Текст книги "Забор и вишни (СИ)"

Автор книги: La Piovra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– И как мальчик? – насмешливо спросил он, выразительно покосившись в сторону спальни с развороченным «кинг-сайзом», и Бастиан, затаив дыхание, вжался в стенку.

– Если бы я не был английским лордом, – ухмыльнулся Кристиан, – сказал бы – охуенно.

– Так, может… – Дэвид расплылся своей фирменной плотоядной ухмылкой и выразительно пошевелил бровями: – Сделаем его на пару?

Кристиан рассмеялся и отвесил ему подзатыльник.

– У тебя рейс через час. Затейник.

– Ну и что? – Дэвид небрежно подбросил в руке мобильный. – Позвоню – задержат. Делов-то, без меня не улетят.

Бастиан почувствовал, как у него дёрнулся, стремительно наливаясь, член. Словно и не кончал всего час назад. Он судорожно втянул воздух. На пару – это… как? Воображение тут же услужливо заработало. «Кинг-сайз», он и эти два высокостатусных самца. Сзади, конечно, Кристиан – с разгону и по самые помидоры. Бастиан протяжно стонет. «Дэйв, заткни ему рот!» Дэвид с готовностью выполняет приказ, и глотку тут же заполняет такое же большое, упругое и горячее. Дэвид с Кристианом ухмыляются друг другу и, залихватски ударив по рукам, начинают быстро и синхронно двигаться. Эх, если бы ещё кто-то третий у него самого в рот взял… Бастиана залихорадило, в висках зашумело от забурлившей крови, он едва не грохнулся в обморок от захлестнувшего с головой возбуждения – он и не догадывался, что оно бывает таким. И больше всего заводило не то, что его трахают два мужика, а сама мысль, что один видит всё, что делает другой. И единственное, помимо третьего участника, чего Бастиану в этом сценарии отчаянно не хватало, это чтобы он сам раздвоился и вторая его часть, удобно расположившись за режиссёрским пультом, могла наблюдать всё со стороны, попутно снабжая происходящее комментариями и замечаниями. «Эксгибиционист хренов!» – чуть не взвыл от бессилия Бастиан, яростно сжимая кулак на члене.

– Дэвид… – спокойный непреклонный тон Кристиана обрезал дальнейшие пререкания на корню.

– Ладно, понял.

Дэвид резко поднялся. Злой блеск в его глазах мгновенно отрезвил Бастиана, возбуждение тут же пошло на спад.

– Отымей его тогда за двоих.

– Слушаюсь, господин президент! – шутливо козырнул Кристиан и, склонившись к уху Дэвида, что-то тихо прошептал. Взгляды обоих застыли в одной точке на стене. Злость на лице Дэвида сменилась болезненным выражением, и он тут же отвернулся к окну.

– А старый добрый балкончик, вижу, всё ещё стоит? – вдруг сменил он тему.

– А что ему сделается? – ухмыльнулся Кристиан.

– Да, судя по всему, ничего, – голос Дэвида брызгал сарказмом. – Просто удивляет его устойчивость. При такой интенсивной эксплуатации.

– Ничего удивительного. – Кристиана, похоже, очень забавлял этот архитектурный разговор. – Дом прочный, кладка крепкая, строили на совесть и века.

– Здание сейсмоустойчивое, – не унимался Дэвид.

Кристиан вздохнул, подошёл к Дэвиду и, мягко взъерошив ему волосы, обнял за плечи:

– Мальчик, ты чего такой злой? Тебе этой ночью недодали?

«А действительно, – подумал Бастиан. – Чего он так взъелся? Правда, что ли, так запал на меня?» Мысли против воли тут же повернули к «парному забегу».

Дэвид буркнул что-то нечленораздельное и, нервно дёрнув плечом, сбросил руку Кристиана.

– Позвони, как долетишь. – Кристиан заботливо поправил ему сбившийся галстук.

– Позвони, как кончишь, – огрызнулся тот, демонстративно возвращая галстук обратно.

– О’кей, договорились.

Мужчины направились к выходу, и Бастиан, спешно скрывшись за дверью ванной, включил на полную мощность душ.

Проводив Дэвида, Кристиан попросил завтрак в номер. «Всего и побольше!» – лаконично оформил он заказ.

Пять минут спустя, толкая перед собой сервировочный столик на колёсах, уставленный дюжиной блюд под куполообразными серебряными крышками, явился прилизанный официант, немногим старше Бастиана, и принялся споро накрывать на стол на открытой террасе.

Странное дело, ещё вчера, поднимаясь с Кристианом в номер, он не знал, куда девать глаза: казалось, все, от швейцара на дверях до случайных постояльцев в холле, догадывались о причине его визита сюда, хоть они с Кристианом и вели себя в высшей степени прилично. Сейчас же голый Бастиан, едва прикрытый простынёй, лежал посреди развороченной постели. У изножья кровати валялась пустая фольга от презерватива. По номеру, накинув на плечи купальный халат, разгуливал такой же голый Кристиан, с убийственной вежливостью истого аристократа распекая кого-то нерадивого по телефону. Откуда-то из невидимых динамиков лился приглушённый субботний джаз. И Бастиан ловил себя на том, что получает от происходящего ни с чем не сравнимое удовольствие. В этом мире это было нормально. И ему чертовски нравилось ощущать свою принадлежность к нему.

Встретившись глазами с официантом, Бастиан не отвёл взгляд. «Да, – мысленно сказал он ему, – этот обалденный мужик всю ночь меня ебал, и знаешь, это было охуенно!» На бесстрастном лице парня не дрогнул ни один мускул – искушённая обслуга сильных мира сего, которую уже ничем не проймёшь и для которой всё в порядке вещей, если вещи эти – из мира haute vie.

– Приятного аппетита, господа! – откланялся он, покончив с сервировкой.

– Спасибо, милый.

Кристиан сунул ему десятку и нетерпеливо потёр ладони, усаживаясь за стол.

– Ну что, приступим?

– Угу, – Бастиан тут же вскочил на ноги. – Я жутко проголодался.

– Оно и неудивительно, – ухмыльнулся Кристиан. – Кто как трахается, тот так и ест. А трахаешься ты, мальчик, надо признать, отменно.

– Да ладно, – смутился Бастиан. – Ты сам всё сделал.

– Всё сам я делал до четырнадцати лет, – хохотнул Кристиан, разливая «Вдову Клико» по бокалам. – А после это стало парным видом спорта. Не скромничай, мальчик, брать тебя – одно удовольствие.

– А давать тебе – другое.

Кристиан поднял бокал.

– За успешное сотрудничество! После завтрака продолжим.

– Ну что, милый, за работу? – подмигнул ему Кристиан, вывешивая на двери номера табличку «Не беспокоить».

От предвкушения по телу Бастиана пробежали мурашки, а сзади сладко заныло. Он с готовностью вскочил.

– Эй, ты куда? – насмешливо окликнул его Кристиан. Бастиан в недоумении застыл на пороге спальни.

– Знаешь, за что я люблю этот номер? Вот за этот изумительный балкон – на нём так восхитительно ебаться. Особенно днём.

Бастиан прикрыл глаза и судорожно сглотнул. С губ сорвалось еле слышное «Ф-ф-фак!».

– Только знаешь что? – Подошедший сзади Кристиан прижался вплотную, давая в полной мере прочувствовать свой «рабочий настрой». – Кричать и стонать ты будешь о-о-очень громко.

***

Бастиан оглянул предполагаемый «театр военных действий».

Было позднее субботнее утро. Внизу сновала толпа праздных прохожих, с высоты напоминавших игрушечных заводных человечков. Всё было не так уж плохо. Балкон пятьдесят второго этажа – не то место, где жёсткое реалити-гей-порно способно нанести ощутимый урон приличиям и послужить предлогом для вызова полиции нравов.

Руки Кристиана, нырнув под халат, огладили его по бокам, и все мысли Бастиана тут же улетучились. Вернее, повернули в совсем другое русло. Кристиан подцепил пальцем пояс, и Бастиан, нетерпеливо поведя плечами, сбросил халат. Кристиан тут же отшвырнул его на пол. Сухие горячие ладони Кристиана, жадно смяв его ягодицы, резко раздвинули их, и Бастиан, почувствовав в промежности дразнящее прикосновение крупной тугой головки, рефлекторно прогнулся в пояснице, упершись руками в перила.

Влажная тяжёлая головка скользнула между ягодиц вверх-вниз и застыла у входа. Бастиан громко вздохнул, нетерпеливо подаваясь навстречу. Проникновение вышло таким же резким, как и в прошлый раз. Бастиан от грубого толчка дёрнулся вперёд, краем глаза заметив мелькнувший на балконе этажом ниже мужской силуэт. Кристиан, разгоняясь, толкнулся сильнее, напоминая Бастиану о его обязательствах. Бастиан протяжно гортанно застонал. Мужчина снизу, заслышав характерные «позывные», вжался в стенку, его выдавала только неподвижно застывшая плешивая макушка. Бастиан, представив себя на съёмках порно, быстро вошёл в роль и уже в полный голос выдохнул с придыханием: «Fuck me, Christian!», не оставляя бедолаге свидетелю ни малейших сомнений в половом составе участников. Сзади послышался лёгкий довольный смешок Кристиана.

Боли не было. Тело каждой клеткой помнило вчерашнее наслаждение и охотно раскрывалось и отдавалось новому, стремительно нарастающему. «Аудиосопровождение» теперь распаляло не только Кристиана. С каждым возгласом и вздохом нарастало его собственное возбуждение и удовольствие от его утоления, и чем громче были издаваемые им звуки, тем острее и интенсивнее становились ощущения. Глаза Бастиана теперь были полностью закрыты – макушки единственного свидетеля-постояльца стало отчаянно не хватать. Он отдался безудержной фантазии, представив себе огромную толпу наблюдателей: на балконах рядом, в соседних номерах и в окнах дома напротив. Толпа невидимых болельщиков стояла сзади и громкими криками подбадривала Кристиана. Сбитое дыхание Кристиана становилось всё тяжелее и прерывистее, и Бастиан, представив, как белёсые капли щедро орошают лысину снизу, бурно излился.

Оргазм был столь сильный, что у него подкосились ноги. И он бы рухнул на перила, полностью обессиленный, словно держался только на твёрдом стержне сзади, которого внезапно лишился, но Кристиан, выйдя из него со звонким чпоком, тут же подхватил его под руки и прижал лицом к себе. Бастиан повис на нём, как безвольная отодранная кукла. Очень хотелось пить, и он, повернув голову, принялся слизывать солёную влагу с плеча Кристиана.

По-летнему тёплый ветер приятно холодил их мокрые разгорячённые тела. Бастиана колотила мелкая дрожь, и Кристиан, подхватив его под руки, отвёл его в ванную, где собственноручно вымыл. «Лежи,– сказал он, опуская его в бурлящую джакузи. – Заслужил!» Потом так же насухо вытер и отвёл в спальню.

Нега затопила с головой, остатки воли без следа растворились ещё в горячей ванне, было настолько хорошо, в теле, в голове и на душе, что любое слово и движение казались непосильными, да и ненужными. И когда Кристиан, вечность спустя, выскользнул из его объятий, Бастиан, не размыкая глаз, лишь промычал что-то невразумительно-разочарованное.

– Извини, мне надо собираться. – Кристиан, склонившись над ним, чмокнул его в губы. – Пора в аэропорт.

Известие застало Бастиана врасплох. Он был уверен, что впереди у них как минимум весь день. В конце концов, если бы Кристиан возвращался сегодня в Гамбург, то уехал бы вместе с Дэвидом.

– Улетаешь сегодня?

– Нет, встречаю своего парня – он прилетает на выходные.

Бастиан задохнулся, как если бы кто со всей дури дал ему под дых. Даже не столько от самого признания, сколько от ломки шаблонов – в устах Кристиана это сообщение прозвучало так буднично и естественно, словно он собирался заехать за мамой.

– Понятно.

Дрёмы как не бывало. Бастиан, отвернувшись, потянулся за джинсами – понадобилось собрать в кулак всю волю и самообладание, чтобы голос прозвучал равнодушно, но он не был уверен, что ему это удалось. В ушах шумело, он плохо соображал, что делает и говорит.

– Мне тоже пора звонить Карлу.

– Кстати, о Карле.

Кристиан, застыв перед необъятным шкафом, придирчиво оглядел его содержимое и выудил из его недр чёрные джинсы и полдюжины футболок и рубашек.

– Карл, несмотря на свой злой язык, галантен и шармантен до безобразия, – продолжал он, прикладывая к себе перед зеркалом одну за другой рубашки и безжалостно отбрасывая забракованные варианты. – Настоящая старая школа. Наверняка попытается за тобой приударить. Разумеется, скорее всего, в платонической плоскости, – усмехнулся Кристиан, заметив недоумение на лице Бастиана. – Это я к тому, что если согласишься – не прогадаешь. Он многое для тебя сделает. Старик уже не в расцвете сил, конечно, но о своих парнях заботится как никто другой. Но есть один момент – ты должен сам этого хотеть, пусть только в платонической плоскости. Переступишь через себя ради карьеры – он поймёт. И тогда от мести Карла Великого тебя не спасу даже я.

– Зачем ему это? Если всё и так закончится в «платонической плоскости».

Ответ на этот вопрос Бастиана теперь меньше всего интересовал, но надо же было как-то поддерживать разговор.

– Ну, во-первых, я сказал «скорее всего», – ухмыльнулся Кристиан и, определившись с выбором, надел бежевую рубашку-поло. – На сто процентов я бы утверждать не стал. Карл… – Кристиан пошевелил в воздухе растопыренной пятернёй. – Он, знаешь ли, такой… С ним никогда и ни в чём нельзя быть уверенным на все сто.

Бастиану стало противно. Даже не столько от попытки представить себя в «платонических объятиях» престарелого Мэтра, сколько от циничной откровенности Кристиана.

– А во-вторых, – как ни в чём не бывало продолжал тот, натягивая джинсы, – есть время получать удовольствие, и есть время давать удовольствие. И второе, как ни странно, с возрастом приносит гораздо больше удовольствия.

– Буду иметь в виду.

Прощание вышло неловким и скомканным. Конечно, только с его стороны. Сам Кристиан был невозмутим. Оно и понятно – для него это всего лишь очередная, ничего не значащая интрижка. Способ скоротать ночь в ожидании любовника.

– Счастливо, мальчик! Увидимся!

– Будем надеяться. – Бастиан заставил себя потянуть уголки губ.

Понятно было, что это всего лишь дежурные слова. Прощальный поцелуй от этого вышел совсем уж жадный и отчаянный. С его стороны, разумеется, – терять было нечего, осознание того, что это навсегда, придало ему смелости.

Кристиан мягко отстранил его от себя.

– Не надо, мальчик. Я всего лишь хочу быть с тобой честным.

– Спасибо, я это оценил.

Кристиан в ответ лишь потрепал его по плечу.

– Ну, я пошёл тогда? – сказал Бастиан, не поднимая глаз.

– Я закажу тебе такси. – Кристиан тут же набрал номер портье. – Платить не надо – счёт будет на моё имя.

– Спасибо, – сказал Бастиан. – За всё.

– Не за что, мне это было в радость, – подмигнул ему Кристиан.

– Взаимно.

Весь джентльменский набор дежурных любезностей был исчерпан. Дальше тянуть не было смысла. Телефон он так и не попросил. Понятно, что он и не позвонил бы. Но хотя бы ради приличия. «Какого приличия ты ждёшь от человека столь убийственной честности?! – саркастически поинтересовался внутренний голос. – Не удивлюсь, если он в аэропорту, запыхавшись, клюнет своего любовника в щеку и как ни в чём не бывало скажет: „Прости, милый, задержался – я тут кое с кем затрахался, совсем из головы вылетело, что ты прилетаешь“».

Так и не решив, что сказать напоследок: «До свидания!» или «Хороших выходных!» – Бастиан лишь скупо кивнул и, захлопнув дверь, бегом спустился с пятьдесят второго этажа.

***

И ведь понятно было, что этим всё кончится. Он уже давно не мальчик и достаточно прожил в Нью-Йорке, чтобы верить в прекрасного лорда на жёлтом «бентли» и сказки со счастливым концом. Да и не обещал он ему ничего. Наоборот, саркастически заметил внутренний голос, был с тобой предельно откровенным. Всё это было так. И не так…

Бастиан покадрово вспоминал события минувшей ночи и дня и никак не мог вспомнить ничего, кроме искреннего участия, заботы и симпатии.

Этот долгий задушевный разговор в баре: Кристиан ведь проявил к нему неподдельный интерес – расспрашивал о детстве, семье, теперешней жизни и планах на будущее – не просто пара дежурных «съёмных» фраз. Этот завтрак: тосты, которые он ему намазывал маслом, крошки от круассана, которые он заботливо смахивал ему с подбородка, икра, которой он кормил его с ложечки. Комплименты, которые он ему говорил: не до, а после секса! Вроде бы такие мелочи, но… С мальчиками на одну ночь так себя обычно не ведут.

Так что же он сделал не так? Что и когда, чёрт побери, пошло наперекосяк?!

Секс был обалденным. «Для тебя, дружочек, – уточнил безжалостный внутренний оппонент. – А что дал ему ты? Задницу подставил? Так к нему при его бабках и внешности за этим делом очередь длиной от Гамбурга до Нью-Йорка».

Значит, секс. То единственное, для чего он понадобился Кристиану и чем его разочаровал.

Бастиан вдруг очень остро ощутил свою сексуальную ущербность: к девятнадцати годам у него было всего два партнёра. Да и то это громко сказано: встретились в студенческой общаге два прыщавых подростка, дёрнули для храбрости пива, потёрлись неуклюже пиписьками – вот тебе и весь сексуальный опыт. А этот развратный плейбой такое с ним вытворял, что он до сих пор не понимает, на каком он небе. Что он может предложить этому сорока-или сколько там ему?-летнему искушённому миллионеру, чтобы тому захотелось хотя бы ещё раз – нет, даже не встретиться – просто перепихнуться с ним? Не говоря уже о большем. Клюнул на смазливую мордашку, убедился, что не всё то золото, что блестит, и вернулся к «проверенной модели».

А с другой стороны, что он мог сделать? Кристиан с самого начала проявил ярко выраженную доминантность, гася любые проявления активности с его стороны. Даже не позволил ему раздеться: сам снял с него и с себя одежду, сам надел презерватив. Даже от оральной «помощи», и то отказался. Бастиану оставалось лишь кричать, стонать и извиваться, а он и рад стараться – работёнка-то не пыльная!

«Отменно… охуенно…»

О’кей, Дэвиду он солгал из мужского самолюбия, чтобы прихвастнуть, ему – из элементарной вежливости, лорд как-никак. Так что же ему стоило солгать в третий раз, из простого милосердия, – о неотложной встрече где-нибудь в Гонконге? Или как раз в этом вся фишка: мальчик сделал своё дело, мальчик может гулять смело? Дать недвусмысленно понять, что в его услугах больше не нуждаются. Скажи спасибо, что хотя бы денег в трусы не сунул. Бастиан обомлел. А «чаевые» в ресторане? Да он просто заплатил авансом! А то, что он скорее сам ублажал его, чем требовал чего-то от него… А откуда ты, друг, знаешь, как именно ведут себя клиенты со шлюхами? Некоторые и пороть себя заставляют, а у этого такая невинная причуда – ублажать хаслеров. «Время брать удовольствие, и время давать удовольствие». Не худший вид извращения. Интересно только, сколько удовольствия надо было получить в жизни, чтобы теперь захотелось его так щедро отдавать?

Надо было вернуть ему эти чёртовы баксы. «Угу, – ехидно поддакнул внутренний голос. – И добавить, как тот влюблённый оскорблённый хаслер из позавчерашнего порно: „Не надо, я с вами не за деньги был!“»

«Так, не психуй! – скомандовал он себе. – А как он, по-твоему, должен был поступить? Смешно думать, что такой мужик может быть свободным. Ещё вчера он понятия не имел о твоём существовании. О встрече со своим парнем тоже условился заранее. Что ему теперь, надо было в пять утра звонить: „Можешь не приезжать, я этой ночью внезапно в другого влюбился“? Люди иногда годами на два фронта разрываются, пока окончательно не определятся».

И он бы даже сам в это поверил. Но было одно «но» – Кристиан не попросил у него номер телефона, не говоря уже о том, чтобы дать свой. Вкупе с известием о постоянном парне и попыткой сбагрить его Лагерфельду это был исчерпывающий месседж.

Ладно, хватит. Это было офигенно. Но это было. Надо думать о будущем – пора звонить Карлу.

После такого странного прощания с Кристианом самооценка Бастиана резко пошатнулась. Он долго собирался с мужеством, прежде чем набрать номер Лагерфельда.

Карл ответил почти сразу, после второго гудка, и был весьма любезен – но с недавних пор это больше ничего не значило.

Король моды оказался весьма консервативен и назначил встречу в баре отеля «Плаза Атене».

Бастиан записал название и за пять минут до условленного времени поджидал у входа, справедливо рассудив, что без Лагерфельда в это пафосное место его вряд ли пустят.

Карл явился ровно в восемь.

– Что-то случилось? – встревожился он. – Ты неважно выглядишь. Особенно по сравнению со вчерашним вечером.

Н-да, предельная прямота в этой среде, видно, – неотъемлемый атрибут.

– Волнуюсь перед собеседованием, – отшутился он.

– Ты его ещё вчера прошёл, – затейливо скривил губы Маэстро – поди пойми: сделал комплимент или тонко посмеялся. – Рекомендация Кристиана дорогого стоит. Этот стервец в подобных делах никогда не ошибается. В остальных, впрочем, тоже.

«Значит, на личной жизни я могу поставить крест», – мысленно приспособил под себя «примету» Бастиан.

– Но уж если выпала оказия провести вечер с таким красивым парнем, – Карл грациозно поклонился, – то грех было бы не воспользоваться.

Пока они следовали за метрдотелем к забронированному Карлом столику, Бастиан во все глаза глядел по сторонам: такую концентрацию знаменитостей на один квадратный метр он вряд ли ещё когда-нибудь увидит. Впрочем, на него пялились не меньше: ещё бы, новая «муза» Лагерфельда! Не хватало только засветиться в завтрашних таблоидах. И тут Бастиан от неожиданности едва не споткнулся, завидев в углу знакомый силуэт.

– Кристиан тоже здесь, – заметил походя Маэстро.

– Вижу.

Напротив Кристиана сидел блондин с тонким породистым лицом и копной пышных волнистых волос, с виду – ровесник Бастиана.

– Это Алистер, – сказал Карл, подвигая ему стул. – Его парень.

***

– Это Алистер, – в голосе старика звучала неприкрытая гордость. – Мой сын.

Вошедший, парень лет семнадцати, был широк в плечах, узок в бёдрах и пленительно худощав.

Худоба отличала род Уинфилдов на протяжении всего его существования, но только на рубеже двадцатого и двадцать первого веков она приобрела особый статус. В сумбурное непредсказуемое время, когда миллионные состояния приобретались и терялись в одно мгновение; когда титулы дарились за заслуги, а потомственные аристократы во главе с королевскими отпрысками, казалось, соревновались в том, кто больше опростолюдится, самоконтроль превратился в единственный надёжный признак благородного сословия. И сводился он, в первую очередь, к самоограничению в пище. Еда – основной инстинкт. Справиться с ним может только тот, у кого благополучие пропечаталось на подсознательном уровне. А для этого необходимо, чтобы как минимум три предыдущих поколения предков не испытывали страха голода.

«Худоба – признак породы, – утверждала леди Четвуд, родительница Алистера. – Настоящей, а не выведенной». Фанатичная селекционерка-философ оказалась в клинике пищевых расстройств, где вскоре и скончалась от истощения, успев перед этим привить свои убеждения сыну.

Глядя на получившийся результат, Кристиан Кейм не мог не признать её правоту. Мяса, конечно, нарастить бы не помешало. Но главное – филигранное строение налицо, а мясо – дело наживное: мышцы проще накачать, чем жир сжечь.

– Лорд Кейм, – торжественно представил его Уинфилд-старший.

– Очень рад познакомиться, лорд Кейм. – Алистер ответил на рукопожатие с искренним уважением. – Отец много о вас рассказывал.

– Могу себе представить, что именно, – так же искренне рассмеялся Кристиан.

Род Кеймов всегда славился своей эксцентричностью, но Кристиан, похоже, переплюнул всех своих предков. Получив в конце 60-х диплом философского факультета Кембриджа, он, к несказанному удивлению ближайшего окружения, эмигрировал в разрушенную войной Германию, где присоединился к бизнесу своего отца. Двадцатый век многое изменил бесповоротно, и ведение дел давно уже перестало считаться чем-то зазорным для «настоящего джентльмена», но дело было не в бизнесе как таковом, а в его специфике. Кристиан посвятил свою жизнь и семейное наследство борьбе с институтом наследственности.

– Достаточно, чтобы мне захотелось узнать вас поближе, – парировал юный баронет.

Кристиан улыбнулся – формулировка была тонкая и очень в стиле Итона.

– Тоже в Итоне учится, – подтвердил его предположения гордый отец пленительного создания. – Лучший ученик курса, между прочим!

– Серьёзно? – Кристиан посмотрел на соседского сына с нескрываемым интересом.

– Пустяки, – смутился тот. – Это не сложно – всё равно там, кроме учёбы, заняться больше нечем.

– Ну-у-у, – загадочно протянул Кристиан, – я в твои годы в Итоне на недостаток развлечений не жаловался. Мальчикам в твоём возрасте всегда есть чем себя занять. Особенно если заняться больше нечем.

– Например? – с неподражаемой непосредственностью спросило невинное создание.

Господи ты боже мой! Кристиан едва не поперхнулся соком. Он и вправду не понимает? Или делает вид перед отцом? Куда катится этот Итон?!

– Например, спортом, – насмешливо ответил он. – Есть, знаешь ли, много разных упражнений, положительно влияющих на физическое и психическое самочувствие юношей.

– Кристиан, – старик посмотрел на него с неодобрением, – не сбивай мне мальчика с пути. Учёба – превыше всего! Младший сынок Честертонов вон так увлёкся теннисом, что из Оксфорда вмиг вылетел. Даже связи старого Донахью не помогли.

И этот тоже, вне сомнения, был убийственно серьёзен. Ещё одно создание не от мира сего, которое состарилось, не потеряв невинности. Но старика извиняет то, что он не учился в Итоне.

Видный собой, но болезненно застенчивый и нелюдимый, Рональд Уинфилд, четвёртый барон Четвуд, женился лишь в сорок семь лет. Его первый и единственный сын родился и того позже – лишь три года спустя. Последний раз Кристиан видел его совсем мелюзгой – лет десять назад.

Лорд Кейм, фамильное имение которого с запада граничило с поместьем барона Четвуда, охотно наведывался к соседу, когда приезжал на родину. Не в последнюю очередь потому, что всё ещё не терял надежды приобрести охотничьи угодья барона. Но старик оставался непреклонным: дела его шли как нельзя лучше, и в свободной наличности он не нуждался.

– Давай я лучше у тебя куплю, – подначивал он. – У меня хотя бы сын есть – будет кому оставить. А тебе зачем столько?

– У меня тоже мальчиков хватает, – ухмылялся Кристиан, – есть о ком заботиться.

– Ох, – ворчал старый пуританин, – всё никак не нагуляешься. Хотя бы одного родил в законном браке.

Кристиан лишь неверяще качал головой. Sancta simplicitas! Не потому ли ты проходил в холостяках до седых волос, что на баб не вставало, а в очевидной альтернативе ты даже себе не признавался?

– Он и без спорта прекрасно выглядит, – оседлав любимого конька, с упоением брюзжал Уинфилд-старший.

– Охотно признаю, – улыбнулся Кристиан и, заметив, как порозовел юный баронет, добавил: – Но если станет регулярно заниматься спортом, вообще будет глаз не отвести.

Юный баронет покраснел.

«Совсем в Итоне плохо с выдержкой стало, – досадливо поморщился Кристиан. – Нас в своё время так муштровали, что мы и не в таких обстоятельствах умели держать лицо. Придётся заняться частными уроками».

– Кстати, о спорте, – сказал он вслух. – Погода отличная. Может, прогуляемся, дорогие соседи?

Старый Уинфилд отреагировал предсказуемо – кислой миной, которую не попытался скрыть хотя бы из вежливости. Кристиан прекрасно знал, что тот терпеть не может пеших прогулок и, будь его воля, он бы и по дому передвигался исключительно в автомобиле. Собственно, на это Кристиан и рассчитывал.

– Составите мне компанию, сэр Алистер? – шутливо обратился он к мальчишке.

– С удовольствием, лорд Кейм, – воодушевился тот. – Заодно и имение наше вам покажу – здесь за последние годы многое изменилось.

«…и не в лучшую сторону», – мысленно проворчал Кристиан, видимо, успев заразиться вечным недовольством от соседа. Осмотр владений его мнение только укрепил. Особенно раздражал высокий железобетонный забор, которым старик заменил живую изгородь.

Юный наследник Четвуда, хоть и держался чересчур официально, прекрасно справлялся с ролью радушного хозяина, демонстрируя при этом безупречные манеры.

– Присядем на минутку? – спросил Кристиан, кивая на ажурную беседку в глубине старого парка.

– Если желаете.

Алистер чуть заметно напрягся. Кристиан по-хозяйски уверенно срезал путь через свежеподстриженную лужайку. Алистер покорно последовал за ним.

– Хочешь поговорить об этом? – спросил Кристиан без экивоков, едва они присели на холодные кованые скамейки.

– О чём, лорд Кейм? – пробормотал Алистер, уставившись в дощатый пол беседки.

«А вот теперь ты, милый, всё прекрасно понял!» – с удовольствием подумал Кристиан и сделал контрольный выстрел:

– О том, что тебе нравятся мужчины.

Алистер застыл, как восковая фигура, – хоть сейчас сдавай в музей мадам Тюссо.

– Это так заметно? – пробормотал он, не поднимая взгляда.

– Смотря кому, – усмехнулся Кристиан. – Твой отец, даже если бы застал тебя с парнем, наверняка решил бы, что это такой новомодный вид гимнастики. А опытному мужчине, вроде меня, бросается в глаза сразу.

– И как вы это определили? – Алистер зарделся дальше некуда, но глаза наконец поднял – видно, через косвенное признание Кристиана почувствовал в нём своего.

– По тому, как ты на меня смотрел, – ухмыльнулся Кристиан. – И особенно по тому, как ты на меня не смотрел.

Кристиан ошибся – краснеть мальчишке ещё было куда.

– Тебе сколько лет? – вдруг сменил тему Кристиан.

– Шестнадцать.

Алистер явно почувствовал себя увереннее, когда разговор свернул в безопасное русло. Он рано радовался.

– И, по-твоему, это нормально, что у тебя до сих пор ещё никого не было? В Итоне-то?

– Это тоже так заметно? – в голосе загнанного в угол мальчишки появился вызов.

Кристиан рассмеялся, неверяще покачав головой.

Алистер вскочил на ноги и бросился к выходу.

Кристиан нагнал его уже посреди парка.

– Прости, – сказал он, поравнявшись с Алистером. – Я подумал, ты захочешь поговорить об этом. Но если я лезу не в своё дело, то просто забудем об этом.

– Да нет, вы правы, – буркнул Алистер, избегая его взгляда. – Мне действительно надо с кем-то… поговорить.

– Тогда я в твоём распоряжении, – ободряюще улыбнулся Кристиан, обняв его за плечи. – Здесь и сейчас для этого вряд ли подходящее место и время. Да и тебе не помешало бы для начала в себя прийти.

– Это точно. – Алистер слабо улыбнулся в ответ.

– Я завтра возвращаюсь в Лондон, – сказал Кристиан, когда они уже подходили к дому. – Пробуду там неделю. У тебя, как я понимаю, сейчас каникулы?

Алистер кивнул.

– Вот и отлично! Приезжай ко мне. Номер в отеле я тебе забронирую. Отцу скажешь, что тебя пригласил в гости школьный товарищ.

– Идёт!

– Начнём мы, пожалуй, с клуба, – сказал Кристиан, когда два дня спустя встречал его на вокзале Паддингтон. – Пора выводить тебя в свет.

Ответом ему была благодарная мальчишеская улыбка. У его семьи были деньги и титул, но в этом мире всё решали знакомства и связи. Отец же вёл затворнический образ жизни, сам мало где бывал и у себя почти никого не принимал.

Полдня они провели в магазинах, где Кристиан самолично подобрал ему гардероб на все случаи жизни. За обедом Кристиан прочитал Алистеру лекцию о правильном питании и взял с него обещание, что по возвращении в Итон он тут же начнёт регулярно посещать спортзал.