Текст книги "Везет как... некроманту! (СИ)"
Автор книги: Lait_A
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
– Это наказание, хочу тебе напомнить, утвердили еще наши предки, заветы коих мы так ревностно блюдем. К счастью для твоего «Мирика», в наш прогрессивный век электрического стула горячо мною любимые колесование и четвертование уже не применяют. – Я вздохнула, спускаясь по широкой мраморной лестнице и почему-то вспоминая лицо магички, когда мы стояли на том самом месте, где голодные упыри разобрали ее мужа на косточки. – Слушай, Полина. Твой любовник заигрался в безнаказанность, и он ответит за это, не будь я Веленой Драгожар!
– Перестань тыкать мне тем, что он… со мной! – вскипела женщина.
– Потому что нашла, кого выбрать! – обидно усмехнулась я. – Я понимаю, полжизни целибата и все такое, но могла бы и что-то более подходящее тебе по уровню выбрать, а не это… нечто.
– Не всем же с брутальными и мужественными оборотнями встречаться!
Если меня пытались таким образом уколоть, то обломитесь, дражайшая.
– Ого-го, какие познания! А ведь кто-то мне с пеной у рта твердил, что не собирает сплетни.
На том конце зарычали. Кажется, я довела до белого каления ведьму, прославившуюся на всю Полуночь своей принципиальностью, холодностью и сдержанностью. Ай да я!..
– Если честно, мне совсем не хочется портить с тобой отношения, Макарова, – вздохнула я. – Но если продолжишь упорствовать во грехе…
Звонок повторился еще три раза, а я была уже близка к двери.
– Я поняла тебя, Велена. – Собеседница тоже вздохнула: мы были слишком во многом похожи, а потому нам обеим было жаль наших если не хороших, то во всяком случае приятельских отношений. – Что ж, удачи нам обеим. До встречи.
– Увидимся.
Отложив, наконец, трубку на стоящий в холле комод, я протерла взмокшее ушко и отворила дверь.
Чтобы тут же уткнуться носом в прекрасные темно-бардовые розы, огромный букет которых оказался почему-то на ножках. Хмыкнув, отобрала цветы у бедного парня и незаметно щелкнула пальцами: на вскидку около сотни с небольшим бутонов зависли в воздухе, хотя доставщику этого было, конечно, не видно.
– Здравствуйте, вы – Велена Драгожар? – поправляя кепку, спросил посыльный, удивленно косясь на меня, одной рукой удерживающей то, что он и двумя-то с трудом донес.
– Истинно так. – “Леди всегда должна говорить правильно и быть вежливой,” – поучал меня Иван Николаевич.
– Тогда распишитесь здесь и вот здесь. – Мне сунули планшет с парой листочков и галочками на нужных местах.
Быстро и размашисто черканув там, где требовали, я любезно распрощалась с бедолагой, сунув пару купюр на чаевые – зря, что ли, пер такую неудобность?..
Сзади послышался радостный вздох. Подавив гримасу уныния, я с предельно спокойной миной обернулась к дворецкому, стремившемуся уже который год на пару с Виктором Петровичем сплавить меня, как котенка, в добрые руки. Все жду, когда же они объявления начнут развешивать.
– О, моя девочка! Неужели нашелся смертник? – по-доброму съехидничал пожилой мужчина. Я уже давно поняла, что люди без склонности к сарказму и черному юмору рядом со мной не задерживаются – чахнут как печально известные фикусы. – Кто же эта жертва… э-э-э… твоей красоты?
Я безнадежно покачала головой, напрасно пытаясь спрятать улыбку – Иван Николаевич был не исправим. Но любопытство все же взяло верх, и, пошуровав рукой среди цветов, я выудила оттуда маленький квадрат качественной, дорогой бумаги, сложенный вдвое.
«Сопротивление всегда возбуждает больше покорности, но ты, даже зная это, все равно играешь с огнем… В этот раз, однако, прошу проявить покорность – если не хочешь обжечься. Сегодня, «Змееносец», 18.00.
К. Н. Х».
– А джентльмен с характером, – отметил дворецкий, когда записка попала ему в руки.
– Вы даже не представляете – с каким, – сухо отозвалась я, отдавая букет. – Будь добр, поставь их… в гостиной.
– Кто же этот «К. Н. Х.»? – спросил пожилой мужчина, когда я уже поднималась по лестнице.
– Каратель Натан Хемминг.
Звук разбившейся о пол хрустальной вазы не заставил меня даже вздрогнуть. Ибо худшее было еще впереди.
***
– Анька, ты уверена? – в миллионный, наверное, раз спрашивала я у подруги.
– То есть предыдущей тысяче «Да!» ты не поверила, поэтому решила спросить в тысяча первый?! – рыкнули на том конце. – Я тебе как дочь Булата говорю, Леша занят под завязку, и нужно чудо, дабы он освободился и успел на праздник.
Мое положение было незавидным: проигнорировать приглашение Хемминга, особенно при столь явно звучащей угрозе, я не могла, а прийти на традиционное торжество оборотней Красной Полуночи вместе с Карателем означало… Нет, я не отличалась высокой нравственностью, в моей профессии она служила скорее пороком, чем благом, но даже мне не хотелось создавать не слишком приятную ситуацию, ходя на свидания с одним вером, а на праздник – с другим.
В странной для себя растерянности я позвонила Данилевской, и та сообщила мне, что удача фартит моей светлости как может: Владлен отправил своего Силача в какие-то Большие косяки (после рассказа Кира об этой деревеньке данное выражение у нашей хохочущей компании стало нарицательным) у черта на куличиках, а посему его возвращение в скором времени не планировалось. Что, несомненно, немного облегчало мое положение.
Пока собиралась, в голову лезли непривычные мысли об оправданиях. Не надо быть семь пядей во лбу, чтобы знать: отсутствие на празднике Алексея только отсрочит наши разборки, ибо ему либо по доброте душевной, либо по мерзости той самой души все равно доложат и во всех подробностях распишут.
Когда дворецкий, как истинный джентльмен, помогал одеть пальто, я зло тряхнула головой, прогоняя лишние сомнения – я никому ничего не должна, а одно свидание, закончившееся к тому же весьма плачевно, еще ни к чему не обязывает.
***
Праздник не сказать чтобы был в самом разгаре, но народ уже начинал постепенно свыкаться с угнетающим все живое присутствием Карателя. И его частыми взглядами на распахнутые тяжелые двери.
Он стоял у окна, машинально выбирая позицию, дабы видеть всех и каждого, и в тоже время успеть метнуться к выходу, спасаясь или преграждая кому-то путь. Привычка, что тут скажешь. Которая в этот вечер сыграла ему на руку.
Он заметил ее первым и тут же направился к своей даме. Все семейство Булатовых почти в полном составе тут же оживилось, особенно молодняк, а дочь Вожака ярко улыбнулась, помахав подруге рукой и привлекая ее внимание. Но улыбка Анны превратилась в оскал, когда она заметила, кто появляется рядом с Веленой.
Она воистину была прекрасна: черное, отливающее синим платье, закрывавшее почти каждый участок кожи, и в то же время давая такой простор для фантазии, что мужчина только покачал головой, с легкой улыбкой скользя взглядом по серьёзному лицу, красиво обрамленному рыжими с проседью локонами, следуя за длинными серьгами из сверкающих бриллиантов и заканчивая путешествие на границе, которую так четко обозначило не глубокое, но весьма занятное декольте.
– Ты как украшение праздника, – едва слышно, только ей, сказал Хемминг.
– А ты – как черный вестник: люди боятся вздохнуть в твоем присутствии, что уж там говорить про взгляды, – чуть скривилась она.
Натан молча проглотил шпильку и подал ей руку. Женская ладошка утонула в огромной руке, которая тут же показательно сжалась, напоминая, что с ним лучше не забываться. Он подвел ее к застывшим с неестественно спокойными лицами Булатовым.
– Добрый вечер, господа и прелестные дамы.
– Да, а вечер-то действительно добрый, – зло сузив глаза, бросила Анна.
Мать с осуждением глянула на нее, поспешив загладить неловкость:
– И вам, Каратель, – улыбаясь, проговорила Лидия. – Рада, что вы, наконец, не один в подобный вечер.
– А я-то как рад!..
Было сказано с намеком, который некромантка прекрасно осознала, вон как желваки на скулах заиграли. Сиреневые глаза уставились на него немигающим взором, уже давно раскрыв нехитрый замысел с помощью нее подгадить Алексею Булатову и теперь тихо ненавидя его за это.
– Полагаю, танцы помогут сделать этот праздник еще более незабываемым, – кашлянул Владлен.
– Куда уж более, – хмыкнула Велена, обжигая взглядом Вожака Северного круга.
По залу разлилась мелодия вальса, и мужчины тут же увели своих дам. Осталась только их пара.
– Я же знаю, что ты хорошо танцуешь. Так есть ли смысл сопротивляться? – насмешливо наклонился к Драгожар Натан.
– Тебя послушать, так мне еще тогда надо было перестать сопротивляться! – вырвалось у нее, после чего девушка досадливо прикусила язык, зная, что он ответит на данный выпад.
Ее схватили за руку и повели куда-то вглубь коридоров, туда, где никого не было. Они остановились в галерее, напротив небольшого окна, и только тогда он позволил ей вырвать ладонь из стальной хватки.
Высокий мужчина встал за спиной своей леди, и большие ладони легли на хрупкие плечи. Она вздрогнула всем телом и попыталась отстраниться, но такое кощунство в его планы не входило.
– А ты и перестала. На одну ночь. – Хриплый, рычащий баритон заставил ее сжаться, дабы скрыть мурашки, но запах выдавал с головой: она все помнила, и эти воспоминания до сих пор волновали ее, если не сказать больше.
– Перестань, Натан, – тихо и почти просяще сказала она, слегка повернув голову. Волосы, до этого закрывающие небольшой участок открытой спины, качнулись в сторону, обнажая белые и чуть розоватые шрамы. – Просто перестань.
– Почему ты не хочешь вспоминать? – уже слегка раздраженно спросил оборотень. – Могу поспорить на собственную должность, что это одни из самых приятных твоих воспоминаний.
Она была слишком вспыльчивой, слишком эмоциональной, а Каратель привык всегда добиваться намеченной цели. Потому и спровоцировать ее было делом секунды.
Драгожар резко развернулась, и темно-фиолетовые глаза зло и насмешливо сверкнули.
– Тогда с данной минуты ты официально безработный! – с вызовом бросила ему в лицо девушка, чуть подаваясь вперед. – Ибо ты ошибся, и спор проигран.
– Я так не думаю, – ухмыльнулся он, а в следующую секунду она уже задохнулась от жадного, жалящего, голодного поцелуя и силы, с которой вервольф прижимал ее к себе и стене.
Рыжая не сопротивлялась, но и активного участия в этом действе не принимала. Просто висела в его руках куклой.
Мужчина оторвался от припухших губ с явным трудом и бешено посмотрел на опустившую голову девушку.
– Я помню все, – тихо зашипел он, склоняясь к маленькому ушку. – Каждый взгляд, вздох и стон. Каждое твое движение. И если тогда я позволил тебе уйти, то сейчас – нет. Потому что я вижу, что ты тоже ничего не забыла.
– Я ненавижу тебя, – глухо и в пол бросила ведьма. А потом все же подняла на него глаза. – Я ненавижу тебя за то, что ты воспользовался моим состоянием, моим положением, ты сделал все, чтобы подчинить, приручить и намертво привязать к себе! Ты помог сироте без дома, денег и сил бороться только для того, чтобы потом оставить ее себе! Ты остановил Контроль, предложив им взамен нечто большее, чем то, что они могли выяснить в лабораторных условиях, верно?! Но даже это все не то! Ведь я действительно подчинилась, привязалась, думала, что нашла спасение, а ты?.. Ты ушел еще до того, как я проснулась, и ты сделал все только для того, чтобы укрепить свое положение в Контроле, ведь ты был почти единственным, кто смог успокоить меня тогда! Вот, за что я ненавижу тебя, Натан Хемминг. Вот, за что никогда тебя не прощу. И мне плевать, что ты там помнишь и чувствуешь. Потому что ты чувствовать не умеешь.
Отхлестав его словами, как пощечинами, она просто отвернулась. Ни слез, ни истерик, ничего. Велена Драгожар всегда была такой, именно такой он ее увидел в клетке рядом с лабораториями.
Спокойно и без каких-либо эмоций она сидела на кушетке, завернутая в одеяло. Огромный и, возможно, самый опасный оборотень Полуночи увидел кусок гипса, который виднелся испод теплой ткани. Ей недавно сломали ногу, проверяя реакцию организма на новые препараты, ускоряющие регенерацию.
Бесцветные глаза уже девушки, не ребенка, смотрели как бы сквозь него. Впрочем, глаза – то единственное, что осталось на худом, измазанном в крови личике. Он не понимал ее: ему как зверю было невыносимо даже видеть прутья клетки, а она так отрешенно к этому относилась. И, наверное, именно поэтому Хемминг начал наводить о ней справки, использовать свое положение, чтобы ей улучшали условия жизни.
И да, это он подбросил Контролю идею о том, что в естественных условиях могучий дар наследницы великих некромантов разовьется быстрее, полнее. Его предложение обдумывали долго, ведь это означало разглашение их тайны, но в то же время желание получить хоть какие-то результаты, кроме отрицательных, подстегивало сумасшедших ученых.
Ее выпустили, и он был рядом. Стоял за углом, наблюдая, как почти прозрачная девушка недоверчиво смотрит на тряпки, брошенные у входа, как выбирает, что поприличнее, и с каким трудом ей дается первый шаг за порог клетки. Но она сделала его, а потом упала в обморок. Да, это он доставил ее до Виктора Петровича, оставил, как подкидыша, у дверей.
Но когда узнал о смелом, даже дерзком намерение устроить суд с Контролем, не мог не восхититься. И остаться в стороне не мог.
– Это все – неправда, – уверенно отрезал он, вновь подходя почти вплотную и борясь с иррациональным желанием оправдаться.
– Честно? Вот мне уже плевать. – Она усмехнулась. – Я выжила без тебя, Натан, и я живу одна уже семь лет. И мне хорошо.
– Ну почему же одна? – Сарказм больно ударил по натянутым до предела нервам. – А как же Алексей Булатов? Только слепой бы не заметил, как он смотрит на тебя!
– В таком случае, я не понимаю твоих претензий! – отрезала рыжая и, оттолкнув его руку, пошла обратно в зал.
Сил догонять ее уже не было. Все-таки женщины – это нечто куда более сложное и страшное, чем самая кровопролитная война.
***
О, как я была зла! Я вообще по натуре очень вспыльчивая, но как быстро я загораюсь, так быстро и остываю, а тут… Мне очень сильно, просто до зуда в руках хотелось убивать! Причем конкретных людей и по нескольку раз. Благо, дар некроманта обеспечивал такую возможность.
Именно поэтому, наверное, Анька мне ни слова не сказала, когда я молча отобрала у нее почти полный бокал с шампанским. Стоящий рядом с ней Юрген только усмехнулся – он был единственным в этом зале, кто мог хоть что-то противопоставить мне по мощности силы, а потому и чувствовал мое состояние на порядок лучше остальных.
– Кажется, кто-то приручил большого и злого дядю Карателя! – ухмыльнулся подошедший Богдан, одной рукой цепляясь за талию Камиллы.
Я недовольно глянула на него:
– Уши давно никто тебе не драл, мелкий? Или сидеть на попе ровно надоело? Так я исправлю, за мной не заржавеет!
– Ух ты, ах ты, какие мы грозные, – показал мне язык один из двойняшек, и я все же улыбнулась.
– Что ты собираешься делать с Лешей и Натаном? – тихо спросила стоящая рядом со мной Лиля.
Бывшая Макарова мне нравилась: она была спокойной, уравновешенной и какой-то… неиспорченной, что ли. Светлой и чистой. Я против воли старалась таких людей оберегать – потому что со своей стороны ничего столь же хорошего в мир принести не могла.
– Я… – Глянув в тревожные серые глаза, вздохнула. – Я не знаю, правда. Вот были бы они трупаками, я бы даже не задумывалась, а тут…
– Живые, да еще и оборотни – ужас! Куда катится мир? Хорошим некромантам работать не дает! – в привычной манере подколол Дан.
– Но Лиля права, ситуация действительно… – начала Аня.
– …кошмарная! – прошипел Кир, напугав меня до инсульта, и в двери, до сих пор распахнутые во всю ширь, вошел Алексей.
Видимо, то самое чудо, о котором говорила Анна, все же случилось.
Как я осталась на месте – ума не приложу. А уж когда мне на талию легла огромная ладонь Карателя… Юрген, Кирилл и Богдан начали медленно и осторожно теснить своих девушек за спины. Лицо Силача, почти мгновенно отыскавшего меня в потоке гостей, словно окаменело. И я его понимаю.
Но младший Булатов держал себя в руках не в пример лучше, чем я. Ни один мускул, ни единый вздох и звук не выдал того бешенства, что полыхало в темных глазах.
– Доброго вечера всем, – влившись в наш круг между Камиллой и Аней, произнес Леша. – Вижу, праздник проходит более чем успешно и приятно.
– Ты совершенно прав, Алексей, – недобро ухмыльнулся Хемминг. – А как твой вечер? Надеюсь, молодые вервольфы теперь в порядке?
– В полном, твоими молитвами, Натан.
Их взгляды скрестились. Воздух начал наполняться напряжением и тестостероном, и в нашу сторону уже поворачивали головы другие гости.
Пространство вокруг обострилось до предела, звуки слились в один сплошной гам, и я бы встала между двумя оборотнями, предотвращая драку, которая уже почти случилась, если бы не до боли знакомое ощущение…
– Рядом поднимают кладбище! – тихо, но резко бросила я, и мир взорвался.
Наступила тишина, после чего брат Владлена схватил меня за руку, на ходу бросая:
– Едешь со мной. Кир, Дан, Аня, Юрген – с нами. Камилла, остаешься с Лилей. Влад, мы ушли.
Короткие, злые, рубленные фразы не сулили лично мне, как всегда волнующейся по привычке только за себя, ничего хорошего. А потому я попыталась вырвать ладонь и чуть без нее не осталась.
Когда передо мной молча распахнули переднюю дверь, я безропотно опустилась на предложенное место и едва успела убрать ногу и пальто, как дверь захлопнули. В зеркало заднего вида было видно, как загораются фары машин Кирилла и Бранда. И еще третьи фары, несомненно, принадлежащие Карателю. Вот только за нами он не поехал.
От Булатова исходила такая ярость, что даже я, не особо в силу способностей чувствительная к чужим эмоциям, поежилась.
– Замерзла? – последовал тут же ледяной вопрос, и мужчина включил печку.
Он молчал, но знаете это такое дурацкое чувство, когда человек молчит, но лучше бы уж орал? Хоть бы не такой виноватой себя ощущаешь…
– Ой, и вот не надо на меня так сердито молчать! – доведенная этим демонстративным поведением до кондрашки, взвыла я.
– Хорошо. Я молчать не буду. – Алексей на секунду повернулся ко мне, и мне подумалось, что лучше бы уж молчал. – Я буду тебя пороть!
– Что, прости?! – прошипела я. – Ты не посмеешь и пальцем ко мне притронуться!
– Думаешь?! – зарычал он.
– Уверена! Иначе это будет последним, что ты сделаешь в своей жизни!
Силач съехал на обочину, просигналив остальным, хорошо хоть на шоссе, удаленном от города, в ночное время никого не было. Зато мы сошлись нос к носу.
– Ах, ну да, я же не Каратель Хемминг! Ему-то можно до тебя и дотрагиваться, и много чего еще занятного делать, верно?!
Я приглушенно зарычала, и оборотень удивленно отпрянул. Впрочем, я была ошарашена не меньше, ибо уж такой громкости у меня бы точно не вышло, но тут затрещали кусты…
Мою светлость дернуло куда-то в сторону от окна, и очень вовремя: зомби, не стесняясь и не чувствуя боли, тянулось к моей шее, по ходу разбивая стекло машины. На капот и на крышу вспрыгнули еще твари, и я услышала звук разбиваемого стекла, но со стороны водителя.
Вервольф зарычал, на него зарычали в ответ, а моя рука уже опустилась на переключатель скорости – он был ближе всех к двигателю, а способность управлять погодой и электричеством была в данный момент актуальнее некромантии.
БМВ засветилась, как катушка Теслы, испуская молнии такой мощности, что я сжала зубы, дабы не выжечь на эмоциях собственный резерв. Меня и того, кто держал мое предплечье, страшная сила тока обошла стороной, а вот трупакам пришлось очень непросто, настолько, что на асфальт они опустились уже в виде пепла.
Мы вылетели из машины, и я сразу же побежала к другим. Силы Богдана и Анны почти не действовали на мертвецов, Кир только отшвыривал их от себя, а вот огонь дракона меня впечатлил. Уверена, зомби его тоже оценили.
И все же я вскинула руку, от которой бесцветной волной силы, словно круги по воде, разошелся импульс темной магии. Трупы замерли. Я сжала руку в кулак, и теперь уже маги отплевывались от пепла.
– Что происходит?! – Дан, как всегда, оригинален и сообразителен.
– Местное кладбище большое, старое, – покачал головой Силач, на время забывая о наших личных проблемах.
– Я больше чем уверена, что действует маг тот же, что и у Полянского, поэтому поднял он немного, сотня с небольшим, скорее всего. – Чуть напрягшись, сориентировалась по энергии, которую, как и все магические создания, излучали разбуженные мертвецы. Указала рукой на лес, что тянулся по обеим сторонам от шоссе. – Они все там, мы, видимо, наткнулись на тех, кто отстал.
– Или ждали в засаде, – пожала плечами Анна.
– Но там… – Кир быстро вытащил телефон, что-то тыкнул и приглушенно ругнулся.
Однако Леша его опередил:
– Там поселок, маленькая деревня!
– Машина осталась только одна, нам не успеть, – вынес вердикт Богдан, оглянувшись на транспорт.
– Я могу построить портал, – внес предложение Юрген.
– Стартуй, чешуйчатый! – кивнула я и ехидно улыбнулась, словив грозный взгляд.
– То есть ты всегда мог его открыть?! – вдруг рявкнула Данилевская. – Кой черт мы тогда тащились сюда на самолете двенадцать часов?!
– Мне нужно конкретное место, картинка, – хитро щурясь на девушку, оправдался Бранд. – Кто там был?
– Я, – кивнул Силач. – Только сегодня оттуда.
Глянув в воспоминания оборотня, дракон за минуту выстроил телепорт. Я завистливо вздохнула: несмотря на то, что уровень силы у нас был одинаков, но способности все же были диаметрально разными.
Впрочем, поджаривать врагов мы могли на диво синхронно, что и доказали, вывалившись из окна в пространстве и сразу же попадая в кучу жутко смердевших зомби.
Быстро переглянувшись, мы совершили то, что не достойно истинных героев без страха и упрека – мы дали деру с низкого старта по направлению к поселку, оставляя рычащие и мычащие трупаки позади.
Но когда до заборов оставалось чуть меньше пяти сотен метров, пришлось остановиться.
– Создавайте купол! – рявкнула я, поднимая первый попавшийся камень с острым сколом.
– А ты? – крикнула Аня, которую более сообразительные Дан и Юрген тянули дальше.
– А я работаю! – огрызнулась злая ведьма, размашисто чиркая себя по ладони.
Когда первая капля упала в траву, ожившие мертвецы застыли, инстинктивно опасаясь более мощного врага. Я едва заметно усмехнулась – каким бы сильным не был ваш создатель, против крови Драгожаров ему нечего поставить!
Вновь задранная вверх рука светилась, приковывая к себе внимание зомби. Я молчала, ожидая, пока все они соберутся вместе. И как только последний прибился к общей куче, над пространством между лесом и деревней загремел голос, усиленный магией:
– Я приказываю вам, восставшие из мертвых! – Ряды дрогнули, а сзади гудел «Немой полог», созданный четырьмя магами. – Возвращайтесь обратно в могилы! Вам нет места среди живых! – Я подняла вторую руку вверх, вокруг меня коконом сгустила и затрещала сила, а звонкий хлопок разорвал ту нить, что связывала их с другим некромантом. Трупы сделали шаг назад, уже беспрекословно подчиняющиеся только мне. Я же просто махнула рукой в сторону леса: – Вон!
И их как ветром сдуло. Меня стало ощутимо познабливать, все же я слишком много отдала дару электричества, да и в этом раз разорвать связь оказалось труднее, чем в прошлый. Что и говорить, но мерзавец учился на своих ошибках, скорее всего, строя связь с кладбищем уже не на амулете, а на собственной крови.
Плеч коснулись горячие руки.
– Нет, подожди. – Уперев ладони в землю, я собрала все, что осталось от еще допустимого резерва, и единым импульсом пустила вслед за мертвецами. – Теперь они уж точно будут спать спокойно.
Леша хотел поднять меня на руки, но я воспротивилась. Портал вывел нас к ужасающим своим видам машинам, более менее целой среди которых была только у Кира. И в которую мы все со счастливым вздохом залезли. Богдан отхватил себе местечко впереди, а остальным пришлось ютиться сзади. Но уж здесь-то я не стала выпендриваться, как залезла к Леше на коленки, нагло пытаясь укутаться в полы его куртки, так и уснула на них, предоставляя Силачу самолично решить мою учесть – сбросить прямо сейчас в овраг или довезти до дома и уже завтра на свежую голову разобраться с такой неверной и непутевой мной.
Ой да наплевать, лишь бы сегодня не будили!..
Комментарий к Глава третья.
Платье – https://pp.vk.me/c628728/v628728403/ef97/fRo2fOjDAiU.jpg
========== Глава четвертая. ==========
Тик-так.
…Тихий разговор родителей сквозь сон, и вдруг пронзительный вскрик мамы…
Девушка хмурится и сжимается.
Тик-так.
…«Осторожно!»…
Тонкая рука заходит под подушку, как бы пытаясь закрыть лицо, прямо как тогда, в далеком детстве.
…Шины взвизгивают, машина летит в кювет, переворачиваясь в воздухе несколько раз, а за окнами небо меняется местами с землей…
Она напрягается, и тело начинает раскачиваться, подчиняясь давлению кошмарного сна, основанного на еще более кошмарной реальности.
Тик-так.
…Мама! Выстрел…
Рыжая дернулась, задышала чаще, рука под подушкой замерла.
Тик-так, тик-так.
…«Совсем не дурной совет. Вот только поздно уже!»…
Тик-так, тик-так, тик-так.
…Отец! Выстрел, и рука папы, тянущаяся к ней, обвисла плетью…
Тик-так.
Ведьма зарычала сквозь зубы.
…Шуршание листвы, и удар в затылок…
Некромантка вздрогнула, мгновенно просыпаясь и прижимая нож к горлу обидчика обратным хватом. Вот только никого в комнате нет, и она может расслабленно откинуться на подушки.
До того момента, как кто-то не засопит ей в ухо.
***
Алексея Булатова похоже совершенно ничего не смущало. Ни мое нахождение на постели в грязном, по подолу изорванном платье, ни его собственное здесь нахождение да еще и в полуголом виде, ни мои нервные и полуночные брыкания. Оборотень спал как мертвец, простите за черную иронию – издержки профессии.
Я беззвучно хмыкнула, на мгновение вспомнив давнюю привычку и закатив глаза – совсем обнаглел лохматый. И тем не менее, я спокойно перевернулась на спину, отстраненно поглаживая нож по лезвию.
Я ненавидела эти воспоминания с тех пор, как они появились в моей голове. Ненавидела настолько, что, находясь в лабораториях, я разносила эти самые лаборатории в хлам, камень на камне от них не оставляя. Со мной, как ни с кем, действовал закон об эмоциональной базе любой силы. Мой дар был темным, и зиждился он на таких же темных эмоциях – ненависти, гневе, бешенстве, скорби, боли.
Мести.
Я очень долго искала того, кто сделал это с моими родителями, того, кто предал их. Но ни власть, ни деньги, ни даже Хемминг не помогли мне – ублюдок словно был плодом моего воображения, и спустя какое-то время я стала замечать закономерный вопрос в серо-стальных глазах Карателя: «А был ли он, этот предатель?». Мне оставалось лишь упрямо кивать и продолжать копать, но…
Очень скоро от отчаянья и бесплодности всех попыток у меня тоже начал всплывать этот вопрос.
И за это я ненавидела эти воспоминания еще сильнее.
Едва слышно вздохнув, я вдруг замерла на выдохе.
Тик-так.
Нож провернулся один раз, второй. И снова…
Тик-так.
Я, стараясь не потревожить спящего рядом, лицом ко мне, мужчину (ни о какой заботе и речи не идет, просто чтобы под ногами не путался, да!), поднялась с кровати, накинула халат и вышла в коридор.
Очевидно, на улице уже было почти утро, часа четыре-пять, ибо сквозь легкие кремовые занавеси на окнах просачивались солнечные лучики, разбрасывая солнечных зайчиков на бежевом ковре, который мягко поглощал шаги босых ног.
Дойдя до центральных перил, я оперлась на мрамор и вновь прислушалась. Мне с готовностью откликнулись.
Тик-так, тик-так.
Быстро миновав левую от себя лестницу, я остановилась около камина, который, вопреки обыкновению, не загорался, когда я к нему подходила. Любые эмоции замка пропали. А потом опять…
Тик-так.
Изрядно измазавшись в саже и вообще грязи, я все же пролезла внутрь камина и приложилась ухом к его дальней стенке. Старалась моя светлость не зря…
Тик-так. Причем на порядок громче.
Хмыкнув, я вспомнила, что где-то в гараже видела кувалду, и вскоре строительный инструмент, в моих руках превращающийся в оружие массового поражения, был у меня. Наложила на него парочку отяжеляющих и противоударных заклятий, после чего от души, представляя перед собой наглую физиономию Мирослава, шарахнула по кирпичной кладке.
Потребовалось около шести ударов, больше десятка крепких некромантских словечек и литр пота, чтобы проделать в стене проход достаточный, дабы туда пролезла моя скромная персона. В физическом плане, естественно, скромная.
В непроглядную тьму свежепробитого прохода скользнуло три пульсара, выжигая паутину, всякую ползающую мерзость (что поделать, темные маги тоже боятся этой членистоногой пакости) и освещая мне путь.
Коридор был узок и вызывал невольный приступ клаустрофобии, которой я в жизни не страдала, даже буде на спор запертой в гробу на глубине трех метров под землей. Я шла, искренне надеясь, что он не сомкнется за моей спиной, как те многие коридоры, кои были последствиями шуточек замка над непонравившимися мужчинами. Пару раз оглянувшись, я все еще видела свет и быстро успокоилась.
Довольно скоро я дошла до двух дверей и, пожав плечами, силовым выбросом распахнула сразу обе. В левой комнате стоял один-единственный сундук, а во второй – валялась всякая куча хлама, который вызвал у меня немедленное желание закапаться в нем по уши – различные интересные штучки я чуяла за версту, и это были именно они, родимые.
Подойдя к добротному сундуку, сделанному явно из дорогущего мореного дуба, присела и провела рукой по металлической пластине на крышке. В душе ожидая нечто из ряда «Лишь достойный откроет сей тайник!», я хохотнула, увидев латынь – язык первых некромантов.
«Наш разум – клад.
Но веку испокон
В соседстве с кладом
Прячется Дракон».
– Ага, – пробормотала я. – Все ясно: думай, что делаешь, и ничего не трогай, не проверив на ком-то другом.
На сундуке не было больше никаких надписей и присутствовало абсолютное отсутствие замка, простите за каламбур. Потому я еще раз пять перечитала стишок.
Первая строчка показалась более информативной, поэтому, пользуясь советом, принялась копаться в своей голове, совершенно случайно наткнувшись на полузабытое детское воспоминание, когда отец часто говорил фразу…
– Я – Дракон, и я – Смерть! – уверенно произнесла моя светлость, и крышка щелкнула внутренним засовом, начиная открываться.
Внутри оказалась… солома. Прекрасно. Воистину ценный клад. Она была влажной и прелой, порядком подгнившей, но вполне себе свежей, по крайней мере, не более двадцати лет было ей, иначе материал находился бы в куда более плачевном и вонючем состоянии. А так… Сдается мне, папаня проверял когда-то давно сей тайничок, прежде чем надежно спрятать его от вездесущих и до безобразия любопытных детей.
