Текст книги "Забор и вишни (СИ)"

Автор книги: La Piovra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Не волнуйся, Кристиан, – холодно ответил тот, – это исключительно для домашнего пользования.

В возникшей на мгновение тишине было слышно, как сглотнул Бригманн.

– Хотя и не понимаю, чем она тебя не устраивает, – с реваншистской улыбкой докончил Вальберг. – Так любимые и ценимые тобой римляне и греки знали толк во многом. А в одежде и подавно.

– Мы можем оставить эту модель специально для вас в единственном экземпляре, если пожелаете, – жизнерадостно встрял братишка с видом шестилетнего мальчика, пукнувшего на большом приёме и невероятно гордого собой, как громко получилось.

Анника беззвучно взвыла. Наивная непосредственность Бьёрна иногда убивала. В своём творчестве он гениален, спору нет, но в некоторых случаях, как сейчас, например, она бы его на люди не выпускала – от греха подальше.

Вальберг от такой неслыханной наглости даже приподнял очки и теперь разглядывал сквозь них дизайнера как какое-то неизвестное науке насекомое. Бьёрн побледнел и беспомощно повернулся к Аннике, явно не понимая, что он сделал не так.

– А вы, стало быть, не исключаете вариант, что я могу захотеть увидеть её растиражированной на пол-Европы?

Безымянные сопляки многозначительно переглянулись, Бригманн преисполнился сочувствия, неизвестный мужчина, которого Вальберг назвал Кристианом, подавил улыбку, а Йост едва руки не потирал в предвкушении потехи.

– Герр Вальберг, – Анника вмешалась прежде, чем Бьёрн успел окончательно всё испортить, вложив в улыбку всё имеющееся у неё обаяние, – прошу простить моего брата. Это всё от волнения – сами понимаете: такой триумф, такая честь. Разумеется, выбранная вами модель останется в одном-единственном экземпляре. Я лично даже наброски и лекала уничтожу. Будьте снисходительны, герр Вальберг.

– Мода не знает снисходительности, фру Хёдегард, – сухо отрезал повелитель моды, скорее по инерции, не желая так просто сдаваться, – и чем раньше вы это поймёте, тем лучше будет для вас и вашей марки.

– Тогда смените гнев на милость, герр Вальберг, – заметив, что черты его лица смягчились, Анника уже кокетничала вовсю, – будьте столь великодушны.

Вальберг неожиданно рассмеялся.

– Только ради вас, фру Хёдегард.

– А я хочу модель, – сказал молчавший до этого Йост. – Это возможно?

Анника рассмеялась, тщательно модулируя смех так, чтобы он прозвучал непринуждённо и в то же время никоим образом не задел адресата.

– Простите, герр Йоост, – покаянно сказала она, отсмеявшись. – Просто меня всегда забавляет, когда мужчины вашего ранга задают подобные вопросы. Для вас, герр Йост, возможно всё.

Главный спонсор самодовольно улыбнулся. Анника перевела дух – рискованная шутка, похоже, удалась.

– Роскошный мальчик, – причмокнул тот.

– Дэвид, ты преувеличиваешь, – фыркнул Вальберг. – Мальчик эффектный, не спорю, но совершенно не умеет двигаться. Туника, при всей её бесспорной гениальности, была подана из рук, вернее ног вон плохо.

– Совершенно согласен! – вдруг подал голос младший из неопознанных сопляков, мальчишка с удивительно нежным правильным лицом. – Если бы не намётанный глаз моего брата…

Сопляк сделал паузу, видимо, чтобы все смогли в полной мере проникнуться важностью его родственных связей. «Ах ты боже мой, ути-пути, брат, значит, – умилилась Анника. – Ещё один вершитель судеб моды растёт на нашу голову».

– …эта модель осталась бы совершенно незамеченной при такой подаче.

– Что, Лео, бесишься, что не ты рассекал по подиуму в пеньюарах? – поддел его Йост. Судя по тому, как порозовел мальчишка, подколка попала в яблочко.

«Н-да, – подумала Анника. – С таким братом и сестры не надо».

– А вот к тому парню, что его сопровождал, я бы присмотрелся, – сказал Вальберг.

– Полностью с вами согласна, герр Вальберг, – поддакнула Анника. – Мы уже взяли его на заметку.

– Какие же вы, Вальберги, зануды! Жизненное предназначение таких ног – не ходьба и даже не дефиле. – Дэвид мечтательно заложил язык за щеку. – С такими ногами он далеко пойдёт – я лично об этом позабочусь.

– …если забросит их на правильные плечи, – ядовито вставил Вальберг.

– И это я тоже беру на себя, – ухмыльнулся Йост, но тут же спохватился. – Впрочем, что мы всё о тряпках да о тряпках. Хозяйка, у вас какая-никакая афтерпати намечается или можно сразу приступать к примерке топ-модели? Йост хохотнул, явно довольный собственной шуткой.

– Да-да, конечно! – засуетилась Анника. – Всё уже готово. Пройдёмте!

Вальберг, к явному удовольствию Бригманна и неудовольствию Леона, от участия в афтерпати отказался – видимо, счёл, что и без того оказал восходящей звезде от-кутюр слишком много чести.

– У нас с Франком другие планы на этот вечер, – сказал он вместо извинения.

Бригманна выдало подчёркнуто бесстрастное лицо. «Вот оно что!» – мысленно присвистнула Анника, целый вечер ломавшая голову, каким боком здесь президент звукозаписывающего лейбла. Личная жизнь властителя фэшн-бизнеса, женатого на моде и фанатично ей преданного, при всей его публичности, была тайной похлеще Victoria’s Secret, и невольное знакомство со спутником жизни Вальберга впечатлило Аннику даже больше, чем его собственное появление на показе.

После того как Вальберг столь благосклонно отнёсся к их заявке и даже лично ходатайствовал за них перед Йостом, в глубине души Анника не сомневалась в высоком визите. На следующий день после посещения Корпорации она отправила Вальбергу шесть пригласительных на показ: по два для него и Йоста и ещё пару на всякий случай – и с тех пор её неотступно грыз червь сомнения, правильно ли она поступила. Вдруг своенравный Вальберг сочтёт, что она чересчур уверена в его согласии, и из чистого упрямства проигнорирует показ? Но и не послать пригласительные было бы верхом неприличия. Вальберг же не только явился и явился за целых пять минут до начала показа – что уже само по себе показатель: такая пунктуальность была ему совсем не свойственна, обычно он питал слабость к воровству шоу и дефилировал по проходу к своему месту одновременно с первой, а то и третьей моделью на подиуме, – так ещё и приволок с собой целую свиту, использовав все пригласительные. Теперь Анника укоряла себя, что послала так мало – вдруг кому важному не хватило?

Вальбергово семейство удалилось, и Анника перевела дыхание. Уход Вальберга её не сильно расстроил: пропуск на модный Олимп он им обеспечил, зато наконец можно будет расслабиться – теперь, когда всё уже было позади, она вдруг в полной мере ощутила то нечеловеческое напряжение, в котором они все пребывали последние несколько месяцев. Нервы и так были на пределе, и ещё несколько часов высокого присутствия она бы не выдержала. «Правда, остаётся ещё Йост. Но Йост-то как раз не проблема, лишь бы Эмиль не заартачился. Вот именно, Эмиль!» Анника устало потёрла виски. За всеми проследить, всё решить, всё предусмотреть, и всё сама. Когда же всё это кончится? А ведь всё только начинается.

– Прошу вас, герр Йост. – Анника протянула ему бокал с шампанским. – Это прежде всего ваш праздник. Без вас его бы не было.

– Для тебя я Дэвид. Просто Дэвид, – повторил он, поднимая тост. – За наш успех, Анника!

– С-спасибо… Дэвид.

Анника осторожно чокнулась с ним бокалом, стараясь, чтобы не было заметно, как мелко дрожат у неё руки.

– Кстати, об успехе. – Йост затянулся сигаретой. – Есть тема, Анника. Как насчёт того, чтобы создать с нами СП? Мы предоставляем капитал и всестороннюю поддержку, ваше участие – управление и креатив. Прибыль пополам. С одним условием: если вы по каким-либо причинам уходите из бизнеса, он полностью переходит к нам.

Предложение выглядело заманчиво: вопрос инвестиций сейчас стоял перед ними остро как никогда, и поддержка Корпорации им бы очень пригодилась. Но поставленное условие вызывало опасения: вдруг это ловушка? Раскрутят они с Бьёрном бизнес, а сам Йост их же потом оттуда вежливо попросит.

– Я… – растерялась Анника, – должна посоветоваться с братом.

– Твой немецкий безупречен, – ухмыльнулся Йост, – но в данном случае вынужден тебя поправить. Ты, наверное, хотела сказать: «Я должна всё обдумать»?

Дэвид смотрел на неё насмешливо. Анника виновато улыбнулась.

«Даю вам три минуты, герр Йост, – подумала она. – Убедите меня, почему из всех потенциальных инвесторов я должна выбрать именно вас?»

– Впрочем, это моя вина – я не совсем ясно выразился. – Йост стряхнул пепел с сигареты и принялся сосредоточенно изучать содержимое пепельницы. – Речь идёт о многомиллионных инвестициях и выходе на мировой уровень. Под личным патронатом Флориана.

«Шах и мат, – отрешённо подумала Анника. – Уложился в три секунды». Отказаться после такого аргумента – убить марку в зародыше: Вальберг лично займётся абортом.

– Я согласна, Дэвид.

– Быстро соображаешь, молодец, – ухмыльнулся Дэвид, поднимая бокал. – И раз уж мы заговорили о больших делах, не лишним будет познакомить тебя с большим человеком.

Йост оглянулся по сторонам и, заметив за соседним столиком юного блондина, спутника незнакомого мужчины, которого Вальберг назвал Кристианом и которого ей никто так и не представил, спросил:

– Ал, а куда это Крис подевался?

Только тут Анника вдруг поняла, что совершенно упустила из виду этого гостя – мальчишки, разумеется, не в счёт, – и всполошилась. Держался он всё время неприметно, в разговоры не встревал, если не считать пуританского замечания Вальбергу. Анника сразу решила, что он сотрудник или друг кого-то из двух, которого они захватили с собой, раз уж оставались свободные билеты. А это, оказывается, большой человек даже по меркам Йоста!

Парень, до того с грустным безучастным видом потягивавший в одиночестве шампанское, вдруг очнулся, будто только и ждал этого момента, и со словами: «Сейчас поищу» уверенно направился по диагонали через зал. Анника проследила за направлением его движения и тут же увидела Кристиана за столиком у окна: «Поищет он! Да ты, милый, глаз с него не спускал всё это время!»

Спохватившись, она повернулась к Йосту, но всё его внимание теперь, похоже, тоже было приковано к «большому человеку».

– А впрочем, не стоит его сейчас отвлекать, – вдруг сказал он, весьма едко, как показалось Аннике. – Думаю, ему сейчас не до бизнеса.

– Ал! – окликнул он парня, но тот уже подходил к столику Кристиана. Анника ещё раз бросила беглый взгляд в сторону последнего и всё поняла.

– Мне, впрочем, тоже, – сказал Йост. В выражении лица, в блеске глаз, во всей его фигуре вдруг появилось что-то хищно-опасное.

«Эх, какой мужчина! – подумала Анника. – Вот с таким я бы горы свернула! Как жаль, что он играет за другую команду…»

– Так где там ваша топ-модель? – в унисон её мыслям спросил теперь уже просто Дэвид. – Вот уж без кого и праздник не праздник.

– Я сейчас, Дэвид, – быстро шепнула она, отставляя недопитый бокал на поднос проходящего мимо официанта.

– И ещё.

Дэвид вскинул руку, давая понять, что требования «райдера» на этом не окончены. Анника замерла в полуобороте.

– Я хочу, чтобы он был в тунике с показа.

– Но герр Вальберг… – Анника обомлела.

– Герр Вальберг получит свою тунику завтра, – не терпящим возражений тоном сказал Дэвид. – Я лично передам.

– Хорошо, Дэвид, – сипло сказала Анника.

«Только бы Эмиль не заартачился… Господи, только бы этот невинный ангелочек не заартачился…»

***

Бастиана душила обида. Он столько сил вложил в подготовку к этому показу. Так надеялся, что его наконец заметят. Первый показ неизвестного начинающего дизайнера на «Hamburg Fashion Shows» – не трамплин для головокружительной карьеры, и всё же это был шанс. Если бы коллекция имела хоть какой-то успех, без внимания он тоже не остался бы. И вот молодой дизайнер не то что проснётся, уснёт знаменитым, а он как был no-name, no-name и останется.

А всё из-за этого невесть откуда взявшегося выскочки. Они уже две недели готовились к дефиле. Программа было отлажена от и до, оставалось только репетировать до отпада ног – перфекционистка Анника была беспощадна в своём стремлении к совершенству и гоняла их с раннего утра до раннего утра, пока ноги не отнимались от усталости.

«Этот показ войдёт в истоорию! – по-скандинавски смешно затягивая гласные, возбуждённо трещала она. – Всё должно быть идеаально!»

И тут буквально за три дня до шоу она приводит этого приблуду с улицы, снимает с показа уже готовую модель, а вместо неё за одну ночь заставляет своего братца-тряпку создать абсолютно новую – специально под этого рыжего.

Бьёрн даже не пикнул. Тоже мне, дизайнер. Любому дураку ясно: модель должна подчёркивать, а не затмевать одежду, которую демонстрирует. А на этого хоть «Шанель» напяль, никто и не заметит – все на эти стремящиеся к бесконечности конечности да на огненные патлы пялиться будут. И если хотя бы дефилировал нормально, а то спотыкается на каждом шагу, словно права на ходьбу только вчера получил. Хотя такими ногами управлять – тот ещё вызов! Особенно если патлы весь обзор закрывают.

«Дались тебе эти ноги!» – в сердцах выругался Бастиан, пытаясь унять разгулявшееся воображение.

И, как назло, именно эту куколку ему и выпало сопровождать. Хорошо ещё, что вообще с показа не сняли, как Эрика. Впрочем, какая разница. После фурора, который произвёл этот огненный красавчик, все на ушах стояли – появись рядом с ним сам Лагерфельд, никто бы и не заметил.

На бис Бастиан вышел в столь расстроенных чувствах, что в зале ему на миг даже Кристиан померещился. «Галлюцинация на почве недотраха», – поддел он самого себя. Но тут же взял себя в руки: начнёшь глазеть по сторонам и грезить наяву, свалишься, как эта малолетняя бестолочь, – и оставшиеся несколько метров продефилировал, глядя в никуда и ни на что не отвлекаясь. Был безумно горд собой и собственным профессионализмом.

Идти на афтерпати отчаянно не хотелось. Но придётся – не стоит портить отношения с новозажжённой звездой от-кутюр, вернее, с его сестрицей: Бьёрн, и без того не от мира сего, сейчас вообще вне себя, а эта всё заметит и ничего не забудет. Ух, страшная тётка! Не дай бог заиметь такую во враги!

Ладно, с него не убудет: потусуется с полчаса, выпьет на халяву шампанского – интересно, Анника по такому случаю отстегнёт на настоящее или обойдётся местным дешёвым пойлом из супермаркета на углу? – и смоется втихаря.

***

– Эмиль, – негромко окликнула его фру Анника.

Эмиль, неприкаянно слонявшийся с бокалом по залу, вздрогнул – вот и дождался.

– Простите, – затравленно затараторил он с ходу, – я всё испортил. Просто тот господин… Это было так неожиданно, и я…

– Эй, всё в порядке, – улыбнулась ему фру Анника и даже ласково приобняла за талию. – Всё вышло как нельзя лучше. И реакция того господина на твой выход – лучшее тому подтверждение.

Эмиль перевёл дыхание и смущённо облизнул пересохшие от волнения губы.

– Собственно, о нём я и хотела с тобой поговорить. – Анника, понизив голос, отвела его в сторону. – Это герр Дэвид Йост, наш спонсор, очень могущественный и влиятельный человек. Ты ему очень понравился. Он бы хотел… – Анника на миг запнулась, – познакомиться с тобой поближе.

Анника умолкла, подбирая нужные слова. Впрочем, могла бы и не утруждаться – всё было понятно без слов. Эмиль видел, как непросто давался этому мини-викингу подобный разговор. Интересно, ей и правда неловко, или же это от страха, что он откажется? Эмилю вдруг стало очень противно, как всегда бывает, когда становишься свидетелем слабости и беспомощности тех, кого привык видеть исключительно победителем на белом коне.

– Тебя ведь в жизни некому поддержать, верно.

Она не спрашивала, она утверждала, и от этого Эмилю совсем тоскливо стало. Пронырливая тётка, ничего от неё не утаишь! Знает его всего три дня. Неужели на нём написано? Хотя чему тут удивляться? Перед показом все парни наперебой выпрашивали у неё билеты на шоу: для родителей, друзей, родственников. Он один не просил.

– Тогда я бы тем более не стала разбрасываться благосклонностью такого человека, – не унималась Анника.

«А почему бы и нет? – с отчаянной решимостью подумал Эмиль, украдкой взглянув на своего неожиданного поклонника в противоположном конце зала. – Уж лучше он, чем… На вид ничего так, нестарый, подтянутый, симпатичный. В конце концов, не сразу же он в трусы полезет. Почему бы и не познакомиться? А если совсем противным окажется, уйду».

– Хорошо, фрау Хёдегард, – сказал он вслух. – Я не против.

– Вот и умничка! – Анника улыбнулась – с явным облегчением.

– Будь с ним… любезен, – затараторила она. – Не пожалеешь. Мы с братом тоже в долгу не останемся. Дела у нас теперь пойдут ого-го! Мы с удовольствием готовы предложить тебе постоянный контракт ведущей модели. С соответствующей оплатой, разумеется. Впрочем, – лукаво улыбнулась она, – теперь это тебя вряд ли заинтересует. Благосклонность герра Йоста открывает перед тобой та-а-акие перспективы…

Анника мечтательно закатила глаза и от переизбытка чувств даже вздохнула.

– Ладно, – опомнилась она. – Пойдём! Тебе ещё переодеться надо.

Познакомив его с Дэвидом, Анника дипломатично поинтересовалась:

– Дэвид, ты не будешь возражать, если я оставлю вас одних? Меня ждёт пресса.

Дэвид не возражал.

***

Бастиан стоял в одиночестве за обтянутым белой скатертью столиком и потягивал шампанское. Настоящее, французское. Интересно, где она его раздобыла в одиннадцать вечера? Или такой триумфальный исход был предусмотрен с самого начала, и запасы благородного пойла сделаны заблаговременно? С неё станется. Да, интересная тётка.

– Привет.

Тихий знакомый голос заставил его вздрогнуть.

– Привет! – машинально отозвался Бастиан и, подняв глаза, тут же поправился: – Добрый вечер! Я и не знал, что вы тоже здесь.

– Зачем ты так, мальчик? – Рука Кристиана мягко накрыла его кисть. – Я попал в немилость?

– Прости.

Бастиан смутился. Переход на «вы» случился сам собой. Да и как ещё реагировать на внезапное появление случайного любовника, с которым однажды посчастливилось оказаться по разные стороны одного презерватива? Любовника, с которым его связывала одна-единственная ночь и разделяла бездна и который совершенно недвусмысленно распрощался с ним навсегда? Лучше попасть впросак с чрезмерной вежливостью, чем вызвать брезгливое недоумение вульгарным панибратством невесть что возомнившего о себе хаслера. Как говорится, совместно проведённая ночь – ещё не повод для знакомства.

– Просто…

– …просто ты решил, что я тебя забыл, – докончил за него Кристиан. – Ты не прав, мальчик. Я никогда не забываю тех, с кем когда-либо спал. Вернее, я никогда не сплю с теми, кого можно забыть после проведённой вместе ночи.

Дьявольский мужчина! Бастиан с досадой почувствовал, как в паху привычно тяжелеет.

– Поздравляю, мальчик, очень профессиональная работа! – поднял бокал Мефистофель. – Даже мне, дилетанту, это ясно с первого взгляда.

– Профессионализм сегодня не в моде, – усмехнулся Бастиан и в который уже раз за вечер против воли бросил взгляд на рыжего старлетку.

– Зря ты так. – Кристиан отпил шампанского и благоговейно закатил глаза. – О тебе одобрительно отозвался сам Вальберг!

Бастиан невольно рассмеялся – Кристиан был неподражаем.

– Ну вот, так-то лучше, – довольно улыбнулся змей-искуситель. – Как у тебя дела, мальчик? Дебют есть с кем отпраздновать?

«На этот вопрос можете ответить только вы, милорд», – подумал Бастиан, а вслух сказал:

– Да как-то не позаботился об этом – не до того было.

– Плохо, мальчик, – отрезал Мефистофель и от разочарования даже бокал отставил. – В твоём возрасте это снадобье надо принимать три раза в день. О ночи я уже молчу.

«Он это серьёзно?! – Бастиан совершенно растерялся. – У него что, извращение такое – подкладывать своих любовников под других мужиков и дрочить на это?»

Интересно, что бы он сказал, узнай он настоящую причину его воздержания? Что перепихнуться после него с кем-либо другим – всё равно что заполировать «Дом Периньон» шипучкой с распродажи. Что тот нью-йоркский уик-энд оказался единственным стоящим событием за всю его беспутную двадцатилетнюю жизнь, сохранить послевкусие от которого хотелось больше, чем секса. Но разве это поймёт человек, привыкший пить «Вдову Клико» вместо чая? Для него то, что между ними было, всего лишь глоток простой воды – нехитрый приём для очистки вкусовых рецепторов, чтобы вернуть себе вкус приевшихся уже гурманских блюд.

– Я исправлюсь, – отшутился Бастиан. – Этот показ очень важен для меня был. Вся эта подготовка, нервы, стресс…

– Тем более, мальчик, тем более. Но раз уж так получилось… – тёплая сухая ладонь легонько прошлась по его руке. – Может, отпразднуем вместе?

– Ты же знаешь ответ. – Бастиан едва скрывал раздражение: всё он прекрасно знает и понимает, этот чёртов Мефистофель видит его насквозь, так зачем эта игра в кошки-мышки? Так нравится чувствовать свою власть? Так я тебе предоставлю такую возможность – ты того стоишь, чёрт бы тебя побрал! – Я готов хоть сейчас.

– Сейчас не получится.

Мефистофель спокойно пригубил свой бокал.

– Твой парень сегодня прилетает?

Бастиан даже не потрудился хоть как-то скрыть сарказм – стоило только увидеть Кристиана, услышать его голос, почувствовать его прикосновение, как все те горечь, гнев и отчаяние, которые переполняли его после расставания, испарились без следа, уступая место сплошному вожделению. Возбуждение всё нарастало и, едва стало ясно, что естественного выхода оно не найдёт, стремительно перетекало в злость и раздражение.

– Нет, завтра улетает. – Кристиан был невозмутим, как английский лорд, и Бастиан так и не понял, всерьёз он это сказал или же это такой ответный сарказм. – Вот завтра и встретимся.

От растерянности Бастиан даже не нашёлся что на это ответить и только и сказал:

– О’кей.

– А вот, кстати, и он, – рассеянно добавил Кристиан, глядя куда-то в сторону. Бастиан проследил за его взглядом. С противоположной стороны зала к ним быстрым шагом направлялся баронет Алистер. Спина идеально ровная, словно ему кто в задницу вставил и через глотку вышел; острый подбородок гордо вскинут; узкие губы сжаты в тонкую полоску. На породистом лице – гримаса надменного презрения. Ни дать ни взять маленький лорд на большом приёме.

«Ф-ф-фак! Он что, припёрся сюда вместе с ним?! Не удивлюсь, если он сейчас нас и познакомит: „Позвольте представить! Алистер, мой сегодняшний любовник. Бастиан, мой завтрашний любовник“ – с него станется».

– Тебя Дэвид ищет, – сказал Алистер Кристиану. На Бастиана он даже не взглянул.

– Спасибо, я сейчас подойду, – ответил Кристиан, отсалютовав на прощание Бастиану бокалом с шампанским. – Ещё раз поздравляю! Обязательно хорошенько отпразднуй.

– Обязательно отпраздную, – заверил его Бастиан. – Завтра.

Алистер со скучающим видом облокотился о столик, спиной к Бастиану, и когда Кристиан отошёл на достаточное расстояние, спросил через плечо:

– Значит, ты и есть один из тех шлюшек, которых иногда потрахивает Кристиан?

Иногда?! Какой наивный самоуверенный мальчик!

– Не тешьте себя иллюзиями, кол-лега. Это вас он «иногда потрахивает». А с нами он это делает гора-а-аздо чаще.

Заметив, как вытянулось лицо благородного нахала, Бастиан игриво подмигнул ему и, залпом допив шампанское, бодро направился к выходу.

***

Наспех познакомив Аннику с Кристианом, Дэвид оставил их наедине и вернулся к Эмилю.

Искушённый взгляд коллекционера неспешно инспектировал добычу: прошёлся по точёным лодыжкам и икрам, опоясанным кожаными ремнями босоножек; задержался на бёдрах, таких узких, что мужскими ладонями обхватить можно; мазнул по шёлковому платью, сквозь тонкую ткань которого отчётливо проступали очертания выпуклости внизу впалого живота; скользнул по лицу и остановился на волосах.

– Настоящие?

– Это очень легко проверить. – Мальчишка с застенчивой улыбкой откинул огненную прядь с лица, будто приглашая прикоснуться и убедиться.

– Ну, милый, это давно уже не показатель, – рассмеялся Дэвид. – Там тоже, знаешь ли, чего только не делают: и стригут, и красят, и завивают. Не удивлюсь, если уже и парики появились.

Мальчишка вмиг залился краской до корней волос, отчего почти слился с ними цветом, тем самым подтверждая их подлинность.

– Я… не это имел в виду.

Топ-модели, певцы и прочие труженики глянцевого биза обычно хорошо представляли себе, на что шли, и особо церемониться с ними не приходилось. Пара дежурных шуточек, и можно приглашать на завтрак в постель. Этот же совершенно выбивался из «модельного ряда». Ну что ж, так даже интереснее.

– Знаю, милый, прости. – Дэвид с покаянной миной заправил ему выбившуюся прядь за ухо. – Я пошляк, а ты прелесть. И как это я раньше внимания на рыженьких не обращал?

Мальчишка едва заметно повёл плечами, будто и сам недоумевал, как такое могло случиться.

Все взгляды в зале теперь были прикованы к ним. Дэвиду это было ни к чему.

– Слушай, топ-модель, поехали-ка отсюда. Я знаю места получше, где можно приятно скоротать вечер.

Махнув Аннике с Кристианом рукой, он взял Эмиля под руку и направился к выходу.

Их провожали сотни пар глаз: юность и красота в обнимку с могуществом и властью – убийственный коктейль.

У Дэвида имелось излюбленное место для выгула подобных мальчишек.

– «G-Bar», – коротко бросил он таксисту.

Но интимная обстановка эксклюзивного клуба подействовала на Эмиля угнетающе. Лишившись поддержки «зрительного зала» и оставшись с Дэвидом наедине, он сделался очень зажатым.

– В модели зачем подался? – спросил Дэвид, желая как-то отвлечь и растормошить это невинное создание. Он любил задавать этот вопрос – сразу становилось ясно, чего от него ждут. А мальчики любили на него отвечать: договорившись о цене, гораздо приятнее выполнять обязательства. Ответы были такие же стандартные, как и вопрос: менялось только название вожделенной карьеры, суть же оставалась неизменна.

– Надо же как-то на жизнь зарабатывать, – пожал плечами Эмиль. – А ничего другого я не умею.

Интересный поворот.

– А родители что?

– Ничего. – Эмиль вздохнул и, опустив голову, уставился в пол.

– Проблемы дома?

Эмиль кивнул.

– Отец? Мать? – допытывался Дэвид. – Или оба?

– Отчим. – Эмиль тут же сжался, хотя казалось, что больше некуда. В воздухе вдруг повисло невесть откуда взявшееся напряжение.

– Тоже ценитель прекрасного? – осенило Дэвида.

– Угу. – Эмиль ответил так тихо, что Дэвид скорее угадал, чем услышал его ответ, и опустил голову так низко, что волосы почти закрыли лицо.

– Подонок, – таким же тихим голосом, не предвещавшим ничего хорошего, констатировал Дэвид. Эмиль краем глаза из-под чёлки заметил, как в его правой руке матово блеснула платиновая змейка.

– Нет, вы не подумайте, – спохватился он и, пересилив себя, поднял голову. – Ничего… такого не было. Просто…

– …просто ты понимаешь, что рано или поздно будет, – докончил Дэвид, и змейка ловко исчезла под манжетой на его запястье.

Эмиль в ответ лишь кивнул и снова залился краской.

«Чудный мальчишка», – думал Дэвид, чувствуя, как разительно меняется его отношение к парню. Ещё мгновение назад он и сам собирался всего лишь «оценить по достоинству прекрасное». Признание Эмиля всё переменило. Будучи воспитанником детдома, Дэвид всегда очень остро воспринимал проблему «отцов и детей» и весьма болезненно реагировал на любое проявление родительской несправедливости по отношению к детям, неизменно проникаясь ко всем обиженным самыми родными людьми мальчишкам сочувствием и состраданием. Они тут же становились «своими», а «своих» полагалось защищать.

– На мать, я так понимаю, надежды никакой?

– Правильно понимаете.

Взгляд серых мальчишеских глаз вдруг сделался безнадёжно тоскливым, а сам мальчишка, казалось, внезапно повзрослел лет на десять.

– Она меня в семнадцать родила, – вдруг заговорил Эмиль, видимо, почуяв внутреннюю перемену в отношении к нему Дэвида и одновременно сильное желание выговориться. – Я всегда был для неё обузой. А ещё ей, наверное, не нравится, что я… такой.

Эмиль замолчал, и Дэвид, боясь, что он снова замкнётся, спросил:

– Ей не нравится, что тебе нравятся парни?

Мальчишка снова вспыхнул.

– Вообще-то, мы никогда об этом не говорили. Да и не было у меня ещё… никого. В нашем городишке это гиблое дело – я ведь не из Гамбурга. Просто… люди, наверное, это как-то чувствуют. Меня, сколько себя помню, в школе всегда пидором дразнили. Намного раньше, чем я сам о себе это понял. А дома… никогда об этом не говорили. Не потому, что не замечали. Наоборот, всё они прекрасно понимают и именно поэтому обходят эту тему стороной. И знаете, то, что родные об этом молчат, намного хуже того, что болтают чужие.

– Могу только догадываться, – сказал Дэвид. – У меня родных вообще нет. Я в детдоме вырос.

Искусно подведённые брови мальчишки дёрнулись – видимо, детдом и этот эксклюзивный клуб в его голове никак не увязывались. Дэвид пожалел о своей минутной слабости и, не желая переводить разговор на себя, спросил:

– А сам ты откуда?

– Из Мекельфельда. Это в тридцати километрах отсюда.

– Так как тебя в модели-то занесло?

– Пару недель назад я узнал, что мать собирается на месяц к тётке в Австрию. Случайно узнал – услышал, как она с отчимом ссорилась. Мать кричала, что девочкам – моим сёстрам, то есть их с отчимом детям, – нужно подышать свежим горным воздухом, а отчим отвечал, что его с работы на целый месяц не отпустят и что она, если хочет, пусть едет с дочками сама, а он со мной останется, мол, мы с ним сами прекрасно справимся. Ну, тут мне всё стало ясно: и почему меня не берут, и почему он ехать не хочет. Тётка её – старая дева, строгая католичка, она никогда меня не любила, байстрёнком обзывала. Он всё сразу просёк, как только мать заговорила о поездке. Да и насчёт отпуска наврал – никакой такой важной работы у него нет, он простой мелкий служащий в магистрате. Мы каждое лето на целый месяц в отпуск ездили, и всегда его отпускали, а тут он вдруг сделался незаменимым.

– Давно это началось?

– Да уже лет с четырнадцати ко мне пристаёт, – вздохнул Эмиль. – Ну, там, по заднице шлёпнет, ущипнёт, пошлую шуточку отвесит, когда никто не видит-не слышит. В общем, противно, но терпимо. Спасался тем, что на целый день уходил из дома: днём школа, после друзья, а вечером мать с работы возвращается. А тут мне впервые стало страшно.

Дэвид молчал, но мальчишку прорвало, и в активных собеседниках он больше не нуждался.

– На выходных я поехал в Гамбург, чтобы подыскать себе какую-нибудь работу и жильё хотя бы на месяц, пока мамы не будет. Ну вот, шёл я по улице, рядом со мной притормозила белая «ауди», и меня окликнула женщина за рулём. Это была Анника, то есть фрау Анника, – поправился Эмиль. – Сказала, что ищет манекенщиков для модного показа и что я идеально подхожу. Спросила, не хочу ли я попробовать. Ещё добавила, что у них очень молодая марка и они могут заплатить мне совсем немного – всего триста евро за показ. «Всего триста евро», – с горечью передразнил мальчишка. – Да на эти деньги я бы целый месяц продержался! Если бы ещё где-то сотен пять на жильё раздобыть, можно было бы больше ни о чём не беспокоиться. Конечно, я согласился. Правда, честно признался, что опыта у меня в подобных делах никакого, но она заверила, что там ничего сложного и что у нас ещё целых три дня на подготовку и я научусь. И вообще, сказала, что у меня якобы идеальный типаж, а это для их задумки намного важнее, чем профессиональная походка.