Текст книги "Всё дело в душах (СИ)"

Автор книги: Кусочек Жвачки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 30 страниц)

Стеша сдавленно усмехнулась, слыша, как за дверью вновь слышатся приближающиеся шаги. Уже? Так быстро? Неужели нельзя было дать им чуть больше времени?!

– Запомни, – Люц взял её лицо в свои ладони, смахивая большим пальцем единственную слезу. – Чтобы не случилось, я хочу сказать тебе спасибо.

– Ч-что?

– Да, признаю, – он вновь растянул свои губы в ухмылке, напоминая теперь чеширского кота. – Твои уроки были полезны. И… мне будет тебя не хватать, чудовище. Но не смей возвращаться за мной, заруби себе на носу.

В этот момент в помещение вошёл Рафаил.

– Пора, – холодно объявил он, поднимая девушку с пола. Он видел, как блондинка отчаянно хватается за руку Дьявола и вырывается из рук Рафаила. Она кричала, но никто не слышал её немого крика, всем было всё равно до её боли и её слёз.

Стейси уже не увидела, как на матрасе сжался Люцифер, который так сильно хотел сохранить на своих руках воспоминание их прикосновения и запомнить запах фруктов, который покинул его камеру вместе с девушкой, которая открыла самую главную тайну в его невероятно долгой жизни.

– Сейчас ты должна будешь переодеться.

– Зачем? – безэмоционально спросила Стейси, уткнувшись взглядом в деревянный чуть скрипучий пол. Она не хотела видеть лица проходящих мимо учеников, взгляды которых она ярко ощущала на себе.

– Это не так важно, – Рафаил открыл дверь, пропуская её вперёд. Стеша оглядела быстрым взглядом по шикарным апартаментам, натыкаясь на картины с Михаилом и тут же ощутила, как её накрывает волна отвращения и презрения. Руки начало покалывать желание разорвать картины и засунуть бумагу в рот тому, кто на них изображён. – Надень, пожалуйста.

Она перевела глаза на лежащее на широкой кровати нежно-розовое платье с длинными чуть воздушными рукавами.

– Зачем? – повторила свой вопрос девушка, смотря ненавистным взглядом на всё, что её окружает в том числе и на Рафаила, который больше не сказав ни слова – вышел.

Только сейчас Стейси ощутила одиночество так ярко. Она, как будто чувствовала, как оно протягивает свои бледные руки и уже касается её спины своими когтями. Вся эта ненастоящая красота и пафос давили на неё, словно желая расплюснуть, как надоедливо жужжащего комара.

Блондинка взяла в руки тонкое мягкое платье и даже к нему ощутила невероятное отвращение и была готова выместить на вещи всю свою боль и злость, будто именно оно виновато во всём, что случилось со всеми ними.

– Готова, отлично, – через двадцать минут Рафаил вернулся. Архангел наблюдал, как Стейси заматывает резинку на кончике неопрятной косы. – Пошли. Он уже ждёт.

Стеша вышла следом, думая, что где-то там в самом низу бьётся ещё сердце, которое вопреки всему смогло полюбить отчаянно и сильно.

========== Глава тридцать пятая: Нерушимые узы ==========

– Она ничего не ест! Практически не спит! – размахивал руками Михаил, ходя по своему кабинету, бросая испепеляющие взгляды на своих подчинённых, которые сжимались от колкого страха. – Она даже не смотрит на меня!

– Мы тщательно обследовали её, – подал голос Захария, пытаясь успокоить своего командира. – Нора полностью здорова. По всей видимости это её женские прихоти, не стоит вам обращать на это внимание.

– Предлагаешь закрыть глаза?! – взорвался Михаил и в один широкий шаг приблизился к серафиму. Он заглядывал в светло-серые глаза Захарии, но даже сейчас перед его взором появлялся практически мёртвый взгляд Норы и он, наверное, впервые не знал, что может сделать. И это бессилие давило на него, заставляло ощущать себя ничтожеством и полной бесполезностью. Разве он так сможет оправдать надежды Отца? Люцифер и Гавриил смогли понять этот секрет! Да даже Рафаил догадался! Тогда почему не может он?! – Позовите сюда Гавриила!

Если дело в нём, Михаил готов принять все меры, чтобы Нора смогла забыть о младшем брате и больше не вспоминать об этом бездельнике.

– Пошли все вон! – прогремел архистратиг и за окном с громким треском в небе ударила зигзагообразная молния и через мгновение с тяжёлых облаков посыпались крупные капли. Михаил приложил ладонь к стеклу, наблюдая, как по нему стекают капельки, соединяясь с другой. Он часто видел, как Нора прикладывала руку к стеклу и чему-то улыбалась, но Михаил не мог понять почему. Что такого могло принести неприятное ощущение холода?

Он уже перебрал все средства: подарил ей множество самых красивых в мире платьев, дорогих украшений, принёс книги её любимых авторов, разрешил держать в комнате кота, но вместо улыбки на её губах всё чаще замечал, как она медленно увядает подобно цветку. В каком месте он допустил ошибку?! Все говорят, что девушка полностью здорова и полна сил, но порой она и шага сделать не может!

– Какая честь, аж тошно, – послышался едкий голос за спиной и архистратиг усмехнулся. Братец никогда не менялся и видимо уже не изменится. – Чего надо?

– И тебе здравствуй, Гавриил, – Михаил жестом предложил брату сесть, но тот сразу же покачал головой, продолжая стоять в центре комнаты. – А что так?

– Знаешь, после электрического стула, который ты чудесным образом испытал на Анне. Я предпочту постоять, – всё также ядовито ответил младший архангел.

– Как хочешь, – пожал плечами Михаил, приближаясь к глашатаю. – Я тебя позвал, чтобы ты ответил мне на вопрос.

– О-о, какая тварь в лесу сдохла, чтобы мне выпала столь высокая ответственность?

– Нора, – только и ответил архистратиг, заглядывая в коньячные глаза брата. Взгляд в них сразу же сделался очень колким и злым, но и среди этих чувств, Михаил смог отыскать беспокойство. – Я дал ей всё, но с каждым днём я вижу, что ей лишь хуже. Я не понимаю, что не так.

– А почему ты позвал меня? У тебя же столько советников!

– Потому что ты знаешь её лучше, – сдержанно ответил директор школы. – И я хочу, чтобы ты рассказал мне секрет.

– Да нет никакого секрета! – усмехнулся младший архангел. – Здесь даже решать ничего не надо! Всё же так просто! Просто ты понять не хочешь, что любовь не купишь подарками, а уж тем более – закрыв её в комнате ты и вовсе рискуешь убить её! Пусти меня к ней и ты сразу увидишь…

– Даже думать об этом забудь! – грозно сказал Михаил и развернулся к брату спиной. – Нора – лишь моя! Никто не смеет к ней прикасаться!

Михаил вновь подошёл к окну и взглянул наверх, видя, как на балконе его комнаты под дождём стоит Нора. Девушка смотрела куда-то вдаль, уже мокрая до последней нитки, распущенные волосы прилипли к её лицу и плечам, но видимо её не слишком это волновало.

– Нравится тебе? – прошипел Гавриил, наблюдая за промокшей девушкой, которая возможно прямо сейчас плачет и мечтает сброситься вниз, чтобы избавиться от поглощающей её боли. – Ты думаешь, что дал ей всё, на самом деле ты забрал у неё всё путём обмана!

– А разве ты не обманывал её, когда обнимал Стейси? Разве это не предательство?

– Мы планировали сделать ей сюрприз. Потому что я и Стейси любим Нору, – ответил Гавриил, сжимая руки в кулаки. – Не хочешь пускать меня – дай Стеше с ней поговорить! Сделай это ради Норы хотя бы! – Гавриил поджал губы, теряя последнюю надежду достучаться до Михаила. – Возможно… Ты сможешь ответить на свой вопрос!

– Чем Стейси может помочь мне? – усмехнулся Михаил, глядя на брата, как на последнего идиота во всей Вселенной.

– Не она, – архангел ощутил, как ему стало немного легче дышать. – А они.

***

Стейси не понимала, почему Рафаил сказал ей надеть длинное нежно-розовое платье и заплести волосы в косу. Но спорить не хотелось ни с кем и поэтому она послушно оделась, собрала свои грязные волосы и теперь следовала за архангелом по длинному коридору, устланному красной дорожкой. Девушке казалось, что она ступает не по ковру, а по неглубокой реке крови.

– Тебе идёт наряд, – она подняла тяжёлый взгляд на стоящего перед дверями в свою же комнату Михаила. На мужчине был светло-серый костюм, что заставило блондинку изогнуть бровь в немом вопросе. – Когда ты войдёшь, у тебя будет пять минут. Поняла?

Не зная чего от неё хотят, Стеша коротко кивнула и её буквально впихнули в комнату. Но даже когда двери за ней закрылись, она всё ещё ощущала на себе пронзительный взгляд Михаила.

Апартаменты нового директора школы, конечно же, поразили своими размерами и роскошью, но всё здесь выглядело совершенно бездушным и чересчур пафосным. На кровати Стейси заметила пушистого рыжего кота. Стоп. Кот? С какой такой радости Михаил небезразличен к животным? Но тут её взгляд упал на открытый просторный балкон. Там за небольшим чайным столиком спиной к ней сидела Нора.

Девушка направилась туда, приподнимая тихо шуршащий подол платья. Она ощущала, как в груди разливается обида и даже шипучая внутри злость на подругу, но что-то слишком сильное тянуло к ней. Стеша всем сердцем чувствовала, что прямо сейчас она очень нужна и это чувство было сильнее всех остальных.

– Мда, ничего лучше придумать не могла, да? – Стеша заметила, как вздрогнула Нора. Она поставила второй стул напротив подруги, игнорируя холодные капли и противный ветер, который начал пробирать до костей. – И? Довыпендривалась?!

Стейси не могла не смотреть на осунувшееся лицо подруги без боли, на её красные и опухшие от слёз глаза и совершенно пустой взгляд. Даже сейчас Нора смотрела на неё, но будто не видела. Она всем своим видом напоминала сломанную куклу и это пугало сильнее, чем что-либо другое.

– Эй, тебе не кажется, что здесь холодно? – Стеша коснулась ладонью ледяных рук подруги и та вновь вздрогнула, заторможено опуская взгляд на их руки. – Алё, дома есть кто-нибудь? Нора приём! Если не хочешь со мной разговаривать, то я могу уйти!

– Прости меня.

Стейси ощутила, как Нора сжала её руку в своих ладонях и облегчённо выдохнула.

– Не уходи, пожалуйста! – Нора соскользнула со стула, падая на колени перед Стешой и, кладя голову ей на ноги, обвивая ослабевшими руками талию. – Не бросай меня!

– Да я как бы и не собиралась, – Стейси проводила рукой по мокрым волосам подруги, чувствуя, как глаза начинает невыносимо жечь от подступивших слёз, но прямо сейчас она не могла разреветься. Она должна быть сильной ради неё, ради Люцифера, ради самой себя. – Как я могу тебя бросить, когда ты даже бутылку с водой открыть не можешь? – она усмехнулась, слыша как Нора хлюпает носом и простой плач начинает превращаться в несдержанное рыдание. – Сдохнешь же от жажды.

Стеша не была намного старше Норы, но всегда старалась опекать подругу, боясь, что та может набить себе кучу синяков по неопытности. В отличии от неё Нора всегда была слишком наивной и мягкосердечной, а такие, как правило долго не живут.

– Пошли, здесь холодно, – Стейси помогла подруге подняться. Она усадила её на кровать, начиная рыться по шкафам и с трудом находя полотенце. Блондинка обернула Нору в полотенце начиная быстро тереть её тканью и сушить волосы. – Зачем ты на балкон выперлась, идиотка.

Нора взялась дрожащими от холода руками за ладонь Стеши, утягивая её и укрывая в импровизированное одеяло.

– Вообще-то я всё ещё злюсь, – сказала Стейси, наблюдая, как на бледных губах расцветает чуть заметная улыбка. Она обняла подругу и в этот самый момент она случайно заметила, что на шее Норы красуются насыщенные синяки и кровоподтёки. – Ну-ка, дай посмотреть.

Стейси быстро расстегнула верхние пуговицы чёрного платья, отлепляя от кожи мокрую ткань и тут же нахмуриваясь. Ключицы, плечи, шея были усыпаны синяками и укусами, которые превратились в небольшие гематомы.

– Не бойся, – хрипло отвечала Нора на немой вопрос подруги, которая большими глазами уставилась на неё. – Он не сделал это. Пока.

– Я заберу тебя, – решительно сказала Стейси.

– Он не выпускает меня, – раздосадованно ответила Нора, кладя голову на плечо подруги, которую она так давно мечтала обнять. – Расскажи мне, что происходит за этими дверями.

– Ничего радужного. Вчера… Анна понесла своё наказание.

– Жива? – Нора испуганно взглянула на Стешу, сжимая край полотенца.

– Да-да, но ей надо побыть какое-то время в лазарете. Гавриил тоже в порядке.

– А Люц?

Тут Стейси не нашлось, что ответить. Девушка лишь молча потупила взгляд и опустила голову. Она не хотела затрагивать этот вопрос и Нора сразу же это сообразила.

– Он сильный, – брюнетка поднялась с кровати и закрыла ставни балкона, чтобы вовнутрь не попадали потоки холодного воздуха. Она обернулась на подругу с натянутой улыбкой, смотря на неё так, как смотрела раньше: уверенно.

Стейси не понимала зачем Нора подошла к столу Михаила и начала рыться в его документах. Но совсем скоро она что-то нашла и протянула блондинке.

– Здесь, – Нора свернула небольшой листочек. – Расписаны мероприятия, на которые Михаил должен прибыть. Он, конечно, переделал их на свой вкус, – девушки взглянули на название «праздника». – Гладиаторские бои начнутся через четыре дня. Насколько я знаю это тоже часть наказания, но скажем так… в «торжественной» форме.

– Зачем ты мне даёшь это? – Стейси непонимающе глядела на Нору, которая выудила из шкафа сухую рубашку и юбку. – Что ты задумала?

– Мне тоже придётся там присутствовать, – сморщилась девушка, вспоминая, как Стеша называла её королевой кровавого короля. Что ж, теперь она поняла, что ей подходит это прозвище, как никогда. – Но думаю, я смогу найти момент уйти и освободить Люцифера и тебя. Скорее всего Дин и Сэм сейчас в подвале. Там можно найти и Кроули.

– Что?!

– Да, Михаил любит всё записывать, – Нора застегнула на рубашке последнюю пуговичку. – А я люблю всё читать. Всё равно здесь… скучно.

– Нет, я не про то! – Стейси вскочила с кровати, хватая подругу за руку. – Ты намекаешь, чтобы мы ушли, а ты – нет?!

Нора пожала плечами, опуская глаза в пол.

– Меня он не отпустит, даже если я смогу сбежать, – горько улыбнулась девушка, готовая вновь разразиться слезами. – Мне главное, чтобы ты и все остальные были в порядке. Я смогу выдержать.

– Я тебя стукну! – пригрозила блондинка и через секунду действительно дала подзатыльник Норе. – Давай ты не будешь строить из себя мученицу и аля: «я всех спасу, но сама героически подохну»! Нет, плохой план!

Стейси начала топтать бумажку и пыхтеть от переполнявшего её негодования.

– Ты провинилась, – блондинка ткнула пальцем в подругу. – Ты всё и исправишь, но не таким способом! Ты вернёшься к нам в команду «Свободной Воли» и… там посмотрим!

Пока Стеша вымещала свою злость, тиская кота за щёки, Нора начала смеяться. В этом смехе Стейси услышала не только какое-то долгожданное облегчение, но и боль, которую она не могла передать своими слезами. Потому что Нора уже не могла плакать, не могла кричать и оставался лишь заполняющий комнату звонкий смех.

– Ваше время вышло, – в помещение ворвался Михаил, разрывая своим появлением уютную атмосферу подруг. – Ты можешь идти, Стейси.

– Нет, пожалуйста! – Нора отчаянно схватила за руку блондинку. – Прошу, дай хотя бы ещё минутку!

– Тебе недостаточно пяти минут, чтобы наговориться? – брови Михаила влетели вверх. Он положил руку на подрагивающее плечо Норы и убрал её ладонь с руки Стейси, которую уводил Рафаил. – Я сделал исключение ради тебя. Не стоит злоупотреблять моей добротой.

Нора опустила взгляд в пол, не в силах смотреть, как за подругой закрываются двойные двери и всё вновь погружается во мрак и холодное одиночество.

– Расскажи мне, о чём вы говорили, – Михаил одним движением усадил девушку к себе на колени и провёл рукой по её мокрым волосам. – Ты дрожишь. Тебе холодно? Если хочешь тебе могут принести горячий чай.

– Нет, мне ничего не нужно, – натянуто улыбаясь, ответила Нора и подняла взгляд на Михаила. Архистратиг был рад видеть, что Гавриил не соврал ему и девушка действительно выглядела немного лучше. Она выглядела живой, пусть всё ещё и подавленной. – Но я бы хотела, чтобы именно ты сделал кое-что для меня.

– И каково твоё желание?

– Обещай, что сдержишь своё слово, – как можно твёрже произнесла Нора.

– Обещаю.

– Прошу, не убивай никого больше. Прекрати эти пытки.

– Это уже две просьбы, – усмехнулся Михаил и приложил к губам девушки палец, заставляя её замолчать. – Я никого не убью, но наказание должен получать каждый и только я буду решать каким ему быть.

========== Глава тридцать шестая: Незабудки ==========

Нора лежала на кровати застеленной розовым атласом. Ткань неприятно под ней сминалась, поэтому ночью она подстелила себе пушистое полотенце, насколько бы странным это не казалось. Наверняка, она предпочла бы спать в кресле, чем в этой жуткой кровати, но после вчерашнего разговора с подругой, особенно учитывая сам факт их примирения, ей стало гораздо лучше. Лёгкий румянец вернулся на своё законное место, и девушка была полна сил, чтобы бороться с Михаилом.

«Это всё временные трудности, – уверяла она себя, – мне приходится гораздо легче, чем всем остальным».

Заправив постель, Нора осмотрела комнату, и вышла подышать на балкон. Утро выдалось очень солнечным, судя по всему, Михаил находился в отличном настроении. Давно такого не было. Она опёрлась руками на винтажные перила, вдыхая полную грудь пахнущего незабудками воздуха, хотя тут же удивилась, ведь этих голубеньких цветов нигде не было видно. Однако запах был столь явен, что девушка даже переклонилась с перил вниз, пытаясь разглядеть их где-то там внизу, как вдруг негромко вскрикнула, ведь кто-то легонько тронул её за локоть.

Широко распахнув глаза с замершим сердцем, Нора обернулась, натыкаясь на улыбающегося одними глазами Гавриила. У него в руке был сжат небольшой пучок незабудок – таких же голубых, как и намокшие глаза девушки, у которой тут же подкосились ноги и её бережно подхватил глашатай, усаживая на балконный стул. Он осторожно положил цветы на стол, словно они там всегда и лежали, ведь пара аквамариновых бутонов превратили даже столь отвратительную ей массандру в самое волнующее место в мире.

– Как ты… – пыталась спросить Гейба девушка, однако просто задыхалась от подступающих к горлу слёз.

– Просто хотел тебя увидеть и убедиться, что ты в порядке, – прошептал ей архангел, сжимая в своей руке подрагивающую ладошку Норы. – Но мне уже нужно идти. Если вдруг увидишь Стейси, передай ей… Что Чак сможет её услышать.

– Стой! – воскликнула девушка, подбегая к Гавриилу, который уже стал снова слазить с балкона. – Я не понимаю… Я не хочу, чтобы ты уходил!..

Мужчина крепко её обнял, уже чувствуя, что вот-вот нагрянет Михаил. И пусть приходит. Не важно что он сделает с ним. Он мог бы вытерпеть всё что угодно, только ради одного мига, когда он сжимает в своих руках такое тёплое дрожащее тело, которое его брат просто не имел права у него забирать. Карамельные глаза на миг сверкнули ярче, но тут же погасли, словно огонёк свечи, который задул неожиданно нахлынувший поток ветра. Причём этот ледяной воздух метался не со стороны улицы, а словно из комнаты, в распахнутых дверях которой стоял Михаил.

– Сука…

В болотной зелени глаз архистратига отразилось непонимание, и его тут же стянуло толстой кромкой льда. Начиная от ручки балконной двери, за которую всё ещё держался Михаил, расходилась ледяная корка, которая сразу же распространялась на всё вокруг, превращая солнечное весеннее утро, в колючий зимний вечер. Тёмные тучи сгустились над всей школой, и с них в ту же секунду повалил густой чёрный снег.

– Ты заплатишь!..

Михаил вытянул вперёд руку, и Гейб тут же схватился за горло, немного отшагивая от девушки. Лицо глашатая тут же побагровело, он раскрывал рот, пытаясь сделать хоть один глоток воздуха. Архистратиг метнул взгляд на маленький букетик незабудок, тут же с грохотом переворачивая тяжёлый стол, с которого тут же свалился пучок цветов, которые лишь ещё сильнее испустили свой аромат, который всё сильнее пах смешиваясь с морозным воздухом. Им словно не по чем были ни удары, ни холод. Девушка просто сконцентрировала взгляд на этих синих фонариках, закрывая руками голову, ведь Михаил стал просто рычать, швыряя все вещи подряд. Норе даже на секунду стало жаль его, но тут же она поняла, что архистратиг злится вовсе не из-за того, что за его девушкой ухаживает кто-то ещё. Он не может принять тот факт, что его ослушались, что он ничего не может с этим сделать. Ситуация, которая казалась под контролем, оказалась бурной рекой, вышедшей из берегов.

Зеленоглазый вдруг замер, переводя дух, и медленно двинулся к глашатаю. Он схватил Гейба за воротник, просто утаскивая за собой в комнату. Михаил усадил его в кресло, словно пригвоздив к одному месту. Гавриил не мог издать ни звука, или пошевелиться, только смотрел в сторону алеющей кровати с измятыми атласными простынями. Архистратиг вернулся на балкон, хватая Нору за руку, и силой втаскивая внутрь. Он замер всего на секунду, вдруг с силой вдавливая подошву в лёд, на котором ещё секунду назад лежали дурманяще пахнущие незабудки.

Михаил швырнул девушку на кровать, кивая Гавриилу, видимо, чтобы он ни на секунду не переставал смотреть.

– Пришло время раздеваться, – едко процедил он, поправляя на груди малахитовый слишком сильно затянутый галстук.

– Я н-не хочу, – практически шёпотом ответила Нора, закрываясь руками.

– А я сказал: раздевайся, – Михаил смотрел на неё не мигая, поднимая с просто громадной кровати. Готовой и ждущей.

Вот только Нора по-прежнему не слушалась, настолько сильно вжимая голову в плечи, что даже мужчина с трудом смог её развернуть. Он осторожно, без особо резких движений расстёгивал мелкие пуговки на её бархатном изумрудном платье, когда девушка вдруг начала плакать. И не просто плакать, а с глубокими судорожными завываниями, крупно и часто вздрагивая; буквально каждый раз, когда его ледяные пальцы касались её кожи под платьем. Чем более нижнюю пуговку тот расстёгивал, тем настойчивее целовал Нору в шею, при этом громко и заливисто смеясь. Ему словно больше нравилось, что она вся дрожит и что на них смотрит Гавриил, который наверняка просто лопается изнутри от чувства собственной ничтожности и бесполезности.

Михаил дал изумрудному платью соскользнуть на пол, и ещё какое-то время мучился с застёжкой на её бюстгальтере, в то время, как девушка отчаянно пыталась оттолкнуть от себя архангела, который слишком сильно её держал, обнимая одной рукой за талию. Вторая его рука появилась с другой стороны и легла ей на грудь, пока архистратиг с рыком настоящего садиста в впивался в неё пальцами, с самой торжествующей улыбкой, глядя на покрасневшего до корней волос глашатая.

Он развернул её и усадил на край кровати – просто водя руками по дрожащему женскому телу. Михаил даже склонил голову набок, словно чего-то снова не понимая. Он спустился на колени, заключая рыдающую девушку в отвратительном грязном поцелуе. По вкусу ей это напоминало кислый старый кофе. Нора выгибалась и старалась уклониться от него, но архангел лишь сильнее сдавливал пальцы на её груди, где всё уже было помечено синими пятнами. Наконец, он оставил девушку в покое, которая с благодарностью набрала полные лёгкие воздуха, которым тут же подавилась, понимая, что архистратиг скидывает с себя одежду.

Нора не могла даже ни закричать, не шелохнуться, все прижимая ладони к глазам, чтобы ничего не видеть. Она не хотела смотреть, она хотела просто потерять бы сознание, чтобы не знать, что вот-вот должно произойти. Всё так же во тьме собственных рук, она не заметила, как Михаил приблизился, заваливая её на кровать. Он раздвигал ей ноги коленом, одной рукой удерживая две её и вдавливая в кровать, пока его свободная рука уверенно стягивала трусики девушки, которая тут же начала дико извиваться, пока архангел ликующе улыбался.

Как вдруг Нора взглянула на Гавриила, по неподвижному лицу которого катились горячие слёзы. И она расслабила всё тело. Перестала плакать и двигаться, уняла дрожь. Девушка стала думать о том, как должно быть больно Гейбу, который хотел просто её увидеть. Заметив такую перемену в поведении Норы, Михаил рывком раздвинул ей ноги и попытался силой войти в неё, однако его член был мягким, словно ему самому вовсе не нравилось то, что он делает. Он сжал челюсти так, что девушке даже послышался скрежет его зубов. Она вдруг оторвала взгляд о Гейба, пристально посмотрев прямо в глаза Михаила, который снова попытался в неё войти. Только сильно-сильно зажмурившись, Нора вдруг поняла, что у неё началась истерика. Из её глаз струились пекучие слёзы, а она смеялась. Так громко и звонко, что самой закладывало уши.

Лежащее поверх неё тело тут же замерло, а девушка всё продолжала смотреть на Михаила и смеяться, хотя по щекам и струились слёзы. Он вдруг с силой ударил её по лицу, мгновенно вскакивая и, накидывая на себя простынь. Нора всё ещё не могла унять свою истерику, всё громче и громче смеясь, словно ненормальная. Вдруг услышав щелчок пальцев. Гавриила больше в комнате не было, только Михаил успевший так быстро надеть на себя обратно все свои вещи. Теперь он пристально рассматривал Нору, которая одной рукой прикрыла грудь, а другой придерживала низ живота. Михаил отвёл её руки и тихим елейным голосом произнёс:

– Не расслабляйся.

Стоило архистратигу вылететь из комнаты, как девушка сжала голову руками, мечтая, чтобы это всё наконец кончилось. Она не могла больше находиться ни в этой комнате, ни в этой школе. Она так хотела просто наконец набраться сил и прыгнуть с чёртова балкона. Нора решительно встала и бросила взгляд на измятое изумрудное платье и почувствовала как к горлу подкатилась тошнота. Ей до чёртиков не хотелось больше никогда не чувствовать на себе тяжесть этого бархатного наказания и с силой зашвырнула его под кровать, раскидывая все подряд вещи по комнате. Она ненавидела каждую чёртову картину, каждое подаренное им платье. Это всё было не её, не для неё! Девушка накинула на плечи то самое полотенце, которым её сушила Стейси и рванула на балкон.

Если для этого когда-нибудь было подходящее время – то именно сейчас.

Нора ступала босыми ногами, чувствуя, как лёд обжигает их словно огнём. Её растопленные следы оставались тёмными выемками, но она всё ещё продолжала неуверенно подкрадываться к перилам. Девушка так это всё ненавидела, что ей невероятно хотелось кричать. Закрыть руками голову и вопить до потери памяти, только бы наконец весь этот мир исчез.

Она уже схватилась руками за холодный бетон, как вдруг с порывом лёгкого ветра, до неё донёсся запах, который будто развеял весь туман в её голове. Незабудки всё ещё там и лежали, пока ветер трепал их раздавленные лепесточки. Нора присела к ним на корточки, рыдая и сгребая раскрасневшимися ладонями со льда изломанные цветы. Она прижимала их груди, просто задыхаясь от нахлынувших чувств.

Ей нужно собраться. Она должна взять себя в руки.

========== Глава тридцать седьмая: Тот же холодный душ ==========

Стейси сидела в своей комнате, поражаясь безвкусице то ли Рафаила, то ли Михаила. Деревянная отделка напоминала ей хижину. Двухспальная кровать в центре комнаты была застелена накрохмаленными серыми простынями, которые самой девушке и пришлось гладить. А учитывая её нелюбовь к домашним хлопотам, это было более страшной пыткой, чем томление в темнице. Её заставляли делать всё и сразу – стирать, готовить, убирать. Рафаил вечно следил за ней холодными глазами, так что Стеша решила, что видимо все ошиблись, считая, что он познал неведомый Михаилу секрет.

Но уже потом поняла, что просто его странный, сдвинутый по поводу «любви» рассудок, просто считал от лица девушки уборку – крайним проявлением чувств. Даже несмотря, что её к этому принуждали. Стейси всё чаще взбиралась на подоконник, с замиранием сердца ожидая, когда Рафаил снова придёт. Ей не хотелось его видеть. Не хотелось, чтобы он снова прижимался по ночам к ней всем телом, закидывая на неё ногу. Больше всего её пугало, что несмотря на сияющий на его запястье браслет Чака, тот всё ещё оставался архангелом – бездушным роботом, подчиняющимся приказам свыше.

У него не было собственных интересов или мнения, Стейси даже поговорить с ним не могла ни о чём. Если каждую секунду с Люцифером она обсуждала с ним даже самые незначительные мелочи, то Рафаил, в большинстве своём, молчал. Изредка спрашивая девушку о её самочувствии. Она всегда пожимала плечами, стараясь отвечать как можно бесцветно; Стеша всегда подстраивала свою речь и действия только под настроение архангела. Она прекрасно понимала, что должна делать и какие у неё цели. Спасти Люцифера и собственный рассудок. Стоило Рафаилу повернуть девушку к себе, может быть чтобы просто заглянуть в её глаза, как она превращалась в куклу, с которой что хочешь – то и делай.

Одно радовало, он никогда не причинял ей боли намеренно, а даже если как-то задевал случайно, спешно извинялся, склоняя в скорби голову вниз. Со временем, Стейси научилась этим пользоваться, правда мешало то, что она до сих пор не могла заплакать – сколько бы ни старалась. Раньше, стоило ей только найти где-нибудь зеркало, как она могла намеренно вызвать у себя слёзы, стоя и любуясь собою, словно актрисой на экране. Теперь же, сухие глаза не давали ей в полной мере вертеть архангелом.

Когда он ночью ворочался во сне, Стеша могла специально подставлять лицо или другие части тела, чтобы тот ненароком ткнул её локтем и сразу же подскакивал, включая свет, чтобы осмотреть всё ли с ней в порядке. Тогда та хваталась за ушибленную часть, просто буравя Рафаила нахмурившимися глазами, или вжимала голову в плечи, делая вид, что боится.

Однажды, он показал ей пятно на плохо выстиранном сером пиджаке, а девушка не удержавшись заявила, что нечего быть такой свиньёй, что она ему не домохозяйка и что вообще больше пальцем ради него не пошевелит. Тогда глаза архангела застелила белая пелена и это был первый раз, когда он намеренно её ударил. Простая затрещина, даже не слишком сильная, положила начало гораздо большему. Девушка стояла, держась рукой за пылающую огнём щёку, пока Рафаил свыкался с новыми ощущениями. Он сжимал и разжимал пальцы, чувствуя, как ощущение власти расплывается по его венам.

Тогда он просто вылетел из комнаты, тяжело дыша раздувающимися ноздрями, пока Стеша швыряла по комнате вещи, отлично понимая, что ей самой же придётся это убирать.

Каждую ночь после этого, мужчина понемногу пробовал на вкус силу, то оттягивая девушке волосы, намеренно надавливая на них локтем, пока они вместе лежали на постели, то прикусывая ей плечо – сначала совсем слабо, но потом уже с каждым разом всё сильнее, пока не чувствовал во рту металлический привкус крови. Единственное, что понять он не мог, так это почему, когда поворачивал к себе девушку, её глаза были совершенно сухими. И обычно, в такие моменты, она просто не мигая смотрела точно в глаза архангела, а тот раз за разом бил Стешу по лицу, ощущая её непокорность, а затем просто ложился рядом, как ни в чём ни бывало, прижимаясь к ней всем телом и гладил по плечу, размазывая струящуюся кровь.