Текст книги "Забор и вишни (СИ)"

Автор книги: La Piovra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– В этом она не ошиблась, – улыбнулся Дэвид. – И как работа, понравилась?

– Даже не знаю – всё так быстро закончилось, – пожал плечами Эмиль. – А я ещё и всё испортил. Так глупо вышло с тем падением. Фрау Анника, наверное, очень зла на меня.

– О, можешь быть уверен, что сейчас она вне себя от счастья, что выбрала именно тебя, – рассмеялся Дэвид и, повинуясь порыву, запустил руку в огненную шевелюру. Шёлковые волосы приятно заструились меж пальцев.

– Я их год назад отрастил, – сказал со смущённой улыбкой Эмиль. – С тех пор он мне проходу и не даёт.

Дэвид молчал, задумчиво перебирая пряди: слишком хорошо он знал, как отращённые волосы могут внезапно всё изменить.

– Впрочем, я на днях постригусь – может, он и угомонится, – без особой надежды добавил Эмиль.

– И думать не смей! – Дэвид сжал пальцы с волосами в кулак и несильно дёрнул.

– А, – совсем уж безнадёжно вздохнул Эмиль. – Всё равно это без толку.

Дэвид вопросительно посмотрел на него.

– Ну, я просто отращивал их ради одного парня из школы, – смущённо пояснил мальчишка. – Он тащится от длинных волос. Вот я и подумал… Только он… в общем, я на днях узнал, что у него девчонка есть, так что…

– Любишь его?

– Ну-у-у, как сказать, – пожал плечами Эмиль. – Он мне нравится. В нашей деревне выбора особо нет. Не в Бреда Питта же влюбляться?

– Значит, у меня есть шанс? – подмигнул Дэвид. Мальчишка ощутимо расслабился, и его тут же потянуло на флирт.

– Как говорит фру Анника, – застенчиво улыбнулся Эмиль, – шанс есть всегда и у каждого.

– Фру Анника дурного не скажет и плохого не посоветует, – рассмеялся Дэвид. Не желая больше смущать этот трепетный цветок, он взглянул на часы и хлопнул ладонями по кожаной обивке дивана.

– Ладно, – сказал он, вставая на ноги. – Уже полвторого. У тебя был тяжёлый день. Да и жизнь не легче. Давай закругляться. Поехали ко мне – обещаю вести себя прилично.

– Спасибо вам, – пробормотал мальчишка, поднимаясь вслед за ним.

– И кстати, я Дэвид. И давай сразу на «ты», о’кей?

– О’кей, Дэвид.

Эмиль робко улыбнулся – этот Йост, перед которым все так тряслись и трепетали, ему определённо нравился, но он совершенно не знал, как вести себя с подобными мужчинами. Впрочем, он слабо представлял себе, как вести себя с мужчинами вообще.

– Вот таким ты мне нравишься ещё больше, – довольно рассмеялся Дэвид, обнимая его за плечи.

На следующий день, пока мать с отчимом были на работе, а сёстры – в детсаду, Эмиль съездил домой, собрал вещи и, оставив короткую прощальную записку, переехал к Дэвиду. Дэвид прав: зачем делать вид, что у тебя есть родной дом, если его у тебя нет.

***

Бастиан нахмурился – на дисплее высветилось «Неизвестный номер». Звонили, безусловно, из агентства – больше некому. Этот телефон он завёл всего месяц назад, по возвращении из Нью-Йорка, и использовал исключительно для деловых контактов – друзьям и родным он всё ещё не признался в том, что вернулся.

– Бастиан Люховски, слушаю вас! – он с надеждой нажал кнопку приёма вызова.

– Привет, мальчик, – полился из трубки бархатный, как хорошее вино, голос.

– Привет! – губы сами расползлись в улыбке, и Бастиан даже не пытался это скрывать. – Откуда у тебя мой номер?

– А ты разве не хотел, чтобы он у меня был? – парировала трубка.

– Наоборот.

– Так к чему тогда этот вопрос? Будь осторожен со своими желаниями – они сбываются.

– Спасибо, я учту, – рассмеялся Бастиан и, облизнув губы, совсем уж бесстыже спросил: – А… это всех желаний касается?

– Скоро узнаешь, – загадочно ухмыльнулась трубка и продиктовала адрес.

Неожиданное появление Кристиана и перспектива новой встречи настолько выбили его из колеи, что Бастиан только дома опомнился: а ведь телефонами они с Кристианом так и не обменялись! – и всю ночь кусал локти от досады. Он ведь даже фамилии его не знает – в справочнике не поищешь. Впрочем, вряд ли номера телефонов таких людей там значатся. Спросить Аннику, что ли? Но она сейчас, наверное, дрыхнет без задних ног… И то, что Кристиан сам разыскал его, было приятно. С его-то возможностями, наверное, раз плюнуть, но… было приятно.

«Место, где сбываются желания».

Бастиан лежал на диване, медитируя на клочок бумаги с продиктованным Кристианом адресом, и блаженно улыбался. От предвкушения его так и подмывало заняться «рукоделием», но он, то и дело косясь на электронные часы, с мазохистским удовольствием одёргивал себя – осталось всего каких-то шесть часов двенадцать минут и семнадцать секунд. Нет, уже шестнадцать.

Интересно, он специально ради него пришёл на показ или просто так совпало? Очень хотелось верить в первый вариант, но логика подсказывала, что такие люди посещают разве что Недели высокой моды, да и то не у каждого дизайнера. Тем более что на показ он явился со своим парнем, значит, вряд ли рассчитывал его увидеть. А с другой стороны, даже невзирая на последнего, подошёл к нему.

Бастиан сдался – всё равно этого мужчину ему никогда не понять.

Он не забыл. И подошёл. Этого достаточно.

Оставшиеся полдня Бастиан посвятил сборам на свидание.

В восемь вечера такси притормозило у кованых чугунных ворот высотой под три метра. Бастиан расплатился с таксистом, машина отъехала, и он принялся осматриваться.

Вокруг виллы – самого здания видно не было, но Бастиан не сомневался, что это именно вилла – what else? – такой же высокий забор. Везде понатыканы камеры видеонаблюдения.

Осмотревшись, Бастиан заметил на столбе у ворот кнопку звонка и нажал на неё. За воротами тут же появился охранник и отворил боковую калитку.

– У меня назначено, – от растерянности Бастиан сбился на официоз – он не ожидал, что здесь всё так серьёзно. Хотя глупо было бы думать, что такой человек, как Кристиан, может жить в типовой пятиэтажке.

– Я в курсе, – так же деловито ответил парень, но в глазах его, как показалось Бастиану, мелькнула ухмылка. «Наверняка знает, что именно мне „назначено“», – пронеслась в голове Бастиана шальная мысль.

– Проходи, – кивнул охранник. – По аллее прямо, а минут через пять увидишь главный вход. Поднимайся сразу на второй этаж, там хозяин встретит – не заблудишься.

– Ничего себе фазенда! – присвистнул Бастиан. – Целых пять минут от ворот до дома.

– Вообще-то десять, – парень уже ухмылялся вовсю. – Это если обычным шагом. Но тебе, вижу, очень надо, так что добежишь за пять.

Бастиан рассмеялся, ткнув его локтем под бок.

Дверь в помещение охраны оставалась приоткрытой, и Бастиан, проходя мимо, мельком заглянул внутрь.

– Кино снимаете? – кивнул он на добрый десяток мониторов.

– Случается, – ухмыльнулся парень. – Это уж как хозяин прикажет.

– А на сегодня как, распоряжений не поступало?

Парень заржал.

– А ты, я вижу, не против.

На лестничной площадке второго этажа, размером больше походившей на холл, в кожаном кресле ждал Кристиан.

«Да-а-а, – думал Бастиан, следуя за ним по витиеватым переходам. – Без провожатого тут точно пропадёшь».

Наконец Кристиан отворил белую дверь и жестом пригласил его внутрь.

За дверью находился траходром. «What else?» – подначил самого себя Бастиан.

– Привет, Басти, – послышался откуда-то негромкий, смутно знакомый голос. Бастиан вздрогнул и повернул голову на звук. На балконе, облокотившись о перила, плотоядно ухмылялся Дэвид. Бастиан повернулся к Кристиану и тут же всё понял.

– Видишь ли, милый, – насмешливо сказал Дэвид, проходя в спальню, – тогда в прихожей ты очень неудачно, вернее, очень удачно – это уж как для кого – стоял.

– Ты прекрасно отражался в зеркале у нас в гостиной, – в тон Дэвиду ухмыльнулся Кристиан, и Бастиан поразился, насколько эти двое, при всём своём различии, похожи.

– И мы прекрасно видели, в какой неописуемый восторг привела тебя моя невинная затея, – докончил Дэвид.

Кристиан легонько подтолкнул его к траходрому.

– Раздевайся, мальчик, – будет жарко.

– А вас… только двое? – спросил Бастиан, чувствуя, как против воли стремительно краснеет – он и сам не понял, как этот вопрос сорвался с языка.

Мужчины переглянулись и взорвались от хохота.

– Говорил я тебе, Дэйв, давай ещё Мартина позовём. А ты всё заладил: «Сами справимся, сами справимся». Я сразу почуял, какой в этом жеребце потенциал. – Кристиан смачно хляснул ладонью по уже голой ягодице Бастиана. – Он уже тогда в ресторане никак не мог решить, кому из нас троих дать.

«А вот тут ты ошибаешься, – весело подумал Бастиан. – С этим я определился сразу».

Действовали мужчины очень деловито и слаженно – как единый организм. «Да у них, видать, это дело давно на конвейер поставлено!» – мысленно присвистнул Бастиан.

– Пойдёшь первым? – великодушно предложил Кристиан.

– Я-то пошёл бы, – хохотнул Дэвид. – Да у мальчика задница не дура – она хочет тебя.

– О’кей, я начну, потом поменяемся.

– А разве… – разочарованно начал Бастиан, когда до него дошло, что в первоначальном сценарии грядут изменения.

– Мальчик, – изумился Кристиан, – ты должен громко кричать, забыл? А с набитым ртом это крайне затруднительно.

– Крис, – криво ухмыльнулся Дэвид, – желание гостя – закон.

– А…

– …а кричать буду я, – докончил Дэвид, всем телом подаваясь в жадно приоткрытый мальчишеский рот.

========== Часть 3. Мир. ==========

Внезапно открытая в себе склонность к эксгибиционизму очень пригодилась ему в работе.

После нашумевшего показа, вернее – Бастиан отдавал себе в этом отчёт, – после жаркого дебюта с Дэвидом и Кристианом на вилле последнего рекламные контракты на Бастиана посыпались, как из рога изобилия.

Поначалу, когда именитые дизайнеры и фотографы узнавали, что модель им поступила по разнарядке «свыше», они бессильно матерились, предчувствуя часы изнурительной бесплодной работы с очередным смазливым бездарным фаворитом. Но, заметив, как профессионально Бастиан работает, с каким наслаждением и без тени смущения позирует он на камеру и как легко, охотно и точно передаёт самые откровенные чувства и эмоции, они уже сами рекомендовали его друг другу.

Всё стремительно завертелось-закружилось. Фотосессии, дефиле, тусовки, джет-сет и первый миллион.

Время от времени на места съёмок к нему прилетал Кристиан, каждый раз без предупреждения. Бастиан же был наготове всегда, и в требованиях его райдера первым пунктом неизменно значился номер с балконом – на всякий случай.

Месторасположение балкончика сливал знакомому папараццо.

«Лицо мужчины, что будет со мной, снимать строжайше запрещается, иначе проблем потом не оберёшься. А вот меня и всё происходящее – в деталях и крупным планом».

Потом сам же выкупал профессиональные снимки и бесился, что это никогда не попадёт в бульварные таблоиды. Будь на его месте девка, с руками бы оторвали. А так… Сами ещё приплатят, лишь бы убрался со своими картинками подальше. Эти твари даже сомневались, что он гей, считали, что он так пиарится. А слать в гей-журналы – всё равно что смущать пиздой гинеколога.

Иногда к ним присоединялся Дэвид, и тогда от внесения в «чёрные списки постояльцев» их обычно спасало только то, что отель давно с потрохами принадлежал Корпорации.

Статус «топ-модели» у него был не только по роду занятий. Личной жизни это тоже касалось. «Боттом-моделью» он служил только Кристиану. Позволить это кому-либо ещё казалось кощунством. Дэвид, разумеется, не в счёт. Он был альтер эго Кристиана, особенно когда они оставались втроём за закрытыми дверьми спальни. Или на открытом балкончике. Иногда они завязывали ему глаза, а потом со смехом требовали угадать, кто был спереди, а кто – сзади. Бастиан часто ошибался – не потому, что не различал их, а чтобы сделать этому тандему приятное. Он довольно скоро заметил, что они получают какое-то извращённое удовольствие, когда одного принимают за другого. В не меньший экстаз приводило их и созерцание друг друга «в деле», хотя Бастиан готов бы поклясться, что это кайф совершенно иного рода, чем его эксгибиционизм. Но в природе отношений внутри этого «тандема» он так и не разобрался.

На афтерпати, символично пригубив бокал с шампанским, Бастиан тут же мчался в отель, предвкушая, как с лёгким щелчком среагирует на электронный ключ замок и откуда-то из темноты номера раздастся желанный до дрожи в коленках голос: «Здравствуй, мальчик!»

***

– Да, – сонно пробормотал Бастиан, на ощупь нажав кнопку приёма вызова. За год работы в модельном бизнесе он привык быть на связи круглосуточно и поутру часто отвечал на звонки, даже не размыкая глаз.

– С днём рождения, мальчик! – проворковала трубка.

– Спасибо! – Бастиан от радости даже вскочил с кровати, словно желая убедиться, что это не сон.

Кристиан никогда не спрашивал его, когда у него день рождения. И вчера, возвращаясь в Гамбург, Бастиан был морально готов к тому, что проведёт этот день в одиночестве: если чуда не случится и Кристиан не объявится, то он, по крайней мере, будет избавлен от необходимости отвечать на вопросы друзей и знакомых, почему он такой мрачный и злой.

– Ты знал?

Бастиан на автомате тут же принялся причёсываться пятернёй, как будто Кристиан мог его видеть.

– Разумеется, – довольно усмехнулась трубка.

– Ты сейчас в Гамбурге?

Рука так и застыла в волосах – не хватало только разминуться: вдруг Кристиан прилетел в Париж, откуда вчера вернулся он?

– Конечно! Ты же этого хотел. Разве я мог не исполнить твоё желание?

– Спасибо, добрый джинн, – рассмеялся Бастиан, от облегчения тут же сделавшись игривым: – Но у меня осталось ещё два.

– Я вообще-то готов был исполнить гораздо больше, – подхватил заданный тон джинн. – Но раз два – значит два, желание именинника – закон.

– Да ну тебя, – сдался Бастиан. – Тебя не переспоришь.

– И не пытайся, – промурлыкала трубка, и Бастиан тут же представил себе на том конце улыбку чеширского кота.

– Надеюсь, хотя бы этот праздник тебе есть с кем отметить? – вкрадчиво спросил кот.

Бастиан беззвучно заскрежетал зубами. В их отношениях этот вопрос уже был сродни «Как дела?» – такой же дежурный и бессмысленный.

«Интересно, зачем он это спрашивает? – думал каждый раз Бастиан. – Проверка на вшивость?» И не раз порывался сказать: «Никто мне, кроме тебя, не нужен», но вовремя прикусывал язык. Ему-то не нужен. А Кристиану? По всему выходило, что… Вот именно, непонятно что.

Постоянного парня Бастиан себе так и не завёл. Во-первых, при его кочевой жизни, когда завтракаешь в Лондоне, обедаешь на Ибице, а ужинаешь в самолёте по пути в Токио, это весьма проблематично. А во-вторых, что бы там Кристиан себе ни думал и ни говорил, а он и был его «постоянным мужчиной», пусть и встречались они от силы два-три раза в месяц. Разумеется, в плане секса ему этого не хватало. Но плюсом его положения было то, что на любой тусовке и афтерпати любой начинающий старлетка был к его услугам. Да, мальчики на одну ночь, чисто для секса. Для «чего-то большего» у него был Кристиан.

– Я тоже на это надеюсь, – облизнул губы Бастиан.

– Тогда сегодня в семь, – довольно улыбнулся джинн. – Я за тобой заеду.

Спрашивать джинна, откуда у него его адрес, было как-то неприлично.

– О’кей, буду ждать, – сказал Бастиан.

Он и дальше жил в своей клетушке-конуре в рабочих трущобах Гамбурга, где поселился после возвращения из Нью-Йорка. Жил – это, конечно, громко сказано. «Дома» он теперь появлялся один-два раза в месяц, и если уж выдавалась пара свободных деньков, он предпочитал банально отоспаться или, если очень повезёт, провести их на вилле Кристиана, вместо того чтобы встречаться с риэлторами и осматривать «интересные объекты».

А ещё ему нравился контраст: возвращаясь из пятизвёздочных отелей и фешенебельных курортов в эту нищую хибару, так сладко было сознавать, что это всего лишь на пару дней, а послезавтра dolce vita опять примет его в свои распростёртые объятия. Многие из его новых знакомых – европейских и американских миллионеров – отправлялись регулярно в трекинг по непролазным джунглям Амазонки и нехоженым тропам Гималаев, чтобы по возвращении оценить должным образом то, что у них есть и вкус к чему они поутратили. Эта конура была его персональной «внутренней Монголией» в центре Европы, которая не давала ему потерять связь с прошлым и с реальностью.

И была ещё третья причина, по которой Бастиан не спешил отсюда съезжать: рабоче-иммигрантское гетто Гамбурга предлагало надёжное убежище, где он всё ещё мог оставаться инкогнито. Здесь даже Питт с Джоли и всем своим многочисленным семейством могли бы спокойно разгуливать, не опасаясь за свою privacy. Не потому, что люди здесь настолько дремучие, что понятия не имеют, кто это такие. Нет, просто никому бы даже в голову не пришло, что таких звёзд может занести в такое тоскливое захолустье. Деревня в Малави или Камбодже – да, район Феддель в Гамбурге – никогда.

Однажды в местном супермаркете к нему долго присматривалась девушка, потом не выдержала, подошла.

– Извините, вы так похожи на Бастиана Люховски.

Бастиан изобразил на лице равнодушное удивление.

– А это кто такой?

– Восходящая звезда модельного бизнеса, – благоговейно затараторила девушка, – входит в тройку лучших мужских топ-моделей мира, любимец Лагерфельда…

– А-а, ясно, – с видом супермачо прервал он поток своих титулов, – пидор какой-то.

– Ну, поговаривают о нём такое, – смутилась девушка и тут же спохватилась: – Но я не это имела в виду. Вы совершенно не похожи на…

Бастиан рассмеялся – эта ситуация его здорово позабавила. Ну конечно, в представлении таких вот девочек гей – это непременно трепетная фиалка в кружевах и стразиках. Бастиан невольно скосил глаза на витрину, будто хотел убедиться, что он всё ещё высокий мужественный атлет.

– Вот спасибо, – сказал он. – Сейчас же позвоню своему парню, чтобы больше ко мне не лез, потому как на пидора я совершенно не похож.

Девушка посмотрела на него с опаской и, пробормотав: «Простите!», быстро прошла к кассе.

Встреть она его в центре Манхэттена или хотя бы на Нойер Валль, радостно завизжала бы: «Вы Бастиан, да?!» А так всего лишь: «Вы очень похожи» – даже она, при всей своей осведомлённости о жизни звезды, и мысли не допускала, что это он и есть, хотя наверняка знала, что её кумир – родом из Гамбурга. Просто отметила внешнее сходство, рассчитывая при этом не на автограф, а на знакомство с парнем, похожим на звезду.

Ровно в семь Бастиан, сгорая от нетерпения, спустился вниз.

У расписанного граффити подъезда старой обшарпанной пятиэтажки жёлтый «бентли» Кристиана, изготовленный по спецзаказу в единственном экземпляре, смотрелся инопланетным монстром. Бастиан на миг устыдился своего убогого жилища, но тут же махнул рукой: живёт как умеет, а этому лорду-небожителю не помешает спуститься хотя бы раз на грешную землю.

Гораздо больше его беспокоило другое. Наверняка сейчас полквартала наблюдает, к кому это такие гости пожаловали. Теперь ему точно проходу не дадут, а значит – прощай, любимая берлога! Придётся наконец искать что-то другое.

Бастиан вздохнул.

За последние три года, пытаясь свести концы с концами, он переезжал раз десять, и от одной мысли, что опять придётся вести бесконечные поиски и переговоры с риэлторами, сводило скулы. Впрочем, успокоил он себя, подбирать себе жилище мечты, наверное, не то же самое, что выбирать лучшее из худшего, подсчитывая каждый цент. Ладно, он подумает об этом завтра. Или послезавтра. Или в следующий приезд. А сегодня его ждут вещи гораздо приятнее.

– Куда едем? – спросил он, плюхаясь в кресло из нежнейшей кремовой кожи рядом с Кристианом, но, окинув взглядом внушительное заднее сиденье, задорно подмигнул: – Или прямо здесь?

– У тебя одно на уме, – рассмеялся Кристиан, поворачивая ключ зажигания.

– Не одно, а два – ты обещал, – парировал Бастиан.

– Ей-богу, мальчик, ты мне нравишься, – сдался джинн.

– Значит, наконец-то один – ноль в мою пользу? – ухмыльнулся Бастиан – одолеть Кристиана в словесном поединке дорогого стоило.

– Разумеется, – сказал с ехидным прищуром Кристиан, – это мой подарок тебе на день рождения.

– Да ну тебя, – Бастиан от досады ткнул его кулаком в плечо. – Опять ты меня сделал.

– Нет, – совершенно серьёзно сказал Кристиан, – это мне ещё только предстоит.

И оба покатились со смеху.

Кристиан, разумеется, потащил его в пафосный ресторан, где не то что пообжиматься, пнуть друг дружку под столом не получится, не сказав при этом: «Прошу прощения, сэр!» Из чистого ехидства, чтобы обломать Кристиану его садистский кайф, Бастиан вёл себя подчёркнуто чинно, словно не любовник после трёхнедельной разлуки, а степенный старец-сенатор на торжественном приёме в Белом доме. «Сэр, будьте так любезны, сделайте милость, вас не затруднит передать солонку, сэр?» – «Извольте, мой юный друг, почту за честь услужить!»

Даром старался – Кристиан получал от этого маскарада несказанное удовольствие и даже не скрывал этого. И Бастиана внезапно осенило: этот мужчина обожает бурлеск, блестящую игру слов и искромётный юмор, поединок умов, способность и готовность добычи убегать и бороться, а сила оргазма от физической разрядки у него прямо пропорциональна изяществу интеллектуальной прелюдии.

Бастиана вдруг охватил азарт: хотелось совершенствоваться, расти, развиваться, чтобы – нет, не удержать этого фантастического мужчину, – чтобы он хотел удержать его. Он наконец подобрал ключик к этому мудрёному замку.

– Ну что, поехали? – хриплым эхом отозвался взломанный замок.

– Не спешите, сэр, я ещё не допил свой кофе.

Кристиан шумно сглотнул, а Бастиан понял, что эта ночь с лихвой окупит этот чёртов кофе. Чтобы получить лучший секс в своей жизни, он поставил на кон целых пять минут. И посмел бы только кто-нибудь сказать, что это пустячная жертва!

Кристиан привёз его в новый роскошный лофт на последнем этаже одного из свежеотреставрированных домов в Нойштадте.

Свет включать не стали – внешние стены огромного помещения почти сплошь состояли из панорамных окон, и в призрачном свете уличных фонарей было хорошо видно, как у Кристиана стояло.

Трахаться хотелось так, что немели пальцы на ногах.

«А вот нифига! – с неведомой ранее бесшабашностью подумал Бастиан. – Умру от сперматоксикоза, но первый не сдамся. Хоть раз в жизни ты попросишь первым».

– C-o-o-o-l! – протянул он, с преувеличенным вниманием любуясь на подсвеченную городскую ратушу и утопающий в огнях Внутренний Альстер. – Ничего так хатка!

– Рад, что тебе нравится, – сказал Кристиан.

Только сейчас Бастиан заметил, что квартира совершенно пуста. «Как романтично, – подумал он, – будем трахаться на чердаке при луне, как два бездомных мартовских кота».

– Ты её недавно купил?

– Вчера, – сказал Кристиан, доставая из внутреннего кармана какие-то сложенные вчетверо листы бумаги. – С днём рождения, мальчик! С полным совершеннолетием!

Бастиан одно мгновение смотрел на протянутые документы с недоумением. «Да засунь ты себе эти бумажки в задницу! – едва не закричал он. – А мне засунь наконец кое-что посущественнее».

В следующий миг он, конечно, всё понял и, бросив беглый взгляд на первый лист, даже не удивился, увидев там своё имя. Дарственная выпала у него из рук. В горле встал ком, а в глазах защипало.

– Кристиан, – глухо пробормотал он, от переизбытка чувств уткнувшись ему лицом в грудь. – Ты невероятный! Я тебя люблю.

И едва не взвыл от досады: вышло так, будто любовь и осознание невероятности любовника случились только после столь щедрого подарка. Но Бастиан тут же взял себя в руки. Ну и хрен с ним, если он действительно так истолкует его слова. Главное, что это правда. Просто раньше, понимая непонятный статус их отношений, он держал это в себе, а сейчас от неожиданности и эмоционального накала оно само вырвалось.

– Я тоже тебя люблю, мальчик, – ответил Кристиан, обнимая его. – Хоть и совсем не так, как тебе того хотелось бы.

– Надеюсь, когда-нибудь я дорасту и до такой любви.

– Я в тебе не сомневаюсь, мальчик, – прошептал Кристиан в перерыве между поцелуями. – Поговорим об этом позже. – И со словами: «А сейчас извини… Не могу больше терпеть – слишком сильно тебя хочу» повалил его на голый пол.

– Сэр, куда это годится? – Бастиан – откуда только силы взялись?! – спихнул его с себя и жестом потомственного дворецкого отряхнул костюм. – В «бентли» как-никак удобнее.

Кристиан, надо отдать ему должное, достойно выдержал удар. Послушно последовал за ним, и те две бесконечные минуты, что они ждали лифт, а потом спускались вниз, Бастиан готов был губы искусать в кровь, себе, разумеется, – Кристиан в лифте к нему даже не притронулся, – за эту ненужную браваду. Мог бы догадаться – Кристиан слишком азартен, чтобы по собственной воле выйти из такой игры! Хорошо хоть машину отпирать не надо было – интересно, он совсем не боится, что его породистого рысака уведут?

Но зато едва за ними захлопнулась дверца заднего сидения, Кристиан поддал такого жару, что Бастиан, грешным делом, подумал было, что они разнесут потустороннюю машинку к чертям собачьим. Но нет, выдержала. Всё-таки отличная машина – «бентли»!

Потом они, вконец обессиленные, сидели целую вечность обнявшись и слушали гулкое биение собственных сердец, которые теперь стучали в унисон.

Бастиан первым нарушил молчание.

– Эй, – пихнул он его локтем под бок.

– Чего тебе, ненасытный мальчик? – усмехнулся могущественный джинн.

– У меня осталось ещё одно желание, забыл?

– Но желание-то – последнее, – напомнил джинн. – Ты действительно хочешь, чтобы оно исполнилось здесь и сейчас?

«Сволочь!» – чертыхнулся в сердцах Бастиан, чувствуя, как внутри непонятно отчего холодеет. Ради красного словца маму родную не пощадит.

Глупая шутка сбила весь настрой.

Домой к Кристиану ехали молча – по полуночному городу это удалось очень быстро – и так же молча завалились спать.

Потом было позднее субботнее утро и плотный обстоятельный завтрак, который Кристиан готовил самолично и принёс ему в постель.

Потом, разумеется, было «последнее желание», которое сумасбродный джинн исполнил так, будто оно и вправду – последнее в жизни, причём в его собственной.

А потом был разговор.

– Мальчик, – сказал джинн. – Ты уже не мальчик. Тебе больше не нужен мужчина. Ты теперь сам мужчина, которому нужен мальчик.

И только тогда до Бастиана дошло, что джинн не шутил и желаний больше не будет. Вернее, они-то будут – хотеть не вредно, но толку?

Бастиан кусал губы, не в силах выбрать, взорваться самому или разнести вдребезги этот сумасшедший мир со свихнувшимся джинном в придачу.

– Мальчик, – недоуменно сказал джинн, – что ты бесишься? Ничего ведь не изменится – я буду любить тебя по-прежнему. Просто по-иному.

Бастиан, как ни странно, понял. Равно как и то, что он бесповоротно повзрослел.

***

Дэвид поздравил его на следующий день.

– Не ты первый, не ты последний, – философски сказал он, выслушав знакомую не понаслышке историю ритуала инициации в мужчины, и грустно усмехнулся: – Добро пожаловать в клуб «21»!

В тот день Дэвид впервые пригласил его к себе домой.

– Тоже подарок в честь совершеннолетия, – хмыкнул он, открывая дверь в роскошный двухэтажный пентхаус в Хафен-Сити. – С тех пор я уже сам мог бы десятком домов обзавестись, да, знаешь, как-то совсем не тянет. Дома он, кстати, никогда не дарит – считает, что дом мужчина должен построить сам.

Тот вечер они впервые провели на равных – по-дружески, с выпивкой и без секса.

– И что, это действительно всё? – с глухим отчаянием спросил Бастиан.

– Смотря что понимать под «всем», – усмехнулся Дэвид. – Он всегда будет с тобой, но никогда больше – в тебе. Сад всё тот же, и вишенки на месте, но вокруг теперь забор, и вишни достаются другим.

– И как с этим жить?

Дэвид разлил по стаканам остатки виски.

– Если очень повезёт и тебя позовут третьим, можно громко кричать. Это помогает.

***

Ему был всего двадцать один год. У него было собственное жильё и деньги, которых, вернись он к прежнему образу жизни, хватило бы до старости. И жизненный опыт, который заставлял его чувствовать себя старым уже сейчас.

Чего скрывать – в глубине души Бастиан знал, что к этому всё придёт. Кристиан никогда не выходил с ним в свет, не знакомил с друзьями – Дэвид, разумеется, не в счёт. Он был «запасным игроком», любовником «второго состава». И хорошо ещё, если только второго. Бастиан был уверен, что нужен Кристиану только для секса. И как только он перестанет привлекать его и надоест ему в этом плане, всё тут же кончится. И Бастиан соглашался в постели на всё – лишь бы его позвали хотя бы ещё раз.

В новом свете предстала и его внезапно открывшаяся страсть к эксгибиционизму. Да, он был согласен на всё, чего хотел Кристиан, лишь бы угодить и удержать его. Но идея с папарацци-то принадлежала не Кристиану. Бастиан теперь понимал истинную причину: он знал, что рано или поздно это кончится, и заблаговременно собирал «фотоальбом» – на память. А желание, чтобы у официантов и прочей обслуги не осталось и тени сомнения в характере их отношений, и вовсе было безобидным и невинным: пусть хоть кто-то видит, что этот мужчина – его.

Как ни странно, наибольшую поддержку в это тяжёлое время ему оказал сам виновник его состояния.

Кристиан сначала ампутировал ему что-то жизненно важное – «Кастрировал», – назвал вещи своими именами безжалостный внутренний голос, – а теперь сам же и выхаживал его после операции, со свойственными только ему любовью и заботой.

– Потерпи, мальчик, – говорил сумасшедший хирург-селекционер. – Это пройдёт. Лишние ветви надо обрезать, чтобы дать рост тому, что жизненно важно.

Отношение Кристиана к нему резко переменилось – в полном соответствии с его обещанием: он действительно любил его по-прежнему, просто по-иному. Если раньше всё их общение сводилось к прелюдии, сексу и посткоитальным нежностям, то теперь они просто разговаривали. О жизни и её смысле, о мире и их месте в нём. О дерзких мечтах, великих идеях и грандиозных целях. Кристиан учил его мыслить широко, мечтать безгранично, действовать бесстрашно. Он открывался ему с совершенно новой, не известной ранее стороны. Сначала он пленил его тело. Теперь же порабощал его ум. Раньше все его мысли занимал Кристиан. Теперь же вместо мыслей о Кристиане в его голове поселились мысли Кристиана. Раньше он проводил ночи с Кристианом. Теперь – в размышлениях над словами Кристиана.

Теперь, когда из их жизни ушло то единственное, что их связывало, – близость, они стали по-настоящему близки. Секс исчез, но на смену ему пришло то, о чём Бастиан и мечтать не смел, – отношения. И Кристиан сам это предложил.

И то, что ещё недавно казалось Бастиану концом жизни, всё явственнее становилось её началом: гусеница умерла, чтобы дать жизнь бабочке.

И Бастиан всё чаще ловил себя на извращённом удовольствии: ему всё больше нравилось быть другом этого неординарного мужчины, нет, человека, нравилось быть с ним наравне. Разумеется, их по-прежнему разделяла пропасть в жизненном опыте, общественном положении, да и, чего уж там греха таить, в интеллектуальном развитии, но, несмотря на это, Кристиан относился к нему как к равному. И этот кредит доверия необычайно льстил Бастиану.