Текст книги "Цена "Bugatti"...(СИ)"
Автор книги: Лана Танг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
Через секунду он исчез, оставив меня почти в полной растерянности.
Глава 4
Влад
Фантастика!.. Я прикасался к желанному телу, задыхаясь от нежности. Давно я так не осторожничал, зажимая в железный кулак собственное нетерпение, но с Марсом спешить было нельзя. И кто бы мог подумать, что этот смелый остроумный журналист, кумир всей женской половины области и просто красивый парень окажется столь неискушенным в интимных отношениях! Он чутко реагировал на мои прикосновения, и я чувствовал, что ему приятно, хотя он всеми силами старался не показывать этого, в силу стойких предубеждений о недопустимости любовных отношений с мужчиной. Эта трогательная борьба с ветряными мельницами завораживала меня, мешая сосредоточиться, а я и без того жарко горел на костре желаний, просто глядя на него. Великолепно сложен, в меру накачан, сильные плечи, тонкая талия и узкие бедра... Ммм, как же я хочу его, просто невыносимо! Поцелуй окончательно снес мне крышу, и я почувствовал, что если продолжу мыть его и касаться тела, то не сдержусь, сдеру с себя купальные штаны и ... все испорчу!
Нет, так нельзя! С ним так нельзя, надо дать ему время привыкнуть, ни в коем случае не причинив неудобства или боли, да и тогда нет никакой гарантии, что все получится. О взаимном удовольствии мечтать было рано, но я надеялся, что смогу хотя бы преодолеть его страх и глупые предрассудки, пробудив интерес к новым для него отношениям.
Черт, как же так получилось, что такой красавчик до сих пор не получил от жизни ни любви, ни нежности? Что за ущербный секс у него с подружкой, если он так остро, словно невинный девственник, отреагировал на мои почти братские прикосновения, к тому же испытывая ко мне стойкое неприятие?
Еще год назад я кое-что выяснил о его личной жизни, и внешне все выглядело вполне нормально. У него была постоянная девушка, с которой он встречался уже несколько лет, друзья и коллеги считали их гражданскими супругами, однако официально они так и не оформили своих отношений. Возможно, виной и главной причиной этого была работа Светланы, так звали подружку Марса, которая возглавляла геологоразведочную партию и постоянно ездила по стране в поисках нефти и газа, «заезжая» домой лишь изредка?
Знакомый детектив некоторое время незаметно наблюдал за Марсом, однако ничего полезного выяснить не смог. Парень показал себя неисправимым трудоголиком, из той породы сотрудников, которые забегают домой только поспать, ездил со съемочной группой по всем районам области, совмещая должность телеведущего с журналистской практикой, даже проводил частные расследования, целиком и полностью посвящая свои дни работе. Это не мешало ему быть общительным и жизнерадостным парнем, дружить с коллегами обоих полов, опекать сестру и в меру веселиться. Правда, он не посещал никаких баров и ночных клубов, довольствуясь дружескими вечеринками с коллегами, зато регулярно ходил в тренажерный зал и занимался плаваньем. Отпуск не брал уже года три, только отгулы, которые использовал два раза в году, – в мае ходил с такими же, как он, одиночками, на байдарках, и в сентябре брал четыре-пять дней и уезжал с сестрой в деревню к родной тете, которая помогала им после трагической гибели родителей встать на ноги.
В редкие наезды Светланы они проводили вместе несколько ночей, после чего девушка благополучно отправлялась по новым маршрутам... Конечно, заглянуть к ним в спальню не смог бы никакой детектив, а камеры ставить было как-то уж слишком, но исходя из логики, я полагал, что редкие встречи предполагают яркий бешеный секс, и молодые люди отрываются в эти ночи вдвоем по полной, и даже представить не мог, что оказался неправ. Как же проводили они долгожданные встречи наедине, и почему Марс так сник при одном упоминании о своей любимой? Видимо Светлана была черствой деревяшкой, зажатой в строгих рамках традиционного секса, не дарившей своему мужчине никаких бонусов в виде откровенных поцелуев, смелых ласк и интимных развлечений, а потому и не сумевшей привязать к себе его сердце?..
Это давало мне некоторую надежду, но и накладывало на меня определенные обязательства...Что если я смогу разбудить его спящую чувственность, и он ответит мне, поменяв ориентацию? Сможем ли мы быть вместе, или я навсегда испорчу его будущее?
Черт, да о чем это я? Зачем заходить так далеко, думая о том, чего еще нет? Сегодня наш первый раз, и многое будет зависеть от того, как все пройдет. Быстренько сполоснувшись под обычным душем, я высушил тело и волосы в сушильной кабинке и кинулся в спальню посмотреть все ли в порядке, хотя подготовил постель заранее. Притащил из гостиной бутылку коньяка, два больших фужера и коробку роскошных шоколадных конфет. Марс хоть и сказал, что не пьет, но это особый случай, вдруг передумает? Было бы неплохо, если б он выпил немного, да и мне не помешает расслабиться, а то что-то немного не по себе...
Только... чего он так долго? Надо пойти посмотреть, может спать там надумал?
Тихо открыв дверь в душевую, я на секунду потерял дар речи, – Марс сидел на полу рядом с ванной, задумчиво смотрел в никуда, не замечая, что гель из флакона, который он крепко сжимал в руке, медленно растекался рядом с его ногой бесформенной бледной лужицей...
Марс
Мысли метались, как броуновское движение, хаотично и беспорядочно, тело дрожало от только что пережитого волнения, вызванного колдовским поцелуем Влада, и я не знал, чего сейчас хотел, – то ли убежать от него без оглядки на край света, то ли смириться с неизбежным и поспешить на вторую серию начатого безумия? Впрочем, выбора у меня не было, так что совсем ни к чему забивать себе голову глупыми мечтами о бегстве, да и беспокоило меня сейчас совсем другое, – а действительно ли я хотел убежать?
Этот немец, которого я из глупого упрямства продолжал величать герр(ом) Ланге, сумел одним махом завести меня, то есть сотворил со мной то, что еще час назад я считал абсолютно немыслимым. Мне было стыдно вспоминать свою реакцию на его прикосновения, как я плыл и таял под его руками, а мои нервные окончания млели от блаженства, просили еще, умоляя не останавливаться. А губы? Его дьявольские губы подарили мне безумно приятные мгновения, лаская, посасывая и подчиняя себе мой рот, так ненавязчиво и вместе с тем настойчиво, что мое тело тут же предало меня, бросив в грешную пропасть опасного искушения. Он, без сомнения, это понял, и сделал свои выводы, которые мне, увы, крыть было нечем.
Я не был ханжой и имел представление, как именно геи занимаются любовью, но только в теории, а вот на практике, тем более где сам выступал в главной роли, представить «процесс» было сложно, да как-то не хотелось... Это же больно, это позорно, это неправильно, наконец! Я совершенно обычный парень, я девушек люблю, так как же могу стерпеть такое измывательство над своим телом, и как после этого буду смотреть в глаза друзьям и коллегам?! Вот же стерва Венерка, правильно говорят, что женщина за рулем преступник! Подвела под такую непоправимую статью собственного брата и в ус не дует? А Светка? Если Светка узнает, она ж меня грязью обольет, и будет права! А она запросто может все выпытать у той же Венерки, эта проницательная бестия, сразу же догадается, что со мной что-то не чисто... Кстати, о Свете... какое сегодня число? Она ведь должна не сегодня-завтра явиться из своей экспедиции, и что я тогда буду делать? Как совмещать наши встречи с ней и секс с немцем, и что ей врать по поводу того, что я куда-то ухожу каждую ночь? Проклятый фашист, так и не сказал, сколько сеансов извращенной любви я ему должен???
– Марс, ты что же, до дыр собираешься мыться? – легок на помине, бестия! – О, и зачем же ты весь флакон на пол вылил?! Запах не понравился? – голос ехидный и почему-то веселый, – а знаешь ли ты стоимость этого изысканного геля, мой придирчивый чистюля? Ты только что выпустил в канализацию триста долларов, и если в каждое свое посещение моей ванной будешь продолжать в том же духе, то оставишь меня без шампуней и прочих средств личной гигиены, и мне ничего не останется, как включить эти непредвиденные расходы в сумму твоего общего долга!
– Ты скряга и шантажист! – отбрасывая в сторону полупустой флакон, с мстительным чувством объявил я. – Тетрадочку заведи и вписывай в нее все до мелочей, включая расход бензина от клуба до твоего дома и счет за электричество и горячую воду.
– Отличная мысль, пожалуй я именно так и сделаю! – радостно подхватил он, – однако боюсь, что в таком случае ты останешься моим должником очень надолго! Но шутки в сторону – сколько мне еще тебя ждать? Я вымылся давно и высох, а ты все еще торчишь тут, выливая без пользы дорогостоящую косметику. Видно, напрасно я оставил тебя без присмотра, один ты не в состоянии даже выкупаться как следует! Придется мне скинуть халат и помочь тебе, как полагаешь?
– Не утруждайся, – в кабинке было тепло, и температуру воды герр Ланге отрегулировал идеально, а меня била мелкая противная дрожь. Так не пойдет, надо как-то собраться, настроиться, что ли, ведь не убьет же он меня, в самом деле? Ну, изнасилует, с кем не бывает? Надо смотреть на жизнь философски, иначе можно и головой двинуться. – Я уже весь скрипуче чистый!
Я встал в полный рост, сунулся напоследок под струи воды, обмывая остатки мыльного геля, и демонстративно повернулся к нему лицом. Смотри, извращенец, раз нравится, мне не жалко! Только неясно, чего тут смотреть, у меня все устроено, как и у всех, ничего необычного! Если ты гей со стажем, у тебя наверняка есть любовники, да не один, так зачем я тебе понадобился? Трахал бы таких же, как ты, кому это нравится и кто все умеет в постели, я же полный дилетант и никакого удовольствия ты от меня не получишь...
Как ни старался идти ровно, ноги все равно дрожали. Наверно, так чувствует себя приговоренный к смерти преступник, делая первые шаги к эшафоту... «Убей меня нежно, герр Ланге» ... – пропев про себя, я оглянулся в поисках обещанного полотенца, но ничего не увидел.
– Вот, – он набросил мне на голову что-то безразмерное и мягкое, больше напоминающее простынь, и я спрятался от него в этом ненадежном коконе, чувствуя, как отчаянно бьется сердце в предчувствии необратимых перемен в моей до этих пор спокойной размеренной жизни. Кем станет после сегодняшней ночи Марс Каренин? Шлюхой, проституткой, гомиком, жалкой подстилкой? Нет, я не прав, шлюха идет на разврат добровольно, а проститутка даже деньги за это получает, я же обычная жертва обстоятельств, и мой случай в корне отличается от нехороших поступков вышеперечисленных особей...
– Вытерся? Долго еще собираешься время тянуть? – в голосе немца зудит нетерпение. Ну, да, он же наверняка завелся уже давно, когда тер мою голову, гладил и целовал, а я потом еще мылся, вернее, торчал на полу в его душевой, и думал о разном... – Заходи, здесь сушилка, две минуты – и будешь сухой.
Я зашел, с любопытством осмотрелся... ого, у него даже такое новшество есть?! Устроено по принципу электрополотенца, как в общественных туалетах, только целая кабинка, и включается автоматически, стоит только кому-то войти. Теплый воздух приятно ласкал обнаженное тело, а руки искусителя не менее приятно теребили волосы... Ну, вот, я вполне подготовлен, – чист, высушен, обнажен и испуган... Как проданная в бордель юная девственница, идущая на свою первую встречу с мужчиной...
Вытащив меня из сушилки, Ланге заботливо набросил на мои плечи халат, и я всунул руки в рукава, запахнул полы и крепко завязал поясок на талии. Только зачем, все равно раздеваться? Может, ему нравится снимать одежду с партнера? Развязывать пояс, стягивать рукава, медленно обнажая тело? Я же не знаю его сексуальных пристрастий... «Вот и узнаешь сейчас, недолго осталось...» Я незаметно вздохнул, не желая поднимать глаз, потом и вовсе закрыл, пусть ведет меня сам, куда надо, почему я должен идти на эшафот добровольно?
Споткнулся обо что-то твердое и тихо зашипел от боли... Глупо, Марс, глупо, не изображай из себя обиженного ребенка, не прячь голову в песок и смело смотри в лицо будущему. Спальня шикарна, постель тоже... Рядом на тумбочке – какая-то бутылка. Решение пришло мгновенно, надо глотнуть из нее, на пьяную голову легче пережить любое испытание.
– Что там?
– Коньяк... Но ты же сказал, что не пьешь...
Я никогда не пробовал такого напитка. Мягкий и тонкий вкус, я даже не понял, что именно в нем преобладает? Изысканный букет из засахаренных плодов и душистых трав? Горло не обожгло, только мягко согрело, наполнив все внутри неповторимым ароматом по-настоящему качественного спиртного.
– Божественно... – выдохнул я, пытаясь разобрать, что написано на бутылке. – И это коньяк?
– Один из коньяков серии «Jenssen», – усмехнулся он, пристально наблюдая за мной, – ограниченная партия, всего 600 бутылок в виде графина, после девяносто восьмилетней выдержки в дубовых бочках... А ты пьешь его, как простую русскую водку...
– Я не из графов, – чувствуя, как разливается в теле приятное тепло, удовлетворенно промурлыкал я, – так что ты зря так потратился, разве что с дальним прицелом увеличить мой долг? Поставил бы что-нибудь попроще, мартини или вообще пошлый портвейн, русский плебей все проглотит и не поморщится!
– Марс... – он смотрел на меня какими-то совершенно шальными глазами. Или я сам стал шальным под воздействием этого дорогущего коньяка, который сварили давно ушедшие в мир иной французские виноделы? – Марс, я хочу тебя...
– Псих... – пятиться было некуда, и я свалился на эту огромную кровать, поперек подушек, крепко зажмурив глаза от какой-то невыносимой отчаянной паники...
***
– ...Марс, не закрывай глаз... посмотри на меня, пожалуйста...
– Я не хочу. Мне проще не видеть тебя...
– Ты ненавидишь меня?
– Нет, как ни странно. Просто не понимаю...
– Разве со мной тебе так плохо? Разве я не стараюсь сделать тебе приятно? Любая любовь имеет право на существование, разве не так? Я не виноват, что родился таким...
– Да, ты не виноват. Но разве правильно принуждать другого человека к близости? Разве не лучше искать любовников из таких, кто тоже этого хочет? Это касается и традиционной любви. Мы же не тащим девушку в постель принудительно, все совершается по обоюдному согласию...
– Но разве не пытается мужчина завоевать женщину, которая поначалу не отвечает ему взаимностью? Не пробует соблазнить, разбудив в ней ответные чувства? Вот так же и я надеюсь, что ты мне ответишь...
– Нет. Никогда. Я не стану геем...
– Ладно, пусть так, но сегодня ты мой. Помни об этом, Марс, – он низко наклонился надо мной, прижимая к постели, и его губы накрыли мои, нежно и страстно терзая прикосновением. Я задохнулся и непроизвольно дернулся, в глупой попытке освободиться, но он не пустил, и я сдался. Да и зачем зря стараться, теряя силы, он прав, я на сегодняшнюю ночь его собственность, и он будет делать со мной все, что захочет... Надо расслабиться, превратившись в секс-тренажер для влюбленного гея, и тогда может быть действительно получится что-то почувствовать, кроме стыда и боли?
Он целовал, а я слушал свои ощущения. В ванной, когда это произошло впервые, было как-то не так, но вот сейчас... воздуха не хватало, но отрываться от его губ не хотелось, и ощущения были такими невероятными... Светка, она меня только шутливо чмокала в щечку, а когда я целовал ее сам, губы ее почти не отзывались, и оттого поцелуй получался каким-то безжизненным... Странно, почему мне пришло сейчас в голову это сравнение? Не от того ли, что губы Ланге были живыми, они трепетно приникали к моим, заставляя отвечать, подчиняться и впускать их, так далеко, как ему этого хотелось? Его язык гулял в глубине моего рта, вылизывая небо и десны, и я, никогда не понимавший вкуса французских поцелуев, млел сейчас от волнения, невольно подаваясь ему навстречу и пробуя сплести наши языки в едином танце чувственных изысков...
– Марс... – его прерывистый шепот странно действовал на меня, словно дудочка фокусника на кобру, я весь дрожал, выгибая шею, на которую уже успели спуститься его губы. Рука его нашла поясок на халате, медленно теребила узел, значит я не ошибся, и ему действительно доставляло удовольствие раздевать партнера? Но это и на меня действовало, черт подери, и сколько я ни пытался сдерживаться, ничего не получалось, – Марсик... – мягкая ладонь сдвинула с меня ткань, полностью обнажив тело, нежно и чувственно гладила живот, и это сделало меня беззащитным, но вместе вознесло на какую-то новую ступень возбуждения, – ты чувствуешь меня, ты отвечаешь... – все так же шепотом произнес он, впервые касаясь центра моего желания, медленно и осторожно двигая рукой вдоль ствола, – так хорошо?..
Светка... (зачем я опять о ней вспомнил?) совсем не умела ласкать меня там... Дергала и торопилась, причиняя больше боли, чем удовольствия. Я как-то сказал ей об этом, она разозлилась и тут же ушла, кинув на прощанье обидную фразу о том, что я изменил ей и сравниваю теперь с любовницей...
Руки Ланге все делали правильно. Двигались так, что было приятно, гладили так, что спирало дыхание, я изгибался и вздрагивал, а он все шептал, чтобы я не пытался сдерживаться...
Дальше было сплошное безумие... То ли спиртное подействовало, то ли его сумасшедшие ласки? Мы одновременно стащили друг с друга дурацкие халаты, и он почти лег на меня, опираясь на локти. Контакт с гладкой горячей кожей, чувственные прикосновения, трения тел друг о друга... мне вдруг сделалось все равно, кто со мной, и я отдался этим неповторимым ощущениям, чувствуя поднимающееся из глубины тела неудержимое желание. Не знаю, чего мне хотелось в эти минуты, какого продолжения или разрядки, но когда я почувствовал внутри себя его палец, все во мне загорелось, и я застонал, подаваясь навстречу, плохо соображая, что вообще сейчас делаю...
– Марс... – простонал он, вставляя в меня еще один палец,– я скоро не выдержу... Марс...
– Быстрее вставим, быстрее вынем, – хрипло просипел я, словно заправский гей выгибая задницу ему навстречу, – давай, не стесняйся, герр Ланге...
– Нельзя... торопиться... я не растянул... еще тебя... как следует... – с перерывами выдохнул он, двигая пальцами где-то глубже внутри меня. Я стонал и пыхтел, не зная, что чувствую сильнее, – тягучую боль или удовольствие? – Я не хочу... чтоб тебе было... больно... Не искушай меня, глупый, ты сам не понимаешь, что сейчас со мной делаешь...
– Как вам удобно, спереди или сзади? Я... – горло перехватило, я судорожно сглотнул, больше не пытаясь болтать о всяких бесстыдных глупостях. Словно сквозь сон услыхал собственный стон, совсем не удивившись этому. В безумном месте все возможно, а я сейчас точно не в раю, так что не стоит обращать внимания... Но что же такое я чувствую? Боль? Наслаждение? Может, желание? Да, но какое? Не разобрать, да и нужно ли это?
– Марс! – он резко выдернул из меня пальцы, и я тут же почувствовал его железный член у входа в анус, – не обижайся, ты сам напросился! ..
Боль пронзила меня только в самом начале, потом все затопило блаженство. Он быстро двигался, умудряясь еще и целовать меня, страстно прикусывая набрякшие чувствительные бусины сосков. Черт, и почему они реагируют на прикосновения так фантастически?
– Ты настоящий дьявол! – я хрипел и стонал от приближения сокрушительного оргазма, сдержать который был не в силах. – Ты совершенное чудище, герр обольститель!
– Марс, я люблю тебя... – эти слова в момент нашей общей разрядки снесли мне крышу, и я в первый раз обнял его, не отпуская, и он свалился на меня сверху, основательно придавив к постели, – пусти, тебе же тяжело меня держать, дурак, – целуя куда попало, счастливо шептал он, запутывая пальцы в моих растрепанных взмокших волосах, – тебе было не очень больно?...
– Простыни придется стирать, – невпопад ответил я, словно в бреду возя ладонями по его влажной горячей спине...
Глава 5
Марс
Моя, вернее, Ксюшина Lada смотрелась на фоне крутых иномарок бедной Золушкой на чужом балу. Выйдя из лифта, я постоял несколько секунд, невольно сравнивая ее со стоящим рядом красавцем Borgward(ом) Влада Ланге и не спеша залез внутрь Ксюшкиной старушки, испытывая в душе странное иррациональное чувство, почему все вокруг осталось прежним, когда сам я так сильно изменился...
Поелозил на сиденье, выбирая наиболее безболезненное положение, и замер, прислушиваясь к тянущей изнутри вязкой боли. Несильный дискомфорт, но все-таки весьма назойливый, и это неприятное чувство было далеко не главным, что выводило меня сейчас из равновесия, заставляя без конца прокручивать в памяти недавние события. Губы еще помнили страстный поцелуй Влада, которым он «наградил» меня перед уходом, словно отметив свою жертву печатью собственника, и я не знал, что преобладало сейчас в моих ощущениях: дрожь в ногах от только что пережитого эмоционального всплеска или все еще сильно терзающая меня неловкость...
«Господи, неужели это действительно со мной произошло? Меня ласкал и целовал мужчина, я стал его любовником и не почувствовал при этом отвращения? Более того, мое тело отзывалось на эти извращенные прикосновения, льнуло к другому мужскому телу, желало его! О, нет, это что ж получается? Значит, можно любого нормального парня превратить в гомосексуалиста, был бы подходящий партнер и соответствующие условия? Или, может, я сам... так индивидуально порочен? Бред, совершенный бред, я не должен на этом зацикливаться! Надо побыстрее уехать отсюда и хоть чем-то отвлечься!» – поворачивая ключ в замке зажигания, мелькнула первая за все утро здравая мысль, но даже она не расшевелила мое какое-то заторможенное сейчас сознание. До дома я не доехал, остановившись в тени раскидистых лип у соседнего двора, вытащил сотовый и набрал свою коллегу Марину Ефимову.
– Марс, что-то случилось? – она знала, что я бы не стал звонить с самого утра, чтобы просто поздороваться.
– Марина, будь другом, съезди за меня в Мосейцево на открытие выставки местного музея, пожалуйста. Я отработаю долг в любое время, подменю тебя когда скажешь, ты меня знаешь, – стараясь говорить своим обычным голосом, попросил я. Работать сейчас, в таком состоянии души и тела я просто не мог, мне требовалось хотя бы немного времени, чтобы побыть одному, осознать новые реалии своей жизни, как-то принять их и переварить в сознании.
– Да не вопрос, – отозвалась она, – съезжу, конечно. Не спрашиваю, что у тебя за проблема, но если смогу чем-то помочь, ты не стесняйся, мы же коллеги, всякое в жизни бывает...
– Ты уже поможешь, если сделаешь за меня репортаж. Шефа увидишь, скажи ему, что к обеду я появлюсь на работе... наверно, появлюсь...
– Марс, ты не заболел? Голос какой-то неуверенный...
– Нет, все в порядке. Так я на тебя рассчитываю. Да... Да, Марина.... да, обязательно... Все хорошо, правда. Прости, у тебя по графику выходной сегодня, а я вот отвлек от намеченных дел. Да, хорошо, завтра увидимся...
***
Дома еще одна неожиданность, да какая! – в спальне обнаружилась Светлана! Я вычислил ее еще с порога по запаху излюбленной туалетной воды, бросившейся сейчас в мои ноздри раздражающей вонью. О, как же все это не вовремя, я не хочу сейчас ни объясняться с ней, ни даже разговаривать, да и что я могу ей сказать? Правду о прошедшей ночи? Лучше пусть думает, что возвращаюсь от любовницы...
Моя подружка безмятежно спала, раскинувшись почти поперек постели. Ей всегда требуется много места, поэтому я и не слишком люблю делить с ней кровать, – обычное дело проснуться среди ночи где-нибудь с краю и отпихивать ее со своей половины, чтобы отвоевать в неравной борьбе хоть какое-то личное пространство, а она будет недовольно шипеть и толкаться... Черт, зря поспешил подмениться, лучше бы ехать со съемочной группой в район, чем объясняться с наверняка злющей Светкой и что-то выдумывать... Интересно, в каком часу она появилась, с какого поезда, вечернего или ночного? А впрочем, какая разница, мне по любому несдобровать, она прекрасно поняла, что я не ночевал дома, так что дальнейшие события более чем предсказуемы. Стоит ей продрать ото сна свои чуть раскосые зеленущие глаза, и она тут же устроит мне допрос с пристрастием, вкупе со скандалом... Характерец у нее тот еще, Чингис-хан в женском варианте! Точно в роду у нее кто-то из татар или монгол был, а может природа ошиблась, и ей надо было родиться парнем?..
Вчера Ксюха пожалела ее, обвинив меня в том, что не веду Светку в ЗАГС... Это еще разобраться надо, кого тут жалеть? И почему я так долго терплю ее рядом с собой? Сила привычки, или что-то другое? Может быть, просто нам так удобно, встречаемся иногда для разнообразия, чем плохо? А чувства? Возможно, когда-то и были, но я давно уже по ней не скучаю, да и она по мне, думаю, тоже...
Тихонько прикрыл дверь и прокрался на кухню. Включил чайник, заварил кофе, мучительно размышляя, что делать дальше. Светка и Ланге несовместимы, а выбора у меня нет... Голова гудела, напрочь отказываясь думать, и единственное, что пришло на ум, – отмахнуться сейчас от сложных нерешаемых задачек, прыгнуть в машину и уехать за город, предоставив лечение своих душевных– телесных-и прочих ран тишине и уединению сельской природы...
– Ты все-таки мне изменяешь! – пригвоздил меня к стулу обвиняющий голос Светки. – Я звонила тебе вчера раз десять, а ты был так занят, что даже не удосужился мне ответить! Скажи мне, кто она? Коллега с работы? Соседка? Или одна из твоих нахальных фанаток?
– Проснулась? – миролюбиво отозвался я. – Кофе хочешь?
– Марс, давай поженимся! – неожиданно заявила моя подруга. – Я знаю, что виновата сама, поэтому сделаю вид, что ничего не было. Ты молодой и красивый, опять же популярный в городе парень, а я зациклилась на своей работе и постоянно в разъездах, тут даже святого потянет налево! Марс, я откажусь от должности начальника партии, сяду в офисе, и мы всегда будем вместе!...
– Пей, – я пододвинул ей чашку. – Ты видишь, как я одет? В таком виде посещают любовницу?
– Но где же ты был? Я приехала в час ночи, я столько звонила тебе и все бесполезно. Что может делать всю ночь журналист, ведущий телевизионные новости? У вас теперь что, круглосуточный криминальный канал? Да ни за что я в это не поверю! От тебя за версту несет каким-то дорогим парфюмом, и шампуня с таким тонким запахом отродясь не водилось!
– Можешь не верить, дело твое, – у меня не было ни сил, ни желания что-то объяснять или доказывать, – Света, я очень устал и хочу отдохнуть. Пей кофе и уходи, у тебя наверняка много дел. Протри месячную пыль, проветри свою квартиру, навести родителей. С обеда я на работу уйду, а вечером свободен. Вот тогда и поговорим спокойно.
– А ты изменился, – тихо сказала она, – раньше таким не был. Скажи, ты ее очень любишь? Только правду, Марси, не надо меня обманывать! Мы вместе уже седьмой год, я тебя наизусть знаю. Глаза у тебя горят синим огнем, просто сияют, как нёбушко! А это!.. – сощурив глаза, она вдруг резко подскочила ко мне и дернула за рубашку, обнажив верхнюю часть груди, – что это такое, милый? Кто тебя так жарко припечатал губками?? Марси, значит, все это действительно правда...
Я покосился на свое тело... Черт, наверно пару пуговиц не застегнул, а глазастая бестия тут же и разглядела то, на что я сам не обратил никакого внимания – страстный немец все-таки оставил мне синяк чуть повыше соска, да возможно и не один? Света зыркала на меня злобной волчицей, а я не находил слов для ответа, да может и не хотел их искать! Пусть думает, что угодно, лишь бы до правды не докопалась...
– Марс, ты и раньше мне изменял? – жалобным голосом спросила она. – Как в пошлом анекдоте -стоило мне вернуться домой без предупреждения, и я сразу же поймала тебя, можно сказать, на горячем! Являешься домой утром, пахнешь чужим шампунем и весь в засосах. Скажи мне хоть что-нибудь в оправдание, может быть я тебя и прощу!
– Давай расстанемся, Света, – всеми силами сдерживаясь, чтобы не сорваться, сказал я. О, Господи, что я такое произношу? Еще вчера мне бы и в голову это не пришло... – Прости, что говорю это так неожиданно, но раз уж ты столь категорично настроена, то и оправдываться я не стану, хотя это и не то, о чем ты думаешь...
– Не то, о чем думаю! – вихрем взвилась она. – А что я, по-твоему, должна думать?
– Ты меня любила хоть когда-нибудь? – устало потягивая кофе, спросил я. – Любовь предполагает доверие, несмотря на вроде бы очевидные признаки измены, ты же поставила на мне ярлык бабника немедленно, даже не допустив мысли о каких-либо других причинах такого моего поведения... У меня нет другой женщины, ты это хотела услышать? Можешь верить, можешь не верить, но это чистая правда! ... Что же ты кофе не пьешь? Не вкусно сварил?
– Сволочь! – она размахнулась с явным намерением отвесить мне оплеуху, но я не позволил. Перехватил ее руку и резко сжал, приводя в чувство. – Какая же ты сволочь!.. Немедленно отвечай, где ты был целую ночь!
– Света, уходи, – нельзя сказать, что я не испытывал сожаления, однако и бешеной грусти во мне не было. Черт, ну почему, все одно к одному, словно снежный ком: поврежденная Венеркой машина немца, сверх неожиданное наглое его требование в отношении меня, безумная ночь и теперь вот разрыв со Светкой? Похоже, вся жизнь моя катится куда-то в пропасть вместе с этой лавиной, а в голове ничего, никаких эмоций, точно выжженная солнцем пустыня, космический вакуум, ледяная Антарктида. – Мы взрослые люди, можно ведь расстаться цивильно, без криков и рукоприкладства? Многие бывшие пары даже друзьями потом остаются...
– Ты пожалеешь! – прошипела она, выдергивая у меня свою руку. – Ты еще так пожалеешь, бездушная гнида, ты на коленях передо мной ползать будешь, умоляя вернуться!..
Резкий хлопок дверью, затихающий топот каблуков, – вот я и девушку свою потерял безвозвратно. Прошел в ванную (такая маленькая, просто крохотная!), стянул с себя все, вплоть до трусов, и забросил в машину. Из зеркала на меня глянул все тот же я, только какой-то другой... Кстати, синяков больше нет, только этот, однако достаточно красноречивый, вот же стервец этот Ланге, хорошо еще не шею мне прикусил! При мысли о поцелуях ночного любовника меня как-то нервно всего передернуло... Вымыться, что ли? От меня и в самом деле разит незнакомым парфюмом, стойкий аромат у немецких средств личной гигиены, не то, что у наших, не дай бог еще кто-нибудь унюхает и начнет мучить всякими неприличными дотошными вопросами?
Долго отмокал под горячей водой, но легче не стало... Ох, и куда же нам деться с подводной лодки? Так и придется на ней плыть, полагаясь на извечный русский авось, как уж получится... Резкий звонок сотового заставил чертыхнуться, – кто там еще так не вовремя, даже вымыться спокойно не дадут? Вылез из ванны и голышом прошлепал в комнату, оставляя на полу мокрые лужи... Эх, и достанется же сейчас кому-то на орехи!
