе не позволил. Вспомнив навыки волонтерской молодости, бросился к любимому для оказания немедленной помощи, быстро стащил с него противогаз и заменил его на прозрачную маску, потом повернул краник, впуская чистый кислород в его легкие.
– Поехали домой, мой милый, – прислонив два пальца к сонной артерии, я ощутил слабое, но частое биение пульса, – и не надо так больше меня пугать, хорошо?
– Владимир... – он вдруг открыл мутные глаза и посмотрел на меня каким-то совершенно отрешенным взглядом, – спасибо, что приснился мне. Я думал, что больше не увижу... тебя...
– Я тоже этого боялся, – бережно поднимая его на руки, еще тише сказал я, но он вряд ли меня слышал, снова впав в беспамятство. Выбежав на улицу, я на миг приостановился возле скамейки, опустив на нее свою драгоценную ношу, вздернул на лицо маску и помчался к вертолету, крепко прижимая к груди своего любимого. Через минуту пилот водрузил на соседнее сидение вялое тело женщины, и мы взлетели, с ужасом наблюдая сужающееся возле обреченной деревни море огня.
***
– Их спасли противогазы, иначе отравление угарным газом могло привести к серьезным, и главное, необратимым последствиям, – сказал мой личный врач в частной клинике, куда пилот, ни о чем не спрашивая, доставил всех троих пострадавших, – а так достаточно суточной ингаляции кислорода, и больные будут в порядке. Вы можете идти домой отдыхать, Владимир Сергеевич, медсестры присмотрят за пациентами.
– Я бы хотел остаться, доктор.
– Если желаете, я возражать не буду. Мы перевели пострадавших из приемного покоя в обычные палаты, вы можете там тоже полежать на кушетке.
Марс спал, раскинувшись на постели, щеки у него порозовели, и я вздохнул с облегчением, глядя на его спокойное во сне лицо. Хотел воспользоваться советом врача и тоже поваляться на диванчике рядом, но вместо этого сел рядом с кроватью на стул, взял его лежащую поверх одеяла руку и прилег на краешек подушки, вдыхая слабый запах дыма от его волос.
-Влад, – не знаю, сколько я так продремал, пока тихий голос не вернул меня к действительности, – так, значит, ты мне не приснился? – его голос глухо звучал из-под маски, и он потянулся снять ее, но я остановил его руку. – Но, как ты оказался в той деревне? Ты ... плачешь, Влад?
– Ты глупый дурачок, с чего мне плакать? – я быстро моргнул ресницами, смахивая с глаз непривычные для меня слезы. – Как ты сейчас себя чувствуешь?
– Да все в порядке, правда. Но расскажи, что все-таки случилось?
– Не спрашиваю, для чего ты полез в пожар, потому что сам сделал бы на твоем месте то же самое, но запомни, что впредь мы будем всюду лазить вместе, потому что я больше никуда не отпущу тебя и никому не отдам! Был полным идиотом, что дал тебе какое-то дурацкое время на всякие бесполезные размышления, и вот что ты измыслил, напугав меня до полусмерти! – я старался говорить спокойно и с иронией, но счастье лилось из меня щедрым потоком, и я ничего не мог с этим поделать. – Марс, что угодно, я на все согласен! Если не нравится распределение наших ролей в постели, можем поменяться, мне все равно как и каким способом, лишь бы с тобой! А хочешь, слетаем в Данию или Норвегию и обвенчаемся по всем правилам, став супругами? И наплевать, что здесь в России не принимают таких браков, я продам пентхауз и куплю нам две соседние квартиры, и мы будем спокойно жить вместе, играя для окружающих роль хороших соседей. Марс, я не могу без тебя, ты понимаешь? Для меня будет счастьем любая твоя просьба, любое желание! Может, купить тебе экранное время, будешь вести свою собственную передачу? – я гладил его по лицу, захлебываясь словами. – А на Bugatti я готов теперь молиться, ведь если бы не она, эта дорогущая груда железа, ты не был бы сейчас со мной, мой милый бог войны!
