Текст книги "Свобода (СИ)"

Автор книги: Ктая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Конечно, дети заметили, что что-то не так. И сделали самое правильное со своей точки зрения: позвонили взрослым. И заварили чай, пока папа Янис, которому было проще сорваться, добирался до дома.

– Тимэ… веточка… что случилось? Кто тебя огорчил? – шорох змеиного хвоста эльфийку уже не пугал, а вот самому Янису так было проще. Оплести, укутать, успокоить прикосновениями.

– Ты его знаешь? – Тимэрина подняла зарёванные глаза, даже не обратив внимания на стеной воздвигшийся вокруг хвост. – Эльмарин Риатте, светлый эльф, большой, как два Сэтха разом.

– Риатте? – змейки Яниса тихо зашипели, собираясь в клубок. – Пересекались. Гонщик, малефик… ему чем-то интересен Рил. И очень не нравлюсь я. Даже пытался сглаз на меня повесить. Я позвоню леди Ариндель, лучше, если она проверит. Не хватало ещё, чтобы тебе что-то досталось.

– Амулет нагрелся, – тихо пояснила Тимэрина, достав ажурную лилию светлого металла из-за воротника. – И он хотел узнать что-то. О тебе, понимаешь? И чётко знал, кто я такая и кем вам прихожусь!

Её опять начинало накрывать слезами: от осознания, что из-за своей неприкаянности она чуть не подставила тех, кто, кто…

– И то, что ты под защитой сразу двух родов знал? – поинтересовался Рилонар, входя в комнату. – Дай взгляну.

От неожиданности Тимэрина только глазами захлопала: как это, под защитой двух родов?

– Трёх, – хмыкнул Янис. – Ба Наиша ставила на всех зеркалку… Так что есть шанс, что эта наглая раскормленная рожа сегодня куда-нибудь вляпается.

– Малефик его уровня… – Рилонар покачал головой. – Но попробовать стоило. Всё это зашло уже слишком далеко.

Притихшая Тимэрина только голову в плечи вжала, переводя взгляд с одного на другого. Хмуро-сосредоточенное лицо Рилонара пугало не меньше, чем так и не улёгшиеся змейки Яниса, скалящие крохотные клычки. Правда, теперь они скалились больно уж предвкушающе.

– Дай руку.

– А? – только и пискнула Тимэрина, невольно протягивая ладонь – привычка дома подчиняться старшим не изжилась, особенно если те говорили таким тоном. А тон Рилонара был очень требователен… Настолько, что она не посмела и пискнуть, когда сначала на один палец скользнул прохладный ободок, потом на второй – а потом оба разом резануло болью. Взглянув на руку, Тимэрина сглотнула: на среднем пальце впился жвалами в кожу паук чернёного серебра, на безымянном – ужалила острыми побегами лилия серебра светлого.

– Моя фамилия тебя устроит? – буднично уточнил Рилонар. – Или создавать боковую ветвь?

Тимэрина только и смогла, что ошарашено моргнуть – такого поворота она никак не ожидала. Чтобы не обговаривая ничего, не ставя условия… просто дать…

– У папы Рила красивая фамилия, – сообщил появившийся в дверях Шэрин, который отлично умел чувствовать момент, когда можно сунуть свой хвост в интересное дело, и этот хвост не прищемят.

– А боковую ветвь можно при достижении мастерского звания создать, так даже круче получится, – приползшая следом за братом Ясмин завилась кольцами, как настоящая пай-девочка.

Ришелар ничего говорить не стал, только перелез через кольца хвоста и ввинтился под бок к матери, обнимая. И улыбнулся – совсем не по-эльфийски.

========== Глава 4 ==========

Самым удивительным для Тимэрины стало даже не то, что детей спокойно оставляли под присмотром дроу. В конце концов, Канафейн не стал бы причинять вред своим признанным внукам. Но то, что дети – все трое – сурового деда обожали и радовались его визитам… Это в голове как-то не укладывалось.

Потому что Канафейн не делал скидок никому, и зачастую после его визитов все трое валились спать, едва проводив его до двери – так выматывались, стараясь выполнить все наставления деда. Правда, и похвалы тот отвешивал, если было за что. Скупо, рублено, но надо было видеть, как расцветали тогда детские лица…

Вот и сейчас гостиная была завалена чем-то непонятным, из чего дроу выбирал то полые трубки, то кусочки материи. А змейки только что хвостами не виляли, так и норовя ввернуться под руку – и совершенно не обижаясь на короткие окрики. Ришелар же отвоевал себе кухню и теперь смешивал в кастрюльке какую-то явно алхимическую бурду, периодически таская результаты своих трудов деду. Что эта бурда не предназначалась в пищу, Тимэрина была уверена: больно уж специфический запах шёл. Но зачем варево было нужно… И зачем под него дружно взяли самую красивую кастрюлю – она тоже не поняла, но решила не вмешиваться.

– Я… могу чем-нибудь помочь? – робко уточнила она, остановившись на пороге гостиной.

Три пары глаз воззрились с подозрительным энтузиазмом.

– А какие ткани лучше сочетаются? – под нос эльфийке тут же было притащено не меньше десятка лоскутов. – Чтобы ярко, но глаз не резало?

– Ну… Нет, Ясмин, красный с зелёным – это слишком кричаще…

– Нам и нужно кричаще, – откликнулся со своего места Канафейн.

– Ярко и пёстро! – закивал Шэрин. – Чтобы весело было!

– Тогда хотя бы этот и этот оттенки, – сдалась Тимэрина, отбирая лоскутки. – Можно добавить ещё вот это жёлтые, но совсем немного, а вот этот голубой – с фиолетовым и розовым… А что вы, собственно говоря, делаете?

Дети переглянулись и дружно захихикали.

– Мы участвуем в конкурсе! А деда Канафейн нам помогает… ну, или мы ему…

Поглядев на две хитрые мордашки – и на улыбку дроу, скалившегося во все клыки, Тимэрина только вздохнула. И ведь не выспросишь теперь, в чём дело, раз решили молчать. То ли действительно конкурс, то ли сюрприз готовят, и пока не сделают – не расскажут.

– Мне уйти?

Ещё одни переглядки.

– Ну, если не страшно испачкать юбку в клей…

Шэрин торопливо зажал сестре рот ладонью.

– В общем, испачкаться! – закончил он. – То мы будем очень-очень рады, если ты останешься!

– И отойдёшь с дороги. Мам, эта кастрюля очень горячая, аккуратней! – серьёзно заметил из-за спины Ришелар.

Тимэрина посторонилась, пропуская его. Ясмин тут же подпихнула табуретку – если кастрюлю им ещё могли простить, то за испорченную полировку обеденного стола досталось бы посерьёзнее. А табуретка… ну, она всё равно была старая. И Ясмин её полотенцем накрыла.

– А где кисточки?

– Вон там в углу были. Ты лучше скажи, где ножницы, нам лоскуты нарезать надо…

– Так непонятно же ещё, какой формы резать. Мы же хвостатого делать будем, чтобы развевалось всё?

– Ага, прямо как шарф у ба на выступлениях.

– Не, как шарф – это слишком длинно, запутается ещё…

– Нужно правильно запускать, – поправил их Канафейн. – Иди сюда, Тимэрина, поможешь собирать каркасы.

«Каркасы чего?» она тоже спрашивать не стала, вместо этого села рядом с дроу, глядя, как ловко движутся его руки, сортируя нарезанные трубки по размерам и толщине. В голове у Канафейна явно был какой-то план, потому что он раскладывал трубки в определённом порядке, на несколько разноразмерных кучек.

– Держи вот так, пока клей не схватится, а то конструкция получится неустойчивой.

Тимэрина кивнула. Мирный дроу уже немного укладывался у неё в голове, мирный дроу, дающий простые и понятные инструкции – ну, наверное, тоже. Канафейн и в самом деле был непривычно не воинственным. Он даже все ножны с оружием отцепил и сложил на диван, извечную свою косу с грузиком перекинул за спину, а во взгляде читалась не холодная сосредоточенность, а почти ребяческое предвкушение чего-то интересного.

Ясмин с братом тем временем резали нужные ткани на лоскутки, полоски и ленточки, сноровисто сшивали во что-то совсем уж несуразное, то и дело бегая замерять длину трубок. А те постепенно действительно складывались в каркас – чего-то крылатого, то ли птицы, то ли какого-то мифического зверя. К нему примеряли алые, жёлтые, оранжевые и багряные лоскутки. Тимэрина не знала птиц такого окраса – но, в конце концов, дети могли его и просто придумать.

Впрочем, была не только эта птица. Один из каркасов оказался длиннее, словно и впрямь хвостатый – дракон? А Ришелар и вовсе старательно сопел над уже узнаваемым кораблём, для которого ему нарезали ярко-красные паруса.

– Мам, а тебе что сделать? – неожиданно оторвался от проклеивания последнего паруса он. – А то нечестно, ты нам помогала, а не поучаствуешь!

Тимэрина растерянно оглядела груды деталей и лоскутков.

– Я же даже не знаю, что и для чего вы делаете.

– Ну… а что хочется?

– Давайте стрижа сделаем? Вот такого! – Шэрин в несколько движений набросал на листочке стремительный силуэт.

– А можно золотую рыбку… – Ясмин стрельнула глазами в сторону вальяжного ската, которого раскрашивал Канафейн.

– Или русалку!

– Бабочку можно? – тихо попросила Тимэрина.

– Точно, бабочку! – змейки дружно хлопнули в ладоши. И тут же озадачились: – А какую?

В итоге, больше с лёгкой руки Канафейна – Тимэрина чуть не рассмеялась этому сравнению – бабочка вышла воздушной и очень-очень светлой, серебристо-белой, с нашитыми на крылья лоскутками пятен. Канафейн, правда, почему-то улыбался, помогая выбирать ткань, но Тимэрина не придала этому значения. Уж больно необычно было самой делать что-то, своими руками. Не очередную бесполезную вышивку и не никому не нужную картину, а что-то более приземлённое и нужное… А для чего, собственно, нужное-то?

Пока собранные конструкции стояли, досыхая, дети принялись наводить порядок в гостиной. Вернее, видимость порядка: просто стаскивали всё в одно место, складывая неряшливой грудой и нисколько по этому поводу не беспокоясь. Слишком уж предвкушали поход на конкурс, чтобы заниматься такими приземлёнными вещами, как полноценная уборка.

Канафейн даже одёргивать их не стал, вместо этого поднялся, прицепил ножны с оружием к поясу.

– А обед? – неуверенно спросила Тимэрина.

– Пообедаем после в кафе, – пояснил он. – На полный желудок идти не стоит.

– А… это всё? – Тимэрина обвела рукой бардак в гостиной.

– Потом уберём! – легкомысленно сообщили змейки.

Весёлый азарт оказался заразителен, и Тимэрина сама нетерпеливо переступала с ноги на ногу, дожидаясь, пока клей просохнет. За это время дети успели одеться и даже немножко выкинуть мусор, который не годился на какие-то ещё поделки.

А потом они поехали, в парк, один из самых крупных в районе. Последнюю часть пути пришлось добираться пешком, по аккуратным аллеям куда-то в глубину парка. И чем ближе к неизвестному месту назначения они подходили, тем больше встречалось народу с такими же конструкциями из трубок и лоскутков. Вот только сделаны они все были по-разному и изображали тоже разное: рыбы, птицы, корабли, полосатые змеи, яркие ромбы с длинными лентами, и в самом деле – русалки… Глаза разбегались, Тимэрина крепче вцеплялась в свою бабочку, крутила головой, пытаясь всё заметить и рассмотреть.

Как-то неожиданно аллея кончилась, и они вместе с небольшой толпой вышли на огромную поляну. Или даже поле – открытого пространства было достаточно, чтобы собравшиеся разумные не вызывали ощущения столпотворения. Тимэрина и не знала, что тут есть такое место – но куда больше неожиданного открытия её интересовало поведение окружающих.

Вот девчушка в забавном платьице подкинула свою рыбку – и ту вдруг подхватило ветром, поднимая вверх, заставляя натянувшийся шнур чуть ли не звенеть. Вот парень постарше пробежался, его змею буквально надуло ветром – и оказалось, что она не плоская, а круглая, а ещё забавно шлёпает тряпичными зубами.

– Смотри, смотри, сейчас кит взлетать будет!

– А там осьминог! Ой, рыбки!

– Да тут целый аквариум! Дед, деда!

Звонкие детские вопли неслись со всех сторон, Тимэрина только успевала оборачиваться, выхватывая взглядом свою троицу. А потом, наконец, догадалась поднять голову к небу – и ахнула.

Он действительно взлетал, этот кит. Огромный, с широко распахнутой пастью, он медленно поднимался в воздух, будто готовясь не то нырнуть в лёгкие облака, не то заглотить одно из них целиком. Выше, выше, выше, так, что громадная на самом деле фигура уже и не казалась такой уж большой…

– Мам, смотри!

Что-то чёрное плыло по воздуху, колыхаясь, будто живое. Что-то знакомое… Тот скат, которого делал Канафейн! Развернувшись на каблуках, Тимэрина уставилась на дроу – и глазам своим не поверила. Канафейн улыбался, направляя ската короткими точными движениями. И не один занимался этим, пёстрые конструкции взмывали в воздух над всем полем, одна за другой.

Взлетали воздушные змеи – Тимэрина, наконец, вспомнила, как это называется – легко. Но вот рулить ими было тем сложнее, чем выше он поднимался. Всё-таки шнур был больше предназначен для того, чтобы воздушный змей не улетел совсем, чем для хитрых маневров. Но скат Канафейна завивался, чуть ли не выписывал пируэты… А сам дроу – в доспехах, с клинками и боевым грузиком в косе – запускал его с явным удовольствием, не меньшим, чем у детей. И с таким же удовольствием смотрел на огромного кита, который величественно проехался брюхом по верхушкам деревьев, стоило ветру немного стихнуть. А потом снова поднялся, расталкивая боками больших осьминогов, которых запускали не меньше, чем впятером.

– Мам, смотри, нужно вот так подкинуть и потом быстро размотать шнур, чтобы ветром подхватило, – Ришелар запустил свой корабль, который на удивление поймал ветер парусами и тоже взлетел, покачиваясь с боку на бок.

Тимэрина новым взглядом увидела бабочку в своих руках. То есть если она сейчас всё сделает правильно, то эта бабочка… Вот эта самая бабочка… тоже взмоет в небо? Эльфийка подбросила её вверх, но с первого раза не получилось. И Ришелар, сунув бечёвку от корабля Ясмин, которая ещё не успела запустить своего дракона, всего украшенного ленточками, побежал помогать.

– Смотри, мам, вот так!

И бабочка взлетела, взмахнув крыльями, будто живая. Поднялась, почти потерялась на фоне неба, светлая, серебристая… А потом вспыхнула, отражая упавший на неё луч солнца.

– Ох, – только и сказала Тимэрина, чуть не разжав пальцы. Но всё-таки в последний момент успела сжать бечёвку.

Чёрный скат, сверкая белыми пятнами на брюхе, подлетел к бабочке, качнулся из стороны в сторону, будто дразнясь – или подбадривая? Оскал Канафейна точно был подбадривающим, и Тимэрина рассмеялась, легко и от души. Ведь это дроу посоветовал ткань, не мог он не знать, что будет так… Красиво!

– Какая красивая… – Ясмин заворожено проводила бабочку взглядом.

Рядом спикировал феникс – сейчас, когда все «перья» раздувало ветром, казалось что он и вправду полыхает. Шэрин торжествующе завопил, попытался сделать круг возле корабля Ришелара – но не справился с управлением и невольно «уронил» своего феникса на шнур чьей-то яркой тропической рыбки.

Впрочем, это никого не огорчило – змеев успешно распутали и тут же снова запустили в небо.

Ясмин тоже подняла своего дракончика, но постепенно отвела его поближе к киту. И замахала брату рукой, чтобы сфотографировал – с его места и впрямь выглядело, будто дракончик касается плавника.

Это было так просто и мило, что Тимэрина позабыла обо всём, вопя вместе с детьми и радуясь кувыркам пёстрых змеев. Даже в воздушных боях поучаствовала, но вышло не очень – в отличие от Канафейна. Вокруг него постепенно целый фан-клуб собрался, подбадривая криками и улюлюканьем, когда дроу решался на очередной сложный маневр. А уж когда он умудрился поставить своего змея так, чтобы перекрыть сопернику ветер, с уважением глянули даже профи.

И всё это было так хорошо, что увидеть на краю поляны в тени дерева светлую эльфийку Тимэрина не ожидала ну никак. И что та помашет ей рукой – тоже. Бабочка дёрнулась, слушаясь резко натянувшейся бечёвки, грудь сдавило… Пока светлое платье и малахитовый цветок в волосах не сложились в образ леди Ариндель. Но даже тогда Тимэрина не смогла расслабиться обратно. Для неё этот день закончился именно в момент, когда они с леди Ариндель обменялись вежливыми приветствиями. И после, сидя с набегавшимися, притихшими от усталости детьми в кафе, пытаясь пристроить бабочку у стены так, чтобы не съезжала и не била крылом по спине, Тимэрина всё равно не могла заставить себя улыбнуться открыто.

– Девочка, ты слишком нервничаешь, – сказала тогда на прощание леди Ариндель. – Тебе бы больше бывать в обществе, погулять со сверстниками…

Надо ли говорить, что эти слова дошли до нужных ушей? И как-то так незаметно вышло, что в очередной визит Сэтха вместе с ним явились молоденькие саламандрочки – родные сёстры его супруга, и как-то слово за слово Тимэрина договорилась сходить с ними в спорткомплекс, позаниматься – ну а действительно, чего дома киснуть? И бесцельно по улицам бродить сколько можно?

И она даже ходила на занятия, общалась с другими гимнастами, смеялась вместе с саламандрами, но… Всё равно, стоило появиться на горизонте сородичу, и старые привычки оживали. Чего-то не хватало, чтобы окончательно поверить: они больше не имеют над ней власти. И не помогали тут ни тёплые ладошки Ришелара, который немыслимо для обычного эльфа любил обниматься, ни ободряющие улыбки Яниса, ни даже то, что Эльмарин Риатте больше так и не появился.

И проведённая по всем правилам церемония приёма в род Рилонара тоже не ослабила сжимающуюся в груди пружину. Тимэрине было почему-то обидно на саму себя: столько помощи и поддержки она не получала за всю свою жизнь. Леди Ариндель ни словом, ни жестом не пыталась напомнить ей о месте в иерархии – но Тимэрина просто не могла. Не могла почувствовать себя, наконец, в безопасности.

Поверить, что все эти эльфы на улицах просто не имеют права ей что-либо сделать.

Даже дроу тревожили меньше, особенно после того, как она увидела Канафейна запускающим воздушного змея. Ведь тогда… даже никто не был потрясён. Будто… это в порядке вещей. А она выбивалась из этого порядка.

Из-за этого Тимэрина всё больше времени проводила с детьми – те принимали её такой, какой она была, не требуя ничего. А внимательные взгляды Рилонара… С этим она ничего не могла поделать. И тем более не пришло в голову возразить, когда пришедший к внукам Канафейн нахмурился и подозвал сына, велев принести меч. Тимэрина только удивилась: зачем дроу ещё оружие? И вместе со всеми пошла прочь из квартиры, не понимая, что происходит. А происходило явно что-то из ряда вон выходящее – иначе зачем они поднялись на крышу дома?

Там оказалось внезапно просторно. И совсем не дуло: стоило разумным появиться на расчерченной для посадки спецтранспорта площадке, как по краям крыши включились экранирующие щиты, надёжно закрывая от ветра, всегда свистевшего между высоток Сольваны. Дети сунулись поближе к щитам, Тимэрина невольно подалась за ними – не упадут, но мало ли! И дёрнулась, когда её внезапно сжали за предплечье.

– Возьми, – холодно велел Канафейн, протягивая меч.

Тимэрина только захлопала глазами, не понимая, в чём дело. И наткнулась на мигом лишившийся любого сочувствия взгляд.

– Или ты и этого не можешь?

Ладонь сжалась рефлекторно, эти слова заставили мигом собраться, воскрешая в памяти все страхи и всю боль. В первые секунды клинок показался Тимэрине совершенно чужеродной вещью – её, как и всех, учили обращаться с мечом, но это было давно. Характером не вышла для ассасина или телохранителя… Что ещё больше убедило семью в её никчёмности. Воспоминание об этом ударило наотмашь – и пальцы сильнее сжались на рифлёной рукояти.

– Защищайся, – и наискось падающий меч Канафейна, словно знаменитая кривая усмешка дроу.

Наверное, он атаковал всё же не в полную силу – иначе Тимэрина просто не успела бы подставить свой клинок под удар. Но и просто играть с клинками дроу не мог и не умел. Рука заныла от силы удара, а меч дроу уже стремился к горлу. Быстро, очень быстро. Опасно. Всерьёз – дроу пустой снисходительности к противнику не признавали. Равно как и схваток не на боевом оружии.

Удар, ещё удар. Окрасившееся кровью плечо. То и дело мелькающий у самого лица клинок дроу – так близко, что становится не до мыслей. Тело забирает контроль на себя и просто пытается выжить.

Тимэрина не могла видеть, что её движения, скованные поначалу, начали обретать даже не уверенность – страсть. Так не сражаются светлые эльфы – их фехтование больше напоминает плетение изысканного кружева, в котором должен запутаться противник. Дроу подобное упоение битвой тоже не слишком любили – слишком легко подловить поддавшегося эмоциям бойцам.

Но не было это похоже и на боевое опьянение дроу.

Тимэрина атаковала так, будто второй клинок держала вся её проклятая жизнь, отравленная правилами, этикетом и собственной никчёмностью. Жизнь, в которой она могла только выживать, чувствуя, как с каждым разом сил остаётся всё меньше. И Канафейн не отводил её меч скупыми, едва заметными движениями – отбивал, почти заставляя клинки сыпать искрами.

Как он догадался? Как понял, что именно вот эти приказы, отданные полным почти презрения голосом заставят вспыхнуть всё то, что копилось, не находя выхода? И почему-то именно здесь и сейчас, в этом огне рождалось, наконец, что-то новое. То, чему не хватало каких-то там занятий гимнастикой, то, чего не смог дозваться детский смех.

Тимэрина закричала. Коротко, пронзительно, не то бросая вызов, не то вкладывая всю себя в какой-то дикий, абсолютно неприличный боевой клич… Вот только приличия рассыпались наконец прахом, брызнули в стороны кровавыми каплями, когда лезвие её меча нашло цель, с хищным хрустом пробивая доспехи.

Ясмин ойкнула, прижимая ладошку ко рту – деда Канафейн занимался со всеми внуками, так что оценить серьёзность удара змейка могла. Янис с присвистом выдохнул сквозь зубы, что-то лихорадочно чёркая в планшете – то, как Тимэрина буквально наливалась этим боевым кличем… словно накапливая в себе яростную, неудержимую молнию… наполняясь её красками, оживая…

Это было так ярко. Так правильно.

Эльфийка остановилась, тяжело дыша. Клинок подрагивал, роняя на крышу капли крови, дроу хищно ухмылялся, зажимая рукой рану.

– Вы… в порядке? – слова почему-то выговаривались с трудом, как будто она не могла их толком вспомнить.

– А ты?

Алые глаза, казалось, заглядывали в душу. Вытаскивали наружу то, что уже и не удерживалось ничем – нечему было держать. Сгорело, ушло без остатка. А что скрывалось под этим… Тимэрина внезапно рассмеялась, настолько пьянило чувство странной, незнакомой лёгкости бытия.

– Это было потрясающе, – заметил Янис, подходя ближе. – Такой… взрыв. Настоящее перерождение. Канафейн, Тимэрина – может быть, принести аптечку? Или в квартиру?

– Я… – Тимэрина поморщилась, только сейчас осознав, что плечо действительно неплохо бы перевязать. Потом пригляделась, куда именно попала сама – и только усилием воли сдержала вскрик. Не смертельный удар, как хотелось, Канафейн всё-таки отвёл его, но очень, очень паршивый.

Но Канафейн стоял и усмехался, а мордашки детей лучились светлым пониманием, что и деда и мама – лучшие, а значит, ничего плохого случиться не может. Вот вообще не может, никак. И только Рилонар поднял голову, глядя на приближающееся к крыше такси. Машина мягко опустилась на покрытие, дверь открылась и оттуда выглянула леди Ариндель, недовольно сжав губы при виде крови.

– Давай домой, – Рилонар аккуратно забрал у Тимэрины меч. – Плечо действительно стоит перевязать, а об отце мама позаботится.

***

Схватка на крыше всё-таки завершилась без особых потерь – рана Тимэрины была скорее царапиной, а леди Ариндель и впрямь быстро привела супруга в порядок. Уже вечером она позвонила и сообщила, что с Канафейном всё хорошо – то есть как минимум дроу не находился при смерти. Самой же Тимэрине казалось, будто в груди лопнул какой-то обруч, не дававший свободно дышать. Разжалась пружина, натягивающая нервы, как струны.

Но больше всех этот бой впечатлил почему-то Яниса – горгона с головой ушёл в работу, и даже по квартире перемещался, не отрываясь от планшета. От столкновений с косяками его уберегал только собственный хвост или невольно хихикающие дети. Но вид у Яна при этом был такой вдохновлённый, что отобрать у него планшет казалось преступлением.

– Это точно нормально? – всё же спросила эльфийка шёпотом.

– Нормально, – усмехнувшись, заверил её Рилонар. – Янис бывает таким, прежде чем… Увидишь, не хочу портить сюрприз.

Что сюрприз будет, сомнений не возникало: поймавший такой заряд вдохновения горгона обязан был явить свету очередной шедевр, причём, что это будет – никто не знал. Планшет Ян оберегал от покушений так ревностно, будто он стал готовым проклюнуться яйцом.

Детям, разумеется, было любопытно: раньше горгона работу не прятал, во всяком случае, до финального этапа. Всё равно по частям было сложно понять, что должно получиться. Но сейчас на вопросы Ян только отвечал сияющим взглядом и фразой: «Я понял, как!». С этим же светящимся почти буквально взглядом горгона и перебрался в мастерскую.

Он действительно понял. Всё это время ему не давала покоя та фраза Аверхнерниса при знакомстве – о том, что в старом фениксе видят лишь конец, не начало. Поэтому Ян и хотел создать не просто феникса. Он поставил себе куда более сложную задачу: воплотить в камне момент перерождения. Кое-какие представления об этом у него были – всё же линька была сродни. Но чего-то и не хватало – возможно, потому, что его линька была взрослением.

Тимэрина же в момент своего приезда была… Да как тот самый корабль на площади в Шьяре. Янис просто не сразу понял это. Истрёпанная эльфийскими правилами, словно штормом, почти подавленная, почти сломанная…

Почти.

Она оживала – и это было прекрасно, удивительно и правильно, разительно отличаясь при этом от тех моментов, когда оживал он сам или Рилонар. Всё-таки их жизнь не доводила до подобного, всего лишь сбивая с ног усталостью. Потому у них всё происходило быстрее и одновременно ярче. А Тимэрина оживала постепенно, словно цветок, понемногу расправляющий листья после засухи. Горгона радовался этому – но даже не думал соотнести Тимэрину со своей задумкой.

А потом было постепенно накапливающееся, как потенциальный разряд, напряжение. Больше, больше, пока не взорвалось той самой схваткой на крыше. Звоном клинков, летящими из-под них искрами, кривой ухмылкой Канафейна… Свободой. Свободой жить в огромном мире так, как хочется.

И Ян спешил, чтобы не упустить вот это зыбкое и переполняющее его чувство, чтобы выплеснуть его как надо, показать так, чтобы увидели.

Чтобы тоже – почувствовали.

Когда-то он так же спешил поделиться своими ощущениями от близящегося отцовства. И стелы в Айравате до сих пор притягивали и едва сошедшиеся пары, и молодых родителей. Но всё равно, это был посыл не для всех. Для тех, кто уже испытал, понял…

То, что он делал сейчас, должно быть иным.

Оно должно не напомнить – дать ощутить. Не рассказать историю – дать прочувствовать её всем сердцем. Дать коснуться… Да, суметь коснуться того, что увидел Янис. И он бережно гладил перо феникса, теперь прочно поселившееся на рабочем столе. До тех пор, пока одним утром не обнаружил вместо него горсть пепла.

Аверхнернис ушёл на перерождение.

Комментарий к Глава 4

Небольшая зарисовка про доброго дедушку-дроу от Дэлоры:

https://ficbook.net/readfic/7628953

========== Глава 5 ==========

Публичная персона – она на то и публичная, что её имя не сходит со страниц новостей. Хотя бы на специализированных сайтах нет-нет, да мелькнёт, в связи с каким-нибудь событием: выпуском новой коллекции, выходом в свет, а то и каким-нибудь скандальным – или не очень – происшествием.

Имя Яниса Шерсса в принципе в прессе мелькало часто, он с радостью посещал презентации и приёмы, общался с начинающими скульпторами, давал интервью, охотно высказывая мнение о чужих работах. Журналисты его за это любили, пусть даже однажды он всё-таки окаменил парочку особенно наглых. Потом очень извинялся и даже порывался выплатить компенсацию, но те великодушно простили, чем добавили положительного общественного мнения и себе, и горгоне.

И когда мастер Шерсс внезапно пропал из поля зрения, тревогу подняли быстро. Вернее, сначала горгона презентовал коллекцию каменных светильников, развивавших его старую идею полых каменных шаров. Только если раньше те были наборные, то эти казались цельными кусками камня, и только если знать, куда нажать, секрет раскрывался. Но это было запланировано и анонсировано давно, ничего революционного. Обычные вещи, пусть ручной авторской работы, но скорее потоковые, так что никто даже не удивился, когда на презентацию явился один агент мастера.

Но вот когда хвост Шерсса не мелькнул на ежегодном благотворительном вечере, журналисты сделали стойку. Первую волну отвёл всё-таки присутствовавший на том вечере Хэлвирэт, обтекаемо отговорившись невозможностью мастера оторваться от дел. И репортёры ненадолго успокоились, тем более на аукцион была выставлена небольшая «танцующая» статуя наги, выкупленная за приличную сумму.

Вторая волна накатила после, когда до всех дошло, что Шерсс уже почти полтора месяца и кончика хвоста никуда не показывал. Хэлвирэт хранил молчание, журналисты рыли землю, и в итоге нарыли, разродившись статьями, что у именитого мастера конфликт в эльфийской части семьи. Особенно ушлые даже вставили в заметку пару слов о том, что этот самый конфликт завершился травмой и госпитализацией одного из членов семьи.

И Рилонар, и леди Ариндель, и Наиша сходились в том, что из этих публикаций торчат уши Риатте, но доказать ничего не могли. И тем более не собирались давать опровержений. Только посмеивались: ага, как же, бурный был конфликт. И примирение такое же: вылеченный Канафейн привычно явился к внукам, выглянувшая на шум Тимэрина окликнула его, а когда дроу обернулся – повисла у него на шее, горячо благодаря. Конечно, тот ответил кривой усмешкой и коротко-нейтральным: «Тебе это было нужно», – но никого не обманул. Все видели, как бережно он погладил эльфийку по спине, отцепляя от себя.

Тем же вечером состоялся семейный совет, на котором присутствовали все, кроме Яниса. Его семейным же решением не трогали, ненавязчиво опекая, чтобы ел, спал и не очень урабатывался, пойманный вдохновением. По итогам совет принял решение дразнить репортёров и дальше, отвлекая, а заодно подготавливая почву для грядущей эпической презентации чего-то феноменального. И тут же начали претворять его в жизнь.

Для начала Рилонар, прихватив детей и Тимэрину, выбрался на прогулку. В первый раз зря, а вот во второй они направились в более людное место, где к тому же проводилось какое-то местечковое мероприятие, и были замечены пронырливыми журналистами. Те покружили, покружили, примеряясь – а потом ненавязчиво так напали на добычу, будто невзначай поинтересовавшись мнением о празднике, здоровьем детей, уважаемого мастера Шерсса. А также тем, кто эта очаровательная эльфийка рядом с господином Хэлвирэтом. И, заслышав ответ, оскалились не хуже акул, почуявших кровь.