Текст книги "Свобода (СИ)"

Автор книги: Ктая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Но чего они точно не могли ожидать, так это пришедшего к ним домой феникса.

Аверхнерниса выглянувший на зов Янис узнал сразу, хотя от себя же до перерождения феникс отличался сильно. Он оказался совсем маленьким, ростом хорошо если с Ришелара, со смешным хохолком жёлтых-жёлтых пёрышек на макушке. И ещё он стал как будто легче, ярче… пламеннее. Но взгляд – взгляд золотистых глаз был всё тот же, мудрый и понимающий.

– Аверх-ая, – горгона вежливо наклонил голову, сплетая змеек в замысловатый узор.

– Мастер Шерсс, – поклонился в ответ феникс.

Выпрямился, Янис невольно взглянул ему в глаза… И понял, что проваливается куда-то.

Вокруг больше не было стен, не стоял за спиной Рил. Была пустота и чернота, которая медленно складывалась во что-то осмысленное, но до того странное – голова кружилась. Или это вращался безумный, ни на что не похожий мир, напоминающий пёстрое лоскутное одеяло? Заплатка на заплатке, дырка на дырке, и из каждой будто клочок своего, особенного.

И этот лоскутный мир внезапно дрогнул, всё завертелось – и он явился заново, но теперь в центре каждого лоскутка высилась каменная колонна, над которой парило в воздухе огненное перо.

А вместе с этим пришло понимание. Родной мир фениксов недаром породил настолько странную расу. В нём возможность возрождаться заново была залогом выживания, потому что он был буквально разорван на куски, растащен по множеству других миров. Стихийные порталы вспыхивали там и тут, дробили реальность на кусочки, пока не был найден метод успокоить их, унять взбесившееся мироздание.

Фениксы держали мир на своих руках. Держали своими жизнями, делали его не безумно опасным местом, а колыбелью для своих птенцов, столь редких, что на рождение каждого уходили силы всего народа. И частицы сущности неугасимо пылали, скрепляя пространство, давая свободу быть собой и жить. Просто жить, радуясь каждому новому дню.

Фениксы расселились по мирам – но каждый помнил мгновение своего рождения. Мгновение понимания, что перед ним бесконечность миров. Мгновение полной и абсолютной любви и свободы, единства… Мгновение, которое нашло отражение в сотворённой Янисом статуе.

Он вынырнул обратно в реальность, хватая ртом воздух, понял, что обвис в руках Рилонара, а в распахнутой двери квартиры уже никого нет. Аверхнернис ушёл, показав всё, что хотел. Дав ответ на вопрос, который не мог не волновать Мастера.

– Пап? – пришуршавшая Ясмин встревожено приподнялась на хвостике, заглядывая в лицо.

– Всё… хорошо, – Ян с силой потёр лицо ладонями. – Аверхнернис… он приходил рассказать. Почему – перья. И что имели в виду те фениксы.

– Но он же ничего не сказал? – озадаченно наморщил лоб Шэрин, приползший следом за сестрой. – Только посмотрел на тебя, и глаза пыхнули и погасли.

– Он показал, – горгона откинулся назад, устраивая голову на плечо Рилонара.

Тихо щёлкнула дверь, Ришелар старательно проверил, закрыт ли замок. Обернулся, глядя встревоженно, но Янис только закрыл глаза.

Легко ли уложить в голове, что тебе не просто удалось угадать, по наитию сделать всё правильно – а буквально вплести своё творение в целый мир? Конечно, Ян не был магом, и сама по себе опаловая статуя осталась бы пусть особенным, но принадлежащим Сольване местом. Но перья фениксов… Этих перьев было столько, что Перерождение-в-Пламени стало частью их мира. Каждый из фениксов скреплял пером один из каменных столбов – сколько фениксов, столько и якорей. Чем больше их – тем стабильнее мир.

Но возле опаловой статуи оставили перья все фениксы до единого.

Связывая её со своим миром.

Делая осевой точкой всех стел поколений.

Пожалуй, только сейчас Янис понял, насколько же это страшно и одновременно чудесно – быть не просто скульптором. Не окаменять взглядом балясины и вазочки, не делать «танцующие» статуи. Нет, каково это – быть Мастером. Именно так, с большой буквы.

Мастером, который может ненароком совершить невозможное.

========== Эпилог ==========

Как же всё-таки летит время…

Янис смотрел на детей и невольно пытался понять: как и когда три умильные мордашки превратились в такие серьёзные лица подростков? Казалось бы, ещё вчера катал всех на хвосте и даже веса не чувствовал, а вот уже Ришелар с него ростом и не собирается останавливаться. Явно в Рилонара пошёл, а то и выше вымахает. А Шэрин с Ясмин? Коротенькие детские хвостики давно остались в прошлом, теперь если в клубок завернутся – потом до-о-олго распутывать приходится.

Или может быть, дело в том, что раньше время текло иначе? Сколько прошло с момента встречи с Рилом? Несколько… десятков лет? А ведь кажется, что минул всего год! С детьми же другая история, каждый год их жизни как будто за десять идёт, вроде бы всего ничего прошло, а сколько изменений. Вчерашние дети – сейчас уже подростки стоят, нервно переминаясь с ноги на ногу и свивая кольцами хвосты.

– Тимэрина сейчас будет, – оторвался от планшета Рилонар.

Ришелар кивнул, прижал уши. Они все сейчас стояли перед спортивным центром, в котором должно было проходить командное соревнование – первое, в котором собирались участвовать дети. Выучка Канафейна не прошла зря, дети заинтересовались командными боями и долго тренировались, с нетерпением ожидая, пока смогут участвовать по возрасту. И вот, наконец-то…

– Я не опоздала?! Ох, Рише, ты такой серьёзный, забудь эти глупости! – подлетевшая Тимэрина чмокнула сына в лоб, тот насупился – и невольно улыбнулся, глядя, как она обнимает Шэрина с Ясмин, приглаживая им топорщащиеся змейки.

Янис тоже улыбнулся: изменилась и Тимэрина. Выросла, повзрослела, наконец нашла себя. Эта эльфийка ничем не напоминала ту задавленную роднёй худышку, не рискующую и лишнего движения сделать, которую он когда-то увидел у здания портала. Эта Тимэрина была собой и ни капли не стеснялась звонко смеяться и всплёскивать руками, носить удивительно идущие ей мужские рубашки и коротко стричь волосы.

И Янис помнил, как Ришелар пришёл, взглянул внимательно и протянул планшет со словами «Папа, мне кажется, это важно». И помнил своё недоумение: планшет вообще-то принадлежал Ясмин, она ходила с ним школу. Но когда увидел рисунки на экране, всё встало на свои места. Детям по истории задали на дом нарисовать предметы быта прошлых времён, Ясмин выбрала часы и явно пыталась изобразить что-то такое, замысловатое, и у неё даже получалось. Но рядом красовались ещё рисунки, и Ян как-то безошибочно понял – эти рисовала Тимэрина. Была в них какая-то особенная лёгкость и свобода, простота и живость.

А дальше всё завертелось как-то само, Рил взглянул на рисунки – и Тимэрина буквально через несколько дней отправилась учиться на дизайнера, а после – ещё и на ювелира. А познакомить её на одной из выставок с мастером-часовщиком было и вовсе лёгким делом, эльфийку сразу покорили тонкие изящные механизмы. И теперь она уверенно училась любимому – без сомнений – делу, порой радуя ученическими работами друзей и близких. Так на кухне теперь висела гордость детей и предмет страданий всех гостей: часы с огромным циферблатом, на котором красовалась картина из камня, сделанная Янисом по эскизам Тимэрины. И горе тем гостям, которые не понимали, что же показывают стрелки…

– Пап, идём!

Рилонар осторожно подхватил задумавшегося горгону под локоть, потянул следом за детьми, уже не испуганными, а взбудораженными предстоящим боем. За это они тут же получили от Рила выговор, но ни капли не расстроились.

– А деда придёт смотреть? Он обещал!

– Придёт, Ясмин, просто чуть позже. И не вздумайте отвлекаться, пялясь на трибуны!

– Но, а как же…

– Вы же знаете, что мы будем там, – Рилонар потрепал Шэрина по голове. – Просто помните, мы – смотрим. Этого будет достаточно.

Программа соревнований была стандартной – несколько входов в лабиринт, пересекающиеся маршруты. Перейти на второй уровень можно только после нескольких схваток, победителем становится команда, первой добравшаяся до «артефакта». Обычно в его роли выступал кубок победителя соревнований. Разделяться не запрещалось, но чтобы победа была засчитана, до «артефакта» должны были дотронуться все трое членов команды. И отбивать его до момента объявления победителя тоже можно было. Да и просто – одиночка тут же становился мишенью, поэтому и рисковали проворачивать такое только уверенные в собственных силах – или в мастерстве скрытности.

Особым шиком считалось обмануть не только противников, но и камеры, транслирующие происходящее в лабиринте на огромные двусторонние экраны. Сторона, повёрнутая к трибунам, показывала происходящее в лабиринте, вторая – транслировала участникам происходящее на трибунах. Пологи тишины не позволяли давать подсказки, так что операторы с удовольствием давали крупные планы и подготовленных засад, и неудачливых «невидимок». Но гвоздём программы, конечно, оставались полноценные схватки.

Команда Ришелара продвигалась не слишком быстро, но уверено. Лучшим мечником из них троих был как раз эльф – змейки предпочитали работать в поддержке и на контратаках. Не забывая, впрочем, использовать контраст между хвостами и кажущейся хрупкостью эльфийского подростка. В начале боя змейки выдвигались вперёд, создавая впечатление, что будут «танковать», оставив эльфа для дистанционного боя – а потом резко уходили в стороны, открывая Ришелару коридор для атаки. При этом Ясмин била взглядом по площадям – полноценное окаменение так не наложить, но замедлить противника и снизить его проворство ещё как получалось. Шеррин предпочитал выжидать, прицельно окаменяя амулеты и оружие противника, а потом, подгадав момент, обрушиваясь на него в прыжке. Даже если намеченная жертва успевала увернуться, её поджидали клинок Ришелара и хвост Ясмин. Может быть, прыгала юная горгоночка и не так высоко, как брат, зато в технике хвостового боя превосходила его на голову. Да что там, Ясмин вообще предпочитала в схватках руки не использовать. Янис только диву давался, глядя как хвост дочери вьётся, будто боевой хлыст. Ладно, гибкость, но ведь хвост серпентера – штука увесистая! А Ясмин крутила им, как гимнастической лентой! Притом, что оружие, столкнувшееся с этой «лентой», имело все шансы обзавестись зазубринами.

Канафейн прибыл как раз к моменту, когда неразлучная троица добралась до второго уровня лабиринта и приступила к поиску кубка. Кроме них прошло ещё три команды, и каждая теперь пыталась опередить остальных. Кто-то чертил поисковые пентаграммы, кто-то полагался на технику. Ришелар со змейками переглянулись, кивнули – и устроили методичную охоту на соперников. Благо, их было найти куда проще, чем старательно запрятанный организаторами «артефакт».

Тактика была не самой распространённой, но разрешённой. В конце концов, далеко не всякому подобное придёт в голову, разве что дроу… Но милых змеек за дроу никто не воспринял, и такой откровенной подставы не ждали. Зато Канафейн скалился абсолютно удовлетворённо, глядя, как троица внуков втихую подкрадываются уже ко второй группе соперников. С точки зрения его наставлений, они всё делали абсолютно правильно: сначала обезопась свою спину, а уже после занимайся делом.

Вторую команду ещё удалось поймать на эффект неожиданности – но вот третья то ли заподозрила что, то ли решила, что совсем уж не подраться будет как-то неправильно, и начала искать противников сама. Бойцами они оказались далеко не слабыми, так что вот так сходу определить, кто выйдет победителем, было нельзя.

Вот хвост Ясмин просвистел у самого виска изготовившейся к атаке гарпии – но её товарка сбила прыжок Шеррина и даже оцарапала ему плечо когтями. Могла бы и всерьёз схватить, но Ришелар метнул пару ножей, приберегаемых до этого момента. Метнул – и сам чуть не угодил под удар тяжёлого ятагана. Конечно, на всё оружие накладывались специальные чары, но лёгкого эльфа таким ударом просто унесло бы.

– Меняемся!

Кувырок в сторону – и между пальцами Ришелара пляшет веер метательных ножей, загоняя обеих гарпий к уже напружинившемуся для очередного прыжка Шэрину. А Ясмин с оттяжкой хлещет хвостом по массивному орку, которому уклоняться от этих ударов куда сложнее, чем летающим гарпиям. При таких габаритах он мог, конечно, и блок поставить – но всё-таки тяжёлый хвост совсем не то же самое, что лёгкий эльфийский клинок. Да и техника боя совершенно другая.

Если с Ришеларом Канафейн занимался сам от и до, полностью ставя внуку базу и навыки, то со змейками дроу пришлось помучиться. Кое-что он не мог преподать им чисто в силу физиологии, что-то – не хотел ставить, чтобы не испортить. Шэрин, к примеру, сражался в чисто серпентерской манере. Этот стиль боя, с резкими прыжками и продавливанием противника всей массой, был широко известен – но всё равно оставался эффективным. Очень уж приземлёнными выглядели наги. При всей их плавности движений сложно было поверить, что такая туша может прыгать, и прыгать быстро и резко. Прыгнуть, обрушиться всем весом или приземлиться за спиной, если противник успеет увернуться… отличная тактика для наземного противника. С летающим всё было гораздо сложнее.

Ясмин же и вовсе собирала свой стиль боя по кусочкам, как паззл. Что-то у деды Канафейна. Что-то у папы Яна и деда Сереса. Часть движений – у ба Наиши. Выступления знаменитой танцовщицы можно было назвать какими угодно, но только не тяжеловесными. Много девочке дали и тренировки у одного странного дракона, с которым свёл Сэтх. Тот обладал пушистой гривой, летал за счёт левитации, а не крыльев… и совершенно потрясающе умел бить хвостом. Но ему не надо было удерживать равновесие – и с этим помогла, как ни странно, Салаша. Гимнастка, она умела вытянуться так, что опора оставалась на совсем маленькой части хвоста. И при этом умудрялась не только не падать, а ещё и программу выполнять. Шэрин этим восхищался, но на себя не примерял. Ясмин, пусть и в более простом варианте – освоила.

Ну а о том, чтобы объединить эти разнородные умения в одно позаботился тот же Канафейн и, как ни странно, Рилонар. Вдвоём они гоняли детей беспощадно, добиваясь абсолютной слаженности. А когда начинались жалобы и нытьё – напоминали, что дети сами этого захотели. Не реши заниматься боем всерьёз, никто бы им подобные тренировки не устраивал. И, раз захотели – то извольте уметь действительно драться, а не просто крутить мечи красивыми жестами и показательно вить хвост кольцами. И дети, повздыхав и потерев ушибленные бока, вставали и шли тренироваться дальше. Чтобы теперь понять, зачем всё это было, и уже уверенно теснить противников, не отличавшихся подобной слаженностью.

Нет, гарпии-то друг друга хорошо чувствовали, но вот об орке, от которого их отогнали, попросту забыли, а тот с трудом противостоял слишком необычной технике Ясмин. И в итоге банально оступился, полетев в яму с водой.

– Да, да, да! – Тимэрина аж подпрыгивала на месте от волнения, а когда Шэрин с Ришеларом поймали гарпий и спутали верёвкой, висевшей на поясе у хозяйственного эльфёнка – и вовсе с радостным визгом повисла на шее у Рилонара, расцеловав его в обе щеки.

И вот, что интересно: глядя на это, Янис внезапно понял, что нет никакой ревности. Что от камня союза идёт только чувство глубокой гордости и удовлетворения, что Рил абсолютно счастлив – и в этом счастье хочется просто блаженно жмуриться, понимая: это всё его заслуга. Эльфа, однажды разглядевшего в молоденьком горгоне того, кем тот стал сейчас.

Покойного Риатте Ян теперь понимал целиком и полностью: на Рилонара можно было не просто залипнуть, как на симпатичного эльфа. Рил не выделялся сам, но был тем источником света, который мог выхватить из темноты любого. Поймать, очертить, заставить вспыхнуть, явив миру доселе неосознаваемое даже самим высвеченным. И малефик, дошедший до своего потолка, не мог не мечтать продвинуться дальше, используя в том числе и скандал… Вот только скандала не получилось.

Янис принадлежал Рилонару… Но и обратное утверждение было абсолютно верно, во всей его тёмной, сумрачной полноте. Принадлежал не потому, что в этом был долг или честь клана. В этом был его собственный выбор – и тёмная сторона этот выбор только поддерживала. Тёмные народы вообще не подчинялись правилам в выборе того, с кем разделить жизнь – но потому и не отказывались от своего выбора практически никогда. Тимэрина тоже была выбором Рилонара – как мать его ребёнка, как член семьи… но не как пара.

Риатте проиграл в первую очередь потому, что мыслил только как светлый. И Хэлвирета посчитал таким же. Потому его и перекосило тогда при виде Яниса. До фениксов малефик мог рассчитывать «перебить» влияние горгоны – тот был известным скульптором, но гонки совсем другой мир. И выйди Риатте из любителей в профессиональную лигу, мог бы и потягаться. Но фениксы… после такого у малефика не осталось шансов.

Риатте даже в голову не пришло, что Хэлвирет от своего выбора не отказался бы, даже предложи ему корону лучезарного князя.

И уж тем более он не смог представить, что эльфийка, выносившая сына Рилонара, не будет воспринята его супругом как соперница. Что Ян примет её от всей души – и потому у Тимэрины не возникнет желания воевать против горгоны.

Это вообще было естественно для серпентеров – защищать своё, но в то же время понимать, что мир не замыкается на них. Любить не только супруга, но и то, что ему дорого. Делиться своим миром – и принимать то, чем поделились в ответ.

Ян сильно изменился за эти годы. Наивный змеёныш, отчаянно волнующийся перед выставкой и огорчающийся из-за пренебрежительных взглядов, повзрослел. Вырос в того, кто может отстаивать своё мнение перед целым народом. Поступать так, как считает верным, что бы ни думали об этом остальные.

И всегда, в любой ситуации – чувствовать за спиной несокрушимую в своей надёжности скалу. Потому что семья – поддержит.