Текст книги "Страж (СИ)"
Автор книги: Ктая
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Если при взгляде на горгону светлый просто сжимал губы – как же, смесок, а какой-то там мастер, то при виде сумеречного собрата он и вовсе заледенел, быстро обшарил взглядом, задержался почему-то на руках. Янис даже покосился туда, с изумлением обнаружив вместо любимого Рилом перстня с драконом два других кольца. То ли раньше они прятались под мороком, то ли просто сливались с сероватой в местном освещении кожей, но сейчас четко виднелись оба: и светлая-светлая, почти белая лилия, окруженная нежными лепестками, и вычерненный до безобразия паук, хищно разведший хелицеры. На этом кольце серебро поблескивало только на жвалах и кончиках обхвативших палец лапок, так что казалось, будто там подрагивают капли яда.
Рилонар не шелохнулся, зато светлый поклонился, коротко и до неестественности выверенно. И молчал всю дорогу, пока их вели вниз, оттаяв только при виде драконицы.
– Закатное Пламя!
– Листик! – искренне обрадовалась та, потянулась, обнюхала, растрепав идеально гладкие волосы. – Пахнешь листвой и солнцем. Я вытащила тебя из дома?
– Ничего страшного, – тот улыбался, гладя её по носу. – Ради тебя…
Он замолчал: Страж лизнула в лицо. Потом повернулась к Янису.
– Змейка, как быстро ты сможешь все сделать?
– За один прием не получится, – качнул головой горгона. – Понадобится серия как минимум из десяти окаменений, это в самом лучшем случае не менее получаса – нужно ведь, чтобы все легло монолитом и узор не прерывался. А еще чтобы окаменение достало до самого сердца… ну, и всего остального.
Ян и в самом деле хотел сделать все как можно лучше, но вряд ли кому-то по душе придется почувствовать, как камень захватывает все новые и новые части тела. Одно дело мгновенное окаменение, там понять ничего не успеваешь… И ведь полчаса – это еще самый оптимистичный прогноз. Скорее всего, действо растянется на несколько часов. Потому что Янис тоже не железный, а три минуты на такое масштабное окаменение – это очень мало, даже если все продумать заранее и составить макет-схему действий.
– Сможешь, Листик? – повернулась к светлому драконица. Тот кивнул, крепче сжав посох.
– Сколько потребуется. Но мне нужно время на подготовку, около суток.
– Если что-то затянется или пойдет не так, на какое максимальное время я смогу рассчитывать? – повернулся к эльфу Янис.
Тот смерил его недовольным взглядом: все красивые слова пришлось отбросить, назвав уже вполне реальные цифры:
– Пять часов.
Горгона коротко кивнул:
– Отлично, уложимся с запасом даже по самому неудачному сценарию.
Друид до ответа не снизошел, только величественно удалился к выходу. Янис же достал самую обычную лазерную рулетку и принялся делать замеры. И пусть все местные снобы хоть удавятся от возмущения, все равно так гораздо удобнее, чем корячиться со сканирующими заклятиями. Особенно с учетом того, что Янис давно настроил себе небольшую программку, которая автоматически вбивала результаты замеров в специальную таблицу, а потом на основе этих данных выстраивала нужную модель. Поползать вокруг драконицы пришлось изрядно, зато и ее виртуальная копия получилась просто на загляденье. Даже сколы чешуек кое-где прорисовались.
Свою максимальную область окаменения за один раз Янис знал отлично. Рассчитать массу драконицы было несложно, разбить ее модель на части с учетом известных данных – тоже. Получилось, что лучше действовать в двенадцать-тринадцать подходов. Горгона не учел объем и массу внутренних органов, и дополнительные разы потребовались, чтобы окаменение надежно охватило их все. Благо Янис в своем искусстве окаменения на месте не стоял и уже неплохо умел оказывать выборочное воздействие, например окаменять только верхний слой или, напротив, изменить небольшую точку на поверхности и внушительный объем под ней. Набросав на всякий случай три разных схемы окаменения, горгона принялся за самое сложное – проработку внешнего вида. Можно, конечно, просто превратить драконицу в мрамор, но тогда это будет всего лишь мраморная статуя, а не произведение искусства. А Янису хотелось создать что-то необычное, волшебное… как, например, та друза аметистов.
Драконица дремала – она, кажется, вообще все время спала, просыпаясь только изредка, чтобы сказать пару слов. Не тревожили ее ни бегающие по шкуре лучики лазеров, ни беготня Яниса, ни легкий дымок от громадного котла, с которым возился светлый эльф. Дымок, впрочем, был едва заметный, пах приятно и быстро утягивался куда-то под потолок. Неудивительно – вентиляция здесь должна быть хорошая, если при размерах Стража дышалось легко.
Дворфы на такое кощунство, как варка зелий в их сокровищнице, не сказали ни слова, только приволокли толстенную каменную плиту, на которой разложили амулеты, чтобы не разводить огня. И теперь варево лениво булькало, а друид сидел рядом, то и дело переворачивая с десяток изящных песочных часов и подсыпая что-то из бесчисленного количества ингредиентов или регулируя температуру.
Так он и сидел, когда Янис, обсудив с драконицей все необходимое, вместе с Рилом ушел спать. Горгона даже испытал мимолетное злорадство, что, пока они будут отдыхать, светлому придется караулить свое зелье.
Разбудили их довольно рано – во всяком случае, так выходило по внутренним ощущениям Яниса. Песня камня осталась такой же, как и вчера, на такие мелочи, как смена времени суток, совершенно не реагируя. Хотя кое-что все же изменилось – наверное, именно эта нота в подземной симфонии отвечала за биение сердца старой драконицы. Вчера она почти сливалась с общим фоном, а сейчас чуть-чуть, едва заметно, но все же выбивалась. Стала то ли звонче, то ли тревожнее… Пока Янис хмурился, пытаясь разобраться в собственных смутных ощущениях, они как раз дошли до сокровищницы.
Котел друида был пуст, и дворфы как раз уносили плиту с амулетами. Сама драконица грузно поднялась. Золото, влежавшееся в шкуру, посыпалось вниз, и она замерла, пережидая оглушительный шум. Потом чуть расправила крылья, сделала неуверенный шаг, другой и осторожно перебралась на место, которое было выбрано для ее вечного караула. Янис невольно залюбовался – пусть медленные, движения все равно были исполнены мощи и тяжеловесной грации.
– Начинаем? – поинтересовался он, когда Крылатая улеглась.
Друид кивнул. Выглядел он так же, как и вчера, бессонная ночь на нем не сказалась, разве что пальцы чуть крепче сжимали посох. Но это вполне могло быть и от разумного опасения не осилить обещанное. Волна магии хлынула от него, невидимая, но ощутимая, обдала шелестом листьев, прохладой ветра и свежестью ручьев. Завилась, свернулась тугой петлей вокруг величественно возлежащей драконицы, заставив ту блаженно вдохнуть полной грудью. Потом золотистые глаза распахнулись во всю ширь.
– Начинай, змейка.
Янис сосредоточенно кивнул, прикрыл на миг глаза, концентрируясь. Первая вспышка – задние лапы, захватывает хвост. Проследить, чтобы окаменение дошло до самого кончика, пробралось вглубь. Вторая – крестец. Третья – по гребню. Четвертая – самое сложное – крылья. Здесь нужно не просто удержать и вывести каждый извив, складывая их в картину стремительной легкости, но и уложить их так, чтобы казалось, будто через перепонку просвечивает что-то. То ли огонь, то ли спрятанное сокровище… Пятая… шестая… подцеплять части единого, сплетать, словно хитрую цепочку, вести-рисовать-воплощать то, что до этого было только в голове – даже на модели не получилось сделать полностью так, как виделось, не хватило возможностей графического редактора.
Десятая вспышка – окаменение проникает вглубь, захватывая те внутренние органы, до которых не достали предыдущие попытки.
Двенадцатая – мрамор покрывает длинную, когда-то гибкую шею, отныне и навечно заставляя ее замереть в такой позиции.
Тринадцатая, последняя, – и камнем становится морда драконицы с едва заметной улыбкой на ней.
Еще несколько минут держать концентрацию, вслушиваясь в свое творение, ища изъяны, слабые места… убеждаясь, что оно цельно и монолитно, что нигде не притаилось коварных трещин, грозящих разрушить целостность грандиозной статуи.
– Все.
Пульсировавшие белесо-жемчужным светом глаза горгоны погасли. Сам Янис пошатнулся, только сейчас начиная чувствовать жуткую усталость, не менее дикий голод и бегущие по лицу струйки пота. Рубашку так вообще можно было выжимать.
Рилонар подхватил его, не давая упасть. Друиду такого счастья не досталось, и он осел на груды монет, сжимая посох закостеневшими пальцами. Цветы осыпались, ягоды засохшими комочками висели на ветвях, покрытых буроватой грязной листвой. Но Рилонар прошел мимо, неся Яниса и оставив дворфам разбираться с обессиленным друидом. Он сумеречного не интересовал.
– Рил, – устать Ян устал, но все-таки не настолько, чтобы отрубаться. – Пожрать?
– Сейчас будет, мастер, – спокойно отозвался тот, шагая следом за проводниками, и оказался прав: в их комнате уже был накрыт стол, на сей раз ломившийся от блюд и даже с громадным кувшином молока, привезенным с поверхности.
Горгона жадно втянул носом воздух. Преследовало смутное опасение, что ложка в руках будет подрагивать, но пахло так вкусно, что змейки готовы были воспрянуть и лично таскать в рот самые вкусные кусочки. К тому же после того, как драконица назвала их гостями, доверие хозяев сразу увеличилось на порядок. Во всяком случае, караул теперь стоял только у начала коридора, ведущего к гостевым покоям, а уж внутри можно было заниматься чем угодно. Об этих тонкостях Янису сказал Рил, и горгона в очередной раз смутился тому, насколько хуже понимает окружающую обстановку, и в очередной же раз порадовался, что не эльф. Сколько у них сложностей!
И сколько радости из-за того, каким догадливым был Рил! Не благодаря ли этим сложностям? Горгона постеснялся попросить, а эльф понял сам, усадил на колени, позволив змейкам обвить плечи, и принялся кормить Яниса с рук, выбирая то, что тому нравилось больше всего, и не забывая о молоке. Горгона жевал, жмурился от удовольствия, тихонько ластился всеми змейками.
– Ри-ил… Я тебя люблю…
– И я тебя, – Рил поцеловал вертевшуюся перед самыми губами змейку. – Наелся?
– Ага. Но ты меня пока с рук не спускай, ладно?
– Спи, никуда от тебя не денусь.
========== Глава 4 ==========
И все-таки в сокровищницу вела не только та небольшая потайная дверь. Был и нормальный широченный коридор с громадными дверями – оно и верно, как иначе драконица попала сюда? Кто другой, может, и предположил бы, что она вошла и дворфы замуровали вход, но… Она была Стражем, а не узником. И никто никогда не ограничивал её свободу. А потому коридор терялся вдали, ведя, несомненно, на поверхность.
Сейчас он был полон дворфов. Они стояли плотными рядами, те, кто не вошел в сокровищницу, и смотрели, как прощаются с той, кто жила рядом с ними столько лет. Стоявший у самой статуи глава рода говорил что-то, и его гулкий, размеренный голос взлетал к сводам пещеры, теряясь где-то там, в темноте.
Янис не вслушивался. Языка дворфов он все равно не знал, так что воспринимал низкий басовитый голос неким фоном – как размеренный стук барабанов, сопровождающий церемонию. Смотрелось все и впрямь торжественно: длинная, кажущаяся бесконечной змея дворфов, мерцающие сокровища и возвышающаяся над всем этим статуя драконицы из красного мрамора. Именно от нее горгона и не мог отвести глаз. Крылатая была прекрасна при жизни, но сейчас, словно пойманная дыханием вечности в неразличимый миг, она была грандиозна. Янис по праву мог гордиться собой. Ему удалось не просто создать огромную статую. От застывшей драконицы веяло мудростью, легкой лукавинкой и той долей чудачества, которую старое и очень мудрое существо могло себе позволить. А прожилки мрамора сплетались в причудливый узор, буквально текущий по чешуе, и нельзя было понять, в какой момент заканчивается чешуя и где начинается именно узор.
Он невольно сравнивал её с той друзой, гадая, что бы сказал неведомый мастер. Похвалил бы? Восхитился? Возмутился бы бездарности? Янис не знал и мог только гадать.
Еще почему-то отчаянно хотелось почувствовать ладонь Рила на своих пальцах – момент, что ли, такой был? Но эльф стоял рядом, прямой, равнодушный и холодный. И только на доли мгновения скосил глаза и улыбнулся едва заметно, будто тоже отдавал дань драконице этим мимолетным теплом.
Они все сейчас отдавали эту дань. Уважения, тепла и благодарности. Понимания и приятия того, чем она захотела стать. И когда глава рода в порыве чувств положил руку на камень, никто его не осудил. Замереть все, даже рокот барабанов, заставило другое: тихий треск камня.
В повисшей тишине этот треск становился все громче. Он длился веками, тысячелетиями, пока не оборвался резким грохотом и расколовшаяся на несколько кусков шея драконицы не обрушилась вниз. Каменная морда зарылась носом в золото, замерла, казалось, что драконица удивленно глядит на собравшихся, вопрошая: «Как же так?»
Замерло все. Замерла даже какая-то дворфка, только что украдкой вытиравшая кончиком косы слезы. Шорох рядом заставил Яниса отшатнуться – после подобного любое движение казалось кощунством, любой звук, даже выдохнутое с шипением короткое:
– Ян!
Он не понял даже сразу, что происходит. Перед глазами еще стояла разрушенная статуя, в голове крутились бессвязные обрывки мыслей, объединенные лишь глухим, болезненным изумлением и непониманием. А потом будто молнией прошибло: Янис осознал, кто же виновен. Вот этот вот друид с нелепо обвисшей рукой, цепляющийся второй за свой едва-едва начавший зеленеть посох и все равно упрямо пытающийся намагичить что-то.
И этого осознания оказалось достаточно.
Ярость вскипела такой мутной волной, что, наверное, силой окаменяющего взгляда удалось бы накрыть половину присутствующих. Но что камень – попавший под окаменение ничего не чувствует и едва ли успевает что-либо понять. Нет, друида хотелось растерзать! Разорвать! Уничтожить за то, что он посмел предать доверие Крылатой… воспользовался тем, что она подпустила его так близко…
И за то, что в своем высокомерии вот так походя уничтожил лучшее творение Яниса и мечту самой драконицы.
Тугая пружина взвившегося в прыжке горгона мелькнула чуть ли не быстрее брошенного Рилонаром метательного ножа. Наги вообще-то могут очень далеко и высоко прыгать, благо все мышцы в их немаленьких хвостах способны действовать синхронно. Только вот вес немало осложняет приземление, так что это умение змееподобные демонстрируют не так уж часто. Янис по меркам нагов был не слишком крупным – даже, скорее, откровенно мелким змеем, – но эльфу хватило. Горгона, со всего маху грянувший в грудь, сбил друида с ног, ломая ребра и впиваясь в плечо длинными ядовитыми клыками. Змейки от хозяина не отстали, вцепляясь туда, куда дотянулись, но почти сразу обиженно отпрянули. Яд у горгоны оказался специфическим, мгновенно вогнав жертву в оцепенение. Не превращение в камень, конечно, но напрягшиеся и застывшие в таком состоянии мышцы, равно как и почти пропавшее дыхание, делали эльфа очень похожим на одно из творений горгоны.
Янис брезгливо выплюнул плечо друида, поднялся. Хотелось еще и пнуть, но хвостом это проделать было бы затруднительно, а стремительно сшибать жертву, оставляя ею вмятину в стене, – это уже не то. Сзади послышался какой-то шум, Янис обернулся – и зашипел уже рефлекторно, потому что надвинувшиеся угрюмой волной дворфы скрутили Рилонара, заставив опуститься на колени.
Змейки вздыбились вверх, образуя подобие капюшона огромной кобры, и оскалились, сам горгона, низко шипя, припал к земле, готовясь метнуться обратно таким же гигантским прыжком. Плевать было на то, что противников больше, что это дворфы, а сам Янис ни разу не воин… глаза уже разгорались мертвенно-перламутровым сиянием. Янис был готов обращать в камень любого, кто встанет у него на пути. Помешала поднявшаяся откуда-то изнутри уверенность: не надо. Нужно успокоиться. Все будет хорошо. Яркая, острая, она оглушила в первые мгновения, не давая понять, что это чужое, извне, от… Рила?
А тот замер, не делая попыток вывернуться из державших его рук, только глядел пристально, будто пытаясь и взглядом передать то же самое.
Янис все-таки замер, тяжело дыша. Змейки опадать не спешили, но чуть снизили громкость шипения. Хотя зрелище Рила на коленях будило в обычно спокойном горгоне почти бешенство, Янис буквально заставил себя не прыгнуть, а подползти. Но вот прекратить беззвучно скалиться он просто не мог.
Наверное, поэтому теперь волной пошло просто спокойствие и уверенность, бессловесная просьба не делать глупостей, потому что дворфы так же сноровисто скрутили и горгону, набросив на морду какую-то ткань. Ощущение чужого присутствия тут же стало еще ярче, будто Рил стоял рядом, разве что за руку не держал.
Потом куда-то повели, потерянный, запутавшийся Янис не понял куда, только ощущал, как грубовато, хоть и не пытаясь причинить вреда, подталкивают в спину. Гнев схлынул, и теперь горгона чувствовал себя очень несчастным. Крылатая… так глупо, неправильно… и непонятно, чем все еще кончится.
Наверное, ба Наиша была права – этот мир просто не для него. Он не приспособлен к подобным путешествиям.
Идти пришлось долго. К концу пути Янис уже достаточно пришел в себя, чтобы начать переживать за свою судьбу и судьбу Рила – который, вообще-то, к дворфам сунулся только из-за него, – но продолжающая идти от эльфа волна уверенности и спокойствия мрачный настрой порядком сбивала. Очень хотелось уцепиться за ладонь эльфа и спросить у него, точно ли все будет хорошо. Но Рил определенно понимал в правилах этой игры гораздо больше, поэтому оставалось только довериться ему и не подводить глупыми выходками.
Понимал он и Яниса, потому, едва их остановили где-то, он замер рядом, так что горгона чувствовал идущее от тела эльфа тепло. А когда за спинами гулко бухнула, закрываясь, дверь – и вовсе почти ласкающе провел по морде, снимая ткань. Янис облегченно выдохнул, убедившись, что с его эльфом все в порядке и даже гордость не выглядит смертельно раненой.
– Что вообще произошло? Я… почти ничего не успел заметить.
Рил кивнул на выраставшую прямо из стены каменную скамью, предлагая сесть. В камере – а это была именно камера, глухая каменная коробка, – было прохладно, а Янис и так дрожал.
– До конца не понимаю, – эльф говорил медленно, взвешивая каждое слово. – Но светлый хотел открыть портал, едва понял, что Страж…
– Я сломал ему ребра, – заметил горгона, прижимаясь к теплому боку. – И отравил. Загрыз бы сволочь! – добавил он без всякой логики.
При одной только мысли о друиде улегшиеся было ядовитые клыки щелкнули, переходя в атакующую позицию. Теплая ладонь легла на плечо, прижала сильнее.
– Решать не нам, – коротко, будто приговор выносил, объяснил Рил. И замер, чуть задумчиво хмурясь. Сейчас можно было только ждать. Он не знал, насколько просматривается камера, поэтому держался сдержанно, позволив себе разве что обнять почти обвившего его Яниса, чтобы не свалился на пол. Горгоне было плохо, это Рил прекрасно понимал, но поделать сейчас ничего не мог.
– Она была лучшим моим творением, – тихо заметил Янис. Больше он до самого появления дворфов так и не сказал ни слова.
Те были мрачные и хмурые, но уже не вели себя угрожающе. Извиняться, правда, тоже не стали.
– Вы можете расколдовать этого светлого? – уточнил у Яниса один из дворфов.
– Это не магия, это яд, – сухо ответил горгона. Пребывание в холодной камере сказалось на его активности не лучшим образом, несмотря на все старания эльфа его согреть. – Эмоционально синтезированный.
Дворф кивнул.
– Противоядие?
– Синтезируется тоже эмоционально, – Янис приподнял верхнюю губу в намеке на оскал. – Логически не управляется.
– Я думаю, мастер сможет, – рука Рила опять легла на плечо. – Вечный сон – плохая плата за подобное деяние, я верно понимаю, уважаемый?
Змейки Яниса отозвались недовольным шипением. Клыки-то при одной только мысли о друиде вставали на кусачую позицию, но вот уверенности, что синтезируют они именно противоядие, а не какую-нибудь дрянь, от которой эльф будет умирать долго и мучительно, у него не было.
Но пришлось идти. И стоять, покачиваясь на хвосте из стороны в сторону, пока Рил убеждал дворфов, что мастеру для синтеза противоядия нужно отсутствие посторонних. И что светлого они не убьют. И множество других заверений, которым поверили далеко не сразу, но все-таки поверили.
Камера не слишком отличалась от той, где запирали их, только была побольше, а на полу лежал светлый. Никто не потрудился вытащить кинжал у него из плеча. Может, побоялись, что не остановят кровь, может, решили, что не стоит трогать в подобном состоянии. Так или иначе, друид лежал, уставившись в потолок застывшим взглядом, и Рил вопросительно взглянул на Яниса.
– Я его сейчас скорее проказой награжу, – честно признался горгона.
Мгновение поколебавшись, Рил все-таки притянул его к себе, обнял, прижимая к груди. Дворфы пообещали, что они будут одни, а слову подгорного народа можно было верить. Одни – значит, одни, без всяких подглядываний и подслушиваний.
– Я понимаю. Но он нужен живым.
– Если бы это можно было контролировать разумом, как взгляд, я бы справился, – вздохнул Янис. – Но тут слишком многое зависит от эмоций… скажи, его сурово накажут?
– Не знаю, но дворфы всегда воздавали по заслугам, – о том, что порой заслуги эти были лишь в глазах самих дворфов, Рил предпочел промолчать. Здесь ситуация была больно однозначная – никто друиду, будь он десять раз светлым и эльфом, подобное с рук не спустит. Как решат, так и сделают, невзирая на последствия.
– Они ценили и уважали Крылатую, – негромко сказал Янис, больше убеждая себя. – Оцепенение – это слишком мягко… ом-м-м… фсш-ш-ш-ш… нужно его разморозить, тогда он сможет истечь кровью…
Ядовитые клыки слегка зачесались, сигнализируя, что там что-то синтезировалось. Янис поспешил цапнуть друида, пока накатившее отвращение не изменило характеристики яда. С десяток секунд ничего не происходило, потом грудь эльфа приподнялась и опала в попытке восстановить дыхание.
– Нужен целитель, – неохотно сообщил горгона Рилу. – Кажется, я ему несвертываемость крови устроил.
Тот уже был у незаметной с этой стороны двери, коротко стукал рукоятью непонятно откуда появившегося кинжала по камню. Появившиеся дворфы оттеснили их, вытолкали в коридор, и Ян только успел заметить, как кто-то отдал Рилу вымазанный в крови клинок. А потом двери снова закрылись, отсекая все и вся.
– Идемте, мастер, – Рил коснулся плеча, бережно, едва ощутимо. – Вам нужно отдохнуть.
Дальнейшее Янис запомнил смутно. Перед ним извинились, выплатили оговоренное вознаграждение. Мельком даже удалось увидеть восстановленную статую драконицы – все-таки повреждения оказались не настолько большими, чтобы дворфы не сумели с ними справиться. Но у Яниса восстановленная статуя вызвала только чувство неполноценности. Это уже была не Крылатая, а только маска с нее. Хорошо сделанная, красивая, может, даже гениальная… но что-то из драконицы ушло. И смотреть на нее горгоне больше не хотелось.
Дорога тоже слилась в единое серое полотно. Янис, наплевав на всех, почти все время пути провел в обнимку с Рилом. Дворфы, которых от первой половины пути отличали только угрюмые лица, ничего не говорили и даже не косились. А первый же языкастый идиот в одном из селений чуть не обзавелся заиканием, когда от закутанной в плащ фигуры в его сторону выстрелили змеи, совсем чуть-чуть не доставшие до лица своими клычками.
Янис думал. Много, серьезно, разбирая по косточкам то, что обычно проходило мимо его внимания. Горгона знал, что по сравнению с Рилом очень молод и наивен, но никогда не задумывался, насколько полно тот ограждает его от всех возможных проблем. Что там эльфийские традиции и сложности – ведь даже с заказчиками Янису общаться почти не доводилось. Равно как и находить их. Рекламу его работ, организационные и административные вопросы, взаимодействие с господином Тукданом, решение конфликтных ситуаций – ведь должна же была возникнуть хоть одна такая? – Рил оградил его от всего. Это было… приятно, но Янису хотелось бы давать эльфу что-то равноценное. Чтобы их отношения не переродились в некую одностороннюю связку.
А как тут развиваться в нужную сторону, если стоило чуть измениться ситуации, как оказалось, что он почти не понимает логики эльфа и может лишь слепо довериться ему, снова переложив решение всех проблем на его плечи?
*
По возвращении на них навалилось множество дел. Хоть Рилонар и постарался максимально разобраться со всем неотложным до того, как принимать заказ, за почти месячное отсутствие накопилось много чего. Так что недели полторы Янис почти не выползал из мастерской, а с эльфом они пересекались разве что в кровати. Если они приползали одновременно, это можно было считать удачей, но чаще всего горгона чутко дремал, вскидываясь на каждый шорох, пока рядом не ложился усталый, но такой теплый и родной Рил. Двухнедельная почти-разлука все-таки здорово повлияла на горгону, заставляя льнуть к эльфу сильнее обычного.
С одной стороны, такой напряженный график даже был благом – усталость забивала впечатления от посещения иного мира, они довольно быстро блекли и отходили на другой план. С другой – работа все же не мешала Янису думать. По кусочкам, по отдельным мыслям… Выбрав момент, горгона съездил к родителям – посоветоваться. Это путешествие здорово покачнуло его уверенность в собственной взрослости и независимости. Разговор помог, и не только потому, что ба Наиша, которая тоже присутствовала, в силу возраста чаще пересекалась с эльфами и могла дать действительно толковый совет. Янис вовсе не хотел, чтобы получилось классическое «хотелось как лучше». Но спокойная поддержка родителей и, более того, окончательное принятие ими Рилонара помогли собраться с мыслями.
Поэтому в первый же выходной Янис, вместо того чтобы просто валяться в обнимку с Рилом, вызвал его на обещанный разговор.
– Что ты хочешь узнать? – серьезно спросил тот, не став увиливать или темнить. Он сам не знал, как объяснить то, что для него было нормой практически с рождения, умением, необходимым для выживания, но честно собирался рассказать, как сможет.
– Расскажи мне, как выглядела эта история с дворфами с твоей точки зрения, – горгона уютно устроился под боком. – Только честно и полностью… ну, в смысле, без поблажек моему самолюбию и всего такого. А я буду уточнять, если что-то не пойму.
Молчание воцарилось уже надолго. Рил лежал, рассеянно играя с оплетающими его пальцы змейками, смотрел в потолок и размышлял.
– Молодой мастер. Очень молодой, – наконец заговорил он. – Настолько, что кто-то нанял ему целого эльфа, чтобы тот следил за всем и разом. Смог добыть только сумеречного, не чистокровку, но уже что-то. Привязал эльфа всеми силами, не поскупился на магический ритуал. С точки зрения дворфов, я был крайне доверенным слугой, почти членом семьи. И нес за тебя полную ответственность, как старший.
Горгона невольно зашипел – тихо, но с очень большим чувством. Он понимал, что не все народы благосклонно относятся к полукровкам. И что у эльфов наследник двух кровей и впрямь может считаться ниже по статусу. Но все равно так злит! Как было тогда с «танцующей» статуей. Восхищались, называли шедевром, хотели перекупить – и ни одна живая душа не узнала в ней Рилонара. Такая… слепота.
– Не злись, – камень на груди эльфа явственно замерцал, но и без этого тот видел настроение Яниса. – Ни у кого не возникло неудобных вопросов, даже на обратном пути, а это главное.
– Но никто не увидел… и не понял, – горгона вздохнул, – что ты не просто полукровка… Как с тем друидом. Почему он так поступил? Крылатая же ему доверяла… а он ее фактически убил.
– Фактически? – не понял Рил. – Ян, он её именно что убил.
– М? Ты сейчас про что именно? – недоуменно нахмурился горгона.
– Скажи… Если ты её закаменил… Смог бы вернуть все как было? – медленно, стараясь, чтобы до горгоны дошло, спросил Рил.
Янис покусал губу.
– Разве что при поддержке сильного целителя. Окаменение тоже пришлось бы снимать по частям…
– Но она была бы жива, – мягко заметил Рил. – Ян, она не хотела умирать. Застыть, замереть… Быть вечным Стражем, пусть даже её бы никогда не разбудили. Представляешь, насколько это кошмарно для друида?
– Не представляю, – надулся горгона. – Как бы там ни было, стать камнем было ее свободным выбором. А убивать только за то, что чей-то выбор тебе не понравился… да еще так… это подло. Надеюсь, дворфы с него три шкуры сдерут.
– Ну… – Рил странно улыбнулся. – До меня дошли кое-какие слухи…
Янис приподнялся на локте, любопытно блеснул глазами:
– Не томи!
– Один из родов светлых спешно собирает старые долги. Мы всегда стараемся придержать подобное, мало ли. А они просят одного. Золота. Много золота. Не информации, не услуг, не помощи…
Горгона хмыкнул. То, что шкуры со светлого сдирают скорее метафорически, злорадствовать не мешало. А судя по тому, что слухи дошли и до Рилонара, золота потребовали как бы не по весу убиенной драконицы. Какими бы изворотливыми ни были светлые, такое по ним ударит хорошо. И отвертеться не выйдет. А то взяли моду считать, что лучше всех знают, как надо…
Эта мысль потянула за собой другие, нить размышлений сместилась к Рилонару. Ясно уже, что Янис в эльфийских сложностях, что называется, по пояс бесчешуйный и во многом другом тоже уступает – вспомнить хотя бы ту оплошность со сторожевой ящеркой дроу. Глупо спрашивать, считал ли сам Рилонар, что Янис того стоит – будь иначе, у горгоны шансов привлечь его внимание не оказалось бы. Но…
– Рил… а почему ты никогда не пытался меня… ну, перевоспитать?
– Перевоспитать? – искренне удивился тот так, что аж уши в стороны разъехались, а это было признаком полного шока.
Янис смутился:
– Ну… я ведь понимаю, что ты меня защищаешь. Огораживаешь… от всего. Даже от собственных родственников, потому что знаешь, что я им на один взгляд максимум. Наверное, это… утомительно?
– Нисколько, – искренне ответил Рил. Потянулся поцеловать, ткнулся носом в одну из змеек и рассмеялся: – Ян, я устал от всего этого. Когда с детства вынужден думать о том, кто что сказал и как себя повел, сопоставлять, анализировать… Тебе я такого не желаю. Люблю такого, какой есть.
Слышать подобное от эльфа было странно. Очень. Слишком искренне, слишком прямо и открыто. Если бы это был кто-то другой, Янис бы счел все наглой ложью. Но это был Рилонар. А еще – в груди трепыхнулось теплым и щекочущим – раньше Рил так точно не умел. Может быть, хотел, но вряд ли мог себе позволить. Значит… не только Янис учится у него. Его супруг тоже обретает что-то свое.
